Что Арам единственный в их семье выделился и подался в воины, но семья всё равно его любит и очень гордится им. Что есть ещё младшая сестра, но ей пока только десять, и планы на будущее меняются едва ли не каждый час.
Её болтовня не раздражала, Мира даже брата дразнила достаточно беззлобно, но когда она с детской непосредственностью поинтересовалась, предложил ли брат Ирине руку и сердце или всё ещё не может решиться, та поняла, что ситуацию пора спасать, пока не провалилась сквозь землю от стыда. Благо не стоило далеко ходить за новой темой для разговора.
Вопрос о здоровье брата Мира встретила охотно и принялась с удовольствием просвещать гостью. Оказалось, что после близкого знакомства с посохом Мертвителя у Арама, помимо проблем с магией, которые лечить не умели, собрался целый букет осложнений пусть и неожиданных, но вполне поддающихся лечению. Неприятности с кровью и сердцем, с печенью, почками и костным мозгом. Тут Мира не удержалась от обещания непременно поставить братца на ноги до свадьбы, им уже осталось совсем немного, и пришлось спешно уводить разговор к целительству в общем и сущности процедуры.
Как объяснила Мира, целители использовали множество разных методик. Та, которую она применяла сейчас, использовалась для выведения из организма магически стойких ядов, некоторых вредоносных чар и посторонних энергий, и её эффективность женщина установила практическим путём.
Ирина, конечно, рассказала о радиации и её последствиях на родине, а также о последних исследованиях местных магов. Мира едва не сорвалась с места и не помчалась за подробностями к Рисе, с которой была неплохо знакома, но чувство долга удержало на месте.
— Мира, а есть какие-то массовые способы очищения? Аналогичные вот этому, когда не надо разрисовывать кого-то сложными схемами.
— Конечно. Это реабилитация, тут важно решить проблему мягко, не навредив. А при экстренной помощи не до сантиментов.
— Хм. Я сейчас задам странный вопрос, но… а вы пробовали эти чары на нежити?
— Что? — изумилась Мира — Зачем? Они же мёртвые!
— Ну… Я не уверена, что поможет, но в некотором смысле проблема Арама родственна тому воздействию, которое поднимает немёртвых. Я не понимаю, как это работает в магии, может и не работает, но здравый смысл подсказывает хотя бы попробовать. Или лечащие чары вообще к мёртвым неприменимы? Мне говорили, что там требуется обращение к внутреннему источнику пациента, так что, наверное…
На протяжении этого монолога Мира буравила гостью подозрительным взглядом, неожиданно тяжёлым и пристальным для милой болтушки — или ношение масок у них семейное? — а потом схватила со стола какой-то листок и торопливо принялась писать.
Черкнув пару строк, она скатала листок в трубочку, взмахнула им и через мгновение стряхнула с ладони сияющую птичку, которая исчезла с лёгким хлопком. Ирина пару секунд зачарованно смотрела на то место, где только что на её глазах произошло обратимое превращение материи в чистую энергию, потом тряхнула головой и спросила:
— Что это было?
— Я написала Бравену, он проверит твою мысль.
— Но нежить есть тут, зачем так далеко ходить?
— Зачем портить ценные образцы, если там этой нежити пруд пруди? — отмахнулась Мира.
— А если станет хуже?
— Не думай об этом. Там грамотные люди, они всё предусмотрят, — улыбнулась она и снова стала милой энергичной болтушкой.
Ирина вернулась к чаю с ожиданием подвоха. Только ли в семье у этих двоих принято настолько резко переключаться с одной линии поведения на другую? Или тут весь мир живёт по этому правилу?
Основные потери пришлись на конец весны и начало лета. Пока разобрались, что происходит, пока пытались выработать стратегию... К моменту, когда маги поняли и воины сумели признать, что сил противостоять лавине мертвецов не хватает, армия зловещего врага разрослась кратно. Потом эвакуация деревень и городов — частью суматошная, паническая, порой — организованная…
Выручил ландшафт. Мертвецы, довольно проворные на равнине, не отличались ловкостью на сложных рельефах, поэтому подпиравшие их сзади горы оказались неприступны. А впереди путь преградила Белокрылая — река широкая и полноводная, с сильным течением. Естественная граница, словно в древних мифах отделившая мир живых от мира мёртвых.
Сейчас на берегах Белокрылой, можно сказать, царила тишина. Мосты обрушили, порталов Мертвитель, к счастью, строить не умел, а его воинство не могло плавать. Лишь изредка трупы пробовали перейти в самых мелких местах, но обычно с ними справлялась сама река: выяснилось, что долгий контакт с текущей водой ослабляет тварей и постепенно вовсе лишает сил. Им даже сильный дождь мешал, пусть его и не хватало, чтобы уничтожить чудовищ.
Все с тревогой ждали зимы. Водники и огневики прикидывали, как не позволить реке замёрзнуть, и задача не выглядела простой: природная граница была слишком протяжённой. Оставалось уповать лишь на милость природы или слабо надеяться, что морозы окажутся мертвецам не по душе.
Сейчас помощь целителей требовалась лишь рыцарям Ордена Света, которые совершали вылазки и охотились на Мертвителя с его посохом, да и то — редко, потому что командир мертвецов старался не показываться на глаза.
В этой войне имелось одно очень странное обстоятельство: видимое отсутствие у Мертвителя цели. Чего он хотел и добивался? Он ничего не требовал и не заявлял, да и мог ли вообще разговаривать?
Исчадия тьмы, извечные враги Ордена Света, хотели есть и потому лезли к людям, которых считали пригодной пищей. Опасны, агрессивны, но — естественны и понятны. Мертвитель же, казалось, всей целью своего существования видел превращение человечества в огромную толпу бесцельно бродящих мёртвых тел.
Но даже такое тревожное соседство в данный момент устраивало Бравена больше, чем компания любимой супруги.
Арам неплохо знал зятя и прекрасно понимал, что сбежал тот сюда именно от жены. Целитель искренне любил Миру, давно хотел ребёнка, но теперь истово мечтал, чтобы тот уже поскорее родился. Или у возлюбленной сменилось настроение.
Беременные вели себя по-разному, это не новость, но Бравен не задумываясь променял бы на любое из чудачеств вдруг взбурлившую энергию жены. Она всегда была женщиной подвижной и яркой, и он её такую выбрал, но… Пять полных перестановок всей мебели в доме за пять дней и желание сделать ремонт, причём концепция его менялась каждые два часа, добили целителя, и он предпочёл затаиться, раз в несколько дней выбираясь проведать дом и оценить состояние дражайшей половины.
Письму от неё Бравен не удивился, но, когда прочитал, первым делом подумал, что перемена в супруге наступила, причём очень резкая и в странном направлении. Он даже успел обеспокоиться, насколько Мира в себе и не пора ли мчаться спасать, однако прежде, чем принимать скоропалительные решения, перечитал короткое сообщение ещё раз. И ещё раз. Привычным нервическим жестом пощипал себя за кончик носа, как всегда делал в моменты задумчивости или волнения, ещё раз медленно и вдумчиво прошёлся взглядом по строчкам… и пошёл советоваться с начальником лагеря, Светлейшим Горием.
О своих семейных сложностях Бравен не распространялся, о положении супруги тоже не говорил, поэтому оправданно надеялся, что ему предоставят необходимый сейчас трезвый взгляд на вещи.
— Магистр сообщил, что в исследовании нежити появились подвижки, — задумчиво сообщил Горий, уже полностью седой, но крепкий и очень сильный рыцарь, прочитав записку. — Выявили силу, которая поднимает мертвецов. А что, по мертвецам и впрямь можно сработать каким-то общим целительским заклинанием? — уставился он на Бравена очень пристально и заинтересовано.
— Признаться, мне и в голову не приходило, — честно сказал тот. — Но если выбрать что-то, больше акцентированное на энергиях и не трогающее внутренние токи тела…
— Думай, — веско уронил Горий. — Сколько тебе надо времени, чтобы приготовиться?
Целитель открыл было рот в намерении выразить озадаченность — почему он, в конце-то концов? — но тут же успел закрыть. А почему нет? Компетенции хватит, а они тут все не на отдыхе. Тут же почувствовал досаду на себя — расслабился, разнежился в период затишья, — и сказал другое:
— К завтрашнему дню буду готов.
— Хорошо. Найду, кто отнесёт и подстрахует.
Не то чтобы Бравен действительно ожидал, что его отправят на нежить одного, но обещание всё равно добавило решимости.
— А вы, Светлейший, не знаете, кто именно занимается исследованиями этой новой силы? Я бы хотел задать пару вопросов.
Горий назвал имена, и одно из них было целителю неплохо знакомо. Так что перед началом планов и расчётов Бравен потратил некоторое время на переписку с коллегами, а через полчаса — плюнул и отправился к воздушнику, ответственному за сообщение лагеря с внешним миром. Проще было воспользоваться порталом, чем тратить кучу времени на бумаги.
Вернулся он к полуночи, насилу отбившись от исследователей, жаждавших присутствовать при эксперименте. Воодушевлённые маги отдали целителю на растерзание ближайшего мертвеца, и уже третья из набросанных схем дала потрясающий результат. Короткая тусклая вспышка фиолетового пламени на голове трупа — и он пришёл в естественное своё состояние, давно и безнадёжно мёртвое.
К ночи они в азарте извели все имевшиеся в распоряжении образцы, башня бурлила и едва не подпрыгивала от восторга и предвкушения, а Бравен ощущал растерянность. Неужели… вот так просто? Все эти полгода, все эти жертвы, все эти потери — всего этого можно было избежать, используя одно-единственное элементарное заклинание, посильное ученику?
Ночь он со всеми этими мыслями и впечатлениями провёл беспокойно, а следующий день встретил в тревоге. Оделся с особым тщанием, в полевую форму — удобную и практичную, аккуратно выбрился. Он не готовился к смерти, но совершение привычных утренних дел с подчёркнутой сосредоточенностью и неторопливостью приводило в равновесие.
Как все целители Ордена, первые страшные месяцы этой войны Бравен встретил рядом с рыцарями, насмотрелся всякого, но, увлечённый семейными хлопотами последних месяцев, совершенно забыл, как это бывает.
В сопровождение ему выделили аж двоих рыцарей, один из которых, помимо привычных огня и воздуха, владел ещё и водой — самой редкой в Ордене стихией, почти все водники в обороне были не из рыцарей. К выбранному месту испытаний шагнули через портал.
— Какое минимальное расстояние для срабатывания чар? — сосредоточенно спросил водный маг.
— Метров пять, не больше. Лучше меньше.
Рыцари переглянулись и кивнули, синхронно распахнули пламенеющие крылья.
Тащить в руках целителя никто не собирался, но путешествие ему предстояло не самое приятное. Рыцарь надел особую перевязь из широких прочных ремней, его подопечный — обвязку, и пассажира прикрепили к крылатому несколькими карабинами. Висеть на твёрдой броне — очень неприятное ощущение, даже с учётом воздушной магии рыцаря, поднимавшей его с ношей вверх. Но пользоваться таким способом передвижения уже доводилось, потерпит и сейчас.
Лететь далеко не пришлось, только перебраться на дальнюю сторону Белокрылой. Через порталы туда старались не ходить — слишком велик шанс не заметить притаившегося поблизости мертвеца. Случалось, они в бездействии долго лежали в траве и могли преподнести неприятный сюрприз.
Один из воинов завис в некотором отдалении, чтобы видеть всю картину, а водник опустился на пологий песчаный берег у самой кромки мелкого прибоя.
— Готовься, они будут тут через пару минут.
Почему выбрали это место — Бравен до сих пор не интересовался, но вскоре сообразил и сам: никому не хотелось ждать, пока мертвецы заметят незваных гостей, поэтому точку выбрали ту, где поблизости заметили их скопление.
Трупов было около десятка. Разной степени сохранности, отличная лабораторная выборка, — один почти голый скелет, у нескольких отваливались куски плоти и сквозь них желтели кости, другие казались целыми, — они неровной толпой достаточно быстро двигались к людям, не чувствуя подвоха.
От этой молчаливой слаженности Бравена окатило привычной жутью. Целенаправленно и как будто осознанно движущиеся тела, из которых давно ушло всякое подобие жизни, мало кого оставляли равнодушными. В привычной ситуации такое неотвратимое приближение их требовало бежать, и тут привязь, которую целитель не мог расстегнуть самостоятельно, сыграла на руку: не позволила испуганно шарахнуться не.
С внутренней дрожью, но внешней сосредоточенностью и твёрдой рукой Бравен сплёл чары, вложил силу…
Мертвецы, слаженно полыхнув фиолетовым, рухнули на песок. До пары отстающих чары не дотянулись, пришлось плести повторно.
— Вот так просто? — недоверчиво пробормотал за спиной рыцарь.
— Самому не верится! — искренне ответил целитель и уточнил: — Что он делает?
Второй рыцарь приземлился рядом с телами и опустился возле одного из них на колено.
— Вешает следилку, — сообщил водник. — Нужно выяснить, пригодны ли такие трупы к повторному подъёму.
Провозился рыцарь недолго, опять оторвался от земли, и внизу полыхнуло: он уничтожал остальные, ненужные тела. Пустые оболочки без капли силы горели гораздо легче, чем защищённые магией Мертвителя ходячие трупы.
Светен сидел в своём кабинете, рассеянно глядя в разложенные на столе бумаги, но не видел ни строчки. В этом году магу исполнилось сто тридцать восемь лет, и обычно он относился к прожитому времени с иронией — разум ясен, есть силы ходить и держать спину прямо, так какая разница, сколько минуло рассветов!
Но именно сейчас он чувствовал, как сильно давит возраст. Ощущал каждый год, каждую минуту — всю их невероятную, неподъёмную тяжесть. Ощущал лежащие на плечах руки учеников и воспитанников, ушедших в никуда, которых пришлось пережить. А перед глазами стояло одно-единственное лицо, обезображенное и высушенное смертью.
Сегодняшний день выдался длинным и вообще-то радостным. Война почти закончилась, потому что не стало вражеского полководца — того, кто поднимал мертвецов. Не всех его детищ нашли, предстояла долгая и тщательная зачистка разорённых земель от скверны, предстояло решить что-то с артефактом иномирного происхождения, который использовал Мертвитель в качестве посоха.
Королевство ликовало. Светен же сидел в своём кабинете и чувствовал удивительную, несравнимую ни с чем усталость.
Он знал того, кого молва назвала Мертвителем. Многие знали, но он его вырастил, всему научил и чувствовал собственную вину за всё произошедшее. И понятия не имел, что с этим делать.
Живен был одним из лучших учеников. Смелый, решительный, безоговорочно преданный науке… Лет до двадцати он подавал блестящие надежды, его манили другие миры, он заражал всех своим восторгом и верой в победу. Не сразу, но постепенно учитель, да и остальные вокруг, начали замечать странности. Оговорки. По отдельности они ничего не значили, но вместе…
Долгие пять лет понадобились Светену, чтобы перестать отмахиваться от вопросов, набраться мужества взглянуть правде в глаза и вывести Живена на откровенный разговор. А тот даже не пытался что-то скрывать.
Светен винил себя в том, что не заметил, не повлиял, не предостерёг… В какой момент тяга к знаниям обратилась в юноше в жажду власти? Когда
Её болтовня не раздражала, Мира даже брата дразнила достаточно беззлобно, но когда она с детской непосредственностью поинтересовалась, предложил ли брат Ирине руку и сердце или всё ещё не может решиться, та поняла, что ситуацию пора спасать, пока не провалилась сквозь землю от стыда. Благо не стоило далеко ходить за новой темой для разговора.
Вопрос о здоровье брата Мира встретила охотно и принялась с удовольствием просвещать гостью. Оказалось, что после близкого знакомства с посохом Мертвителя у Арама, помимо проблем с магией, которые лечить не умели, собрался целый букет осложнений пусть и неожиданных, но вполне поддающихся лечению. Неприятности с кровью и сердцем, с печенью, почками и костным мозгом. Тут Мира не удержалась от обещания непременно поставить братца на ноги до свадьбы, им уже осталось совсем немного, и пришлось спешно уводить разговор к целительству в общем и сущности процедуры.
Как объяснила Мира, целители использовали множество разных методик. Та, которую она применяла сейчас, использовалась для выведения из организма магически стойких ядов, некоторых вредоносных чар и посторонних энергий, и её эффективность женщина установила практическим путём.
Ирина, конечно, рассказала о радиации и её последствиях на родине, а также о последних исследованиях местных магов. Мира едва не сорвалась с места и не помчалась за подробностями к Рисе, с которой была неплохо знакома, но чувство долга удержало на месте.
— Мира, а есть какие-то массовые способы очищения? Аналогичные вот этому, когда не надо разрисовывать кого-то сложными схемами.
— Конечно. Это реабилитация, тут важно решить проблему мягко, не навредив. А при экстренной помощи не до сантиментов.
— Хм. Я сейчас задам странный вопрос, но… а вы пробовали эти чары на нежити?
— Что? — изумилась Мира — Зачем? Они же мёртвые!
— Ну… Я не уверена, что поможет, но в некотором смысле проблема Арама родственна тому воздействию, которое поднимает немёртвых. Я не понимаю, как это работает в магии, может и не работает, но здравый смысл подсказывает хотя бы попробовать. Или лечащие чары вообще к мёртвым неприменимы? Мне говорили, что там требуется обращение к внутреннему источнику пациента, так что, наверное…
На протяжении этого монолога Мира буравила гостью подозрительным взглядом, неожиданно тяжёлым и пристальным для милой болтушки — или ношение масок у них семейное? — а потом схватила со стола какой-то листок и торопливо принялась писать.
Черкнув пару строк, она скатала листок в трубочку, взмахнула им и через мгновение стряхнула с ладони сияющую птичку, которая исчезла с лёгким хлопком. Ирина пару секунд зачарованно смотрела на то место, где только что на её глазах произошло обратимое превращение материи в чистую энергию, потом тряхнула головой и спросила:
— Что это было?
— Я написала Бравену, он проверит твою мысль.
— Но нежить есть тут, зачем так далеко ходить?
— Зачем портить ценные образцы, если там этой нежити пруд пруди? — отмахнулась Мира.
— А если станет хуже?
— Не думай об этом. Там грамотные люди, они всё предусмотрят, — улыбнулась она и снова стала милой энергичной болтушкой.
Ирина вернулась к чаю с ожиданием подвоха. Только ли в семье у этих двоих принято настолько резко переключаться с одной линии поведения на другую? Или тут весь мир живёт по этому правилу?
***
Основные потери пришлись на конец весны и начало лета. Пока разобрались, что происходит, пока пытались выработать стратегию... К моменту, когда маги поняли и воины сумели признать, что сил противостоять лавине мертвецов не хватает, армия зловещего врага разрослась кратно. Потом эвакуация деревень и городов — частью суматошная, паническая, порой — организованная…
Выручил ландшафт. Мертвецы, довольно проворные на равнине, не отличались ловкостью на сложных рельефах, поэтому подпиравшие их сзади горы оказались неприступны. А впереди путь преградила Белокрылая — река широкая и полноводная, с сильным течением. Естественная граница, словно в древних мифах отделившая мир живых от мира мёртвых.
Сейчас на берегах Белокрылой, можно сказать, царила тишина. Мосты обрушили, порталов Мертвитель, к счастью, строить не умел, а его воинство не могло плавать. Лишь изредка трупы пробовали перейти в самых мелких местах, но обычно с ними справлялась сама река: выяснилось, что долгий контакт с текущей водой ослабляет тварей и постепенно вовсе лишает сил. Им даже сильный дождь мешал, пусть его и не хватало, чтобы уничтожить чудовищ.
Все с тревогой ждали зимы. Водники и огневики прикидывали, как не позволить реке замёрзнуть, и задача не выглядела простой: природная граница была слишком протяжённой. Оставалось уповать лишь на милость природы или слабо надеяться, что морозы окажутся мертвецам не по душе.
Сейчас помощь целителей требовалась лишь рыцарям Ордена Света, которые совершали вылазки и охотились на Мертвителя с его посохом, да и то — редко, потому что командир мертвецов старался не показываться на глаза.
В этой войне имелось одно очень странное обстоятельство: видимое отсутствие у Мертвителя цели. Чего он хотел и добивался? Он ничего не требовал и не заявлял, да и мог ли вообще разговаривать?
Исчадия тьмы, извечные враги Ордена Света, хотели есть и потому лезли к людям, которых считали пригодной пищей. Опасны, агрессивны, но — естественны и понятны. Мертвитель же, казалось, всей целью своего существования видел превращение человечества в огромную толпу бесцельно бродящих мёртвых тел.
Но даже такое тревожное соседство в данный момент устраивало Бравена больше, чем компания любимой супруги.
Арам неплохо знал зятя и прекрасно понимал, что сбежал тот сюда именно от жены. Целитель искренне любил Миру, давно хотел ребёнка, но теперь истово мечтал, чтобы тот уже поскорее родился. Или у возлюбленной сменилось настроение.
Беременные вели себя по-разному, это не новость, но Бравен не задумываясь променял бы на любое из чудачеств вдруг взбурлившую энергию жены. Она всегда была женщиной подвижной и яркой, и он её такую выбрал, но… Пять полных перестановок всей мебели в доме за пять дней и желание сделать ремонт, причём концепция его менялась каждые два часа, добили целителя, и он предпочёл затаиться, раз в несколько дней выбираясь проведать дом и оценить состояние дражайшей половины.
Письму от неё Бравен не удивился, но, когда прочитал, первым делом подумал, что перемена в супруге наступила, причём очень резкая и в странном направлении. Он даже успел обеспокоиться, насколько Мира в себе и не пора ли мчаться спасать, однако прежде, чем принимать скоропалительные решения, перечитал короткое сообщение ещё раз. И ещё раз. Привычным нервическим жестом пощипал себя за кончик носа, как всегда делал в моменты задумчивости или волнения, ещё раз медленно и вдумчиво прошёлся взглядом по строчкам… и пошёл советоваться с начальником лагеря, Светлейшим Горием.
О своих семейных сложностях Бравен не распространялся, о положении супруги тоже не говорил, поэтому оправданно надеялся, что ему предоставят необходимый сейчас трезвый взгляд на вещи.
— Магистр сообщил, что в исследовании нежити появились подвижки, — задумчиво сообщил Горий, уже полностью седой, но крепкий и очень сильный рыцарь, прочитав записку. — Выявили силу, которая поднимает мертвецов. А что, по мертвецам и впрямь можно сработать каким-то общим целительским заклинанием? — уставился он на Бравена очень пристально и заинтересовано.
— Признаться, мне и в голову не приходило, — честно сказал тот. — Но если выбрать что-то, больше акцентированное на энергиях и не трогающее внутренние токи тела…
— Думай, — веско уронил Горий. — Сколько тебе надо времени, чтобы приготовиться?
Целитель открыл было рот в намерении выразить озадаченность — почему он, в конце-то концов? — но тут же успел закрыть. А почему нет? Компетенции хватит, а они тут все не на отдыхе. Тут же почувствовал досаду на себя — расслабился, разнежился в период затишья, — и сказал другое:
— К завтрашнему дню буду готов.
— Хорошо. Найду, кто отнесёт и подстрахует.
Не то чтобы Бравен действительно ожидал, что его отправят на нежить одного, но обещание всё равно добавило решимости.
— А вы, Светлейший, не знаете, кто именно занимается исследованиями этой новой силы? Я бы хотел задать пару вопросов.
Горий назвал имена, и одно из них было целителю неплохо знакомо. Так что перед началом планов и расчётов Бравен потратил некоторое время на переписку с коллегами, а через полчаса — плюнул и отправился к воздушнику, ответственному за сообщение лагеря с внешним миром. Проще было воспользоваться порталом, чем тратить кучу времени на бумаги.
Вернулся он к полуночи, насилу отбившись от исследователей, жаждавших присутствовать при эксперименте. Воодушевлённые маги отдали целителю на растерзание ближайшего мертвеца, и уже третья из набросанных схем дала потрясающий результат. Короткая тусклая вспышка фиолетового пламени на голове трупа — и он пришёл в естественное своё состояние, давно и безнадёжно мёртвое.
***
К ночи они в азарте извели все имевшиеся в распоряжении образцы, башня бурлила и едва не подпрыгивала от восторга и предвкушения, а Бравен ощущал растерянность. Неужели… вот так просто? Все эти полгода, все эти жертвы, все эти потери — всего этого можно было избежать, используя одно-единственное элементарное заклинание, посильное ученику?
Ночь он со всеми этими мыслями и впечатлениями провёл беспокойно, а следующий день встретил в тревоге. Оделся с особым тщанием, в полевую форму — удобную и практичную, аккуратно выбрился. Он не готовился к смерти, но совершение привычных утренних дел с подчёркнутой сосредоточенностью и неторопливостью приводило в равновесие.
Как все целители Ордена, первые страшные месяцы этой войны Бравен встретил рядом с рыцарями, насмотрелся всякого, но, увлечённый семейными хлопотами последних месяцев, совершенно забыл, как это бывает.
В сопровождение ему выделили аж двоих рыцарей, один из которых, помимо привычных огня и воздуха, владел ещё и водой — самой редкой в Ордене стихией, почти все водники в обороне были не из рыцарей. К выбранному месту испытаний шагнули через портал.
— Какое минимальное расстояние для срабатывания чар? — сосредоточенно спросил водный маг.
— Метров пять, не больше. Лучше меньше.
Рыцари переглянулись и кивнули, синхронно распахнули пламенеющие крылья.
Тащить в руках целителя никто не собирался, но путешествие ему предстояло не самое приятное. Рыцарь надел особую перевязь из широких прочных ремней, его подопечный — обвязку, и пассажира прикрепили к крылатому несколькими карабинами. Висеть на твёрдой броне — очень неприятное ощущение, даже с учётом воздушной магии рыцаря, поднимавшей его с ношей вверх. Но пользоваться таким способом передвижения уже доводилось, потерпит и сейчас.
Лететь далеко не пришлось, только перебраться на дальнюю сторону Белокрылой. Через порталы туда старались не ходить — слишком велик шанс не заметить притаившегося поблизости мертвеца. Случалось, они в бездействии долго лежали в траве и могли преподнести неприятный сюрприз.
Один из воинов завис в некотором отдалении, чтобы видеть всю картину, а водник опустился на пологий песчаный берег у самой кромки мелкого прибоя.
— Готовься, они будут тут через пару минут.
Почему выбрали это место — Бравен до сих пор не интересовался, но вскоре сообразил и сам: никому не хотелось ждать, пока мертвецы заметят незваных гостей, поэтому точку выбрали ту, где поблизости заметили их скопление.
Трупов было около десятка. Разной степени сохранности, отличная лабораторная выборка, — один почти голый скелет, у нескольких отваливались куски плоти и сквозь них желтели кости, другие казались целыми, — они неровной толпой достаточно быстро двигались к людям, не чувствуя подвоха.
От этой молчаливой слаженности Бравена окатило привычной жутью. Целенаправленно и как будто осознанно движущиеся тела, из которых давно ушло всякое подобие жизни, мало кого оставляли равнодушными. В привычной ситуации такое неотвратимое приближение их требовало бежать, и тут привязь, которую целитель не мог расстегнуть самостоятельно, сыграла на руку: не позволила испуганно шарахнуться не.
С внутренней дрожью, но внешней сосредоточенностью и твёрдой рукой Бравен сплёл чары, вложил силу…
Мертвецы, слаженно полыхнув фиолетовым, рухнули на песок. До пары отстающих чары не дотянулись, пришлось плести повторно.
— Вот так просто? — недоверчиво пробормотал за спиной рыцарь.
— Самому не верится! — искренне ответил целитель и уточнил: — Что он делает?
Второй рыцарь приземлился рядом с телами и опустился возле одного из них на колено.
— Вешает следилку, — сообщил водник. — Нужно выяснить, пригодны ли такие трупы к повторному подъёму.
Провозился рыцарь недолго, опять оторвался от земли, и внизу полыхнуло: он уничтожал остальные, ненужные тела. Пустые оболочки без капли силы горели гораздо легче, чем защищённые магией Мертвителя ходячие трупы.
***
Светен сидел в своём кабинете, рассеянно глядя в разложенные на столе бумаги, но не видел ни строчки. В этом году магу исполнилось сто тридцать восемь лет, и обычно он относился к прожитому времени с иронией — разум ясен, есть силы ходить и держать спину прямо, так какая разница, сколько минуло рассветов!
Но именно сейчас он чувствовал, как сильно давит возраст. Ощущал каждый год, каждую минуту — всю их невероятную, неподъёмную тяжесть. Ощущал лежащие на плечах руки учеников и воспитанников, ушедших в никуда, которых пришлось пережить. А перед глазами стояло одно-единственное лицо, обезображенное и высушенное смертью.
Сегодняшний день выдался длинным и вообще-то радостным. Война почти закончилась, потому что не стало вражеского полководца — того, кто поднимал мертвецов. Не всех его детищ нашли, предстояла долгая и тщательная зачистка разорённых земель от скверны, предстояло решить что-то с артефактом иномирного происхождения, который использовал Мертвитель в качестве посоха.
Королевство ликовало. Светен же сидел в своём кабинете и чувствовал удивительную, несравнимую ни с чем усталость.
Он знал того, кого молва назвала Мертвителем. Многие знали, но он его вырастил, всему научил и чувствовал собственную вину за всё произошедшее. И понятия не имел, что с этим делать.
Живен был одним из лучших учеников. Смелый, решительный, безоговорочно преданный науке… Лет до двадцати он подавал блестящие надежды, его манили другие миры, он заражал всех своим восторгом и верой в победу. Не сразу, но постепенно учитель, да и остальные вокруг, начали замечать странности. Оговорки. По отдельности они ничего не значили, но вместе…
Долгие пять лет понадобились Светену, чтобы перестать отмахиваться от вопросов, набраться мужества взглянуть правде в глаза и вывести Живена на откровенный разговор. А тот даже не пытался что-то скрывать.
Светен винил себя в том, что не заметил, не повлиял, не предостерёг… В какой момент тяга к знаниям обратилась в юноше в жажду власти? Когда
