К тому, что до сути он доберётся не сразу, Рауль был вполне готов, такая манера была ему знакома. Да что там знакома, он только что три часа обедал с несколькими такими же! Продолжать, мягко говоря, не хотелось. — Вы за этим сюда пришли? Давайте ближе к делу.
Целители напряжённо переглянулись, и щёголь наконец начал излагать суть проблемы, уложившись с этим в минуту, верно уловив настроение собеседника.
— Я вас услышал, — спокойно кивнул Рауль, когда тот наконец иссяк. — Правильно ли я понял: её величество велела вам покинуть дворец, лишив жалования и довольствия, вы же с её вердиктом не согласны и просите меня отменить приказ?
— Вы на редкость прозорливы, ваше величество, и удивительно легко видите суть проблемы, — поклонился щёголь, остальные тоже закивали и растеклись лестью по ушам.
Перебивать их Рауль опять не стал, он в это время подбирал по возможности нейтральные слова для ответа. Это было сложно, ему как никогда не хватало сейчас Торреса де Ниньи с его таранной прямолинейностью: говорить то, что говорил Октавио, не позволяло воспитание, но сказать хотелось именно это. Куда стоит пойти этим снобам, без малейшего сомнения оставившим женщину страдать и даже, может быть, умирать, презрев все свои клятвы и даже вполне официальное жалование при дворце.
— Ничем не могу помочь, сеньоры, — собрался наконец Рауль. — Её величество в своём праве. Она куда больше меня понимает в вопросах целительства, в них я ей полностью доверяю и не вижу смысла пытаться её переубедить.
— Ваше величество, но как же… Её величество, бесспорно, очень талантлива, но есть же ещё опыт, которого ей пока недостаёт! И мы, со своей стороны, с большим удовольствием поделились бы им с её величеством, это было бы честью, которую…
— Которую его величество король Федерико оказал отцу Валентину. Его опыт вы, надеюсь, полагаете достаточным? — Рауль с трудом сдержался от злорадной ухмылки и даже постарался изобразить сочувствие и понимание, когда при упоминании клирика щёголь заметно скис. — Мы можем обратиться к нему за непредвзятой оценкой. Или к отцу Серхио, моему духовнику, он тоже целитель.
— Ну что вы, ваше величество, не стоит! Мы и так отняли слишком много вашего времени, — не осмелился целитель наглеть дальше.
Ну да, он прекрасно знал, чью сторону займут церковники. Безотносительно личности и титула Альбы, клирики бы просто не поняли такой избирательности собратьев по дару.
Все трое многословно раскланялись, рассыпались в благодарностях за уделённое внимание и заверениях в своей преданности. Рауль коротко кивнул в ответ, пожелал хорошего вечера и с трудом дождался, пока они наконец уйдут. Потом длинно выдохнул, сцепив ладони на столе и прикрыв глаза.
Сдержался. Это хорошо.
— Сеньор генерал, всё в порядке? — голос заглянувшего адъютанта заставил вздрогнуть от неожиданности и стряхнуть оцепенение.
— Нормально, заходи, — невнятно буркнул он, помассировал переносицу и наконец сфокусировал взгляд на помощнике, который вновь тихо и тщательно прикрыл за собой дверь. — Составь приказ об увольнении этих троих, боюсь, её величество такой мелочью не озаботилась, я отдам его сегодня гофмейстеру, как придёт. Надеюсь, кто-то из этих троих не является его любимым другом и он не займётся саботажем. И отошли отцу Серхио записку, чтобы подобрал кого-то из своих людей, целители во дворце всегда нужны.
— А её величество? — неуверенно предложил Флавио.
— Её величество… — Рауль вздохнул. — Как бы она ни хотела, она не может бегать по дворцу и лично заниматься каждым страждущим. Она королева.
— Разрешите заметить? — осторожно спросил адъютант. — Мне кажется, её величество не одобрит, если пытаться ей запретить…
— Если пытаться ей запретить, боюсь, меня ждёт первый грандиозный семейный скандал, — криво усмехнулся Рауль. — Её величество совершенно точно не одобрит. Будем договариваться. Ладно, к бесам эти мелочи, давай к делам. Торрес обещал что-то на подпись дать, прислали?
— Так точно, сейчас всё принесу!
— Погоди, ещё одна деталь, пока не забыл. Флавио, не пытайся тянуть всё один, обычно такими делами занимается целая канцелярия. Готов поспорить, с каждым днём бумаги будет всё больше и поручений — тоже. Если у тебя есть на примете надёжный человек, которого ты согласен взять в помощники, скажи. А лучше пяток.
— Спасибо, ваше величество, я попробую что-нибудь придумать. — Адъютанту идея явно понравилась, и за бумагами он умчался окрылённый.
Дальше время потянулось полезно, однообразно и медленно. Бумаги, письма, люди. Последние в большинстве своём отсеивались Флавио, и Рауль всё же выкроил момент, чтобы составить приказ о повышении своего адъютанта. В капитаны ему уже точно пора, и при такой службе в этом чине он тоже не задержится надолго.
Неприятные встречи и подозрительные люди разбавились появлением гофмейстера. До сих пор Рауль хоть и встречался с ним, и даже разговаривал, но всё это было на бегу и не до того, а здесь они сумели предметно обсудить все вопросы. И разговором остались довольны оба. Гофмейстер, деловитый и дотошный кабальеро, понравился королю своей хваткой и полным порядком в делах. Если он где-то и подворовывал, то слишком не наглел, и лезть в его вотчину Рауль не собирался. Во всяком случае, в ближайшем будущем.
Вызывал симпатию и философски-спокойный взгляд этого пожилого мужчины на вещи. «Король ушёл, да здравствует король!» — честно ответил он на вопрос о преданности прежнему государю. Он предпочитал хорошо выполнять обязанности и получать за это хорошие деньги и старался не лезть в политику и интриги — прекрасное качество для того, кто ведает всем королевским двором.
За целителей он цепляться не стал, тем более не так уж они были хороши, потом дал ещё один дельный совет: чтобы не возникало никаких проблем, нужно просто разделить ответственность целителей. Чтобы один занимался слугами, другой — стражей, а третий — дворянами, причём последнего лучше выбирать из светских целителей. И если его величество позволит, он с удовольствием решит этот вопрос самостоятельно.
Его величество, конечно, позволил. Попросил согласовать всё с Серхио. Предупредил, что королева, скорее всего, пожелает убедиться в мастерстве нового целителя, но особого впечатления это предупреждение на гофмейстера не произвело: кажется, он собирался подойти к вопросу ответственно. Даже вроде бы искренне обрадовался, что у короля нашлось время решить эту проблему: сам бы он не осмелился их менять, потому что у всех троих имелись высокие покровители из числа приближённых Федерико, а уж теперь…
Кроме целителей, обсудили много других полезных мелочей дворцового быта. Пожелание про вино дворцовый распорядитель воспринял понимающей улыбкой и пообещал решить вопрос хотя бы лично для короля, по поводу кофе — задумался, но тоже пообещал разобраться.
Но самое главное, гофмейстер сообщил, сколько денег уходит на содержание дворца, а король с честью выдержал эту новость. Желание сократить эту сумму главный управляющий принял без воодушевления, но с пониманием, пообещал обдумать, расписать траты и отчитаться по готовности.
Расстались они довольные друг другом, и обратно в бумаги король погрузился с чувством глубокого удовлетворения. Неизвестно, насколько хорошо покажет себя гофмейстер дальше, но пока всё шло неплохо.
Рауль имел привычку к возне с документами, всё же когда руководишь большим количеством людей, без этого не обойтись. Не привыкать было выслушивать, вычитывать, сводить воедино и строить планы, отличались только масштабы. Так что он хоть и ворчал про себя, но потихоньку втягивался, с помощью адъютанта сводя всю информацию в привычную систему по направлениям и ответственным лицам. Он даже выкроил несколько минут, чтобы поесть, и чувствовал себя к концу дня на удивление сносно.
Правда, несмотря на привычку, в какой-то момент Рауль понял, что буквы перед глазами расплываются. Он прошёлся по кабинету, разминая шею, выпил ещё паршивого местного кофе, с надеждой вспомнив обещание гофмейстера, и вернулся было к делам, но тут отрывисто постучал Флавио.
— Ваше величество, сейчас только восемь, но пришёл генерал Флорес Феррер.
— Ну зови, не гнать же его, раз припёрся, — хмыкнул Рауль, хотя видеть друга был рад.
— Сидишь? — ввалившийся Хорхе окинул его оценивающим взглядом. — Пошли.
— Куда тебя послать? — привычно отозвался король, сдерживая улыбку.
— Да не придирайся к словам! Как он у нас, такой культурный и просвещённый, вообще выживает среди неграмотных плебеев? Идём, дело есть, — заявил он и всучил Флавио небольшую квадратную корзину, с которой явился. — На, приятель, отнеси в тот кабинет, что в королевских покоях, и пусть через час нам туда чего-нибудь пожевать принесут. Пошли, я тебе говорю, хватит сидеть! Даю слово, тебе понравится.
Рауль предположил, что дело связано с толстой папкой, которую друг держал под мышкой и не перепоручил адъютанту, но спрашивать не стал: Хорхе он доверял всецело.
Пока шли по коридорам, Флорес Феррер болтал о малозначительных вещах. Бесспорно нужных, касающихся настроений в городе и принятых мер, но аккуратно обходил то, что было действительно важно: опасался чужих ушей, которых тут было в изобилии. Ушли они недалеко, поднялись на этаж вверх и чуть в сторону, где остановились перед дверью, которую караулила пара щитов из Войска Господня — их легко можно было отличить от простых солдат и офицеров по синим мундирам с большими серебряными крестами.
— Гоняйте тут всяких, — велел им Хорхе и вперёд короля шагнул в комнату за дверьми.
Не комнату, зал. Небольшой трофейный или, скорее, дуэльный зал с чучелами и щитами на стенах, высокими резными стульями со спинками вдоль длинной стены и секретарской конторкой в углу. Больше никакой мебели здесь не было, выходящие на север высокие окна не закрывали занавески, а пол расчерчивал геометрический узор из разных сортов мрамора.
— Прекрасное место, — отрекомендовал Хорхе, небрежно бросив свою папку на один из стульев. — Предлагаю застолбить. Выход здесь всего один, в окна не залезть, да ещё они упираются в глухую стену, что позволяет избежать любопытствующих взглядов. — Освободив руки, генерал снял перевязь и мундир, взялся за рубашку. — Ну что ты застыл, особое приглашение требуется?
Старая привычка к экономии: при тренировке с боевым оружием одежда страдала чаще кожи, поэтому проще и экономнее было снять рубашку, чем выбрасывать безнадёжно испорченную вещь. А штаны повседневной формы чёрные, на них случайные пятна почти незаметны. Сейчас оба, конечно, могли позволить себе расточительство, но привычки остались. Тем более в мирное время драться приходилось исключительно на дуэлях, предполагавших ту же форму одежды.
— Ты неподражаем! — отмер наконец Рауль и тоже принялся расстёгивать мундир.
— Я знаю, тебе со мной повезло. Ну что, к бою, твоё величество! Не забыл ещё, как шпагу держать?
— Даже если подобное вдруг случится, это не помешает надрать тебе задницу, — рассмеялся тот, чувствуя, как уже сейчас отпускает дневное напряжение и новая, непривычная, великоватая роль, успевшая, кажется, натереть мозоли.
Они заняли позиции, и разом посерьёзнели, формально приветствуя противника.
У Рауля был больше опыт и лучше школа — отец приучал к оружию сызмала, да и талантом его бог не обделил, так что он не зря слыл одним из лучших фехтовальщиков Бастии — дуэли, во всяком случае, не проиграл ни одной. Но Хорхе обладал завидным упрямством и не терял надежды когда-нибудь превзойти друга. У него имелся один важный козырь: Флавио Феррер одинаково уверенно владел обеими руками и не стеснялся этим пользоваться, в самый неожиданный момент меняя ведущую руку и стиль боя. И учитель у него тоже был очень хороший. При этом таланты свои он старательно не афишировал. О «двурукости» Хорхе знали немногие, и того это вполне устраивало.
Эти двое достаточно хорошо знали друг друга и доверяли достаточно для того, чтобы тренироваться с боевым оружием. Серхио, конечно, ворчал на обоих за пустой риск и стремление «обойти мост по воде», но обоих это не останавливало даже тогда, когда духовник был рядом. Он взялся опекать Хорхе ещё шесть лет назад, четыре — Рауля и давно уже стал для обоих другом, но больше прислушиваться к его словам от этого не стал ни один.
Сталь свистела и звенела о сталь в молчании — то яростно, когда поединщики взрывали воздух градом ударов, то тревожно, когда кружили по залу, примериваясь. Выпад — уклон, удар — батман, шаг, шаг, скачок — закрытие.
Удар на дагу, обвод, яростная контратака — и кончик клинка замирает, слегка царапнув кожу на горле у самой челюсти. Хорхе оценил вовремя остановленное движение и полусогнутую руку друга, не окончившую выпад, выразительно поднял руки с оружием в жесте поражения и аккуратно отвёл клинок в сторону дагой. Молча в исходную позицию, и опасный танец продолжается — до нового укола, до жалобного звона выбитого оружия по мрамору.
Быстрое дыхание, острые взгляды, капли пота и крови на смуглой коже, и без того иссечённой белыми полосами: мастерство и знание противника не спасало от случайных ран.
Счёт был три — один в пользу короля, когда дверь распахнулась и в зале зазвенел возмущённый голос королевы:
— Что здесь происходит? Прекратите немедленно!
Рауль, который в этот момент находился к двери спиной, дёрнулся, сбился, попытался оглянуться — и закономерно получил болезненный укол под рёбра.
— Убит! — весело заявил Хорхе, отводя оружие, и только после этого оглянулся на дверь.
— Что это было? — уже не возмущённо, но до крайности растерянно проговорила королева.
— Тренировочный бой, а вы что подумали? — вздохнул Рауль, многообещающе покосившись на Серхио, который стоял за плечом Альбы, невозмутимо сцепив руки за спиной.
Под взглядом круглых от изумления глаз королевы её супруг подошёл к аккуратно сложенным на стуле вещам, старательно игнорируя ехидную ухмылку друга.
Правда, натянуть рубашку не успел, сбоку плеснуло что-то белое. Рауль от неожиданности отшатнулся, принимая на дагу… полотенце, брошенное Хорхе. Ответил на многозначительный смешок укоризненным взглядом, с трудом удержав язык за зубами: не при женщине было говорить всё то, что думал он сейчас о своих боевых товарищах.
— Я… — пробормотала Альба. Осеклась. — Я… Вы… вы ранены? Позвольте, я…
— Не стоит, ваше величество, тратить на эти глупости время и силы, — вмешался Серхио. — Не волнуйтесь, — мягко добавил в ответ на нечитаемый взгляд, который королева бросила на него через плечо. — Это царапины, которые не могут всерьёз досадить, но я не теряю надежды, что когда-нибудь они научат этих упрямцев использовать тренировочное оружие.
Альба несколько мгновений смотрела на него, после чего опять перевела взгляд на мужа. Она, конечно, была юной и неискушённой девушкой, но здравый смысл подсказывал: вот именно сейчас лучше промолчать.
— Не дождёшься, — ехидно возразил тем временем Хорхе. — Лови, твоё величество!
Если полотенцем он швырялся именно в расчёте на забавный результат, то тут не хотелось разбить ценную вещь. Рауль поймал серебряный амулет с крупным красным камнем, нахмурился вопросительно.
Целители напряжённо переглянулись, и щёголь наконец начал излагать суть проблемы, уложившись с этим в минуту, верно уловив настроение собеседника.
— Я вас услышал, — спокойно кивнул Рауль, когда тот наконец иссяк. — Правильно ли я понял: её величество велела вам покинуть дворец, лишив жалования и довольствия, вы же с её вердиктом не согласны и просите меня отменить приказ?
— Вы на редкость прозорливы, ваше величество, и удивительно легко видите суть проблемы, — поклонился щёголь, остальные тоже закивали и растеклись лестью по ушам.
Перебивать их Рауль опять не стал, он в это время подбирал по возможности нейтральные слова для ответа. Это было сложно, ему как никогда не хватало сейчас Торреса де Ниньи с его таранной прямолинейностью: говорить то, что говорил Октавио, не позволяло воспитание, но сказать хотелось именно это. Куда стоит пойти этим снобам, без малейшего сомнения оставившим женщину страдать и даже, может быть, умирать, презрев все свои клятвы и даже вполне официальное жалование при дворце.
— Ничем не могу помочь, сеньоры, — собрался наконец Рауль. — Её величество в своём праве. Она куда больше меня понимает в вопросах целительства, в них я ей полностью доверяю и не вижу смысла пытаться её переубедить.
— Ваше величество, но как же… Её величество, бесспорно, очень талантлива, но есть же ещё опыт, которого ей пока недостаёт! И мы, со своей стороны, с большим удовольствием поделились бы им с её величеством, это было бы честью, которую…
— Которую его величество король Федерико оказал отцу Валентину. Его опыт вы, надеюсь, полагаете достаточным? — Рауль с трудом сдержался от злорадной ухмылки и даже постарался изобразить сочувствие и понимание, когда при упоминании клирика щёголь заметно скис. — Мы можем обратиться к нему за непредвзятой оценкой. Или к отцу Серхио, моему духовнику, он тоже целитель.
— Ну что вы, ваше величество, не стоит! Мы и так отняли слишком много вашего времени, — не осмелился целитель наглеть дальше.
Ну да, он прекрасно знал, чью сторону займут церковники. Безотносительно личности и титула Альбы, клирики бы просто не поняли такой избирательности собратьев по дару.
Все трое многословно раскланялись, рассыпались в благодарностях за уделённое внимание и заверениях в своей преданности. Рауль коротко кивнул в ответ, пожелал хорошего вечера и с трудом дождался, пока они наконец уйдут. Потом длинно выдохнул, сцепив ладони на столе и прикрыв глаза.
Сдержался. Это хорошо.
— Сеньор генерал, всё в порядке? — голос заглянувшего адъютанта заставил вздрогнуть от неожиданности и стряхнуть оцепенение.
— Нормально, заходи, — невнятно буркнул он, помассировал переносицу и наконец сфокусировал взгляд на помощнике, который вновь тихо и тщательно прикрыл за собой дверь. — Составь приказ об увольнении этих троих, боюсь, её величество такой мелочью не озаботилась, я отдам его сегодня гофмейстеру, как придёт. Надеюсь, кто-то из этих троих не является его любимым другом и он не займётся саботажем. И отошли отцу Серхио записку, чтобы подобрал кого-то из своих людей, целители во дворце всегда нужны.
— А её величество? — неуверенно предложил Флавио.
— Её величество… — Рауль вздохнул. — Как бы она ни хотела, она не может бегать по дворцу и лично заниматься каждым страждущим. Она королева.
— Разрешите заметить? — осторожно спросил адъютант. — Мне кажется, её величество не одобрит, если пытаться ей запретить…
— Если пытаться ей запретить, боюсь, меня ждёт первый грандиозный семейный скандал, — криво усмехнулся Рауль. — Её величество совершенно точно не одобрит. Будем договариваться. Ладно, к бесам эти мелочи, давай к делам. Торрес обещал что-то на подпись дать, прислали?
— Так точно, сейчас всё принесу!
— Погоди, ещё одна деталь, пока не забыл. Флавио, не пытайся тянуть всё один, обычно такими делами занимается целая канцелярия. Готов поспорить, с каждым днём бумаги будет всё больше и поручений — тоже. Если у тебя есть на примете надёжный человек, которого ты согласен взять в помощники, скажи. А лучше пяток.
— Спасибо, ваше величество, я попробую что-нибудь придумать. — Адъютанту идея явно понравилась, и за бумагами он умчался окрылённый.
Прода от 08.11.2021, 19:32 Прошлая праздничная неделя не задалась, так что сегодня попробую реабилитироваться))
Дальше время потянулось полезно, однообразно и медленно. Бумаги, письма, люди. Последние в большинстве своём отсеивались Флавио, и Рауль всё же выкроил момент, чтобы составить приказ о повышении своего адъютанта. В капитаны ему уже точно пора, и при такой службе в этом чине он тоже не задержится надолго.
Неприятные встречи и подозрительные люди разбавились появлением гофмейстера. До сих пор Рауль хоть и встречался с ним, и даже разговаривал, но всё это было на бегу и не до того, а здесь они сумели предметно обсудить все вопросы. И разговором остались довольны оба. Гофмейстер, деловитый и дотошный кабальеро, понравился королю своей хваткой и полным порядком в делах. Если он где-то и подворовывал, то слишком не наглел, и лезть в его вотчину Рауль не собирался. Во всяком случае, в ближайшем будущем.
Вызывал симпатию и философски-спокойный взгляд этого пожилого мужчины на вещи. «Король ушёл, да здравствует король!» — честно ответил он на вопрос о преданности прежнему государю. Он предпочитал хорошо выполнять обязанности и получать за это хорошие деньги и старался не лезть в политику и интриги — прекрасное качество для того, кто ведает всем королевским двором.
За целителей он цепляться не стал, тем более не так уж они были хороши, потом дал ещё один дельный совет: чтобы не возникало никаких проблем, нужно просто разделить ответственность целителей. Чтобы один занимался слугами, другой — стражей, а третий — дворянами, причём последнего лучше выбирать из светских целителей. И если его величество позволит, он с удовольствием решит этот вопрос самостоятельно.
Его величество, конечно, позволил. Попросил согласовать всё с Серхио. Предупредил, что королева, скорее всего, пожелает убедиться в мастерстве нового целителя, но особого впечатления это предупреждение на гофмейстера не произвело: кажется, он собирался подойти к вопросу ответственно. Даже вроде бы искренне обрадовался, что у короля нашлось время решить эту проблему: сам бы он не осмелился их менять, потому что у всех троих имелись высокие покровители из числа приближённых Федерико, а уж теперь…
Кроме целителей, обсудили много других полезных мелочей дворцового быта. Пожелание про вино дворцовый распорядитель воспринял понимающей улыбкой и пообещал решить вопрос хотя бы лично для короля, по поводу кофе — задумался, но тоже пообещал разобраться.
Но самое главное, гофмейстер сообщил, сколько денег уходит на содержание дворца, а король с честью выдержал эту новость. Желание сократить эту сумму главный управляющий принял без воодушевления, но с пониманием, пообещал обдумать, расписать траты и отчитаться по готовности.
Расстались они довольные друг другом, и обратно в бумаги король погрузился с чувством глубокого удовлетворения. Неизвестно, насколько хорошо покажет себя гофмейстер дальше, но пока всё шло неплохо.
Рауль имел привычку к возне с документами, всё же когда руководишь большим количеством людей, без этого не обойтись. Не привыкать было выслушивать, вычитывать, сводить воедино и строить планы, отличались только масштабы. Так что он хоть и ворчал про себя, но потихоньку втягивался, с помощью адъютанта сводя всю информацию в привычную систему по направлениям и ответственным лицам. Он даже выкроил несколько минут, чтобы поесть, и чувствовал себя к концу дня на удивление сносно.
Правда, несмотря на привычку, в какой-то момент Рауль понял, что буквы перед глазами расплываются. Он прошёлся по кабинету, разминая шею, выпил ещё паршивого местного кофе, с надеждой вспомнив обещание гофмейстера, и вернулся было к делам, но тут отрывисто постучал Флавио.
— Ваше величество, сейчас только восемь, но пришёл генерал Флорес Феррер.
— Ну зови, не гнать же его, раз припёрся, — хмыкнул Рауль, хотя видеть друга был рад.
— Сидишь? — ввалившийся Хорхе окинул его оценивающим взглядом. — Пошли.
— Куда тебя послать? — привычно отозвался король, сдерживая улыбку.
— Да не придирайся к словам! Как он у нас, такой культурный и просвещённый, вообще выживает среди неграмотных плебеев? Идём, дело есть, — заявил он и всучил Флавио небольшую квадратную корзину, с которой явился. — На, приятель, отнеси в тот кабинет, что в королевских покоях, и пусть через час нам туда чего-нибудь пожевать принесут. Пошли, я тебе говорю, хватит сидеть! Даю слово, тебе понравится.
Рауль предположил, что дело связано с толстой папкой, которую друг держал под мышкой и не перепоручил адъютанту, но спрашивать не стал: Хорхе он доверял всецело.
Пока шли по коридорам, Флорес Феррер болтал о малозначительных вещах. Бесспорно нужных, касающихся настроений в городе и принятых мер, но аккуратно обходил то, что было действительно важно: опасался чужих ушей, которых тут было в изобилии. Ушли они недалеко, поднялись на этаж вверх и чуть в сторону, где остановились перед дверью, которую караулила пара щитов из Войска Господня — их легко можно было отличить от простых солдат и офицеров по синим мундирам с большими серебряными крестами.
— Гоняйте тут всяких, — велел им Хорхе и вперёд короля шагнул в комнату за дверьми.
Не комнату, зал. Небольшой трофейный или, скорее, дуэльный зал с чучелами и щитами на стенах, высокими резными стульями со спинками вдоль длинной стены и секретарской конторкой в углу. Больше никакой мебели здесь не было, выходящие на север высокие окна не закрывали занавески, а пол расчерчивал геометрический узор из разных сортов мрамора.
— Прекрасное место, — отрекомендовал Хорхе, небрежно бросив свою папку на один из стульев. — Предлагаю застолбить. Выход здесь всего один, в окна не залезть, да ещё они упираются в глухую стену, что позволяет избежать любопытствующих взглядов. — Освободив руки, генерал снял перевязь и мундир, взялся за рубашку. — Ну что ты застыл, особое приглашение требуется?
Старая привычка к экономии: при тренировке с боевым оружием одежда страдала чаще кожи, поэтому проще и экономнее было снять рубашку, чем выбрасывать безнадёжно испорченную вещь. А штаны повседневной формы чёрные, на них случайные пятна почти незаметны. Сейчас оба, конечно, могли позволить себе расточительство, но привычки остались. Тем более в мирное время драться приходилось исключительно на дуэлях, предполагавших ту же форму одежды.
— Ты неподражаем! — отмер наконец Рауль и тоже принялся расстёгивать мундир.
— Я знаю, тебе со мной повезло. Ну что, к бою, твоё величество! Не забыл ещё, как шпагу держать?
— Даже если подобное вдруг случится, это не помешает надрать тебе задницу, — рассмеялся тот, чувствуя, как уже сейчас отпускает дневное напряжение и новая, непривычная, великоватая роль, успевшая, кажется, натереть мозоли.
Они заняли позиции, и разом посерьёзнели, формально приветствуя противника.
У Рауля был больше опыт и лучше школа — отец приучал к оружию сызмала, да и талантом его бог не обделил, так что он не зря слыл одним из лучших фехтовальщиков Бастии — дуэли, во всяком случае, не проиграл ни одной. Но Хорхе обладал завидным упрямством и не терял надежды когда-нибудь превзойти друга. У него имелся один важный козырь: Флавио Феррер одинаково уверенно владел обеими руками и не стеснялся этим пользоваться, в самый неожиданный момент меняя ведущую руку и стиль боя. И учитель у него тоже был очень хороший. При этом таланты свои он старательно не афишировал. О «двурукости» Хорхе знали немногие, и того это вполне устраивало.
Эти двое достаточно хорошо знали друг друга и доверяли достаточно для того, чтобы тренироваться с боевым оружием. Серхио, конечно, ворчал на обоих за пустой риск и стремление «обойти мост по воде», но обоих это не останавливало даже тогда, когда духовник был рядом. Он взялся опекать Хорхе ещё шесть лет назад, четыре — Рауля и давно уже стал для обоих другом, но больше прислушиваться к его словам от этого не стал ни один.
Сталь свистела и звенела о сталь в молчании — то яростно, когда поединщики взрывали воздух градом ударов, то тревожно, когда кружили по залу, примериваясь. Выпад — уклон, удар — батман, шаг, шаг, скачок — закрытие.
Удар на дагу, обвод, яростная контратака — и кончик клинка замирает, слегка царапнув кожу на горле у самой челюсти. Хорхе оценил вовремя остановленное движение и полусогнутую руку друга, не окончившую выпад, выразительно поднял руки с оружием в жесте поражения и аккуратно отвёл клинок в сторону дагой. Молча в исходную позицию, и опасный танец продолжается — до нового укола, до жалобного звона выбитого оружия по мрамору.
Быстрое дыхание, острые взгляды, капли пота и крови на смуглой коже, и без того иссечённой белыми полосами: мастерство и знание противника не спасало от случайных ран.
Счёт был три — один в пользу короля, когда дверь распахнулась и в зале зазвенел возмущённый голос королевы:
— Что здесь происходит? Прекратите немедленно!
Рауль, который в этот момент находился к двери спиной, дёрнулся, сбился, попытался оглянуться — и закономерно получил болезненный укол под рёбра.
— Убит! — весело заявил Хорхе, отводя оружие, и только после этого оглянулся на дверь.
— Что это было? — уже не возмущённо, но до крайности растерянно проговорила королева.
— Тренировочный бой, а вы что подумали? — вздохнул Рауль, многообещающе покосившись на Серхио, который стоял за плечом Альбы, невозмутимо сцепив руки за спиной.
Под взглядом круглых от изумления глаз королевы её супруг подошёл к аккуратно сложенным на стуле вещам, старательно игнорируя ехидную ухмылку друга.
Правда, натянуть рубашку не успел, сбоку плеснуло что-то белое. Рауль от неожиданности отшатнулся, принимая на дагу… полотенце, брошенное Хорхе. Ответил на многозначительный смешок укоризненным взглядом, с трудом удержав язык за зубами: не при женщине было говорить всё то, что думал он сейчас о своих боевых товарищах.
— Я… — пробормотала Альба. Осеклась. — Я… Вы… вы ранены? Позвольте, я…
— Не стоит, ваше величество, тратить на эти глупости время и силы, — вмешался Серхио. — Не волнуйтесь, — мягко добавил в ответ на нечитаемый взгляд, который королева бросила на него через плечо. — Это царапины, которые не могут всерьёз досадить, но я не теряю надежды, что когда-нибудь они научат этих упрямцев использовать тренировочное оружие.
Альба несколько мгновений смотрела на него, после чего опять перевела взгляд на мужа. Она, конечно, была юной и неискушённой девушкой, но здравый смысл подсказывал: вот именно сейчас лучше промолчать.
— Не дождёшься, — ехидно возразил тем временем Хорхе. — Лови, твоё величество!
Если полотенцем он швырялся именно в расчёте на забавный результат, то тут не хотелось разбить ценную вещь. Рауль поймал серебряный амулет с крупным красным камнем, нахмурился вопросительно.
