ПРОЛОГ. Боевая задача
Гостиная когда-то была хороша и уютна. Оставалась бы такой и сейчас, если бы не ощущение запустения, которое буквально пропитало стены, от которого потускнели светло-зелёные обои, крепкая мебель казалась унылой и рассохшейся, а люстра над головой светила вполсилы — артефакты в ней были на грани истощения.
Восемь мужчин в чёрных мундирах, которые собрались здесь, казались в такой атмосфере зловещими потусторонними тенями. Хотя золотые аксельбанты, эполеты и пуговицы никуда не делись, но блистать они были готовы в других интерьерах, а не за пустым столом, лишённым скатерти несколько лет назад.
Сидели вокруг стола кто как. Кто-то вольно развалился в кресле, кто-то тяжело опирался локтями на стол, кто-то — сидел с прямой спиной и печатью спокойствия на лице. Но в воздухе отчётливо ощущалась нервозность: все прекрасно понимали, что повод для встречи невесёлый, пусть мало кто знал его точно.
Хозяин дома знал. Генерал Рауль Браво де Кастильо единственный не сидел у стола, а стоял, облокачиваясь на спинку стула. Самый молодой из всех, он тем не менее заслужил уважение товарищей личной доблестью, поразительным чутьём и умением быстро принимать сложные решения. Поэтому тому, что собрал их именно он и именно теперь, не удивился никто.
— Почтенные сеньоры, как вы находите вчерашний приём у короля? Довольны ли полученной наградой? Восхищены ли блеском двора?
— Кастильо, хватит ёрзать, как юная проститутка под первым клиентом, давай к делу! — оборвал его генерал Октавио Торрес де Нинья, тучный и одышливый почти лысый мужчина неопределённого возраста, мундир на котором сидел кое-как. Он заведовал обозами и снабжением, и ценили его за умение обеспечить войску достойное существование в любых условиях. Как — не понимал никто, но восхищались. — Все знают, что эта старая крыса предпочла бы всплакнуть над нашими гробами, а взамен пришлось бросать псам тухлые кости. Да не дождётся, у нас желудки лужёные! — бодро закончил он и громогласно рыгнул.
Кто-то тихо усмехнулся, хозяин дома — кривовато улыбнулся в ответ.
— Зато ты, Торрес, прямолинеен как старая маркитантка, — отозвался он. — Ну извини, у меня такого опыта пока нет!
— Ладно, пошутили и будет, — оборвал их негромкий старческий голос. — Мне никогда не нравилась манера речи Октавио, но по сути я согласен. Я вижу, как ты нервничаешь, Рауль, и от этого мне тоже не по себе. Пожалей старика, давай уж без обходных манёвров.
Старый кавалерист Мануэль Рамос де Вега в свои годы едва ходил, высох до одного скелета, но в седле до сих пор держался как приклеенный. Он был свято уверен, что погибнет в бою, но, кажется, упустил последнюю такую возможность. О чём искренне сожалел, однако с фатализмом истово верующего человека принимал возложенный на него небесами долг. В этой маленькой команде он был негласным лидером и пользовался непререкаемым авторитетом благодаря своей мудрости и громадному опыту.
— К делу. Вот дело. — Рауль бросил на стол нетолстую папку без каких-либо надписей на ней, которую до сих пор держал обеими руками. — Хорхе любезно поделился документами. — Он коротко кивнул в сторону мужчины, сидевшего по правую руку. — Объяснишь?
— Нет уж, ты взял на себя роль докладчика, ты и говори. А то вдруг кто-нибудь вспомнит, что раньше гонцов, приносящих дурные вести, было принято казнить? — криво усмехнулся тот.
Генерал Хорхе Флорес Феррер отвечал за армейскую разведку во всех её проявлениях и делал это, несмотря на молодость, хорошо. Он был всего на пару лет старше Рауля, эти двое сдружились ещё в бытность лейтенантами и, хотя служили отдельно и в разных местах, умудрились и дружбу сохранить, и карьеру сделать удивительно похожую.
— Спасибо, друг, за благородство и доброту, — с отчётливой иронией коротко поклонился хозяин дома. — Если кто-то желает, можете ознакомиться подробнее. Если коротко, Алехандро — не сын династии Бланко. Информацию эту удалось перехватить, но слухи уже гуляют, и таким действием мы добились только отсрочки оглашения.
— Это точная информация? — хмурясь, спросил Мануэль.
— Всё проверено, и не один раз. Если чуть вдаться в подробности… Не секрет, что покойная королева не ладила с его величеством изначально, и со временем размолвка только крепла. Оказывается, не ладили они настолько, что королева много лет не допускала его в свои покои, впрочем, старина Федерико вроде и не переживал по этому поводу. Первенца она прижила от тогдашнего камердинера мужа. За что бедолага заплатил жизнью. Всё это время правду скрывали с помощью амулета на крови, который остроумно сделали из нательного креста. Сначала покойная королева, потом сам Алехандро. Когда правда всплывёт… За связь с чёрным артефактором, подобное святотатство и ритуалы на крови его растерзает толпа, а все бывшие соратники сделают вид, что они незнакомы.
— А принцесса Альба? — нарушил повисшее тугое, тяжёлое молчание кто-то ещё, но с одинаковым вопросом в глазах на хозяина дома уставились почти все.
— Принцесса Альба — плод насилия, — проговорил вместо него Мануэль. — Эту историю и так многие знают, я в некотором роде был свидетелем. Уж что ему взбрело в голову — неизвестно, но Федерико тогда решил востребовать супружеский долг, вломился к королеве в спальню. Господу было угодно благословить это… свидание дочерью. Я полагаю, именно поэтому Альбу король искренне любит и балует, а к наследнику и первенцу всегда был более чем холоден. Но продолжай, Рауль. Не будем ломать традицию.
Послышались разрозненные невесёлые смешки. Рауль в этой сплочённой компании зачастую озвучивал то, что все понимали, но никто не набирался решимости сказать. И он же предлагал выход, на который другие не могли решиться. Сдать крепость. Провернуть настоящую аферу и малыми силами ударить в спину противника. Перебросить войско там, где это казалось невозможным. С трёхдневного марша вступить в бой.
И что самое странное, почти все эти парадоксальные решения приводили к успеху. За три года войны у всех уже сложилось суеверное мнение, что если выход предложит именно генерал Браво де Кастильо, он обязательно будет правильным.
— Ну что ж, как скажешь, дон Мануэль. Все мы понимаем, что с обнародованием этой информации Бастия затрещит по швам.
— Можно подумать, она сейчас этого не делает, — тихо проворчали сбоку.
— Сейчас трещит, а после такого её порвёт на десяток провинций и полсотни мелкий делянок, — в свойственной ему манере возразил Торрес. — Стоило ради такого задницу на три части рвать, а?
— И опять Октавио исключительно точен, — вздохнул Рауль. — Мне неприятно это говорить, но его величество определённо не способен удержать страну. Он и сейчас этим не занимается, а члены Совета больше обеспокоены собственными личными владениями и кошельками. И я, честно говоря, не вижу другого выхода и других желающих сохранить сейчас Бастию целой, кроме здесь присутствующих. Мы пролили достаточно пота и крови, чтобы выиграть эту войну, и никому из нас не хочется, чтобы жертвы оказались напрасными. Поэтому спрошу прямо, и если среди нас есть крысы — я по крайней мере не увижу, чем всё это закончится, — он усмехнулся. — Как вы смотрите на то, чтобы закончить одну большую победоносную войну одним маленьким государственным переворотом?
Смешки и шуточки на тему посыпались сразу. Когда прозвучали самые страшные слова, все одновременно вздохнули с облегчением: молния ударила, напряжение спало. А терять после того, как цель собрания прозвучала, им и вовсе было нечего. Тут либо в руках меч, либо голова с плеч.
Желающих покинуть собрание не нашлось.
Часа два шло бойкое обсуждение что и как делать, откуда можно ждать основных проблем, как половчее обнародовать попавшие в руки доказательства и как договариваться с церковью. Последнее предсказуемо взял на себя отец Серхио, носивший высокое звание предводителя Войска Господня и такой же чёрный мундир, как остальные генералы. Он командовал войсковыми клириками — и псами-ищейками, и мечами, и щитами, и целителями.
— Церковь не примет казни короля, — по обыкновению тихим, усыпляющим голосом заговорил отец Серхио, худощавый, бритый налысо мужчина неопределённого возраста. В мундире он смотрелся куда естественней, нежели в сутане, да и чувствовал себя — тоже. — Но если мы отправим его величество в почётную ссылку в удалённый монастырь под её крыло, это поможет задобрить Первосвященника. Церкви тоже выгодна сильная Бастия, иначе её, как и нас всех, поглотит кто-то из соседей. Есть один нюанс. Принцесса Альба. Мы с поразительным единодушием обходили в обсуждениях её судьбу.
— Потому что это самый щекотливый вопрос, как ни странно, — с усмешкой проговорил Мануэль. — Федерико стар и болен, он не сможет произвести на свет нового наследника, что давно известно и что может подтвердить любой целитель. Алехандро, как мы только что узнали, не Бланко по крови, и это тоже подтвердят клирики, притом с удовольствием. Церковь не любит, когда её водят за нос, да ещё такими средствами, — он кивнул на папку. — Но Альба — законная дочь и законная наследница. Если мы отодвинем её от трона, ни к чему хорошему наши попытки навести порядок не приведут. И соседи, и народ при всей любви к нам армии и эйфории победы, не поймут такого грубого захвата власти. И непременно попытаются использовать её как знамя для собственного воцарения. А убивать… Признаться, мне искренне жаль девочку, она ни в чём не виновата. Да и мы — солдаты, а не убийцы. Поэтому напрашивается единственный выход: нужен толковый консорт. Рауль?
— Что — Рауль? — хмуро уточнил хозяин дома, который давно уже занял своё место за столом и теперь исподлобья глядел на Рамоса де Вегу, прекрасно понимая, к чему тот клонит. И понимая, что он прав.
— Из здесь присутствующих и, значит, единственно достойных доверия, холостых четверо. Я понимаю, что кому-то может показаться заманчивым избавиться от старой надоевшей жены и заменить её молодой принцессой. — Он с насмешливой улыбкой обвёл присутствующих взглядом, кое-кто заулыбался, Октавио пошло хохотнул. — Но такого не одобрит ни церковь, ни народ. Из четверых… Я старик, который давно готов отправиться на суд божий, отец Серхио принял обет безбрачия. Остаёшься ты и Хорхе. Ты лучше, потому что из старого дворянского рода, который пусть и пришёл в упадок, и потерял все земли, но древностью и чистотой крови даже без особых обстоятельств вполне годился бы в мужья принцессе. Падре?
— Подтверждаю, — коротко кивнул тот. — При всём моём уважении к Хорхе и любви к хорошему мёду, сын пасечника не лучшая фигура для трона, то ли дело — род твоего отца, Браво, а больше даже — род матери, Кастильо, состоящий в пусть и дальнем, но обозримом родстве с Первосвященником. Это небольшой, но приятный для него аргумент. К тому же, ты южанин из Андалии, и это наверняка понравится всему южному дворянству, которое давно мечтает посадить кого-нибудь своего на место Бланко. Впрочем, если Хорхе горит желанием…
— Нет-нет, благодарю покорно! — расхохотался тот. — Я, как сын пасечника, предпочту лет через десять жениться на премиленькой молочнице или лучше дочке пекаря, оно как-то спокойнее. Не кисни, дружище! — он хлопнул сидящего рядом мрачного Рауля по плечу. — Видел же, принцесса юна, свежа и хороша собой, чего тебе ещё надо? Не мне тебя учить женщин очаровывать!
— Ты действительно думаешь, что принцесса охотно падёт в объятья того, кто силой притащит её к алтарю? — угрюмо спросил Рауль. — А насилие… Ты извини, но на такое я даже ради блага Бастии не смогу пойти. Телу не прикажешь.
— Ну есть же всякие средства на такой случай…. Ладно-ладно, молчу, это просто неудачная шутка! — поспешил заверить он, поймав зверский взгляд друга.
— Меня как священника безусловно радует такая твоя добродетельность, мой друг, — с тонкой улыбкой заговорил Серхио, вмешиваясь в перепалку и одним своим тихим голосом легко остужая горячие головы. — Но вы оба сгущаете краски. Расторгнуть брак из-за его бездетности можно будет только через пять лет, а это долгий срок, и проверять, как именно исполняется супружеский долг, никто не посмеет. Господь заповедовал, что таинство, происходящее в брачном алькове, касается только двоих и Бога, который есть в их любви.
— Прекрасно. Пять лет с врагом под одной крышей, — проворчал Рауль, непонятно, кого в большей мере имея в виду, себя или принцессу.
— Принцесса Альба юна, не испорчена мужским вниманием, о чём отдельно позаботился её отец, а весомого повода для ненависти у неё не будет, — спокойно продолжил Серхио. — Казнь отца она бы, скорее всего, не сумела простить, но почётная ссылка в тихий монастырь — это всё же совсем другое. А с братом они никогда не были близки и скорбеть о нём принцесса не станет. Ты же… Уж насколько я далёк от мирских страстей, но даже я прекрасно знаю, что до войны ты не жил монахом и в женщинах недостатка не знал. Вот и примени полученный опыт к делу, прояви терпение и фантазию, очаруй её. А всё остальное — в руках божьих.
— И хватит нос воротить! — поддержал с ухмылкой Октавио. — Можно подумать, ему старуху какую-нибудь трахнуть предлагают! А тут настоящую принцессу, красавицу вон какую, в жёны, а он недоволен!
Рауль в ответ на это только недовольно скривился. Требовать от Торреса тактичности в формулировках бесполезно, все знакомые уже давно перестали пытаться, а по сути… По сути возразить было нечего. И хотя принцесса, которую он вчера видел и с которой успел потанцевать, безусловно была весьма хороша собой, перспектива эта не очень-то радовала.
Он конечно понимал, что вариантов нет, и смирился с таким вероятным исходом заранее. Но это не помогало радоваться скоропалительной женитьбе, кем бы ни была потенциальная невеста. Он, как и Хорхе, предпочитал отложить этот решительный шаг на неопределённое будущее, и не при таких обстоятельствах. Требовалось время, чтобы принять и смириться.
— Ты так много о ней знаешь, как будто успел подготовиться, — предпочёл он немного сменить тему, опять обратившись к отцу Серхио.
— Я знаю принцессу с пяти лет, её духовник — член моего ордена, мой бывший наставник и нынешний хороший друг.
— Духовник принцессы — клирик? — удивился Рауль.
— У её высочества открылся дар целительницы, ты разве не знал? — в свою очередь удивился падре. — Это не афишируется, но и не скрывается. В пять лет оказалось, что на ней особое божье благословение. Поскольку забрать принцессу крови в орден на обучение было невозможно, братья решили обучить её так. Если Господь дал такой дар, то не позволить ему прорасти — святотатство. К тому же, запретный плод сладок, и кто знает, что могло вырасти из изначально благословенного семени под тлетворным воздействием и без божественного наставления? У принцессы есть свой зверинец, она любит возиться с животными, дар применяет к обитателям своего крыла дворца и практикуется в королевском госпитале. Она гордая, упрямая девушка, избалованная, но добрая и сострадательная. Её любят слуги и народ.
— Прекрасно! — Рауль опять тяжело вздохнул. Приведённое описание, конечно, было лучше «заносчивой стервы», но всё равно мало подходило идеальной с его точки зрения жене. Но спорить он уже не пытался. — Значит, можно рассчитывать на помощь духовника?
