Не гордился и не бравировал, пытаясь преподнести как знаки особенной воинской доблести, заодно рассказав героическую историю их появления. Но и не стеснялся, что тоже вполне могло случиться с таким хорошеньким мальчиком, стыдящимся слабости. Он вёл себя слишком равнодушно, слишком спокойно, слишком… взросло.
Нита поняла, кого он больше всего напоминал из знакомых: Белтана. Совсем молодого парнишку охотника, которому в этом году стукнуло семнадцать. Он уже три года содержал семью — мать и трёх младших сестёр, — с тех пор, как погиб отец. Мать его что-то шила на дому, но основной доход приносила всё же охота. Несчастья заставляют повзрослеть очень быстро, и пара лет сложных странствий способна сделать из домашнего мальчишки кого-то посерьёзнее.
Всё же интересно, сколько именно он странствовал и во что успел влезть? Что его так изменило? А ведь изменило, в этом сомнений не было, потому что на домашнего мальчика и любимца большой семьи Ларс совсем не походил. С другой стороны, семья семье рознь...
— Надо будет ещё раз взглянуть на твоё проклятие, — заговорила Нита, отвлекая себя от навязчивых мыслей о найдёныше. — Наверное, произошедшее можно считать стычкой с тварями, кое-какая магия в загрызлах есть. Если стало лучше, значит, ключ мы нашли.
— Посмотрим, — согласился он.
Только ритуал пришлось немного отложить: не успела Нита натянуть рубашку, категорически отказавшись от помощи Ларса в бинтовании, как в дверь постучали. Интересно, кому в такой неподходящий момент потребовалась помощь ведьмы?
Профессор Тарсам выглядел отвратительно хорошо для своих лет, и это при том, что он был человеком. В пятьдесят умудрялся сохранять настолько моложавый вид, что горожанки млели, а жена ревновала — года не проходило, чтобы какая-нибудь студентка не пыталась залезть в их постель. Едва ли не единственному преподавателю, лишённому магии, собственный недостаток не помешал стать всемирно известным знатоком и талантливым учёным.
Впрочем, Ниту постель профессора древоведения волновала мало, а вот его просьба стать проводником до руин — очень даже. С чувством, толком и расстановкой он объяснял, почему надо попасть в Емшан, и как сильно Нита поможет, если согласится. Всего на неделю, совершенно безопасная прогулка! Они даже второго проводника наняли, способного защитить от нечисти.
Упомянутый охранник, уже знакомый ведьме Аркон, сидел рядом, изредка бросая недовольные взгляды на Ларса. Волчонок отвечал ему тем же, едва заметно демонстрируя клыки. Но оба молчали.
Если бы Аркон пришел один, Нита выставила бы его на улицу, но профессора она уважала и была готова по меньшей мере выслушать. Одно не понимала: зачем нужна помощь ведьмы, если проводник уже есть?
— Я не знаю Мёртвого леса, — нехотя признался Аркон, с подозрением поглядывая на кружащих рядом лазурниц. По сжатым в замок пальцам и опущенному взгляду чувствовалось, что признаваться в собственной слабости для волка в новинку. — В прошлый раз мы спустились в Емшан со стороны гор, те места я знаю, а здешние — нет. Зато в развалинах не заблужусь.
— Аркон будет сопровождать нас в Емшане, а ты — до города, — в отличие от волка, профессор к бабочкам привык и спокойно позволил одной из них сесть на плечо. — В том дневнике упоминается архив. Где находится, как пройти, код от двери. Всё, понимаешь? Просто представь, какие перспективы откроются, если мы туда попадем!
Тарсам горел воодушевлением и о последней находке рассказывал с восхищением. Несчастный дневник, вызвавший ажиотаж и очередной поход к руинам, нашел у деда на чердаке один из учеников и принес на лекцию. Он и не догадывался, какое сокровище попало ему в руки!
Емшанский университет гремел на весь цивилизованный мир, он был первым по исследованию каменных деревьев. Именно благодаря работе тамошних учёных в Клофорде появилось своё древо, и до самой Катастрофы университет лидировал в этой теме, совершив несколько важных прорывов. А потом самые видные специалисты погибли, большая часть университетского архива сгорела, а уцелевшие жители бежали из города, бросив остальное.
Каждый раз, когда Нита отводила группу профессора к руинам, они возвращались гружёные кипой бумаг, и на обратном пути выпадали из жизни. Собирались над найденными материалами, вдохновенно что-то обсуждали и спорили, забывали поесть и не смотрели по сторонам. Зато слушались беспрекословно, если удавалось до них достучаться.
Но проникнуть в лабораторию за парой бумажек — это одно. А найти и вынести целый архив…
— И сколько человек вы хотите с собой взять? — уточнила Нита.
Поход в Емшан не назвать увеселительной прогулкой: в окрестностях Мёртвого леса и самого города водилось особенно много всякой дряни, и волчица не хотела отвечать за сохранность большой группы.
— Я, пара учеников, один коллега из столицы, он очень опытный и не доставит проблем, который всё финансирует, и Шаир, ты его знаешь. Аленита, это действительно важно. Ты же знаешь, я не стал бы дёргать по пустякам. Видит Древо, я ждал этой возможности больше двадцати лет! — почувствовав, что она почти согласна, дожал профессор, и ведьма махнула рукой.
— Хорошо.
В конце концов, сейчас исчезнуть из Клофорда полезно. Ненадолго. Дать остыть Карашу, да и самой успокоиться. А Шаира она действительно помнила и симпатизировала ему, пожалуй, сильнее остальных сотрудников Школы, не считая самого Тарсама. Спокойный и надёжный мужчина чуть за тридцать, толковый бытовик. Очень молчаливый, в какой-то степени нелюдимый, но действительно опытный.
— Буду должен.
— Просто напомни своим детям, чтобы не бродили по могильнику в одиночку. Не хочу вытаскивать из болота… — «кого-то ещё», не договорила она.
— Сколько времени потребуется на подготовку? — деловито уточнил Тарсам.
Если бы не сегодняшняя встреча с загрызлой, Нита хоть завтра могла выйти, но холка ныла и саднила. К тому же зелья… Она обещала аптекарю мазь для лечения чирьев и отвар от женских недомоганий, и только на днях собрала новую порцию трав. Жалко будет, если засохнет.
— Три дня, — откликнулся вместо неё Ларс. До этого он в разговор не вмешивался и вообще вел себя на удивление тихо. С Карашем бы так молчал! — Мясо надо закоптить, — коротко пояснил в ответ на её незаданный вопрос.
Справедливо. В другой раз Нита попросила бы Караша заняться этим, мясник прекрасно готовил, но сейчас нести добычу в лавку выглядело сущим издевательством.
Выйти из Клофорда договорились с рассветом, как обычно, и первую ночёвку устроить уже в Мёртвом лесу. Ещё ни разу попытки добраться быстрее не увенчались успехом, обязательно что-то случалось в дороге — кто ногу подвернет, кто в болото провалится, — и приходилось корректировать планы. Так что две ночёвки по дороге, день-два в городе — недели и впрямь должно было хватить.
Обсудив необходимые детали — снаряжение, питание, лекарства, — гости ушли.
— Ну что, теперь давай с тобой разберёмся.
Нита убрала чашки и приглашающе махнула на стол. Ларс уже без вопросов скинул рубашку и лег. Он и в прошлый раз воспринял это действо спокойно, а теперь и вовсе не боялся ведьмы, прокаливавшей над ним нож.
Проклятие уходило. Хаотично и медленно, но кокон распутывался, торчащих в стороны оборванных нитей стало больше, и эта новость порадовала. Вот только изменённый прикосновением каменного дерева участок как будто стал плотнее и больше, но поручиться Нита не могла. Не исключено, что ей просто показалось на фоне бледнеющего кокона.
Нита встряхнула ладонями и отошла от стола. Сморгнула. Черные нити исчезли, оставив неподвижного волчонка. На порезах набухли капельки крови.
— Я закончила. Сейчас, погоди… — Ненадолго заглянув в спальню, ведьма вернулась оттуда с заживляющей мазью.
— И как? — Ларс к её возвращению уже сидел на столе, не спеша натягивать рубашку. Красные капли кое-где сорвались и прочертили длинные дорожки, придав парню странный вид, но он не обратил внимания.
— Мы были правы, проклятие отступает после встречи с нечистью.
— Хорошо, — просто кивнул он. — Может, тебе надо помочь? Не хочу сидеть без дела, а с сараем я закончил. А мясо пока вымачивается.
И ни слова о проклятии. Прошла минута слабости, когда он сидел на крыльце, потерянный и несчастный, а теперь он словно сделал для себя окончательные выводы и обсуждать их с кем-то посчитал излишним.
Когда Ните пришлось уйти из клана, она тоже держалась до последнего. Ни слезинки не проронила. А может, если бы призналась, как страшно и больно, ей помогли и не бросили бы?.. Но лезть парню в душу и что-то объяснять она не стала, вряд ли он подобное оценит. Успокоился и ладно.
Нита предпочла бы поработать в одиночестве, но странно, Ларс не мешал, не вызывал желания выгнать его куда-нибудь за печку или на чердак, чтобы не путался под ногами и не пыхтел. В прошлый раз они славно поработали сообща, так почему бы не повторить?
— Если готов ещё один вечер посидеть с травами, я найду, чем тебя занять, — предложила Нита.
— Я в твоем распоряжении. — Ларс развел руками.
— Тогда для начала почисти алтей. — Нита высыпала на стол корешки, больше всего напоминающие сухие веточки. В низине у болота его росло предостаточно. — Вот эту часть, затвердевшую, выбрасываешь. Оставляешь только мягкие корни. С ними поосторожнее, — её пальцы ловко разделали растение, показывая, как надо.
В попытке повторить Ларс пережал корень, и вязкая слизь вымазала пальцы.
— Так и должно быть? — поморщившись, уточнил он. Пахло сладко и не особо противно, но резко и сильно.
— Ага, если перестараешься, — хмыкнула Нита. — Будь аккуратнее, корешки потом перетолочь придется.
К зельям Нита своего помощника, конечно, не подпустила — довольно и того, что доверила ему травы. Следом за алтеем пришла очередь копытня, у которого в дело шли и круглые листья, и ползучие корневища. Нита эту травку особенно не любила за горький противный запах. Дозировать порошок из ядовитого растения требовалось строго, но добавка его в эль надолго отбивала любовь к выпивке.
— Нита, а почему ты ушла из клана? — первым нарушил молчание Ларс. — Красивая, умная, сильная волчица. Да за тобой там очередь выстроиться должна была!
— Я же чёрная.
Вопрос, от которого раньше выть хотелось, больше не вызывал боли. Грусть — и только.
— Ага, я видел, — парень кивнул. — Чёрная, белая, какая разница? Ну вышли бы волчата пятнистые.
— Давно полотенцем не получал? — вкрадчиво уточнила ведьма, и Ларс тотчас примиряюще поднял руки.
— Прости! Глупая шутка. Но я правда не понимаю. У нас не было черных волков, но цвет шкуры никого не волновал. Сестра родилась с рыжей полоской по хребту, в бабку, так наоборот, гордилась.
На лице Ларса появилась мягкая улыбка, делающая его взрослее. Кажется, Нита впервые видела его таким. И, похоже, зря опасалась насчёт проблем в семье: Ларс действительно любил их искренне, и дом вспоминал с теплотой.
Жаль, она не могла похвастаться тем же.
— В нашем клане сильны старые традиции. Чёрные волки — к несчастью, особенно, девочки. Да и лазурницы любви не добавляют — падальщицы, к тому же ядовитые… Пока я не обернулась, всё было неплохо. Ну, играет ребенок в лесу с большими бабочками, кто на это смотрит? Родителям и дела не было. Первый звоночек случился, когда лазурницы обосновались у дома, и прогнать их не получалось. Ко мне они тянулись, на остальных внимания не обращали. А я тогда не понимала, что инаковость лучше скрыть. Меня стали сторониться. Мама нервничала, не понимала, что происходит, обращалась к жрецу. Тот сказал, у меня неправильная магия. Запретная. И предложил забрать к себе, обучать.
Руки едва заметно задрожали, и Нита поспешила встать из-за стола, чтобы Ларс не заметил. Сама не понимала, почему начала рассказывать. Только потому, что умел слушать и казался родственной душой?..
— Жрец — тот ещё урод был. Меня хватило на две недели, а потом я обернулась. Покусала его, чуть не отгрызла руки, которые лезли, куда не следует. Если бы не лазурницы, он бы мне шею свернул, но они только на первый взгляд безобидные. — Она вытянула руку, и бабочка, вспорхнув с ближайшей полки, тут же уселась на палец. Пощекотала усиками. Кто бы подумал, что такие крошки способны отравить взрослого волка? — В общем, жрец вернул меня домой и предупредил, что чёрным в клане не место. Но до совершеннолетия дотерпели, и на том спасибо. — Нита криво улыбнулась.
На Ларса она всё это время не смотрела, опасаясь его реакции. Ей самой было стыдно и горько всё это вспоминать, и ещё противно. И прежде она никому не рассказывала подробностей, даже наставнице, да та и не спрашивала. А сейчас… То ли гнойник созрел, то ли дело в самом парне, но выболтала, и теперь опасалась последствий.
Она сама, её дар и гордость — всё, что осталось от прошлого. И слишком страшно было предстать сейчас жалкой. Не перед ним, Древо с волчонком; перед собой в первую очередь.
Когда Нита решилась бросить взгляд на собеседника, с удивлением встретила не злость даже — ярость. Волчью, взрослую. Он отложил нож в сторону, нервно сцепил пальцы на столе. Глаза потемнели, как будто наливаясь звериной желтизной, ноздри трепетали, а верхняя губа непроизвольно подрагивала, норовя обнажить клыки в с трудом сдерживаемом рыке.
На что он злился, Нита предположить не успела, сам всё объяснил.
— Ты, конечно, взрослая, — с непонятным выражением заявил Ларс, — но сейчас такую чушь сказала, что хочется задать трёпку, как щенку. Волк, посмевший всерьёз поднять руку на волчицу или ребёнка, это выродок, а уж… — он осёкся, шумно вздохнул, силясь успокоиться. С трудом разжал зло стиснутые зубы и постарался продолжить ровнее, без рыка: — Выбирает волчица, будущая мать. Всегда, независимо от цвета шкуры и остального. Не знаю, в каком диком месте ты росла, но в нормальном клане нормальный вожак за такое глотку вырвет, не то что выгонит. Отец… — продолжил он, но тут же оборвал самого себя и принялся за брошенный корень с угрюмой сосредоточенностью. — Не знаю, где ты жила, но это не клан был, а…
Ларс запнулся, но нужное приличное слово так и не подобрал и, тряхнув головой, умолк окончательно. На Ниту он при этом старательно не смотрел: боялся не сдержаться. Хотелось схватить её за плечи, встряхнуть или наорать. Ситуация просто не укладывалась в голове, но, конечно, в этом не было никакой вины Ниты, поэтому злость оставалось вымещать на корешках. На удивление, дело пошло неплохо.
Ведьма несколько мгновений молча смотрела на парня, осознавая сказанное и его неожиданно яростную вспышку. Она прекрасно видела, что он отчаянно злился, но не на неё, а — за неё.
Да, сейчас она привыкла и смирилась, нашла равновесие, но по-прежнему порой вспоминала дом, и старая обида продолжала теплиться в душе. Навязанное извне чувство вины — будто выгнали её из-за того, что оказалась недостаточно хороша, — первое время боролось со злостью, но быстро сдалось доводам разума. Злость на родных и весь мир позже уступила тоске и глупой детской надежде, что осознают, найдут, попытаются уговорить, попросят прощения…
Всё это было раньше, в юности, в нынешней её жизни не осталось места волкам и клану. Но тем неожиданней было встретить такую ярую поддержку тех её мыслей, поддержку уверенную и связную.
Нита поняла, кого он больше всего напоминал из знакомых: Белтана. Совсем молодого парнишку охотника, которому в этом году стукнуло семнадцать. Он уже три года содержал семью — мать и трёх младших сестёр, — с тех пор, как погиб отец. Мать его что-то шила на дому, но основной доход приносила всё же охота. Несчастья заставляют повзрослеть очень быстро, и пара лет сложных странствий способна сделать из домашнего мальчишки кого-то посерьёзнее.
Всё же интересно, сколько именно он странствовал и во что успел влезть? Что его так изменило? А ведь изменило, в этом сомнений не было, потому что на домашнего мальчика и любимца большой семьи Ларс совсем не походил. С другой стороны, семья семье рознь...
— Надо будет ещё раз взглянуть на твоё проклятие, — заговорила Нита, отвлекая себя от навязчивых мыслей о найдёныше. — Наверное, произошедшее можно считать стычкой с тварями, кое-какая магия в загрызлах есть. Если стало лучше, значит, ключ мы нашли.
— Посмотрим, — согласился он.
Только ритуал пришлось немного отложить: не успела Нита натянуть рубашку, категорически отказавшись от помощи Ларса в бинтовании, как в дверь постучали. Интересно, кому в такой неподходящий момент потребовалась помощь ведьмы?
ГЛАВА 4. Тот самый волк
Профессор Тарсам выглядел отвратительно хорошо для своих лет, и это при том, что он был человеком. В пятьдесят умудрялся сохранять настолько моложавый вид, что горожанки млели, а жена ревновала — года не проходило, чтобы какая-нибудь студентка не пыталась залезть в их постель. Едва ли не единственному преподавателю, лишённому магии, собственный недостаток не помешал стать всемирно известным знатоком и талантливым учёным.
Впрочем, Ниту постель профессора древоведения волновала мало, а вот его просьба стать проводником до руин — очень даже. С чувством, толком и расстановкой он объяснял, почему надо попасть в Емшан, и как сильно Нита поможет, если согласится. Всего на неделю, совершенно безопасная прогулка! Они даже второго проводника наняли, способного защитить от нечисти.
Упомянутый охранник, уже знакомый ведьме Аркон, сидел рядом, изредка бросая недовольные взгляды на Ларса. Волчонок отвечал ему тем же, едва заметно демонстрируя клыки. Но оба молчали.
Если бы Аркон пришел один, Нита выставила бы его на улицу, но профессора она уважала и была готова по меньшей мере выслушать. Одно не понимала: зачем нужна помощь ведьмы, если проводник уже есть?
— Я не знаю Мёртвого леса, — нехотя признался Аркон, с подозрением поглядывая на кружащих рядом лазурниц. По сжатым в замок пальцам и опущенному взгляду чувствовалось, что признаваться в собственной слабости для волка в новинку. — В прошлый раз мы спустились в Емшан со стороны гор, те места я знаю, а здешние — нет. Зато в развалинах не заблужусь.
— Аркон будет сопровождать нас в Емшане, а ты — до города, — в отличие от волка, профессор к бабочкам привык и спокойно позволил одной из них сесть на плечо. — В том дневнике упоминается архив. Где находится, как пройти, код от двери. Всё, понимаешь? Просто представь, какие перспективы откроются, если мы туда попадем!
Тарсам горел воодушевлением и о последней находке рассказывал с восхищением. Несчастный дневник, вызвавший ажиотаж и очередной поход к руинам, нашел у деда на чердаке один из учеников и принес на лекцию. Он и не догадывался, какое сокровище попало ему в руки!
Емшанский университет гремел на весь цивилизованный мир, он был первым по исследованию каменных деревьев. Именно благодаря работе тамошних учёных в Клофорде появилось своё древо, и до самой Катастрофы университет лидировал в этой теме, совершив несколько важных прорывов. А потом самые видные специалисты погибли, большая часть университетского архива сгорела, а уцелевшие жители бежали из города, бросив остальное.
Каждый раз, когда Нита отводила группу профессора к руинам, они возвращались гружёные кипой бумаг, и на обратном пути выпадали из жизни. Собирались над найденными материалами, вдохновенно что-то обсуждали и спорили, забывали поесть и не смотрели по сторонам. Зато слушались беспрекословно, если удавалось до них достучаться.
Но проникнуть в лабораторию за парой бумажек — это одно. А найти и вынести целый архив…
— И сколько человек вы хотите с собой взять? — уточнила Нита.
Поход в Емшан не назвать увеселительной прогулкой: в окрестностях Мёртвого леса и самого города водилось особенно много всякой дряни, и волчица не хотела отвечать за сохранность большой группы.
— Я, пара учеников, один коллега из столицы, он очень опытный и не доставит проблем, который всё финансирует, и Шаир, ты его знаешь. Аленита, это действительно важно. Ты же знаешь, я не стал бы дёргать по пустякам. Видит Древо, я ждал этой возможности больше двадцати лет! — почувствовав, что она почти согласна, дожал профессор, и ведьма махнула рукой.
— Хорошо.
В конце концов, сейчас исчезнуть из Клофорда полезно. Ненадолго. Дать остыть Карашу, да и самой успокоиться. А Шаира она действительно помнила и симпатизировала ему, пожалуй, сильнее остальных сотрудников Школы, не считая самого Тарсама. Спокойный и надёжный мужчина чуть за тридцать, толковый бытовик. Очень молчаливый, в какой-то степени нелюдимый, но действительно опытный.
— Буду должен.
— Просто напомни своим детям, чтобы не бродили по могильнику в одиночку. Не хочу вытаскивать из болота… — «кого-то ещё», не договорила она.
— Сколько времени потребуется на подготовку? — деловито уточнил Тарсам.
Если бы не сегодняшняя встреча с загрызлой, Нита хоть завтра могла выйти, но холка ныла и саднила. К тому же зелья… Она обещала аптекарю мазь для лечения чирьев и отвар от женских недомоганий, и только на днях собрала новую порцию трав. Жалко будет, если засохнет.
— Три дня, — откликнулся вместо неё Ларс. До этого он в разговор не вмешивался и вообще вел себя на удивление тихо. С Карашем бы так молчал! — Мясо надо закоптить, — коротко пояснил в ответ на её незаданный вопрос.
Справедливо. В другой раз Нита попросила бы Караша заняться этим, мясник прекрасно готовил, но сейчас нести добычу в лавку выглядело сущим издевательством.
Выйти из Клофорда договорились с рассветом, как обычно, и первую ночёвку устроить уже в Мёртвом лесу. Ещё ни разу попытки добраться быстрее не увенчались успехом, обязательно что-то случалось в дороге — кто ногу подвернет, кто в болото провалится, — и приходилось корректировать планы. Так что две ночёвки по дороге, день-два в городе — недели и впрямь должно было хватить.
Обсудив необходимые детали — снаряжение, питание, лекарства, — гости ушли.
— Ну что, теперь давай с тобой разберёмся.
Нита убрала чашки и приглашающе махнула на стол. Ларс уже без вопросов скинул рубашку и лег. Он и в прошлый раз воспринял это действо спокойно, а теперь и вовсе не боялся ведьмы, прокаливавшей над ним нож.
Проклятие уходило. Хаотично и медленно, но кокон распутывался, торчащих в стороны оборванных нитей стало больше, и эта новость порадовала. Вот только изменённый прикосновением каменного дерева участок как будто стал плотнее и больше, но поручиться Нита не могла. Не исключено, что ей просто показалось на фоне бледнеющего кокона.
Нита встряхнула ладонями и отошла от стола. Сморгнула. Черные нити исчезли, оставив неподвижного волчонка. На порезах набухли капельки крови.
— Я закончила. Сейчас, погоди… — Ненадолго заглянув в спальню, ведьма вернулась оттуда с заживляющей мазью.
— И как? — Ларс к её возвращению уже сидел на столе, не спеша натягивать рубашку. Красные капли кое-где сорвались и прочертили длинные дорожки, придав парню странный вид, но он не обратил внимания.
— Мы были правы, проклятие отступает после встречи с нечистью.
— Хорошо, — просто кивнул он. — Может, тебе надо помочь? Не хочу сидеть без дела, а с сараем я закончил. А мясо пока вымачивается.
И ни слова о проклятии. Прошла минута слабости, когда он сидел на крыльце, потерянный и несчастный, а теперь он словно сделал для себя окончательные выводы и обсуждать их с кем-то посчитал излишним.
Когда Ните пришлось уйти из клана, она тоже держалась до последнего. Ни слезинки не проронила. А может, если бы призналась, как страшно и больно, ей помогли и не бросили бы?.. Но лезть парню в душу и что-то объяснять она не стала, вряд ли он подобное оценит. Успокоился и ладно.
Нита предпочла бы поработать в одиночестве, но странно, Ларс не мешал, не вызывал желания выгнать его куда-нибудь за печку или на чердак, чтобы не путался под ногами и не пыхтел. В прошлый раз они славно поработали сообща, так почему бы не повторить?
— Если готов ещё один вечер посидеть с травами, я найду, чем тебя занять, — предложила Нита.
— Я в твоем распоряжении. — Ларс развел руками.
— Тогда для начала почисти алтей. — Нита высыпала на стол корешки, больше всего напоминающие сухие веточки. В низине у болота его росло предостаточно. — Вот эту часть, затвердевшую, выбрасываешь. Оставляешь только мягкие корни. С ними поосторожнее, — её пальцы ловко разделали растение, показывая, как надо.
В попытке повторить Ларс пережал корень, и вязкая слизь вымазала пальцы.
— Так и должно быть? — поморщившись, уточнил он. Пахло сладко и не особо противно, но резко и сильно.
— Ага, если перестараешься, — хмыкнула Нита. — Будь аккуратнее, корешки потом перетолочь придется.
К зельям Нита своего помощника, конечно, не подпустила — довольно и того, что доверила ему травы. Следом за алтеем пришла очередь копытня, у которого в дело шли и круглые листья, и ползучие корневища. Нита эту травку особенно не любила за горький противный запах. Дозировать порошок из ядовитого растения требовалось строго, но добавка его в эль надолго отбивала любовь к выпивке.
— Нита, а почему ты ушла из клана? — первым нарушил молчание Ларс. — Красивая, умная, сильная волчица. Да за тобой там очередь выстроиться должна была!
— Я же чёрная.
Вопрос, от которого раньше выть хотелось, больше не вызывал боли. Грусть — и только.
— Ага, я видел, — парень кивнул. — Чёрная, белая, какая разница? Ну вышли бы волчата пятнистые.
— Давно полотенцем не получал? — вкрадчиво уточнила ведьма, и Ларс тотчас примиряюще поднял руки.
— Прости! Глупая шутка. Но я правда не понимаю. У нас не было черных волков, но цвет шкуры никого не волновал. Сестра родилась с рыжей полоской по хребту, в бабку, так наоборот, гордилась.
На лице Ларса появилась мягкая улыбка, делающая его взрослее. Кажется, Нита впервые видела его таким. И, похоже, зря опасалась насчёт проблем в семье: Ларс действительно любил их искренне, и дом вспоминал с теплотой.
Жаль, она не могла похвастаться тем же.
— В нашем клане сильны старые традиции. Чёрные волки — к несчастью, особенно, девочки. Да и лазурницы любви не добавляют — падальщицы, к тому же ядовитые… Пока я не обернулась, всё было неплохо. Ну, играет ребенок в лесу с большими бабочками, кто на это смотрит? Родителям и дела не было. Первый звоночек случился, когда лазурницы обосновались у дома, и прогнать их не получалось. Ко мне они тянулись, на остальных внимания не обращали. А я тогда не понимала, что инаковость лучше скрыть. Меня стали сторониться. Мама нервничала, не понимала, что происходит, обращалась к жрецу. Тот сказал, у меня неправильная магия. Запретная. И предложил забрать к себе, обучать.
Руки едва заметно задрожали, и Нита поспешила встать из-за стола, чтобы Ларс не заметил. Сама не понимала, почему начала рассказывать. Только потому, что умел слушать и казался родственной душой?..
— Жрец — тот ещё урод был. Меня хватило на две недели, а потом я обернулась. Покусала его, чуть не отгрызла руки, которые лезли, куда не следует. Если бы не лазурницы, он бы мне шею свернул, но они только на первый взгляд безобидные. — Она вытянула руку, и бабочка, вспорхнув с ближайшей полки, тут же уселась на палец. Пощекотала усиками. Кто бы подумал, что такие крошки способны отравить взрослого волка? — В общем, жрец вернул меня домой и предупредил, что чёрным в клане не место. Но до совершеннолетия дотерпели, и на том спасибо. — Нита криво улыбнулась.
На Ларса она всё это время не смотрела, опасаясь его реакции. Ей самой было стыдно и горько всё это вспоминать, и ещё противно. И прежде она никому не рассказывала подробностей, даже наставнице, да та и не спрашивала. А сейчас… То ли гнойник созрел, то ли дело в самом парне, но выболтала, и теперь опасалась последствий.
Она сама, её дар и гордость — всё, что осталось от прошлого. И слишком страшно было предстать сейчас жалкой. Не перед ним, Древо с волчонком; перед собой в первую очередь.
Когда Нита решилась бросить взгляд на собеседника, с удивлением встретила не злость даже — ярость. Волчью, взрослую. Он отложил нож в сторону, нервно сцепил пальцы на столе. Глаза потемнели, как будто наливаясь звериной желтизной, ноздри трепетали, а верхняя губа непроизвольно подрагивала, норовя обнажить клыки в с трудом сдерживаемом рыке.
На что он злился, Нита предположить не успела, сам всё объяснил.
— Ты, конечно, взрослая, — с непонятным выражением заявил Ларс, — но сейчас такую чушь сказала, что хочется задать трёпку, как щенку. Волк, посмевший всерьёз поднять руку на волчицу или ребёнка, это выродок, а уж… — он осёкся, шумно вздохнул, силясь успокоиться. С трудом разжал зло стиснутые зубы и постарался продолжить ровнее, без рыка: — Выбирает волчица, будущая мать. Всегда, независимо от цвета шкуры и остального. Не знаю, в каком диком месте ты росла, но в нормальном клане нормальный вожак за такое глотку вырвет, не то что выгонит. Отец… — продолжил он, но тут же оборвал самого себя и принялся за брошенный корень с угрюмой сосредоточенностью. — Не знаю, где ты жила, но это не клан был, а…
Ларс запнулся, но нужное приличное слово так и не подобрал и, тряхнув головой, умолк окончательно. На Ниту он при этом старательно не смотрел: боялся не сдержаться. Хотелось схватить её за плечи, встряхнуть или наорать. Ситуация просто не укладывалась в голове, но, конечно, в этом не было никакой вины Ниты, поэтому злость оставалось вымещать на корешках. На удивление, дело пошло неплохо.
Ведьма несколько мгновений молча смотрела на парня, осознавая сказанное и его неожиданно яростную вспышку. Она прекрасно видела, что он отчаянно злился, но не на неё, а — за неё.
Да, сейчас она привыкла и смирилась, нашла равновесие, но по-прежнему порой вспоминала дом, и старая обида продолжала теплиться в душе. Навязанное извне чувство вины — будто выгнали её из-за того, что оказалась недостаточно хороша, — первое время боролось со злостью, но быстро сдалось доводам разума. Злость на родных и весь мир позже уступила тоске и глупой детской надежде, что осознают, найдут, попытаются уговорить, попросят прощения…
Всё это было раньше, в юности, в нынешней её жизни не осталось места волкам и клану. Но тем неожиданней было встретить такую ярую поддержку тех её мыслей, поддержку уверенную и связную.
