Да я и сама не могла смотреть на них без восхищения. Даже Кергал, хотя почти не отличался от обычных пресмыкающихся, был красив, а уж Аспис...
Яркий, с двумя серебристыми и одной голубой полоской вдоль спины, крупной головой необычной формы — словно гранёной. Посередине между глазами начинается хохолок из коротких серебристых пёрышек, которые на затылке становятся длиной в две ладони, до половины окрашены лазурью и образуют роскошную корону. Дальше на длине в пару ладоней перья собираются в постепенно сходящий на нет гребешок, чтобы опять появиться ближе к хвосту тремя полосками и создать на его конце причудливую трёхгранную кисточку.
Интересно, а как выглядит чёрный? Если следовать контрасту дальше, у него должны быть именно шипы.
Наконец змеи о чём-то договорились и одновременно перетекли в человеческий облик. Поза изменилась соответственно: Аспис стоял на одном колене, заломив полулежащему парню руку за спину и удерживая шею в захвате. Отпустил, поднялся, подал руку. Кергал хмуро зыркнул в ответ, но помощь принял.
— Это юное дарование я возьму себе, в группе с ним вряд ли удастся справиться, — сообщил чем-то ужасно недовольный блондин.
Я только кивнула, принимая к сведению, и обернулась к смущённым и встревоженным стражникам. Когда змеи превратились, у этих троих сработали рефлексы, они все схватились за оружие. Хорошо ещё, ринуться в бой не успели, Создатель знает, что бы из этого вышло!
— Это все? В таком случае спасибо, можете быть свободны.
— Госпожа... Неро, — старший стражник, который вёл Кергала, запнулся, но выводы с первого раза сделал правильные и вовремя исправился. — У нас приказ остаться здесь на случай каких-то проблем и конфликтов.
Я смерила троих оценивающим взглядом. Капитан — крепкий полуседой мужчина, на котором синяя форма сидела на удивление ладно, без лишних нажитых выпуклостей. На лице — приметный шрам через щёку. Лишнее напоминание о том, что без змей с целительством всё было плохо: средней руки маг мог бы свести это безобразие за пару раз. Раньше, свежий, а сейчас — уже не знаю. Поначалу я не обратила внимания, но теперь привлёк внимание взгляд капитана — ни опаски, ни подобострастия, только любопытство и лёгкая ирония.
С ним двое молодых парней. Повыше — русоволосый, немного нескладный, зато по сторонам осматривался с явным интересом и без малейшего опасения. Пониже — крепко сбитый, с тяжёлым и недобрым взглядом исподлобья. Все трое с вещмешками.
— Ладно, Создатель с вами, — не стала спорить я. Приказ — это приказ, тут не поспоришь. — По коридору направо, там у лестницы найдёте план здания. Идите в учительскую и ждите меня. И… пожалуйста, капитан, постарайтесь не ссориться со змеями, ладно?
— Не волнуйтесь об этом, — коротко дёрнул головой мужчина. — Госпожа Неро, по поводу ошейника… Мы же понимаем, что он не от хорошей жизни. Но…
— Забудьте, — поморщилась я. — Я была неправа, накинулась, не разобравшись. Идите. Сейчас поселим детей и подумаем, чем вас занять.
Где кого размещать, в основном решали змеи, а я шла рядом просто для успокоения новоприбывших. Уже заселившихся соседей новенькие воспринимали насторожённо, но без страха: вместе устраивали погодок или около того, бояться особо нечего.
Пока мы разговаривали в учительской, Мрон Таврик работал. Не знаю, как он успел, но всем прибывшим раньше ученикам выдали форму, и те даже переоделись.
Никаких значков и шевронов не было. Чёрные штаны или юбка, удобные низкие ботинки, белая рубашка и серый с искрой китель. Смотрелось строго и элегантно, красиво — если не задумываться, что это. Змеёныши, конечно, не догадывались, во что их нарядили, почему-то не проявляли беспокойства и змеи постарше. А вот я ученическую форму Ордена Змееловов знала преотлично, сама в ней выросла, и потому испытывала сейчас очень странные чувства. Сарказм ситуации — змеёныши в этой одежде будут учиться магии в родовом гнезде Великого Змеелова — зашкаливал, и я никак не могла определиться, смешно мне или жутко от таких перипетий судьбы.
Впрочем, его величество наверняка не думал о том, как это будет выглядеть. То есть не мог не понимать, но вряд ли эти мысли как-то сказались на принятии решения. Просто у него осталось много ненужной формы, которую всегда запасали в достаточном количестве и не экономили на качестве, а с другой стороны — появилась новая школа и толпа оборванцев, которых надо одеть. Отличное изящное решение. А что Великого Змеелова от этого в Бездне корёжит — так пожалеть его некому.
В мелкой бытовой суете прошёл остаток дня, к концу которого я сделала приятный вывод: с учениками нам почти неприлично повезло. Те, что помладше, ещё не успели до конца пропитаться ужасом своего положения. Да, все они приютские, и жизнь там — совсем не то же самое, что с любящими родителями. Но, отдать змееловам должное, содержанию сирот уделялось достаточно внимания, и дети были сыты, одеты, обучены и находились в относительной безопасности. Несколько дней в застенках Ордена хоть и напугали всех, но со змеёнышами не успели сделать ничего по-настоящему плохого. А всё что было легко смоется новыми впечатлениями.
Те же, что постарше, хоть и хлебнули страха, но все они успели увидеть и другое отношение, потому что им помогли. Кому-то я, кому-то другие люди, но в любом случае они не разучились совершенно доверять окружающим и способны верить в лучшее.
По-настоящему тяжело будет только с Кергалом, но тут очень удачно вмешался Аспис. И, несмотря на моё к нему отношение, стоило поблагодарить его за это. Парню нужен хороший целитель душ или уж хотя бы опытный наставник, который знает, что делать в такой ситуации. То есть точно не я, несмотря на то, что последние годы занималась именно преподавательской деятельностью.
Три с половиной года назад, вскоре после знакомства с близняшками, Великий Змеелов отстранил меня от полевой работы. Слишком часто мои отчёты, когда нужно было проверить информацию о змеях и змеёнышах, сводились к короткому «уничтожен при попытке к бегству» и горстке пепла, по которой не понять, кого именно там сожгли. Так проще всего было оправдать исчезновение в неизвестном направлении очередного ребёнка.
Старый коршун был слишком самоуверен, чтобы заподозрить истинное положение вещей, и считал вместе с остальными командирами ордена, что я проявляю слишком большое рвение и ненависть к змеям, а за такое не осуждали, в крайнем случае — мягко журили. Меня вот, опасаясь срыва слишком сильного боевика, просто посадили при штабе делиться опытом с подрастающим поколением.
В тот момент было очень обидно, что больше не получится никому помочь, но излишне настаивать на возвращении «в поле» я не рискнула — могли заподозрить неладное. Оставалось пытаться привить человечность воспитанникам, но без особой надежды на успех: в самом сердце Ордена слишком мало пространства для манёвра, не хотелось засыпаться на такой ерунде, как крамола.
К счастью, почти в то же время я узнала о появлении короля, нового врага Великого Змеелова, которого просто не могла не поддержать. И в этот момент постоянное пребывание в столице оказалось благом, а жизнь — получила новую цель.
Прикрыв за собой дверь, Мангир неуверенно замер на пороге. В большой светлой комнате с зеркалами и богатыми гардинами на окнах по углам стояли четыре простых кровати, возле них — столь же простые тумбочки, вдоль стен — одинаковые шкафы, а середину занимал роскошный круглый стол на резных лапах с наборной столешницей. Возле него спиной к двери сидели двое парней, а чуть в стороне стоял ещё один, рослый крепкий блондин с яркими, соломенного цвета волосами.
До прихода новенького явно что-то происходило, потому что при его появлении грянул взрыв хохота.
Мангир особенно остро ощутил себя здесь чужим. Он и раньше, до побега, не отличался общительностью, а уж в той деревне, где они с сёстрами прятались последние годы, и вовсе отвык: самому молодому тамошнему обитателю, не считая их маленькой семьи, было уже под сотню.
— Привет! — дружелюбно улыбнулся блондин, естественно, сразу заметив пришельца. — А вот и наш четвёртый. Я Барес, это — Лейм и Рагрор. Раз ты последний — извини, выбора нет. Вон та кровать, — он кивнул в угол у окна.
— Мангир, — неуверенно назвался парень и прошёл к указанному месту.
Вещей у него было — тощий мешок со сменной одеждой. Формой, которую выдали в столице, кое-чем из грубого домотканого полотна, прихваченным в деревне — и, пожалуй, всё. Если не считать спрятанной в вещах маленькой деревянной лошадки, вырезанной с большим тщанием и мастерством. Подарок от деда, который умер очень давно, ещё до побега. Единственное напоминание о прошлой, почти спокойной и счастливой жизни. Мангир стеснялся своей привязанности к этой детской игрушке и даже от сестёр её прятал. Ну как можно? Он мужчина, ответственный за двух безалаберных девиц, и вдруг — деревянная лошадка в мешке.
— Ты откуда? — Барес, кажется, проявлял участие вполне искренне, но Мангиру всё равно было неспокойно, юноша ждал подвоха.
— Из Чумных болот. Почти.
— И как там? — восхищённо присвистнул блондин. Такую реакцию можно было понять: про вторую родину Мангира ходило много слухов один другого страшнее. Только к действительности они, насколько он мог видеть, не имели никакого отношения.
— Болото, — неопределённо пожал плечами новенький. Положил мешок с вещами, осторожно сел на край кровати, насторожённо рассматривая соседей.
Все трое казались ровесниками самого Мангира. Русоволосый Рагрор, несмотря на грозное имя, был очень худым и маленьким, с живой мимикой и бьющим во все стороны неукротимым фонтаном энергии. Он сидел, задрав ногу на край стула и обнимая её одной рукой, и постоянно вертелся. Лейм же напоминал медведя — огромный, с буро-коричневыми волосами, собранными в небрежный хвост. Но он, как ни странно, производил наиболее приятное впечатление — казался самым спокойным и добродушным, что ли. Наверное, потому, что походил на дядьку Тредо, у которого Мангир с сёстрами жил все эти годы.
— Давай с нами, — предложил Рагрор. — Мы в пантомиму играем. Тут на карточках написаны фразы, надо объяснять их жестами. Пока Барес отдувается, посмотришь.
— Давайте, — решил Мангир.
Играть ему не хотелось, но на ровном месте ссориться с соседями, которые явно настроены мирно, не хотелось ещё больше. Да и время чем-то надо занять, не таскаться же за сёстрами целый день. Нет, он бы с радостью, так было бы спокойней и не приходилось поминутно задаваться вопросом, не влезли ли близняшки в неприятности. Но Дори точно возмутится. А с ней не хотелось ссориться тем более.
Неожиданно для себя Мангир быстро втянулся в игру. Правила несложные, задания — смешные и разные, да и новые знакомые приняли четвёртого в свой круг на удивление хорошо. Он всё ждал и ждал неприятностей, каких-то проверок для новичка в сложившейся компании, но почему-то так и не дождался.
Он же не знал, что на этот счёт всех отправляющихся к людям змеёнышей основательно проинструктировали, даром что намеренно выбирали самых дружелюбных, общительных и неконфликтных. И те трое, к кому его поселили, изначально были готовы взять на себя опеку над новым соседом, независимо от того, насколько он окажется плохим или хорошим.
— А ты тоже будешь учиться с младшими? — спросил Лейм, когда атмосфера в комнате разрядилась и новенький немного расслабился. — То есть ты силу пока не освоил?
— Вряд ли с ними, но как именно — не знаю, — честно пожал плечами Мангир. — Пару лет я проучился, так что кое-что знаю и многое помню, а теперь... Может, Норика сама возьмётся учить, я бы с радостью.
— Погоди! Ты человек, что ли? — сообразил Барес. — А почему тебя тогда сюда отправили?
Мангир поначалу вновь ощетинился, ожидая враждебности уже по этому поводу. Но — опять зря, никакой неприязни и осуждения в змеях не было. Это... сбивало.
— С младшими сёстрами, — не иначе как из-за смятения прямо ответил он. — Близняшки обе змеи. Мы из дома сбежали, когда родители... — он запнулся. — В общем, когда стало ясно, что у девочек за дар.
Предательство родных они никогда не обсуждали, это было негласное правило. Не заговаривали об этом девочки, молчал и Мангир. А что можно сказать, если родители — казалось, любящие, заботливые, — сами сообщили в Орден, что в их дочерях проснулся запрещённый дар? Проще оказалось сделать вид, что никаких родителей не было вовсе. Их трое — и больше никого.
Но не говорить — не значит не думать. Мар все эти годы пытался понять, как такое получилось. Кто виноват, почему родители даже не попытались заступиться за девочек? Да, в их семье было девять детей, но разве это повод отдавать в руки палачей кого-то из них? Как могло случиться, что строгая и страшная на первый взгляд женщина, явившийся по их души Змеелов, оказалась гораздо сердечней и заботливей родной матери?
— А Норика, у которой ты хочешь учиться, — это та женщина, которая тут командует? — заинтересовался Рагрор. — Суровая. Взгляд такой — ух!
— Норика лучшая! — резко возразил Мангир.
— Извини, я не подумал, что ты... — немного смутился тот. — Но она красивая, это точно. Хотя, по-моему...
— Да не влюбился я, — поморщился Мар. Пару секунд помешкал, но потом решил, что надо договаривать, раз уж начал, и пояснил: — Это она сестёр спасла и спрятала. И меня.
Змеи озадаченно переглянулись. Обо всех возможных опасностях большого мира их предупреждали подробно, и госпожа змеелов в списке шла первой. И новость о том, что она кого-то там спасла, оказалась неожиданной.
В этот момент, удачно прерывая серьёзный разговор, глубокий и приятный женский голос из коридора громко пригласил всех на обед. Явно какая-то магия: слишком хорошо было слышно, но при этом чувствовалось, что за дверью никто не стоит.
Игнорировать приглашение, конечно, никто не стал, и все четверо отправились в столовую. Новые знакомые когда-то успели разобраться в нехитрой планировке здания и шли уверенно, так что у Мангира не осталось даже призрачного шанса заблудиться.
Огромный сверкающий зал с блестящим полом и зеркальным потолком с непривычки шокировал, и новоявленные воспитанники школы заметно терялись в окружающем великолепии, втягивали головы в плечи и боязливо трогали позолоченные завитки на стенах. Даже для полусотни обитателей здесь было слишком просторно, зал без труда вместил бы и в четыре раза больше.
Внося дополнительные штрихи в общую странную картину, под потолком летали тарелки и плавно пикировали на столы перед учениками, не разливая при этом ни капли. Кто-то провожал их заворожёнными взглядами, кто-то — испуганными и долго не решался есть из такой самостоятельной посуды, не зная, что ещё взбредёт ей в голову.
Мангир первым делом нашёл взглядом сестёр. Он бы легко сделал это и в куда более густой толпе: за годы научился отлично чувствовать, как далеко они находятся, что здорово помогало, если девчонки вдруг сбегали в лес или на речку. Близняшки сидели за одним из больших столов в шумной, по большей части девичьей, компании. Разумеется, Дори находилась в центре внимания и что-то с жаром рассказывала. Бойкая и общительная, она больше остальных маялась от одиночества на болотах и сейчас, вырвавшись наконец из скуки прежней жизни, наслаждалась каждым мгновением.
Яркий, с двумя серебристыми и одной голубой полоской вдоль спины, крупной головой необычной формы — словно гранёной. Посередине между глазами начинается хохолок из коротких серебристых пёрышек, которые на затылке становятся длиной в две ладони, до половины окрашены лазурью и образуют роскошную корону. Дальше на длине в пару ладоней перья собираются в постепенно сходящий на нет гребешок, чтобы опять появиться ближе к хвосту тремя полосками и создать на его конце причудливую трёхгранную кисточку.
Интересно, а как выглядит чёрный? Если следовать контрасту дальше, у него должны быть именно шипы.
Наконец змеи о чём-то договорились и одновременно перетекли в человеческий облик. Поза изменилась соответственно: Аспис стоял на одном колене, заломив полулежащему парню руку за спину и удерживая шею в захвате. Отпустил, поднялся, подал руку. Кергал хмуро зыркнул в ответ, но помощь принял.
— Это юное дарование я возьму себе, в группе с ним вряд ли удастся справиться, — сообщил чем-то ужасно недовольный блондин.
Я только кивнула, принимая к сведению, и обернулась к смущённым и встревоженным стражникам. Когда змеи превратились, у этих троих сработали рефлексы, они все схватились за оружие. Хорошо ещё, ринуться в бой не успели, Создатель знает, что бы из этого вышло!
— Это все? В таком случае спасибо, можете быть свободны.
— Госпожа... Неро, — старший стражник, который вёл Кергала, запнулся, но выводы с первого раза сделал правильные и вовремя исправился. — У нас приказ остаться здесь на случай каких-то проблем и конфликтов.
Я смерила троих оценивающим взглядом. Капитан — крепкий полуседой мужчина, на котором синяя форма сидела на удивление ладно, без лишних нажитых выпуклостей. На лице — приметный шрам через щёку. Лишнее напоминание о том, что без змей с целительством всё было плохо: средней руки маг мог бы свести это безобразие за пару раз. Раньше, свежий, а сейчас — уже не знаю. Поначалу я не обратила внимания, но теперь привлёк внимание взгляд капитана — ни опаски, ни подобострастия, только любопытство и лёгкая ирония.
С ним двое молодых парней. Повыше — русоволосый, немного нескладный, зато по сторонам осматривался с явным интересом и без малейшего опасения. Пониже — крепко сбитый, с тяжёлым и недобрым взглядом исподлобья. Все трое с вещмешками.
— Ладно, Создатель с вами, — не стала спорить я. Приказ — это приказ, тут не поспоришь. — По коридору направо, там у лестницы найдёте план здания. Идите в учительскую и ждите меня. И… пожалуйста, капитан, постарайтесь не ссориться со змеями, ладно?
— Не волнуйтесь об этом, — коротко дёрнул головой мужчина. — Госпожа Неро, по поводу ошейника… Мы же понимаем, что он не от хорошей жизни. Но…
— Забудьте, — поморщилась я. — Я была неправа, накинулась, не разобравшись. Идите. Сейчас поселим детей и подумаем, чем вас занять.
Где кого размещать, в основном решали змеи, а я шла рядом просто для успокоения новоприбывших. Уже заселившихся соседей новенькие воспринимали насторожённо, но без страха: вместе устраивали погодок или около того, бояться особо нечего.
Пока мы разговаривали в учительской, Мрон Таврик работал. Не знаю, как он успел, но всем прибывшим раньше ученикам выдали форму, и те даже переоделись.
Никаких значков и шевронов не было. Чёрные штаны или юбка, удобные низкие ботинки, белая рубашка и серый с искрой китель. Смотрелось строго и элегантно, красиво — если не задумываться, что это. Змеёныши, конечно, не догадывались, во что их нарядили, почему-то не проявляли беспокойства и змеи постарше. А вот я ученическую форму Ордена Змееловов знала преотлично, сама в ней выросла, и потому испытывала сейчас очень странные чувства. Сарказм ситуации — змеёныши в этой одежде будут учиться магии в родовом гнезде Великого Змеелова — зашкаливал, и я никак не могла определиться, смешно мне или жутко от таких перипетий судьбы.
Впрочем, его величество наверняка не думал о том, как это будет выглядеть. То есть не мог не понимать, но вряд ли эти мысли как-то сказались на принятии решения. Просто у него осталось много ненужной формы, которую всегда запасали в достаточном количестве и не экономили на качестве, а с другой стороны — появилась новая школа и толпа оборванцев, которых надо одеть. Отличное изящное решение. А что Великого Змеелова от этого в Бездне корёжит — так пожалеть его некому.
В мелкой бытовой суете прошёл остаток дня, к концу которого я сделала приятный вывод: с учениками нам почти неприлично повезло. Те, что помладше, ещё не успели до конца пропитаться ужасом своего положения. Да, все они приютские, и жизнь там — совсем не то же самое, что с любящими родителями. Но, отдать змееловам должное, содержанию сирот уделялось достаточно внимания, и дети были сыты, одеты, обучены и находились в относительной безопасности. Несколько дней в застенках Ордена хоть и напугали всех, но со змеёнышами не успели сделать ничего по-настоящему плохого. А всё что было легко смоется новыми впечатлениями.
Те же, что постарше, хоть и хлебнули страха, но все они успели увидеть и другое отношение, потому что им помогли. Кому-то я, кому-то другие люди, но в любом случае они не разучились совершенно доверять окружающим и способны верить в лучшее.
По-настоящему тяжело будет только с Кергалом, но тут очень удачно вмешался Аспис. И, несмотря на моё к нему отношение, стоило поблагодарить его за это. Парню нужен хороший целитель душ или уж хотя бы опытный наставник, который знает, что делать в такой ситуации. То есть точно не я, несмотря на то, что последние годы занималась именно преподавательской деятельностью.
Три с половиной года назад, вскоре после знакомства с близняшками, Великий Змеелов отстранил меня от полевой работы. Слишком часто мои отчёты, когда нужно было проверить информацию о змеях и змеёнышах, сводились к короткому «уничтожен при попытке к бегству» и горстке пепла, по которой не понять, кого именно там сожгли. Так проще всего было оправдать исчезновение в неизвестном направлении очередного ребёнка.
Старый коршун был слишком самоуверен, чтобы заподозрить истинное положение вещей, и считал вместе с остальными командирами ордена, что я проявляю слишком большое рвение и ненависть к змеям, а за такое не осуждали, в крайнем случае — мягко журили. Меня вот, опасаясь срыва слишком сильного боевика, просто посадили при штабе делиться опытом с подрастающим поколением.
В тот момент было очень обидно, что больше не получится никому помочь, но излишне настаивать на возвращении «в поле» я не рискнула — могли заподозрить неладное. Оставалось пытаться привить человечность воспитанникам, но без особой надежды на успех: в самом сердце Ордена слишком мало пространства для манёвра, не хотелось засыпаться на такой ерунде, как крамола.
К счастью, почти в то же время я узнала о появлении короля, нового врага Великого Змеелова, которого просто не могла не поддержать. И в этот момент постоянное пребывание в столице оказалось благом, а жизнь — получила новую цель.
***
Прикрыв за собой дверь, Мангир неуверенно замер на пороге. В большой светлой комнате с зеркалами и богатыми гардинами на окнах по углам стояли четыре простых кровати, возле них — столь же простые тумбочки, вдоль стен — одинаковые шкафы, а середину занимал роскошный круглый стол на резных лапах с наборной столешницей. Возле него спиной к двери сидели двое парней, а чуть в стороне стоял ещё один, рослый крепкий блондин с яркими, соломенного цвета волосами.
До прихода новенького явно что-то происходило, потому что при его появлении грянул взрыв хохота.
Мангир особенно остро ощутил себя здесь чужим. Он и раньше, до побега, не отличался общительностью, а уж в той деревне, где они с сёстрами прятались последние годы, и вовсе отвык: самому молодому тамошнему обитателю, не считая их маленькой семьи, было уже под сотню.
— Привет! — дружелюбно улыбнулся блондин, естественно, сразу заметив пришельца. — А вот и наш четвёртый. Я Барес, это — Лейм и Рагрор. Раз ты последний — извини, выбора нет. Вон та кровать, — он кивнул в угол у окна.
— Мангир, — неуверенно назвался парень и прошёл к указанному месту.
Вещей у него было — тощий мешок со сменной одеждой. Формой, которую выдали в столице, кое-чем из грубого домотканого полотна, прихваченным в деревне — и, пожалуй, всё. Если не считать спрятанной в вещах маленькой деревянной лошадки, вырезанной с большим тщанием и мастерством. Подарок от деда, который умер очень давно, ещё до побега. Единственное напоминание о прошлой, почти спокойной и счастливой жизни. Мангир стеснялся своей привязанности к этой детской игрушке и даже от сестёр её прятал. Ну как можно? Он мужчина, ответственный за двух безалаберных девиц, и вдруг — деревянная лошадка в мешке.
— Ты откуда? — Барес, кажется, проявлял участие вполне искренне, но Мангиру всё равно было неспокойно, юноша ждал подвоха.
— Из Чумных болот. Почти.
— И как там? — восхищённо присвистнул блондин. Такую реакцию можно было понять: про вторую родину Мангира ходило много слухов один другого страшнее. Только к действительности они, насколько он мог видеть, не имели никакого отношения.
— Болото, — неопределённо пожал плечами новенький. Положил мешок с вещами, осторожно сел на край кровати, насторожённо рассматривая соседей.
Все трое казались ровесниками самого Мангира. Русоволосый Рагрор, несмотря на грозное имя, был очень худым и маленьким, с живой мимикой и бьющим во все стороны неукротимым фонтаном энергии. Он сидел, задрав ногу на край стула и обнимая её одной рукой, и постоянно вертелся. Лейм же напоминал медведя — огромный, с буро-коричневыми волосами, собранными в небрежный хвост. Но он, как ни странно, производил наиболее приятное впечатление — казался самым спокойным и добродушным, что ли. Наверное, потому, что походил на дядьку Тредо, у которого Мангир с сёстрами жил все эти годы.
— Давай с нами, — предложил Рагрор. — Мы в пантомиму играем. Тут на карточках написаны фразы, надо объяснять их жестами. Пока Барес отдувается, посмотришь.
— Давайте, — решил Мангир.
Играть ему не хотелось, но на ровном месте ссориться с соседями, которые явно настроены мирно, не хотелось ещё больше. Да и время чем-то надо занять, не таскаться же за сёстрами целый день. Нет, он бы с радостью, так было бы спокойней и не приходилось поминутно задаваться вопросом, не влезли ли близняшки в неприятности. Но Дори точно возмутится. А с ней не хотелось ссориться тем более.
Неожиданно для себя Мангир быстро втянулся в игру. Правила несложные, задания — смешные и разные, да и новые знакомые приняли четвёртого в свой круг на удивление хорошо. Он всё ждал и ждал неприятностей, каких-то проверок для новичка в сложившейся компании, но почему-то так и не дождался.
Он же не знал, что на этот счёт всех отправляющихся к людям змеёнышей основательно проинструктировали, даром что намеренно выбирали самых дружелюбных, общительных и неконфликтных. И те трое, к кому его поселили, изначально были готовы взять на себя опеку над новым соседом, независимо от того, насколько он окажется плохим или хорошим.
— А ты тоже будешь учиться с младшими? — спросил Лейм, когда атмосфера в комнате разрядилась и новенький немного расслабился. — То есть ты силу пока не освоил?
— Вряд ли с ними, но как именно — не знаю, — честно пожал плечами Мангир. — Пару лет я проучился, так что кое-что знаю и многое помню, а теперь... Может, Норика сама возьмётся учить, я бы с радостью.
— Погоди! Ты человек, что ли? — сообразил Барес. — А почему тебя тогда сюда отправили?
Мангир поначалу вновь ощетинился, ожидая враждебности уже по этому поводу. Но — опять зря, никакой неприязни и осуждения в змеях не было. Это... сбивало.
— С младшими сёстрами, — не иначе как из-за смятения прямо ответил он. — Близняшки обе змеи. Мы из дома сбежали, когда родители... — он запнулся. — В общем, когда стало ясно, что у девочек за дар.
Предательство родных они никогда не обсуждали, это было негласное правило. Не заговаривали об этом девочки, молчал и Мангир. А что можно сказать, если родители — казалось, любящие, заботливые, — сами сообщили в Орден, что в их дочерях проснулся запрещённый дар? Проще оказалось сделать вид, что никаких родителей не было вовсе. Их трое — и больше никого.
Но не говорить — не значит не думать. Мар все эти годы пытался понять, как такое получилось. Кто виноват, почему родители даже не попытались заступиться за девочек? Да, в их семье было девять детей, но разве это повод отдавать в руки палачей кого-то из них? Как могло случиться, что строгая и страшная на первый взгляд женщина, явившийся по их души Змеелов, оказалась гораздо сердечней и заботливей родной матери?
— А Норика, у которой ты хочешь учиться, — это та женщина, которая тут командует? — заинтересовался Рагрор. — Суровая. Взгляд такой — ух!
— Норика лучшая! — резко возразил Мангир.
— Извини, я не подумал, что ты... — немного смутился тот. — Но она красивая, это точно. Хотя, по-моему...
— Да не влюбился я, — поморщился Мар. Пару секунд помешкал, но потом решил, что надо договаривать, раз уж начал, и пояснил: — Это она сестёр спасла и спрятала. И меня.
Змеи озадаченно переглянулись. Обо всех возможных опасностях большого мира их предупреждали подробно, и госпожа змеелов в списке шла первой. И новость о том, что она кого-то там спасла, оказалась неожиданной.
В этот момент, удачно прерывая серьёзный разговор, глубокий и приятный женский голос из коридора громко пригласил всех на обед. Явно какая-то магия: слишком хорошо было слышно, но при этом чувствовалось, что за дверью никто не стоит.
Игнорировать приглашение, конечно, никто не стал, и все четверо отправились в столовую. Новые знакомые когда-то успели разобраться в нехитрой планировке здания и шли уверенно, так что у Мангира не осталось даже призрачного шанса заблудиться.
Огромный сверкающий зал с блестящим полом и зеркальным потолком с непривычки шокировал, и новоявленные воспитанники школы заметно терялись в окружающем великолепии, втягивали головы в плечи и боязливо трогали позолоченные завитки на стенах. Даже для полусотни обитателей здесь было слишком просторно, зал без труда вместил бы и в четыре раза больше.
Внося дополнительные штрихи в общую странную картину, под потолком летали тарелки и плавно пикировали на столы перед учениками, не разливая при этом ни капли. Кто-то провожал их заворожёнными взглядами, кто-то — испуганными и долго не решался есть из такой самостоятельной посуды, не зная, что ещё взбредёт ей в голову.
Мангир первым делом нашёл взглядом сестёр. Он бы легко сделал это и в куда более густой толпе: за годы научился отлично чувствовать, как далеко они находятся, что здорово помогало, если девчонки вдруг сбегали в лес или на речку. Близняшки сидели за одним из больших столов в шумной, по большей части девичьей, компании. Разумеется, Дори находилась в центре внимания и что-то с жаром рассказывала. Бойкая и общительная, она больше остальных маялась от одиночества на болотах и сейчас, вырвавшись наконец из скуки прежней жизни, наслаждалась каждым мгновением.
