– Вот и славно, – одобрительно кивнул Раирнес и отошел на несколько шагов в сторону, извлекая артефакт связи наружу и начиная какие-то переговоры.
Никак хотел подготовить почву до приезда в управление стражей…
– Это из-за меня? – вдруг тихо спросила Эрфарин.
– Что? – обернулся к ней Дархад.
Девушка выглядела бледной.
– Нападение на меня, нападение на Ивьен, а теперь вот это… Это из-за меня.
Мужчина прижал ее к себе.
– Пока рано делать выводы. Их допросят, и мы что-нибудь узнаем.
– О том, что очередной посредник мертв… Боги Дня и Ночи, Ивьен! Я должна убедиться, что с ней все в порядке! – вдруг занервничала Эрфарин.
– Свяжешься с ней, когда мы будем дома. – Дархад обхватил жену за плечи и слегка встряхнул. – Если бы что-то случилось, проректор бы уже нам передал. Твоя сестра в гораздо большей безопасности…
Ему не хотелось это признавать, но глупо отворачиваться от правды. Учитывая, что эта самая правда нападает открыто, посреди дороги, посреди города. И даже не боится выступать против Мастера. И даже сама воплощается в весьма грозной силе.
Если бы у него не было кошмара, он бы все равно их победил. Но пришлось бы драться собственноручно, и победа могла не быть столь сокрушительной.
Чью сторону представляют напавшие?
Дархад с трудом мог поверить в то, что это кто-то из поклонников Эрфарин настолько обезумел, что не пожалел средств на наёмников такой элитной когорты. Тогда кто-то из ее кредиторов? Кто-то, кому не выгодно восстановление Торгового дома ее деда?
Все это вроде бы звучало как достойные версии. Но что-то не сходилось.
Категоричность. Стремление. Жестокость.
Нет, кредиторы не будут гоняться за девушкой. Мастер Ночи рассчитался с ними. Торговцы-конкуренты не стали бы действовать столь открыто. До этого ведь они обходились косвенными методами, и те проявляли себя хорошо…
К тому же нападавшие были готовы именно к тому, что сам Дархад даст им отпор. Именно поэтому среди них нашлось сразу трое Мастеров. И обращались они именно к нему, девушку почти игнорировали…
Значит, цель – он сам. Только вот зачем? И кому это нужно?
Дархад впервые ощутил, что в голову закрадывается боль от всех этих вопросов.
Следующая глава - вторник-среда.
Спасибо, что читаете!
В управлении стражей, полнившимся представителями закона и всеми видами пострадавших от всех возможных злоключений, все пошло по кругу.
Сначала одинаковые узкие коридоры, обитые деревянными панелями неясного зеленоватого цвета. Затем череда одинаковых темных дверей без опознавательных знаков. И как конечная точка – безликий кабинет, который наверняка похож на те, что оставались за глухими толстыми стенами по обе стороны.
Дархада и Эрфарин разместили на неудобных твердых стульях рядом друг с другом. Два законника заняли места за своими рабочими столами. И теперь одинаковыми стали вопросы. По кругу. В разном порядке.
В основном отвечал Мастер Ночи, и девушка подавала голос лишь тогда, когда к ней обращались лично. В остальные минуты она старалась отвлечься, но отвлекаться было не на что. В кабинете стояли шкафы, стояли столы, стояли стулья и напольная подставка для цветов без самих цветов. Все разномастное, тусклое, строго-рабочее.
А еще куда-то делся Раирнес.
Впрочем, Глава Гильдии потерялся ненадолго и объявился на пороге кабинета через несколько минут. Открыл дверь первым, а за его спиной хмурой тенью стоял кто-то из местных начальников. Поэтому стражи в кабинете немного выпрямились, немного присмирели, немного стали вежливее.
Между сотрудниками управления последовал короткий обмен репликами, какими-то записями, что они сделали за последние часы.
Дархад наблюдал за всем с самым безучастным видом, хотя именно его пытались обвинить в превышении магических возможностей и излишней агрессии к нападавшим.
Раирнес вовсе встал за спинами своих подчиненных как-то так, словно это его кабинет и его управление. Впрочем, пришедший с ним начальник не смел оспорить подобное положение вещей.
Эрфарин кротко вздохнула. Оба мужчины распознали ее состояние мгновенно и так же мгновенно среагировали. Дархад обратил теплый взгляд на жену. Глава Гильдии положил руку девушке на плечо и сжал в знак поддержки.
– Уже справляешься с такими прикосновениями? – спросил Раирнес тихо, склонившись к ней.
Подчиненная изумленно взглянула на него, повернув голову, – кажется, она вовсе забыла о том, что чужие касания ей неприятны. Слишком многое произошло, мысли и чувства все еще пребывали в хаосе, она все еще думала о кошмаре, что принадлежит ее мужу, и вспоминала, какое тот оказал воздействие. И действительно отвлеклась от навязчивого опасения о том, что чужая рука, едва притронувшаяся к ней, должна вызвать неприязнь.
– Все в порядке, – нейтрально ответила Эрфарин.
– Молодец.
Она не удержалась от улыбки.
Ее похвалили, как маленькую. Но трудно отрицать – это доставило приятные ощущения.
Стражи закончили обсуждение со своим начальником. Тут же в кабинет проскочила мышкой какая-то девушка невзрачного вида и передала бумаги, быстро выскользнув обратно.
– Протоколы допросов напавших на вас, – обозначил представитель закона.
Ему вместе с соратниками теперь казалось логичным связать нападение на Эрфарин Рамхеа на территории ее собственного дома с сегодняшним происшествием.
Девушку принялись расспрашивать куда тщательнее.
Но все-таки что-то выбивалось из ритма.
Заговорившие наемники вообще не имели отношения к Карда-Ормону и прибыли сюда специально, получив заказ в совершенно ином месте.
– Я не понимаю, – растерянно произнесла Эрфарин. – Наёмники совсем из другого города? Какой это вообще имеет смысл? Влияние моей семьи не выходит за границы Карда-Ормона… Кому я могла там помешать?
– Вы можете предположить, где сейчас ваш отец? – вдруг спросил один из стражей.
Девушка вздрогнула.
– Он не мог…
– Вы же сами утверждаете, что он совершил не одно злодеяние против собственной семьи, отчего же не мог пойти и на такое? – продолжил невозмутимо законник.
– Зачем? – растерянно пробормотала Эрфарин. – Он… получил то, что хотел. То, что успел вырвать из рук дедушки и всей семьи. А теперь… теперь он не в состоянии нас коснуться. У него нет никаких прав на счета и имущество. На их остатки…
– А зачем вас пытались похитить? – пролистывая протоколы, задал следующий вопрос представитель закона. – Цели могли быть разные: шантаж, угрозы, вымогательство. Как правило, когда люди переходят черту, уже не имеет значения, сколько еще правил нарушить. И да, как бы чудовищно это ни звучало, но порой самые близкие предают самым жестоким образом. Они знают, как подступиться, знают слабости, знают, на чем поймать. И пользуются всем этим.
Эрфарин уставилась бессмысленным взглядом в пол.
– Я не знаю, где отец… Мне нечего сказать, – устало вздохнула она.
Все повторялось. Все замкнулось. Словно начало наползать черной жирной отвратительной тенью всей этой гнили, что коснулась ее семьи. И она снова чувствовала беспомощность.
Отец решил… отомстить? За то, что оказался вычеркнут из жизни семьи? Отомстить вот так? Рьяно, жестоко, неумолимо?
Сначала наняв одних преступников и подослав на территорию дома, в котором много лет прожил сам. К собственной дочери. Теперь наняв других, чтобы вновь навредить. Уже не только ей, но и мужчине, что стал ее щитом.
Обе попытки провалились… Пока что. Но на ошибках учатся…
Вот только все гадости требуют весьма прозаичного – денег. И немаленьких. Откуда они у того, кто опускался до кражи у своей жены и детей?
– Думаю, что вы достаточно узнали, – вмешался Раирнес, оценив состояние девушки и то, как Дархад потихоньку закипает от нового приступа гнева. – Мы полностью открыты к сотрудничеству. И если что-нибудь поймем или вспомним, непременно сообщим. А сейчас моим людям нужно отдохнуть.
Страж покривился, но кивнул.
Мастер Ночи в ту же секунду подхватил супругу под руку и вывел ее из кабинета представителей закона, не заботясь о том, что будет дальше делать Глава Гильдии.
– А возница? А лошади? – слабо пролепетала Эрфарин, увидев совсем другую карету, приготовленную, чтобы отвезти их домой.
– Их всего лишь оглушили заклятьем, – поделился с ней Дархад. – Придут в себя за пару дней.
Девушка молча мотнула головой.
Обратная дорога почти не отложилась в памяти. Даже когда они ступили на землю поместья, девушка все прокручивала в голове случившееся и пыталась понять, пыталась разглядеть в событиях что-то… что дало бы подсказку, что дало бы ответы. Но ответов не было. И поэтому Эрфарин чувствовала, как вокруг нее сжимается густая гулкая пустота.
Нечто похожее на то, что выстраивают кошмары, когда ступают в обычный мир из силы своих хозяев. То же чувство отсечения от всякой жизни…
Эрфарин заметила, как что-то в тенях поместья Фатеас шевельнулось, и прежде, чем осознала, что делает, отпрянула в сторону, практически бросилась бежать… Она больше не может сталкиваться с кошмарами. Ни с теми, что принадлежат магам, ни с теми, что просто рождаются из силы Ночи. У нее больше нет сил.
Дархад мягко перехватил ее за талию, удержал, загородил собой кошмар, что выполз на дорожку, по которой они шли к особняку, и одним движением развеял его.
– Мелочь, ничего особенного, – сказал Мастер.
Девушку трясло. Она отворачивалась и одновременно с этим не знала, куда деть глаза. Сила реликвии Эстерайи, что оставалась здесь, что так мощно высвобождала свою силу, все еще удерживала тьму на этой территории. А из тьмы могло родиться сколько угодно кошмаров…
Почему здесь все еще так трудно дышать? Почему приложенные усилия не разгоняют силу Ночи? Почему она, маг Дня, так предательски слаба?
– Эрфарин, – мягко обратился к ней Дархад. – Эрфарин, сейчас уже нечего бояться.
Она взглянула на него – пронзительно и отчаянно. В ней скопилось слишком много дурных эмоций из-за всего, что случилось сегодня, и оставалась лишь капля, чтобы чаша переполнилась.
– Я… не устрою истерику, не волнуйся, – пообещала она, слабо веря в собственные слова.
Отчего-то хотелось забиться в припадке. И возможно, за него даже не будет стыдно потом.
Дархад усмехнулся. И повел жену за собой в особняк.
– Грасс! – рыкнул хозяин земли.
Вожак принесся с такой скоростью, что чуть не проскочил мимо людей. Остальные собаки пришли за ним, явно интересуясь, какую именно команду им отдадут.
– Давайте, мальчики и девочки, как лучшие наши друзья, вы выразите самую преданную свою любовь и поддержку, – потрепал собак по головам Мастер Ночи, при этом указывая на супругу.
– Ой, – удивленно воскликнула Эрфарин, когда питомцы завертелись вокруг нее вихрями, выражая собственный восторг громким лаем. – Ох, милые, погодите… Дархад, платье. Платье!
Собаки прижимались к ногам, игриво подпрыгивали, пытались лизнуть руки, а лучше облизать всю хозяйку целиком, раз уж им оказался дан такой прекрасный приказ.
– Я куплю новое, – беспечно отозвался Мастер Ночи. – Два. Идите в гостиную.
Эрфарин с почетным эскортом вошла в дом. И к тому моменту, когда она ступила в комнату, то уже смеялась.
Чтобы как-то ответить на любовь и преданность животных, она уселась прямо на пол гостиной, подумав, что платье можно и помять. Первый бал прошел, на остальные все равно в том же наряде являться нельзя.
В этой комнате, с широкими окнами на две стороны, с простором, с мягким светом ламп, стало удивительно уютно. Собаки заполнили собой пространство, создали небольшой хаос своей суетой и радостью и распугали даже всякие намеки на тени, что упорно пытались пролезть снаружи.
– Да, вы и правда чудесные мальчики и девочки, – счастливо сообщила Эрфарин, успевая погладить каждого из преданных друзей.
Грасс громко гавкнул.
– Да, ты самый чудесный, – заливисто рассмеялась девушка.
Вожак совсем по-человечески кивнул. Он пока что к хозяйке особо не лез. Отчасти сохранял важный вид, отчасти контролировал стаю, чтобы та не разнесла дом хозяина. И подошел к ласковым рукам только тогда, когда остальные немного успокоились.
Эрфарин пересела на удобный диван, пес положил ей свою большую голову на колени, и она принялась его поглаживать.
– Дархад? – опомнившись, завертелась на месте девушка.
Она не заметила, в какой момент супруг покинул ее… И приятные ощущения слегка смазались. Словно в них стало недоставать какого-то крайне важного элемента.
– Не заметил, чтобы ты ела что-то существенное на балу, – послышался твердый громкий голос откуда-то из-за пределов комнаты. – А голодная кошка – это весьма своеобразное существо.
Мастер Ночи вошел в гостиную с подносом. Он уже скинул камзол, расстегнул ворот рубашки, а рукава и вовсе небрежно закатал до локтей.
Эрфарин поймала себя на том, что любуется мужскими руками и совершенно не может перестать это делать.
Ей бы тоже снять платье, поменять его на домашнее, но было ленно вставать, уходить наверх и проводить все эти действа по переодеванию.
Муж поставил поднос на столик перед диванами, усевшись рядом с Эрфарин.
Девушка, чувствуя, как настроение разительно меняется вновь на очень хорошее, поглядела на горячий чай и аппетитную мясную и сырную нарезку рядом с ломтиками свежего хлеба.
– Зря Арта переживает, что ты исхудаешь. Вот какие у тебя чудесные кулинарные способности, – заявила Эрфарин, выстраивая сложную многослойную конструкцию на хлебе.
Грасс очень внимательными глазами проследил за тем, как она от нее откусила. Девушка смешно наморщила нос и показала, что делиться она не собирается.
Остальные собаки, разлегшись по гостиной, тяжко повздыхали, но тоже смирились.
– Полтора года в гордом одиночестве и не такому научат, – философски подметил Дархад.
– Это те полтора года, в которые к тебе регулярно наведывались слуги, соратники и даже Главы? Те полтора года, в течение которых ты пусть и раз в несколько месяцев, но посещал саму Гильдию? И даже умудрялся проводить короткие лекции?
– Да, эти полтора года, – весело смотрел на жену Мастер Ночи.
– Угу, – буркнула она, пережевывая очередной ломтик мяса.
Съеденное она запила несколькими большими глотками чая и в целом готова оказалась согласиться с тем, что жизнь хоть и преподносит испытания, но все-таки прекрасного в ней больше.
Заприметив, что чашка всего одна, она жестом предложила ее супругу. Дархад отрицательно мотнул головой.
Девушка отерла руки хлопковой салфеткой и вновь погладила Грасса, верно сидящего у ее ног.
– Эрфарин, – обратился Мастер Ночи к жене.
Она обернулась к нему, поглядев, как всегда, открыто и чуть-чуть любопытно.
До чего ж опасный взгляд. До чего опасные глаза.
Тоже до помешательства красивые. Как и вся представительница разоренного рода Рамхеа.
– Эрфарин, ты испугалась. Чего именно? Меня? Моей силы? Или того, что я собирался сделать? – открыто спросил Дархад, откинувшись на спинку дивана.
– Кажется, всего и сразу, – так же честно ответила девушка.
Никак хотел подготовить почву до приезда в управление стражей…
– Это из-за меня? – вдруг тихо спросила Эрфарин.
– Что? – обернулся к ней Дархад.
Девушка выглядела бледной.
– Нападение на меня, нападение на Ивьен, а теперь вот это… Это из-за меня.
Мужчина прижал ее к себе.
– Пока рано делать выводы. Их допросят, и мы что-нибудь узнаем.
– О том, что очередной посредник мертв… Боги Дня и Ночи, Ивьен! Я должна убедиться, что с ней все в порядке! – вдруг занервничала Эрфарин.
– Свяжешься с ней, когда мы будем дома. – Дархад обхватил жену за плечи и слегка встряхнул. – Если бы что-то случилось, проректор бы уже нам передал. Твоя сестра в гораздо большей безопасности…
Ему не хотелось это признавать, но глупо отворачиваться от правды. Учитывая, что эта самая правда нападает открыто, посреди дороги, посреди города. И даже не боится выступать против Мастера. И даже сама воплощается в весьма грозной силе.
Если бы у него не было кошмара, он бы все равно их победил. Но пришлось бы драться собственноручно, и победа могла не быть столь сокрушительной.
Чью сторону представляют напавшие?
Дархад с трудом мог поверить в то, что это кто-то из поклонников Эрфарин настолько обезумел, что не пожалел средств на наёмников такой элитной когорты. Тогда кто-то из ее кредиторов? Кто-то, кому не выгодно восстановление Торгового дома ее деда?
Все это вроде бы звучало как достойные версии. Но что-то не сходилось.
Категоричность. Стремление. Жестокость.
Нет, кредиторы не будут гоняться за девушкой. Мастер Ночи рассчитался с ними. Торговцы-конкуренты не стали бы действовать столь открыто. До этого ведь они обходились косвенными методами, и те проявляли себя хорошо…
К тому же нападавшие были готовы именно к тому, что сам Дархад даст им отпор. Именно поэтому среди них нашлось сразу трое Мастеров. И обращались они именно к нему, девушку почти игнорировали…
Значит, цель – он сам. Только вот зачем? И кому это нужно?
Дархад впервые ощутил, что в голову закрадывается боль от всех этих вопросов.
Следующая глава - вторник-среда.
Спасибо, что читаете!
Глава 20.
В управлении стражей, полнившимся представителями закона и всеми видами пострадавших от всех возможных злоключений, все пошло по кругу.
Сначала одинаковые узкие коридоры, обитые деревянными панелями неясного зеленоватого цвета. Затем череда одинаковых темных дверей без опознавательных знаков. И как конечная точка – безликий кабинет, который наверняка похож на те, что оставались за глухими толстыми стенами по обе стороны.
Дархада и Эрфарин разместили на неудобных твердых стульях рядом друг с другом. Два законника заняли места за своими рабочими столами. И теперь одинаковыми стали вопросы. По кругу. В разном порядке.
В основном отвечал Мастер Ночи, и девушка подавала голос лишь тогда, когда к ней обращались лично. В остальные минуты она старалась отвлечься, но отвлекаться было не на что. В кабинете стояли шкафы, стояли столы, стояли стулья и напольная подставка для цветов без самих цветов. Все разномастное, тусклое, строго-рабочее.
А еще куда-то делся Раирнес.
Впрочем, Глава Гильдии потерялся ненадолго и объявился на пороге кабинета через несколько минут. Открыл дверь первым, а за его спиной хмурой тенью стоял кто-то из местных начальников. Поэтому стражи в кабинете немного выпрямились, немного присмирели, немного стали вежливее.
Между сотрудниками управления последовал короткий обмен репликами, какими-то записями, что они сделали за последние часы.
Дархад наблюдал за всем с самым безучастным видом, хотя именно его пытались обвинить в превышении магических возможностей и излишней агрессии к нападавшим.
Раирнес вовсе встал за спинами своих подчиненных как-то так, словно это его кабинет и его управление. Впрочем, пришедший с ним начальник не смел оспорить подобное положение вещей.
Эрфарин кротко вздохнула. Оба мужчины распознали ее состояние мгновенно и так же мгновенно среагировали. Дархад обратил теплый взгляд на жену. Глава Гильдии положил руку девушке на плечо и сжал в знак поддержки.
– Уже справляешься с такими прикосновениями? – спросил Раирнес тихо, склонившись к ней.
Подчиненная изумленно взглянула на него, повернув голову, – кажется, она вовсе забыла о том, что чужие касания ей неприятны. Слишком многое произошло, мысли и чувства все еще пребывали в хаосе, она все еще думала о кошмаре, что принадлежит ее мужу, и вспоминала, какое тот оказал воздействие. И действительно отвлеклась от навязчивого опасения о том, что чужая рука, едва притронувшаяся к ней, должна вызвать неприязнь.
– Все в порядке, – нейтрально ответила Эрфарин.
– Молодец.
Она не удержалась от улыбки.
Ее похвалили, как маленькую. Но трудно отрицать – это доставило приятные ощущения.
Стражи закончили обсуждение со своим начальником. Тут же в кабинет проскочила мышкой какая-то девушка невзрачного вида и передала бумаги, быстро выскользнув обратно.
– Протоколы допросов напавших на вас, – обозначил представитель закона.
Ему вместе с соратниками теперь казалось логичным связать нападение на Эрфарин Рамхеа на территории ее собственного дома с сегодняшним происшествием.
Девушку принялись расспрашивать куда тщательнее.
Но все-таки что-то выбивалось из ритма.
Заговорившие наемники вообще не имели отношения к Карда-Ормону и прибыли сюда специально, получив заказ в совершенно ином месте.
– Я не понимаю, – растерянно произнесла Эрфарин. – Наёмники совсем из другого города? Какой это вообще имеет смысл? Влияние моей семьи не выходит за границы Карда-Ормона… Кому я могла там помешать?
– Вы можете предположить, где сейчас ваш отец? – вдруг спросил один из стражей.
Девушка вздрогнула.
– Он не мог…
– Вы же сами утверждаете, что он совершил не одно злодеяние против собственной семьи, отчего же не мог пойти и на такое? – продолжил невозмутимо законник.
– Зачем? – растерянно пробормотала Эрфарин. – Он… получил то, что хотел. То, что успел вырвать из рук дедушки и всей семьи. А теперь… теперь он не в состоянии нас коснуться. У него нет никаких прав на счета и имущество. На их остатки…
– А зачем вас пытались похитить? – пролистывая протоколы, задал следующий вопрос представитель закона. – Цели могли быть разные: шантаж, угрозы, вымогательство. Как правило, когда люди переходят черту, уже не имеет значения, сколько еще правил нарушить. И да, как бы чудовищно это ни звучало, но порой самые близкие предают самым жестоким образом. Они знают, как подступиться, знают слабости, знают, на чем поймать. И пользуются всем этим.
Эрфарин уставилась бессмысленным взглядом в пол.
– Я не знаю, где отец… Мне нечего сказать, – устало вздохнула она.
Все повторялось. Все замкнулось. Словно начало наползать черной жирной отвратительной тенью всей этой гнили, что коснулась ее семьи. И она снова чувствовала беспомощность.
Отец решил… отомстить? За то, что оказался вычеркнут из жизни семьи? Отомстить вот так? Рьяно, жестоко, неумолимо?
Сначала наняв одних преступников и подослав на территорию дома, в котором много лет прожил сам. К собственной дочери. Теперь наняв других, чтобы вновь навредить. Уже не только ей, но и мужчине, что стал ее щитом.
Обе попытки провалились… Пока что. Но на ошибках учатся…
Вот только все гадости требуют весьма прозаичного – денег. И немаленьких. Откуда они у того, кто опускался до кражи у своей жены и детей?
– Думаю, что вы достаточно узнали, – вмешался Раирнес, оценив состояние девушки и то, как Дархад потихоньку закипает от нового приступа гнева. – Мы полностью открыты к сотрудничеству. И если что-нибудь поймем или вспомним, непременно сообщим. А сейчас моим людям нужно отдохнуть.
Страж покривился, но кивнул.
Мастер Ночи в ту же секунду подхватил супругу под руку и вывел ее из кабинета представителей закона, не заботясь о том, что будет дальше делать Глава Гильдии.
– А возница? А лошади? – слабо пролепетала Эрфарин, увидев совсем другую карету, приготовленную, чтобы отвезти их домой.
– Их всего лишь оглушили заклятьем, – поделился с ней Дархад. – Придут в себя за пару дней.
Девушка молча мотнула головой.
Обратная дорога почти не отложилась в памяти. Даже когда они ступили на землю поместья, девушка все прокручивала в голове случившееся и пыталась понять, пыталась разглядеть в событиях что-то… что дало бы подсказку, что дало бы ответы. Но ответов не было. И поэтому Эрфарин чувствовала, как вокруг нее сжимается густая гулкая пустота.
Нечто похожее на то, что выстраивают кошмары, когда ступают в обычный мир из силы своих хозяев. То же чувство отсечения от всякой жизни…
Эрфарин заметила, как что-то в тенях поместья Фатеас шевельнулось, и прежде, чем осознала, что делает, отпрянула в сторону, практически бросилась бежать… Она больше не может сталкиваться с кошмарами. Ни с теми, что принадлежат магам, ни с теми, что просто рождаются из силы Ночи. У нее больше нет сил.
Дархад мягко перехватил ее за талию, удержал, загородил собой кошмар, что выполз на дорожку, по которой они шли к особняку, и одним движением развеял его.
– Мелочь, ничего особенного, – сказал Мастер.
Девушку трясло. Она отворачивалась и одновременно с этим не знала, куда деть глаза. Сила реликвии Эстерайи, что оставалась здесь, что так мощно высвобождала свою силу, все еще удерживала тьму на этой территории. А из тьмы могло родиться сколько угодно кошмаров…
Почему здесь все еще так трудно дышать? Почему приложенные усилия не разгоняют силу Ночи? Почему она, маг Дня, так предательски слаба?
– Эрфарин, – мягко обратился к ней Дархад. – Эрфарин, сейчас уже нечего бояться.
Она взглянула на него – пронзительно и отчаянно. В ней скопилось слишком много дурных эмоций из-за всего, что случилось сегодня, и оставалась лишь капля, чтобы чаша переполнилась.
– Я… не устрою истерику, не волнуйся, – пообещала она, слабо веря в собственные слова.
Отчего-то хотелось забиться в припадке. И возможно, за него даже не будет стыдно потом.
Дархад усмехнулся. И повел жену за собой в особняк.
– Грасс! – рыкнул хозяин земли.
Вожак принесся с такой скоростью, что чуть не проскочил мимо людей. Остальные собаки пришли за ним, явно интересуясь, какую именно команду им отдадут.
– Давайте, мальчики и девочки, как лучшие наши друзья, вы выразите самую преданную свою любовь и поддержку, – потрепал собак по головам Мастер Ночи, при этом указывая на супругу.
– Ой, – удивленно воскликнула Эрфарин, когда питомцы завертелись вокруг нее вихрями, выражая собственный восторг громким лаем. – Ох, милые, погодите… Дархад, платье. Платье!
Собаки прижимались к ногам, игриво подпрыгивали, пытались лизнуть руки, а лучше облизать всю хозяйку целиком, раз уж им оказался дан такой прекрасный приказ.
– Я куплю новое, – беспечно отозвался Мастер Ночи. – Два. Идите в гостиную.
Эрфарин с почетным эскортом вошла в дом. И к тому моменту, когда она ступила в комнату, то уже смеялась.
Чтобы как-то ответить на любовь и преданность животных, она уселась прямо на пол гостиной, подумав, что платье можно и помять. Первый бал прошел, на остальные все равно в том же наряде являться нельзя.
В этой комнате, с широкими окнами на две стороны, с простором, с мягким светом ламп, стало удивительно уютно. Собаки заполнили собой пространство, создали небольшой хаос своей суетой и радостью и распугали даже всякие намеки на тени, что упорно пытались пролезть снаружи.
– Да, вы и правда чудесные мальчики и девочки, – счастливо сообщила Эрфарин, успевая погладить каждого из преданных друзей.
Грасс громко гавкнул.
– Да, ты самый чудесный, – заливисто рассмеялась девушка.
Вожак совсем по-человечески кивнул. Он пока что к хозяйке особо не лез. Отчасти сохранял важный вид, отчасти контролировал стаю, чтобы та не разнесла дом хозяина. И подошел к ласковым рукам только тогда, когда остальные немного успокоились.
Эрфарин пересела на удобный диван, пес положил ей свою большую голову на колени, и она принялась его поглаживать.
– Дархад? – опомнившись, завертелась на месте девушка.
Она не заметила, в какой момент супруг покинул ее… И приятные ощущения слегка смазались. Словно в них стало недоставать какого-то крайне важного элемента.
– Не заметил, чтобы ты ела что-то существенное на балу, – послышался твердый громкий голос откуда-то из-за пределов комнаты. – А голодная кошка – это весьма своеобразное существо.
Мастер Ночи вошел в гостиную с подносом. Он уже скинул камзол, расстегнул ворот рубашки, а рукава и вовсе небрежно закатал до локтей.
Эрфарин поймала себя на том, что любуется мужскими руками и совершенно не может перестать это делать.
Ей бы тоже снять платье, поменять его на домашнее, но было ленно вставать, уходить наверх и проводить все эти действа по переодеванию.
Муж поставил поднос на столик перед диванами, усевшись рядом с Эрфарин.
Девушка, чувствуя, как настроение разительно меняется вновь на очень хорошее, поглядела на горячий чай и аппетитную мясную и сырную нарезку рядом с ломтиками свежего хлеба.
– Зря Арта переживает, что ты исхудаешь. Вот какие у тебя чудесные кулинарные способности, – заявила Эрфарин, выстраивая сложную многослойную конструкцию на хлебе.
Грасс очень внимательными глазами проследил за тем, как она от нее откусила. Девушка смешно наморщила нос и показала, что делиться она не собирается.
Остальные собаки, разлегшись по гостиной, тяжко повздыхали, но тоже смирились.
– Полтора года в гордом одиночестве и не такому научат, – философски подметил Дархад.
– Это те полтора года, в которые к тебе регулярно наведывались слуги, соратники и даже Главы? Те полтора года, в течение которых ты пусть и раз в несколько месяцев, но посещал саму Гильдию? И даже умудрялся проводить короткие лекции?
– Да, эти полтора года, – весело смотрел на жену Мастер Ночи.
– Угу, – буркнула она, пережевывая очередной ломтик мяса.
Съеденное она запила несколькими большими глотками чая и в целом готова оказалась согласиться с тем, что жизнь хоть и преподносит испытания, но все-таки прекрасного в ней больше.
Заприметив, что чашка всего одна, она жестом предложила ее супругу. Дархад отрицательно мотнул головой.
Девушка отерла руки хлопковой салфеткой и вновь погладила Грасса, верно сидящего у ее ног.
– Эрфарин, – обратился Мастер Ночи к жене.
Она обернулась к нему, поглядев, как всегда, открыто и чуть-чуть любопытно.
До чего ж опасный взгляд. До чего опасные глаза.
Тоже до помешательства красивые. Как и вся представительница разоренного рода Рамхеа.
– Эрфарин, ты испугалась. Чего именно? Меня? Моей силы? Или того, что я собирался сделать? – открыто спросил Дархад, откинувшись на спинку дивана.
– Кажется, всего и сразу, – так же честно ответила девушка.
