Как же страшно, больно, одиноко…
– Если ты зальешь слезами всю спальню, то учти: здесь постелен очень дорогой паркет, оплачивать новый будешь сама, – прозвучал четкий голос Мастера Ночи.
Эрфарин подскочила на кровати ужаленной кошкой. И уставилась на Дархада широко раскрытыми от ужаса глазами.
Мастер Ночи стоял в проеме распахнутых дверей и взирал на нее из освещенного коридора. И всю его высокую мощную фигуру вновь очерчивал свет, потому что в своей спальне она позабыла его включить.
И чем-то этот образ походил на первый миг их встречи. Когда на территории ее дома бушевало пламя, когда он словно бы вышел из него прямо к ней, тоже погруженной во тьму, разрушив всякое ощущение ужаса.
– Ты… ты что?.. ты как?.. – заикаясь, попыталась спросить Эрфарин. Но удивление и сотрясающие нутро рыдания не позволили словам обрести четкость.
– Ты еще стол сломала, а он часть гарнитура, изготовленного на заказ. Тоже тебе предъявлю, – как ни в чем не бывало продолжил говорить муж, сложив руки на широкой груди.
– Как ты здесь оказался?! – визгливо вскрикнула девушка.
– Просто вошел.
– Через окно? – нервно икнула Эрфарин, пытаясь убрать с лица растрепавшиеся волосы, которые неимоверно в эту секунду мешали.
Надо подстричься, как Ивьен, ко всем хардам…
Дархад растерялся. Даже посмотрел на плотно закрытое окно.
– Почему через окно? Я тебе что, герой романтической прозы?
– Но двери я закрыла, – привела железный аргумент супруга.
Мужчина рассмеялся. И сделал это как-то так, что Эрфарин стало неимоверно обидно.
И вообще, что он здесь делает? Ей больно, ей страшно, она хочет страдать и плакать. Хочет отдаться этим чувствам до конца и через слезы и вой наконец выплеснуть их. Почему этот мужчина ей мешает мучиться, терзаться и изводить саму себя? У нее вот отлично получается.
Страх толстым жирным слизнем подполз прямо под гортань и мешал нормально дышать.
Руки из темноты вновь обрели власть над ее физической оболочкой и с удовольствием держали в своих оковах.
– Это мой дом, – заявил Дархад, вмешиваясь в ее мысли своим спокойным тоном. – Разумно, что у меня есть ключи от всех замков. Было бы странно, если бы я, наоборот, не мог хоть куда-то здесь попасть.
– А зачем ты вообще пришел? Я хочу остаться одна! – со всхлипом произнесла девушка и упрямо отвернулась в другую сторону.
Отвернулась и снова принялась плакать.
Отвернулась и сжалась в грустный маленький комок.
– Ты сможешь побыть одна, когда перестанешь реветь так, словно в огне сгорела твоя любимая пара туфель, а ты в придачу ко всему еще и предала страну, – безапелляционным тоном сказал Мастер Ночи и приблизился к ее кровати.
Эрфарин вывернула голову через плечо и недоуменно хлопнула ресницами.
– Что за странные сравнения?
Муж пожал плечами.
– Я пришел к тебе с неприличным предложением.
Девушка окинула взглядом всю внушительную фигуру Мастера, потом спальню, потом себя.
Себе она не понравилась.
Боги Дня и Ночи! Почему все ее наряды проходят какие-то страшные испытания. То она в них по земле катается, то на смятой постели!
Платье все измято. Это просто ужас какой-то.
– С каким? – решилась осторожно уточнить Эрфарин.
– Пойдем напьемся, – выбил ее из колеи совершенно неожиданным предложением супруг. – Ты умеешь напиваться?
– Все, кто был студентом, умеют напиваться, – неопределенно взмахнула рукой девушка.
Дархад кивнул.
Действительно. Юные годы почти у всех сопровождаются всевозможными экспериментами, о которых потом вспоминать либо стыдно, либо интересно. Либо и стыдно, и интересно одновременно.
– Тогда пошли.
Эрфарин что-то невнятно буркнула, подумала, так ли ей хочется страдать и отчаиваться, и решила, что хочется не так чтобы сильно. Поэтому она принялась сползать с постели и как-то нелепо пытаться пригладить складки на юбке. Все усилия пропали даром.
– Почему я порчу столько нарядов в последнее время…
– Видимо, ради того, чтобы у меня случился повод тебе купить новые, – весело заявил Дархад.
Она слабо улыбнулась.
– У тебя глаза красные, – слегка нахмурив брови, вгляделся в лицо жены Мастер Ночи.
– Я вообще сейчас некрасивая, – отвела она взгляд.
– Ты всегда красивая.
– Так не бывает.
– Это у вас, женщин, не бывает, вы вечно себе что-то выдумываете.
Девушка не нашлась с правильным ответом и потому в молчании проследовала за хозяином дома вплоть до столовой.
Дархад принялся открывать дверцы шкафов и вытаскивать из их нутра красивые бутылки, которые перемещались на стол в каком-то только ему ведомом порядке.
Эрфарин лишь наблюдала, слегка опираясь бедром на обеденный стол.
Она вдруг осознала, что они не использовали свет. И все, чем наполнялось помещение, – это отсветы от наружных фонарей. Но она видела в темноте хорошо. Хуже, чем кошачья ипостась, но лучше, чем большинство людей. А он… он тоже почему-то видел.
– Ты видишь в темноте?
– Артефакт. Порой при работе лучше обходиться без света, и я уже давно привык.
Она наблюдала за тем, как хозяин особняка открывает бутылку за бутылкой. А потом в четких пропорциях наливает содержимое в небольшие рюмки. Разный алкоголь ложился отдельными слоями. Получалось даже красиво.
– Давай за чувствительность женской натуры, – произнес Дархад, всовывая в женскую руку рюмку.
Они выпили по первому кругу.
Эрфарин ощутила, как жгучая жидкость плеснулась в желудок, обожгла его, а потом сразу же принялась распространять тепло по венам. Стало хорошо.
– Я обидела сестру, – вздохнула она всей грудью.
– Да, обидела, – без всяких эмоций согласился супруг.
– Она меня не простит, – всхлипнула девушка.
– А вот это глупости. Из-за такого не ссорятся навсегда.
– А из-за чего ссорятся?
Дархад налил им новые порции. Другие. Поднял рюмку, посмотрел на девушку поверх нее и жестом показал, что сначала – выпивка.
Она послушно проглотила содержимое.
Вкусное. Сладковатое. И тягучее. Сбежало в желудок ласковым шелком.
– Навсегда вообще не ссорятся, – ответил на ее вопрос Мастер Ночи. – Навсегда… предают, обманывают, бросают. Вот тогда да, тогда навсегда.
– Тогда, видимо, с моим отцом мы расстались навсегда, – протянула Эрфарин.
– Тебе больно? – спросил мужчина, переставляя бутылки с места на место: одни дальше, другие ближе.
– Не знаю, – сказала девушка, бессмысленным взглядом наблюдая за движениями мужских рук. – Уже, наверное, нет. Обидно и тяжело. Обидно, что мою семью постигло такое. И тяжело, что до сих пор приходится разбираться с последствиями.
Новые порции. Они снова выпили. Эрфарин опустилась на ближайший стул и подперла подбородок рукой.
– Я правда сломала стол?
– Да.
– Он правда из дорогого гарнитура?
– В этом доме все дорогое, – усмехнулся Дархад.
– Издеваешься… Что мы будем делать?
– С чем?
– Кажется, нас хотели убить.
– О нет, нет. Никто нас не хотел убить.
Эрфарин даже выпрямилась, услышав такую уверенность. Мастер Ночи перехватил ее широко распахнутый взгляд и ухмыльнулся краешком рта.
– Если бы хотели убить, ударили бы совсем иначе. Они хотели… сразиться?.. Навредить?.. Пожалуй, что именно навредить. И именно мне.
– А как же я?
– А что ты? Это город, в котором живет одиннадцать миллионов человек, ты думаешь все преступления здесь только из-за тебя?
Он опять произнес это как-то так, что Эрфарин очень хотелось оскорбиться. Фыркнуть. Заявить что-то смелое в ответ. Что-то, что его переубедит…
Словно она желала, чтобы именно так и оказалось. Чтобы во всем виновата была она. И что все неприятности тянутся именно к ней.
Боги, какая глупость. Почему этот мужчина так путает ее мысли?
– Но из всех одиннадцати миллионов напали именно на тебя. Того, кто находился со мной, – все-таки попыталась возразить она.
– Радость моя, а вдруг это как раз на тебя напали из-за меня? – уперевшись ладонями в поверхность стола, произнес Дархад.
Супруга подумала и отрицательно завертела головой, окончательно портя прическу. Поэтому она решительно принялась вытаскивать шпильки и невидимки и бросать их на стол.
Мастер Ночи присвистнул, когда понял, какое количество их там спрятано.
Как непросто быть женщиной…
– Не сходится, – убедительно покачала пальчиком Эрфарин. – На меня напали в самом начале и хотели похитить. Это явно связано с моей семьей. И на Ивьен напали в Академии из-за наших проблем. Из-за твоих уж мою сестру точно бы не стали трогать.
– Что ж, признаю, – кивнул мужчина. – Тогда выходит, что у тебя свои враги, а у меня свои.
– Тогда этот город может спать спокойно, мы сосредоточили на себе всех преступников и наёмников, – всплеснула руками супруга.
Дархад хохотнул. И вернул свое внимание алкоголю.
– А это даже забавно, – дал он свою оценку всему происходящему.
– Мне не нравится. Я боюсь. А ты боишься?
– Вообще или того, что происходит?
– А есть разница?
– Конечно есть.
Он вложил в руку жены наполненную до краев стопку. Они выпили.
Что-то очень крепкое и жгучее. Оно упало в желудок раскаленным комом и принялось распространять жар по венам еще сильнее.
Эрфарин вновь пожалела, что все еще оставалась в этом дурном платье. Нужно было переодеться во что-то более легкое и удобное.
– У меня есть страхи, как и у любого человека, – ответил ей Дархад. – Но я не боюсь тех, кто пытается нам навредить. Я могу с ними справиться. Я не могу их найти… пока что. Но вот справиться в моменте могу. Остальное – дело времени.
– Ну да. Гильдмастера, «Сумеречные волки», собственный кошмар… на что у тебя еще хватит сил? – попыталась поддразнить его Эрфарин.
– Главное, чтобы их хватило защитить тебя, – негромко заявил Мастер Ночи, и это придало особый вес его словам.
– Пожалуй, это уже выходит за рамки сделки…
– Ты просила защиту. Ты не оговаривала нюансы. Поэтому я предпочту защищать тебя от того, что, на мой взгляд, представляет опасность.
Она вздохнула.
– Нельзя такое говорить женщине. От этого голову ведет.
– Это от алкоголя.
– Это от тебя. Ты слишком… ты весь слишком! Это даже как-то неправдоподобно. Точно, как из романтической прозы. – Эрфарин опустила голову, зарылась пальцами в волосы, растормошила прическу окончательно.
Дархад подошел к ней, потянул за руку, заставил подняться.
Она не сопротивлялась. Она вообще не могла ему сопротивляться. Ни в едином моменте, ни в едином порыве или действии.
Право слово, слишком. Все – слишком.
Мужчина загородил последние отсветы от окна. Он – почти воплощение ночи. И его черные глаза – ее самое сердце.
Эрфарин рвано выдохнула.
Дархад поцеловал ее. Нежно, медленно и сладко. Голову повело. Нет, не от алкоголя. Точно от него. Еще немного, еще пара шагов – и она будет пьяная от его взглядов, от его прикосновений, от любого его слова.
Его губы скользнули по ее губам, по скуле, к жизненно важной жилке на шее. Аромат духов все еще оставался на женской коже тонким шлейфом. Едва различимым соблазнительным пологом.
Мастер Ночи провел по ней языком, ощущая, как ритм сердца супруги окончательно срывается, переходит в бешеный стук.
– Так и думал, что вкусно, – прошептал Дархад.
Эрфарин прикрыла глаза, подалась ему навстречу, он прижал ее к себе крепче.
Боги, как жарко и хорошо. Избавиться бы от треклятого платья…
Кошмар взял девушку в тиски. Мерзко взвизгнул в ее душе. Одернул, оторвал от мужчины, к которому она так стремилась. Напомнил об ошибке, что она допустила совсем недавно, поддавшись эмоциям и страданиям…
Она сжалась, вцепилась пальцами в рубашку мужа.
– Не могу. Ненавижу. Почему так… – зашептала Эрфарин в отчаянии.
Дархад нежно коснулся рукой ее лица и заставил вновь посмотреть на себя.
– Кошмар отвоевал себе кое-что обратно, да?
– Прости, – прошептала она, и по ее щекам скатились прозрачные слезинки.
Он коротко поцеловал жену в губы.
– Пошли спать. Мы заслужили отдых.
На его руках тут же оказалась белая кошка, доверчиво прижавшаяся к груди.
– Не очень-то это и честно, но сегодня прощу… – дал оценку такому трюку Мастер Ночи.
Вторая часть главы - завтра.
Спасибо всем за комментарии и награды!
– Если ты зальешь слезами всю спальню, то учти: здесь постелен очень дорогой паркет, оплачивать новый будешь сама, – прозвучал четкий голос Мастера Ночи.
Эрфарин подскочила на кровати ужаленной кошкой. И уставилась на Дархада широко раскрытыми от ужаса глазами.
Мастер Ночи стоял в проеме распахнутых дверей и взирал на нее из освещенного коридора. И всю его высокую мощную фигуру вновь очерчивал свет, потому что в своей спальне она позабыла его включить.
И чем-то этот образ походил на первый миг их встречи. Когда на территории ее дома бушевало пламя, когда он словно бы вышел из него прямо к ней, тоже погруженной во тьму, разрушив всякое ощущение ужаса.
– Ты… ты что?.. ты как?.. – заикаясь, попыталась спросить Эрфарин. Но удивление и сотрясающие нутро рыдания не позволили словам обрести четкость.
– Ты еще стол сломала, а он часть гарнитура, изготовленного на заказ. Тоже тебе предъявлю, – как ни в чем не бывало продолжил говорить муж, сложив руки на широкой груди.
– Как ты здесь оказался?! – визгливо вскрикнула девушка.
– Просто вошел.
– Через окно? – нервно икнула Эрфарин, пытаясь убрать с лица растрепавшиеся волосы, которые неимоверно в эту секунду мешали.
Надо подстричься, как Ивьен, ко всем хардам…
Дархад растерялся. Даже посмотрел на плотно закрытое окно.
– Почему через окно? Я тебе что, герой романтической прозы?
– Но двери я закрыла, – привела железный аргумент супруга.
Мужчина рассмеялся. И сделал это как-то так, что Эрфарин стало неимоверно обидно.
И вообще, что он здесь делает? Ей больно, ей страшно, она хочет страдать и плакать. Хочет отдаться этим чувствам до конца и через слезы и вой наконец выплеснуть их. Почему этот мужчина ей мешает мучиться, терзаться и изводить саму себя? У нее вот отлично получается.
Страх толстым жирным слизнем подполз прямо под гортань и мешал нормально дышать.
Руки из темноты вновь обрели власть над ее физической оболочкой и с удовольствием держали в своих оковах.
– Это мой дом, – заявил Дархад, вмешиваясь в ее мысли своим спокойным тоном. – Разумно, что у меня есть ключи от всех замков. Было бы странно, если бы я, наоборот, не мог хоть куда-то здесь попасть.
– А зачем ты вообще пришел? Я хочу остаться одна! – со всхлипом произнесла девушка и упрямо отвернулась в другую сторону.
Отвернулась и снова принялась плакать.
Отвернулась и сжалась в грустный маленький комок.
– Ты сможешь побыть одна, когда перестанешь реветь так, словно в огне сгорела твоя любимая пара туфель, а ты в придачу ко всему еще и предала страну, – безапелляционным тоном сказал Мастер Ночи и приблизился к ее кровати.
Эрфарин вывернула голову через плечо и недоуменно хлопнула ресницами.
– Что за странные сравнения?
Муж пожал плечами.
– Я пришел к тебе с неприличным предложением.
Девушка окинула взглядом всю внушительную фигуру Мастера, потом спальню, потом себя.
Себе она не понравилась.
Боги Дня и Ночи! Почему все ее наряды проходят какие-то страшные испытания. То она в них по земле катается, то на смятой постели!
Платье все измято. Это просто ужас какой-то.
– С каким? – решилась осторожно уточнить Эрфарин.
– Пойдем напьемся, – выбил ее из колеи совершенно неожиданным предложением супруг. – Ты умеешь напиваться?
– Все, кто был студентом, умеют напиваться, – неопределенно взмахнула рукой девушка.
Дархад кивнул.
Действительно. Юные годы почти у всех сопровождаются всевозможными экспериментами, о которых потом вспоминать либо стыдно, либо интересно. Либо и стыдно, и интересно одновременно.
– Тогда пошли.
Эрфарин что-то невнятно буркнула, подумала, так ли ей хочется страдать и отчаиваться, и решила, что хочется не так чтобы сильно. Поэтому она принялась сползать с постели и как-то нелепо пытаться пригладить складки на юбке. Все усилия пропали даром.
– Почему я порчу столько нарядов в последнее время…
– Видимо, ради того, чтобы у меня случился повод тебе купить новые, – весело заявил Дархад.
Она слабо улыбнулась.
– У тебя глаза красные, – слегка нахмурив брови, вгляделся в лицо жены Мастер Ночи.
– Я вообще сейчас некрасивая, – отвела она взгляд.
– Ты всегда красивая.
– Так не бывает.
– Это у вас, женщин, не бывает, вы вечно себе что-то выдумываете.
Девушка не нашлась с правильным ответом и потому в молчании проследовала за хозяином дома вплоть до столовой.
Дархад принялся открывать дверцы шкафов и вытаскивать из их нутра красивые бутылки, которые перемещались на стол в каком-то только ему ведомом порядке.
Эрфарин лишь наблюдала, слегка опираясь бедром на обеденный стол.
Она вдруг осознала, что они не использовали свет. И все, чем наполнялось помещение, – это отсветы от наружных фонарей. Но она видела в темноте хорошо. Хуже, чем кошачья ипостась, но лучше, чем большинство людей. А он… он тоже почему-то видел.
– Ты видишь в темноте?
– Артефакт. Порой при работе лучше обходиться без света, и я уже давно привык.
Она наблюдала за тем, как хозяин особняка открывает бутылку за бутылкой. А потом в четких пропорциях наливает содержимое в небольшие рюмки. Разный алкоголь ложился отдельными слоями. Получалось даже красиво.
– Давай за чувствительность женской натуры, – произнес Дархад, всовывая в женскую руку рюмку.
Они выпили по первому кругу.
Эрфарин ощутила, как жгучая жидкость плеснулась в желудок, обожгла его, а потом сразу же принялась распространять тепло по венам. Стало хорошо.
– Я обидела сестру, – вздохнула она всей грудью.
– Да, обидела, – без всяких эмоций согласился супруг.
– Она меня не простит, – всхлипнула девушка.
– А вот это глупости. Из-за такого не ссорятся навсегда.
– А из-за чего ссорятся?
Дархад налил им новые порции. Другие. Поднял рюмку, посмотрел на девушку поверх нее и жестом показал, что сначала – выпивка.
Она послушно проглотила содержимое.
Вкусное. Сладковатое. И тягучее. Сбежало в желудок ласковым шелком.
– Навсегда вообще не ссорятся, – ответил на ее вопрос Мастер Ночи. – Навсегда… предают, обманывают, бросают. Вот тогда да, тогда навсегда.
– Тогда, видимо, с моим отцом мы расстались навсегда, – протянула Эрфарин.
– Тебе больно? – спросил мужчина, переставляя бутылки с места на место: одни дальше, другие ближе.
– Не знаю, – сказала девушка, бессмысленным взглядом наблюдая за движениями мужских рук. – Уже, наверное, нет. Обидно и тяжело. Обидно, что мою семью постигло такое. И тяжело, что до сих пор приходится разбираться с последствиями.
Новые порции. Они снова выпили. Эрфарин опустилась на ближайший стул и подперла подбородок рукой.
– Я правда сломала стол?
– Да.
– Он правда из дорогого гарнитура?
– В этом доме все дорогое, – усмехнулся Дархад.
– Издеваешься… Что мы будем делать?
– С чем?
– Кажется, нас хотели убить.
– О нет, нет. Никто нас не хотел убить.
Эрфарин даже выпрямилась, услышав такую уверенность. Мастер Ночи перехватил ее широко распахнутый взгляд и ухмыльнулся краешком рта.
– Если бы хотели убить, ударили бы совсем иначе. Они хотели… сразиться?.. Навредить?.. Пожалуй, что именно навредить. И именно мне.
– А как же я?
– А что ты? Это город, в котором живет одиннадцать миллионов человек, ты думаешь все преступления здесь только из-за тебя?
Он опять произнес это как-то так, что Эрфарин очень хотелось оскорбиться. Фыркнуть. Заявить что-то смелое в ответ. Что-то, что его переубедит…
Словно она желала, чтобы именно так и оказалось. Чтобы во всем виновата была она. И что все неприятности тянутся именно к ней.
Боги, какая глупость. Почему этот мужчина так путает ее мысли?
– Но из всех одиннадцати миллионов напали именно на тебя. Того, кто находился со мной, – все-таки попыталась возразить она.
– Радость моя, а вдруг это как раз на тебя напали из-за меня? – уперевшись ладонями в поверхность стола, произнес Дархад.
Супруга подумала и отрицательно завертела головой, окончательно портя прическу. Поэтому она решительно принялась вытаскивать шпильки и невидимки и бросать их на стол.
Мастер Ночи присвистнул, когда понял, какое количество их там спрятано.
Как непросто быть женщиной…
– Не сходится, – убедительно покачала пальчиком Эрфарин. – На меня напали в самом начале и хотели похитить. Это явно связано с моей семьей. И на Ивьен напали в Академии из-за наших проблем. Из-за твоих уж мою сестру точно бы не стали трогать.
– Что ж, признаю, – кивнул мужчина. – Тогда выходит, что у тебя свои враги, а у меня свои.
– Тогда этот город может спать спокойно, мы сосредоточили на себе всех преступников и наёмников, – всплеснула руками супруга.
Дархад хохотнул. И вернул свое внимание алкоголю.
– А это даже забавно, – дал он свою оценку всему происходящему.
– Мне не нравится. Я боюсь. А ты боишься?
– Вообще или того, что происходит?
– А есть разница?
– Конечно есть.
Он вложил в руку жены наполненную до краев стопку. Они выпили.
Что-то очень крепкое и жгучее. Оно упало в желудок раскаленным комом и принялось распространять жар по венам еще сильнее.
Эрфарин вновь пожалела, что все еще оставалась в этом дурном платье. Нужно было переодеться во что-то более легкое и удобное.
– У меня есть страхи, как и у любого человека, – ответил ей Дархад. – Но я не боюсь тех, кто пытается нам навредить. Я могу с ними справиться. Я не могу их найти… пока что. Но вот справиться в моменте могу. Остальное – дело времени.
– Ну да. Гильдмастера, «Сумеречные волки», собственный кошмар… на что у тебя еще хватит сил? – попыталась поддразнить его Эрфарин.
– Главное, чтобы их хватило защитить тебя, – негромко заявил Мастер Ночи, и это придало особый вес его словам.
– Пожалуй, это уже выходит за рамки сделки…
– Ты просила защиту. Ты не оговаривала нюансы. Поэтому я предпочту защищать тебя от того, что, на мой взгляд, представляет опасность.
Она вздохнула.
– Нельзя такое говорить женщине. От этого голову ведет.
– Это от алкоголя.
– Это от тебя. Ты слишком… ты весь слишком! Это даже как-то неправдоподобно. Точно, как из романтической прозы. – Эрфарин опустила голову, зарылась пальцами в волосы, растормошила прическу окончательно.
Дархад подошел к ней, потянул за руку, заставил подняться.
Она не сопротивлялась. Она вообще не могла ему сопротивляться. Ни в едином моменте, ни в едином порыве или действии.
Право слово, слишком. Все – слишком.
Мужчина загородил последние отсветы от окна. Он – почти воплощение ночи. И его черные глаза – ее самое сердце.
Эрфарин рвано выдохнула.
Дархад поцеловал ее. Нежно, медленно и сладко. Голову повело. Нет, не от алкоголя. Точно от него. Еще немного, еще пара шагов – и она будет пьяная от его взглядов, от его прикосновений, от любого его слова.
Его губы скользнули по ее губам, по скуле, к жизненно важной жилке на шее. Аромат духов все еще оставался на женской коже тонким шлейфом. Едва различимым соблазнительным пологом.
Мастер Ночи провел по ней языком, ощущая, как ритм сердца супруги окончательно срывается, переходит в бешеный стук.
– Так и думал, что вкусно, – прошептал Дархад.
Эрфарин прикрыла глаза, подалась ему навстречу, он прижал ее к себе крепче.
Боги, как жарко и хорошо. Избавиться бы от треклятого платья…
Кошмар взял девушку в тиски. Мерзко взвизгнул в ее душе. Одернул, оторвал от мужчины, к которому она так стремилась. Напомнил об ошибке, что она допустила совсем недавно, поддавшись эмоциям и страданиям…
Она сжалась, вцепилась пальцами в рубашку мужа.
– Не могу. Ненавижу. Почему так… – зашептала Эрфарин в отчаянии.
Дархад нежно коснулся рукой ее лица и заставил вновь посмотреть на себя.
– Кошмар отвоевал себе кое-что обратно, да?
– Прости, – прошептала она, и по ее щекам скатились прозрачные слезинки.
Он коротко поцеловал жену в губы.
– Пошли спать. Мы заслужили отдых.
На его руках тут же оказалась белая кошка, доверчиво прижавшаяся к груди.
– Не очень-то это и честно, но сегодня прощу… – дал оценку такому трюку Мастер Ночи.
Вторая часть главы - завтра.
Спасибо всем за комментарии и награды!
