– Да почему вы на их стороне? – взвелась сестра Хатеона.
Проректор осадил ее одним взглядом, и девушка медленно опустилась на свое место.
– Я ни на чьей стороне. По-хорошему, вас обеих следует либо отстранить от занятий, либо вовсе выставить за порог. Вы в Академии правоохранения, а ведете себя как те, с кем обязаны будете потом бороться. Однако вы обе показываете хорошие результаты в учебе. Обе девушки будут обязаны принести извинения друг другу перед всем советом преподавателей.
Ивьен скрипнула зубами и возмущенно фыркнула, но, стоило ей поймать многозначительный взгляд Мастера Ночи, тут же притихла и покорно кивнула. Эрфарин крепче сжала ее руку.
Оппонентка молодой девушки молчала.
– Также вам будут назначены штрафные экзамены, и я уж позабочусь, чтобы с вашими талантами вам не удалось пройти их легко. И надеюсь, что на этом любые конфликты будут исчерпаны, – добавил проректор.
– Уничтожьте письма, – обратился Хатеон к сестрам Рамхеа.
– Нет, – твердо ответила Эрфарин.
– И хочешь, чтобы я это так оставил?
– Я не дам им ход, если вы будете вести себя разумно.
Противник нервно усмехнулся. Возможно, ему и правда понадобится помощь лекарей. Ведь то, что он не мог дотянуться до лебединой шейки этой девицы, выводило его из себя.
Она и в прошлые их встречи демонстрировала высокомерие, не сдавалась, не покорялась, а теперь и вовсе нос задрала.
Вот бы ее… Жаль, что то нападение на ее земле не увенчалось успехом. Он бы искренне поблагодарил того, кто его осуществил. Кем бы ни был этот неизвестный.
– Что ж, теперь вижу, что в тебе кровь торговца. Наше племя никогда не упускает выгоду, – цыкнул языком Хатеон, выпрямляясь и слишком резко одергивая полы своего роскошного камзола.
Эрфарин повела плечами.
– Идем, – дернул за руку сестру Хатеон.
– Но…
– Идем! – глухо рыкнул он на нее и вытащил за собой из кабинета проректора.
– Ивьен, – обратилась к младшей Эрфарин, когда шаги противников стихли.
– Да, я понимаю, – тихо промолвила молодая девушка, поднялась и обернулась к проректору. – Я прошу прощения за недопустимое поведение. И… я приложу усилия, чтобы ничего подобного не повторилось.
Мужчина сдержанно кивнул.
Дархад вместе с девушками покинул кабинет.
– Про лекарей я бы не догадался, – признался Мастер Ночи, поглядывая на серое небо за окнами коридоров, что непременно встретились им по пути.
Солнца почти не было видно. Поэтому он шагнул вперед, выйдя из-под укрытия непроницаемых стен. Если его заминку кто-то и заметил, то лишь Эрфарин. Она ободряюще улыбнулась мужу.
Затем сестры Рамхеа с самым заговорщицким видом переглянулись.
– Когда нам пришлось лишить отца прав на распоряжение имуществом семьи, мы в том числе были вынуждены обратиться и в лечебницу, где ему поставили диагноз из-за его пристрастия к играм, – пояснила старшая.
– Что ж, любой опыт в жизни бывает полезен, – протянул Дархад.
– Ивьен, ты должна извиниться перед преподавателями как следует. Поняла меня? – добавила Эрфарин, стараясь донести до младшей всю важность таких извинений.
– Да-да, ты же видишь, что я только что немного потренировалась. Меня больше экзамены волнуют… Точно заставят учить что-нибудь такое, от чего мозги вскипят, – почесала макушку Ивьен.
– Зато на глупости будет времени поменьше.
– Ой, ну можно подумать!.. Ладно.
Они дошли до конца коридора.
Ивьен несколько замялась, пожевала губами, а потом все-таки ступила на шаг вперед и встала перед парой.
– Старшенькая, айис Форгаз… А может быть, вы сможете прийти ко мне на соревнования? – спросила она, продолжая нервно сжимать пальцы перед собой. – Знаю, что сейчас это неуместно, да и неважно в сравнении со всем тем, что творится, но, может… может, получится? Просто у всех будет кто-то присутствовать, а мама и дедушка не успеют еще вернуться… И я подумала, что…
– Думаю, получится, – ответил Дархад.
Молодая девушка вскинула голову, посмотрела на Мастера Ночи и, не найдя в нем и тени лукавства, просияла.
Эрфарин хотела вмешаться, хотела как-то предотвратить это обещание, но, увидев всю радость младшей, промолчала.
В самом деле, Ивьен владеет силой Ночи, поэтому и экзамены должны будут проходить в темное время суток. Вряд ли возникнут проблемы с тем, чтобы пытаться подстроиться под движение главного небесного светила.
– Спасибо! Я буду стараться! И хорошо учиться! – с нескрываемой радостью прощебетала Ивьен и убежала вверх по лестнице.
– Она еще такая маленькая, – с любовью и умилением произнесла Эрфарин.
– В такие моменты они и правда невероятно трогательны, – подтвердил Дархад.
– Полагаю, что раз уж ты дал обещание даже моей сестре, то твои из тебя и вовсе веревки вьют.
Мастер Ночи пожал плечами.
– Да я и не против. Мне нравится, когда они счастливы.
Они покинули стены Академии и направились в Гильдию.
На первый взгляд, в Ангарет ничего не изменилось. Все же Илнан представлял собой ту сторону, с которой большинство не сталкивалось. А те, кто нарушал правила, уже не являлись частью Гильдии. Поэтому выходило, что одна из важных фигур теперь низложена, но об этом практически никто не знал.
Разве что несколько человек из самого близкого окружения Глав.
Дархад и Эрфарин быстро достигли кабинета Гильдмастеров. Пришлось подождать, пока те закончат совещание, и, после того как их кабинет все покинули, пара вошла внутрь.
Раирнес и Теффа выглядели как всегда – серьёзными и собранными. Подписывали какие-то бумаги и передавали их в руки Арманту. Тот, собрав все, удалился, прикрыв за собой двери. Теффа закрыла шторы на всех трех окнах, обратив внимание, что Мастер с осторожностью переступает порог и косится на солнечный свет, что вдруг пробился сквозь сизые облака.
– Что-нибудь удалось узнать? – спросил Дархад, занимая одно из мест напротив столов Глав.
– Нет. Думаю, Илнан действительно рассказал все что мог, – ответил ему Раирнес, кинув выразительный взгляд на несколько листов, что лежали справа от него. Там были записаны все показания бывшего следователя Ангарет.
– Что с ним будет? – осторожно поинтересовалась Эрфарин.
Главы посмотрели на нее.
– Он лишен своей должности и своей принадлежности к нашей Гильдии согласно статье кодекса – за измену. Ни одна Гильдия больше его не примет. Да и вообще любая официальная структура. Что до его жены – о ней заявлено законникам. И там уже будут разбираться они. Но полагаю, что случится все то, что должно случиться.
Эрфарин испытала смешанные чувства. Она понимала необходимость столь суровых мер, но, все-таки зная, что Илнан так поступил, исходя из боли в собственном сердце за любимого человека, ей было жаль и его, и его жену. Для нее теперь тоже все кончено.
– Но с этим все итоги ясны. Теперь важнее другое. Наш неизвестный и странный противник. Цели которого поистине то ли глупы, то ли поразительны, – добавила Теффа.
– Мы думаем, что он нацелен на тебя, Дархад. Ведь сразу же после схватки с Илнаном использовали магию, что зацепила именно тебя. Не знаешь, кого ты мог так обидеть? Может, девушку какую некрасиво бросил? – спросил Раирнес.
– Даже когда вы красиво нас бросаете, мы все равно можем затаить обиду, – подсказала супруга.
– Вы просто кошмарны, – качнул головой Глава.
– Не думаю, что это вообще женщина, – вмешалась Эрфарин, чем привлекла всеобщее внимание. Она немного смутилась, но все равно продолжила: – Мы схватим первую же попавшуюся сковороду и оборвем ею ваши жизни, или же проткнем сердце отравленным стилетом. Нам нужен быстрый и однозначный результат. Мы… не соревнуемся в большинстве своих действий, как это делают мужчины.
Все продолжали на нее смотреть.
– Какие интересные выводы. Я такое только от законников когда-то слышал, когда они портреты преступников составляют по обрывкам сведений, – высказался Раирнес, подпирая подбородок рукой.
Эрфарин не заметила во взглядах насмешки, лишь заинтересованность, и обрела еще больше уверенности в собственных предположениях.
– Во-первых, у меня сестра – будущий законник, и я чего только не наслушалась от нее. Во-вторых… за этот год, пока разрушали мою семью, было всего три женщины, выступившие против нас. Все трое оторвали нужный для себя кусок в удачный момент и с тех пор с нами не знаются, не связываются, ничем не угрожают и больше ничего не хотят. Адалан кружила дольше всех в надежде получить чуть больше остальных, но это скорее исключение из правил. А мужчины… мужчины устроили бои. Некоторые – более элегантные и скрытые, некоторые – показательные. Но это все – соревнование. Мужчинам важно выиграть публично, чтобы заявить о своем превосходстве. И похоже, этому неизвестному это тоже важно. Иначе бы он просто яд в еду подсыпал.
Дархад невольно скривился и подумал, как бы не потерять аппетит.
– Что ж, все равно яснее не становится. Кроме того, что… заметили, как он быстро узнал о том, что Илнан пойман? А в той суматохе, что случилась после воздействия энергией, пропали двое служащих. У нас завелись крысы. И они не чета мышатам Даирнэль, – протянул Раирнес с заметным холодком в голосе.
– Но это наши заботы, – сказала Теффа. – А ты, Дархад, должен попытаться понять, кто твой враг.
Мастер Ночи ничего на это не ответил. Если бы у него были хотя бы какие-то подозрения, он бы уже проверил.
– Но будь добр не забывать и о других делах. На празднестве в честь нового набора ты один из тех, кто скажет речь для нашей молодежи, – с энтузиазмом проговорила Теффа.
– Мне достаточно будет просто стоять рядом с вами, – Мастер Ночи жестом указал на свое лицо, – женская часть придет в восторг. Как ты каждый раз, когда меня видишь.
– Хм, – многозначительно протянула Глава, потом кинула взгляд на своего мужа и вновь вернулась к Дархаду. – Да, не могу отрицать, что ты ублажаешь женский взор.
– Да что ж такое, – забеспокоился Раирнес, – Эрфарин, неужели я настолько уступаю?
Девушка, вновь растерявшаяся от того, в какое странное русло утекла беседа, уставилась на Гильдмастера. А тот явно ждал ее ответ с самым серьезным видом.
– Для мужчины красота вовсе не самое главное…
– Но хорошо, когда она прилагается, – едко подметила Теффа и закусила губу, чтобы не рассмеяться в голос, получив полный обиды взгляд от мужа.
– С другой стороны, если вспомнить легенды о Богах и принять на веру, что мы очень похожи на них, то бессмертные всегда описываются с очень выразительным взором. И голубой цвет глаз принадлежит многим из них, – припомнила интересное предположение Эрфарин.
– Ха! – самодовольно воскликнул Раирнес и откинулся на спинку своего кресла с таким видом, словно только что был признан потомком упомянутых Богов.
– А вот красоту Богов никогда не описывали, – вдохновенно продолжила девушка, неожиданно поймав интересную в том числе и для себя самой мысль. – В Храмах без конца говорят, что они грандиозны, величественны, горделивы и властны. Думаю, так сложилось потому, что понятие красоты довольно земное, а для бессмертных все-таки важен дух, характер и сила личности.
– У меня все эти качества присутствуют, – с еще более радостным видом подтвердил Раирнес. – С ними никакая внешность не сравнится.
– Как и с твоим главным достоинством – скромностью, – добавила от себя Теффа, но муж ее слова словно бы и не услышал.
Эрфарин едва заметно улыбнулась, думая, что странные разговоры не так уж и плохи – они отлично расслабляли и развеивали напряжение, но улыбка тут же истаяла на ее губах, когда она заметила, насколько мрачен Дархад. Словно бы все тени сосредоточились на его лице, да к тому же грозовая туча замерла над головой.
– Я твой муж. Ты должна говорить о моих глазах и меня сравнивать с Богами, – процедил Мастер, буквально источая раздражение. – Я хоть немного тебе нравлюсь?
– Не отвечай ему! – тут же припечатала Теффа. – Чем дольше он будет сомневаться, тем больше будет стараться.
Раирнес с притворной тяжестью вздохнул. Эрфарин очень пыталась не расхохотаться. Дархад сердито двигал челюстью, потому что победителем в разговоре у него выйти не получилось.
– Так вот. О речи для нового набора, – вернулась к насущному Теффа. – Выступишь! Все-таки надо что-то вкладывать в их головы, а не только взывать к животным инстинктам. Иначе зачем ты потом жалуешься, что очередная студентка пыталась сломать замок твоего кабинета.
– Меня скорее впечатлил тот случай, когда это был юноша и ему удалось, – добавил Раирнес.
Теффа глумливо рассмеялась.
Эрфарин в очередной раз как следует присмотрелась к своим собеседникам. Она уже не знала, какие чувства испытывать, когда серьезные разговоры вдруг сменялись вот таким… Поэтому позволяла себе лишь удивление.
– Знаете, пока я не познакомилась со всеми вами, Гильдия казалась мне очень серьезным местом, а вы представлялись мне строгими и требовательными Главами. У меня было впечатление некой величественности и очень веского статуса. Но вы… вы…
– А на самом деле мы управители цирка, да? Есть немного. У нас тут собачки, обезьянки, тигры всякие, – произнесла Теффа и посмотрела на Дархада. – Еле справляемся порой.
– Не верь этому, – произнес Мастер Ночи, повернувшись к жене. – Они драконы среди людей, поэтому все их страдания – всего лишь небольшая театральная зарисовка.
– И она окончена, – повелительно махнула рукой в сторону двери Теффа.
Подчиненные резво покинули кабинет. И пока они возвращались в поместье, Дархад глубоко погрузился в свои мысли. Эрфарин не решилась прервать его размышления. Сама она чувствовала жалость к Илнану и даже к его жене, которую видела лишь один раз в жизни.
Девушка мысленно поблагодарила Богов Дня и Ночи, что они не кинули под ее собственные ноги подобную дорогу. Когда пришлось бы нарушать закон, когда пришлось бы предавать, когда пришлось бы раскаиваться. Бессмертные проявили к семье Рамхеа истинную милость, не став их искушать дурными мыслями.
Еще она ощущала смутное беспокойство. Ведь некий «недоброжелатель» на свободе, и пока что неизвестно, как его выманить. И что вообще ему нужно?
Возле границ Фатеаса крутились Тарнан и Раана.
– Стараются, – сделала вывод Эрфарин. Затем обратилась к мужу: – Раскрой секрет, а почему ты сказал, что возьмешь всего лишь одного ученика? Все-таки они оба талантливы, жалко будет упускать второго.
– Я никогда не говорил, что возьму одного ученика, – удивил ее Дархад.
– Как это? Но ведь они постоянно об этом твердят и поэтому соревнуются.
– Я сказал, что буду учить того, кто одолеет прочих. Эти двое одолели. Понятия не имею, почему они придумали, что должны еще и соревноваться друг с другом.
Эрфарин перевела взгляд на учеников, потом вновь взглянула на Мастера Ночи.
– Погоди, то есть… Боги Дня и Ночи! Бедные дети! А ты, – она толкнула мужчину в плечо, – ты их обманываешь!
– Я их не обманываю, – принялся все отрицать Мастер Ночи с самым невозмутимым видом. – Я просто не развеиваю их заблуждения, которые они сами же и сочинили.
Девушка покачала головой.
Проректор осадил ее одним взглядом, и девушка медленно опустилась на свое место.
– Я ни на чьей стороне. По-хорошему, вас обеих следует либо отстранить от занятий, либо вовсе выставить за порог. Вы в Академии правоохранения, а ведете себя как те, с кем обязаны будете потом бороться. Однако вы обе показываете хорошие результаты в учебе. Обе девушки будут обязаны принести извинения друг другу перед всем советом преподавателей.
Ивьен скрипнула зубами и возмущенно фыркнула, но, стоило ей поймать многозначительный взгляд Мастера Ночи, тут же притихла и покорно кивнула. Эрфарин крепче сжала ее руку.
Оппонентка молодой девушки молчала.
– Также вам будут назначены штрафные экзамены, и я уж позабочусь, чтобы с вашими талантами вам не удалось пройти их легко. И надеюсь, что на этом любые конфликты будут исчерпаны, – добавил проректор.
– Уничтожьте письма, – обратился Хатеон к сестрам Рамхеа.
– Нет, – твердо ответила Эрфарин.
– И хочешь, чтобы я это так оставил?
– Я не дам им ход, если вы будете вести себя разумно.
Противник нервно усмехнулся. Возможно, ему и правда понадобится помощь лекарей. Ведь то, что он не мог дотянуться до лебединой шейки этой девицы, выводило его из себя.
Она и в прошлые их встречи демонстрировала высокомерие, не сдавалась, не покорялась, а теперь и вовсе нос задрала.
Вот бы ее… Жаль, что то нападение на ее земле не увенчалось успехом. Он бы искренне поблагодарил того, кто его осуществил. Кем бы ни был этот неизвестный.
– Что ж, теперь вижу, что в тебе кровь торговца. Наше племя никогда не упускает выгоду, – цыкнул языком Хатеон, выпрямляясь и слишком резко одергивая полы своего роскошного камзола.
Эрфарин повела плечами.
– Идем, – дернул за руку сестру Хатеон.
– Но…
– Идем! – глухо рыкнул он на нее и вытащил за собой из кабинета проректора.
– Ивьен, – обратилась к младшей Эрфарин, когда шаги противников стихли.
– Да, я понимаю, – тихо промолвила молодая девушка, поднялась и обернулась к проректору. – Я прошу прощения за недопустимое поведение. И… я приложу усилия, чтобы ничего подобного не повторилось.
Мужчина сдержанно кивнул.
Дархад вместе с девушками покинул кабинет.
– Про лекарей я бы не догадался, – признался Мастер Ночи, поглядывая на серое небо за окнами коридоров, что непременно встретились им по пути.
Солнца почти не было видно. Поэтому он шагнул вперед, выйдя из-под укрытия непроницаемых стен. Если его заминку кто-то и заметил, то лишь Эрфарин. Она ободряюще улыбнулась мужу.
Затем сестры Рамхеа с самым заговорщицким видом переглянулись.
– Когда нам пришлось лишить отца прав на распоряжение имуществом семьи, мы в том числе были вынуждены обратиться и в лечебницу, где ему поставили диагноз из-за его пристрастия к играм, – пояснила старшая.
– Что ж, любой опыт в жизни бывает полезен, – протянул Дархад.
– Ивьен, ты должна извиниться перед преподавателями как следует. Поняла меня? – добавила Эрфарин, стараясь донести до младшей всю важность таких извинений.
– Да-да, ты же видишь, что я только что немного потренировалась. Меня больше экзамены волнуют… Точно заставят учить что-нибудь такое, от чего мозги вскипят, – почесала макушку Ивьен.
– Зато на глупости будет времени поменьше.
– Ой, ну можно подумать!.. Ладно.
Они дошли до конца коридора.
Ивьен несколько замялась, пожевала губами, а потом все-таки ступила на шаг вперед и встала перед парой.
– Старшенькая, айис Форгаз… А может быть, вы сможете прийти ко мне на соревнования? – спросила она, продолжая нервно сжимать пальцы перед собой. – Знаю, что сейчас это неуместно, да и неважно в сравнении со всем тем, что творится, но, может… может, получится? Просто у всех будет кто-то присутствовать, а мама и дедушка не успеют еще вернуться… И я подумала, что…
– Думаю, получится, – ответил Дархад.
Молодая девушка вскинула голову, посмотрела на Мастера Ночи и, не найдя в нем и тени лукавства, просияла.
Эрфарин хотела вмешаться, хотела как-то предотвратить это обещание, но, увидев всю радость младшей, промолчала.
В самом деле, Ивьен владеет силой Ночи, поэтому и экзамены должны будут проходить в темное время суток. Вряд ли возникнут проблемы с тем, чтобы пытаться подстроиться под движение главного небесного светила.
– Спасибо! Я буду стараться! И хорошо учиться! – с нескрываемой радостью прощебетала Ивьен и убежала вверх по лестнице.
– Она еще такая маленькая, – с любовью и умилением произнесла Эрфарин.
– В такие моменты они и правда невероятно трогательны, – подтвердил Дархад.
– Полагаю, что раз уж ты дал обещание даже моей сестре, то твои из тебя и вовсе веревки вьют.
Мастер Ночи пожал плечами.
– Да я и не против. Мне нравится, когда они счастливы.
Они покинули стены Академии и направились в Гильдию.
На первый взгляд, в Ангарет ничего не изменилось. Все же Илнан представлял собой ту сторону, с которой большинство не сталкивалось. А те, кто нарушал правила, уже не являлись частью Гильдии. Поэтому выходило, что одна из важных фигур теперь низложена, но об этом практически никто не знал.
Разве что несколько человек из самого близкого окружения Глав.
Дархад и Эрфарин быстро достигли кабинета Гильдмастеров. Пришлось подождать, пока те закончат совещание, и, после того как их кабинет все покинули, пара вошла внутрь.
Раирнес и Теффа выглядели как всегда – серьёзными и собранными. Подписывали какие-то бумаги и передавали их в руки Арманту. Тот, собрав все, удалился, прикрыв за собой двери. Теффа закрыла шторы на всех трех окнах, обратив внимание, что Мастер с осторожностью переступает порог и косится на солнечный свет, что вдруг пробился сквозь сизые облака.
– Что-нибудь удалось узнать? – спросил Дархад, занимая одно из мест напротив столов Глав.
– Нет. Думаю, Илнан действительно рассказал все что мог, – ответил ему Раирнес, кинув выразительный взгляд на несколько листов, что лежали справа от него. Там были записаны все показания бывшего следователя Ангарет.
– Что с ним будет? – осторожно поинтересовалась Эрфарин.
Главы посмотрели на нее.
– Он лишен своей должности и своей принадлежности к нашей Гильдии согласно статье кодекса – за измену. Ни одна Гильдия больше его не примет. Да и вообще любая официальная структура. Что до его жены – о ней заявлено законникам. И там уже будут разбираться они. Но полагаю, что случится все то, что должно случиться.
Эрфарин испытала смешанные чувства. Она понимала необходимость столь суровых мер, но, все-таки зная, что Илнан так поступил, исходя из боли в собственном сердце за любимого человека, ей было жаль и его, и его жену. Для нее теперь тоже все кончено.
– Но с этим все итоги ясны. Теперь важнее другое. Наш неизвестный и странный противник. Цели которого поистине то ли глупы, то ли поразительны, – добавила Теффа.
– Мы думаем, что он нацелен на тебя, Дархад. Ведь сразу же после схватки с Илнаном использовали магию, что зацепила именно тебя. Не знаешь, кого ты мог так обидеть? Может, девушку какую некрасиво бросил? – спросил Раирнес.
– Даже когда вы красиво нас бросаете, мы все равно можем затаить обиду, – подсказала супруга.
– Вы просто кошмарны, – качнул головой Глава.
– Не думаю, что это вообще женщина, – вмешалась Эрфарин, чем привлекла всеобщее внимание. Она немного смутилась, но все равно продолжила: – Мы схватим первую же попавшуюся сковороду и оборвем ею ваши жизни, или же проткнем сердце отравленным стилетом. Нам нужен быстрый и однозначный результат. Мы… не соревнуемся в большинстве своих действий, как это делают мужчины.
Все продолжали на нее смотреть.
– Какие интересные выводы. Я такое только от законников когда-то слышал, когда они портреты преступников составляют по обрывкам сведений, – высказался Раирнес, подпирая подбородок рукой.
Эрфарин не заметила во взглядах насмешки, лишь заинтересованность, и обрела еще больше уверенности в собственных предположениях.
– Во-первых, у меня сестра – будущий законник, и я чего только не наслушалась от нее. Во-вторых… за этот год, пока разрушали мою семью, было всего три женщины, выступившие против нас. Все трое оторвали нужный для себя кусок в удачный момент и с тех пор с нами не знаются, не связываются, ничем не угрожают и больше ничего не хотят. Адалан кружила дольше всех в надежде получить чуть больше остальных, но это скорее исключение из правил. А мужчины… мужчины устроили бои. Некоторые – более элегантные и скрытые, некоторые – показательные. Но это все – соревнование. Мужчинам важно выиграть публично, чтобы заявить о своем превосходстве. И похоже, этому неизвестному это тоже важно. Иначе бы он просто яд в еду подсыпал.
Дархад невольно скривился и подумал, как бы не потерять аппетит.
– Что ж, все равно яснее не становится. Кроме того, что… заметили, как он быстро узнал о том, что Илнан пойман? А в той суматохе, что случилась после воздействия энергией, пропали двое служащих. У нас завелись крысы. И они не чета мышатам Даирнэль, – протянул Раирнес с заметным холодком в голосе.
– Но это наши заботы, – сказала Теффа. – А ты, Дархад, должен попытаться понять, кто твой враг.
Мастер Ночи ничего на это не ответил. Если бы у него были хотя бы какие-то подозрения, он бы уже проверил.
– Но будь добр не забывать и о других делах. На празднестве в честь нового набора ты один из тех, кто скажет речь для нашей молодежи, – с энтузиазмом проговорила Теффа.
– Мне достаточно будет просто стоять рядом с вами, – Мастер Ночи жестом указал на свое лицо, – женская часть придет в восторг. Как ты каждый раз, когда меня видишь.
– Хм, – многозначительно протянула Глава, потом кинула взгляд на своего мужа и вновь вернулась к Дархаду. – Да, не могу отрицать, что ты ублажаешь женский взор.
– Да что ж такое, – забеспокоился Раирнес, – Эрфарин, неужели я настолько уступаю?
Девушка, вновь растерявшаяся от того, в какое странное русло утекла беседа, уставилась на Гильдмастера. А тот явно ждал ее ответ с самым серьезным видом.
– Для мужчины красота вовсе не самое главное…
– Но хорошо, когда она прилагается, – едко подметила Теффа и закусила губу, чтобы не рассмеяться в голос, получив полный обиды взгляд от мужа.
– С другой стороны, если вспомнить легенды о Богах и принять на веру, что мы очень похожи на них, то бессмертные всегда описываются с очень выразительным взором. И голубой цвет глаз принадлежит многим из них, – припомнила интересное предположение Эрфарин.
– Ха! – самодовольно воскликнул Раирнес и откинулся на спинку своего кресла с таким видом, словно только что был признан потомком упомянутых Богов.
– А вот красоту Богов никогда не описывали, – вдохновенно продолжила девушка, неожиданно поймав интересную в том числе и для себя самой мысль. – В Храмах без конца говорят, что они грандиозны, величественны, горделивы и властны. Думаю, так сложилось потому, что понятие красоты довольно земное, а для бессмертных все-таки важен дух, характер и сила личности.
– У меня все эти качества присутствуют, – с еще более радостным видом подтвердил Раирнес. – С ними никакая внешность не сравнится.
– Как и с твоим главным достоинством – скромностью, – добавила от себя Теффа, но муж ее слова словно бы и не услышал.
Эрфарин едва заметно улыбнулась, думая, что странные разговоры не так уж и плохи – они отлично расслабляли и развеивали напряжение, но улыбка тут же истаяла на ее губах, когда она заметила, насколько мрачен Дархад. Словно бы все тени сосредоточились на его лице, да к тому же грозовая туча замерла над головой.
– Я твой муж. Ты должна говорить о моих глазах и меня сравнивать с Богами, – процедил Мастер, буквально источая раздражение. – Я хоть немного тебе нравлюсь?
– Не отвечай ему! – тут же припечатала Теффа. – Чем дольше он будет сомневаться, тем больше будет стараться.
Раирнес с притворной тяжестью вздохнул. Эрфарин очень пыталась не расхохотаться. Дархад сердито двигал челюстью, потому что победителем в разговоре у него выйти не получилось.
– Так вот. О речи для нового набора, – вернулась к насущному Теффа. – Выступишь! Все-таки надо что-то вкладывать в их головы, а не только взывать к животным инстинктам. Иначе зачем ты потом жалуешься, что очередная студентка пыталась сломать замок твоего кабинета.
– Меня скорее впечатлил тот случай, когда это был юноша и ему удалось, – добавил Раирнес.
Теффа глумливо рассмеялась.
Эрфарин в очередной раз как следует присмотрелась к своим собеседникам. Она уже не знала, какие чувства испытывать, когда серьезные разговоры вдруг сменялись вот таким… Поэтому позволяла себе лишь удивление.
– Знаете, пока я не познакомилась со всеми вами, Гильдия казалась мне очень серьезным местом, а вы представлялись мне строгими и требовательными Главами. У меня было впечатление некой величественности и очень веского статуса. Но вы… вы…
– А на самом деле мы управители цирка, да? Есть немного. У нас тут собачки, обезьянки, тигры всякие, – произнесла Теффа и посмотрела на Дархада. – Еле справляемся порой.
– Не верь этому, – произнес Мастер Ночи, повернувшись к жене. – Они драконы среди людей, поэтому все их страдания – всего лишь небольшая театральная зарисовка.
– И она окончена, – повелительно махнула рукой в сторону двери Теффа.
Подчиненные резво покинули кабинет. И пока они возвращались в поместье, Дархад глубоко погрузился в свои мысли. Эрфарин не решилась прервать его размышления. Сама она чувствовала жалость к Илнану и даже к его жене, которую видела лишь один раз в жизни.
Девушка мысленно поблагодарила Богов Дня и Ночи, что они не кинули под ее собственные ноги подобную дорогу. Когда пришлось бы нарушать закон, когда пришлось бы предавать, когда пришлось бы раскаиваться. Бессмертные проявили к семье Рамхеа истинную милость, не став их искушать дурными мыслями.
Еще она ощущала смутное беспокойство. Ведь некий «недоброжелатель» на свободе, и пока что неизвестно, как его выманить. И что вообще ему нужно?
Возле границ Фатеаса крутились Тарнан и Раана.
– Стараются, – сделала вывод Эрфарин. Затем обратилась к мужу: – Раскрой секрет, а почему ты сказал, что возьмешь всего лишь одного ученика? Все-таки они оба талантливы, жалко будет упускать второго.
– Я никогда не говорил, что возьму одного ученика, – удивил ее Дархад.
– Как это? Но ведь они постоянно об этом твердят и поэтому соревнуются.
– Я сказал, что буду учить того, кто одолеет прочих. Эти двое одолели. Понятия не имею, почему они придумали, что должны еще и соревноваться друг с другом.
Эрфарин перевела взгляд на учеников, потом вновь взглянула на Мастера Ночи.
– Погоди, то есть… Боги Дня и Ночи! Бедные дети! А ты, – она толкнула мужчину в плечо, – ты их обманываешь!
– Я их не обманываю, – принялся все отрицать Мастер Ночи с самым невозмутимым видом. – Я просто не развеиваю их заблуждения, которые они сами же и сочинили.
Девушка покачала головой.
