Услышав его мысли, кара начала блекнуть, цепи медленно затянуло в землю. Сила, что была рассчитана на мистика, истратила себя. Напряжение из воздуха исчезло. Бой завершился.
Асарт очень медленно выдохнул, ребра болели от каждого вздоха. Мистик сел, подобрав под себя ноги, заметив дырку на штанине. Почесал затылок, стряхнув с волос пыль и грязь. Поморщился от болезненного ощущения, завтра на голове вырастет шишка, не дотронешься. Асарт запоздало выругался от злости на себя. Нужно лучше думать. Если дурить, то он проиграет, да еще покалечится так, что даже в гильдии не вылечат.
Маг поднялся, покряхтев как старик. Давно он так не получал, расслабился, силу почувствовал. Второй тессэт, как-никак! Маг немного постоял, опершись на посох. Двое шакалов подошли к хозяину и остановились подле него, их глаза полыхали не так ярко, как в начале схватки. Мистик посмотрел на преданных зверей и коснулся магического атрибута. Из его нутра выскочил третий шакал, тот самый, что послужил «щитом». Вытянутое в последний момент из зверя пламя мистик переместил в посох, тем самым сохранив его. Итог – лишь одним шакалом пришлось не поскупиться.
«Надеюсь, земля все еще пригодна для использования», - рассудил Асарт, увидев, что поляна на две трети пропеклась как забытый в печи хлеб, и теперь ее покрывала черная корка.
Ответ на свой вопрос мистик имел шанс получить сразу же. К нему вывалилась целая толпа. Гомон и шум, поток ругательств и вопросов. Духи, недавно погруженные в тяжкие думы и горести, теперь выглядели взбудораженными и ошеломленными. Асарт отозвал шакалов и, взвалив посох на плечо, приблизился к месту, откуда на поверхность прорвалась кара. Никаких следов. Пламя не нанесло ей вреда и не разрушило ее невидимости.
Каратель не просто дрянь, он еще и монстр в магии, раз столько энергии вложил.
Отвратительно.
- Человек! Сегодняшний день не предназначен для твоих представлений!
Как и при первом знакомстве, Нэрм сунулся вперед всех, растолкав сородичей. Как и тогда в Подземелье, молодой грифон обозначал свою позицию громким криком и совершенно глупыми высказываниями.
Асарт оттолкнул парня со своей дороги. Сильно, грубо. Сын Глaвы еле на ногах удержался. В светлых глазах грифона отразилась злоба. Маг это проигнорировал. Огаст, отставший ото всех, стремительно приближался. Глaва так и не завершил Дань памяти для Кьялги, что выводило его из себя.
- Что случилось?! – его рык перекрыл шум остальных голосов.
- Я сразился с карой, Глaва, - произнес Асарт, подступив к духу очень близко. Мистик взирал на Огаста с подавляющей строгостью, - и у меня для вас плохие вести.
Грифон первые две секунды смотрел на человека ничего не понимающим взглядом, а после начал стремительно бледнеть. Он заметил, что поляна за спиной мистика выглядит как поле боя. Это не походило на какой-то ритуал. Выходит, что всего несколько секунд назад кара явила себя здесь. Та самая кара, что отобрала жизнь у его сестры, что притаилась где-то на территории. Появилась, чтобы вновь навредить.
- Нэрм, уведи всех и закончи церемонию, - срывающимся голосом крикнул Глaва, борясь с внутренней паникой. Сородичи не должны стать свидетелями его состояния.
- Отец, но… - метнулся к нему сын.
- Бесполезный мальчишка! – прорычал Огаст и оттолкнул старшего сына в сторону, не желая с ним препираться. Голову грифона заполняла туча мыслей, одна мрачнее другой. – Тэлкет!
Из толпы показалась вихрастая голова.
- Тэлкет, пожалуйста, - обратился Глaва к молодому грифону.
Тот в ответ всего лишь кивнул. Спустя секунду произошли разительные перемены: толпа стала становиться тише, перестала толкаться и пытаться лезть вперед, все вспомнили, отчего собрались вместе и что последняя церемония грубейшим образом нарушена. Тихая спокойная речь Тэлкета привела всех в порядок, и грифоны потекли тонкой струйкой в обратную сторону. Нэрм вознамерился сопротивляться, за что получил постыдную оплеуху от отца и более перечить не посмел, убрался вслед за всеми, чувствуя полнейшую несправедливость.
Глaва нервно выдохнул и снова взглянул на мистика, стоявшего рядом с непринужденным видом. Если бы не следы сражения, вовсе нельзя было догадаться, о чем человек думает.
- Нам ждать нападения?
- Сегодня нет.
- Тогда что произошло?
- Меня попытались устранить, – Асарт многозначительно потер ушибленное плечо.
У Огаста дернулась щека. Он тыльной стороной ладони коснулся поочередно обоих седых висков, стирая выступивший на них пот. И вновь убедился, что вокруг никого не осталось.
- Что вы хотите этим сказать?
- Каратель умен.
- Предлагаете мне им гордиться?!
- Предлагаю подумать, в ком вы вызвали неистовый гнев.
Огаст с силой потер рукой подбородок, горло сдавил спазм. Он давно не чувствовал такого страха. Даже когда сестра погибла на глазах, он держался, а сейчас холод пробрался в самые вены.
- Он очень силен, - продолжал мистик безжалостно. – И это хуже всего. Он смог позволить себе отнять часть энергии у кары, чтобы бросить ее против меня. Это редкость… один случай на сотню. Правда, именно в этом наше с вами преимущество. Потратив столько сил, карателю прямо сейчас полагается лежать в полуобморочном состоянии. Выясните, кто из ваших сородичей сегодня был не в состоянии покинуть свой дом.
- Я постараюсь, - заверил мистика Огаст. Все его существо восставало против того, чтобы признавать карателем кого-то из своих сородичей. Глaва был готов уверовать, что на территории клана притаился чужак, каким бы сумасшествием это ни казалось. – Когда вы сказали о явлении кары, я готовился к новой потере…
- И были правы, - жестко добавил мистик, поскребывая ногтем посох. Взгляд темных глаз человека казался в этот момент пустым. – Вы не лучше и не хуже прочих, с кем это случилось. Не бывает одной жертвы.
- Это все, что может мистик, вызванный затем, чтобы спасти нас?! – в хриплом голосе Глaвы слышался чистый страх. Его губы дрожали.
Асарт не изменился в лице. Подобные обвинения он слышал и раньше. Ничего нового.
- Давайте сойдемся на том, что я не приму ваши слова близко к сердцу и не отвечу вам тем, что с карой всегда удобнее работать, когда она оставляет за собой как можно больше жертв. Знаете ли, прослеживается путь, обозначается логика… даже предсказать получается, кто в ее перечне.
- Нет-нет, только не это, - замотал головой Огаст, не желая мириться с правдой, - спасите мой клан.
Как все начинается с обвинения, также все заканчивается похожими словами. Все желают спасения с чужой помощью, желают, чтобы кто-то прикрыл.
- Церемония еще не окончена, - отстраненно напомнил мистик Глaве, - вам следует вернуться к сородичам.
Опираясь на посох, Асарт ушел, оставив Огаста одного. Грифон погрузился в тяжелые думы. Эти дни он поддавался слабости, заслонял свой разум от страшных мыслей, наивно полагая, что мистик станет для них щитом. Как будто один человек способен прикрыть тысячу духов!
Глaва потоптался на месте, мысленно попросил прощения у сестры за то, что к церемонии он уже не вернется. Тэлкет справится, племяннику можно доверять. Сыпля проклятиями во все стороны, Огаст быстро пошел к собственному дому. Пусть каратель силен, пусть он избрал жертв, Глaва тоже должен сделать ход. У мистика своя работа, а у него своя. Как у отца и Глaвы семьи.
Ворвавшись в свой кабинет, Огаст запер его изнутри, прислонился спиной к дверям и медленно выдохнул. Всегда просторная комната отчего-то сжалась в его глазах, сердце бешено колотилось, и воздуха не хватало. Глaва прислонил ладонь к груди. Надо успокоиться. Он никогда не жаловался на сердце, а сейчас то отчетливо болело.
Отлепившись от двери, грифон прошел к противоположной стене. Кабинет по всем сторонам украшали различные пейзажи, Огаст всегда говорил, что ему нравится на них смотреть, чтобы отвлечься от дел. Одна из этих картин изображала пустой морской берег: синее небо, белый песок и голубая вода, накатывающая на землю волнами. Спокойствие и умиротворенность. Огаст сунул руку прямо внутрь нарисованной воды. Пальцы легко прошли сквозь мастерски выполненную иллюзию, и Глaва грифонов извлек из ее нутра небольшой флакон из толстого темного стекла.
Пусть эгоистично так поступать, он не видел иного выхода обрести равновесие. Он защитит себя и детей. И более никого. Защиты Первопредка слишком мало, чтобы делиться ею с сородичами. Эфирное масло, что дается по капле раз в несколько лет, - бережно хранимый ресурс любого Глaвы. И знание о нем передается тоже исключительно Глaвам.
Огаст переместился за рабочий стол. Отодвинув один из встроенных в него ящиков, достал увесистую шкатулку из полированного дерева, украшенного резными символами Первопредка. Откинув крышку, Глaва взглянул на амулеты: его собственный и на каждого из троих детей. Эти амулеты даровались грифонам при рождении и бережно хранились в семье до конца жизни. Огаст откупорил флакон, осторожно перевернул и распределил по капле на амулеты. Так они вчетвером получат священную Защиту Первопредка. Даже если кара ударит… Глaва нервно сглотнул. Он надеялся, что даже если кара ударит по его семье, сила Первородного предка их прикроет. Эфирное масло – настоящая драгоценность и способно творить чудеса, однако Огаст не имел возможности испытать его силу.
Когда масло впиталось в амулеты, Огаст почувствовал легкий мороз, пробежавший по коже. На этом все и ограничилось. Вполне возможно дети даже не заметят перемен, он потом им расскажет. Они должны знать, что им не следует бояться.
Глaва сжал флакон в руке. От содержимого осталась ровно половина. Он подавил в себе сожаления о растрате драгоценности. Его род будет жить и процветать, он сделает все, что потребуется для этого.
Асарт проснулся поздно. Шакалов он отозвал, магическим зверям требовался отдых, а самому магу – крепкий здоровый сон, чтобы восстановить силы. Под боком обнаружились две знакомые кошки. Кажется, они вознамерились делить с ним постель на протяжении всего пребывания мистика здесь.
Стоило повернуться, как тело мстительно напомнило о вчерашней схватке: плечо болело, на затылке обнаружилась заранее предсказанная шишка. Асарт поморщился. Кажется, грифоны считались неплохими лекарями, стоит ли просить у них помощи? Решив, что пернатых лучше не тревожить лишний раз, мистик принялся игнорировать боль в теле.
«Был ли Первопредок грифонов пернатым?», - вдруг задумался он. Тот был больше зверем, чем птицей и согласно преданиями выглядел весьма внушительно. Его смертные сородичи, конечно же, такого облика не имели. Никто из духов не мог воплощать ту форму, в которой представал их Первородный предок на заре времен. Связь шла через силу, она осталась такой же, как и в ту далекую эру.
Под эти странные мысли Асарт вытащил себя из постели. Черт с ними с грифонами, нужно работать и выполнять обязанности, согласованные по контракту, который лежит сейчас на одной из многочисленных полочек в филиале его гильдии.
Мистик прошел в ванную комнату. Растратив изрядную порцию воды, решил, что достаточно свеж и бодр для нового дня. И отчаянно голоден. Робкому стуку в дверь Асарт искренне обрадовался. Служанка, после разрешения гостя, открыла дверь и вошла внутрь с подносом в руке. Девушка, подобно кошкам, тоже оказалась знакомая. Она выглядела напуганной. Глаза держала в пол, а спину прямо, словно кол вогнали.
Боится? Глaва вчера рассказал сородичам жестокую правду?
- Как сегодня погода? – спросил Асарт, перемещаясь к столу и пристально наблюдая за девушкой.
Руки у нее дрогнули, и поднос встал на стол с громким звоном, сахарница опрокинулась. Девушка охнула и принялась убирать беспорядок.
- Ничего, оставьте, - равнодушно махнул рукой Асарт. – Так что с погодой?
Она стрельнула глазами в его сторону и тут же отвела взгляд.
- День замечательный, сегодня очень тепло, - прошептала служанка, прижимая сложенные одна поверх другой руки к своему серому передничку.
- Хорошо, спасибо, - мистик принялся переставлять яства ближе к себе и наливать чай.
Служанка мотнула головой, что, видимо, означало какой-то поклон, и унеслась из комнаты быстрее ветра.
Асарт отхлебнул из широкой чашки ароматного напитка. Внутри по телу разлилось приятное тепло. Что ж, выходит, Глaва как-то оправдал события, случившиеся ночью. Узнай грифоны о проявлении кары, спрятались бы по домам, закрыв окна и двери. На солнце снаружи не стали бы даже смотреть. Рано или поздно так делали все, над чьей головой висела кара. Страх загоняет в угол, даже если знаешь, что в этом самом углу все равно нет спасения. Не перестарался ли Огаст с разъяснениями? Какие слухи пошли, что девица при одном взгляде на мистика готова в обморок упасть?
Бросив бесполезные размышления, Асарт с рвением принялся набивать желудок. Сегодня ему представилось попробовать пышный омлет, яблочные оладьи и пирожки с джемом. Маг успокоился, когда тарелки остались чистыми. Насытившись, мистик переоделся. Где-то в середине этой нехитрой процедуры подумалось, что вещей у него не так много, как хотелось бы. Вчерашний комплект сильно потрепало, но выкидывать его торопиться не стоит. Может сложиться так, что и штопаться придется. Самому, конечно же. Не хватало еще слуг к такому делу привлекать. Выйдет и странно, и смешно. Асарт схватил посох и покинул комнаты. Суматохи в особняке прибавилось. Слуги намывали окна и перестилали ковры. Дом продолжал готовиться к празднеству. Мистик спустился по привычной для себя боковой лестнице. Возле кухонных дверей на секунду замер. Знакомой огненной магии почувствовать не удалось. Преодолев коридор и повернув за угол, мистик оказался недалеко от хозяйской столовой. Белые двери, ведущие в зал, оказались закрыты неплотно. Асарт не имел никаких намерений останавливаться, когда до него донесся совершенно дикий хохот. Мистик замедлил шаг. Смех, такой громкий и искренний, вдруг показался ему совершенно неуместным. Он еще не слышал, чтобы в этом доме кто-нибудь смеялся.
Асарт встал так, чтобы иметь возможность рассмотреть сквозь щель между дверьми собравшихся за одним столом на завтрак. Тройня и неизвестный грифон, примерно их же возраста. Мистик прищурился. Он узнал парня по взлохмаченной голове. Тэлкет, кажется. Именно ему вчера дал поручение насчет церемонии Глaва. Худой, сутулый, какой-то совершенно невзрачный на вид, что не мешало ему говорить вдохновенно и громко, владея вниманием публики. Нэрм и Ямито его внимательно слушали, Гатала смотрела с нескрываемым восторгом. Дочь Глaвы выглядела опрятной и, судя по голосу, была трезва. Асарт отметил, что она вовсе недурна собой. Смело можно и красавицей назвать, если смыть все последствия ее пристрастия.
- Опять подслушиваете? – раздался за спиной полный ехидства голос.
- И подглядываю, - не остался в долгу Асарт. Появление духа он ощутил заранее.
Маг обернулся. Феникс выглядела разочарованной. Хотела застать врасплох и как следует пристыдить? Мистик подавил усмешку. После вчерашнего разговора в комнате Гаталы можно рассчитывать на хрупкий мир с огненным духом, маг не желал его нарушать.
Асарт очень медленно выдохнул, ребра болели от каждого вздоха. Мистик сел, подобрав под себя ноги, заметив дырку на штанине. Почесал затылок, стряхнув с волос пыль и грязь. Поморщился от болезненного ощущения, завтра на голове вырастет шишка, не дотронешься. Асарт запоздало выругался от злости на себя. Нужно лучше думать. Если дурить, то он проиграет, да еще покалечится так, что даже в гильдии не вылечат.
Маг поднялся, покряхтев как старик. Давно он так не получал, расслабился, силу почувствовал. Второй тессэт, как-никак! Маг немного постоял, опершись на посох. Двое шакалов подошли к хозяину и остановились подле него, их глаза полыхали не так ярко, как в начале схватки. Мистик посмотрел на преданных зверей и коснулся магического атрибута. Из его нутра выскочил третий шакал, тот самый, что послужил «щитом». Вытянутое в последний момент из зверя пламя мистик переместил в посох, тем самым сохранив его. Итог – лишь одним шакалом пришлось не поскупиться.
«Надеюсь, земля все еще пригодна для использования», - рассудил Асарт, увидев, что поляна на две трети пропеклась как забытый в печи хлеб, и теперь ее покрывала черная корка.
Ответ на свой вопрос мистик имел шанс получить сразу же. К нему вывалилась целая толпа. Гомон и шум, поток ругательств и вопросов. Духи, недавно погруженные в тяжкие думы и горести, теперь выглядели взбудораженными и ошеломленными. Асарт отозвал шакалов и, взвалив посох на плечо, приблизился к месту, откуда на поверхность прорвалась кара. Никаких следов. Пламя не нанесло ей вреда и не разрушило ее невидимости.
Каратель не просто дрянь, он еще и монстр в магии, раз столько энергии вложил.
Отвратительно.
- Человек! Сегодняшний день не предназначен для твоих представлений!
Как и при первом знакомстве, Нэрм сунулся вперед всех, растолкав сородичей. Как и тогда в Подземелье, молодой грифон обозначал свою позицию громким криком и совершенно глупыми высказываниями.
Асарт оттолкнул парня со своей дороги. Сильно, грубо. Сын Глaвы еле на ногах удержался. В светлых глазах грифона отразилась злоба. Маг это проигнорировал. Огаст, отставший ото всех, стремительно приближался. Глaва так и не завершил Дань памяти для Кьялги, что выводило его из себя.
- Что случилось?! – его рык перекрыл шум остальных голосов.
- Я сразился с карой, Глaва, - произнес Асарт, подступив к духу очень близко. Мистик взирал на Огаста с подавляющей строгостью, - и у меня для вас плохие вести.
Грифон первые две секунды смотрел на человека ничего не понимающим взглядом, а после начал стремительно бледнеть. Он заметил, что поляна за спиной мистика выглядит как поле боя. Это не походило на какой-то ритуал. Выходит, что всего несколько секунд назад кара явила себя здесь. Та самая кара, что отобрала жизнь у его сестры, что притаилась где-то на территории. Появилась, чтобы вновь навредить.
- Нэрм, уведи всех и закончи церемонию, - срывающимся голосом крикнул Глaва, борясь с внутренней паникой. Сородичи не должны стать свидетелями его состояния.
- Отец, но… - метнулся к нему сын.
- Бесполезный мальчишка! – прорычал Огаст и оттолкнул старшего сына в сторону, не желая с ним препираться. Голову грифона заполняла туча мыслей, одна мрачнее другой. – Тэлкет!
Из толпы показалась вихрастая голова.
- Тэлкет, пожалуйста, - обратился Глaва к молодому грифону.
Тот в ответ всего лишь кивнул. Спустя секунду произошли разительные перемены: толпа стала становиться тише, перестала толкаться и пытаться лезть вперед, все вспомнили, отчего собрались вместе и что последняя церемония грубейшим образом нарушена. Тихая спокойная речь Тэлкета привела всех в порядок, и грифоны потекли тонкой струйкой в обратную сторону. Нэрм вознамерился сопротивляться, за что получил постыдную оплеуху от отца и более перечить не посмел, убрался вслед за всеми, чувствуя полнейшую несправедливость.
Глaва нервно выдохнул и снова взглянул на мистика, стоявшего рядом с непринужденным видом. Если бы не следы сражения, вовсе нельзя было догадаться, о чем человек думает.
- Нам ждать нападения?
- Сегодня нет.
- Тогда что произошло?
- Меня попытались устранить, – Асарт многозначительно потер ушибленное плечо.
У Огаста дернулась щека. Он тыльной стороной ладони коснулся поочередно обоих седых висков, стирая выступивший на них пот. И вновь убедился, что вокруг никого не осталось.
- Что вы хотите этим сказать?
- Каратель умен.
- Предлагаете мне им гордиться?!
- Предлагаю подумать, в ком вы вызвали неистовый гнев.
Огаст с силой потер рукой подбородок, горло сдавил спазм. Он давно не чувствовал такого страха. Даже когда сестра погибла на глазах, он держался, а сейчас холод пробрался в самые вены.
- Он очень силен, - продолжал мистик безжалостно. – И это хуже всего. Он смог позволить себе отнять часть энергии у кары, чтобы бросить ее против меня. Это редкость… один случай на сотню. Правда, именно в этом наше с вами преимущество. Потратив столько сил, карателю прямо сейчас полагается лежать в полуобморочном состоянии. Выясните, кто из ваших сородичей сегодня был не в состоянии покинуть свой дом.
- Я постараюсь, - заверил мистика Огаст. Все его существо восставало против того, чтобы признавать карателем кого-то из своих сородичей. Глaва был готов уверовать, что на территории клана притаился чужак, каким бы сумасшествием это ни казалось. – Когда вы сказали о явлении кары, я готовился к новой потере…
- И были правы, - жестко добавил мистик, поскребывая ногтем посох. Взгляд темных глаз человека казался в этот момент пустым. – Вы не лучше и не хуже прочих, с кем это случилось. Не бывает одной жертвы.
- Это все, что может мистик, вызванный затем, чтобы спасти нас?! – в хриплом голосе Глaвы слышался чистый страх. Его губы дрожали.
Асарт не изменился в лице. Подобные обвинения он слышал и раньше. Ничего нового.
- Давайте сойдемся на том, что я не приму ваши слова близко к сердцу и не отвечу вам тем, что с карой всегда удобнее работать, когда она оставляет за собой как можно больше жертв. Знаете ли, прослеживается путь, обозначается логика… даже предсказать получается, кто в ее перечне.
- Нет-нет, только не это, - замотал головой Огаст, не желая мириться с правдой, - спасите мой клан.
Как все начинается с обвинения, также все заканчивается похожими словами. Все желают спасения с чужой помощью, желают, чтобы кто-то прикрыл.
- Церемония еще не окончена, - отстраненно напомнил мистик Глaве, - вам следует вернуться к сородичам.
Опираясь на посох, Асарт ушел, оставив Огаста одного. Грифон погрузился в тяжелые думы. Эти дни он поддавался слабости, заслонял свой разум от страшных мыслей, наивно полагая, что мистик станет для них щитом. Как будто один человек способен прикрыть тысячу духов!
Глaва потоптался на месте, мысленно попросил прощения у сестры за то, что к церемонии он уже не вернется. Тэлкет справится, племяннику можно доверять. Сыпля проклятиями во все стороны, Огаст быстро пошел к собственному дому. Пусть каратель силен, пусть он избрал жертв, Глaва тоже должен сделать ход. У мистика своя работа, а у него своя. Как у отца и Глaвы семьи.
Ворвавшись в свой кабинет, Огаст запер его изнутри, прислонился спиной к дверям и медленно выдохнул. Всегда просторная комната отчего-то сжалась в его глазах, сердце бешено колотилось, и воздуха не хватало. Глaва прислонил ладонь к груди. Надо успокоиться. Он никогда не жаловался на сердце, а сейчас то отчетливо болело.
Отлепившись от двери, грифон прошел к противоположной стене. Кабинет по всем сторонам украшали различные пейзажи, Огаст всегда говорил, что ему нравится на них смотреть, чтобы отвлечься от дел. Одна из этих картин изображала пустой морской берег: синее небо, белый песок и голубая вода, накатывающая на землю волнами. Спокойствие и умиротворенность. Огаст сунул руку прямо внутрь нарисованной воды. Пальцы легко прошли сквозь мастерски выполненную иллюзию, и Глaва грифонов извлек из ее нутра небольшой флакон из толстого темного стекла.
Пусть эгоистично так поступать, он не видел иного выхода обрести равновесие. Он защитит себя и детей. И более никого. Защиты Первопредка слишком мало, чтобы делиться ею с сородичами. Эфирное масло, что дается по капле раз в несколько лет, - бережно хранимый ресурс любого Глaвы. И знание о нем передается тоже исключительно Глaвам.
Огаст переместился за рабочий стол. Отодвинув один из встроенных в него ящиков, достал увесистую шкатулку из полированного дерева, украшенного резными символами Первопредка. Откинув крышку, Глaва взглянул на амулеты: его собственный и на каждого из троих детей. Эти амулеты даровались грифонам при рождении и бережно хранились в семье до конца жизни. Огаст откупорил флакон, осторожно перевернул и распределил по капле на амулеты. Так они вчетвером получат священную Защиту Первопредка. Даже если кара ударит… Глaва нервно сглотнул. Он надеялся, что даже если кара ударит по его семье, сила Первородного предка их прикроет. Эфирное масло – настоящая драгоценность и способно творить чудеса, однако Огаст не имел возможности испытать его силу.
Когда масло впиталось в амулеты, Огаст почувствовал легкий мороз, пробежавший по коже. На этом все и ограничилось. Вполне возможно дети даже не заметят перемен, он потом им расскажет. Они должны знать, что им не следует бояться.
Глaва сжал флакон в руке. От содержимого осталась ровно половина. Он подавил в себе сожаления о растрате драгоценности. Его род будет жить и процветать, он сделает все, что потребуется для этого.
Асарт проснулся поздно. Шакалов он отозвал, магическим зверям требовался отдых, а самому магу – крепкий здоровый сон, чтобы восстановить силы. Под боком обнаружились две знакомые кошки. Кажется, они вознамерились делить с ним постель на протяжении всего пребывания мистика здесь.
Стоило повернуться, как тело мстительно напомнило о вчерашней схватке: плечо болело, на затылке обнаружилась заранее предсказанная шишка. Асарт поморщился. Кажется, грифоны считались неплохими лекарями, стоит ли просить у них помощи? Решив, что пернатых лучше не тревожить лишний раз, мистик принялся игнорировать боль в теле.
«Был ли Первопредок грифонов пернатым?», - вдруг задумался он. Тот был больше зверем, чем птицей и согласно преданиями выглядел весьма внушительно. Его смертные сородичи, конечно же, такого облика не имели. Никто из духов не мог воплощать ту форму, в которой представал их Первородный предок на заре времен. Связь шла через силу, она осталась такой же, как и в ту далекую эру.
Под эти странные мысли Асарт вытащил себя из постели. Черт с ними с грифонами, нужно работать и выполнять обязанности, согласованные по контракту, который лежит сейчас на одной из многочисленных полочек в филиале его гильдии.
Мистик прошел в ванную комнату. Растратив изрядную порцию воды, решил, что достаточно свеж и бодр для нового дня. И отчаянно голоден. Робкому стуку в дверь Асарт искренне обрадовался. Служанка, после разрешения гостя, открыла дверь и вошла внутрь с подносом в руке. Девушка, подобно кошкам, тоже оказалась знакомая. Она выглядела напуганной. Глаза держала в пол, а спину прямо, словно кол вогнали.
Боится? Глaва вчера рассказал сородичам жестокую правду?
- Как сегодня погода? – спросил Асарт, перемещаясь к столу и пристально наблюдая за девушкой.
Руки у нее дрогнули, и поднос встал на стол с громким звоном, сахарница опрокинулась. Девушка охнула и принялась убирать беспорядок.
- Ничего, оставьте, - равнодушно махнул рукой Асарт. – Так что с погодой?
Она стрельнула глазами в его сторону и тут же отвела взгляд.
- День замечательный, сегодня очень тепло, - прошептала служанка, прижимая сложенные одна поверх другой руки к своему серому передничку.
- Хорошо, спасибо, - мистик принялся переставлять яства ближе к себе и наливать чай.
Служанка мотнула головой, что, видимо, означало какой-то поклон, и унеслась из комнаты быстрее ветра.
Асарт отхлебнул из широкой чашки ароматного напитка. Внутри по телу разлилось приятное тепло. Что ж, выходит, Глaва как-то оправдал события, случившиеся ночью. Узнай грифоны о проявлении кары, спрятались бы по домам, закрыв окна и двери. На солнце снаружи не стали бы даже смотреть. Рано или поздно так делали все, над чьей головой висела кара. Страх загоняет в угол, даже если знаешь, что в этом самом углу все равно нет спасения. Не перестарался ли Огаст с разъяснениями? Какие слухи пошли, что девица при одном взгляде на мистика готова в обморок упасть?
Бросив бесполезные размышления, Асарт с рвением принялся набивать желудок. Сегодня ему представилось попробовать пышный омлет, яблочные оладьи и пирожки с джемом. Маг успокоился, когда тарелки остались чистыми. Насытившись, мистик переоделся. Где-то в середине этой нехитрой процедуры подумалось, что вещей у него не так много, как хотелось бы. Вчерашний комплект сильно потрепало, но выкидывать его торопиться не стоит. Может сложиться так, что и штопаться придется. Самому, конечно же. Не хватало еще слуг к такому делу привлекать. Выйдет и странно, и смешно. Асарт схватил посох и покинул комнаты. Суматохи в особняке прибавилось. Слуги намывали окна и перестилали ковры. Дом продолжал готовиться к празднеству. Мистик спустился по привычной для себя боковой лестнице. Возле кухонных дверей на секунду замер. Знакомой огненной магии почувствовать не удалось. Преодолев коридор и повернув за угол, мистик оказался недалеко от хозяйской столовой. Белые двери, ведущие в зал, оказались закрыты неплотно. Асарт не имел никаких намерений останавливаться, когда до него донесся совершенно дикий хохот. Мистик замедлил шаг. Смех, такой громкий и искренний, вдруг показался ему совершенно неуместным. Он еще не слышал, чтобы в этом доме кто-нибудь смеялся.
Асарт встал так, чтобы иметь возможность рассмотреть сквозь щель между дверьми собравшихся за одним столом на завтрак. Тройня и неизвестный грифон, примерно их же возраста. Мистик прищурился. Он узнал парня по взлохмаченной голове. Тэлкет, кажется. Именно ему вчера дал поручение насчет церемонии Глaва. Худой, сутулый, какой-то совершенно невзрачный на вид, что не мешало ему говорить вдохновенно и громко, владея вниманием публики. Нэрм и Ямито его внимательно слушали, Гатала смотрела с нескрываемым восторгом. Дочь Глaвы выглядела опрятной и, судя по голосу, была трезва. Асарт отметил, что она вовсе недурна собой. Смело можно и красавицей назвать, если смыть все последствия ее пристрастия.
- Опять подслушиваете? – раздался за спиной полный ехидства голос.
- И подглядываю, - не остался в долгу Асарт. Появление духа он ощутил заранее.
Маг обернулся. Феникс выглядела разочарованной. Хотела застать врасплох и как следует пристыдить? Мистик подавил усмешку. После вчерашнего разговора в комнате Гаталы можно рассчитывать на хрупкий мир с огненным духом, маг не желал его нарушать.
