Лгунья.
Могла же… Избавиться от части чужой души можно. Надо выдрать с корнем. С плотью. С воплем. Должно подействовать. По крайней мере, магия, даровавшая возможность уникального единения, никогда не препятствовала обратному. Но заставляла платить. За отвергнутое благословение она заставляла платить тысячекратно.
Рикхард не желал бывшей супруге такой боли, но полагал, что подобный день может настать. И чем они ближе друг к другу, тем больше для этого шансов.
– …Ты же умеешь забалтывать обожающий тебя народ, – сказала чтица, вмешиваясь своим охрипшим голосом в мысли эрайта. Он позволил себе слишком сильно отвлечься.
– У всего есть предел, Дэзан. У всего, – ответил ей Руад.
Чтица едва заметно передернула плечами.
В этот момент рядом с диеналем появился Хиннат и принялся о чем-то тихо рассказывать. Правитель города быстро перевел на помощника все свое внимание и даже позабыл про давящую изнутри от потери Права боль.
Дэзан, почуявшая, что ситуация может сложиться опасно и они останутся с эрайтом один на один, тут же придумала оправдание для собственного ухода.
– Думаю, мне следует узнать, что с Аттрактором.
Она создала печать перемещения, ступила в нее и оказалась на пороге Огненной Башни. Сердце бешено билось в груди, стук отдавался в горле и висках. Дэзан судорожно облизала губы, отчего те защипало.
Она не справилась! В очередной раз! Стоило сразу уйти и не оставаться там, не попадаться на глаза эрайту и не сталкиваться с его взглядом… Он ведь сначала не смотрел на нее. Совсем. А она при его появлении неосознанно отступала за плечо Руада, поддаваясь собственной слабости. Но потом… в ту секунду…
Гнев и… тоска? Она, должно быть, ошиблась.
И прежняя одержимость в глубине темных глаз. Тоже сильная, тоже яростная, когда-то такая притягательная и приятная для нее… Всего лишь на секунду.
Нет, будет лучше, если она не поверит в тот взгляд. Иначе ничего хорошего не выйдет.
И все же Дэзан пересекала холлы, коридоры и лестницы Огненной Башни в состоянии, близком к забытью, только ощутив мощную энергию Истинного огня Главного зала, она очнулась.
Дартен сидел на Огненном троне. Языки пламени льнули к его ногам и ластились к рукам. Огонь за спинкой трона ярко и мощно взвивался под самый стеклянный купол. Золотые прожилки в плитах пола откликались частыми короткими всполохами, словно бы отражая чей-то пульс. Дартен выглядел… смущенным. Он неуверенно держал руки на широких подлокотниках и заставлял свою спину быть настолько прямой, словно в него вбили кол.
Эртана, неизменно присутствующая за своей кафедрой, смотрела на юного Аттрактора внимательно и неотрывно. И отвлеклась, только заслышав чтицу. Взгляды женщин пересеклись, и они во многом поняли друг друга без слов.
– Он мертв? Призрак? – громко спросил Дартен, прежде чем Дэзан успела что-то сказать из-за увиденных изменений. Он не желал подтверждать очевидное.
Огненный трон теперь действительно не казался чем-то странным, чужеродным… Местом, к которому он не имеет отношения и на которое не имеет права. Могэх лишил Дартена неуверенности, и в юном Аттракторе остались лишь смутные воспоминания о том, почему именно он не желал восходить на этот пьедестал. Всяко удобнее, чем на полу…
– Вы его почувствовали? – уточнила чтица, медленно подступая к трону. Горло все еще болело, и она старалась сдерживать хрипы.
– Да. Странное ощущение, – признался юный Аттрактор, поглядывая на языки пламени, что так легко и естественно тянулись к нему.
Дэзан вновь украдкой посмотрела на Эртану. Первая Служительница ответила ей неоднозначным взглядом. Обе до конца не понимали реакцию сосуда магии. В обычном состоянии Аттрактор на такого призрака не обратил бы никакого внимания, но сейчас он его почувствовал. Но скорее всего, сейчас даже такой монстр для магии и ее вместилища является угрозой, и она осторожничает.
– Призрак мертв, – ответила чтица.
– Почему вы ранены? – спросил Дартен, помня о том, что такие вопросы стоит задавать хотя бы ради вежливости. Он уже не ощущал никаких тревог за окружающих, поэтому его стремления исходили из обычной логики.
Чтица подумала о том, что ее вид никак не соответствует Главному залу, отличавшемуся светом и чистотой. В сравнении с Эртаной, как и всегда, облаченной в белоснежный наряд, Дэзан в пыли и с разбитой скулой вовсе выглядела бродяжкой.
– Из-за человеческой слабости, – эхом отозвалась она.
– Ее свет раздражает, – вдруг резким тоном произнес Дартен, переведя взгляд на отсветы, что бросала в окна зала Ледяная Луна.
Он хотел сказать и о том, что ему кажется, что он слышит голос… Спокойный, надменный, древний. Агамма что-то шептала, подобно стылым ветрам. Но он все еще не мог различить ее слов. Поэтому и говорить людям, что сейчас стояли перед ним, ничего не стал. Дартен все больше мыслей оставлял при себе. Все больше мыслей его посвящались огню. Юный Аттрактор перестал думать об обувной лавке и мастерской, в которой ему приходилось работать каких-то несколько недель назад. Эти воспоминания, подобно островам Тагдуг, существовали на бесконечно далеком расстоянии от него. И расстояние это становилось все больше с каждым днем и с каждым посещением могэха.
– Вы в безопасности, – добавила чтица, определив, что тревоги еще не до конца покинули юного Аттрактора.
– Да, я уж точно… Аукцион же открыт каждый день? – неожиданно спросил Дартен, откидываясь спиной на спинку трона. – Я бы хотел его посетить.
– Вы не можете… – тут же вмешалась Первая Служительница, чье уравновешенное состояние нарушилось в мгновение.
– Да, я не могу покинуть Башню, но у вас есть Право на соприкосновение, – заявил юный Аттрактор.
Эртана покорно склонила голову. Ее не удивило то, что Дартен может различать магические Права. Сейчас он все еще прикладывал усилия для этого, однако скоро наступит момент, когда это станет для него совершенно естественным. Но в ту же секунду, когда он станет близок к своей совершенной форме, чужие силы перестанут иметь для него значение. Потому что юный Аттрактор лишится всяких желаний и даже воспоминаний о них. И эти стены не будут казаться клеткой. Они станут точкой пребывания, весь мир сожмется до этой крохотной территории, чтобы тут же воплотиться внутри нее без всяких ограничений. Дартен уже начинал понимать эти тайны…
– Твое Право позволит мне все видеть и слышать, – продолжил он сдержанно. – Я хочу сделать подарки семье, пока я вообще еще помню, что у меня есть семья. Лучше им, конечно, покинуть город, но не думаю, что они согласятся… И еще. Предметы из Красных Завес омываются ведь в Башне? Я хочу выбрать что-нибудь для родителей. Мне нужны списки.
Первая Служительница вновь поклонилась хозяину зала и вызвала к себе нескольких подчиненных, тихо раздавая им приказы. Чтица бесшумно отступила к дверям, украшенным золотой резьбой и языками пламени, желая покинуть это место. Дартен не препятствовал ее уходу, если вообще заметил его. Юный Аттрактор все чаще увлекался огнем, что окружал его трон; он тянул к нему руки и следил за его бесконечным танцем. Он все еще помнил о сыновьем долге и с искренностью, которой пока еще не был лишен, старался выполнить его. Хотя бы в память о любви к тем людям, что теперь не имели значения для его сердца.
Так поступали почти все Аттракторы, у кого существовали близкие. Нередко их семьи получали столь щедрые и могущественные дары, что мгновенно возвышались и получали в свои руки огромную власть благодаря уникальным артефактам и сокровищам с аукционов. Малая компенсация за вечную разлуку. Но подобные подарки получит только семья Дартена. Их он убережет от многих бед и нынешних, и будущих благодаря своей новой власти. А вместе с ними оставался еще целый город.
Чтица, оказавшись снаружи, не стала поднимать голову к небу, дабы взглянуть на Ледяную Луну, что вновь принялась копить силы. Если она сорвется со своего невидимого пьедестала, если рухнет на землю и расколется, то никакие артефакты не защитят никого… Дэзан усмехнулась нелепой мысли о том, что при истинном буйстве агаммы, если вдруг все заледенеет в взвившихся до небес ледяных языках ее огня, самый большой шанс на спасение имеет эрайт… и она. Если она найдет в себе храбрость обратиться к части его души. Странная ирония судьбы, что именно они двое и в мирном существовании, и в кошмарном хаосе остаются подле друг друга, несмотря на все сопротивления. И Дэзан не имела уже прежней уверенности, что во всех ее попытках побега есть хоть какой-то смысл.
– Значит, Игна пропала? – угрожающе приглушенным голосом спросил Дазрес.
Эльмин замерла под острым взглядом правителя Юго-Восточного региона, как врасплох застигнутый хищником маленький зверек. Дэкат растерял всю свою сдержанность и источал каждой своей клеткой такую сильную ярость, что она ощущалась физически. Глава соорус чувствовала, как у нее сводит спазмами желудок и как болит рука. Она опустила взгляд вниз и увидела, как цепкие пальцы Дазреса с силой – даже костяшки побелели – сжимают ее запястье.
– Отпустите, мне больно, – стараясь выдавить из себя звуки чуть громче, чем мышиный писк, произнесла Эльмин.
– Где Игна? – придвинулся к ней вплотную дэкат, сжимая руку женщины еще сильнее, угрожая вовсе ее сломать.
Глaва соорус вновь почувствовала себя один на один со зверем на крохотной территории, откуда ей даже шага назад не сделать. То же самое она ощущала с эрайтом. Когда Рикхард так двояко пошутил о ее причастности к черным аукционам. У главного «бесправного» мага Имфироса энергия была другая – открытая, подавляющая, она буквально гнула к земле. Дэкат же отличался потаенной силой, и та будто бы могла в любой момент заставить твердую почву уйти из-под ног и опрокинуть навзничь. И Эльмин не могла противостоять никому из них, лишь извиваться, отводить глаза и подчиняться.
– Я… не знаю, – выдавила она неповоротливым языком. – Я веду расследование…
– Почему мне не сказала?! – свирепо рявкнул Дазрес, вновь дергая Главу соорус за запястье, отчего она немедленно поморщилась.
– Игна – рядовая подчиненная, – принялась говорить быстрее Эльмин, стараясь разжать тонкие изящные пальцы правителя региона, но хват оказался стальной, – я не стану отнимать у вас время этим.
– Рядовая? – тонкие губы дэката нервно дернулись. – Тебе ли не знать, насколько фальшиво это прикрытие? Я хочу знать о таких инцидентах с людьми, составляющими мое окружение. Почему я должен узнавать такие новости от проклятых гвантарканцев, решивших поинтересоваться у меня, где же девушка, с которой они привыкли иметь дела?
Дазрес отшвырнул от себя Эльмин, словно испытав к ней в этот момент крайнюю неприязнь. Он схватил пузатый бокал, оставленный на плоской поверхности заграждения, и осушил его залпом. Правитель без всякого смысла изучал зал внизу и множество людей, что сейчас заполнили его.
Глaва соорус, наконец отвлекшись от боли, вспомнила, где они находятся и что пространство намного больше той крохотной точки, до которой сужался ее мир, когда она начинала бояться тех, кто откровенно сильнее нее.
Самый восточный город Королевства Афасдан. Все тот же Юго-Восточный регион. Черный аукцион. И они с дэкатом здесь, в огромном красивом зале, что освещался множеством огней. Неброская роскошь, выражавшаяся в драпированных дорогими тканями стенах, изящных стеклянных столиках вдоль них, в пушистых узорчатых коврах под ногами и навязчивом запахе очень дорогих телесных масел и парфюма со всех сторон.
Эльмин и дэкат сейчас стояли на втором этаже, на крошечном пространстве декоративного балкончика, прикрытого с боков темным шторами и окруженного спереди полукруглым кованым ограждением. Эльмин после толчка Дазреса оказалась скрыта в тенях. Впрочем, даже если бы кто и заметил грубость правителя региона, не стал бы ни вмешиваться, ни осуждать и даже думать лишнюю секунду об увиденном.
Сделка по перекупке реликвий состоялась. Все прошло успешно. Даже у черного аукциона имелось второе закулисье, где заключались самые выгодные договоры. И Дазрес, как всегда, завершил ее изящно и совершенно бессовестно с точки зрения правителя региона, продававшего предметы своей страны заграничным покупателям. Там же присутствовали и те самые гвантарканцы. И они же вспомнили, что давно не видели Игну, а ведь именно она, как одна из представителей самого Дазреса, обычно общалась с ними, что-то подсказывала, передавала письма и списки. Дэкат сохранил лицо, высокий лоб не пересекла ни одна морщина, лишь взгляд за стеклами очков потяжелел, но это увидела лишь Эльмин, знавшая правителя лучше всех. После окончания сделки дэкат притащил ее сюда и в полной мере дал волю своим чувствам. Неплохо уже то, что ее руки остались целы. Синяки пройдут.
– Когда именно она пропала? – чеканя слова, спросил Дазрес, поглядывая на пустой бокал в руке и на свое кривое отражение в нем.
–- Чуть больше месяца назад, – ответила Эльмин, спеша подойти к самому заграждению и примечая других гостей, что так же вели приватные беседы внутри точно таких же балкончиков.
Дэкат буквально хлестнул по Главе соорус разъяренным взглядом, и она ощутила, как потеют ее ладони. Она сжала украшенные драгоценными камнями края своей красивой блузки. Оба были здесь и сейчас одеты вовсе не в привычные наряды, а в дорогие костюмы, дабы соответствовать окружающему антуражу.
– Я думала, что она… на сделке или исполняет поручение. Когда срок ее исчезновения стал подозрительным, я принялась искать ее у самих гвантарканцев, но вы же знаете… Они отвечают медленно и неохотно, у них считается нормальным тянуть беседы целыми днями, даже когда все можно обговорить за пару часов… Я потеряла время на этом, а потом… решила, что, может, нужно просто подождать…
Эльмин мешала правду с ложью, чтобы не попасться, чтобы не разозлить правителя региона еще сильнее. Она правда писала представителям соседней страны. Всего один раз и, дождавшись от них ответа, более ни о чем не просила. Боялась. Боялась, что случившееся с Аттрактором – а к тому моменту с сосудом магии уже все случилось – как-то связано с Игной.
– Удивительная глупость, – вздохнул Дазрес, потирая переносицу под очками. – Что-нибудь пропало?
– Что? – недоуменно хлопнула ресницами Эльмин.
– Из реликвий! – с нажимом произнес дэкат, вновь проявляя злость.
– Нет… не думаю, – соорус вдруг осознала, что не думала об этом.
Она все это время страшилась лишь того, что чужие поступки лягут тенью и на нее. Что Игна заявится в один из дней с какими-то безумными заявлениями, и самой Эльмин придется потом оправдываться и уверять всех окружающих, что она ни в чем не виновата. Игна, в отличие от соратницы, допускала идеи о «независимости», то есть о том, чтобы не быть полностью под властью дэката. Со всеми сделками, в которых она принимала участие, Игна пыталась сотворить что-нибудь, приносящее выгоду лично ей. Эльмин же не поддерживала ее никогда, утверждая, что такие попытки приведут лишь к плачевным результатам.
– Ты разочаровываешь, – сухо обронил правитель региона.
– Считаете, что она обокрала нас? – Глава соорус пропустила оскорбление мимо ушей. – Но это глупо. Серьезную кражу мы бы заметили сразу, а мелочь ей не поможет. С нами она заработает гораздо больше и не будет подвергаться никакой опасности.
Могла же… Избавиться от части чужой души можно. Надо выдрать с корнем. С плотью. С воплем. Должно подействовать. По крайней мере, магия, даровавшая возможность уникального единения, никогда не препятствовала обратному. Но заставляла платить. За отвергнутое благословение она заставляла платить тысячекратно.
Рикхард не желал бывшей супруге такой боли, но полагал, что подобный день может настать. И чем они ближе друг к другу, тем больше для этого шансов.
– …Ты же умеешь забалтывать обожающий тебя народ, – сказала чтица, вмешиваясь своим охрипшим голосом в мысли эрайта. Он позволил себе слишком сильно отвлечься.
– У всего есть предел, Дэзан. У всего, – ответил ей Руад.
Чтица едва заметно передернула плечами.
В этот момент рядом с диеналем появился Хиннат и принялся о чем-то тихо рассказывать. Правитель города быстро перевел на помощника все свое внимание и даже позабыл про давящую изнутри от потери Права боль.
Дэзан, почуявшая, что ситуация может сложиться опасно и они останутся с эрайтом один на один, тут же придумала оправдание для собственного ухода.
– Думаю, мне следует узнать, что с Аттрактором.
Она создала печать перемещения, ступила в нее и оказалась на пороге Огненной Башни. Сердце бешено билось в груди, стук отдавался в горле и висках. Дэзан судорожно облизала губы, отчего те защипало.
Она не справилась! В очередной раз! Стоило сразу уйти и не оставаться там, не попадаться на глаза эрайту и не сталкиваться с его взглядом… Он ведь сначала не смотрел на нее. Совсем. А она при его появлении неосознанно отступала за плечо Руада, поддаваясь собственной слабости. Но потом… в ту секунду…
Гнев и… тоска? Она, должно быть, ошиблась.
И прежняя одержимость в глубине темных глаз. Тоже сильная, тоже яростная, когда-то такая притягательная и приятная для нее… Всего лишь на секунду.
Нет, будет лучше, если она не поверит в тот взгляд. Иначе ничего хорошего не выйдет.
И все же Дэзан пересекала холлы, коридоры и лестницы Огненной Башни в состоянии, близком к забытью, только ощутив мощную энергию Истинного огня Главного зала, она очнулась.
Дартен сидел на Огненном троне. Языки пламени льнули к его ногам и ластились к рукам. Огонь за спинкой трона ярко и мощно взвивался под самый стеклянный купол. Золотые прожилки в плитах пола откликались частыми короткими всполохами, словно бы отражая чей-то пульс. Дартен выглядел… смущенным. Он неуверенно держал руки на широких подлокотниках и заставлял свою спину быть настолько прямой, словно в него вбили кол.
Эртана, неизменно присутствующая за своей кафедрой, смотрела на юного Аттрактора внимательно и неотрывно. И отвлеклась, только заслышав чтицу. Взгляды женщин пересеклись, и они во многом поняли друг друга без слов.
– Он мертв? Призрак? – громко спросил Дартен, прежде чем Дэзан успела что-то сказать из-за увиденных изменений. Он не желал подтверждать очевидное.
Огненный трон теперь действительно не казался чем-то странным, чужеродным… Местом, к которому он не имеет отношения и на которое не имеет права. Могэх лишил Дартена неуверенности, и в юном Аттракторе остались лишь смутные воспоминания о том, почему именно он не желал восходить на этот пьедестал. Всяко удобнее, чем на полу…
– Вы его почувствовали? – уточнила чтица, медленно подступая к трону. Горло все еще болело, и она старалась сдерживать хрипы.
– Да. Странное ощущение, – признался юный Аттрактор, поглядывая на языки пламени, что так легко и естественно тянулись к нему.
Дэзан вновь украдкой посмотрела на Эртану. Первая Служительница ответила ей неоднозначным взглядом. Обе до конца не понимали реакцию сосуда магии. В обычном состоянии Аттрактор на такого призрака не обратил бы никакого внимания, но сейчас он его почувствовал. Но скорее всего, сейчас даже такой монстр для магии и ее вместилища является угрозой, и она осторожничает.
– Призрак мертв, – ответила чтица.
– Почему вы ранены? – спросил Дартен, помня о том, что такие вопросы стоит задавать хотя бы ради вежливости. Он уже не ощущал никаких тревог за окружающих, поэтому его стремления исходили из обычной логики.
Чтица подумала о том, что ее вид никак не соответствует Главному залу, отличавшемуся светом и чистотой. В сравнении с Эртаной, как и всегда, облаченной в белоснежный наряд, Дэзан в пыли и с разбитой скулой вовсе выглядела бродяжкой.
– Из-за человеческой слабости, – эхом отозвалась она.
– Ее свет раздражает, – вдруг резким тоном произнес Дартен, переведя взгляд на отсветы, что бросала в окна зала Ледяная Луна.
Он хотел сказать и о том, что ему кажется, что он слышит голос… Спокойный, надменный, древний. Агамма что-то шептала, подобно стылым ветрам. Но он все еще не мог различить ее слов. Поэтому и говорить людям, что сейчас стояли перед ним, ничего не стал. Дартен все больше мыслей оставлял при себе. Все больше мыслей его посвящались огню. Юный Аттрактор перестал думать об обувной лавке и мастерской, в которой ему приходилось работать каких-то несколько недель назад. Эти воспоминания, подобно островам Тагдуг, существовали на бесконечно далеком расстоянии от него. И расстояние это становилось все больше с каждым днем и с каждым посещением могэха.
– Вы в безопасности, – добавила чтица, определив, что тревоги еще не до конца покинули юного Аттрактора.
– Да, я уж точно… Аукцион же открыт каждый день? – неожиданно спросил Дартен, откидываясь спиной на спинку трона. – Я бы хотел его посетить.
– Вы не можете… – тут же вмешалась Первая Служительница, чье уравновешенное состояние нарушилось в мгновение.
– Да, я не могу покинуть Башню, но у вас есть Право на соприкосновение, – заявил юный Аттрактор.
Эртана покорно склонила голову. Ее не удивило то, что Дартен может различать магические Права. Сейчас он все еще прикладывал усилия для этого, однако скоро наступит момент, когда это станет для него совершенно естественным. Но в ту же секунду, когда он станет близок к своей совершенной форме, чужие силы перестанут иметь для него значение. Потому что юный Аттрактор лишится всяких желаний и даже воспоминаний о них. И эти стены не будут казаться клеткой. Они станут точкой пребывания, весь мир сожмется до этой крохотной территории, чтобы тут же воплотиться внутри нее без всяких ограничений. Дартен уже начинал понимать эти тайны…
– Твое Право позволит мне все видеть и слышать, – продолжил он сдержанно. – Я хочу сделать подарки семье, пока я вообще еще помню, что у меня есть семья. Лучше им, конечно, покинуть город, но не думаю, что они согласятся… И еще. Предметы из Красных Завес омываются ведь в Башне? Я хочу выбрать что-нибудь для родителей. Мне нужны списки.
Первая Служительница вновь поклонилась хозяину зала и вызвала к себе нескольких подчиненных, тихо раздавая им приказы. Чтица бесшумно отступила к дверям, украшенным золотой резьбой и языками пламени, желая покинуть это место. Дартен не препятствовал ее уходу, если вообще заметил его. Юный Аттрактор все чаще увлекался огнем, что окружал его трон; он тянул к нему руки и следил за его бесконечным танцем. Он все еще помнил о сыновьем долге и с искренностью, которой пока еще не был лишен, старался выполнить его. Хотя бы в память о любви к тем людям, что теперь не имели значения для его сердца.
Так поступали почти все Аттракторы, у кого существовали близкие. Нередко их семьи получали столь щедрые и могущественные дары, что мгновенно возвышались и получали в свои руки огромную власть благодаря уникальным артефактам и сокровищам с аукционов. Малая компенсация за вечную разлуку. Но подобные подарки получит только семья Дартена. Их он убережет от многих бед и нынешних, и будущих благодаря своей новой власти. А вместе с ними оставался еще целый город.
Чтица, оказавшись снаружи, не стала поднимать голову к небу, дабы взглянуть на Ледяную Луну, что вновь принялась копить силы. Если она сорвется со своего невидимого пьедестала, если рухнет на землю и расколется, то никакие артефакты не защитят никого… Дэзан усмехнулась нелепой мысли о том, что при истинном буйстве агаммы, если вдруг все заледенеет в взвившихся до небес ледяных языках ее огня, самый большой шанс на спасение имеет эрайт… и она. Если она найдет в себе храбрость обратиться к части его души. Странная ирония судьбы, что именно они двое и в мирном существовании, и в кошмарном хаосе остаются подле друг друга, несмотря на все сопротивления. И Дэзан не имела уже прежней уверенности, что во всех ее попытках побега есть хоть какой-то смысл.
– Значит, Игна пропала? – угрожающе приглушенным голосом спросил Дазрес.
Эльмин замерла под острым взглядом правителя Юго-Восточного региона, как врасплох застигнутый хищником маленький зверек. Дэкат растерял всю свою сдержанность и источал каждой своей клеткой такую сильную ярость, что она ощущалась физически. Глава соорус чувствовала, как у нее сводит спазмами желудок и как болит рука. Она опустила взгляд вниз и увидела, как цепкие пальцы Дазреса с силой – даже костяшки побелели – сжимают ее запястье.
– Отпустите, мне больно, – стараясь выдавить из себя звуки чуть громче, чем мышиный писк, произнесла Эльмин.
– Где Игна? – придвинулся к ней вплотную дэкат, сжимая руку женщины еще сильнее, угрожая вовсе ее сломать.
Глaва соорус вновь почувствовала себя один на один со зверем на крохотной территории, откуда ей даже шага назад не сделать. То же самое она ощущала с эрайтом. Когда Рикхард так двояко пошутил о ее причастности к черным аукционам. У главного «бесправного» мага Имфироса энергия была другая – открытая, подавляющая, она буквально гнула к земле. Дэкат же отличался потаенной силой, и та будто бы могла в любой момент заставить твердую почву уйти из-под ног и опрокинуть навзничь. И Эльмин не могла противостоять никому из них, лишь извиваться, отводить глаза и подчиняться.
– Я… не знаю, – выдавила она неповоротливым языком. – Я веду расследование…
– Почему мне не сказала?! – свирепо рявкнул Дазрес, вновь дергая Главу соорус за запястье, отчего она немедленно поморщилась.
– Игна – рядовая подчиненная, – принялась говорить быстрее Эльмин, стараясь разжать тонкие изящные пальцы правителя региона, но хват оказался стальной, – я не стану отнимать у вас время этим.
– Рядовая? – тонкие губы дэката нервно дернулись. – Тебе ли не знать, насколько фальшиво это прикрытие? Я хочу знать о таких инцидентах с людьми, составляющими мое окружение. Почему я должен узнавать такие новости от проклятых гвантарканцев, решивших поинтересоваться у меня, где же девушка, с которой они привыкли иметь дела?
Дазрес отшвырнул от себя Эльмин, словно испытав к ней в этот момент крайнюю неприязнь. Он схватил пузатый бокал, оставленный на плоской поверхности заграждения, и осушил его залпом. Правитель без всякого смысла изучал зал внизу и множество людей, что сейчас заполнили его.
Глaва соорус, наконец отвлекшись от боли, вспомнила, где они находятся и что пространство намного больше той крохотной точки, до которой сужался ее мир, когда она начинала бояться тех, кто откровенно сильнее нее.
Самый восточный город Королевства Афасдан. Все тот же Юго-Восточный регион. Черный аукцион. И они с дэкатом здесь, в огромном красивом зале, что освещался множеством огней. Неброская роскошь, выражавшаяся в драпированных дорогими тканями стенах, изящных стеклянных столиках вдоль них, в пушистых узорчатых коврах под ногами и навязчивом запахе очень дорогих телесных масел и парфюма со всех сторон.
Эльмин и дэкат сейчас стояли на втором этаже, на крошечном пространстве декоративного балкончика, прикрытого с боков темным шторами и окруженного спереди полукруглым кованым ограждением. Эльмин после толчка Дазреса оказалась скрыта в тенях. Впрочем, даже если бы кто и заметил грубость правителя региона, не стал бы ни вмешиваться, ни осуждать и даже думать лишнюю секунду об увиденном.
Сделка по перекупке реликвий состоялась. Все прошло успешно. Даже у черного аукциона имелось второе закулисье, где заключались самые выгодные договоры. И Дазрес, как всегда, завершил ее изящно и совершенно бессовестно с точки зрения правителя региона, продававшего предметы своей страны заграничным покупателям. Там же присутствовали и те самые гвантарканцы. И они же вспомнили, что давно не видели Игну, а ведь именно она, как одна из представителей самого Дазреса, обычно общалась с ними, что-то подсказывала, передавала письма и списки. Дэкат сохранил лицо, высокий лоб не пересекла ни одна морщина, лишь взгляд за стеклами очков потяжелел, но это увидела лишь Эльмин, знавшая правителя лучше всех. После окончания сделки дэкат притащил ее сюда и в полной мере дал волю своим чувствам. Неплохо уже то, что ее руки остались целы. Синяки пройдут.
– Когда именно она пропала? – чеканя слова, спросил Дазрес, поглядывая на пустой бокал в руке и на свое кривое отражение в нем.
–- Чуть больше месяца назад, – ответила Эльмин, спеша подойти к самому заграждению и примечая других гостей, что так же вели приватные беседы внутри точно таких же балкончиков.
Дэкат буквально хлестнул по Главе соорус разъяренным взглядом, и она ощутила, как потеют ее ладони. Она сжала украшенные драгоценными камнями края своей красивой блузки. Оба были здесь и сейчас одеты вовсе не в привычные наряды, а в дорогие костюмы, дабы соответствовать окружающему антуражу.
– Я думала, что она… на сделке или исполняет поручение. Когда срок ее исчезновения стал подозрительным, я принялась искать ее у самих гвантарканцев, но вы же знаете… Они отвечают медленно и неохотно, у них считается нормальным тянуть беседы целыми днями, даже когда все можно обговорить за пару часов… Я потеряла время на этом, а потом… решила, что, может, нужно просто подождать…
Эльмин мешала правду с ложью, чтобы не попасться, чтобы не разозлить правителя региона еще сильнее. Она правда писала представителям соседней страны. Всего один раз и, дождавшись от них ответа, более ни о чем не просила. Боялась. Боялась, что случившееся с Аттрактором – а к тому моменту с сосудом магии уже все случилось – как-то связано с Игной.
– Удивительная глупость, – вздохнул Дазрес, потирая переносицу под очками. – Что-нибудь пропало?
– Что? – недоуменно хлопнула ресницами Эльмин.
– Из реликвий! – с нажимом произнес дэкат, вновь проявляя злость.
– Нет… не думаю, – соорус вдруг осознала, что не думала об этом.
Она все это время страшилась лишь того, что чужие поступки лягут тенью и на нее. Что Игна заявится в один из дней с какими-то безумными заявлениями, и самой Эльмин придется потом оправдываться и уверять всех окружающих, что она ни в чем не виновата. Игна, в отличие от соратницы, допускала идеи о «независимости», то есть о том, чтобы не быть полностью под властью дэката. Со всеми сделками, в которых она принимала участие, Игна пыталась сотворить что-нибудь, приносящее выгоду лично ей. Эльмин же не поддерживала ее никогда, утверждая, что такие попытки приведут лишь к плачевным результатам.
– Ты разочаровываешь, – сухо обронил правитель региона.
– Считаете, что она обокрала нас? – Глава соорус пропустила оскорбление мимо ушей. – Но это глупо. Серьезную кражу мы бы заметили сразу, а мелочь ей не поможет. С нами она заработает гораздо больше и не будет подвергаться никакой опасности.
