Тысяча лет, считавшаяся пределом для ношения физической оболочки, подходила к концу. Жизнь сосуда превышала в три и даже в четыре раза жизнь самих людей, чье существование в среднем длилось около трех столетий. Поэтому перед глазами Аттрактора пронеслось уже несколько поколений. Он их не замечал, он их не различал. Он произносил их имена одинаково бесстрастно, потому что жизнь и смерть не имели для магии никакого значения. Она существовала до них, будет существовать и после.
Тело Аттрактора разваливалось. Прошедшие годы высушили его до предела, кожа и кости стали тонкими и хрупкими. От прошлой внешности почти ничего не осталось. Изначально это был мощного телосложения высокий мужчина, с правильными чертами лица и красивыми волосами. Сейчас тело согнулось, устало и готовилось разрушиться до конца. На правой половине лица щека полностью осыпалась прахом, обнажив обломки зубов. Волосы на голове стали редкими. Шея казалась чересчур длинной из-за сильно опущенных плеч, потерявших свою былую внушительность. Ресницы осыпались, а глаза померкли.
Но магия не чувствовала боли, она не обращала внимания на уродство очередного своего тела, коих насчитывались на протяжении ее существования сотни и тысячи. Она замечала лишь то, что сосуд стал неповоротливым, почти неподвижным, и это ей мешало. При всей прыткости агаммы магия не могла позволить себе медлительность. Поэтому близилось время менять оболочку. Людям лишь оставалось надеяться, что все произойдёт довольно скоро, ведь понятия времени у магии не существовало. Учитывая состояние нынешнего сосуда и опыт прошлого, это тело может прослужить еще год или два. Хотя история знала примеры, когда магия дожидалась критического момента и на Огненных тронах оставался один лишь скелет. Имфирос верил, что его не постигнет нечто подобное. Ледяная Луна над головой с каждым днем становилась сильнее.
– Где Тайта? – спросил Аттрактор. Часть гортани уже давно повредилась, трахея светила прозрачными хрящиками, закрепляя ужасающий образ. Воплощённая в человеческом теле магия скорее напоминала собой монстра, чудовище, с которым стоило бы бороться, а не считать его символом силы, но мир порой был странно устроен.
Голос Аттрактора, конечно же, искажался из-за уродств, но все-таки еще содержал силу огня и был способен разнестись по всему залу мощной волной.
Стоявшая за своей каменной кафедрой, высеченной из единого куска белоснежного камня и украшенной огненными всполохами, Первая служительница Огненной Башни повернула голову в сторону Аттрактора. Правильно выбранное место позволяло ей видеть и Аттрактора, и вход в зал. Эртана располагалась достаточно близко к возвышению, держащему на себе трон, но неизменно внизу и немного в стороне, как бы признавая уже одним этим полное подчинение главной силе.
– На прогулке, – спокойно ответила Эртана.
За десятки лет служения она переняла у воплощения магии привычку быть спокойной. Точнее, не иметь эмоции вообще. Первая служительница не лишилась их до конца, как не мог никакой человек в мире, и все же порой она казалась статуей, а не живым существом. Ее наряд – белый костюм, состоявший из широких штанов, присборенных у щиколоток, и длинной туники, украшенной золотыми лентами, – подчеркивал схожесть с каменными скульптурами нимф. Возраст Эртаны лишь недавно перешагнул отметку в столетие, и ее лицо еще не тронула ни единая морщинка, а темные волосы, заплетенные в свободную косу, не знали седины. Первая служительница не отличалась никакой особой красотой или изяществом. Лишь в светлых глазах виднелась какая-то необычайная глубина, а взгляд был всегда сосредоточен и внимателен, что не давало возможности перепутать ее с остальными простыми служителями Огненной Башни. Никто не знал, наделяет ли магия и ее Истинный огонь какими-то особыми знаниями Первых служителей, но они всегда отличались от других.
– Прогулки… все еще нужны ей? – произнес Аттрактор отрывисто и хрипло.
– У нее День Рождения, – ответила Эртана, глядя на сосуд магии спокойно и естественно. Никакие уродства не могли ни напугать ее, ни заставить хотя бы на секунду отвести взгляд. – Она пока еще помнит об этом.
– Он важен? День рождения каждого из вас разве так важен? – блеклые невыразительные глаза Аттрактора двинулись в глазницах, словно упали, и уставились на Первую Служительницу. Надломленный голос разносился по залу, языки огня вокруг трона плясали в такт выдавливаемым из горла словам. – Вы рождаетесь и умираете. Все вы. Какой смысл праздновать какой-то отдельный день?
– Людям нужны традиции, единство и повод для радости, Аттрактор, – произнесла женщина с еле заметной улыбкой на губах.
– А в другие дни вы не можете радоваться?
Эртана пристально вгляделась в сосуд магии. Сколько раз и скольким людям эта извечная сила задавала подобные вопросы? Ведь ни один из ответов не имел для нее значения.
– По-настоящему сильные люди радуются жизни всегда, – произнесла Первая служительница, тщательно подбирая слова. – Для них поводом является уже само их существование. Но даже лучшим из нас иногда хочется чего-то особенного.
– Сложные. Вы слишком сложно устроены, – ответил Аттрактор, прикасаясь к Истинному огню, что окружал его трон. Огонь ластился к его руке, как верный пес. – Огонь горит, потому что может. Он не задается вопросами, почему он – огонь, почему он – горячий, почему он загорается и гаснет. Он либо есть, либо его нет. Живите вы так же, вам было бы гораздо проще.
– Мы не можем. Потому что все вопросы, которые мы задаем, – часть нас самих, – Эртана посмотрела на бумаги, разложенные на кафедре перед ней. В них тоже оставались записаны вопросы и ответы, столь важные для людей. – Как вы сами – часть Истинного огня, а он – часть вас.
– Хм. – Из горла Аттрактора вырвался хрип, означавший не задумчивость – магия не имела чувств или каких-то эмоциональных состояний, – но размышление.
Вдруг повеяло холодом. Эртана выступила из-за кафедры вперед, чтобы оказаться напротив Аттрактора, лицом ко входу. Огненная аура Первой служительницы хлестнула по ледяному дыханию агаммы в ответ. Извечная противница магии раздраженно зашипела, подобно воде, столкнувшейся с пламенем. Эртана приготовилась сражаться. Появление агаммы здесь, в Главном Зале, в стенах Огненной Башни – плохой знак. Это всего лишь ее отзвук, что-то подобное порыву ветра, оно не так опасно, как Луна и призраки, и все же… дурной признак. Аттрактор совсем ослаб, и его влияние на всю территорию города – тоже. Агамма пытается воспользоваться моментом.
Аттрактор поднял руку. Истинный огонь легко выплеснулся вперед и уничтожил всякое проявление агаммы, сумевшее сюда пробраться. С нескольких пальцев сосуда магии пеплом осыпалась плоть, обнажив белые кости. Аттрактор не придал этому никакого значения.
– Пусть Тайта возвращается, – произнес он, закрывая потрескавшиеся веки.
– Да, Аттрактор. – поклонилась ему Эртана, возвращаясь на свое место.
Первая служительница вызвала помощников и отправила их на поиски Тайты. Приказы Аттрактора выполнялись незамедлительно.
…Я не скажу тебе о ветре, что разметал все грезы в пыль.
Я не скажу тебе о пепле, в который превратилась быль.
Тоска подругой лишь недолго мне зваться будет, а потом
Я отпущу все чувства, чтобы забыться сладким сном.
Тебе останется разлука, тревога, память, хлад и тень.
И ты поймешь, какая мука – молчать о них и ночь, и день.
Ты обернешься поневоле в ту сторону, откуда шел,
Задумавшись, что кроме боли ты ничего не приобрел…
– Вам понравилось? – тихо спросила женщина с робкой улыбкой, в то время как в ее глазах читалась почти детская надежда на хороший ответ.
– Я не разбираюсь в стихах, простите, – ровным тоном отозвался ее собеседник, не показывающий никаких эмоций с минуты своего появления здесь.
– А мне они нравятся, – упрямо поджала губы Тайта.
– Да, поэтому вы здесь, – продолжил говорить стоявший рядом человек. – Как и каждый год. Это ваше любимое место. И вы не отделались от привычки приходить сюда в свой День рождения даже сейчас, когда ваша жизнь уже не принадлежит вам.
Женщина заметно сникла и вдруг ощутила, что воздух вокруг стал холодным и сырым. Хорошее настроение позволяло этого не замечать, теперь же все проявилось. Вечер перетекал в ночь, тишина становилась резче и навязчивее. Этот укромный уголок в небольшом, далеком от оживленных кварталов города, парке давным-давно служил убежищем для нее в те жизненные моменты, когда требовалось восстановиться и послушать собственные мысли. Блестящая и чистая поверхность здешнего рукотворного озера все отчетливее напоминала собой зеркало, в чьем нутре затухал окружающий пейзаж, чтобы потом и вовсе пропасть и оставить лишь неясные образы.
– Хм, пожалуй, – неохотно признала женщина.
Осознание того, что чувства приводят ее сюда, Тайте не понравились. И сам факт того, что ей что-то может не понравиться, тоже заставил ее почувствовать разочарование в самой себе.
Уже более двух лет она готовилась к тому, чтобы стать совершенством без эмоций, но те все равно пробивались наружу сквозь все корки льда, что она сама взрастила в себе, и сквозь те пустоты в душе, что создал в ней Аттрактор. Потому что она все еще человек. Пока еще да. Через год или два перестанет им быть. Примет иную форму. Станет чем-то сродни Солнцу, позволяющему существовать жизни, но совершенно равнодушного к ней.
– Обычно я одна. Почему вы сегодня со мной? Есть причина?
Тайта наконец-то в полной мере воззрилась на своего собеседника. Все же, будучи уже два года официальной преемницей Аттрактора, она лишилась многих чувств и эмоций. Удивление, опасение, страх были исключены из ее жизни. Поэтому она никак не отнеслась к нарушению собственного уединения сегодня. Просто вспомнила о том, что следует задать подобные вопросы. Вспомнила, что ей, возможно, следует быть осторожной. Это чисто человеческая черта – бояться странных теней вокруг, шорохов и того, что другой человек может причинить тебе вред. Магия не обременяет себя этим, у магии нет врагов, как их не может быть у живительного воздуха.
В Тайте, при всех потерях чувств, все еще оставались любопытство и тоска. Из-за них она здесь сегодня. День рождения не важен. Все не важно. Во многом ее разум уже подчинился этому закону. Во многом, но не во всем. Поэтому случались такие дни, поэтому она все еще гуляла по Имфиросу, а не сидела в Главном зале Огненной Башни каждый день и каждый час, как то присуще Аттрактору.
– Есть, – коротко отозвался собеседник.
Он все еще был спокоен. Равнодушен. До крайности расслаблен, и ничто вокруг не удерживало его взгляд дольше секунды-другой, словно в окружающем пейзаже вообще не находилось хоть чего-то стоящего.
Женщина даже ощущала обиду за столь живописный уголок. Конечно, высаженные вокруг озера ирисы уже отцвели, но аккуратно подстриженная трава все еще сохраняла свой яркий зеленый цвет, прекрасно различимый в свете зажегшихся фонарей. Могучие деревья, высаженные не в строгом порядке, а почти с лесной хаотичностью, сохраняли свою силу, полнились листвой и мерно качали ветвями в такт легким порывам ветра. Прекрасная картина, если сравнивать ее с каменными улицами города, где живая природа – редкость.
– Вы здесь из-за нее?
Тайта наконец взглянула на темное ночное небо. Она отводила от него взгляд все это время. Она и так знала, что там… И так знала, что оно несет.
– Я знаю, что должна убить ее, – произнесла женщина. В ее голосе совсем не было решительности, потому что этой эмоции она уже лишилась, но оттого четче звучал ответ и вызов, который она в конце концов бросит этому насмешливому фальшивому светилу в небе. – Чуть позже... Подождите немного.
– Я подожду. Не вас.
В руках собеседника мелькнуло лезвие. Густой призрачный свет Ледяной Луны прокатился по острому клинку, прежде чем тот проскользнул сквозь ребра Тайты в самое ее сердце. Одно легкое умелое движение, и жизнь преемницы Аттрактора оборвалась.
Человек поймал покачнувшееся к нему, ставшее резко очень тяжелым, тело и осторожно опустил его на землю.
– Знайте, ваша смерть хоть и несправедлива, но не напрасна, – шепнул человек, понимая, что его уже никто не способен услышать.
Хорошо, что будущий сосуд лишился уже многих эмоций. Неожиданно пришедшая смерть не заставила Тайту испытать страх и не подтолкнула к борьбе за жизнь. Просто кукла, у которой закончил действовать заводной механизм. Ее недавний собеседник хотел закончить жизнь будущего вместилища как можно легче, и даже дал ей какое-то время побыть здесь и вступил с ней в этот бессмысленный разговор, быстро ему надоевший. Все это условная компенсация, в конце концов, Тайте выпала роль разменной монеты, что уже являлось достаточным унижением.
Как только сердце преемницы перестало стучать, нынешний сосуд тут же появился. Человек, все еще сжимавший обагренный кровью клинок, задохнулся от силы и мощи, что возникла рядом с ним.
– Аттрактор, – с формальной вежливостью приветствовал человек новое лицо.
Сосуд, чей срок стремительно шел к концу. Женщина, что теперь лежала на земле, должна была стать следующим вместилищем. Магия готовила и тренировала ее для себя. Всего пара лет, смена оболочки, и наконец Ледяная Луна пала бы. Агамма бы проиграла. В очередной раз. Она проигрывала неисчислимое количество раз. Именно поэтому этот мир все еще принадлежал магии и оставался наполнен магией. Ею и ее Истинным огнем. Огонь и магия – одно целое.
Аттрактор смотрел на погибшую безразлично. Магия не ценит жизнь и смерть, являющиеся частью бесконечного круговорота всего сущего, потому что для нее эти два явления вечны и постоянны, в отличие от картины мира людей. Единственный вывод, который магия могла сделать, – это то, что она нуждается в теле. В молодом и крепком. Нынешнее – согбенное, разваливающееся, полуослепшее, потерявшее почти все жизненные соки, с чьих костей пеплом падала плоть, – не могло убить Ледяную Луну. И именно в этот момент правильно взращиваемый и лелеемый новый сосуд уничтожили. Магия не могла не прийти.
– Есть ли смысл торопить события? – спросил Аттрактор. Его голос звучал ужасно. Подгнившие голосовые связки порождали потусторонний звук.
– Да, Аттрактор, сейчас в этом есть смысл, – спокойно отозвался человек.
Он спрятал клинок, убивший преемницу, и извлек на свет странный меч. Аттрактор смотрел на оружие без трепета, но с особой внимательностью. Это многого стоило. Внимания сосуда заслуживала в этом мире разве что агамма, а не нечто рукотворное. Поэтому человек счел подобное за невероятный успех. Можно было бы хвастаться, но обо всем, что здесь случится, придется молчать до конца дней.
– Полагаю, для вас в нем нет ничего удивительного, – рассудил человек.
– Все повторяется, – Аттрактор взглянул на Луну – глаза дернулись наверх, потом снова вернул свое внимание собеседнику – глазные яблоки неестественно резко двинулись вниз. – Вы, люди, часто забываете обо всем, потом открываете этот мир заново. Бесконечное число раз.
– Мы кажемся вам странными? – уточнил смертный.
Тело Аттрактора разваливалось. Прошедшие годы высушили его до предела, кожа и кости стали тонкими и хрупкими. От прошлой внешности почти ничего не осталось. Изначально это был мощного телосложения высокий мужчина, с правильными чертами лица и красивыми волосами. Сейчас тело согнулось, устало и готовилось разрушиться до конца. На правой половине лица щека полностью осыпалась прахом, обнажив обломки зубов. Волосы на голове стали редкими. Шея казалась чересчур длинной из-за сильно опущенных плеч, потерявших свою былую внушительность. Ресницы осыпались, а глаза померкли.
Но магия не чувствовала боли, она не обращала внимания на уродство очередного своего тела, коих насчитывались на протяжении ее существования сотни и тысячи. Она замечала лишь то, что сосуд стал неповоротливым, почти неподвижным, и это ей мешало. При всей прыткости агаммы магия не могла позволить себе медлительность. Поэтому близилось время менять оболочку. Людям лишь оставалось надеяться, что все произойдёт довольно скоро, ведь понятия времени у магии не существовало. Учитывая состояние нынешнего сосуда и опыт прошлого, это тело может прослужить еще год или два. Хотя история знала примеры, когда магия дожидалась критического момента и на Огненных тронах оставался один лишь скелет. Имфирос верил, что его не постигнет нечто подобное. Ледяная Луна над головой с каждым днем становилась сильнее.
– Где Тайта? – спросил Аттрактор. Часть гортани уже давно повредилась, трахея светила прозрачными хрящиками, закрепляя ужасающий образ. Воплощённая в человеческом теле магия скорее напоминала собой монстра, чудовище, с которым стоило бы бороться, а не считать его символом силы, но мир порой был странно устроен.
Голос Аттрактора, конечно же, искажался из-за уродств, но все-таки еще содержал силу огня и был способен разнестись по всему залу мощной волной.
Стоявшая за своей каменной кафедрой, высеченной из единого куска белоснежного камня и украшенной огненными всполохами, Первая служительница Огненной Башни повернула голову в сторону Аттрактора. Правильно выбранное место позволяло ей видеть и Аттрактора, и вход в зал. Эртана располагалась достаточно близко к возвышению, держащему на себе трон, но неизменно внизу и немного в стороне, как бы признавая уже одним этим полное подчинение главной силе.
– На прогулке, – спокойно ответила Эртана.
За десятки лет служения она переняла у воплощения магии привычку быть спокойной. Точнее, не иметь эмоции вообще. Первая служительница не лишилась их до конца, как не мог никакой человек в мире, и все же порой она казалась статуей, а не живым существом. Ее наряд – белый костюм, состоявший из широких штанов, присборенных у щиколоток, и длинной туники, украшенной золотыми лентами, – подчеркивал схожесть с каменными скульптурами нимф. Возраст Эртаны лишь недавно перешагнул отметку в столетие, и ее лицо еще не тронула ни единая морщинка, а темные волосы, заплетенные в свободную косу, не знали седины. Первая служительница не отличалась никакой особой красотой или изяществом. Лишь в светлых глазах виднелась какая-то необычайная глубина, а взгляд был всегда сосредоточен и внимателен, что не давало возможности перепутать ее с остальными простыми служителями Огненной Башни. Никто не знал, наделяет ли магия и ее Истинный огонь какими-то особыми знаниями Первых служителей, но они всегда отличались от других.
– Прогулки… все еще нужны ей? – произнес Аттрактор отрывисто и хрипло.
– У нее День Рождения, – ответила Эртана, глядя на сосуд магии спокойно и естественно. Никакие уродства не могли ни напугать ее, ни заставить хотя бы на секунду отвести взгляд. – Она пока еще помнит об этом.
– Он важен? День рождения каждого из вас разве так важен? – блеклые невыразительные глаза Аттрактора двинулись в глазницах, словно упали, и уставились на Первую Служительницу. Надломленный голос разносился по залу, языки огня вокруг трона плясали в такт выдавливаемым из горла словам. – Вы рождаетесь и умираете. Все вы. Какой смысл праздновать какой-то отдельный день?
– Людям нужны традиции, единство и повод для радости, Аттрактор, – произнесла женщина с еле заметной улыбкой на губах.
– А в другие дни вы не можете радоваться?
Эртана пристально вгляделась в сосуд магии. Сколько раз и скольким людям эта извечная сила задавала подобные вопросы? Ведь ни один из ответов не имел для нее значения.
– По-настоящему сильные люди радуются жизни всегда, – произнесла Первая служительница, тщательно подбирая слова. – Для них поводом является уже само их существование. Но даже лучшим из нас иногда хочется чего-то особенного.
– Сложные. Вы слишком сложно устроены, – ответил Аттрактор, прикасаясь к Истинному огню, что окружал его трон. Огонь ластился к его руке, как верный пес. – Огонь горит, потому что может. Он не задается вопросами, почему он – огонь, почему он – горячий, почему он загорается и гаснет. Он либо есть, либо его нет. Живите вы так же, вам было бы гораздо проще.
– Мы не можем. Потому что все вопросы, которые мы задаем, – часть нас самих, – Эртана посмотрела на бумаги, разложенные на кафедре перед ней. В них тоже оставались записаны вопросы и ответы, столь важные для людей. – Как вы сами – часть Истинного огня, а он – часть вас.
– Хм. – Из горла Аттрактора вырвался хрип, означавший не задумчивость – магия не имела чувств или каких-то эмоциональных состояний, – но размышление.
Вдруг повеяло холодом. Эртана выступила из-за кафедры вперед, чтобы оказаться напротив Аттрактора, лицом ко входу. Огненная аура Первой служительницы хлестнула по ледяному дыханию агаммы в ответ. Извечная противница магии раздраженно зашипела, подобно воде, столкнувшейся с пламенем. Эртана приготовилась сражаться. Появление агаммы здесь, в Главном Зале, в стенах Огненной Башни – плохой знак. Это всего лишь ее отзвук, что-то подобное порыву ветра, оно не так опасно, как Луна и призраки, и все же… дурной признак. Аттрактор совсем ослаб, и его влияние на всю территорию города – тоже. Агамма пытается воспользоваться моментом.
Аттрактор поднял руку. Истинный огонь легко выплеснулся вперед и уничтожил всякое проявление агаммы, сумевшее сюда пробраться. С нескольких пальцев сосуда магии пеплом осыпалась плоть, обнажив белые кости. Аттрактор не придал этому никакого значения.
– Пусть Тайта возвращается, – произнес он, закрывая потрескавшиеся веки.
– Да, Аттрактор. – поклонилась ему Эртана, возвращаясь на свое место.
Первая служительница вызвала помощников и отправила их на поиски Тайты. Приказы Аттрактора выполнялись незамедлительно.
…Я не скажу тебе о ветре, что разметал все грезы в пыль.
Я не скажу тебе о пепле, в который превратилась быль.
Тоска подругой лишь недолго мне зваться будет, а потом
Я отпущу все чувства, чтобы забыться сладким сном.
Тебе останется разлука, тревога, память, хлад и тень.
И ты поймешь, какая мука – молчать о них и ночь, и день.
Ты обернешься поневоле в ту сторону, откуда шел,
Задумавшись, что кроме боли ты ничего не приобрел…
– Вам понравилось? – тихо спросила женщина с робкой улыбкой, в то время как в ее глазах читалась почти детская надежда на хороший ответ.
– Я не разбираюсь в стихах, простите, – ровным тоном отозвался ее собеседник, не показывающий никаких эмоций с минуты своего появления здесь.
– А мне они нравятся, – упрямо поджала губы Тайта.
– Да, поэтому вы здесь, – продолжил говорить стоявший рядом человек. – Как и каждый год. Это ваше любимое место. И вы не отделались от привычки приходить сюда в свой День рождения даже сейчас, когда ваша жизнь уже не принадлежит вам.
Женщина заметно сникла и вдруг ощутила, что воздух вокруг стал холодным и сырым. Хорошее настроение позволяло этого не замечать, теперь же все проявилось. Вечер перетекал в ночь, тишина становилась резче и навязчивее. Этот укромный уголок в небольшом, далеком от оживленных кварталов города, парке давным-давно служил убежищем для нее в те жизненные моменты, когда требовалось восстановиться и послушать собственные мысли. Блестящая и чистая поверхность здешнего рукотворного озера все отчетливее напоминала собой зеркало, в чьем нутре затухал окружающий пейзаж, чтобы потом и вовсе пропасть и оставить лишь неясные образы.
– Хм, пожалуй, – неохотно признала женщина.
Осознание того, что чувства приводят ее сюда, Тайте не понравились. И сам факт того, что ей что-то может не понравиться, тоже заставил ее почувствовать разочарование в самой себе.
Уже более двух лет она готовилась к тому, чтобы стать совершенством без эмоций, но те все равно пробивались наружу сквозь все корки льда, что она сама взрастила в себе, и сквозь те пустоты в душе, что создал в ней Аттрактор. Потому что она все еще человек. Пока еще да. Через год или два перестанет им быть. Примет иную форму. Станет чем-то сродни Солнцу, позволяющему существовать жизни, но совершенно равнодушного к ней.
– Обычно я одна. Почему вы сегодня со мной? Есть причина?
Тайта наконец-то в полной мере воззрилась на своего собеседника. Все же, будучи уже два года официальной преемницей Аттрактора, она лишилась многих чувств и эмоций. Удивление, опасение, страх были исключены из ее жизни. Поэтому она никак не отнеслась к нарушению собственного уединения сегодня. Просто вспомнила о том, что следует задать подобные вопросы. Вспомнила, что ей, возможно, следует быть осторожной. Это чисто человеческая черта – бояться странных теней вокруг, шорохов и того, что другой человек может причинить тебе вред. Магия не обременяет себя этим, у магии нет врагов, как их не может быть у живительного воздуха.
В Тайте, при всех потерях чувств, все еще оставались любопытство и тоска. Из-за них она здесь сегодня. День рождения не важен. Все не важно. Во многом ее разум уже подчинился этому закону. Во многом, но не во всем. Поэтому случались такие дни, поэтому она все еще гуляла по Имфиросу, а не сидела в Главном зале Огненной Башни каждый день и каждый час, как то присуще Аттрактору.
– Есть, – коротко отозвался собеседник.
Он все еще был спокоен. Равнодушен. До крайности расслаблен, и ничто вокруг не удерживало его взгляд дольше секунды-другой, словно в окружающем пейзаже вообще не находилось хоть чего-то стоящего.
Женщина даже ощущала обиду за столь живописный уголок. Конечно, высаженные вокруг озера ирисы уже отцвели, но аккуратно подстриженная трава все еще сохраняла свой яркий зеленый цвет, прекрасно различимый в свете зажегшихся фонарей. Могучие деревья, высаженные не в строгом порядке, а почти с лесной хаотичностью, сохраняли свою силу, полнились листвой и мерно качали ветвями в такт легким порывам ветра. Прекрасная картина, если сравнивать ее с каменными улицами города, где живая природа – редкость.
– Вы здесь из-за нее?
Тайта наконец взглянула на темное ночное небо. Она отводила от него взгляд все это время. Она и так знала, что там… И так знала, что оно несет.
– Я знаю, что должна убить ее, – произнесла женщина. В ее голосе совсем не было решительности, потому что этой эмоции она уже лишилась, но оттого четче звучал ответ и вызов, который она в конце концов бросит этому насмешливому фальшивому светилу в небе. – Чуть позже... Подождите немного.
– Я подожду. Не вас.
В руках собеседника мелькнуло лезвие. Густой призрачный свет Ледяной Луны прокатился по острому клинку, прежде чем тот проскользнул сквозь ребра Тайты в самое ее сердце. Одно легкое умелое движение, и жизнь преемницы Аттрактора оборвалась.
Человек поймал покачнувшееся к нему, ставшее резко очень тяжелым, тело и осторожно опустил его на землю.
– Знайте, ваша смерть хоть и несправедлива, но не напрасна, – шепнул человек, понимая, что его уже никто не способен услышать.
Хорошо, что будущий сосуд лишился уже многих эмоций. Неожиданно пришедшая смерть не заставила Тайту испытать страх и не подтолкнула к борьбе за жизнь. Просто кукла, у которой закончил действовать заводной механизм. Ее недавний собеседник хотел закончить жизнь будущего вместилища как можно легче, и даже дал ей какое-то время побыть здесь и вступил с ней в этот бессмысленный разговор, быстро ему надоевший. Все это условная компенсация, в конце концов, Тайте выпала роль разменной монеты, что уже являлось достаточным унижением.
Как только сердце преемницы перестало стучать, нынешний сосуд тут же появился. Человек, все еще сжимавший обагренный кровью клинок, задохнулся от силы и мощи, что возникла рядом с ним.
– Аттрактор, – с формальной вежливостью приветствовал человек новое лицо.
Сосуд, чей срок стремительно шел к концу. Женщина, что теперь лежала на земле, должна была стать следующим вместилищем. Магия готовила и тренировала ее для себя. Всего пара лет, смена оболочки, и наконец Ледяная Луна пала бы. Агамма бы проиграла. В очередной раз. Она проигрывала неисчислимое количество раз. Именно поэтому этот мир все еще принадлежал магии и оставался наполнен магией. Ею и ее Истинным огнем. Огонь и магия – одно целое.
Аттрактор смотрел на погибшую безразлично. Магия не ценит жизнь и смерть, являющиеся частью бесконечного круговорота всего сущего, потому что для нее эти два явления вечны и постоянны, в отличие от картины мира людей. Единственный вывод, который магия могла сделать, – это то, что она нуждается в теле. В молодом и крепком. Нынешнее – согбенное, разваливающееся, полуослепшее, потерявшее почти все жизненные соки, с чьих костей пеплом падала плоть, – не могло убить Ледяную Луну. И именно в этот момент правильно взращиваемый и лелеемый новый сосуд уничтожили. Магия не могла не прийти.
– Есть ли смысл торопить события? – спросил Аттрактор. Его голос звучал ужасно. Подгнившие голосовые связки порождали потусторонний звук.
– Да, Аттрактор, сейчас в этом есть смысл, – спокойно отозвался человек.
Он спрятал клинок, убивший преемницу, и извлек на свет странный меч. Аттрактор смотрел на оружие без трепета, но с особой внимательностью. Это многого стоило. Внимания сосуда заслуживала в этом мире разве что агамма, а не нечто рукотворное. Поэтому человек счел подобное за невероятный успех. Можно было бы хвастаться, но обо всем, что здесь случится, придется молчать до конца дней.
– Полагаю, для вас в нем нет ничего удивительного, – рассудил человек.
– Все повторяется, – Аттрактор взглянул на Луну – глаза дернулись наверх, потом снова вернул свое внимание собеседнику – глазные яблоки неестественно резко двинулись вниз. – Вы, люди, часто забываете обо всем, потом открываете этот мир заново. Бесконечное число раз.
– Мы кажемся вам странными? – уточнил смертный.
