Оити проснулась на своей постели, накрытая легкой простыней. И сразу же в ее мозгу вспыхнули слова: «Дом Ирисов».
Оити вскочила и, подбежав к столу, записала эти слова карандашом. Очень удобная гайдзинская штука: не надо раскладывать письменные принадлежности и ничего не испачкаешь!
Потом она увидела открытый ящик. Кровь застучала в ушах, девочка покачнулась. Значит, это был не просто сон?..
Юмико лежала внутри так же, как хозяйка ее оставила, на маленьком самодельном футоне. Оити осторожно достала куколку; потом взглянула на часы. Было семь двадцать, сквозь седзи пробивался утренний свет.
Надо поговорить с Матико, сегодня же!
Матико освободилась после полудня, перед обедом. Тогда Оити тихонько проскользнула к «старшей сестре» в комнату. Матико, сидевшая с книгой, сразу же подняла голову и вопросительно посмотрела на девочку.
Оити поклонилась.
- Я опять хочу кое-что рассказать... Только не смейтесь, пожалуйста!
И она рассказала про ночное происшествие с куклой. Матико сперва улыбнулась; но потом нахмурилась и выслушала ребенка серьезно.
- Дом Ирисов, значит? Кукла с тобой говорила?
Матико склонила голову набок.
- Возможно, это только твое воображение. У тебя сейчас бурно развивается фантазия, как говорит мисс Фордж. Но, может, и нет.
Оити приоткрыла рот.
- А что тогда? Все правда?..
- Например, это твоя душа... твоя хара говорила с тобой. Или ты получила во сне послание от Юмико. Вдруг Дом Ирисов - это чайный дом в Осаке, где ее держат!
Матико встала во весь рост; глаза ее заблестели. Оити боялась вздохнуть, глядя на «старшую сестру».
- Гайдзины не верят в такие вещи, считают их средневековой дикостью! Но ведь люди запада, с кем происходили странности, не болтают об этом направо и налево?..
- А с вами такое было, Матико-сан?
Девушка кивнула. Она опустилась на пол, пригласив Оити сесть рядом.
- С тобой случалось... что ты просыпаешься ночью и не можешь вздохнуть, будто что-то давит тебе грудь? - Матико прижала ладонь к груди. - Чувствуешь чье-то леденящее присутствие, которое сковывает тебя ужасом?
- Не-ет... - прошептала Оити, качая головой и сама холодея от страха.
- Я несколько раз испытывала такое. И слышала, точно кто-то невидимый ходит по моей комнате. Думаю, это была моя мать, которая не нашла покоя.
- А ваша матушка тоже... тоже...
- Да, тоже, - резко ответила Матико. - Думаю, она умерла совсем молодой. И несчастливой.
Оити, конечно, не посмела допытываться дальше. Но была благодарна, что ей поверили; и за встречную откровенность. Пусть и небольшую.
Следующую ночь куколка Юмико мирно спала, как и сама Оити. Девочка уже готова была поверить, что видела обычный сон, пусть и очень яркий. Однако пригрезившееся название, «Дом Ирисов», крепко запомнила.
Матико рассказала, что дома в «веселых кварталах» и вправду имеют такие поэтические названия. Точно так же и девушки из чайных домов получают новые имена - цветов, или драгоценностей, или стихий. Нечто столь же эфемерное, как вся их жизнь.
Очень может быть, что Юмико больше не Юмико. Славное имя Такамацу уж точно никогда не звучало в стенах ее заведения.
Через неделю Матико сама позвала девочку в свою спальню. Оити примчалась, думая, что ей сейчас откроют важный секрет. Но, как оказалось, хозяйская дочь меряла наряды. Ей хотелось услышать хоть чье-нибудь стороннее суждение.
- Ну, как я тебе?
Матико покружилась перед Оити в праздничном голубом кимоно, разукрашенном цветами и бабочками.
- Красиво?
- Очень красиво! Вы просто принцесса! - воскликнула Оити.
Матико бросила на нее взгляд через плечо, похоже, совсем не впечатленная комплиментом.
- Да? Ну спасибо.
Она небрежно сбросила прекрасное кимоно на стул и надела другое - нежно-зеленое, вышитое цаплями в тростниках. Распустила волосы, причесалась по-новому, воткнув серебряные шпильки. Матико опять потребовала оценки Оити; и вновь восхищенная девочка похвалила ее. Она никогда раньше не задумывалась, красива ли Матико, а сейчас «старшая сестра» предстала ей чарующим видением из какой-то другой блистательной жизни...
Наконец Матико досадливо махнула рукой.
- Да что ты понимаешь!
Конечно, она не упрекала девочку всерьез; но очень огорчалась, что рядом не было молодой женщины с хорошим вкусом, другой взрослой городской девушки, которая могла бы верно судить о ней и ее нарядах... Но потом Матико полюбовалась собой в зеркале и утешилась.
Она присела на стул и вдруг доверительно сказала Оити:
- Знаешь что... Отец собирается меня сватать. Искать мне жениха в Осаке.
Оити обомлела. Как в тот первый день, когда Матико продемонстрировала ей свои стройные ноги.
- Так вы выйдете замуж, Матико-сан?
Девушка засмеялась; да так, что выступили слезы. Помотала головой.
- Ну что ты, О-тян... это так быстро не делается! Если найдется достойный молодой человек из хорошей семьи, устроят сговор с его родителями. Я буду помолвлена! А года через три стану женой, первой госпожой!
Оити некоторое время соображала.
- Не слишком ли рано тогда искать жениха?
- Вовсе нет. Видишь ли, это нужно начинать заранее, с расчетом на будущее, - улыбаясь, объяснила Матико. - Чтобы делать разумные капиталовложения и налаживать связи с нужными людьми... Понимаешь?
Хозяйская дочь опять смотрела на Оити как на совсем несмышленое дитя. Конечно, Оити не все еще было понятно; но больше, чем воображала всезнающая «старшая сестра»!
Оити поклонилась. Поблагодарила Матико за оказанную честь и доверие; и ушла, пряча собственные чувства. По мере практики ей это давалось все легче и легче.
В своей комнате девочка достала Юмико. Поглядела в нарисованные глаза с изящными бровками-дугами.
После того сна Оити начала смотреть на кокэси по-особенному. Кукла могла заговорить - и говорила, когда ей было что сказать: что бы ни думали об этом гайдзины и взрослые девицы!
- Скоро мы отправимся в большое путешествие, Юмико-тян. Ты рада, я знаю! И я рада... ужасно!
А еще Оити радовалась, что Матико не покинет ее так скоро. Слова хозяйской дочери насчет жениха ее огорошили. И Матико ей поможет найти сестру: Оити верила в это.
- Ты тоже мне поможешь, Юмико-тян.
* В Японии в день рождения детей подарки традиционно дарят родителям.
* Правда (яп.)
* У японских призраков-юрэй нет ног: считается, что в таком виде являются души людей, погибших насильственной смертью, и тех, кто не завершил какое-то важное дело (чаще всего месть). Также куклы-кокэси без ручек и ножек, возможно, изображают спеленутых младенцев (и тоже символизируют мертвых).
Глава 9
Выехать собирались вчетвером: господин Ватанабэ, его главный помощник Есигава и девочки. Оити получила в подарок дорожный сундучок - и это привело ее в восторг. Она до сих пор не насытилась... и едва ли насытится всеми этими мелочами: сокровищами, которых не ценили обеспеченные с рождения дети!
Впрочем, таких в Ниппоне было мало. Их страна еще долго будет бедной и отсталой; и нынешнее время великих возможностей удастся использовать немногим. Оити твердо усвоила этот урок, хотя еще недостаточно понимала суть взрослых отношений.
Свой сундучок Оити должна была уложить сама; что и сделала с превеликим удовольствием.
Помимо почти новой одежды с плеча Матико, она получила много девичьих пустячков: заколки, гребешки, ленты, настоящее зеркальце - не металлическое, а привозное, гайдзинское. Она аккуратно скатала и связала свой футон. Подставки под голову у Оити не было - некогда мать, госпожа Гэндзико, приучала детей спать на деревянной подушке, как принято. Сестры так и делали: конечно же, ни Отами, ни Юмико это не доставляло удовольствия, но старшие девчонки боялись ослушаться. А вот Оити убирала эту жесткую штуку подальше всякий раз, когда нянька не смотрела; в конце концов старая Сае заметила ее проделки, но жаловаться на младшенькую госпоже не стала...
В доме Ватанабэ, разумеется, деревянных подушек не было тоже. Английский врач, который консультировал Ванатабэ-сана еще годы назад, сказал, что это вредно для позвоночника.
Для путешествия наняли удобный дилижанс, карету для путешествий с парой лошадей. И возница был китаец, как у мисс Фордж. Дети империи Цин быстрее приспосабливались к западным нововведениям - в Ниппоне считалось, что китайцы гнутся как тростник под напором варваров; но сейчас это презираемое качество стало весьма полезным.
Дилижанс подъехал на рассвете. Восьмого августа, в четверг. Многие люди в такие важные дни сверялись с древним календарем, высчитывая благоприятное и неблагоприятное время для новых начинаний; и Матико это сделала, а Оити не стала. Что толку? Если время для нее неблагоприятное, ничего уже не изменишь!
Оити первой втащила в карету свой сундучок, потом вышла и учтиво поздоровалась с кучером. Стала дожидаться, пока подойдут остальные.
Вдруг девочке стало страшно, что день и правда плохой - и поездку возьмут и отменят... Но все было в порядке. Ватанабэ-сан и Матико показались на дорожке, а с другой стороны появился Хинохито Есигава - помощник господина, серьезный молодой человек в стальных очках. Оити никогда еще близко не видела людей в очках, и ей стоило усилия не рассмеяться. Она поклонилась ему, и Есигава ответил хозяйской воспитаннице столь же уважительным поклоном.
Разумеется, только потому, что она была Такамацу. Имя отца все еще много значило!
Все расселись в экипаже, заняв мягкие кожаные сиденья; и подали знак трогать. Лошади зацокали по мостовой. Оити откинулась на спинку дивана и крепко сжала руки, чтобы не выдать своего волнения.
Этот экипаж провезет их через весь Кюсю; они переправятся через пролив, а дальше... Нет, она не могла даже загадывать!
Оити погладила куколку, которую держала у сердца - в поясе. Она не могла убрать Юмико в сундук, рисковать потерять ее; даже на глазах у чужих.
Впрочем, Есигава-сан был весьма любезен с девочками и проявил внимание, видя их нервозность.
- Знаете ли вы, какая главная достопримечательность в Осаке? - спросил он.
Оити внезапно поняла, что помощник господина Ватанабэ обращается к ней, а не к старшей! Она покраснела и выпрямилась.
- Конечно, знаю, господин. Княжеский замок, где проходил большой совет старейшин... и ежегодная встреча дайме* во времена Эдо*. Теперь этот замок лежит в руинах.
- Отличный ответ. А вы знаете, что в Кагосиме тоже был замок, который теперь разрушен? Более двух сотен лет он отлично защищал наш город от пиратов. Замок Цурумарудзе принадлежал Симадзу, но погиб под бомбардировками в последнюю войну.
Этого Оити не знала. И ей стало жаль, что она так много не успела увидеть в Кагосиме; но будущее манило куда сильнее. Девочка улыбнулась и поблагодарила Есигаву за объяснение. После чего их с Матико предоставили самим себе.
Сквозь окна дилижанса было видно куда больше, чем могла разглядеть Оити во время своего первого путешествия в носилках. И она долго смотрела по сторонам, жадно подмечая все подробности. Но под конец устала и опять обратила внимание на своих попутчиков и покровителей.
Мужчины, сидевшие напротив нее и Матико, тихо переговаривались. Оба были без шляп, но в европейских костюмах-тройках. Вдруг Оити это показалось очень странно - почему Ватанабэ-сан и его люди часто надевают западную одежду, а они с Матико еще ни разу не пробовали? Придется ли им поносить наряды английских и французских дам?
Правда, она уже знала, что гайдзинская женская одежда еще более неудобна, чем мужская. Мода людей запада не шла ни в какое сравнение с их мебелью! И Оити никогда не стала бы надевать такие платья ради удовольствия... только чтобы понравиться нужным людям в нужное время.
Они ехали большую половину дня, и еще до вечера остановились в гостинице. Оити уснула сразу после горячей ванны, не дождавшись ужина. Потом Матико разбудила ее, девочки поели, и пришло время опять устраиваться спать.
Теперь Оити долго не могла уснуть. Была слишком возбуждена. Она вытащила свою драгоценную книжку с картинками, которую, конечно, взяла в дорогу; но масляная лампа, оставленная на ночь, давала слишком мало света.
Тогда девочка села и устроила на коленях Юмико. Стала тихонько напевать кукле колыбельную и покачивать.
Оити не заметила, как соскользнула в забытье; или явь опять смешалась со сном?.. Она вдруг осознала, что стоит на коленях перед своим сундучком и что-то ищет; а потом в руках у Оити очутилось дареное гайдзинское зеркальце. А в голове прозвучал голосок Юмико.
- Посмотри! Посмотри хорошенько, О-тян!
Оити чуть не уронила зеркало. На нее смотрела не она, а другая девочка - старше года на два! Красивая, грациозная девочка, которой ее достоинства принесли только горе.
«Юмико?..»
Оити почти забыла, как выглядит единокровная сестра: когда Юмико увезли, чужие лица еще не отпечатывались у малышки в памяти. Оити едва ли узнала бы подросшую и изменившуюся Юмико при встрече! Но сейчас Оити видела ее ясно, как себя.
Юмико улыбнулась сестре ласково и печально, а потом ее образ растаял. Больше Оити ничего не запомнила; комната заволоклась туманом.
Проснулась девочка на своей постели. Матико мирно посапывала рядом.
Оити решила не будить названую сестру. Она вытащила из сундучка зеркальце и долго мрачно рассматривала свое настоящее лицо. Потом убрала зеркало и, закрыв глаза, мысленно воссоздала облик Юмико.
Гайдзины недавно придумали очередной фокус, который назывался «фотография». С помощью фотоаппарата можно было мгновенно запечатлевать облик человека. Когда они приедут в Осаку, сделают большой семейный портрет - господин Ватанабэ обещал.
Само собой, Такамацу до сих пор никаких моментальных портретов не делали. Оити невесело усмехнулась. Их лица так же сотрутся из истории, как лица многих поколений благородных предков. Но удастся ли последним Такамацу совершить какие-нибудь большие дела, достойные самураев? Или они измельчали совсем, их время прошло?..
Матико проснулась через полчаса, когда Оити уже успела привести себя в порядок. На сей раз девочка не стала рассказывать свой вещий сон.
О таких вещах нельзя было много болтать - хоть на западе, хоть где.
Они ехали долго, больше двух недель. В городе Кобэ, уже на Хонсю, путешественники остановились в гостинице на несколько дней: Ватанабэ-сан намеревался встретиться здесь с несколькими деловыми партнерами. И девочки были утомлены, особенно младшая.
Железные дороги в стране только начали прокладывать, и поезда были очень некомфортным средством передвижения. Можно было сесть на поезд в Кобэ - оттуда в 1874 году провели железную дорогу до Осаки, но оставшийся короткий отрезок пути не стоил всех этих тягот.
Знаменитый осакский замок, твердыня сегуна, предстал им на шестнадцатый день - окруженные рвом с водой каменные стены, над которыми некогда возносилась многоярусная башня, ныне разрушенная. В прежние времена эта крепость могла вместить несколько тысяч самураев, и сюда ежегодно съезжалось множество знатных семей со свитой и обслугой. Совсем недавно замок внушал трепет бесчисленным врагам правителя, гайдзины не смели к нему подступиться...
Оити мысленно пообещала себе, что непременно побывает там и все рассмотрит.
Хотя сейчас она больше всего мечтала о горячей ванне и об отдыхе.
Господин Ватанабэ рассказал, кто их ждет в столице.
