Историю "Искаженное время" можно прочесть тут: https://prodaman.ru/Deacon/books/Iskazhennoe-vremya
И, конечно же, с Наступающим, друзья!!!
I
То, что называлось на юге Франции зимой, было сырым, сероватым и даже отдаленно не напоминающим зиму. Сегодня день выдался туманным, поэтому графиня решила отказать в приглашении поехать в гости и остаться дома. Она сидела за большим письменным столом в своем кабинете и со скучающим видом подписывала многочисленные открытки. Рождество никогда не было ее любимым праздником, учитывая всю волокиту, которую приходилось терпеть в течение месяца ради пары дней хождений по церквям. К тому же, Рождество было семейным праздником, и в последнее время Лилит либо ездила к кому-то погостить, либо запиралась в замке, не желая никого видеть. Семейные праздники всегда навевали на графиню тоску, и, быть может, в глубине души Лилит мечтала узнать, что такое Рождество на самом деле. В раннем детстве она воспринимала этот праздник как маленькое ежегодное лакомство, чудом добытое отцом. Обилие молитв и уговоры матери не пенять на судьбу – это и был рождественский стол. Когда Лилит выросла и вышла замуж, Рождество превратилось в женскую конкуренцию в категориях «самое лучшее платье» или «самый щедрый подарок от супруга» или «как часто на тебя смотрел король».
Сидя в кабинете и раздраженно перебирая открытки, Лилит думала, куда бы ей исчезнуть в праздничные дни. До Рождества оставалось трое суток, и еще была возможность вызвать экипаж и отправиться куда-либо за пределы Франции. Вот только в какую сторону податься? Лилит понимала, что куда бы она ни бежала, Рождество будет повсюду, а с собой она все равно берет саму себя. В этот миг графиня подумала о своем брате. В детстве они всегда делили поровну любую сладкую кроху, которую на праздники приносил отец. Черствая булочка с изюмом до сих пор представлялась Лилит самым вкусным лакомством из всех, что она ела в своей жизни. Потому что рядом была семья. А сейчас были роскошь, различные яства, преданные слуги, но на самом деле не было ничего.
В тот же миг ведьма в отчаянии смахнула ненавистные открытки, и разлившиеся чернила растеклись по полу.
- Ненавижу! – прошептала девушка, пряча лицо в ладонях. – Проклятое одиночество!
На шум вбежала встревоженная служанка, и графине пришлось нацепить маску безразличия, чтобы не прочесть жалость в глазах молодой девчонки.
- Прибери здесь, - холодно произнесла Лилит и решительно покинула кабинет. Она направилась в спальню и, закрывшись на ключ, опустилась подле огромного трюмо. Несколько секунд девушка пристально смотрела на себя в зеркало, и в тот же миг почувствовала, как отражение заволакивается дымкой слез.
- Не смей. Я запрещаю тебе! – прошептала Лилит, приказывая себе успокоиться. Ее взгляд лихорадочно скользнул по столешнице трюмо, и в тот же миг графиня заметила медальон, присланный ее ювелиром неделю назад. Он совершенно не походил на то, что носил на своей шее Рейвен, и Лилит была совершенно недовольна тем, как был выполнен ее заказ. Но именно этот медальон заставил графиню вспомнить о другом человеке, который, быть может, сейчас не менее одинок, чем она.
«Ну, конечно же... Рейвен... Кто еще может быть так же одинок, как я! Если я наведаюсь к нему, он несомненно будет рад. Я не буду говорить ему, что сбежала от одиночества. Скажу, что хотела преподнести ему подарок. Например, попробую наложить заклинание «связи с хозяином» на этот медальон, и он останется у Рейвена. Он будет думать, что я... Но я же не могу явиться одна! Месье Харт мигом решит, что я – безнравственная женщина, которая пришла в его дом с двойным умыслом. Неудобно получится».
Лилит прикусила губу и слегка нахмурилась, прикидывая, как поступить. Идея оказаться в доме Рейвена и тем самым убежать от праздников во Франции чертовски нравилась ей. Вот только что Харт подумает, когда увидит ее на своем пороге?
«Так, никаких подарков! Якобы я попала в его мир случайно. Скажу, что капитан Ларсен опять что-то натворил... А если он не поверит? Это будет тогда совершенный позор. Решит, что я - падшая женщина, и лгу ему с целью соблазнить... Нет, лгать ради соблазна – это хорошо, но я не собираюсь соблазнять месье Харта. Я лишь хочу не быть одной всего несколько дней. Я не хочу сидеть с родственниками мужа и делать вид, что обожаю их. Хватит с меня! А если я приеду с кем-то? Например, с Нефертари... Нет, с Нефертари нельзя. У Рейвена испортится настроение, особенно в результате последних событий с капитаном. Быть может, он и вовсе выгонит нас обеих за дверь, и я его искренне пойму. Что за напасть! Ах, капитан, зачем же вы все так усложнили? Неужели эти мужчины из будущего не могут выдержать без любви хотя бы семь дней? Даже Эрик Фостер, у которого на лбу написано – развлекаюсь со всеми, кто носит юбки, смог выдержать «пост». Кроме капитана и Рейвена! Эти двое просто невыносимы... Почему хотя бы раз месье Ларсен не может побыть... не месье Ларсеном и не переругаться со всеми ради спасения несчастных или минутного влечения к противоположному полу? Нет, Ларсена и Нефертари точно брать с собой нельзя. С кем же уживался Рейвен? С Эриком точно... Они постоянно смеялись на какие-то темы, которые поддерживал только Сфинкс. Причем поддерживал так, что Рейвен и Эрик вылетали из разговора.»
Лилит невольно хихикнула, вспомнив Сфинкса.
«Вот его обязательно надо к Рейвену. Эрика, Сфинкса... Тогда и Косэя надо. Наверняка, птенчик обрадуется, увидев меня. Месье Харт привык к выходкам Феникса, поэтому точно не передерется с ним. И Эрик раз до сих пор не схлопотал от него, значит, и не схлопочет. Хмм... Но как же хочется увидеть Эристеля! Рейвен ведь тоже с ним не слишком цапался. В последний раз так и вовсе всё прошло удивительно спокойно. Но некромант обязательно будет фыркать, что его оторвали от важных дел, а это означает, что нужен тот, кого он будет рад видеть. Месье Лесков – идеальный вариант. Я до сих пор не могу его терпеть, но ради Эристеля готова пережить хоть тысячу Дмитриев...»
- Абракадабра! – воскликнула Лилит, буквально сгорая от предвкушения столь сложного колдовства. Главное, чтобы темная магия не нанесла серьезного урона кому-то из них, хотя теперь графиня была настроена решительно. Она бросилась в библиотеку разыскивать необходимые книги, на ходу сообщив дворецкому, что планирует покинуть замок на несколько дней. Гостям было велено говорить, будто Лилит отправилась к родственникам по ее линии.
- И велите растопить камин в библиотеке! – крикнула графиня напоследок. Ей предстоял очень тяжелый день, но Лилит дала себе слово, что вечером уже будет прохаживаться по фамильному поместью Рейвена Харта.
II
Графиня пришла в себя, чувствуя под своей щекой прохладу кожаной поверхности. Она лежала в незнакомой комнате, в которой, несмотря на отсутствие камина было очень тепло. На окнах занавесок не было – их закрывали какие-то белые пластинки, через которые в жизни не пробилось бы солнце. Графиня слегка приподнялась и поняла, что лежит на массивном кожаном диване черного цвета, и ее голова покоится на подушке из такого же материала.
«Неужели я перебросила нас в дом Косэя?» - ужаснулась графиня, испугавшись столь подозрительной обивки. Однако пахла эта кожа совершенно иначе – терпко, горько и даже приятно. Первым делом Лилит поразил светильник, что мягко освещал комнату в углу. Он напоминал графине диковинное дерево с двумя ветками, на концах которых полураспустились большие белые колокольчики. Внутри необычных цветков светились овальные... яйца? Или что это?
Затем графиня увидела стол из черного стекла и с интересом коснулась прохладной поверхности. Стены в комнате были пустыми, если не считать огромную черную картинку из странного стекла, которая ничего не изображала.
«Какое дурновкусие – вешать черный прямоугольник на стену!», - подумала Лилит, не оценив красоты плазменного телевизора. Ковер на полу тоже изрядно удивил графиню. Он был бледно серым и совершенно не походил на персидские ковры, которые Лилит видала с комнатах, выполненных в восточном стиле.
«Зачем ковер, который не украшает комнату?» - озадаченно думала графиня. В тот же миг до француженки дошло, что это за помещение. Она поднялась с дивана и направилась к узенькому стеллажу с книгами.
«Какая жалкая библиотека!» - ужаснулась девушка, но именно книги, стоящие на полках подсказали ей, что все-таки перенеслась она туда, куда нужно. Криминалистика, психология и даже Библия, хоть и в довольно странном виде, а так же какие-то книги с ритуальной символикой и размышления именитых детективов свидетельствовали о том, что графиня находится в доме Рейвена.
«Читали бы вы лучше поэзию, месье Харт!» - хмыкнула графиня, поставив одну из книг обратно на полку.
Все в комнате Рейвена было черно-бело-серым, сдержанным, скучным и квадратным. Не было ни золота, ни расписных потолков, ни гобеленов, ни амфор, ни бархатных занавесок, ни хрустальных люстр, ни зеркальных стен, ни канделябров. Даже паркет и тот не имер никаких узоров. А часы и вовсе были зачем-то приделаны к стене и не имели цифр.
«Я бы уже через час отравилась в таком доме...», - с тоской подумала графиня. Она осторожно толкнула дверь и вышла в соседнюю комнату. Это оказался небольшой коридор, ведущий к входной двери и в еще какую-то неизвестную комнату. Лилит поняла это, так как у одной из дверей стояла вешалка для верхней одежды, а так же низкий белый комод для обуви. Над комодом висело строгое зеркало в металлической рамке, а на поверхности комода красовалась пепельница, в которой Лилит к своему гневу нашла золотистую пирамидку. Там же валялись какие-то металлические проволоки (скрепки), ключи с брелоком в виде гитары, нетронутая пачка сигарет и наушники. На вешалке уныло красовался темно-синий шарф, точно его забыли, прежде чем выскочить из дома.
В тот же миг Лилит вздрогнула. Из-за другой двери до нее донеслись приглушенные голоса. Они были невнятными и незнакомыми, отчего графиня вновь почувствовала страх – а вдруг она ошиблась, и ее перенесло совершенно в другой мир. И где все остальные, кто должен был сейчас находиться с ней? Несколько секунд Лилит вне решительности стояла перед дверью, собираясь духом, а затем тихонько приоткрыла ее. Увиденное заставило девушку замереть от удивления и невольно улыбнуться. На большом угловом диване светло серого цвета сидели все те, кого графиня так отчаянно пыталась перенести. Они устроились напротив журнального столика из прозрачного стекла, на котором был установлен странный серебрянный предмет, похожий на огромную распахнутую книгу. Внутри книги находились черные деления с буквами, а на другой странице двигались картинки. Какой-то странный человек с зеленой головой отчаянно крутился вокруг себя и кричал «Супер!», отчего Косэй каждый раз начинал заливаться громким хохотом. Эристель смотрел на выкрутасы Джимма Керри с таким серьезным лицом, точно пытался понять, какой идиот создал столь странный артефакт, как эта маска, который таким диким образом влияет на мозг ее владельца.
- Эристель, это театр, - сдержанно пояснял Лесков каждый раз, когда некромант задавал ему очередной вопрос, не понимая, откуда человек с зеленым лицом достает такое количество предметов.
- Зачем такое нелепое оружие, Дмитрий? – колдун явно был недоволен поведением главного героя. - С его могуществом он может уничтожить всех одним движением руки, но он зачем-то надевает столь бессмысленные костюмы и... Танцует...
- Это комедийная постановка, - в который раз снисходительно пояснил Дмитрий, но некромант по-прежнему не улыбался. Не улыбался и Сфинкс. Он смотрел в экран, боясь лишний раз моргнуть, словно боясь пропустить хоть что-нибудь из колосящегося мира Инстэгрэма. Эрик сидел подле Эристеля и то и дело машинально предлагал ему отведать нечто из высокой узкой коробки с нарисованным на ней усатым лицом.
- Я сомневаюсь, что это съедобно, - Эритель с подозрением покосился на чипсы. – Я даже не чувствую энергетики того, из чего это могло быть сделано.
- Это картошка из гробницы фараона! – весело отозвался Фостер. Однако диалог был немедленно прерван, когда Косэй выхватил из рук Эрика коробку, решив, что негоже пожирать сокровища умерших.
Рейвена в комнате не было, а это означало, что либо полицейский еще не вернулся, либо эти люди уже убили его и выбросили из окна хладное тело. Иначе как Харт вообще запустил их к себе?
- Кажется, кто-то проснулся, - улыбнулся Эрик, оставив попытки вырвать у Косэя злополучные чипсы. Он первым заметил появление графини, и девушке пришлось открыть свое присутствие. – Как спалось на новом месте? Приснился жених невесте?
- Хорошо спалось... Доброго вечера, господа, - вежливо поприветствовала их Лилит.
Мужчины начали неловко вставать с дивана, но графиня мигом прервала их попытки:
- Не нужно, прошу!
- Как твое состояние? – первым поинтересовался у нее Эристель. – Ты настолько ослабла, что не приходила в себя несколько часов.
- Как меня сюда занесло? – тут же перебил его Косэй, однако по его лицу было заметно, что он непротив здесь находиться. – Я должен был выступать перед своим народом!
- А я собирался в постель с женщиной. Кому обиднее? – усмехнулся Эрик.
Глаза всех присутствующих мужчин устремились на виновницу, и девушке ничего не оставалось, как сесть на стул подле кухонного стола и тихо сказать:
- Я хотела провести Рождество с вами...
Но тут же увереннее добавила:
- И мне неинтересно, если этого не желали вы!
Ее глаза сердито вспыхнули, точно графиня собиралась сражаться до последней капли крови, отстаивая свое решение.
- Что такое Рождество? – спросили Эристель и Косэй чуть ли не хором.
- Как что? Графиня не хотела, чтобы толстый бородатый мужик лез через каминную трубу в ее дом, когда она одна, - пояснил Фостер, отчего на лицах обоих мужчин промелькнула тень удивления.
- Что за мужик лазает к тебе через камин? – угрожающе поинтересовался Косэй, тут же меняясь в лице. – Ингемар растолстел и отрастил бороду?
Услышав про неизвестного бородатого мужика, графиня непонимающе посмотрела на Фостера, благо, Лесков решил пояснить Фениксу, что такое Рождество, прежде чем тот спалит жалкую квартирку Рейвена.
- Рождество – это священный праздник в честь рождения сына высшего божества.
- Осириса? – уточнил Косэй.
- Да, допустим, Осириса, - Дмитрий нервно дернул бровью и продолжил, - никакого бородатого мужчины, проникающего в дом через трубы, не существует. Это шутка Эрика. Но! Родители в этот день дарят своим детям подарки, однако их принято оставлять под елкой и говорить, будто их принес Дед Мороз.
- Опять мороз? Вам мало этого... Снега? И почему дед? Я бы не обрадовался, если бы какой-то там дед дарил мне странные подарки. Это как на выставке рабов. Получаешь подарок и отрабатываешь его. Нет уж, спасибо. Я лучше на арене сдохну!
Косэй скрестил руки на груди и с вызовом посмотрел на Лескова.
- Это сказка! – сдержанно повторил он, пытаясь успокоить Феникса.
Эристель молча смотрел на Лилит, вглядываясь в ее красивое лицо. Он ожидал услышать, как девушка будет юлить, рассказывая, что заклинание получилось случайно, однако она призналась, что испугалась собственного одиночества.
И, конечно же, с Наступающим, друзья!!!
I
То, что называлось на юге Франции зимой, было сырым, сероватым и даже отдаленно не напоминающим зиму. Сегодня день выдался туманным, поэтому графиня решила отказать в приглашении поехать в гости и остаться дома. Она сидела за большим письменным столом в своем кабинете и со скучающим видом подписывала многочисленные открытки. Рождество никогда не было ее любимым праздником, учитывая всю волокиту, которую приходилось терпеть в течение месяца ради пары дней хождений по церквям. К тому же, Рождество было семейным праздником, и в последнее время Лилит либо ездила к кому-то погостить, либо запиралась в замке, не желая никого видеть. Семейные праздники всегда навевали на графиню тоску, и, быть может, в глубине души Лилит мечтала узнать, что такое Рождество на самом деле. В раннем детстве она воспринимала этот праздник как маленькое ежегодное лакомство, чудом добытое отцом. Обилие молитв и уговоры матери не пенять на судьбу – это и был рождественский стол. Когда Лилит выросла и вышла замуж, Рождество превратилось в женскую конкуренцию в категориях «самое лучшее платье» или «самый щедрый подарок от супруга» или «как часто на тебя смотрел король».
Сидя в кабинете и раздраженно перебирая открытки, Лилит думала, куда бы ей исчезнуть в праздничные дни. До Рождества оставалось трое суток, и еще была возможность вызвать экипаж и отправиться куда-либо за пределы Франции. Вот только в какую сторону податься? Лилит понимала, что куда бы она ни бежала, Рождество будет повсюду, а с собой она все равно берет саму себя. В этот миг графиня подумала о своем брате. В детстве они всегда делили поровну любую сладкую кроху, которую на праздники приносил отец. Черствая булочка с изюмом до сих пор представлялась Лилит самым вкусным лакомством из всех, что она ела в своей жизни. Потому что рядом была семья. А сейчас были роскошь, различные яства, преданные слуги, но на самом деле не было ничего.
В тот же миг ведьма в отчаянии смахнула ненавистные открытки, и разлившиеся чернила растеклись по полу.
- Ненавижу! – прошептала девушка, пряча лицо в ладонях. – Проклятое одиночество!
На шум вбежала встревоженная служанка, и графине пришлось нацепить маску безразличия, чтобы не прочесть жалость в глазах молодой девчонки.
- Прибери здесь, - холодно произнесла Лилит и решительно покинула кабинет. Она направилась в спальню и, закрывшись на ключ, опустилась подле огромного трюмо. Несколько секунд девушка пристально смотрела на себя в зеркало, и в тот же миг почувствовала, как отражение заволакивается дымкой слез.
- Не смей. Я запрещаю тебе! – прошептала Лилит, приказывая себе успокоиться. Ее взгляд лихорадочно скользнул по столешнице трюмо, и в тот же миг графиня заметила медальон, присланный ее ювелиром неделю назад. Он совершенно не походил на то, что носил на своей шее Рейвен, и Лилит была совершенно недовольна тем, как был выполнен ее заказ. Но именно этот медальон заставил графиню вспомнить о другом человеке, который, быть может, сейчас не менее одинок, чем она.
«Ну, конечно же... Рейвен... Кто еще может быть так же одинок, как я! Если я наведаюсь к нему, он несомненно будет рад. Я не буду говорить ему, что сбежала от одиночества. Скажу, что хотела преподнести ему подарок. Например, попробую наложить заклинание «связи с хозяином» на этот медальон, и он останется у Рейвена. Он будет думать, что я... Но я же не могу явиться одна! Месье Харт мигом решит, что я – безнравственная женщина, которая пришла в его дом с двойным умыслом. Неудобно получится».
Лилит прикусила губу и слегка нахмурилась, прикидывая, как поступить. Идея оказаться в доме Рейвена и тем самым убежать от праздников во Франции чертовски нравилась ей. Вот только что Харт подумает, когда увидит ее на своем пороге?
«Так, никаких подарков! Якобы я попала в его мир случайно. Скажу, что капитан Ларсен опять что-то натворил... А если он не поверит? Это будет тогда совершенный позор. Решит, что я - падшая женщина, и лгу ему с целью соблазнить... Нет, лгать ради соблазна – это хорошо, но я не собираюсь соблазнять месье Харта. Я лишь хочу не быть одной всего несколько дней. Я не хочу сидеть с родственниками мужа и делать вид, что обожаю их. Хватит с меня! А если я приеду с кем-то? Например, с Нефертари... Нет, с Нефертари нельзя. У Рейвена испортится настроение, особенно в результате последних событий с капитаном. Быть может, он и вовсе выгонит нас обеих за дверь, и я его искренне пойму. Что за напасть! Ах, капитан, зачем же вы все так усложнили? Неужели эти мужчины из будущего не могут выдержать без любви хотя бы семь дней? Даже Эрик Фостер, у которого на лбу написано – развлекаюсь со всеми, кто носит юбки, смог выдержать «пост». Кроме капитана и Рейвена! Эти двое просто невыносимы... Почему хотя бы раз месье Ларсен не может побыть... не месье Ларсеном и не переругаться со всеми ради спасения несчастных или минутного влечения к противоположному полу? Нет, Ларсена и Нефертари точно брать с собой нельзя. С кем же уживался Рейвен? С Эриком точно... Они постоянно смеялись на какие-то темы, которые поддерживал только Сфинкс. Причем поддерживал так, что Рейвен и Эрик вылетали из разговора.»
Лилит невольно хихикнула, вспомнив Сфинкса.
«Вот его обязательно надо к Рейвену. Эрика, Сфинкса... Тогда и Косэя надо. Наверняка, птенчик обрадуется, увидев меня. Месье Харт привык к выходкам Феникса, поэтому точно не передерется с ним. И Эрик раз до сих пор не схлопотал от него, значит, и не схлопочет. Хмм... Но как же хочется увидеть Эристеля! Рейвен ведь тоже с ним не слишком цапался. В последний раз так и вовсе всё прошло удивительно спокойно. Но некромант обязательно будет фыркать, что его оторвали от важных дел, а это означает, что нужен тот, кого он будет рад видеть. Месье Лесков – идеальный вариант. Я до сих пор не могу его терпеть, но ради Эристеля готова пережить хоть тысячу Дмитриев...»
- Абракадабра! – воскликнула Лилит, буквально сгорая от предвкушения столь сложного колдовства. Главное, чтобы темная магия не нанесла серьезного урона кому-то из них, хотя теперь графиня была настроена решительно. Она бросилась в библиотеку разыскивать необходимые книги, на ходу сообщив дворецкому, что планирует покинуть замок на несколько дней. Гостям было велено говорить, будто Лилит отправилась к родственникам по ее линии.
- И велите растопить камин в библиотеке! – крикнула графиня напоследок. Ей предстоял очень тяжелый день, но Лилит дала себе слово, что вечером уже будет прохаживаться по фамильному поместью Рейвена Харта.
II
Графиня пришла в себя, чувствуя под своей щекой прохладу кожаной поверхности. Она лежала в незнакомой комнате, в которой, несмотря на отсутствие камина было очень тепло. На окнах занавесок не было – их закрывали какие-то белые пластинки, через которые в жизни не пробилось бы солнце. Графиня слегка приподнялась и поняла, что лежит на массивном кожаном диване черного цвета, и ее голова покоится на подушке из такого же материала.
«Неужели я перебросила нас в дом Косэя?» - ужаснулась графиня, испугавшись столь подозрительной обивки. Однако пахла эта кожа совершенно иначе – терпко, горько и даже приятно. Первым делом Лилит поразил светильник, что мягко освещал комнату в углу. Он напоминал графине диковинное дерево с двумя ветками, на концах которых полураспустились большие белые колокольчики. Внутри необычных цветков светились овальные... яйца? Или что это?
Затем графиня увидела стол из черного стекла и с интересом коснулась прохладной поверхности. Стены в комнате были пустыми, если не считать огромную черную картинку из странного стекла, которая ничего не изображала.
«Какое дурновкусие – вешать черный прямоугольник на стену!», - подумала Лилит, не оценив красоты плазменного телевизора. Ковер на полу тоже изрядно удивил графиню. Он был бледно серым и совершенно не походил на персидские ковры, которые Лилит видала с комнатах, выполненных в восточном стиле.
«Зачем ковер, который не украшает комнату?» - озадаченно думала графиня. В тот же миг до француженки дошло, что это за помещение. Она поднялась с дивана и направилась к узенькому стеллажу с книгами.
«Какая жалкая библиотека!» - ужаснулась девушка, но именно книги, стоящие на полках подсказали ей, что все-таки перенеслась она туда, куда нужно. Криминалистика, психология и даже Библия, хоть и в довольно странном виде, а так же какие-то книги с ритуальной символикой и размышления именитых детективов свидетельствовали о том, что графиня находится в доме Рейвена.
«Читали бы вы лучше поэзию, месье Харт!» - хмыкнула графиня, поставив одну из книг обратно на полку.
Все в комнате Рейвена было черно-бело-серым, сдержанным, скучным и квадратным. Не было ни золота, ни расписных потолков, ни гобеленов, ни амфор, ни бархатных занавесок, ни хрустальных люстр, ни зеркальных стен, ни канделябров. Даже паркет и тот не имер никаких узоров. А часы и вовсе были зачем-то приделаны к стене и не имели цифр.
«Я бы уже через час отравилась в таком доме...», - с тоской подумала графиня. Она осторожно толкнула дверь и вышла в соседнюю комнату. Это оказался небольшой коридор, ведущий к входной двери и в еще какую-то неизвестную комнату. Лилит поняла это, так как у одной из дверей стояла вешалка для верхней одежды, а так же низкий белый комод для обуви. Над комодом висело строгое зеркало в металлической рамке, а на поверхности комода красовалась пепельница, в которой Лилит к своему гневу нашла золотистую пирамидку. Там же валялись какие-то металлические проволоки (скрепки), ключи с брелоком в виде гитары, нетронутая пачка сигарет и наушники. На вешалке уныло красовался темно-синий шарф, точно его забыли, прежде чем выскочить из дома.
В тот же миг Лилит вздрогнула. Из-за другой двери до нее донеслись приглушенные голоса. Они были невнятными и незнакомыми, отчего графиня вновь почувствовала страх – а вдруг она ошиблась, и ее перенесло совершенно в другой мир. И где все остальные, кто должен был сейчас находиться с ней? Несколько секунд Лилит вне решительности стояла перед дверью, собираясь духом, а затем тихонько приоткрыла ее. Увиденное заставило девушку замереть от удивления и невольно улыбнуться. На большом угловом диване светло серого цвета сидели все те, кого графиня так отчаянно пыталась перенести. Они устроились напротив журнального столика из прозрачного стекла, на котором был установлен странный серебрянный предмет, похожий на огромную распахнутую книгу. Внутри книги находились черные деления с буквами, а на другой странице двигались картинки. Какой-то странный человек с зеленой головой отчаянно крутился вокруг себя и кричал «Супер!», отчего Косэй каждый раз начинал заливаться громким хохотом. Эристель смотрел на выкрутасы Джимма Керри с таким серьезным лицом, точно пытался понять, какой идиот создал столь странный артефакт, как эта маска, который таким диким образом влияет на мозг ее владельца.
- Эристель, это театр, - сдержанно пояснял Лесков каждый раз, когда некромант задавал ему очередной вопрос, не понимая, откуда человек с зеленым лицом достает такое количество предметов.
- Зачем такое нелепое оружие, Дмитрий? – колдун явно был недоволен поведением главного героя. - С его могуществом он может уничтожить всех одним движением руки, но он зачем-то надевает столь бессмысленные костюмы и... Танцует...
- Это комедийная постановка, - в который раз снисходительно пояснил Дмитрий, но некромант по-прежнему не улыбался. Не улыбался и Сфинкс. Он смотрел в экран, боясь лишний раз моргнуть, словно боясь пропустить хоть что-нибудь из колосящегося мира Инстэгрэма. Эрик сидел подле Эристеля и то и дело машинально предлагал ему отведать нечто из высокой узкой коробки с нарисованным на ней усатым лицом.
- Я сомневаюсь, что это съедобно, - Эритель с подозрением покосился на чипсы. – Я даже не чувствую энергетики того, из чего это могло быть сделано.
- Это картошка из гробницы фараона! – весело отозвался Фостер. Однако диалог был немедленно прерван, когда Косэй выхватил из рук Эрика коробку, решив, что негоже пожирать сокровища умерших.
Рейвена в комнате не было, а это означало, что либо полицейский еще не вернулся, либо эти люди уже убили его и выбросили из окна хладное тело. Иначе как Харт вообще запустил их к себе?
- Кажется, кто-то проснулся, - улыбнулся Эрик, оставив попытки вырвать у Косэя злополучные чипсы. Он первым заметил появление графини, и девушке пришлось открыть свое присутствие. – Как спалось на новом месте? Приснился жених невесте?
- Хорошо спалось... Доброго вечера, господа, - вежливо поприветствовала их Лилит.
Мужчины начали неловко вставать с дивана, но графиня мигом прервала их попытки:
- Не нужно, прошу!
- Как твое состояние? – первым поинтересовался у нее Эристель. – Ты настолько ослабла, что не приходила в себя несколько часов.
- Как меня сюда занесло? – тут же перебил его Косэй, однако по его лицу было заметно, что он непротив здесь находиться. – Я должен был выступать перед своим народом!
- А я собирался в постель с женщиной. Кому обиднее? – усмехнулся Эрик.
Глаза всех присутствующих мужчин устремились на виновницу, и девушке ничего не оставалось, как сесть на стул подле кухонного стола и тихо сказать:
- Я хотела провести Рождество с вами...
Но тут же увереннее добавила:
- И мне неинтересно, если этого не желали вы!
Ее глаза сердито вспыхнули, точно графиня собиралась сражаться до последней капли крови, отстаивая свое решение.
- Что такое Рождество? – спросили Эристель и Косэй чуть ли не хором.
- Как что? Графиня не хотела, чтобы толстый бородатый мужик лез через каминную трубу в ее дом, когда она одна, - пояснил Фостер, отчего на лицах обоих мужчин промелькнула тень удивления.
- Что за мужик лазает к тебе через камин? – угрожающе поинтересовался Косэй, тут же меняясь в лице. – Ингемар растолстел и отрастил бороду?
Услышав про неизвестного бородатого мужика, графиня непонимающе посмотрела на Фостера, благо, Лесков решил пояснить Фениксу, что такое Рождество, прежде чем тот спалит жалкую квартирку Рейвена.
- Рождество – это священный праздник в честь рождения сына высшего божества.
- Осириса? – уточнил Косэй.
- Да, допустим, Осириса, - Дмитрий нервно дернул бровью и продолжил, - никакого бородатого мужчины, проникающего в дом через трубы, не существует. Это шутка Эрика. Но! Родители в этот день дарят своим детям подарки, однако их принято оставлять под елкой и говорить, будто их принес Дед Мороз.
- Опять мороз? Вам мало этого... Снега? И почему дед? Я бы не обрадовался, если бы какой-то там дед дарил мне странные подарки. Это как на выставке рабов. Получаешь подарок и отрабатываешь его. Нет уж, спасибо. Я лучше на арене сдохну!
Косэй скрестил руки на груди и с вызовом посмотрел на Лескова.
- Это сказка! – сдержанно повторил он, пытаясь успокоить Феникса.
Эристель молча смотрел на Лилит, вглядываясь в ее красивое лицо. Он ожидал услышать, как девушка будет юлить, рассказывая, что заклинание получилось случайно, однако она призналась, что испугалась собственного одиночества.
