Сквозь иллюминатор нельзя было теперь ничего увидеть, экипаж был почти абсолютно слеп теперь, однако приборы все ещё исправно показывали местонахождение корабля, температуру за бортом и в помещениях, расход топлива, как ни странно, довольно небольшой, и многие ещё полезные и не очень величины. Пилоты о чем-то тихо переговаривались, поглядывая на радары. Сеан слушал вполуха, на большее его координации не хватало. Лениво разглядывая окружающих, он с удивлением обнаружил, что вокруг тоже были как будто подавлены: бродили, спотыкаясь, по сумрачным, переключенным для экономии энергии на аварийное освещение, коридорам. Люди вели себя, как сонные мухи, падающие дождевыми каплями с потолка, правда, падать здесь было некуда… Но состояние было весьма схожим. И Сеан чувствовал, что это происходит исключительно оттого, что они прилетели сюда, на этот странный холодный шар, неизвестно из чего на самом деле состоящий, и неизвестно какими причудами природы возникший.
Вдруг что-то дрогнуло, и катер довольно резким толчком с сильным плеском погрузился в какую то жидкость. «Наконец-то!» - читалось на всех лицах. Однако Сеан, напротив, почувствовал вдруг дикий, почти первобытный ужас; ужас человека перед ночью и темнотой, перед диким и опасным зверем, ужас перед неизведанным… Ему хотелось рвануться сейчас и выжать на полную взлетный стартер, чтобы покинуть это место, однако руки и ноги его наливались всё больше свинцовой тяжестью, и он смог лишь устало уткнуться в толстое стекло иллюминатора...
За стеклом плыла, смывая наросший ледяной узор, зеленоватая муть, кажется, маслянистая и густая, наподобие сырого яичного белка. Пилоты между тем неторопливо переключились на винтовые двигатели и, руководимые Каером, вели корабль неторопливой спиралью все ниже и ниже, всматриваясь в приборы эхолокации. Почему-то Сеан был уверен, что этого никак нельзя делать, но ему казалось сейчас совершенно непосильной задачей сказать хоть слово. Ему было ужасно плохо, его мутило и, кажется, у него поднялась температура, к тому же все звуки доносились к нему будто издали и через слой какого-то плотного материала. Но вместе со всем этим его мозг сохранял удивительную холодность рассудка и будто подчинял все остальные части тела единой мысли неподвижности и бездействия.
В этой тягучей пелене прошел час, по показанию электронных часов, людям это время показалось куда больше. Наконец, Каер решился, наконец, послать на разведку человека в скафандре туда, в эту зеленоватую, кажется, бездонную, муть. Один из лаборантов, с радостным идиотизмом фанатика в глазах, тут же согласился на это, казалось бы, довольно безопасное, предприятие. И вот, теперь Сеан наблюдал за ним, плывущим с пробирками на закрепленной раме, собирающим в неё воду (или все же, нет?) и плавающие в ней мелкие частицы. Фигура его становилась все меньше, удерживая связь с катером только благодаря длинному толстому шлангу, по которому шли провода передатчика, и тёк воздух. По мере того, как фигура лаборанта удалялась, в голове Сеана снова начал нарастать уже знакомый пеленгующий звук, стучавший в уши и неумолимо раздражавший. Звук делался громче и громче, а лаборант меньше и меньше… А потом, когда звук подобрался к порогу нестерпимо громкому и мучительному, лаборант исчез. Вслед за ним стало исчезать и все окружение, всё ближе и ближе, пока Сеан не оказался один посреди бездонной бескрайней черноты... В которой затем, словно по мановению невидимой дирижерской палочки, открылись сотни… Нет, тысячи, миллионы… Миллиарды глаз. Глаза были всех форм и размеров, они роились, пестрели и переливались, меняя цвет, размер и количество зрачков и радужек. Они шарили в темноте, что-то жадно разыскивая, их взгляды, будто холодными лучами, скользили, окружая одинокого человека, погруженного в беспробудный мрак. Но вдруг один из этих холодных лучей коснулся его, и тут же все бесчисленные зрачки уставились с голодным интересом на Сеана, и он, в оцепенении, на одно только мгновение увидел, словно с позиции отстраненного наблюдателя, бескрайнюю пестроту Вселенной, а посреди ее просторов запрятанную сеть, состоящую из тысяч и тысяч таких же белых и холодных, как и Циарский, шаров. Они были все одного размера и формы, всегда одинаково удаленные от звёзд и других планет, всегда незаметные, если не вглядываться и всегда - он понял это только сейчас - живые. Эти шары напоминали гигантскую кладку, кладку чудовищного, сверхтитанического существа… И без страха нельзя было представить, кто или лучше сказать - что скрывалось в этих белых снежных скорлупах, столь разрозненных, но объединенных своим происхождением, содержащих в себе единое целое.
Бесконечная глазастая темнота, снова проступившая вокруг, молчаливым перемигиванием давала на это своеобразный ответ. Сеан с ужасом водил взглядом от одного глаза к другому, находя в них какую-то противоестественную, почти дьявольскую, сущность. Он отчаянно пытался найти хотя бы крохотную лазейку во всем этом всевидящем хаосе… Да именно Всевидящем Хаосе, так следовало его называть. А глаза, следившие за ним, постепенно сливались один с другим, образуя одно гигантское, неспящее око. И видя, как это око наливается кровью, кровью множества таких, как он, и слыша как хор голосов шепчет что-то голодное и тянущееся к нему невидимыми пастями, Сеан закричал отчаянно и безнадёжно, вкладывая в этот крик все силы и ни на что уже не надеясь… и проснулся. Над ним, обеспокоенные и несколько испуганные, нависли судовой медик и Каер, вытиравший седой лоб маленьким фланелевым платочком.
Как оказалось, Сеану стало плохо вскоре после того, как посланный на разведку лаборант Лерк покинул корабль. В бреду он отчаянно кричал и отталкивал тех, кто пытался помочь ему, твердя что-то о Всевидящем Хаосе, глазах и тьме. Лерк, правда, тоже жаловался на галлюцинации, когда слишком отдалился от катера, однако это легко объяснялось легким кислородным голоданием и большим давлением под водой, в которой, к слову, помимо невероятного количества питательных веществ, не оказалось ничего интересного. Сеан угрюмо слушал всё это, глядя в иллюминатор. Его бледное лицо неестественно светилось отпечатком глубинного страха в ярко освещённой комнате. Он пытался рассказать о том, что видел, но его лишь добродушно хлопали по плечу и говорили: "Полно тебе, хватит… Наговорился уже, пока бредил". И он послушно замолкал, глядя на звёздное небо, перечерченное плоской громадой крейсера, к которой катер, в полете от поверхности белой планеты, приближался медленно, но неуклонно. А потом Каер, его свита и лаборанты, наконец, заметили, что худая, белая, как и его лицо, рука Сеана указывала на что-то за толстым стеклом. И люди, ещё ничего не зная, но уже какой-то сверхъестественной способностью предчувствия опасности осознавая некую неясную угрозу, кинулись к стеклам и открыли огромные прозрачные купола в полу и на потолке… Под ними не было планеты, а над ними - крейсера. Только всюду, словно метель, кружились в вакууме бесчисленные белые осколки снежной корки, странно похожие на скорлупу. И из круженья этой скорлупы медленно расползалась копотью абсолютно черная клубящаяся субстанция, постепенно увеличивавшаяся в размерах. Не больше катера поначалу, внезапно она покрыла собой горизонт и теперь вместо звёзд в небе зажглись миллиарды разноцветных колеблющихся и растекающихся глаз. Глаз внимательных и хищных, шарящих всюду холодными прожекторами взглядов. И люди, замерев в беспредельном ужасе, не понимая, что происходит, пытались скрыться от этого холода, но скрыться было негде: всюду, на каждой поверхности светились бесчисленные пестрые зрачки, и где-то в черноте между ними тянулись из вечноголодной бездны такие же бесчисленные алчные пасти. Людей… Катер… Систему… Галактику… Вселенную… Всех и вся окутало всевидящее хаотическое безумие страха. И бледный, седой, как лунь, Сеан, уже совершенно одинокий, неизвестно для кого, тихо и робко, но совершенно чётко подытожил:
- Оно вылупилось…
В эту же ночь камера, в которой сидел Архип, загорелась. Пожар был такой силы, что оплавилась железная дверь камеры. Архипа так и не нашли и решили, что от него остался только пепел.
Однако, прошел слух, будто пожар устроил сам Arhip, чтобы замести следы, а сам сбежал через портал, однако, этот слух быстро пресекли. По официальной версии, пожар произошел из-за неисправной проводки, Arhip был объявлен погибшим, дело закрыто.
PS
Ырка все же подобрала код к сейфу, но коньяка там действительно не обнаружилось, только табельный пистолет Летяги. Ырка взяла пистолет и пошла грабить винный магазин.
conjure one снял с дерева Tigger power. Он проходил мимо и не смог остаться безучастным к ее крикам о помощи.
Серебряная пуля нашла на помойке раненую горгулью с подбитым крылом и лечила ее до тех пор, пока однажды ночью та ее чуть не съела (горгулья Серебряную пулю, а не наоборот).
marzzz тоже нашла что-то необычное на этой помойке, но постеснялась об этом рассказывать. Однако, кто-то где-то что-то подсмотрел, кто-то подслушал, пошли слухи и помойка стала местом паломничества. Теперь Сделано_в_СССР с усиленным нарядом полиции круглосуточно охранял помойку от желающих тоже что-то там найти.
Зеленое Яблочко получило еще одну медаль за поимку особо опасного маньяка, который воровал трусы во дворах с веревок, поджигал помойки и угонял велосипеды. В процессе задержания Зеленое Яблочко получило ранение, так как преступник был вооружен рогаткой с оптическим прицелом, стреляющей разрывными болтами.
Бомжи притащили Чудовищу, Прячущемуся В Помидорах кучу этикеток от пивных, водочных, винных и прочих бутылок, и Чудовище сильно повысило свой интеллект (теперь IQ у нее стал положительным), но не остановилось на достигнутом и теперь читает комиксы.
Soul Master сумел найти в сети и скачать фильм, который Arhip смотрел в Катакомбах Смерти, и просмотрел его целиком.
Летяга дослушала сказку до конца и наградила себя орденом. Пистолета в сейфе на тот момент, к счастью, уже не было.
Red Scorpion выпустил книгу под названием "Сказка про Мальчика". Книга разошлась тиражом в два экземпляра, один из которых купил он сам. А еще он стал часто выступать на детских утренниках, где рассказывал свою сказку, доводя детишек до истерики.
С другими тоже произошло много чего интересного. Может, следующая история будет об этом.
Добро пожаловать домой!
Автор Qusto (Павел Лунёв)
Я живу в серенькой пятиэтажке. В небольшой, но весьма уютной квартирке, которая находится на четвёртом этаже. Из её окна открывается чудесный, но в тоже время зловещий вид на старый пустырь. Поговаривали, что раньше там располагалось кладбище, которое впоследствии снесли.
Постоянный шум и суматоха города утомили меня, и я решил перебраться в небольшой посёлок, который располагался в часе езды от города. Пара домов, стоящих друг на против друга, да небольшой магазинчик – всё, что осталось от некогда процветающего места. С работы я уволился, слишком уж долго до неё теперь добираться. Новую работу искать я не стал, решил устроить себе отпуск – пиво, еда на заказ, хорошие фильмы…
Прожив здесь уже неделю, я не переставал удивляться – какие же отзывчивые и добрые люди здесь живут. Все были со мной приветливы, всегда мне улыбались и были не прочь перекинуться парой словечек.
На улице самый разгар лета. В квартирах было ужасно жарко, и даже настежь раскрытые окна не спасали от невыносимой духоты. Практически всё свободное время жители нашего дома проводили на улице: дети играли в салки, прятки, догонялки и прочие детские игры; бабки сплетничали под раскрытыми окошками, на небольших деревянных лавочках; мужчины копошились в своих машинах, порой бегая друг к другу за советами; женщины копались в небольшом огородике, раскинутом прямо по середине двора – пололи, поливали, травили жуков.
Я же выходил редко. Несмотря на все любезности, которыми меня одаривали соседи при встрече, что-то не давало мне покоя. Странное чувство копошилось где-то в районе солнечного сплетения.
Вся их бурная деятельность казалась мне странной. Они будто играли свои роли, повторяя разученные движения день за днём, час за часом. Приветливые улыбки словно были масками, за которыми скрывалось то, что я пока не мог понять. Не смотря на всё это, мне здесь нравилось. Мало ли, что взбредёт в голову, новое место всё-таки. Не освоился ещё, вот и чудится всякое…
Как-то, в одну невыносимо жаркую ночь, я не мог уснуть – впервые со дня приезда, у меня жутко болела голова. Обычно ночью я спал как убитый. Поворочавшись с бока на бок, я нехотя встал и пошёл на кухню. Попив воды, я решил закрыть окно, всё равно не спасает, только комаров кормить.
Подойдя к нему, я уже собирался его захлопнуть, как заметил какое-то движение во дворе.
Я выглянул из окна и увидел во дворе моих соседей – всех до единого. Сказать, что их поведение было странным – ничего не сказать. Они стояли и просто ждали чего-то. Что им понадобилось на пустыре в такой поздний час? Я хотел было закрыть окно и пойти спать, как произошло то, чего я совершенно не ожидал.
Луна, прятавшаяся всё время за облаками, осветила наш дворик. Я, раскрыв рот, то ли от удивления, то ли от ужаса, смотрел на пустырь. Повсюду торчали старые покосившиеся надгробья, а возле них, с ничего не выражавшими лицами, стояли жильцы дома.
- Проклятые комары, - выругался я, прихлопнув наглого кровопийцу, но тут же осознал свою ошибку.
Они, все до единого, обернулись в мою сторону, я второпях шагнул за занавеску и стоял так, до тех пор, пока моё сердце, готовое выпрыгнуть из груди, не успокоилось. Осторожно выглянув во двор, я никого не увидел – там не было ни могил, ни соседей. Постояв ещё несколько минут, я запер окно и направился в комнату. Я ворочался и пытался переварить это событие, всё произошедшее не давало мне покоя, но в тоже время разум подсказывал, что это нереально. Неужели я сошёл с ума?
Птичье пение, шум, доносившийся со двора, невыносимая жара – моё обычное утро. Я не помнил, как я уснул. А, может, мне всё это приснилось? Ну да, не могло же это случиться на самом деле. Я встал, потянулся и пошёл на кухню, что-то хрустело под моими ногами, но я не придал этому значения. На пороге я остановился, как вкопанный. Окно было открыто нараспашку, на подоконнике виднелись отпечатки чьих-то пальцев, а весь пол был усыпан свежей землёй.
Четвертый этаж! Не помня себя от страха, я выбежал в подъезд и ринулся на верх. Дверь на чердак была заперта, как они оказались в моей квартире? А самое главное кто они? Я вернулся обратно. Спросонья я не заметил, что весь коридор, соединяющий кухню и мою комнату, в земле. Особенно много её было около моей кровати – поверх земли виднелось множество следов.
Я не на шутку испугался. Я собрал самые нужные вещи в небольшой рюкзак и вышел из квартиры.
Ни на минуту я здесь больше не останусь! Выйдя во двор, я увидел всё тех же соседей, занятых привычными делами. Они, как ни в чём не бывало, улыбались мне и приветливо махали.
Вдруг что-то дрогнуло, и катер довольно резким толчком с сильным плеском погрузился в какую то жидкость. «Наконец-то!» - читалось на всех лицах. Однако Сеан, напротив, почувствовал вдруг дикий, почти первобытный ужас; ужас человека перед ночью и темнотой, перед диким и опасным зверем, ужас перед неизведанным… Ему хотелось рвануться сейчас и выжать на полную взлетный стартер, чтобы покинуть это место, однако руки и ноги его наливались всё больше свинцовой тяжестью, и он смог лишь устало уткнуться в толстое стекло иллюминатора...
За стеклом плыла, смывая наросший ледяной узор, зеленоватая муть, кажется, маслянистая и густая, наподобие сырого яичного белка. Пилоты между тем неторопливо переключились на винтовые двигатели и, руководимые Каером, вели корабль неторопливой спиралью все ниже и ниже, всматриваясь в приборы эхолокации. Почему-то Сеан был уверен, что этого никак нельзя делать, но ему казалось сейчас совершенно непосильной задачей сказать хоть слово. Ему было ужасно плохо, его мутило и, кажется, у него поднялась температура, к тому же все звуки доносились к нему будто издали и через слой какого-то плотного материала. Но вместе со всем этим его мозг сохранял удивительную холодность рассудка и будто подчинял все остальные части тела единой мысли неподвижности и бездействия.
В этой тягучей пелене прошел час, по показанию электронных часов, людям это время показалось куда больше. Наконец, Каер решился, наконец, послать на разведку человека в скафандре туда, в эту зеленоватую, кажется, бездонную, муть. Один из лаборантов, с радостным идиотизмом фанатика в глазах, тут же согласился на это, казалось бы, довольно безопасное, предприятие. И вот, теперь Сеан наблюдал за ним, плывущим с пробирками на закрепленной раме, собирающим в неё воду (или все же, нет?) и плавающие в ней мелкие частицы. Фигура его становилась все меньше, удерживая связь с катером только благодаря длинному толстому шлангу, по которому шли провода передатчика, и тёк воздух. По мере того, как фигура лаборанта удалялась, в голове Сеана снова начал нарастать уже знакомый пеленгующий звук, стучавший в уши и неумолимо раздражавший. Звук делался громче и громче, а лаборант меньше и меньше… А потом, когда звук подобрался к порогу нестерпимо громкому и мучительному, лаборант исчез. Вслед за ним стало исчезать и все окружение, всё ближе и ближе, пока Сеан не оказался один посреди бездонной бескрайней черноты... В которой затем, словно по мановению невидимой дирижерской палочки, открылись сотни… Нет, тысячи, миллионы… Миллиарды глаз. Глаза были всех форм и размеров, они роились, пестрели и переливались, меняя цвет, размер и количество зрачков и радужек. Они шарили в темноте, что-то жадно разыскивая, их взгляды, будто холодными лучами, скользили, окружая одинокого человека, погруженного в беспробудный мрак. Но вдруг один из этих холодных лучей коснулся его, и тут же все бесчисленные зрачки уставились с голодным интересом на Сеана, и он, в оцепенении, на одно только мгновение увидел, словно с позиции отстраненного наблюдателя, бескрайнюю пестроту Вселенной, а посреди ее просторов запрятанную сеть, состоящую из тысяч и тысяч таких же белых и холодных, как и Циарский, шаров. Они были все одного размера и формы, всегда одинаково удаленные от звёзд и других планет, всегда незаметные, если не вглядываться и всегда - он понял это только сейчас - живые. Эти шары напоминали гигантскую кладку, кладку чудовищного, сверхтитанического существа… И без страха нельзя было представить, кто или лучше сказать - что скрывалось в этих белых снежных скорлупах, столь разрозненных, но объединенных своим происхождением, содержащих в себе единое целое.
Бесконечная глазастая темнота, снова проступившая вокруг, молчаливым перемигиванием давала на это своеобразный ответ. Сеан с ужасом водил взглядом от одного глаза к другому, находя в них какую-то противоестественную, почти дьявольскую, сущность. Он отчаянно пытался найти хотя бы крохотную лазейку во всем этом всевидящем хаосе… Да именно Всевидящем Хаосе, так следовало его называть. А глаза, следившие за ним, постепенно сливались один с другим, образуя одно гигантское, неспящее око. И видя, как это око наливается кровью, кровью множества таких, как он, и слыша как хор голосов шепчет что-то голодное и тянущееся к нему невидимыми пастями, Сеан закричал отчаянно и безнадёжно, вкладывая в этот крик все силы и ни на что уже не надеясь… и проснулся. Над ним, обеспокоенные и несколько испуганные, нависли судовой медик и Каер, вытиравший седой лоб маленьким фланелевым платочком.
***
Как оказалось, Сеану стало плохо вскоре после того, как посланный на разведку лаборант Лерк покинул корабль. В бреду он отчаянно кричал и отталкивал тех, кто пытался помочь ему, твердя что-то о Всевидящем Хаосе, глазах и тьме. Лерк, правда, тоже жаловался на галлюцинации, когда слишком отдалился от катера, однако это легко объяснялось легким кислородным голоданием и большим давлением под водой, в которой, к слову, помимо невероятного количества питательных веществ, не оказалось ничего интересного. Сеан угрюмо слушал всё это, глядя в иллюминатор. Его бледное лицо неестественно светилось отпечатком глубинного страха в ярко освещённой комнате. Он пытался рассказать о том, что видел, но его лишь добродушно хлопали по плечу и говорили: "Полно тебе, хватит… Наговорился уже, пока бредил". И он послушно замолкал, глядя на звёздное небо, перечерченное плоской громадой крейсера, к которой катер, в полете от поверхности белой планеты, приближался медленно, но неуклонно. А потом Каер, его свита и лаборанты, наконец, заметили, что худая, белая, как и его лицо, рука Сеана указывала на что-то за толстым стеклом. И люди, ещё ничего не зная, но уже какой-то сверхъестественной способностью предчувствия опасности осознавая некую неясную угрозу, кинулись к стеклам и открыли огромные прозрачные купола в полу и на потолке… Под ними не было планеты, а над ними - крейсера. Только всюду, словно метель, кружились в вакууме бесчисленные белые осколки снежной корки, странно похожие на скорлупу. И из круженья этой скорлупы медленно расползалась копотью абсолютно черная клубящаяся субстанция, постепенно увеличивавшаяся в размерах. Не больше катера поначалу, внезапно она покрыла собой горизонт и теперь вместо звёзд в небе зажглись миллиарды разноцветных колеблющихся и растекающихся глаз. Глаз внимательных и хищных, шарящих всюду холодными прожекторами взглядов. И люди, замерев в беспредельном ужасе, не понимая, что происходит, пытались скрыться от этого холода, но скрыться было негде: всюду, на каждой поверхности светились бесчисленные пестрые зрачки, и где-то в черноте между ними тянулись из вечноголодной бездны такие же бесчисленные алчные пасти. Людей… Катер… Систему… Галактику… Вселенную… Всех и вся окутало всевидящее хаотическое безумие страха. И бледный, седой, как лунь, Сеан, уже совершенно одинокий, неизвестно для кого, тихо и робко, но совершенно чётко подытожил:
- Оно вылупилось…
Эпилог
В эту же ночь камера, в которой сидел Архип, загорелась. Пожар был такой силы, что оплавилась железная дверь камеры. Архипа так и не нашли и решили, что от него остался только пепел.
Однако, прошел слух, будто пожар устроил сам Arhip, чтобы замести следы, а сам сбежал через портал, однако, этот слух быстро пресекли. По официальной версии, пожар произошел из-за неисправной проводки, Arhip был объявлен погибшим, дело закрыто.
PS
Ырка все же подобрала код к сейфу, но коньяка там действительно не обнаружилось, только табельный пистолет Летяги. Ырка взяла пистолет и пошла грабить винный магазин.
conjure one снял с дерева Tigger power. Он проходил мимо и не смог остаться безучастным к ее крикам о помощи.
Серебряная пуля нашла на помойке раненую горгулью с подбитым крылом и лечила ее до тех пор, пока однажды ночью та ее чуть не съела (горгулья Серебряную пулю, а не наоборот).
marzzz тоже нашла что-то необычное на этой помойке, но постеснялась об этом рассказывать. Однако, кто-то где-то что-то подсмотрел, кто-то подслушал, пошли слухи и помойка стала местом паломничества. Теперь Сделано_в_СССР с усиленным нарядом полиции круглосуточно охранял помойку от желающих тоже что-то там найти.
Зеленое Яблочко получило еще одну медаль за поимку особо опасного маньяка, который воровал трусы во дворах с веревок, поджигал помойки и угонял велосипеды. В процессе задержания Зеленое Яблочко получило ранение, так как преступник был вооружен рогаткой с оптическим прицелом, стреляющей разрывными болтами.
Бомжи притащили Чудовищу, Прячущемуся В Помидорах кучу этикеток от пивных, водочных, винных и прочих бутылок, и Чудовище сильно повысило свой интеллект (теперь IQ у нее стал положительным), но не остановилось на достигнутом и теперь читает комиксы.
Soul Master сумел найти в сети и скачать фильм, который Arhip смотрел в Катакомбах Смерти, и просмотрел его целиком.
Летяга дослушала сказку до конца и наградила себя орденом. Пистолета в сейфе на тот момент, к счастью, уже не было.
Red Scorpion выпустил книгу под названием "Сказка про Мальчика". Книга разошлась тиражом в два экземпляра, один из которых купил он сам. А еще он стал часто выступать на детских утренниках, где рассказывал свою сказку, доводя детишек до истерики.
С другими тоже произошло много чего интересного. Может, следующая история будет об этом.
Прода от 04.05.2020, 15:23
Добро пожаловать домой!
Автор Qusto (Павел Лунёв)
Я живу в серенькой пятиэтажке. В небольшой, но весьма уютной квартирке, которая находится на четвёртом этаже. Из её окна открывается чудесный, но в тоже время зловещий вид на старый пустырь. Поговаривали, что раньше там располагалось кладбище, которое впоследствии снесли.
Постоянный шум и суматоха города утомили меня, и я решил перебраться в небольшой посёлок, который располагался в часе езды от города. Пара домов, стоящих друг на против друга, да небольшой магазинчик – всё, что осталось от некогда процветающего места. С работы я уволился, слишком уж долго до неё теперь добираться. Новую работу искать я не стал, решил устроить себе отпуск – пиво, еда на заказ, хорошие фильмы…
Прожив здесь уже неделю, я не переставал удивляться – какие же отзывчивые и добрые люди здесь живут. Все были со мной приветливы, всегда мне улыбались и были не прочь перекинуться парой словечек.
На улице самый разгар лета. В квартирах было ужасно жарко, и даже настежь раскрытые окна не спасали от невыносимой духоты. Практически всё свободное время жители нашего дома проводили на улице: дети играли в салки, прятки, догонялки и прочие детские игры; бабки сплетничали под раскрытыми окошками, на небольших деревянных лавочках; мужчины копошились в своих машинах, порой бегая друг к другу за советами; женщины копались в небольшом огородике, раскинутом прямо по середине двора – пололи, поливали, травили жуков.
Я же выходил редко. Несмотря на все любезности, которыми меня одаривали соседи при встрече, что-то не давало мне покоя. Странное чувство копошилось где-то в районе солнечного сплетения.
Вся их бурная деятельность казалась мне странной. Они будто играли свои роли, повторяя разученные движения день за днём, час за часом. Приветливые улыбки словно были масками, за которыми скрывалось то, что я пока не мог понять. Не смотря на всё это, мне здесь нравилось. Мало ли, что взбредёт в голову, новое место всё-таки. Не освоился ещё, вот и чудится всякое…
Как-то, в одну невыносимо жаркую ночь, я не мог уснуть – впервые со дня приезда, у меня жутко болела голова. Обычно ночью я спал как убитый. Поворочавшись с бока на бок, я нехотя встал и пошёл на кухню. Попив воды, я решил закрыть окно, всё равно не спасает, только комаров кормить.
Подойдя к нему, я уже собирался его захлопнуть, как заметил какое-то движение во дворе.
Я выглянул из окна и увидел во дворе моих соседей – всех до единого. Сказать, что их поведение было странным – ничего не сказать. Они стояли и просто ждали чего-то. Что им понадобилось на пустыре в такой поздний час? Я хотел было закрыть окно и пойти спать, как произошло то, чего я совершенно не ожидал.
Луна, прятавшаяся всё время за облаками, осветила наш дворик. Я, раскрыв рот, то ли от удивления, то ли от ужаса, смотрел на пустырь. Повсюду торчали старые покосившиеся надгробья, а возле них, с ничего не выражавшими лицами, стояли жильцы дома.
- Проклятые комары, - выругался я, прихлопнув наглого кровопийцу, но тут же осознал свою ошибку.
Они, все до единого, обернулись в мою сторону, я второпях шагнул за занавеску и стоял так, до тех пор, пока моё сердце, готовое выпрыгнуть из груди, не успокоилось. Осторожно выглянув во двор, я никого не увидел – там не было ни могил, ни соседей. Постояв ещё несколько минут, я запер окно и направился в комнату. Я ворочался и пытался переварить это событие, всё произошедшее не давало мне покоя, но в тоже время разум подсказывал, что это нереально. Неужели я сошёл с ума?
Птичье пение, шум, доносившийся со двора, невыносимая жара – моё обычное утро. Я не помнил, как я уснул. А, может, мне всё это приснилось? Ну да, не могло же это случиться на самом деле. Я встал, потянулся и пошёл на кухню, что-то хрустело под моими ногами, но я не придал этому значения. На пороге я остановился, как вкопанный. Окно было открыто нараспашку, на подоконнике виднелись отпечатки чьих-то пальцев, а весь пол был усыпан свежей землёй.
Четвертый этаж! Не помня себя от страха, я выбежал в подъезд и ринулся на верх. Дверь на чердак была заперта, как они оказались в моей квартире? А самое главное кто они? Я вернулся обратно. Спросонья я не заметил, что весь коридор, соединяющий кухню и мою комнату, в земле. Особенно много её было около моей кровати – поверх земли виднелось множество следов.
Я не на шутку испугался. Я собрал самые нужные вещи в небольшой рюкзак и вышел из квартиры.
Ни на минуту я здесь больше не останусь! Выйдя во двор, я увидел всё тех же соседей, занятых привычными делами. Они, как ни в чём не бывало, улыбались мне и приветливо махали.
