Луч ударил между расставленных стоп, пошёл выше. Неужели её разрежут пополам, оставив корчиться? Или француженка сжалится, уничтожит целиком?
Вспомнился сфинкс с прижатыми ушами, как он тыкался мордой в хозяйку: Эльза тогда натерпелась страха, вот и побежала скорее дорабатывать своё изобретение. Первым делом вырежет матку, самое опасное.
Но ведь котика тогда Ксюша пожалела? Неужели она не заслужила лёгкой смерти?
– Начинай с головы, – попыталась крикнуть. Горло сжалось, слишком тихо…
Слишком тихо, не услышит за воплями и шумом винтов. Но слова не желали проталкиваться наружу, застряли. Лицо Эльзы казалось торжественным и грустным. Повезло ей, что Ксюша ничего не может сказать: таракана гораздо противнее размазывать, когда он пищит.
Луч миновал коленки, подошёл к бёдрам. Колыхнулся вправо, влево.
Сейчас…
Позади раздался хрип, бульканье – и между ног Ксюши упал кулак с ножом. Она оглянулась: в оранжевой слякоти тонуло жёлтое пальто. За ним тянулся блестящий грязно-бурый след – видимо, один из агентов полз, чтобы выполнить приказ Марь Палны – «ликвидировать девчонку».
Квадрокоптер завис над самой головой, из него высовывалась Снежка:
– Давай сюда, не стой!
Ксюша подняла руки, её втащили внутрь кабины. Вдоль широкого прохода стояли восемь кресел, ближе к хвосту громоздился железный хлам.
Эльза пихала в пушку батарейки, лепила сверху скотч. Она улыбнулась, показала ладонь: «всё норм». Луч фонарика на секунду упёрся прямо в грудь; Ксюша задохнулась и чуть не грохнулась обратно, не смея глянуть на себя.
А вдруг – у неё теперь жижа вместо солнечного сплетения? Должно быть больно – или нет?
– Не бояйся, излучатель отключёнь!
Ксюша сползла по стене, обхватила колени. Сглотнула.
Казалось, дыра всё-таки там, в груди, и хотелось как можно сильнее сжаться, лишь бы сердце не выпало.
– Девочк, ты чего? – Эльза присела рядом, бровки взметнулись. – Ты подумаля, я могу… убивать тебя?
Она положила пушку. С недоумением развела руками:
– Почему думать так? Сама спасля, я на помошь лечу…
Ксюша глядела искоса, всё ещё не решаясь отпустить колени. Снежка выругалась.
– Твою маму, Эльза, кто дуло на людей направляет?
– Я тоже охреневаю, когда пукалки у гражданских, – донёсся голос Марики.
Она сидела со шлемофоном на голове в кресле пилота и правой рукой жала рычаг, торчащий между ног, а левой крутила тумблер. Машина поднялась выше. Пилот прокричала:
– Отберите кто-нибудь у лягушатницы эту штуку!
– Вы… – Ксюша сглотнула. – Вы прилетели специально, за мной?
Лиза уже стояла рядом. Оглядела рану на предплечье, закутала в салатовый халат, усадила на кресло. Протянула бутылку с водой – и это оказалась самая вкусная вода на свете.
– Я видела, как тебя утилизировали, – выдохнула Ксюша.
Лиза отвела изумрудные глаза, передёрнула плечами.
– Знаешь, сколько таких, как я? Типовая модель класса В.
– Вот оно что! Значит, агенты не тебя в камеру запихивали, а другую нимфу, тоже класса В? Я так испугалась…
Она подалась вперёд – и обняла Лизу. Та принялась гладить по голове.
Жасмин вклинилась между ними, тыкнула смартфоном:
– Смаатри, какой Снежка себе купила, а нам не сказала, да! Мы когда из «Каммона» сбежали, она раскололась: в квартире гаджет остался. А Эльза всё генератором трясла, и они со Снежкой к Стасу отправились, только тайно, потом расскажу почему тайно, да… Эльза пушку наладила и охрану у администрации вынесла. Пока Марика с квадрокоптером возилась, я решила новости глянуть. Полгорода твой прямой эфир смотрит, абалдеть! Это ж, говорю, наша Ксюха. Не для себя старается, всем мункам права хочет, мечтательница. Спасать её нада, так и сказала девчонкам, да…
– Ага, ты прям рвалась спасать, – сощурила глаз Снежка, – а кто всю дорогу бубнил «полэтэли уже на граныцу, чэго вам эта пигалыца»?
Щёки смуглянки стали ещё темнее; она отвернула свой нос с горбинкой и процедила:
– Ты зато рвалась, ты же у нас за всеобщие права, идеи всякие в голове, да? Лизе «девочку жалко», а Марика вааще «яжмать».
Снежка кивнула, победно улыбнулась и поправила юбку свадебного платья. На Жасмин топорщился смешной подиумный наряд с разрезами, колокольчиками, огромной пуговицей на лацкане. Короткое платьишко Лизы переливалось хамелеоном, половина пайеток задралась вверх и блестело синим, другая половина – зелёным.
Марика держалась прямо в шнурованном корсете с откровенным декольте; прицепи фартук – и будет костюм официантки.
Стасинки нацепили то, что выдала им фирма после создания.
Куклы.
Одноразовые куклы из супермаркета, которых так интересно раздевать, а туфельки и короны теряются быстро, пакля на голове запутывается, и проще купить новых, чем их расчесать.
По спине пробежало какое-то насекомое.
– Так куда мы теперь? – беспокойно спросила Ксюша.
Квадрокоптер уже покинул «Алмаз», набрал высоту. Гранёное здание с чёрным проломом становилось всё меньше.
– В Румынию, там легче затеряться и найти работу, мунков у них ещё не выпускают, – ответила Лиза.
– А как же те, в утилизационной камере? – прошептала Ксюша. – И которых ещё наделают – как быть с ними?
Жасмин снова подставила смартфон:
– Ладно тебе, погляди лучше, да. Думаешь, это Снежка убежище заложила? Она специально на себя вину взяла, чтобы Лизу и всех нас не огорчать, а сама той ночью, перед рейдом агентов, отскринила переписку Стаса, моя хорошая!
На экранчике светилось:
Доброжелатель
Переведи 600к на счёт, тогда замну дело. Добавишь 200к, достану лицензии на всех
и пользуйся)))
Станислав
У меня нет таких денег.
Доброжелатель
Машину продай
Станислав
Разбежался. Если вам они нужны – забирайте. Только дверь не
портите, вечером ключ передам.
Доброжелатель
Решил ещё наловить? Не выйдет: у нас теперь повышенные меры
безопасности(((
Станислав
Клал я на ваши меры :-
Ксюша отстранилась от телефона и пробормотала:
– Значит – нас всё-таки Стас предал?
– Ага, изи. – Снежка хмыкнула. – Вы же дуры все. Особенно Лиза со своей верой в любовь. Мы с Эльзой когда за пушкой крались, из КОДИ такие женские стоны неслись, мама дорогая.
Вот в чём дело. Их квартиру давно выследили агенты, донесли работнику «Благолепия» – а тот решил пошантажировать незаконного владельца нимф. Но Стас не захотел выплачивать круглую сумму, и просто сдал подруг фирме. Конечно, что ему стоит добыть новых…
– Всё не важно, не важно! – Ксюша вскочила, подбежала к Марике. – Поворачивай! Летим обратно, ну!
– Зачем? – Пилот с изумлением повернулась и мотнула головой. – Заряда у пыхтелки в обрез, не дури. До Украинской границы бы добраться. И возвращаться опасно, наверняка авиацию уже пригнали…
Ксюша схватила обеими руками её за плечи и посмотрела в глаза тревожно, долго, пытаясь сказать – но не произнести вслух.
– Чтобы спасти эту грёбанную планету.
Марика нахмурилась и вздохнула.
– Вас понял.
Квадрокоптер сделал крутой вираж. Ксюша полетела назад и стукнулось попой о железяку, которая подозрительно напоминала «Дожжимент 3000», только с обломанными манипуляторами.
Заметив её недоумение, Эльза высунулась из-за спинки кресла и расплылась в улыбке:
– Мы нашли, у фонтан перед «Алмаз» валялась, никому не есть надо. Хороший машина, пригодися!
– Конечно, продадим, профит, – рассудила Снежка. – Тебе долго планету спасать? Может – ну её?
– Я быстро.
Ксюша раскрыла ладонь: там сидело насекомое, похожее на богомола, только к спинке прилепилась не треугольная голова, а женский торс. Маленькое такое насекомое, размером с каплю.
Оно скакнуло на кресло.
***
Квадрокоптер снова пробил крышу, теперь со стороны, противоположной главному входу. Машина нырнула под железную решётку, откуда всё ещё капала серая жижа, и спустилась к реактору. Белая дверь поднялась, из неё свесился крюк на канате, зацепился за скобу прозрачного люка; канат натянулся.
– Поднажми, Марика! – послышался крик из кабины.
Автоматика заскрежетала, упираясь. Квадрокоптер рванул – и люк распахнулся, во все стороны посыпались болты.
Словно вход в преисподнюю. Охровая протоплазма, почуяв свежий воздух, бросалась на край, раскидывала брызги, выплёскивала прочь.
На улице визжали сирены, полицейские машины окружали здание. От баса военного вертолёта тряслись стёкла. Сможет ли Марика уйти от него? А если он примется стрелять?
Снежка грызла ладонь, Жасмин отвернулась, не в силах смотреть, а Лиза всё пыталась отговорить:
– Ксюша, зачем тебе туда? Есть же другие способы, почему…
– Нет! – Она сжала кулаки. – Потому что иначе люди не поймут. К их ожиревшей совести никогда не достучится жалость или сострадание. Страх – вот то копьё, которое пробьёт жир.
– И кто когда это сказал?
– Так я говорю. Сейчас.
Квадрокоптер пошёл вниз, к оранжевому кругляшу. Сердце стучало громче, чем били винты, громче, чем выли полицейские.
Пришло понимание: не смотря на все планы и доводы разума, Ксюша не сможет шагнуть в открытый люк, в никуда, чтобы упасть в жгучую массу, которая набросится и переварит. Тело слишком любит жизнь – оно не даст поднять ногу, намертво вцепится в обшивку, будет дрожать на пороге и жалко рыдать. Помогут ли стасинки, выпихнут?
Она обвела взглядом замерших в ужасе подруг: вряд ли.
Шаг, просто сделать шаг. Не думать, не представлять, тогда тело не узнает, что с ним случится.
…Ныряешь с пирса в море и зыбкое, как роса, вспухает в груди, до горла. Тебя выталкивает, ты отфыркиваешься и плывёшь: камешки трещат на дне, волны качают в невесомости, полосы света бродят внизу. Ударь горстью по глади – ожерелье пузырьков заструится к тебе, прощекочет.
Гомон пляжа остаётся далеко, там, где мутная вода, где зазывают на катамараны, балакает музыка. А ты уходишь за буйки, не боясь катеров, поражаясь своей скорости, ты свободная и лёгкая, всё в тебе сильное, молодое, упругое…
Шаг.
Глава 15. Эпилог
– Квадрокоптер, приём, говорит капитан Ми-8. Приказываю сдаться, вывести машину из здания и посадить… Эй, Марика, ты, «кукушка»? На кой ляд тебе сдалось угонять эту пыхтелку?
– Да, Вованыч, здорово. Вот девчонок покатать решила.
– Ну и как ощущения?
– Он дёрганый какой-то. В обычном висении падают обороты, и ручка общего шага тугая. Фуфло полное. Зато салон кожаный.
– Я так и думал. Спускайся давай, у меня приказ тебя задержать и муниципальную собственность не портить… Ой, ё, чо это лезет из котла, ни винта себе жучары – под четыре метра каждая! Блин, извержение ядрёное, ёлы-палы, их же сотни!.. Садись, говорю.
– Понимаешь, девчонки ещё не накатались. Тебя не смущает, что тварюхи прут на выход, как мармелад из унитаза? Смотри, уже снаружи, менты вон огонь открыли.
– Не дури… Стой, похоже у руководства поменялись приоритеты… Вы чо там, опупели, мать вашу, как я тварей накрою, у меня на живые цели ракеты не наводятся?
– Да ты пулемётом их, пулемётом.
– Без тебя знаю! Не улетай никуда. Ой ё, тут постреляешь, одни хреновины, потом до пенсии не расплатишься.
***
Ми-8 камуфляжной раскраски пошёл вверх, к сверкающей крыше, аккуратно протиснулся в уже пробитое отверстие. Снаружи к истошным крикам и автоматным очередям добавилось стрекотание пулемёта.
Из Биореактора продолжали вылезать богомолы с женскими торсами, другие потягивались у люка, расправляли зазубренные клешни. Поток тварей стремился вниз, похожий на муравьиную дорожку.
По железной площадке металась всклокоченная блондинка в заляпанном пиджаке песочного цвета. Она хваталась за голову и размахивала руками, орала приказы, но никого из подчинённых рядом не было: уже стекли.
Квадрокоптер выскользнул вслед за вертолётом, плавно повернул к западу и понёсся над охваченным паникой городом.
– Марик, сними блузку, я выжму, – предложила Лиза. – А то у тебя со спины капает.
Ответом ей стали такие отборные слова, что Жасмин застонала:
– Прекрати, прекрати, у меня сейчас хвост распустится!
Белая машина разрезала винтами гору облака – и растворилась в нём.
Два года спустя, Бухарест.
Секретарь с чёрной бородкой и усами, как у Киркорова, вернул Стасу паспорт, широко улыбнулся.
– Вас ждёт главный менеджер, шефу по-румынски, пройдите за мной, будьте добры.
Он придержал стеклянную створку, кивнул охраннику и пустился рысцой по белёному коридору, рассказывая на ходу:
– Наша «Бандэ» – уникальное предприятие, мы первыми в Европе начали выпуск одежды с элементами квиллинга из полиуретана. У нас заказывают не только ведущие магазины страны, но и клиенты из Италии, Франции. Скоро подобная продукция станет мейнстримом, вот увидите…
– Подождите. – Стас снова нацепил чёрные очки, чтобы лампы не слепили. Утром он прыснулся одеколоном с дубовыми нотками, запах то и дело шибал в нос. – Вакансия, которую вы мне прислали, обещает квартиру в центре Бухареста, четыре тысячи евро ежемесячно плюс премии. Это правда? Мне помогли с визой, выслали билет, но, если я вам не подойду – обратную дорогу оплатите?
Секретарь споткнулся и чуть не упал.
– Четыре… тысячи… евро? Драк! Я получаю пятьсот. Лучше поговорите с шефу.
Стас заподозрил неладное. Впрочем, всегда можно отказаться, вернуться в Россию, кладовщики везде нужны. И деньги на обратную дорогу есть. Правда, после того, как «Благолепие» закрыли, работы в городе не стало. Главу фирмы арестовали за некие опасные опыты, обвинили в аварии – той самой, два года назад, когда из «Алмаза» полезли гигантские насекомые.
Спустились куда-то в подвал. Секретарь распахнул тяжёлую дверь – за ней было темновато, только фонарь у входа выхватывал сводчатый потолок и ряды бочек. Пахло вином.
– Странный кабинет, – пробурчал Стас, перешагивая высокий порог и снимая очки.
Пол устилала керамическая плитка с рельефными летучими мышами.
Сзади хлопнуло, щёлкнул замок.
Из-за бочек выступила крепкая женщина в форме защитного цвета, со светлыми волосами бобриком.
– Марика? – Стас дёрнулся назад, бесполезно дёрнул ручку. – Ты… «шефу»?
– Нет, начальник охраны. А вот наш главный технолог.
Возле скопления железяк стояла девушка в кожаном переднике, завязанном под высокой грудью: Эльза. Она помахала пальчиками.
– Я шефу, – резко прозвучало справа. Прилизанная бизнес-вумэн в брюках, с золотыми часами на левом запястье, немного походила на Снежку.
– Э-ээ, пожалуй, я не готов здесь работать. – Стас прижался к холодной двери, начал бить в неё кулаками.
Эльза нажала несколько кнопок на тумбочке с монитором, и куча железа задвигалась: взлетели манипуляторы, зажурчала вода в шлангах. Стас подозрительно взглянул на агрегат:
