Таинственный вор и чёрные стрелы не выходили у него из головы. Суслик, напротив, о неприятностях сразу забыл – пинал придорожные камешки, гонялся за лесными пичужками, прыгал по лужам и свистел. В общем, вёл себя так, как положено настоящему мальчишке, который всё утро просидел дома.
– Чудесный день, правда? – Суслик посадил Клопа в сачок для рыбы, и тот, устраиваясь поудобнее, забарахтался в нём, словно пойманный лягушонок.
– Нет! – поёжившись от утренней прохлады, ответил принц.
Действительно, чудесным назвать этот день было пока не за что: солнце давно скрылось за тучами, в лесу стало ветрено и зябко. Весна только вступала в свои права, и погода часто менялась. Ещё и рыбалка не удалась. Сколько ни забрасывал Хомяк удочку, сколько ни слюнявил по старинной традиции дождевых червей Суслик, ни одна рыбёшка, даже самая маленькая, на крючок не попалась. Обычно прожорливые ерши и те обходили наживку стороной.
– По всему видать, водяной рыбу гоняет, – ворчал Хомяк.
Заморосил мелкий противный дождик. Оставив старика рыбачить, Суслик с Клопом побрели вдоль берега.
– Я что подумал, принц. Мы с тобой в следующий раз пойдём не мадрагор откапывать, а волшебную трынь-траву искать! Она тоже смелость усиливает. С её помощью мы быстро Фантамасов поймаем.
– Мне кажется, эти Фантомасы «Фанту» любят, – предположил Клоп.
– Тогда бы они Фанталюбами назвались, – улыбнулся Суслик.
– Фантахлёбами! – захихикал Клоп и вдруг неожиданно ойкнул.
Тут, ощутив резкую боль в ноге, охнул и Суслик. Он оглянулся и увидел, как подскакивая на кочках, к нему проворно катятся красивые белые шарики.
– Берегись! Огоньки ледяным горохом кидаются!
– Молнию доставай! – запрыгивая Суслику на плечи, закричал Клоп.
– Не могу! Волосы сырые!
Искрившиеся всеми цветами радуги горошины стремительно неслись по траве. Они оставляли за собой мокрые следы и быстро таяли. Но некоторые, самые ловкие, успевали добраться до цели и больно жалили Суслика в ноги. Место, куда попадал морозный шарик, мгновенно замерзало, и ощущения от этого были самые неприятные. Из кустов доносилась оживлённая болтовня:
– Сматли, Ёкк! Я попаль!
– Я тозе, Юкк!
– Даай ласказем Ласамахе!
– Даай ласказем!
– Брысь! – гневно размахивая кулаками, завопил Клоп. – А то Хомяка позову!
– А самому слабо?! – донёсся из кустов чей-то грубый голос.
В тот же миг из листвы вылетел камень и хлопнул Клопа в лоб. Принц охнул, покачнулся и без чувств повалился на землю. Раздался треск веток и быстрый удаляющийся топот.
– Совсем одичали, – поднимая товарища, мрачно заметил Суслик.
– Да-а, – приходя в себя, застонал Клоп. – Увидели, что мы одни, безоружные, гуляем, и напали! Дикари! Что б вам лимонада век не пить! – Он вытер ладошкой слёзы. – Слушай, Суслик, а ты заметил, ночью вокруг нас две подозрительные птицы крутились? Чёрная и голубая. Они на кактусе у мандрагор сидели, а утром на крыльце поджидали.
Суслик пожал плечами и, сморщившись, потёр замороженную ногу. В него попали три ледяные горошины, но боль быстро проходила.
Когда приятели вернулись к месту рыбалки, Клоп сразу залез к Хомяку в комбинезон. Только там он чувствовал себя в безопасности. Дождь полил сильнее, громыхнул гром. Хмурый, как пасмурное небо, Хомяк совсем раскис, а тут и Клоп заныл, что после нападения огоньков у него разболелась голова, а следом спина, ноги и зубы.
– Пойдём домой, – стонал принц где-то в глубинах комбинезона. – Я ранен. Я устал. Я хочу кушанькать.
От дождя и скорбных причитаний Клопа на душе у Хомяка стало совсем тоскливо.
– Ты неси меня, река, за крутые берега, – невесело затянул он, глядя на спокойную гладь неширокой лесной речки. – Где поля мои, поля, где леса мои, леса, где живёт моя краса... – и старик громко вздохнул.
Но никогда не унывающий Суслик предложил Хомяку не вешать нос. И не петь грустных песен. Лучше всего, сказал он, забыть о неудачах, вернуться домой, отогреться и пообедать. А заодно заменить приманку: вместо червей взять на реку сладкую халву, оставшуюся после гибели торта.
– Подарка для дядюшки Дикобраза у нас уже нет, а на червей в сырую погоду можно поймать разве что Хорька, – объяснил Суслик.
Главный лесной хулиган Хорёк действительно обожал червяков, улиток и мокриц, но больше всего – скользких упитанных слизняков. Во время дождя, когда приличные звери сидели по норам, занимаясь приятными домашними делами, он бродил по лесу, высматривая в лужах любимое лакомство. А найдя особо жирного слизня, засовывал в рот и с удовольствием жевал.
– Этот противный Хорёк бобрам гвоздей в суп накидал, – вспомнил Клоп. – У старшего бобрёнка потом живот болел. Надо Хорька поймать и уши ему накрутить!
И он громко зашуршал конфетными фантиками.
– Я тебе сам уши накручу, если не перестанешь конфеты перед обедом есть! – пригрозил строгий гном.
Клоп обиженно замолчал и выпихнул из кармана недожёванную ириску.
Дождь тем временем усилился.
– Жуткое ненастье! – Хомяк вытер мокрое лицо рукавом. – А Май говорил, что грозы не будет.
– Постарел наш Май! – злорадно произнёс Клоп. – Дождь от солнца отличить не может.
Небо заволокло свинцовыми тучами. Дождь то затихал, то начинал бешено хлестать по траве и деревьям, превращаясь в настоящий весенний ливень. Порывы холодного ветра толкали приятелей в спину, подгоняя к дому. Издалека снова донеслись глухие раскаты грома.
– Гром! – закричал Суслик в сырой холодный воздух. – Прогремел по крышам, распугал всех кошек гром! Я открыл окно, и весёлый ветер разметал всё на столе!
– А зачем окно открывать во время грозы? – удивился Клоп. – И так понятно, что от сквозняка начнётся страшный беспорядок. А потом ещё и прибираться. Глупо!
Суслик задумался и на справедливое замечание Клопа не ответил.
– В моей энциклопедии я прочитал один любопытный факт, – наконец сказал он. – Оказывается, рыбка обожает запах семечек и легко соблазняется на сладкое. Знаете, чем её прикармливают опытные рыболовы?
– Жареной картошкой… – мечтательно произнёс Хомяк.
Он проголодался и вспоминал, чем можно было бы перекусить дома. В холодильнике лежали картошка, лук и грибы.
Суслик улыбнулся:
– Жареной картошкой с луком можно было бы отлично прикормить нас! А рыба любит семечки и сласти. Понял мою мысль?
– Понял, – ответил Хомяк. – Сейчас перекусим и пойдём на халву рыбу ловить. Может, поймаем парочку толстых карасей-сладкоежек. Или раков. Знаешь, Суслик, в нашей речке водятся чудовищные раки. Просто дыбом волоса! Но это если грозы не будет. А Май говорил, что не будет.
– А Май говорил, что не будет, бе-бе-бе, – передразнил Клоп. – Да ошибся он, разве не понятно?
Прогремел новый оглушительный раскат грома, и после него, как по команде, дождь полил плотной стеной, словно наверху открылся гигантский водопроводный кран. Перепрыгивая через лужи и быстрые бурлящие ручейки, поскальзываясь на поворотах, друзья побежали домой. Минут через десять, насквозь промокшие, они раздевались в тёплой уютной прихожей.
– Быстро переодеваемся! – скомандовал Хомяк. – Шагом марш по комнатам!
– Я чай заварю, – Клоп вытер рукой нос. – С мёдом.
– А я печку затоплю! – сказал Суслик. – С дровами.
Хомяк кивнул и, весело, руки в боки, пошёл в спальню: дома к нему вернулось хорошее настроение, которое он называл «оранжевым».
– Бутылка кефира! Полбатона! – расстёгивая на ходу комбинезон, напевал старый гном.
Переодевшись и растопив печь, приятели собрались на кухне. Пока Клоп ставил на плиту чайник, Хомяк открыл холодильник и обнаружил, что картошка, грибы и остатки торта исчезли. Не оказалось на месте ни горохового супа, ни пирожков с капустой. Полки опустели. Только одинокая луковица лежала среди крошек и объедков.
– Где мой коктейль?! – завопил Клоп.
– Ёжки-носорожки! – устало выдохнул Хомяк.
От волнения его нос покраснел и стал похож на большой перезрелый помидор.
Друзья заново начали осмотр дома, шаг за шагом исследуя каждую комнату. Клоп ходил следом за Хомяком, прячась за его широкой спиной, и жевал бублик. Следом скакала мухоловка – выпрашивала подачку.
– Я думаю, – Клоп сковырнул с бублика маковое семечко и бросил мухоловке, – что это зайцы воруют наши продукты. Вредные прожорливые зайцы!
– А может, мыши? – насмешливо спросил Хомяк.
– Может, и мыши, но, скорее всего, всё-таки зайцы! Хитрюги эти зайцы известные! – Откусив от бублика, Клоп положил его на стол.
– Меньше болтай, больше делай! – строго сказал Хомяк, заглядывая в ванную комнату. – Вон лучше в корзине для белья проверь.
Сам Хомяк не поленился даже залезть в ванну и, посветив фонариком, исследовать, а заодно и почистить сливное отверстие.
– Никого, – задумчиво произнёс он, почёсывая лысину.
– У меня тоже никого! – крикнул Клоп, ползая между нестираных футболок, носок и трусов. – Ни зайцев, ни мышей!
Когда сыщики вернулись на кухню, Клоп увидел, что от его бублика остались одни крошки.
– Эй, Суслик! – возмущённо заорал он. – Ты зачем мою бараночку без разрешения доел?
– Я её не трогал, – отозвался откуда-то Суслик.
– Я тоже, – добавил Хомяк.
Клоп выпучил глаза: таинственный воришка таскал еду прямо у них из-под носа!
Поиски продолжились с удвоенной силой. И вот, пробегая мимо чуланчика, полного ненужных вещей и потому обычно закрытого, Суслик замер от удивления. Маленькая дверца чулана была подозрительно приоткрыта. Мальчик осторожно заглянул внутрь. Вора здесь не оказалось, но в углу за разбитым корытом нашлась та самая клубника, которая недавно украшала их чудо-торт.
– Хомяк, посмотри!
На раскрашенной поверхности деревянной ягоды были видны следы от множества маленьких острых зубов.
– Притащил сюда, чтобы съесть! – решил старый гном. – Да напрасно. Не зря же я её из дуба вы?резал. А дуб в нашем лесу – самое твёрдое дерево, даже старина Бобр обходит его стороной.
– Нашли злодея? – шёпотом спросил Клоп, боязливо выглядывая из-за двери. На голове принца лихо сидело жестяное ведёрко, в руках он сжимал острую стальную иглу из швейного набора Хомяка.
– Мамочка дорогая! – восхитился Хомяк. – Суслик, ты только посмотри на него!
Клоп горделиво приосанился и выпятил подбородок.
– О-о-о, – протянул он, подходя поближе и рассматривая покусанную ягоду. – Зубы-то, зубы-то какие! Это не зверь, а какая-то сухопутная пиранья!
– Я же говорил, наш вор не такой большой, – заметил Суслик, – а, значит, спрятаться он может где угодно! Только что мы будем делать с ним, когда найдём?
– Да тут и думать нечего! – крикнул Клоп, фехтуя иглой, словно шпагой. – Надо его за уши оттаскать, а потом ремешком отшлёпать! Можно в земляную яму на ночь без воды и хлеба посадить. А можно и сразу на кол. Мой папочка – великий клоп Аркадий – так бы и сделал. Хомяк, ну-ка дай мне ремень!
Хомяк, который давно повесил промокший комбинезон на просушку и ходил по дому в мягких фланелевых штанишках, не успел и глазом моргнуть, как Клоп подскочил к нему и ловко расстегнул пряжку ремня. Штаны свалились на пол, и старик остался в коротких шёлковых панталонах. Рисунок на них был весёлый – вишенки и ромашки. Суслик и Клоп захохотали.
– Никого на кол сажать мы не будем! – Хомяк строго взглянул на Клопа и надел штаны. – Ни к чему хорошему это не приведёт. Вам не мешало бы знать, мальчики, что любую проблему можно решить словами, без слёз и обид, – Хомяк затянул ремень потуже.
Поиски воришки начались заново. Теперь каждую осмотренную комнату гномы закрывали на ключ. Были ещё раз проверены кухня, гостиная, библиотека, а заодно и мастерская, где у стен стояли лопаты, вилы и лестницы, а на полках лежали слесарные инструменты и садовый инвентарь. Здесь друзья немного задержались: среди вещей, убранных в мастерскую осенью, Суслик нашёл свою старую курточку, а в её карманах несколько десятков сухих сморщенных слив. Приятели тут же перекусили.
– Неплохая курточка, модная, – сказал Клоп, старательно пережёвывая сливу.
Положив ножку на ножку, он сидел на старинном железном утюге, из тех, что когда–то нагревали жаркими берёзовыми углями. А куртка, что так понравилась ему, и вправду была хороша: чёрная, кожаная, с острыми шипами, стальными заклёпками и загадочным словом «киш» на спине.
– Только тут не «киш» должно быть написано, а «кыш», – догадался Клоп. – Мол, кыш отсюда! – Он забросил в рот ещё пару слив. – Помните, как мы собирали эти сливы в деревенском саду? А потом на нас набросилась злая пучеглазая собачонка. По-моему, её звали Жижа.
– Не Жижа, а Жужа, – поправил Суслик. – Тебе просто не стоило обзывать её разными скверными словами.
– Да как же так?! – возмущённо замахал кулаками Клоп. – Как же так?! Ведь она воровала наши сливы! Мне что, нужно было ей «спасибо» сказать?
– Она охраняла сад, и эти сливы были скорее её, чем наши, – резонно заметил Хомяк.
– Пока мы не найдём вора я спать не лягу! – решил Суслик. – Вдруг этот Робин-Бобин залезет ночью Хомяку на пузо и укусит за нос, вообразив, что перед ним очередная клубничка.
– Какой ещё Бобин? – насторожился Клоп.
– Робин-Бобин Барабек. Толстяк-великан. Однажды он разом сожрал сорок человек и стадо крупного рогатого скота.
Клоп хмыкнул, а Суслик добавил:
– Он и нами может поужинать. Нами поужинает, а Клопа не тронет. Потому что наш принц невкусный. И пахнет в минуты опасности неприятно. И следом за коровой и кривым мясником мы сами в стишок про Робина-Бобина попадём!
– Что?!! – закричал оскорблённый Клоп. – Я пахну неприятно?! Да от меня идёт самый нежный, самый тонкий аромат в мире! Я каждый день с мочалкой моюсь! Подмышки одеколоном протираю!
Суслик расхохотался.
– Так! Перекус окончен, все на выход! – скомандовал старый гном и, выпустив друзей из мастерской, закрыл дверь на ключ.
Скоро были заново проверены спальня Хомяка, ванная комната, спортзал и тот самый закуток, где нашлась покусанная воришкой фальшивая клубничка. Друзьям оставалось осмотреть спальню Суслика и кладовку. Кладовая всегда закрывалась на замок, поскольку бережливые гномы хранили свои продукты, как настоящее сокровище. Но на всякий случай обследовали и её. На многочисленных полках длинными рядами выстроились корзины, горшки и банки. В воздухе плавали ароматы сухих трав, хвои, корешков и сушёных грибов. У стены стоял гигантский стеклянный чан с брусничным морсом. Никого.
Хомяк вошёл в спальню Суслика и огляделся. Тут тоже никого не было. По углам стояли шкафы с книгами, на полу глобус, рядом банка с первыми весенними нарциссами. На стенах висели деревянные мечи и сабли, клюшки, ракетки для бадминтона, огромная карта мира и три красочных плаката. Они были так здорово сделаны, что я, пожалуй, расскажу о каждом. А потом расскажу, что Хомяк увидел в комнате ещё.
На первом плакате верхом на звезде летел мальчишка с взъерошенными рыжими волосами. Он вцепился в лучи и тянул за собой на верёвке луну.
На другом, выпятив грудь, красовался богатырь в стальных доспехах, а на его шлеме бил крыльями огненный петух. Лицо у воина было простое-простое, даже немного глуповатое, но мужественное и доброе. Это был явно положительный герой – победитель кащеев, кикимор, змей-горынычей и других малосимпатичных существ. Ниже стояла надпись: «Там, где нас нет». Во рту богатыря карандашом тщательно подрисовали два больших зуба, причём один обломанный. Похоже, роль героя русских сказок Суслик примерял на себя.
– Чудесный день, правда? – Суслик посадил Клопа в сачок для рыбы, и тот, устраиваясь поудобнее, забарахтался в нём, словно пойманный лягушонок.
– Нет! – поёжившись от утренней прохлады, ответил принц.
Действительно, чудесным назвать этот день было пока не за что: солнце давно скрылось за тучами, в лесу стало ветрено и зябко. Весна только вступала в свои права, и погода часто менялась. Ещё и рыбалка не удалась. Сколько ни забрасывал Хомяк удочку, сколько ни слюнявил по старинной традиции дождевых червей Суслик, ни одна рыбёшка, даже самая маленькая, на крючок не попалась. Обычно прожорливые ерши и те обходили наживку стороной.
– По всему видать, водяной рыбу гоняет, – ворчал Хомяк.
Заморосил мелкий противный дождик. Оставив старика рыбачить, Суслик с Клопом побрели вдоль берега.
– Я что подумал, принц. Мы с тобой в следующий раз пойдём не мадрагор откапывать, а волшебную трынь-траву искать! Она тоже смелость усиливает. С её помощью мы быстро Фантамасов поймаем.
– Мне кажется, эти Фантомасы «Фанту» любят, – предположил Клоп.
– Тогда бы они Фанталюбами назвались, – улыбнулся Суслик.
– Фантахлёбами! – захихикал Клоп и вдруг неожиданно ойкнул.
Тут, ощутив резкую боль в ноге, охнул и Суслик. Он оглянулся и увидел, как подскакивая на кочках, к нему проворно катятся красивые белые шарики.
– Берегись! Огоньки ледяным горохом кидаются!
– Молнию доставай! – запрыгивая Суслику на плечи, закричал Клоп.
– Не могу! Волосы сырые!
Искрившиеся всеми цветами радуги горошины стремительно неслись по траве. Они оставляли за собой мокрые следы и быстро таяли. Но некоторые, самые ловкие, успевали добраться до цели и больно жалили Суслика в ноги. Место, куда попадал морозный шарик, мгновенно замерзало, и ощущения от этого были самые неприятные. Из кустов доносилась оживлённая болтовня:
– Сматли, Ёкк! Я попаль!
– Я тозе, Юкк!
– Даай ласказем Ласамахе!
– Даай ласказем!
– Брысь! – гневно размахивая кулаками, завопил Клоп. – А то Хомяка позову!
– А самому слабо?! – донёсся из кустов чей-то грубый голос.
В тот же миг из листвы вылетел камень и хлопнул Клопа в лоб. Принц охнул, покачнулся и без чувств повалился на землю. Раздался треск веток и быстрый удаляющийся топот.
– Совсем одичали, – поднимая товарища, мрачно заметил Суслик.
– Да-а, – приходя в себя, застонал Клоп. – Увидели, что мы одни, безоружные, гуляем, и напали! Дикари! Что б вам лимонада век не пить! – Он вытер ладошкой слёзы. – Слушай, Суслик, а ты заметил, ночью вокруг нас две подозрительные птицы крутились? Чёрная и голубая. Они на кактусе у мандрагор сидели, а утром на крыльце поджидали.
Суслик пожал плечами и, сморщившись, потёр замороженную ногу. В него попали три ледяные горошины, но боль быстро проходила.
Когда приятели вернулись к месту рыбалки, Клоп сразу залез к Хомяку в комбинезон. Только там он чувствовал себя в безопасности. Дождь полил сильнее, громыхнул гром. Хмурый, как пасмурное небо, Хомяк совсем раскис, а тут и Клоп заныл, что после нападения огоньков у него разболелась голова, а следом спина, ноги и зубы.
– Пойдём домой, – стонал принц где-то в глубинах комбинезона. – Я ранен. Я устал. Я хочу кушанькать.
От дождя и скорбных причитаний Клопа на душе у Хомяка стало совсем тоскливо.
– Ты неси меня, река, за крутые берега, – невесело затянул он, глядя на спокойную гладь неширокой лесной речки. – Где поля мои, поля, где леса мои, леса, где живёт моя краса... – и старик громко вздохнул.
Но никогда не унывающий Суслик предложил Хомяку не вешать нос. И не петь грустных песен. Лучше всего, сказал он, забыть о неудачах, вернуться домой, отогреться и пообедать. А заодно заменить приманку: вместо червей взять на реку сладкую халву, оставшуюся после гибели торта.
– Подарка для дядюшки Дикобраза у нас уже нет, а на червей в сырую погоду можно поймать разве что Хорька, – объяснил Суслик.
Главный лесной хулиган Хорёк действительно обожал червяков, улиток и мокриц, но больше всего – скользких упитанных слизняков. Во время дождя, когда приличные звери сидели по норам, занимаясь приятными домашними делами, он бродил по лесу, высматривая в лужах любимое лакомство. А найдя особо жирного слизня, засовывал в рот и с удовольствием жевал.
– Этот противный Хорёк бобрам гвоздей в суп накидал, – вспомнил Клоп. – У старшего бобрёнка потом живот болел. Надо Хорька поймать и уши ему накрутить!
И он громко зашуршал конфетными фантиками.
– Я тебе сам уши накручу, если не перестанешь конфеты перед обедом есть! – пригрозил строгий гном.
Клоп обиженно замолчал и выпихнул из кармана недожёванную ириску.
Дождь тем временем усилился.
– Жуткое ненастье! – Хомяк вытер мокрое лицо рукавом. – А Май говорил, что грозы не будет.
– Постарел наш Май! – злорадно произнёс Клоп. – Дождь от солнца отличить не может.
Небо заволокло свинцовыми тучами. Дождь то затихал, то начинал бешено хлестать по траве и деревьям, превращаясь в настоящий весенний ливень. Порывы холодного ветра толкали приятелей в спину, подгоняя к дому. Издалека снова донеслись глухие раскаты грома.
– Гром! – закричал Суслик в сырой холодный воздух. – Прогремел по крышам, распугал всех кошек гром! Я открыл окно, и весёлый ветер разметал всё на столе!
– А зачем окно открывать во время грозы? – удивился Клоп. – И так понятно, что от сквозняка начнётся страшный беспорядок. А потом ещё и прибираться. Глупо!
Суслик задумался и на справедливое замечание Клопа не ответил.
– В моей энциклопедии я прочитал один любопытный факт, – наконец сказал он. – Оказывается, рыбка обожает запах семечек и легко соблазняется на сладкое. Знаете, чем её прикармливают опытные рыболовы?
– Жареной картошкой… – мечтательно произнёс Хомяк.
Он проголодался и вспоминал, чем можно было бы перекусить дома. В холодильнике лежали картошка, лук и грибы.
Суслик улыбнулся:
– Жареной картошкой с луком можно было бы отлично прикормить нас! А рыба любит семечки и сласти. Понял мою мысль?
– Понял, – ответил Хомяк. – Сейчас перекусим и пойдём на халву рыбу ловить. Может, поймаем парочку толстых карасей-сладкоежек. Или раков. Знаешь, Суслик, в нашей речке водятся чудовищные раки. Просто дыбом волоса! Но это если грозы не будет. А Май говорил, что не будет.
– А Май говорил, что не будет, бе-бе-бе, – передразнил Клоп. – Да ошибся он, разве не понятно?
Прогремел новый оглушительный раскат грома, и после него, как по команде, дождь полил плотной стеной, словно наверху открылся гигантский водопроводный кран. Перепрыгивая через лужи и быстрые бурлящие ручейки, поскальзываясь на поворотах, друзья побежали домой. Минут через десять, насквозь промокшие, они раздевались в тёплой уютной прихожей.
– Быстро переодеваемся! – скомандовал Хомяк. – Шагом марш по комнатам!
– Я чай заварю, – Клоп вытер рукой нос. – С мёдом.
– А я печку затоплю! – сказал Суслик. – С дровами.
Хомяк кивнул и, весело, руки в боки, пошёл в спальню: дома к нему вернулось хорошее настроение, которое он называл «оранжевым».
– Бутылка кефира! Полбатона! – расстёгивая на ходу комбинезон, напевал старый гном.
Переодевшись и растопив печь, приятели собрались на кухне. Пока Клоп ставил на плиту чайник, Хомяк открыл холодильник и обнаружил, что картошка, грибы и остатки торта исчезли. Не оказалось на месте ни горохового супа, ни пирожков с капустой. Полки опустели. Только одинокая луковица лежала среди крошек и объедков.
– Где мой коктейль?! – завопил Клоп.
Глава восьмая. Таинственный обжора найден!
– Ёжки-носорожки! – устало выдохнул Хомяк.
От волнения его нос покраснел и стал похож на большой перезрелый помидор.
Друзья заново начали осмотр дома, шаг за шагом исследуя каждую комнату. Клоп ходил следом за Хомяком, прячась за его широкой спиной, и жевал бублик. Следом скакала мухоловка – выпрашивала подачку.
– Я думаю, – Клоп сковырнул с бублика маковое семечко и бросил мухоловке, – что это зайцы воруют наши продукты. Вредные прожорливые зайцы!
– А может, мыши? – насмешливо спросил Хомяк.
– Может, и мыши, но, скорее всего, всё-таки зайцы! Хитрюги эти зайцы известные! – Откусив от бублика, Клоп положил его на стол.
– Меньше болтай, больше делай! – строго сказал Хомяк, заглядывая в ванную комнату. – Вон лучше в корзине для белья проверь.
Сам Хомяк не поленился даже залезть в ванну и, посветив фонариком, исследовать, а заодно и почистить сливное отверстие.
– Никого, – задумчиво произнёс он, почёсывая лысину.
– У меня тоже никого! – крикнул Клоп, ползая между нестираных футболок, носок и трусов. – Ни зайцев, ни мышей!
Когда сыщики вернулись на кухню, Клоп увидел, что от его бублика остались одни крошки.
– Эй, Суслик! – возмущённо заорал он. – Ты зачем мою бараночку без разрешения доел?
– Я её не трогал, – отозвался откуда-то Суслик.
– Я тоже, – добавил Хомяк.
Клоп выпучил глаза: таинственный воришка таскал еду прямо у них из-под носа!
Поиски продолжились с удвоенной силой. И вот, пробегая мимо чуланчика, полного ненужных вещей и потому обычно закрытого, Суслик замер от удивления. Маленькая дверца чулана была подозрительно приоткрыта. Мальчик осторожно заглянул внутрь. Вора здесь не оказалось, но в углу за разбитым корытом нашлась та самая клубника, которая недавно украшала их чудо-торт.
– Хомяк, посмотри!
На раскрашенной поверхности деревянной ягоды были видны следы от множества маленьких острых зубов.
– Притащил сюда, чтобы съесть! – решил старый гном. – Да напрасно. Не зря же я её из дуба вы?резал. А дуб в нашем лесу – самое твёрдое дерево, даже старина Бобр обходит его стороной.
– Нашли злодея? – шёпотом спросил Клоп, боязливо выглядывая из-за двери. На голове принца лихо сидело жестяное ведёрко, в руках он сжимал острую стальную иглу из швейного набора Хомяка.
– Мамочка дорогая! – восхитился Хомяк. – Суслик, ты только посмотри на него!
Клоп горделиво приосанился и выпятил подбородок.
– О-о-о, – протянул он, подходя поближе и рассматривая покусанную ягоду. – Зубы-то, зубы-то какие! Это не зверь, а какая-то сухопутная пиранья!
– Я же говорил, наш вор не такой большой, – заметил Суслик, – а, значит, спрятаться он может где угодно! Только что мы будем делать с ним, когда найдём?
– Да тут и думать нечего! – крикнул Клоп, фехтуя иглой, словно шпагой. – Надо его за уши оттаскать, а потом ремешком отшлёпать! Можно в земляную яму на ночь без воды и хлеба посадить. А можно и сразу на кол. Мой папочка – великий клоп Аркадий – так бы и сделал. Хомяк, ну-ка дай мне ремень!
Хомяк, который давно повесил промокший комбинезон на просушку и ходил по дому в мягких фланелевых штанишках, не успел и глазом моргнуть, как Клоп подскочил к нему и ловко расстегнул пряжку ремня. Штаны свалились на пол, и старик остался в коротких шёлковых панталонах. Рисунок на них был весёлый – вишенки и ромашки. Суслик и Клоп захохотали.
– Никого на кол сажать мы не будем! – Хомяк строго взглянул на Клопа и надел штаны. – Ни к чему хорошему это не приведёт. Вам не мешало бы знать, мальчики, что любую проблему можно решить словами, без слёз и обид, – Хомяк затянул ремень потуже.
Поиски воришки начались заново. Теперь каждую осмотренную комнату гномы закрывали на ключ. Были ещё раз проверены кухня, гостиная, библиотека, а заодно и мастерская, где у стен стояли лопаты, вилы и лестницы, а на полках лежали слесарные инструменты и садовый инвентарь. Здесь друзья немного задержались: среди вещей, убранных в мастерскую осенью, Суслик нашёл свою старую курточку, а в её карманах несколько десятков сухих сморщенных слив. Приятели тут же перекусили.
– Неплохая курточка, модная, – сказал Клоп, старательно пережёвывая сливу.
Положив ножку на ножку, он сидел на старинном железном утюге, из тех, что когда–то нагревали жаркими берёзовыми углями. А куртка, что так понравилась ему, и вправду была хороша: чёрная, кожаная, с острыми шипами, стальными заклёпками и загадочным словом «киш» на спине.
– Только тут не «киш» должно быть написано, а «кыш», – догадался Клоп. – Мол, кыш отсюда! – Он забросил в рот ещё пару слив. – Помните, как мы собирали эти сливы в деревенском саду? А потом на нас набросилась злая пучеглазая собачонка. По-моему, её звали Жижа.
– Не Жижа, а Жужа, – поправил Суслик. – Тебе просто не стоило обзывать её разными скверными словами.
– Да как же так?! – возмущённо замахал кулаками Клоп. – Как же так?! Ведь она воровала наши сливы! Мне что, нужно было ей «спасибо» сказать?
– Она охраняла сад, и эти сливы были скорее её, чем наши, – резонно заметил Хомяк.
– Пока мы не найдём вора я спать не лягу! – решил Суслик. – Вдруг этот Робин-Бобин залезет ночью Хомяку на пузо и укусит за нос, вообразив, что перед ним очередная клубничка.
– Какой ещё Бобин? – насторожился Клоп.
– Робин-Бобин Барабек. Толстяк-великан. Однажды он разом сожрал сорок человек и стадо крупного рогатого скота.
Клоп хмыкнул, а Суслик добавил:
– Он и нами может поужинать. Нами поужинает, а Клопа не тронет. Потому что наш принц невкусный. И пахнет в минуты опасности неприятно. И следом за коровой и кривым мясником мы сами в стишок про Робина-Бобина попадём!
– Что?!! – закричал оскорблённый Клоп. – Я пахну неприятно?! Да от меня идёт самый нежный, самый тонкий аромат в мире! Я каждый день с мочалкой моюсь! Подмышки одеколоном протираю!
Суслик расхохотался.
– Так! Перекус окончен, все на выход! – скомандовал старый гном и, выпустив друзей из мастерской, закрыл дверь на ключ.
Скоро были заново проверены спальня Хомяка, ванная комната, спортзал и тот самый закуток, где нашлась покусанная воришкой фальшивая клубничка. Друзьям оставалось осмотреть спальню Суслика и кладовку. Кладовая всегда закрывалась на замок, поскольку бережливые гномы хранили свои продукты, как настоящее сокровище. Но на всякий случай обследовали и её. На многочисленных полках длинными рядами выстроились корзины, горшки и банки. В воздухе плавали ароматы сухих трав, хвои, корешков и сушёных грибов. У стены стоял гигантский стеклянный чан с брусничным морсом. Никого.
Хомяк вошёл в спальню Суслика и огляделся. Тут тоже никого не было. По углам стояли шкафы с книгами, на полу глобус, рядом банка с первыми весенними нарциссами. На стенах висели деревянные мечи и сабли, клюшки, ракетки для бадминтона, огромная карта мира и три красочных плаката. Они были так здорово сделаны, что я, пожалуй, расскажу о каждом. А потом расскажу, что Хомяк увидел в комнате ещё.
На первом плакате верхом на звезде летел мальчишка с взъерошенными рыжими волосами. Он вцепился в лучи и тянул за собой на верёвке луну.
На другом, выпятив грудь, красовался богатырь в стальных доспехах, а на его шлеме бил крыльями огненный петух. Лицо у воина было простое-простое, даже немного глуповатое, но мужественное и доброе. Это был явно положительный герой – победитель кащеев, кикимор, змей-горынычей и других малосимпатичных существ. Ниже стояла надпись: «Там, где нас нет». Во рту богатыря карандашом тщательно подрисовали два больших зуба, причём один обломанный. Похоже, роль героя русских сказок Суслик примерял на себя.
