И только в книжке темный властелин начал пламенно объясняться в любви главной героине, как в палату ворвалась Люська. На ней была белая маечка с надписью «Сплин» и джинсовые шорты для беременных с регулируемым поясом.
- Все, развожусь к хвостам собачьим! – выкрикнула она. И, швырнув телефон на тумбочку, плюхнулась на кровать лицом к стене.
- Люсь, что случилось? – тут же всполошились мы. – Вы поссорились? Он тебя обидел? Да не молчи ты!
В это время зазвонил Люськин телефон. На экране высветилось улыбающееся лицо ее мужа.
Люська протянула руку, выключила звук и снова отвернулась к стене. Муж на экране продолжал улыбаться, но теперь уже молча. Через некоторое время экран погас.
Даша подошла к кровати и потрясла Люську за плечо:
- Расскажи по-человечески уже, раз начала!
- А что тут рассказывать? – буркнула Люська. – Развожусь и все тут.
На экране телефона вновь появилось лицо Люськиного мужа.
- Да ответь ты ему! – попросила Марина. – Меня раздражает это мигание!
Она подошла к окну и прижалась лбом к стеклу:
- Это у тебя на погоду депресняк: дождь, грязь…
Люська открыла ящик тумбочки и забросила туда телефон:
- Теперь не раздражает?
И сев на кровати, наконец-то призналась:
- Этот кодер недоделанный взял деньги, отложенные на коляску, и купил себе какую-то сраную железяку! Еще и фотку этого дерьма прислал, типа смотри, какая хрень крутая… Как нарочно издевается!
Люська шмыгнула носом и размазала тушь по щеке:
- Я вообще не понимаю, нахрена он женился? Ему ведь ни я не нужна, ни сын… Вот компьютер – это да, всех роднее! Целыми днями с ним разговаривает: то сюсюкает, то матом кроет. И сексом он с компьютером регулярно занимается, чаще, чем с женой. И ладно б пацан был, а так мужику хорошо за тридцатник, а он все не натешится!
- Муж-программист – это, наверное, тяжело, - посочувствовала Даша. – Они все какие-то не от мира сего, как биороботы.
В палату заглянула Алла Ивановна, она как раз дежурила в ночь:
- Людмила, что случилось? Где твой телефон? Муж не может до тебя дозвониться, уже полроддома на уши поднял!
- Телефон в тумбочке! – фыркнула Люська. – А с бывшими мужьями я не разговариваю!
- И давно он бывший? – со вздохом уточнила Алла Ивановна.
- Почти час.
- Понятно… Дуришь, Иванишина. А о ребенке ты подумала? Психуешь, злишься, а твои гормоны стресса прямиком к нему попадают. Маме плохо, и ему тоже плохо и страшно, он волнуется за тебя, и не знает, как помочь!
- Прости, котенок… - Люська всхлипнула и с виноватым видом погладила живот. – Я больше не буду.
- Правильно, - подхватила Алла Ивановна. – Сейчас успокоишься, выпьешь водички и позвонишь мужу.
- Не позвоню.
- Девочки! - удивленно воскликнула Марина, все также стоявшая у окна. – Там грузовик какой-то подъехал, три мужика музыкальную аппаратуру выгружают. Люська, иди сюда, скорее, там твой муж!
Люська не пошевелилась.
- Надо же, - хмыкнула Алла Ивановна. – Вечер обещает быть интересным.
Она тоже подошла к окну и выглянула во двор:
- Людмила, у тебя муж – музыкант?
- Да ну, какой там из него музыкант, - отмахнулась Люська. – В детстве ходил в музыкальную школу, год не доучился – бросил. В универе у них было что-то вроде рок-группы, подражали то «БИ-2», то «Сплину», то даже под Шнура косили. Сейчас изредка собираются с друзьями в гараже, но больше пиво пьют, чем репетируют.
- Люська, прикинь, тебе сейчас серенады петь будут, как средневековой принцессе! – восторженно выдохнула Марина. – Мамочки, как романтично!
Люська промолчала.
Во дворе слышался шум, звук настраиваемой аппаратуры, потом приятный мужской голос произнес в микрофон:
- Люся, ты не отвечаешь на мои звонки. Но мне очень нужно с тобой поговорить. Услышь меня, пожалуйста!
И запел:
«Она не курит кальян, она просто не курит.
Звёзды баров и клубов, подъездные куры –
Они завидуют ей и чистоте простыней,
И ненавидят её с каждым днём всё сильней».1
- Неплохо поет, - оценила Алла Ивановна.
Вокруг раздался скрежет открываемых окон:
- Ух, ты! А в честь чего концерт?
- Девочки, сегодня, наверное, юбилей роддома!
- А что это за музыка? – удивился чей-то голос.
- Рок! – восторженно пояснил другой голос.
- Не, рок не люблю, - фыркнул первый голос. – Я рэп слушаю.
- Ты ничего не понимаешь! – убежденно припечатал первый голос. – Я тоже рэп слушаю, но рок – это мо-о-ощь!
- Обожаю эту песню! – радостно признался кто-то со второго этажа и подхватил припев:
«Она не такая, как все,
Летит мотыльком на луну по весне»
Мы с Дашкой танцевали по палате.
В коридоре послышалось хлопанье дверей. Кто-то настойчиво звал:
- Яна! Тимирязева! Да где ты лазишь? Все самое интересное пропустишь!
- Я р-рожаю! – простонали в ответ из коридора. – Как раз с-схватка! О-о-о-й!
- Не, ну ты нашла время! – возмутился тот же голос. – Давай беги сюда, потом родишь!
- Кстати, правильно! – неожиданно поддержала Алла Ивановна. И, подойдя к двери, закричала в коридор медсестре: - Лиля, уколи Тимирязевой но-шпу, рано ей еще рожать, раскрытия ноль. Пусть лучше концерт послушает.
И только Люська безучастно сидела на кровати.
Допев песню, Люськин муж произнес:
- Люся, я знаю, что ты меня слышишь. Нам нужно поговорить. Дай мне шанс, я все объясню.
И запел снова:
«Стою курю в ледяном подъезде,
Мой телефон никуда не ездит.
А мне так хочется быть полезным,
Знать, что я кому-нибудь необходим».2
- Необходи-и-им! – подпевала я.
- Гинекология! – руководил кто-то со второго этажа. – Поем припев все вместе, три-четыре:
«Я всегда испытываю счастье,
Там, где я могу быть настоящим».
- Мамочки, - прошептала Марина. – Как здорово! Я сейчас рожу от счастья!
- Бекирова, не сметь! – одернула ее Алла Ивановна. – Тебе еще минимум две недели ходить. Вот Людмиле – можно, только ей, похоже, все по барабану.
- Люся! – снова произнес муж в микрофон. – Я тебя люблю, прости меня, пожалуйста!
«Ты, я – всё получилось.
Я, ты – окно не случайно.
И наша любовь, нет, не изменилась,
Не всё так печально».3
Мы с Дашкой стояли, обнявшись, у окна и украдкой смахивали слезы.
Марина рыдала в голос.
- Слушай, Иванишина, - задумчиво протянула Алла Ивановна, оглядываясь на Люську. – Я взрослая циничная тетка, тридцать лет принимаю роды и насмотрелась такого, что полевые хирурги против меня – малые дети. Но сейчас даже я бы его простила!
- Я простила! – тихо прошептала Люська. – Давно уже простила. Это наши «особые» песни. С каждой связано что-то очень важное. И я сейчас все это прожила заново… Да плевать на деньги, мне все равно свекровь обещала коляску подарить!
«Секунды в ладонях следят за глазами,
Кто там за нами, кто танцует за нами.
Любовь не пропала, любовь не пропала,
Немного устала, но не пропала».
- Да, - повторила Люська, - не пропала…
Она протиснулась к окну:
- Сейчас он еще раз пропоет этот куплет, я выгляну и скажу, что прощаю!
- Свитер набрось! – посоветовала Алла Ивановна. – Там сыро.
Люська вытащила из тумбочки черный джемпер с надписью: «I'll be back» и накинула его на плечи.
Неожиданно послышался вой полицейской сирены. Ослепляя светом мигалок, на территорию роддома въехали две полицейские машины.
Четверо полицейских бодро выскочили на асфальт.
- Что такое? – растерянно бормотала Люська. – Откуда взялась полиция? И куда они уводят Лешку?!
Полицейские посадили музыкантов в машину и уехали. Во дворе осталась стоять музыкальная аппаратура.
Люська бросилась к тумбочке, вытащила из ящика телефон.
На экране горело сообщение: «32 пропущенных».
- Лешка, Лешенька, ответь, пожалуйста! – умоляла она трубку.
- Абонент временно недоступен! – издевался механический голос.
- Да что ж это такое, я сейчас с ума сойду! – бормотала Люська, вновь и вновь нажимая вызов и выслушивая все тот же ответ. – Лешенька, ну где ты?
- Так, немедленно прекратить панику! – Алла Ивановна отняла у нее телефон и положила на тумбочку. – Сейчас позвоню начальнику районного отделения и все узнаю.
- У вас есть связи в полиции? – с уважением в голосе уточнила Марина.
- Да меня тут каждая собака знает, - усмехнулась врач. – У кого я только роды не принимала!
Она достала из кармана телефон и, пролистав длиннющий список, выбрала нужного абонента:
- Леонид Сергеевич, добрый вечер! Я не поздно вам звоню? На работе? Я тоже сегодня в ночь дежурю, надо же, как совпало. Как дочка? Шов не беспокоит? Вот и чудненько. А внученька как?
Алла Ивановна улыбнулась, выслушивая ответ:
- Конечно боевая, вся в деда! Два зубика уже? Вот умница какая! Я, собственно, по делу звоню. Там вам в отделение привезли музыкантов…Какие еще хулиганы? Никакие они не хулиганы, это какая-то ошибка! Это муж нашей пациентки, они с друзьями организовали небольшой концерт для девочек. Молодежь, креативят… Кто-кто вам позвонил? А, понятно. Вы разберитесь, пожалуйста.
- И передайте Лешке, что я его простила! – выкрикнула Люська.
- Да, скажите Алексею Иванишину, что жена ждет его звонка.
Через несколько минут у Люськи зазвонил телефон.
- Да, Лешенька, где ты! – Люська с перепугу включила громкую связь.
- Нас уже отпустили, - весело отозвался муж. – Едем забирать аппаратуру. Провели разъяснение, что нельзя шуметь в позднее время у медицинского объекта и отпустили.
- Но они же не шумели! – возмутилась Марина. – Такой замечательный концерт был! Весь роддом пел и танцевал.
- Кто-то вызвал полицию, - пояснил муж. – Ну да Бог с ними. Люська, наконец-то ты меня слушаешь! Ты все неправильно поняла! Я не трогал колясочные деньги, я премию получил. Теперь не только на коляску хватит, но и на пеленальный столик, и шторы ты на кухню хотела… Ну и себе цацку прикупил, не удержался! Но вообще-то мне она для работы нужна.
- Лешка, я тебя люблю! – чмокнула трубку Люська. – Приезжай скорее.
Люська нажала отбой и обвела всех нас счастливым взглядом:
- Вот я дура, все перепутала. Лешка, оказывается, премию получил! И сейчас сюда приедет!
- Вот и прекрасно! Люблю истории с хеппи-эндом! – рассмеялась я.
- Но нашлась же какая-то конченная стерва, которая позвонила в полицию! – продолжала возмущаться Марина. – Наверное, какая-нибудь брошенка, на весь свет обиженная.
- Это заведующая вызвала, - понизив голос, сообщила Алла Ивановна. – Насчет стервы промолчу, потому как обсуждать начальство неэтично, но насчет второго ты права – от нее недавно муж ушел к медсестре.
- Алла Ивановна! – закричали из коридора. – Тут Тимирязева опять рожает, похоже, по-настоящему!
- Иду-иду-бегу! – Алла Ивановна бодро выскочила из палаты.
- Несчастная она, эта заведующая, - вздохнула Люська. И, погладив живот, добавила нежно: - А наш папа от нас никогда не уйдет, не отпустим! Потому что наш папа – самый лучший!
И вдруг, прислушавшись к себе, добавила растерянно:
- Девочки, я, кажется, тоже рожаю…
1 25/17 – «Она не такая как все»
2 Би-2 - Философский камень
3 Любовь не пропала – ДДТ (Юрий Шевчук)
Палата роддома похожа на конвейер: кто-то рожает и переселяется в грудничковое отделение, девочки на маленьких сроках выписываются.
Люська утром родила сынишку, и мы как раз коллективно умилялись фотке с детскими пяточками. Но свято место пусто не бывает.
- К вам новенькая! – вслед за медсестрой в палату вкатилась маленькая блондинка в коротком желтом платьице в черный горошек. Чем-то она напоминала божью коровку – есть такие, не оранжевые, а именно желтые. По опустившемуся животу новенькой было видно, что ее беременность находится на последнем сроке.
- Настя! – бодро представилась блондинка.
- Вы на роды?
- Да, сороковаяя неделя, из ЖК направили сюда ждать схваток. Я просила еще пару дней дома побыть, муж через неделю должен прилететь, но врачиха уперлась.
Тут из сумочки новенькой раздалась громкая мелодия.
- Да! – блондинка выхватила телефон. – Выгружайте на Гоголя! Коля, проверь всю фурнитуру по накладной. Какие деньги водителю, у них бесплатная доставка! За разгрузку? А Толик где? Так, сейчас я ему…
Настя виновато оглянулась на нас:
- С этой работой и рожать некогда!
- А декрет? – удивилась Дашка.
- Официально я в декрете, - вздохнула блондинка. – Но это моя фирма: я и директор, и бухгалтер, и приемщик заказов, и… Кстати, кому нужны пластиковые окна – обращайтесь!
Телефон снова зазвонил, и Настя, извинившись, выскользнула в коридор.
Следующие два дня прошли под знаком окон. Насте звонили постоянно, с утра до вечера и даже ночью. Она перевела телефон в режим вибрации и для разговоров старалась выходить за дверь. Но окна-окна-окна, мы слышали о них постоянно, окна проникли в наш мозг!
К вечеру я поймала себя на мысли, что неплохо бы нам в квартире застеклить балкон. В столовой девчонки активно обсуждали отличие раздвижных конструкций окон от распашных. В процедурном кабинете медсестра Лиля линейкой измеряла ширину подоконника.
- Настя, а муж у тебя тоже бизнесмен? – поинтересовалась я у нее за ужином.
- Ой, куда там! – рассмеялась Настя. – Он - моряк, старший механик на корабле. А бизнес – совсем не для него. Да что там бизнес - Юру одного в магазин посылать страшно: купит или самое дорогое, или то, что стоит в первом ряду. При этом ему обязательно подсунут просроченный товар и обсчитают на кассе.
Настя размешала сахар в чае и продолжила:
- Я ведь как с этими окнами связалась – Юрка решил поменять рамы на металлопластик. Нанял какую-то первую попавшуюся фирму по объявлению. Ох, уж они и постарались: все криво-косо, подоконник шатается, изо всех щелей сквозит. Еще и по деньгам кинули – обещали сделать отливы, да так и пропали.
- А он?
- Расстроился, конечно. Но сказал, что поделать – будем жить так. Пришлось все взять в свои руки.
Настя улыбнулась:
- Просидела две недели в интернете, перечитала кучу отзывов, посмотрела ролики. Потом бегала по выставкам и складам, все смотрела-щупала, задавала вопросы. И, наконец, поняла, что именно нам нужно. Нарисовала проект и нашла ребят, которые все это сделали. А потом пошло-поехало: соседям понравился наш ремонт - попросили помочь с окнами, следом знакомые обратились, потом знакомые знакомых. Через полгода зарегистрировала фирму.
Тут у Насти ожидаемо зазвонил телефон, и она с виноватой улыбкой выскользнула из столовой.
- Ишь ты, коммерсантка! – усмехнулась буфетчица тетя Нина, протирая стол. – Бабушка моя, царствие небесное, такой же была. После войны осталась одна с семью детьми, чуть с голоду не умерли все. А пошла на базар торговать, – и постепенно все наладилось. И божилась, что в жизни никого ни на копейку не обсчитала и ни на грамм не обвесила. Но по глазам видела, что именно человеку нужно, и сколько он готов заплатить. А уж торговалась как – сосед дядя Ашот перед ней шляпу снимал!
- Ой, а у меня живот болит! – плюхнувшись на кровать после очередного разговора в коридоре, растерянно сообщила Настя.
- Конечно, заболит! – буркнула Дашка. – Бегаешь целый день туда-сюда, по ночам сметы какие-то рисуешь. Ляг, отдохни!
- А теперь не болит! – Настя прислушалась к себе. – Ой, снова болит!
- Так ты рожаешь! – поняли мы. – Схватки!
- Как рожаю? – испугалась Настя. – Мне еще два заказа закрыть надо. Плюс элитный от Дамира под вопросом!
- Засекай время, - посоветовала я. – У тебя на телефоне есть счетчик схваток?
- Все, развожусь к хвостам собачьим! – выкрикнула она. И, швырнув телефон на тумбочку, плюхнулась на кровать лицом к стене.
- Люсь, что случилось? – тут же всполошились мы. – Вы поссорились? Он тебя обидел? Да не молчи ты!
В это время зазвонил Люськин телефон. На экране высветилось улыбающееся лицо ее мужа.
Люська протянула руку, выключила звук и снова отвернулась к стене. Муж на экране продолжал улыбаться, но теперь уже молча. Через некоторое время экран погас.
Даша подошла к кровати и потрясла Люську за плечо:
- Расскажи по-человечески уже, раз начала!
- А что тут рассказывать? – буркнула Люська. – Развожусь и все тут.
На экране телефона вновь появилось лицо Люськиного мужа.
- Да ответь ты ему! – попросила Марина. – Меня раздражает это мигание!
Она подошла к окну и прижалась лбом к стеклу:
- Это у тебя на погоду депресняк: дождь, грязь…
Люська открыла ящик тумбочки и забросила туда телефон:
- Теперь не раздражает?
И сев на кровати, наконец-то призналась:
- Этот кодер недоделанный взял деньги, отложенные на коляску, и купил себе какую-то сраную железяку! Еще и фотку этого дерьма прислал, типа смотри, какая хрень крутая… Как нарочно издевается!
Люська шмыгнула носом и размазала тушь по щеке:
- Я вообще не понимаю, нахрена он женился? Ему ведь ни я не нужна, ни сын… Вот компьютер – это да, всех роднее! Целыми днями с ним разговаривает: то сюсюкает, то матом кроет. И сексом он с компьютером регулярно занимается, чаще, чем с женой. И ладно б пацан был, а так мужику хорошо за тридцатник, а он все не натешится!
- Муж-программист – это, наверное, тяжело, - посочувствовала Даша. – Они все какие-то не от мира сего, как биороботы.
В палату заглянула Алла Ивановна, она как раз дежурила в ночь:
- Людмила, что случилось? Где твой телефон? Муж не может до тебя дозвониться, уже полроддома на уши поднял!
- Телефон в тумбочке! – фыркнула Люська. – А с бывшими мужьями я не разговариваю!
- И давно он бывший? – со вздохом уточнила Алла Ивановна.
- Почти час.
- Понятно… Дуришь, Иванишина. А о ребенке ты подумала? Психуешь, злишься, а твои гормоны стресса прямиком к нему попадают. Маме плохо, и ему тоже плохо и страшно, он волнуется за тебя, и не знает, как помочь!
- Прости, котенок… - Люська всхлипнула и с виноватым видом погладила живот. – Я больше не буду.
- Правильно, - подхватила Алла Ивановна. – Сейчас успокоишься, выпьешь водички и позвонишь мужу.
- Не позвоню.
- Девочки! - удивленно воскликнула Марина, все также стоявшая у окна. – Там грузовик какой-то подъехал, три мужика музыкальную аппаратуру выгружают. Люська, иди сюда, скорее, там твой муж!
Люська не пошевелилась.
- Надо же, - хмыкнула Алла Ивановна. – Вечер обещает быть интересным.
Она тоже подошла к окну и выглянула во двор:
- Людмила, у тебя муж – музыкант?
- Да ну, какой там из него музыкант, - отмахнулась Люська. – В детстве ходил в музыкальную школу, год не доучился – бросил. В универе у них было что-то вроде рок-группы, подражали то «БИ-2», то «Сплину», то даже под Шнура косили. Сейчас изредка собираются с друзьями в гараже, но больше пиво пьют, чем репетируют.
- Люська, прикинь, тебе сейчас серенады петь будут, как средневековой принцессе! – восторженно выдохнула Марина. – Мамочки, как романтично!
Люська промолчала.
Во дворе слышался шум, звук настраиваемой аппаратуры, потом приятный мужской голос произнес в микрофон:
- Люся, ты не отвечаешь на мои звонки. Но мне очень нужно с тобой поговорить. Услышь меня, пожалуйста!
И запел:
«Она не курит кальян, она просто не курит.
Звёзды баров и клубов, подъездные куры –
Они завидуют ей и чистоте простыней,
И ненавидят её с каждым днём всё сильней».1
- Неплохо поет, - оценила Алла Ивановна.
Вокруг раздался скрежет открываемых окон:
- Ух, ты! А в честь чего концерт?
- Девочки, сегодня, наверное, юбилей роддома!
- А что это за музыка? – удивился чей-то голос.
- Рок! – восторженно пояснил другой голос.
- Не, рок не люблю, - фыркнул первый голос. – Я рэп слушаю.
- Ты ничего не понимаешь! – убежденно припечатал первый голос. – Я тоже рэп слушаю, но рок – это мо-о-ощь!
- Обожаю эту песню! – радостно признался кто-то со второго этажа и подхватил припев:
«Она не такая, как все,
Летит мотыльком на луну по весне»
Мы с Дашкой танцевали по палате.
В коридоре послышалось хлопанье дверей. Кто-то настойчиво звал:
- Яна! Тимирязева! Да где ты лазишь? Все самое интересное пропустишь!
- Я р-рожаю! – простонали в ответ из коридора. – Как раз с-схватка! О-о-о-й!
- Не, ну ты нашла время! – возмутился тот же голос. – Давай беги сюда, потом родишь!
- Кстати, правильно! – неожиданно поддержала Алла Ивановна. И, подойдя к двери, закричала в коридор медсестре: - Лиля, уколи Тимирязевой но-шпу, рано ей еще рожать, раскрытия ноль. Пусть лучше концерт послушает.
И только Люська безучастно сидела на кровати.
Допев песню, Люськин муж произнес:
- Люся, я знаю, что ты меня слышишь. Нам нужно поговорить. Дай мне шанс, я все объясню.
И запел снова:
«Стою курю в ледяном подъезде,
Мой телефон никуда не ездит.
А мне так хочется быть полезным,
Знать, что я кому-нибудь необходим».2
- Необходи-и-им! – подпевала я.
- Гинекология! – руководил кто-то со второго этажа. – Поем припев все вместе, три-четыре:
«Я всегда испытываю счастье,
Там, где я могу быть настоящим».
- Мамочки, - прошептала Марина. – Как здорово! Я сейчас рожу от счастья!
- Бекирова, не сметь! – одернула ее Алла Ивановна. – Тебе еще минимум две недели ходить. Вот Людмиле – можно, только ей, похоже, все по барабану.
- Люся! – снова произнес муж в микрофон. – Я тебя люблю, прости меня, пожалуйста!
«Ты, я – всё получилось.
Я, ты – окно не случайно.
И наша любовь, нет, не изменилась,
Не всё так печально».3
Мы с Дашкой стояли, обнявшись, у окна и украдкой смахивали слезы.
Марина рыдала в голос.
- Слушай, Иванишина, - задумчиво протянула Алла Ивановна, оглядываясь на Люську. – Я взрослая циничная тетка, тридцать лет принимаю роды и насмотрелась такого, что полевые хирурги против меня – малые дети. Но сейчас даже я бы его простила!
- Я простила! – тихо прошептала Люська. – Давно уже простила. Это наши «особые» песни. С каждой связано что-то очень важное. И я сейчас все это прожила заново… Да плевать на деньги, мне все равно свекровь обещала коляску подарить!
«Секунды в ладонях следят за глазами,
Кто там за нами, кто танцует за нами.
Любовь не пропала, любовь не пропала,
Немного устала, но не пропала».
- Да, - повторила Люська, - не пропала…
Она протиснулась к окну:
- Сейчас он еще раз пропоет этот куплет, я выгляну и скажу, что прощаю!
- Свитер набрось! – посоветовала Алла Ивановна. – Там сыро.
Люська вытащила из тумбочки черный джемпер с надписью: «I'll be back» и накинула его на плечи.
Неожиданно послышался вой полицейской сирены. Ослепляя светом мигалок, на территорию роддома въехали две полицейские машины.
Четверо полицейских бодро выскочили на асфальт.
- Что такое? – растерянно бормотала Люська. – Откуда взялась полиция? И куда они уводят Лешку?!
Полицейские посадили музыкантов в машину и уехали. Во дворе осталась стоять музыкальная аппаратура.
Люська бросилась к тумбочке, вытащила из ящика телефон.
На экране горело сообщение: «32 пропущенных».
- Лешка, Лешенька, ответь, пожалуйста! – умоляла она трубку.
- Абонент временно недоступен! – издевался механический голос.
- Да что ж это такое, я сейчас с ума сойду! – бормотала Люська, вновь и вновь нажимая вызов и выслушивая все тот же ответ. – Лешенька, ну где ты?
- Так, немедленно прекратить панику! – Алла Ивановна отняла у нее телефон и положила на тумбочку. – Сейчас позвоню начальнику районного отделения и все узнаю.
- У вас есть связи в полиции? – с уважением в голосе уточнила Марина.
- Да меня тут каждая собака знает, - усмехнулась врач. – У кого я только роды не принимала!
Она достала из кармана телефон и, пролистав длиннющий список, выбрала нужного абонента:
- Леонид Сергеевич, добрый вечер! Я не поздно вам звоню? На работе? Я тоже сегодня в ночь дежурю, надо же, как совпало. Как дочка? Шов не беспокоит? Вот и чудненько. А внученька как?
Алла Ивановна улыбнулась, выслушивая ответ:
- Конечно боевая, вся в деда! Два зубика уже? Вот умница какая! Я, собственно, по делу звоню. Там вам в отделение привезли музыкантов…Какие еще хулиганы? Никакие они не хулиганы, это какая-то ошибка! Это муж нашей пациентки, они с друзьями организовали небольшой концерт для девочек. Молодежь, креативят… Кто-кто вам позвонил? А, понятно. Вы разберитесь, пожалуйста.
- И передайте Лешке, что я его простила! – выкрикнула Люська.
- Да, скажите Алексею Иванишину, что жена ждет его звонка.
Через несколько минут у Люськи зазвонил телефон.
- Да, Лешенька, где ты! – Люська с перепугу включила громкую связь.
- Нас уже отпустили, - весело отозвался муж. – Едем забирать аппаратуру. Провели разъяснение, что нельзя шуметь в позднее время у медицинского объекта и отпустили.
- Но они же не шумели! – возмутилась Марина. – Такой замечательный концерт был! Весь роддом пел и танцевал.
- Кто-то вызвал полицию, - пояснил муж. – Ну да Бог с ними. Люська, наконец-то ты меня слушаешь! Ты все неправильно поняла! Я не трогал колясочные деньги, я премию получил. Теперь не только на коляску хватит, но и на пеленальный столик, и шторы ты на кухню хотела… Ну и себе цацку прикупил, не удержался! Но вообще-то мне она для работы нужна.
- Лешка, я тебя люблю! – чмокнула трубку Люська. – Приезжай скорее.
Люська нажала отбой и обвела всех нас счастливым взглядом:
- Вот я дура, все перепутала. Лешка, оказывается, премию получил! И сейчас сюда приедет!
- Вот и прекрасно! Люблю истории с хеппи-эндом! – рассмеялась я.
- Но нашлась же какая-то конченная стерва, которая позвонила в полицию! – продолжала возмущаться Марина. – Наверное, какая-нибудь брошенка, на весь свет обиженная.
- Это заведующая вызвала, - понизив голос, сообщила Алла Ивановна. – Насчет стервы промолчу, потому как обсуждать начальство неэтично, но насчет второго ты права – от нее недавно муж ушел к медсестре.
- Алла Ивановна! – закричали из коридора. – Тут Тимирязева опять рожает, похоже, по-настоящему!
- Иду-иду-бегу! – Алла Ивановна бодро выскочила из палаты.
- Несчастная она, эта заведующая, - вздохнула Люська. И, погладив живот, добавила нежно: - А наш папа от нас никогда не уйдет, не отпустим! Потому что наш папа – самый лучший!
И вдруг, прислушавшись к себе, добавила растерянно:
- Девочки, я, кажется, тоже рожаю…
1 25/17 – «Она не такая как все»
2 Би-2 - Философский камень
3 Любовь не пропала – ДДТ (Юрий Шевчук)
Глава 16. Истинная бизнес-леди
Палата роддома похожа на конвейер: кто-то рожает и переселяется в грудничковое отделение, девочки на маленьких сроках выписываются.
Люська утром родила сынишку, и мы как раз коллективно умилялись фотке с детскими пяточками. Но свято место пусто не бывает.
- К вам новенькая! – вслед за медсестрой в палату вкатилась маленькая блондинка в коротком желтом платьице в черный горошек. Чем-то она напоминала божью коровку – есть такие, не оранжевые, а именно желтые. По опустившемуся животу новенькой было видно, что ее беременность находится на последнем сроке.
- Настя! – бодро представилась блондинка.
- Вы на роды?
- Да, сороковаяя неделя, из ЖК направили сюда ждать схваток. Я просила еще пару дней дома побыть, муж через неделю должен прилететь, но врачиха уперлась.
Тут из сумочки новенькой раздалась громкая мелодия.
- Да! – блондинка выхватила телефон. – Выгружайте на Гоголя! Коля, проверь всю фурнитуру по накладной. Какие деньги водителю, у них бесплатная доставка! За разгрузку? А Толик где? Так, сейчас я ему…
Настя виновато оглянулась на нас:
- С этой работой и рожать некогда!
- А декрет? – удивилась Дашка.
- Официально я в декрете, - вздохнула блондинка. – Но это моя фирма: я и директор, и бухгалтер, и приемщик заказов, и… Кстати, кому нужны пластиковые окна – обращайтесь!
Телефон снова зазвонил, и Настя, извинившись, выскользнула в коридор.
Следующие два дня прошли под знаком окон. Насте звонили постоянно, с утра до вечера и даже ночью. Она перевела телефон в режим вибрации и для разговоров старалась выходить за дверь. Но окна-окна-окна, мы слышали о них постоянно, окна проникли в наш мозг!
К вечеру я поймала себя на мысли, что неплохо бы нам в квартире застеклить балкон. В столовой девчонки активно обсуждали отличие раздвижных конструкций окон от распашных. В процедурном кабинете медсестра Лиля линейкой измеряла ширину подоконника.
- Настя, а муж у тебя тоже бизнесмен? – поинтересовалась я у нее за ужином.
- Ой, куда там! – рассмеялась Настя. – Он - моряк, старший механик на корабле. А бизнес – совсем не для него. Да что там бизнес - Юру одного в магазин посылать страшно: купит или самое дорогое, или то, что стоит в первом ряду. При этом ему обязательно подсунут просроченный товар и обсчитают на кассе.
Настя размешала сахар в чае и продолжила:
- Я ведь как с этими окнами связалась – Юрка решил поменять рамы на металлопластик. Нанял какую-то первую попавшуюся фирму по объявлению. Ох, уж они и постарались: все криво-косо, подоконник шатается, изо всех щелей сквозит. Еще и по деньгам кинули – обещали сделать отливы, да так и пропали.
- А он?
- Расстроился, конечно. Но сказал, что поделать – будем жить так. Пришлось все взять в свои руки.
Настя улыбнулась:
- Просидела две недели в интернете, перечитала кучу отзывов, посмотрела ролики. Потом бегала по выставкам и складам, все смотрела-щупала, задавала вопросы. И, наконец, поняла, что именно нам нужно. Нарисовала проект и нашла ребят, которые все это сделали. А потом пошло-поехало: соседям понравился наш ремонт - попросили помочь с окнами, следом знакомые обратились, потом знакомые знакомых. Через полгода зарегистрировала фирму.
Тут у Насти ожидаемо зазвонил телефон, и она с виноватой улыбкой выскользнула из столовой.
- Ишь ты, коммерсантка! – усмехнулась буфетчица тетя Нина, протирая стол. – Бабушка моя, царствие небесное, такой же была. После войны осталась одна с семью детьми, чуть с голоду не умерли все. А пошла на базар торговать, – и постепенно все наладилось. И божилась, что в жизни никого ни на копейку не обсчитала и ни на грамм не обвесила. Но по глазам видела, что именно человеку нужно, и сколько он готов заплатить. А уж торговалась как – сосед дядя Ашот перед ней шляпу снимал!
- Ой, а у меня живот болит! – плюхнувшись на кровать после очередного разговора в коридоре, растерянно сообщила Настя.
- Конечно, заболит! – буркнула Дашка. – Бегаешь целый день туда-сюда, по ночам сметы какие-то рисуешь. Ляг, отдохни!
- А теперь не болит! – Настя прислушалась к себе. – Ой, снова болит!
- Так ты рожаешь! – поняли мы. – Схватки!
- Как рожаю? – испугалась Настя. – Мне еще два заказа закрыть надо. Плюс элитный от Дамира под вопросом!
- Засекай время, - посоветовала я. – У тебя на телефоне есть счетчик схваток?
