Сева Зимин в деда Мороза не верил.
Во-первых, ему недавно исполнилось тридцать лет. Во-вторых…
Подъездная дверь натужно заскрипела, впуская в дом декабрьский морозец. На улице шел снег – бесцветный и унылый. Ступеньки заледенели, свисающие с крыши сосульки тихонько позвякивали от ветра, словно договаривались между собой – сейчас спрыгнем на голову этому неудачнику или до вечера подождем?
Сева сплюнул под ноги, поднял воротник и зашагал через нечищеный двор в сторону супермаркета.
Смешно сказать, но всего несколько месяцев назад Сева считал себя успешным человеком. И даже счастливым! У него был небольшой, но прибыльный бизнес, красавица-жена, закадычный друг Степка – с первого курса не разлей вода, добротный двухэтажный коттедж в хорошем районе и…
История была банальной, даже анекдотической: жена Машка спелась с другом Степкой, и вдвоем ободрали его, как липку. Им и напрягаться особо не пришлось: имущество изначально было оформлено на Машу, с которой Сева не успел официально расписаться, а у Степана имелась доверенность на любые действия с фирмой. Отняли все, еще и долги повесили. А потом пришли судебные приставы и отобрали последнее – чуть ли не до трусов раздели! И все в аккурат к Новому году.
Сева свернул к кирпичному забору и пошел вдоль него, протаптывая дорожку на нетронутом белом покрове. У забора росло старое дерево с поникшими ветвями и серой полупрозрачной корой. Сева помнил его с детства: весной на нем распускались продолговатые серебристые листочки, а к осени созревали плоды, похожие на зеленые оливки.
В народе дерево звали «иерусалимской вербой», а в ботанике оно носило гордое имя «лох серебристый».
- Привет, коллега! – вымученно улыбнулся Сева. – Оба мы лохи. Но я круче: на дворе тридцать первое декабря, у всех Новый год - фейерверки, хлопушки, салат оливье. А у меня в кармане последняя тысяча: то ли продуктов купить, то ли поллитру водки - и напиться с горя. Повезло красноносому старикану, что его не существует! А то ухватил бы за бороду, да потребовал объяснений – за что мне такие расчудесные «подарки» преподнес?
Старое дерево покачало ветвями – словно сочувственно покивало, и Сева продолжил путь.
Конечно, денег можно было занять: у матери, дальних родственников, знакомых-приятелей, наконец! Но Севе не хотелось. Мама жила с отчимом и младшей сестрой в другом городе, и про эпопею с Машкой-Степкой пока не знала. Сева ей позвонил несколько дней назад, заранее поздравил с праздниками и наврал, что уезжает в срочную заграничную командировку.
А у остальных просить было стыдно. Как представишь расспросы, сочувственные взгляды, а, может, и откровенные смешки за спиной… Бррр!
Сева дошел до конца забора, нырнул в арку и вышел с обратной стороны на широкую городскую улицу. И словно оказался в другом мире! Здесь тоже падал снежок, но совсем иной – веселый, пушистый, новогодний.
На улице было людно, весело и шумно. Витрины магазинов серебрились искусственным инеем, блестели мишурой, мигали разноцветными гирляндами.
Прохожие были нарядные, улыбающиеся, с ожиданием чуда в глазах. Многие несли красиво упакованные коробки, пакеты с вкусностями, живые елочки. Детвора носилась со светящимися игрушками. И отовсюду звучала новогодняя музыка: из проезжающих автомобилей, магазинов, уличных кафе, даже из врубленой на всю громкость колонки на скамейке, вокруг которой плясали трое подростков в красных колпаках.
И хоть Сева считал себя скептиком, но пробрало и его – что-то шевельнулось в глубине души: то ли детское воспоминание, то ли робкая надежда… Глупо, но куда деваться – Новый год.
Неожиданно взгляд выхватил из толпы совсем молоденькую девчонку. Сева не искал приключений - трезво оценивал свои шансы, как нулевые. Просто приметной барышня была.
У девушки было милое свежее личико и длиннющая светло-русая, почти белая коса. Одета незнакомка была в короткое голубенькое пальтишко с меховой опушкой и серебристые сапожки на каблучке. Голову ее украшал высокий кокошник, расшитый ярким бисером.
«Зачетный костюм Снегурочки! – оценил Сева. – Но не для прогулок по морозу. У девчонки, наверное, уши заледенели. И тулупчик фиговый, ничего толком не закрывает – а ей еще детей рожать».
Девушка скрылась в толпе, а потом вдруг вынырнула – прямо перед ним! И Сева заметил в ее руке большую темно-серую сумку. Молния на сумке была расстегнута, что позволяло увидеть содержимое: множество разноцветных конвертов, бумажные пакеты, перевязанные тесьмой пухлые сверточки.
«Почтальон наш новый! - догадался Сева. – Тетя Дуся давно грозилась уволиться: тяжело в ее возрасте весь день бегать».
- С наступающим, красавица! – улыбнулся девчонке. С почтальонами в его ситуации требовалось дружить, а то очередную повестку в суд пропустишь: – Теперь ты нам письма-газеты доставлять будешь?
- И тебе здравствовать, добрый человек! – «снегурочка» остановилась и в знак приветствия наклонила голову. – Нет, я только нынче на посылках – разношу дары от владыки Мороза Иваныча.
«Не почтальон, а курьер по распространению рекламной продукции! – перевел Сева. – Отсюда и костюмчик, и словечки заковыристые – явное стремление попасть в образ».
Они стояли посередине тротуара и мешали прохожим: их толкали, наступали на ноги, иногда возмущались вполголоса. И Сева, сам не понимая зачем, ухватил девчонку за руку и отвел в сторону – к крыльцу магазина, где красовался манекен, наряженный в костюм деда Мороза, и искрилась дождиком искусственная елочка.
Рука у «почтальонши» оказалась совсем холодной – натуральная ледышка!
- Тепло ли тебе, девица? – густым басом поинтересовался Сева, подражая Морозу из сказки. И добавил сочувственно: - Замерзла совсем в карнавальном костюме. Поверь, пуховик и теплая шапка были бы гораздо уместнее. И красоты твоей не испортили.
- С радостью переоделась бы! – вздохнула девчонка. – Но не могу – запрещено мне.
«Начальство вложило бабки в пиар-акцию, - понял Сева. – И теперь желает получить максимальный «выхлоп». А здоровье сотрудников никого не волнует».
- Ты хоть официально оформлена? – спросил вслух. – Трудовая книжка есть?
Барышня уставилась на него огромными голубыми глазами и мотнула головой:
- Нет, у нас такого не бывает.
- Ясно. Значит, и больничный не оплатят. Ничего личного, просто бизнес.
- Я почти закончила! – торопливо пояснила девчонка. – Эта улица последняя осталась. Но мудреная такая: дом один, рядом с ним – осьмнадцатый, а через дорогу и вовсе сорок третий. Два часа брожу и никак не могу нужные адреса отыскать.
- Потому что эта улица заколдованная! – таинственно прошептал Сева. А что – барышня актерствует, отчего не подыграть? Под Новый год оно само… так и просится.
Сева бросил взгляд на светящееся над дедом Морозом электронное табло. Бегущая строка сообщала, что сегодня тридцать первое декабря, четырнадцать часов пятнадцать минут, температура воздуха минус пять, а в магазине сказочные скидки на…
Сева не дочитал. В супермаркет за водкой и колбасой он вполне успевал, а больше никаких дел на сегодня не планировалось.
- Давай свою сумку! – улыбнулся девчонке. – Снегурочкам нужно помогать, это я еще по детским утренникам помню. Вы – добрые, а подарочки у вас даже вкуснее, чем у деда Мороза!
Барышня застенчиво взмахнула ресницами и протянула «почтальонку». Сева повесил ее на плечо и подмигнул «снегурке»:
- Дай угадаю – тебя Снежаной зовут?
- Нет, я Аля!
- Жаль… Тебе бы имя подошло - беляночка такая: и кожа, и волосы, настоящая Снегурочка! Но Аля тоже красиво. А я – Сева. Говори адрес, куда идем?
«Снегурочка» вытащила из сумки несколько писем и прочла надпись на верхнем конверте:
- Улица Лесная, дом двенадцать.
- Это близко совсем, за магазином, во дворе.
- А следом двенадцать «А».
- И вовсе не следом. Нужно в самый конец улицы идти.
Сева стряхнул снег с каменного парапета и поставил на него сумку:
- Давай сразу рассортируем корреспонденцию, чтобы туда-сюда не бегать.
В четыре руки они разложили послания по адресам и отправились разносить. Снег усилился. Он летел и летел с небес, оседая на серебристый кокошник и русые волосы Али, превращая ее в снежную принцессу.
Сева глянул на это, обеспокоенно покачал головой и прибавил шагу.
- В добрый час я тебя встретила, Сева! – радостно щебетала девчонка. - Боялась, до полуночи домой вернуться не успею – путь-дорожка-то неблизкая!
- Ты - приезжая! – догадался Сева, останавливаясь у крыльца пятиэтажного дома. – А я местный. Бабушка неподалеку жила - в этом районе каждую подворотню знаю. Вот он - твой дом двенадцать!
Сева почти все детство провел у бабушки. Мама родила его рано и без мужа - родного отца Сева никогда не видел. Мама насчет него отмалчивалась, а через третьи руки дошло, что был такой – залетный, на деревообрабатывающий завод в командировку приезжал. Соблазнил молоденькую девчонку и бросил – тоже банальная история. Сколько их таких?
А мама, когда Севе было три годика, подалась в областной центр – там платили больше. Устроилась, потом замуж вышла за хорошего парня. Звала сына к себе жить, но он не захотел – жалко было бабушку одну оставлять.
Дверь первого подъезда была открыта и Аля шустро разложила послания по почтовым ящикам. Во втором подъезде повезло меньше. Сева подергал запертую дверь и позвонил в домофон.
- Отоприте, добрые люди! – поклонилась домофону Аля. – Для вас радостные вести от самого владыки Мороза Иваныча!
- Еще чего! – буркнул в ответ презрительный мужской голос. – Не собираюсь кого попало в подъезд пускать! Нагадите и ящики почтовые скрутите. На металл.
- Что с людьми сталось! – сокрушалась Аля. – Им чудеса прямо в дом несут, а они не пускают!
И оставила два пакета на заснеженной скамейке возле подъезда:
- Кто найдет, тому и счастье будет!
Сева скептически усмехнулся. Вряд ли рекламная продукция была способна сделать кого-то счастливым. Но промолчал. Девчонка настолько вошла в роль, что спорить с ней не хотелось.
«И юная совсем! – ласково подумал он. – Вдруг, и в самом деле еще в сказки верит?»
За час с небольшим они управились с работой – вышли с последнего адреса и остановились на углу дома, возле начисто заметенных кустов: то ли сирени, то ли жасмина – под снегом не разберешь. На дне сумки болтался один-единственный конверт.
- Похоже, мы кого-то пропустили! – почесал замерзший подбородок Сева.
- Не пропустили, - вздохнула Аля. – Это в нашей канцелярии что-то перепутали. Письмо это самое важное, я его первым отнести хотела – да адрес написан неправильный. Уж кого не спрашивала: и прохожих, и к городовому подходила – тот в коробочке светящейся посмотрел и говорит: нет такого дома и улицы!
- А что за адрес?
- Переулок Ледяной, дом один!
Сева тихонько рассмеялся:
- Знаю. Это дом, где жила моя бабушка! Но его действительно не существует. То есть так-то он стоит, даже окна и двери почти все целые, а на самом деле его нет.
- Тоже заколдованный? – шепотом уточнила Аля, и глаза ее засияли.
«Ох, и чудная девчонка!» - весело подумал Сева. Внезапно захотелось сочинить для Али сказочную историю: чтобы там были и старый дом, и Новый год, и дед Мороз со Снегурочкой. И приключения, и опасности, и настоящая любовь! А потом чтобы все жили долго и счастливо – как положено в сказках.
Но Сева даром сочинительства не владел, поэтому ответил честно:
- Аварийный дом просто, предназначен под снос, но у местных властей никак руки не доходят. А на картах район обозначен, как территория под застройку. Прежний адрес только старожилы и помнят. Полицейский, к которому ты подходила, видать, из новеньких – вот и не в курсе.
Сева вздохнул и полез в сумку за письмом:
- Только вряд ли тебе это поможет – жильцов давным-давно расселили, и там никто не живет. Ну… почти никто.
Сумка была холодной и изрядно припорошенной снежком. Конверт тоже совсем промерз и казался тонким кусочком льда. Он был плотным, из хорошей бумаги, но, на удивление, абсолютно чистым. Сева повертел его туда-сюда:
- А адрес где?
- Вот же он! Разве не видишь? – девчонка провела по конверту ладошкой, и Сева заметил, что на белой бумаге начали появляться витиеватые рукописные строчки:
«Переулок Ледяной, дом 1, квартира 2».
- Это же бабушкина квартира! Теперь моя, то есть, я по документам наследник…
Буквы продолжали проступать и дальше, будто кто-то невидимый неспешно выписывал их одну за другой.
«Секретные чернила? – пришло в голову. – Как они… симпатические? На что только не пойдут рекламщики ради привлечения клиентов!»
Буквы сложились в новую строчку, Сева прочитал ее вслух:
- Лично в руки Зимину С.И.
И растерянно посмотрел на Алю:
- Мне что ли? Я и есть Зимин С.И.
- Ой, как чудненько!! – радостно воскликнула девчонка – подпрыгнула, в ладоши захлопала, даже порозовела слегка: – Все задания выполнила! Теперь можно с чистой совестью на праздничный пир!
- Что там, интересно? – Сева попробовал надорвать конверт, но тот был слишком плотным и не поддался. Еще и руки замерзшие плохо слушались:
«Ножницы нужны! Хотя и нож подойдет».
- Приглашение к владыке Морозу Иванычу! – улыбнулась Аля и вдруг присмотрелась к Севе: - Фамилия у тебя хорошая, знакомая… может, тоже из наших будешь?
- Нет, точно не из ваших! В рекламном бизнесе никогда не работал! – рассмеялся Сева. – И староват я по «елкам» ходить. Спасибо за приглашение, конечно, но я им не воспользуюсь.
- Если владыка к себе зовут, нельзя не явиться! – выпалила Аля и глаза ее так испуганно сверкнули, что Сева опять рассмеялся.
Сказочное настроение несло, кружило снежком, морозным ветерком нашептывало на ухо. И девчонка нравилась – забавная, наивная до невозможности, но добрая и красивая… как декабрьская снежинка – хрупкая, воздушная, чистая-чистая.
И романтиком не был, а вдруг захотелось чего-то – светлого, искреннего, настоящего. Может, потому что Новый год. Или просто устал от плохих новостей.
Мелькнула мысль потратить последнюю тысячу и…
«Подарить цветы? Но они замерзнут в такую-то погоду. И мороженым угостить - не вариант. А на кафе точно не хватит».
- Тяжко тебе будет до Мороза Иваныча добраться! – сочувственно протянула Аля. – Дорога непростая.
И вдруг сгребла ладошкой с ближайшего куста снег и принялась мять его в руках:
- За то, что добр ко мне был, и я добром отплачу! Дам волшебную печать – каждый, кого на пути к владыке встретишь, исполнит одну твою просьбу!
«Ох, и чудачка! – нежно подумал Сева. – Ей бы романы писать. Как оно… фэнтези?»
И подмигнул девчонке:
- Просьбу, говоришь, исполнят? В точности?
- Не в точности - супротив своей природы не пойдут, - вздохнула Аля. – Но хоть вредить не станут. И пособить попытаются… по мере их разумления.
И вдруг со всего размаха припечатала Севе снежком! Прямо в лоб.
- Фантазерка!! – хохотал он, протирая запорошенные глаза. На душе было и радостно, и непонятно, и сердце щемило, и… – Больно же! И ничего не видно! Ох, смотри, за такие шутки как сгребу в охапку! Да как поце…
Проморгавшись, Сева обнаружил, что стоит один. Девчонка исчезла.
«За угол забежала! – с грустью догадался он. – Решила идти до конца и превратить расставание в театральное действо».
Следом пришла и другая мысль – еще более печальная:
«Или поняла, что я ей не подхожу. Все-таки старше намного, без машины и в рестораны не зову».
Во-первых, ему недавно исполнилось тридцать лет. Во-вторых…
Подъездная дверь натужно заскрипела, впуская в дом декабрьский морозец. На улице шел снег – бесцветный и унылый. Ступеньки заледенели, свисающие с крыши сосульки тихонько позвякивали от ветра, словно договаривались между собой – сейчас спрыгнем на голову этому неудачнику или до вечера подождем?
Сева сплюнул под ноги, поднял воротник и зашагал через нечищеный двор в сторону супермаркета.
Смешно сказать, но всего несколько месяцев назад Сева считал себя успешным человеком. И даже счастливым! У него был небольшой, но прибыльный бизнес, красавица-жена, закадычный друг Степка – с первого курса не разлей вода, добротный двухэтажный коттедж в хорошем районе и…
История была банальной, даже анекдотической: жена Машка спелась с другом Степкой, и вдвоем ободрали его, как липку. Им и напрягаться особо не пришлось: имущество изначально было оформлено на Машу, с которой Сева не успел официально расписаться, а у Степана имелась доверенность на любые действия с фирмой. Отняли все, еще и долги повесили. А потом пришли судебные приставы и отобрали последнее – чуть ли не до трусов раздели! И все в аккурат к Новому году.
Сева свернул к кирпичному забору и пошел вдоль него, протаптывая дорожку на нетронутом белом покрове. У забора росло старое дерево с поникшими ветвями и серой полупрозрачной корой. Сева помнил его с детства: весной на нем распускались продолговатые серебристые листочки, а к осени созревали плоды, похожие на зеленые оливки.
В народе дерево звали «иерусалимской вербой», а в ботанике оно носило гордое имя «лох серебристый».
- Привет, коллега! – вымученно улыбнулся Сева. – Оба мы лохи. Но я круче: на дворе тридцать первое декабря, у всех Новый год - фейерверки, хлопушки, салат оливье. А у меня в кармане последняя тысяча: то ли продуктов купить, то ли поллитру водки - и напиться с горя. Повезло красноносому старикану, что его не существует! А то ухватил бы за бороду, да потребовал объяснений – за что мне такие расчудесные «подарки» преподнес?
Старое дерево покачало ветвями – словно сочувственно покивало, и Сева продолжил путь.
Конечно, денег можно было занять: у матери, дальних родственников, знакомых-приятелей, наконец! Но Севе не хотелось. Мама жила с отчимом и младшей сестрой в другом городе, и про эпопею с Машкой-Степкой пока не знала. Сева ей позвонил несколько дней назад, заранее поздравил с праздниками и наврал, что уезжает в срочную заграничную командировку.
А у остальных просить было стыдно. Как представишь расспросы, сочувственные взгляды, а, может, и откровенные смешки за спиной… Бррр!
Сева дошел до конца забора, нырнул в арку и вышел с обратной стороны на широкую городскую улицу. И словно оказался в другом мире! Здесь тоже падал снежок, но совсем иной – веселый, пушистый, новогодний.
На улице было людно, весело и шумно. Витрины магазинов серебрились искусственным инеем, блестели мишурой, мигали разноцветными гирляндами.
Прохожие были нарядные, улыбающиеся, с ожиданием чуда в глазах. Многие несли красиво упакованные коробки, пакеты с вкусностями, живые елочки. Детвора носилась со светящимися игрушками. И отовсюду звучала новогодняя музыка: из проезжающих автомобилей, магазинов, уличных кафе, даже из врубленой на всю громкость колонки на скамейке, вокруг которой плясали трое подростков в красных колпаках.
И хоть Сева считал себя скептиком, но пробрало и его – что-то шевельнулось в глубине души: то ли детское воспоминание, то ли робкая надежда… Глупо, но куда деваться – Новый год.
Неожиданно взгляд выхватил из толпы совсем молоденькую девчонку. Сева не искал приключений - трезво оценивал свои шансы, как нулевые. Просто приметной барышня была.
У девушки было милое свежее личико и длиннющая светло-русая, почти белая коса. Одета незнакомка была в короткое голубенькое пальтишко с меховой опушкой и серебристые сапожки на каблучке. Голову ее украшал высокий кокошник, расшитый ярким бисером.
«Зачетный костюм Снегурочки! – оценил Сева. – Но не для прогулок по морозу. У девчонки, наверное, уши заледенели. И тулупчик фиговый, ничего толком не закрывает – а ей еще детей рожать».
Девушка скрылась в толпе, а потом вдруг вынырнула – прямо перед ним! И Сева заметил в ее руке большую темно-серую сумку. Молния на сумке была расстегнута, что позволяло увидеть содержимое: множество разноцветных конвертов, бумажные пакеты, перевязанные тесьмой пухлые сверточки.
«Почтальон наш новый! - догадался Сева. – Тетя Дуся давно грозилась уволиться: тяжело в ее возрасте весь день бегать».
- С наступающим, красавица! – улыбнулся девчонке. С почтальонами в его ситуации требовалось дружить, а то очередную повестку в суд пропустишь: – Теперь ты нам письма-газеты доставлять будешь?
- И тебе здравствовать, добрый человек! – «снегурочка» остановилась и в знак приветствия наклонила голову. – Нет, я только нынче на посылках – разношу дары от владыки Мороза Иваныча.
«Не почтальон, а курьер по распространению рекламной продукции! – перевел Сева. – Отсюда и костюмчик, и словечки заковыристые – явное стремление попасть в образ».
Они стояли посередине тротуара и мешали прохожим: их толкали, наступали на ноги, иногда возмущались вполголоса. И Сева, сам не понимая зачем, ухватил девчонку за руку и отвел в сторону – к крыльцу магазина, где красовался манекен, наряженный в костюм деда Мороза, и искрилась дождиком искусственная елочка.
Рука у «почтальонши» оказалась совсем холодной – натуральная ледышка!
- Тепло ли тебе, девица? – густым басом поинтересовался Сева, подражая Морозу из сказки. И добавил сочувственно: - Замерзла совсем в карнавальном костюме. Поверь, пуховик и теплая шапка были бы гораздо уместнее. И красоты твоей не испортили.
- С радостью переоделась бы! – вздохнула девчонка. – Но не могу – запрещено мне.
«Начальство вложило бабки в пиар-акцию, - понял Сева. – И теперь желает получить максимальный «выхлоп». А здоровье сотрудников никого не волнует».
- Ты хоть официально оформлена? – спросил вслух. – Трудовая книжка есть?
Барышня уставилась на него огромными голубыми глазами и мотнула головой:
- Нет, у нас такого не бывает.
- Ясно. Значит, и больничный не оплатят. Ничего личного, просто бизнес.
- Я почти закончила! – торопливо пояснила девчонка. – Эта улица последняя осталась. Но мудреная такая: дом один, рядом с ним – осьмнадцатый, а через дорогу и вовсе сорок третий. Два часа брожу и никак не могу нужные адреса отыскать.
- Потому что эта улица заколдованная! – таинственно прошептал Сева. А что – барышня актерствует, отчего не подыграть? Под Новый год оно само… так и просится.
Сева бросил взгляд на светящееся над дедом Морозом электронное табло. Бегущая строка сообщала, что сегодня тридцать первое декабря, четырнадцать часов пятнадцать минут, температура воздуха минус пять, а в магазине сказочные скидки на…
Сева не дочитал. В супермаркет за водкой и колбасой он вполне успевал, а больше никаких дел на сегодня не планировалось.
- Давай свою сумку! – улыбнулся девчонке. – Снегурочкам нужно помогать, это я еще по детским утренникам помню. Вы – добрые, а подарочки у вас даже вкуснее, чем у деда Мороза!
Барышня застенчиво взмахнула ресницами и протянула «почтальонку». Сева повесил ее на плечо и подмигнул «снегурке»:
- Дай угадаю – тебя Снежаной зовут?
- Нет, я Аля!
- Жаль… Тебе бы имя подошло - беляночка такая: и кожа, и волосы, настоящая Снегурочка! Но Аля тоже красиво. А я – Сева. Говори адрес, куда идем?
«Снегурочка» вытащила из сумки несколько писем и прочла надпись на верхнем конверте:
- Улица Лесная, дом двенадцать.
- Это близко совсем, за магазином, во дворе.
- А следом двенадцать «А».
- И вовсе не следом. Нужно в самый конец улицы идти.
Сева стряхнул снег с каменного парапета и поставил на него сумку:
- Давай сразу рассортируем корреспонденцию, чтобы туда-сюда не бегать.
В четыре руки они разложили послания по адресам и отправились разносить. Снег усилился. Он летел и летел с небес, оседая на серебристый кокошник и русые волосы Али, превращая ее в снежную принцессу.
Сева глянул на это, обеспокоенно покачал головой и прибавил шагу.
- В добрый час я тебя встретила, Сева! – радостно щебетала девчонка. - Боялась, до полуночи домой вернуться не успею – путь-дорожка-то неблизкая!
- Ты - приезжая! – догадался Сева, останавливаясь у крыльца пятиэтажного дома. – А я местный. Бабушка неподалеку жила - в этом районе каждую подворотню знаю. Вот он - твой дом двенадцать!
Сева почти все детство провел у бабушки. Мама родила его рано и без мужа - родного отца Сева никогда не видел. Мама насчет него отмалчивалась, а через третьи руки дошло, что был такой – залетный, на деревообрабатывающий завод в командировку приезжал. Соблазнил молоденькую девчонку и бросил – тоже банальная история. Сколько их таких?
А мама, когда Севе было три годика, подалась в областной центр – там платили больше. Устроилась, потом замуж вышла за хорошего парня. Звала сына к себе жить, но он не захотел – жалко было бабушку одну оставлять.
Дверь первого подъезда была открыта и Аля шустро разложила послания по почтовым ящикам. Во втором подъезде повезло меньше. Сева подергал запертую дверь и позвонил в домофон.
- Отоприте, добрые люди! – поклонилась домофону Аля. – Для вас радостные вести от самого владыки Мороза Иваныча!
- Еще чего! – буркнул в ответ презрительный мужской голос. – Не собираюсь кого попало в подъезд пускать! Нагадите и ящики почтовые скрутите. На металл.
- Что с людьми сталось! – сокрушалась Аля. – Им чудеса прямо в дом несут, а они не пускают!
И оставила два пакета на заснеженной скамейке возле подъезда:
- Кто найдет, тому и счастье будет!
Сева скептически усмехнулся. Вряд ли рекламная продукция была способна сделать кого-то счастливым. Но промолчал. Девчонка настолько вошла в роль, что спорить с ней не хотелось.
«И юная совсем! – ласково подумал он. – Вдруг, и в самом деле еще в сказки верит?»
За час с небольшим они управились с работой – вышли с последнего адреса и остановились на углу дома, возле начисто заметенных кустов: то ли сирени, то ли жасмина – под снегом не разберешь. На дне сумки болтался один-единственный конверт.
- Похоже, мы кого-то пропустили! – почесал замерзший подбородок Сева.
- Не пропустили, - вздохнула Аля. – Это в нашей канцелярии что-то перепутали. Письмо это самое важное, я его первым отнести хотела – да адрес написан неправильный. Уж кого не спрашивала: и прохожих, и к городовому подходила – тот в коробочке светящейся посмотрел и говорит: нет такого дома и улицы!
- А что за адрес?
- Переулок Ледяной, дом один!
Сева тихонько рассмеялся:
- Знаю. Это дом, где жила моя бабушка! Но его действительно не существует. То есть так-то он стоит, даже окна и двери почти все целые, а на самом деле его нет.
- Тоже заколдованный? – шепотом уточнила Аля, и глаза ее засияли.
«Ох, и чудная девчонка!» - весело подумал Сева. Внезапно захотелось сочинить для Али сказочную историю: чтобы там были и старый дом, и Новый год, и дед Мороз со Снегурочкой. И приключения, и опасности, и настоящая любовь! А потом чтобы все жили долго и счастливо – как положено в сказках.
Но Сева даром сочинительства не владел, поэтому ответил честно:
- Аварийный дом просто, предназначен под снос, но у местных властей никак руки не доходят. А на картах район обозначен, как территория под застройку. Прежний адрес только старожилы и помнят. Полицейский, к которому ты подходила, видать, из новеньких – вот и не в курсе.
Сева вздохнул и полез в сумку за письмом:
- Только вряд ли тебе это поможет – жильцов давным-давно расселили, и там никто не живет. Ну… почти никто.
Сумка была холодной и изрядно припорошенной снежком. Конверт тоже совсем промерз и казался тонким кусочком льда. Он был плотным, из хорошей бумаги, но, на удивление, абсолютно чистым. Сева повертел его туда-сюда:
- А адрес где?
- Вот же он! Разве не видишь? – девчонка провела по конверту ладошкой, и Сева заметил, что на белой бумаге начали появляться витиеватые рукописные строчки:
«Переулок Ледяной, дом 1, квартира 2».
- Это же бабушкина квартира! Теперь моя, то есть, я по документам наследник…
Буквы продолжали проступать и дальше, будто кто-то невидимый неспешно выписывал их одну за другой.
«Секретные чернила? – пришло в голову. – Как они… симпатические? На что только не пойдут рекламщики ради привлечения клиентов!»
Буквы сложились в новую строчку, Сева прочитал ее вслух:
- Лично в руки Зимину С.И.
И растерянно посмотрел на Алю:
- Мне что ли? Я и есть Зимин С.И.
- Ой, как чудненько!! – радостно воскликнула девчонка – подпрыгнула, в ладоши захлопала, даже порозовела слегка: – Все задания выполнила! Теперь можно с чистой совестью на праздничный пир!
- Что там, интересно? – Сева попробовал надорвать конверт, но тот был слишком плотным и не поддался. Еще и руки замерзшие плохо слушались:
«Ножницы нужны! Хотя и нож подойдет».
- Приглашение к владыке Морозу Иванычу! – улыбнулась Аля и вдруг присмотрелась к Севе: - Фамилия у тебя хорошая, знакомая… может, тоже из наших будешь?
- Нет, точно не из ваших! В рекламном бизнесе никогда не работал! – рассмеялся Сева. – И староват я по «елкам» ходить. Спасибо за приглашение, конечно, но я им не воспользуюсь.
- Если владыка к себе зовут, нельзя не явиться! – выпалила Аля и глаза ее так испуганно сверкнули, что Сева опять рассмеялся.
Сказочное настроение несло, кружило снежком, морозным ветерком нашептывало на ухо. И девчонка нравилась – забавная, наивная до невозможности, но добрая и красивая… как декабрьская снежинка – хрупкая, воздушная, чистая-чистая.
И романтиком не был, а вдруг захотелось чего-то – светлого, искреннего, настоящего. Может, потому что Новый год. Или просто устал от плохих новостей.
Мелькнула мысль потратить последнюю тысячу и…
«Подарить цветы? Но они замерзнут в такую-то погоду. И мороженым угостить - не вариант. А на кафе точно не хватит».
- Тяжко тебе будет до Мороза Иваныча добраться! – сочувственно протянула Аля. – Дорога непростая.
И вдруг сгребла ладошкой с ближайшего куста снег и принялась мять его в руках:
- За то, что добр ко мне был, и я добром отплачу! Дам волшебную печать – каждый, кого на пути к владыке встретишь, исполнит одну твою просьбу!
«Ох, и чудачка! – нежно подумал Сева. – Ей бы романы писать. Как оно… фэнтези?»
И подмигнул девчонке:
- Просьбу, говоришь, исполнят? В точности?
- Не в точности - супротив своей природы не пойдут, - вздохнула Аля. – Но хоть вредить не станут. И пособить попытаются… по мере их разумления.
И вдруг со всего размаха припечатала Севе снежком! Прямо в лоб.
- Фантазерка!! – хохотал он, протирая запорошенные глаза. На душе было и радостно, и непонятно, и сердце щемило, и… – Больно же! И ничего не видно! Ох, смотри, за такие шутки как сгребу в охапку! Да как поце…
Проморгавшись, Сева обнаружил, что стоит один. Девчонка исчезла.
«За угол забежала! – с грустью догадался он. – Решила идти до конца и превратить расставание в театральное действо».
Следом пришла и другая мысль – еще более печальная:
«Или поняла, что я ей не подхожу. Все-таки старше намного, без машины и в рестораны не зову».
