Пролог
Скажу про уксус: это зелье злое –
Всего лишь труп вина, не что иное.
Роберт Геррик
Во всем виноват уксус. Столовый пищевой девятипроцентный.
Виноват сурово и безапелляционно! Точь-в-точь, как мужчина мечты: красивый и успешный, умный и благородный, брутальный и сексуальный… В том, что его не было.
В смысле, уксуса не было!
Я потрусила пустую бутылку, посмотрела на свет: вначале кухонного точечного освещения, затем уличного фонаря, перевернула емкость вверх дном - уксус не появился.
Взгляд удрученно скользнул по выстроенной на столе батарее трехлитровых банок, плотно набитых помидорами-сливками. Добрые родственники – садисты, я так нежно называю этих рьяных любителей садо- и огородо- досуга, приволокли целых три ящика.
Свеженькие, прямо с грядки, ничем не прысканные… И делай с ними, что хочешь!
На плите медленно закипал рассол. Рецепт бабушкин еще, заветный: на трехлитровую банку две столовые ложки соли, ложка сахара, полторы уксуса. На мой вкус – самое удачное сочетание, и гости всегда в восторге.
Да, но уксуса-то не было!!
Электронные часы, они же таймер над плитой показывали двадцать три тридцать. Половину двенадцатого, если по нормальному. Ночи.
Робко постучалась предательская мысль – отложить все до утра, но была жестоко изгнана волевым усилием: за ночь помидоры потекут, рассол выдохнется, почищенный чеснок и листья хрена – заветреются.
Я приоткрыла кухонное окно и высунула руку на улицу – там шел дождь. Уже не летний – теплый и озорной, пахнущий умытой листвой, спелыми абрикосами за соседским забором и просто – детством, но еще и не ноябрьская промозглая изморось. Дождь середины сентября – ни то, ни се.
Раньше, чем в голове сложилось осознанное решение, ноги сами прыгнули в кроссовки. Переодеваться не стала: как была в домашних брючках-лосинах и футболке, так и осталась, разве что дополнила наряд курткой-ветровкой. Автоматом сунула в карман кошелек. Благо, идти недалеко, фактически в соседний двор.
Раньше из окон моей спальни открывался великолепный вид на старый парк, где шелестели клены и ясени, грустили меланхоличные ивы, стройной шеренгой почетного караула возвышались идеально ровные сосны.
До чего приятно было валяться утром в постели, пить кофе, наблюдая, как ветер играет с верхушками деревьев: строить планы на день, принимать решения, да и просто - мечтать о чем-нибудь добром и светлом.
Я выскочила из подъезда, завернула за угол и привычно поморщилась, утыкаясь взглядом в… это. Посреди уютного квартала, построенного в одном стиле, торчала новенькая свечка-высотка - словно куст чертополоха среди клумбы фиалок.
Теперь вместо созерцания парка предлагалось наблюдать за жизнью соседей этой самой многоэтажки. Реалити-шоу «Дом-2». В прямом смысле, даже табличка соответствующая имелась «улица ***, дом 2».
Соседям из первого и второго подъезда повезло больше – из их окон был виден небольшой прудик с деревянным домиком, где зимой и летом обитали рыженькие уточки с белыми головами – огари. Говорят, птицы прилетели из Московского зоопарка, где птенцам перестали подрезать крылья. Теперь огари расселились по городу, и в теплые края на зиму не улетают. Зачем? Их и тут неплохо кормят.
Но из моих окон наблюдать за жизнью пернатых не было возможности: пруд закрывали разросшиеся старые деревья. Как ни крути, а кроме «дома 2» и посмотреть нечего.
Отряхнув с челки капли дождя, я нырнула под козырек: в цокольном этаже архитектурного безобразия располагался круглосуточный супермаркет и компьютерный клуб.
Правда, клуб был слегка необычным: как правило, в таких заведениях тусуются подростки-геймеры от десяти до шестнадцати лет, здесь же парковка была забита дорогими машинами. А из дверей «компьютерного рая» выходили весьма солидные люди в одежде дорогих брендов, возрастом от двадцати пяти и выше и, в подавляющем большинстве, мужчины.
«Подпольное казино, наверное!» - ехидно подумала я, сворачивая к входу в супермаркет.
Зал магазина был практически пуст: в углу скучал рыжий охранник в новенькой униформе, за пустой кассой молоденькая кассирша с лицом деревенской простушки старательно красила губы. По рядам рассеянно бродило несколько поздних покупателей, вроде меня.
«Уксусный» стеллаж отыскала довольно быстро и замерла перед ним в растерянности. Прищурив близорукие глаза, старательно читала этикетки: уксус яблочный, рисовый, солодовый, бальзамический, малиновый, чесночный, травяной… каких их только нет, оказывается!
Поражали и емкости, в которых хранились «зелья»: здесь были и стилизации под алхимические сосуды, и бутылки, напоминающие хрустальные графины, и… Цены тоже вводили в ступор – словно передо мной не элементарная гастрономическая приправа а, как минимум, эликсир молодости. А то и бессмертия.
Нужного мне обычного столового уксуса на центральной полке не оказалось.
- Неудивительно! – буркнула себе под нос. – Маркетинговый прием – самый дорогой товар выставляется в наиболее доступном и удобном для покупателя месте. Чтобы лучше продавался.
И скользнула взглядом выше.
На второй полке стояли изящные бутылочки из темного стекла, укупоренные натуральными пробками: винный уксус из белого вина, из красного, из пьемонтского…
«Как на дегустации в винном погребе!» - ехидно отметила я и посмотрела на самый верх.
Нужный мне товар в обычной пластиковой бутылке без изысков ожидаемо оказался там. И как его достать? Специальной лесенки в видимых пределах не наблюдалось. Росту во мне честных сто семьдесят три – и не баскетболистка, и не коротышка. Но тут немного не…
Поднялась на цыпочки, потянулась вверх, кончиками пальцев неуверенно ухватилась за нижний край бутылки.
«Не уронить бы! – мелькнула шальная мысль. – Получить по голове литровой бутылкой, хоть и пластиковой – удовольствие так себе. А если еще и стеклянные посыплются… Интересно, по правилам за разбитый уксус кто платить будет – я или администрация? Или спишут на нормативный бой?»
Внезапно моей куртки что-то коснулось: легонько-легонько, нежно-нежно, практически незаметно, будто потянуло сквознячком от неплотно закрытой двери. И, почему-то, исключительно в районе кармана, где лежал кошелек. С последними деньгами, между прочим! А до ближайших финансовых поступлений оставалась неделя, как минимум…
Раньше, чем мозг успел предложить логичные версии происходящего, обработать их, выделив наиболее правдоподобную, я резко опустилась на пятки и с размаха хлопнула себя по карманам.
Левая рука наткнулась на что-то мягкое, теплое, гладкое и вцепилась в него мертвой хваткой.
- Ааааа! - раздался истошный вопль. Тоненький такой. Детский.
Я плотнее сжала в руке добычу и обернулась.
Передо мной стоял парнишка лет двенадцати-тринадцати: невысокий, худющий, как тростинка, с огромными перепуганными глазами. На мальчике была длинная темно-серая толстовка с надвинутым на лоб капюшоном и черные джинсы. Его правая рука продолжала оставаться в моем левом кармане. И я держала ее за запястье, сжимая со всей силы.
- Отпустите, больно! – пискнул парнишка и добавил неуверенно: - Пожалуйста!
Я плотоядно усмехнулась и демонстративно посмотрела на висящую неподалеку камеру. Мальчик проследил за моим взглядом и виновато понурил голову:
- Простите, оно нечаянно вышло! На автомате. Понимаете, я - вор…
- Это и так понятно! – язвительно протянула я. И перехватила его руку в своем кармане поудобнее. Под пальцами опять оказалось что-то гладкое, теплое, скользкое – браслет? – У тебя оно на лбу написано! Большими красными буквами.
Внезапно произошло нечто странное: на голове парнишки действительно проступила надпись: «Фродо, вор, седьмой левел». Были еще какие-то слова и цифры, разноцветные полоски и странные значки, но без очков разобрать не получалось.
«На капюшоне оно у него вышито что ли?» - мелькнуло в голове недоуменное.
Браслет под моими пальцами внезапно запульсировал, обжигая тоненькими уколами – разрядами.
«Активация режима скрытности! – высветилось у мальчика над головой. – Провал».
Я поморщилась от неприятных ощущений и взяла воришку выше, выпуская украшение.
Надписи на его голове исчезли. Посмотрев на стоящую рядом холодильную витрину, светящуюся разноцветными огоньками, облегченно выдохнула про себя:
«От холодильника отсвечивает. А со слепых глаз чего только не померещится!»
- Звать-то тебя как? – поинтересовалась вслух.
- Фро… Федор!
- Что, Федор, будем приглашать охранника, смотреть записи с камеры, писать заявление в полицию? – вздохнула я, продолжая держать мальчика за руку.
- Не надо! – испугался тот. – Я больше не буду, честно! Говорю же – нечаянно вышло. Меня папа за чипсами послал. Вот смотрите!
Он нырнул свободной рукой в безразмерный карман на животе толстовки и действительно вытащил оттуда яркий хрустящий пакет.
«С беконом!» - машинально прочитала крупную надпись.
- Чипсы тоже украл?
- Да нет же! – обиделся мальчишка, засовывая упаковку обратно. – Купил.
Его рука опять исчезла в кармане и достала оттуда кассовый чек:
- Проверяйте! Дата сегодняшняя, время двадцать три сорок восемь. Папа тут работает, меня все знают. Отпустите, пожалуйста, вы же добрая – по глазам вижу!
Я сделала вид, что тщательно изучаю чек – на самом деле без очков ничего разобрать не удалось:
- Отец кем работает? Администратором?
- Разработчиком! – гордо сообщил Федор, потом оглянулся и добавил тихо: - Хотя админит тоже иногда. По вечерам, когда с мамкой поругается. Как сегодня, например.
- Ладно, Федор! – примирительно проговорила я, но руки его не выпустила. – Так и быть, в полицию сообщать не буду. Но с отцом твоим побеседую! Возраст у тебя такой – тянет на всякие глупости. Говоришь, папа на работе? Веди к нему.
Парнишка уныло повиновался. Мы шли через торговый зал, мимо витрин, холодильников с напитками, ларей с замороженной продукцией.
Я бросила тоскливый взгляд на стеллаж с уксусом и вытащила из кармана куртки руку. Но Федора не отпустила, краем глаза отмечая, что на его запястье действительно надет браслет: пластиковый, темно-зеленый, светящийся разноцветными огоньками – подростки любят подобные вещички. И, кажется, я даже видела такой же. Совсем недавно.
Мы добрели до входа в служебные помещения – туда вела железная дверь с кодовым замком. Федор потянулся к нему, набирая нужную комбинацию цифр. Я, на всякий случай, плотнее обхватила его руку, вновь ощущая под пальцами браслет.
Дверь отворилась. Из темного коридора отчетливо запахло затхлостью. С потолка свисали слежавшиеся куски паутины с давно высосанными мухами. Чуть ли не из-под ног выскочила здоровенная темно-серая крыса, задрав хвост, промчалась по коридору и юркнула куда-то, я даже не успела рассмотреть куда.
«Не особо тут соблюдают требования СанПиНа!» - мелькнуло в голове брезгливое.
Ни крыс, ни пауков я не боялась, но эстетического удовольствия созерцание этих тварей не доставляло.
Впрочем, и с правилами противопожарной безопасности дела здесь обстояли не очень: не знавшие побелки каменные стены коридора освещались… факелами! Чадящие палки были установлены в специальные держатели, напоминающие чугунные звенья огромной цепи. Из-за одного такого держателя торчал нож: с деревянной засаленной рукояткой и слегка поржавевшим лезвием.
Я пожала плечами и прошла мимо: разумных идей, кто его здесь забыл и почему, не было. Зато вспомнились помидоры в банках и стынущий рассол, и это заставило прибавить темп.
Мы миновали поворот и свернули на винтовую лестницу.
«Интересное архитектурное решение для новостройки! - невольно удивилась я и крепче ухватилась за Федора: - А то еще сбежит, воришка, а сама отсюда не выберусь!»
Лестница тоже освещалась, но не факелами, а встроенными в стену голубоватыми кристаллами, дающими холодный рассеянный свет. Стилизация неоновых ламп?
Внезапно под ногой что-то зашуршало. Я посмотрела вниз и заметила обрывок бумаги – хорошей бумаги, белой, довольно плотной, с ажурным тиснением по краю. На клочке что-то было написано – чернилами или ручкой-капиляркой, но слишком мелко – не разобрать. Да и смысл читать то, что уже выбросили?
Через два пролета или оборота?.. лестницы мы уткнулись в деревянную дверь. Федор дернул ее на себя, открывая взгляду новый коридор.
Этот являл собой полную противоположность предыдущему: пол был устелен мягким ковром, стены украшены дорогими обоями, вызывающими из памяти слово «шелкография». Освещение здесь исходило от развешенных по стенам мозаичных картин в фэнтезийном стиле: драконы, единороги, маги в разноцветных балахонах. У стен стояли вычурные фарфоровые вазы.
Я, не сдержав любопытства, заглянула в одну из них. На дне вазы лежал еще один клочок бумаги с неясными каракулями и перевязанный тесьмой бархатный мешочек.
«Как мой футляр для очков!» - подумала я и пошла дальше, все также держась за Федора.
Оканчивался коридор тоже дверью: двустворчатой, богатой, украшенной витой позолотой. Я невольно замерла перед таким великолепием, вспоминая Эрмитаж, дворянские усадьбы-музеи и… Федор ни мало не смущаясь, толкнул дверь.
Мы оказались в кабинете. Роскошном, надо сказать, кабинете, стилизованном под Викторианскую эпоху! Здесь все было вычурно и с размахом: массивный стол-бюро черного дерева, необъятный книжный шкаф доверху набитый фолиантами в старинных переплетах, длинный кожаный диван с лакированными поручнями в форме голов мифических животных, такое же кожаное кресло, уютно потрескивающий камин…
Но больше всего поражал хозяин кабинета! Развалившись в кресле, сидел мужчина лет сорока с красивым породистым лицом и черными, как смоль, кудрями до плеч. Несколько седых волосков в этом благолепии ничуть его не портили.
Одет хозяин кабинета был в белоснежную шелковую рубашку с кружевными манжетами и узкие темно-серые брюки. Причем рубашка была бессовестно расстегнута почти до самого низа, открывая мощную грудь и плоский живот с вожделенными кубиками пресса.
В общем, созерцание этого экземпляра эстетическое удовольствие доставляло! Хотя я, если честно, всегда предпочитала блондинов.
Мужчина не спеша пил вино из хрустального фужера и смотрел на дрожащее в камине ярко-оранжевое пламя.
На столе рядом скучал наполовину пустой изящный графин с тем же золотистым напитком, на блюде из дорогого фарфора ожидала своей участи красиво надрезанная запеченная рыба.
«Форель! – машинально отметила я. – Все верно! Белое вино к ры…»
- Принес? – не поворачивая головы, уточнил мужчина и небрежно положил ногу на ногу. Мелькнули лакированные туфли с длинными, слегка загнутыми носками.
- Да, принес, все как ты просил! – отозвался Федор и добавил быстро-быстро виноватым голосом: - Тут она… поговорить с тобой хочет.
Красавец резко обернулся. Из-под изящно очерченных бровей на меня смотрели карие, удивительно умные, но слегка усталые глаза:
- Что же привело очаровательную гостью ко мне в столь поздний час?
«Ничего себе у Федора отец! – натурально обалдела я. – Похож на старинного аристократа, а то и вовсе – принца крови. Миллионер? Олигарх? Владелец подпольного казино?!»
Словно в ответ на мои мысли над головой хозяина кабинета возникла надпись: «Жюль, админ, восьмидесятый левел».
- Он ко мне… в карман залез! – поняв, что слишком пристально разглядываю незнакомого мужчину, я смутилась и отвела взгляд. Надпись исчезла: - Деньги хотел украсть!
