раскатом грома прозвучал голос Арса.— Арс, мы уже три дня не ели ничего, кроме костлявого ребенка и проклятых грибов, — испуганно, но с твердостью в голосе произнес человек по имени Трой, смотря на вожака снизу вверх, — дай нам мяса, дай нам его! — потребовал он, тыча тесаком в сторону пришельца.— Мясо, говоришь… — он посмотрел в сторону остановившегося неподалеку Дреда, — мясо это хорошо. Кто еще хочет мяса? — обратился он к остальным.
Толпа нестройно, но одобрительно зашумела.
— Хорошо, хорошо, как скажете.
В пару быстрых шагов он оказался лицом к лицу с неожидавшим такой прыти Троем и схватил его голову двумя гигантскими ладонями. Трой ничего не успел понять, как его ноги оторвались от земли и затряслись в воздухе, а тесак выпал из руки. Арс едва заметно напряг руки и сдавил между ними голову Троя — прозвучал противный треск ломающегося словно орех черепа и тот, издав предсмертный то ли всхлип, то ли вскрик, замолчал навсегда.
Арс выпустил голову Троя и его тело мешком упало на мягкую землю. Ноги и руки конвульсивно дергались, а сломанное лицо с одним выпавшим из орбиты глазом жуткой маской смотрело в сторону застывшего на месте Дреда.
Арс с мрачной улыбкой посмотрел на свой отряд и кивнул в сторону трупа:
— Налетайте. Никаких гематом, дырок и сломанных костей — можно сказать, он еще живой, свежак.
Видимо, чтобы продемонстрировать серьезность предложения, он выхватил из-за пояса длинный острый клинок, присел у тела и в несколько отточенных движений распорол одежду и вырезал массивный кусок трицепса с правой руки Троя. Поднес к лицу, понюхал. На лице проявилась гримаса удовольствия. Прикрыв глаза, Арс отправил в рот целый кусок. Он жевал тщательно, наслаждаясь как процессом, так и создаваемым впечатлением. Его губы и подбородок были все в крови, которую он старался слизнуть ненормально крупным фиолетовым языком.
Удовлетворившись силой произведенного этим перфомансом впечатления, он встал, снова посмотрел на остальных и уже приказным тоном повторил: «Налетайте, третий раз говорить не буду».
После чего повернулся и зашагал в сторону Дреда, который, ошарашенный увиденным, был не в состоянии пошевелиться и стоял словно вросший в землю.
Арс остановился в метре от Дреда, тщательно изучил его липким взглядом, задержавшись на красных влажных глазах и местами гниющих руках и почти с отеческой улыбкой на окровавленном лице произнес: «Добро пожаловать в новую семью».
Пока остальные с азартом и руганью расчленяли тело Троя, Арс провел для Дреда что-то вроде ознакомительной инструкции для новичков.
Дред быстро усвоил несложные местные правила: не спорить с Арсом; грабить и убивать выживших людей. В отряде не было сколько-либо серьезной организации и все держалось исключительно на страхе перед вожаком. Но этого, судя по всему, было более чем достаточно.
Дред наткнулся на них буквально за несколько часов до налета на небольшое поселение. Идея поучаствовать в первой в его жизни резне вдохновляла, распаляла…и одновременно пугала. Мутация убивала такие чувства, как вина или жалость, при этом отлично замещала их жестокостью и голодом. Страх, однако, пока еще никуда не исчез и Дред не знал наверняка — случится ли это когда-нибудь.
Арс взял его с собой на разведку, чтобы сразу ввести в курс всех дел. Они, скрытые сумеречным лесом, около часа наблюдали за активной жизнью поселения, выявляя потенциальных защитников, которых необходимо убить в первую очередь, а также высматривая склады провизии и прочего полезного скарба. На большой поляне весело горело три костра, возле одного из которых суетились женщины, готовящие ужин из добытых охотниками птиц и белок. Переговариваясь, несколько стариков сидели возле костра поменьше, параллельно наблюдая за кучкой детей разных возрастов, игравших в подобии манежа, сколоченного из подручных средств.
— Это будет очень легко, — с жуткой кровожадной улыбкой негромко произнес Арс, обращаясь к своему отряду разведчиков, — у них нет оружия, нет молодых сильных мужчин, лишь дети, женщины и старики.
Он посмотрел на Дреда, которого немного потряхивало от волнения.
— Не трусись, боец, тебя сегодня ждет церемония посвящения, — подмигнул он Дреду и обратился к остальным двум — возвращаемся за остальными, через час снова будем здесь, — и после недолгой паузы, усмехнувшись, добавил, — как раз к ужину.
Приезжие хлынули из темноты леса, застав поселение врасплох. Они крушили все, что видели на своем пути, рубили тесаками налево и направо, преследовали и хватали убегавших и вступали в бой с редкими смельчаками, пытавшимися оказать сопротивление. Женщины, готовившие у костра, не сразу сообразили, что на них напали — когда они начали кричать и пытаться убежать, было уже поздно. Двое из них в мольбе упали на колени, не зная, что у напавших просто отсутствует чувство сострадания. Одной тут же прилетел в висок обух массивного топора и она замертво рухнула на землю. Вторую схватили сразу четыре пары рук и, оттащив ближе к темноте леса, сорвали с нее всю одежду. Она в ужасе брыкалась и визжала, пытаясь вырваться, но все было тщетно. Когда один из Приезжих грубо вошел в нее, остальные крепко держали несчастную, ожидая своей очереди. Она из последних сил попыталась защитить себя и, извернувшись, тяпнула зубами за руку одного из насильников.
— Ах ты сука! — рыча воскликнул тот и изо всей силы трижды ударил кулаком ей в лицо, превращая его в кровавое месиво.— Что ты, блядь, делаешь?! — заорал на него тот, что совокуплялся с жертвой, — смотри, в какую мерзость ты превратил ее лицо!
И действительно, женщину теперь в ней можно было узнать только по вторичным половым признакам. Лицо же ее больше напоминало разбитый арбуз, а изо рта шла кровавая пена в перемешку с осколками зубов.
— А ты кто такой, чтобы орать на меня, ублюдок?!
Оба Приезжих, разгоряченных кровью и похотью, вцепились друг в друга, позабыв о жертве. Катаясь по земле, они молотили друг друга, но тут вмешался Арс. Схватив их за волосы своими огромными руками, он с нечеловеческой силой легко поднял их в воздух и с размаху ударил головами друг о друга. Затем поднес их обмякшие тела к самому большому костру и кинул их в пекло.
Бойня продолжалась уже около получаса, все поселение было охвачено огнем, страхом и криками боли.
Старики и дети, не имевшие физической возможности убежать или защититься, мертвыми телами были раскиданы по поляне.
В темных уголках в истерике кричали женщины и дети, которым не повезло умереть сразу. Оттуда же, вперемешку с криками, доносились похотливые стоны и возгласы налетчиков, удовлетворявших свои животные инстинкты.
— Эй, новенький, быстро сюда! — хриплый бас позвал Дреда из глубины поселения.— Да, Дред, мы ждем тебя! — вторили ему несколько опьяненных кровью и адреналином голосов.
Дред шел сквозь мрак на голоса и вскоре оказался в подобии хижины, собранной из досок, деревянных поддонов и листов металла. Она была скудно освещена парой факелов, в свете которых тут и там блестели красноватые белки глаз.
Арс вышел из сумрака, держа перед собой за волосы немолодую, но симпатичную женщину. Лицо ее было заплаканным, но не выражало отчаянного ужаса. Она смотрела Дреду прямо в глаза — твердо, с ненавистью. Она понимала и принимала свою судьбу и держалась достойно.
— Сколько ты убил за сегодня? — мягко спросил Арс.— Пока нисколько, — слегка дрожащим голосом ответил Дред.— Пока? Пока?! Да мы уже вот-вот закончим, а ты говоришь «пока нисколько»?
Арс, жестоко улыбаясь, оглянулся на остальных и те одобрительно заржали.
— Слушай, парень, так не пойдет. Думаю… — он прищурился, глядя на Дреда, — думаю, твоя мутация еще не завершена и я знаю, как ускорить этот процесс, — он снова усмехнулся и бросил взгляд на отряд, — надо просто спровоцировать, я тысячу раз видел как это работает. Чуть крови, чуть насилия и ты официально один из нас.
Левой рукой он продолжал держать женщину за волосы, правой — неспешным мягким движением вынул из-за пояса длинный клинок и поднес к лицу жертвы. Женщина покосилась на лезвие и тихо заскулила.
— Дред, я хочу, чтобы ты воткнул нож прямо ей в живот, — медленно и тихо произнес Арс. Не торопись, прочувствуй момент, улови ощущения.
Дред стоял неподвижно, переводя взгляд между лицом Арса, испуганными глазами женщины и блестящим клинком, отражавшим пляшущее пламя факелов.
— Ты слышал, что я сказал?— Да, я слышал.
Голос Дреда был тих и немного дрожал. Он и сам не понимал — от страха, от волнения или от предвкушения.
В глубине души, в самых дальных ее уголках — где-то там все еще были слышны отголоски того, прежнего Дреда. Он сопротивлялся выполнять приказ и пребывал в ужасе от происходящего. Но разум уже был подчинен новому Дреду — Дреду, созданному инфекцией. Он хотел крови, хотел чужой боли. Хотел и боялся их одновременно. Но он точно знал — стоит только попробовать и он навсегда сотрет ту грань, которая разделяет двух Дредов.
— Не переживай, малец, я покажу тебе как это делается, ничего сложного, — сказал Арс.
Он потянул жертву за волосы вверх, та застонала и крепче схватилась руками за его руки. Ноги ее едва касались земли. Правую руку Арс вытянул вперед на уровне ее живота, отточенным движением повернул нож обратным хватом, приставил острие к покрытому светлым платьем животу и медленно надавил.
Женщина судорожно задышала и выдавила из себя вздох, похожий на простое короткое «Ой». Лезвие вошло в нее мягко, словно в кусок сливочного масла комнатной температуры. Арс прижал ее к себе, с аппетитом наслаждаясь моментом. Он поднес свои губы к ее уху и прошептал: «Больно? А так?»
Он медленно повернул лезвие внутри ее живота. Маленькое тело сотрясла судорога, но она ничего не ответила и только продолжала неровно и часто дышать сквозь сжатые зубы.
— Смотри, Дред, она говорит, что ей не больно. А я хочу, чтобы ей было больно! — начал распаляться Арс, — Если ты сейчас же не возьмешь нож и не сделаешь что я тебе сказал, то на ее месте окажешься ты!
Он вынул из ее живота нож и теперь нетерпеливо сверлил Дреда взглядом.
Дред подошел ближе и встал прямо перед женщиной, видя как наливается кровавое пятно на светлой ткани ее платья.
Арс протянул ему клинок — «Последний шанс, парень».
Он сидел в подвале их старого дома. Пыль, забившаяся между половицами, пахла сухой травой. Дред, стараясь не дышать, прислушивался к происходящему сверху.
Мгновение назад, когда на улице послышались крики, отец забежал в дом. Трясущимися руками достал из бельевого шкафа старую двустволку, испуганно взглянул на Дреда и коротко скомандовал — «В подвал, быстро. Не выходи.».
Быстрые шаги отца по деревянному полу. Щелкнувший механизм ружья. Тревожный короткий окрик.
— Не приближайтесь к дому или я открою огонь!
Заглушаемый досками пола и стен, до Дреда долетел высокий девичий голос.
— Папа, пожалуйста, не стреляй!
Волосы на затылке зашевелились. Это была его сестра, Ариана. Черт! Ну почему она не могла убежать или хотя бы спрятаться?!
— Старик, опусти ружье, или дочке будет очень больно, — в незнакомом хриплом голосе явственно угадывалась кровожадная улыбка.— Что вам от нас надо? Отпустите ее сейчас же и я отдам вам все, что у нас есть. Прошу вас.— Мы и так возьмем все, что у вас есть, — громко крикнул второй незнакомый голос, противный и скрипучий, словно ржавая дверная петля.
Нескладным хором заржали еще с десяток голосов. Плохо дело.
— Папаша, ну опусти ты ружье, я ведь предупредил, что дочке будет больно.
Послышался отчаянный вопль Арианы, резанувший Дреда больнее любого ножа. Было невыносимо сидеть в подвале и слушать происходящее…но поднимись он наверх, чем бы он смог помочь?
— Умоляю вас, не трогайте ее! Заберите ружье, — отец бросил его перед собой, — заберите все, возьмите меня! — непривычно высоким голосом прокричал отец, окончательно потеряв остатки смелости и решительности.— Заходи в дом, медленно и без глупостей, — скомандовал хриплый голос.
Снова шаги над головой. Это отец, остановился возле противоположной входу стены. Больше шагов. Мужской смех. Кто-то присвистнул, кто-то откашлялся и сплюнул. Запахло немытыми телами и противной сладостью гниения.
— Уютно тут у вас, — насмешливо прозвучал уже знакомый голос, — Но с гостеприимностью, очевидно, проблемы… Какой хозяин тычет ружьем в гостей? , — несколько мужчин снова отреагировали смехом, кто-то издевательски повторил вопрос.— Пожалуйста, возьмите все что хотите и оставьте нас, — тихим отчаявшимся голосом произнес отец.— Как я уже сказал — мы и так берем, что хотим.
Послышался внезапный удар в стену, тяжелый резкий вздох. Ариана закричала, но ей зажали рот. Коротко свистнул разрезаемый воздух, еще удар. Что-то гулко упало на пол и, подпрыгивая, покатилось по доскам, остановившись прямо над Дредом. Он поднял глаза и увидел, как в щели меж досками скапливается густая темная жидкость и тягучими каплями падает прямо перед его лицом.
Он прижал ладонь ко рту. В темноте подполья запахло железом. Он слышал, как Ариана стала говорить — сначала быстро, потом медленнее. Ничего не разобрать, только интонации: «Не надо… пожалуйста…». Тот, кто командовал, коротко хмыкнул. Доски над ним на миг прогнулись, извергая из щелей пыль и липкие бордовые капли, оросившие лицо Дреда — кто-то встал как раз на участок пола, под которым прятался он. В этот момент ему захотелось кашлянуть — горло сжало, как веревкой, в нос ударила пыль. Он знал: кашляни — и все кончено. Пальцы вцепились в щепу так сильно, что под ногтями выступила кровь. Доски скрипнули еще раз.
В доме что-то упало; Ариана вскрикнула — коротко, будто споткнулась. Ее голос был таким родным, в каждом звуке — их пыльный, но уютный дом, летнее поле на окраине, синева реки, в которую они прыгали с моста. И ему вдруг показалось, что если он сейчас вылезет, просто вылезет и крикнет «Я здесь!», — все можно будет отмотать назад. Как в детстве, когда отец возвращал пленку кассеты в старом магнитофоне, отматывая ее большим пальцем.
Но пленка уже порвалась.
— Отпусти ее, — сказал хриплый. — Я сам.
Потом пошли звуки борьбы — напряженные, рваные. Ариана не кричала, не плакала. Дышала часто, почти что рычала сквозь зубы, пыталась вывернуться. Дред видел ее в своем воображении, подробно до мельчайших деталей: большие синие глаза, аккуратные брови-запятые, белое платье с потертым воротом, острые бледные коленки, счесанные падением с велосипеда. «Не выходи», — сказал отец. И он не вышел.
Щелкнуло железо — Ножны? Затвор?
Тихие слова мольбы. Хрип. Шорох ткани. Тупой удар.
Секунда тишины — и вдруг звук, которого он не знал, но понял мгновенно: воздух вырвался из сестры, будто из пробитого меха. Она судорожно вздохнула. И снова. А потом сказала очень тихо, на выдохе, не им — ему, туда, вниз, сквозь щели:
— Не выходи.
Мир над ним раскололся на отдельные звуки: шаги в сапогах по доскам, тяжелое дыхание, скрип двери, какие-то слова, которые он не расслышал, потому что в ушах гремела кровь. Когда дом опустел, он сидел в подвале еще долго, чувствуя, как пульс отдает в висках, как деревенеют руки.
Толпа нестройно, но одобрительно зашумела.
— Хорошо, хорошо, как скажете.
В пару быстрых шагов он оказался лицом к лицу с неожидавшим такой прыти Троем и схватил его голову двумя гигантскими ладонями. Трой ничего не успел понять, как его ноги оторвались от земли и затряслись в воздухе, а тесак выпал из руки. Арс едва заметно напряг руки и сдавил между ними голову Троя — прозвучал противный треск ломающегося словно орех черепа и тот, издав предсмертный то ли всхлип, то ли вскрик, замолчал навсегда.
Арс выпустил голову Троя и его тело мешком упало на мягкую землю. Ноги и руки конвульсивно дергались, а сломанное лицо с одним выпавшим из орбиты глазом жуткой маской смотрело в сторону застывшего на месте Дреда.
Арс с мрачной улыбкой посмотрел на свой отряд и кивнул в сторону трупа:
— Налетайте. Никаких гематом, дырок и сломанных костей — можно сказать, он еще живой, свежак.
Видимо, чтобы продемонстрировать серьезность предложения, он выхватил из-за пояса длинный острый клинок, присел у тела и в несколько отточенных движений распорол одежду и вырезал массивный кусок трицепса с правой руки Троя. Поднес к лицу, понюхал. На лице проявилась гримаса удовольствия. Прикрыв глаза, Арс отправил в рот целый кусок. Он жевал тщательно, наслаждаясь как процессом, так и создаваемым впечатлением. Его губы и подбородок были все в крови, которую он старался слизнуть ненормально крупным фиолетовым языком.
Удовлетворившись силой произведенного этим перфомансом впечатления, он встал, снова посмотрел на остальных и уже приказным тоном повторил: «Налетайте, третий раз говорить не буду».
После чего повернулся и зашагал в сторону Дреда, который, ошарашенный увиденным, был не в состоянии пошевелиться и стоял словно вросший в землю.
Арс остановился в метре от Дреда, тщательно изучил его липким взглядом, задержавшись на красных влажных глазах и местами гниющих руках и почти с отеческой улыбкой на окровавленном лице произнес: «Добро пожаловать в новую семью».
Пока остальные с азартом и руганью расчленяли тело Троя, Арс провел для Дреда что-то вроде ознакомительной инструкции для новичков.
Дред быстро усвоил несложные местные правила: не спорить с Арсом; грабить и убивать выживших людей. В отряде не было сколько-либо серьезной организации и все держалось исключительно на страхе перед вожаком. Но этого, судя по всему, было более чем достаточно.
Дред наткнулся на них буквально за несколько часов до налета на небольшое поселение. Идея поучаствовать в первой в его жизни резне вдохновляла, распаляла…и одновременно пугала. Мутация убивала такие чувства, как вина или жалость, при этом отлично замещала их жестокостью и голодом. Страх, однако, пока еще никуда не исчез и Дред не знал наверняка — случится ли это когда-нибудь.
Арс взял его с собой на разведку, чтобы сразу ввести в курс всех дел. Они, скрытые сумеречным лесом, около часа наблюдали за активной жизнью поселения, выявляя потенциальных защитников, которых необходимо убить в первую очередь, а также высматривая склады провизии и прочего полезного скарба. На большой поляне весело горело три костра, возле одного из которых суетились женщины, готовящие ужин из добытых охотниками птиц и белок. Переговариваясь, несколько стариков сидели возле костра поменьше, параллельно наблюдая за кучкой детей разных возрастов, игравших в подобии манежа, сколоченного из подручных средств.
— Это будет очень легко, — с жуткой кровожадной улыбкой негромко произнес Арс, обращаясь к своему отряду разведчиков, — у них нет оружия, нет молодых сильных мужчин, лишь дети, женщины и старики.
Он посмотрел на Дреда, которого немного потряхивало от волнения.
— Не трусись, боец, тебя сегодня ждет церемония посвящения, — подмигнул он Дреду и обратился к остальным двум — возвращаемся за остальными, через час снова будем здесь, — и после недолгой паузы, усмехнувшись, добавил, — как раз к ужину.
*****
Приезжие хлынули из темноты леса, застав поселение врасплох. Они крушили все, что видели на своем пути, рубили тесаками налево и направо, преследовали и хватали убегавших и вступали в бой с редкими смельчаками, пытавшимися оказать сопротивление. Женщины, готовившие у костра, не сразу сообразили, что на них напали — когда они начали кричать и пытаться убежать, было уже поздно. Двое из них в мольбе упали на колени, не зная, что у напавших просто отсутствует чувство сострадания. Одной тут же прилетел в висок обух массивного топора и она замертво рухнула на землю. Вторую схватили сразу четыре пары рук и, оттащив ближе к темноте леса, сорвали с нее всю одежду. Она в ужасе брыкалась и визжала, пытаясь вырваться, но все было тщетно. Когда один из Приезжих грубо вошел в нее, остальные крепко держали несчастную, ожидая своей очереди. Она из последних сил попыталась защитить себя и, извернувшись, тяпнула зубами за руку одного из насильников.
— Ах ты сука! — рыча воскликнул тот и изо всей силы трижды ударил кулаком ей в лицо, превращая его в кровавое месиво.— Что ты, блядь, делаешь?! — заорал на него тот, что совокуплялся с жертвой, — смотри, в какую мерзость ты превратил ее лицо!
И действительно, женщину теперь в ней можно было узнать только по вторичным половым признакам. Лицо же ее больше напоминало разбитый арбуз, а изо рта шла кровавая пена в перемешку с осколками зубов.
— А ты кто такой, чтобы орать на меня, ублюдок?!
Оба Приезжих, разгоряченных кровью и похотью, вцепились друг в друга, позабыв о жертве. Катаясь по земле, они молотили друг друга, но тут вмешался Арс. Схватив их за волосы своими огромными руками, он с нечеловеческой силой легко поднял их в воздух и с размаху ударил головами друг о друга. Затем поднес их обмякшие тела к самому большому костру и кинул их в пекло.
Бойня продолжалась уже около получаса, все поселение было охвачено огнем, страхом и криками боли.
Старики и дети, не имевшие физической возможности убежать или защититься, мертвыми телами были раскиданы по поляне.
В темных уголках в истерике кричали женщины и дети, которым не повезло умереть сразу. Оттуда же, вперемешку с криками, доносились похотливые стоны и возгласы налетчиков, удовлетворявших свои животные инстинкты.
— Эй, новенький, быстро сюда! — хриплый бас позвал Дреда из глубины поселения.— Да, Дред, мы ждем тебя! — вторили ему несколько опьяненных кровью и адреналином голосов.
Дред шел сквозь мрак на голоса и вскоре оказался в подобии хижины, собранной из досок, деревянных поддонов и листов металла. Она была скудно освещена парой факелов, в свете которых тут и там блестели красноватые белки глаз.
Арс вышел из сумрака, держа перед собой за волосы немолодую, но симпатичную женщину. Лицо ее было заплаканным, но не выражало отчаянного ужаса. Она смотрела Дреду прямо в глаза — твердо, с ненавистью. Она понимала и принимала свою судьбу и держалась достойно.
— Сколько ты убил за сегодня? — мягко спросил Арс.— Пока нисколько, — слегка дрожащим голосом ответил Дред.— Пока? Пока?! Да мы уже вот-вот закончим, а ты говоришь «пока нисколько»?
Арс, жестоко улыбаясь, оглянулся на остальных и те одобрительно заржали.
— Слушай, парень, так не пойдет. Думаю… — он прищурился, глядя на Дреда, — думаю, твоя мутация еще не завершена и я знаю, как ускорить этот процесс, — он снова усмехнулся и бросил взгляд на отряд, — надо просто спровоцировать, я тысячу раз видел как это работает. Чуть крови, чуть насилия и ты официально один из нас.
Левой рукой он продолжал держать женщину за волосы, правой — неспешным мягким движением вынул из-за пояса длинный клинок и поднес к лицу жертвы. Женщина покосилась на лезвие и тихо заскулила.
— Дред, я хочу, чтобы ты воткнул нож прямо ей в живот, — медленно и тихо произнес Арс. Не торопись, прочувствуй момент, улови ощущения.
Дред стоял неподвижно, переводя взгляд между лицом Арса, испуганными глазами женщины и блестящим клинком, отражавшим пляшущее пламя факелов.
— Ты слышал, что я сказал?— Да, я слышал.
Голос Дреда был тих и немного дрожал. Он и сам не понимал — от страха, от волнения или от предвкушения.
В глубине души, в самых дальных ее уголках — где-то там все еще были слышны отголоски того, прежнего Дреда. Он сопротивлялся выполнять приказ и пребывал в ужасе от происходящего. Но разум уже был подчинен новому Дреду — Дреду, созданному инфекцией. Он хотел крови, хотел чужой боли. Хотел и боялся их одновременно. Но он точно знал — стоит только попробовать и он навсегда сотрет ту грань, которая разделяет двух Дредов.
— Не переживай, малец, я покажу тебе как это делается, ничего сложного, — сказал Арс.
Он потянул жертву за волосы вверх, та застонала и крепче схватилась руками за его руки. Ноги ее едва касались земли. Правую руку Арс вытянул вперед на уровне ее живота, отточенным движением повернул нож обратным хватом, приставил острие к покрытому светлым платьем животу и медленно надавил.
Женщина судорожно задышала и выдавила из себя вздох, похожий на простое короткое «Ой». Лезвие вошло в нее мягко, словно в кусок сливочного масла комнатной температуры. Арс прижал ее к себе, с аппетитом наслаждаясь моментом. Он поднес свои губы к ее уху и прошептал: «Больно? А так?»
Он медленно повернул лезвие внутри ее живота. Маленькое тело сотрясла судорога, но она ничего не ответила и только продолжала неровно и часто дышать сквозь сжатые зубы.
— Смотри, Дред, она говорит, что ей не больно. А я хочу, чтобы ей было больно! — начал распаляться Арс, — Если ты сейчас же не возьмешь нож и не сделаешь что я тебе сказал, то на ее месте окажешься ты!
Он вынул из ее живота нож и теперь нетерпеливо сверлил Дреда взглядом.
Дред подошел ближе и встал прямо перед женщиной, видя как наливается кровавое пятно на светлой ткани ее платья.
Арс протянул ему клинок — «Последний шанс, парень».
*****
Он сидел в подвале их старого дома. Пыль, забившаяся между половицами, пахла сухой травой. Дред, стараясь не дышать, прислушивался к происходящему сверху.
Мгновение назад, когда на улице послышались крики, отец забежал в дом. Трясущимися руками достал из бельевого шкафа старую двустволку, испуганно взглянул на Дреда и коротко скомандовал — «В подвал, быстро. Не выходи.».
Быстрые шаги отца по деревянному полу. Щелкнувший механизм ружья. Тревожный короткий окрик.
— Не приближайтесь к дому или я открою огонь!
Заглушаемый досками пола и стен, до Дреда долетел высокий девичий голос.
— Папа, пожалуйста, не стреляй!
Волосы на затылке зашевелились. Это была его сестра, Ариана. Черт! Ну почему она не могла убежать или хотя бы спрятаться?!
— Старик, опусти ружье, или дочке будет очень больно, — в незнакомом хриплом голосе явственно угадывалась кровожадная улыбка.— Что вам от нас надо? Отпустите ее сейчас же и я отдам вам все, что у нас есть. Прошу вас.— Мы и так возьмем все, что у вас есть, — громко крикнул второй незнакомый голос, противный и скрипучий, словно ржавая дверная петля.
Нескладным хором заржали еще с десяток голосов. Плохо дело.
— Папаша, ну опусти ты ружье, я ведь предупредил, что дочке будет больно.
Послышался отчаянный вопль Арианы, резанувший Дреда больнее любого ножа. Было невыносимо сидеть в подвале и слушать происходящее…но поднимись он наверх, чем бы он смог помочь?
— Умоляю вас, не трогайте ее! Заберите ружье, — отец бросил его перед собой, — заберите все, возьмите меня! — непривычно высоким голосом прокричал отец, окончательно потеряв остатки смелости и решительности.— Заходи в дом, медленно и без глупостей, — скомандовал хриплый голос.
Снова шаги над головой. Это отец, остановился возле противоположной входу стены. Больше шагов. Мужской смех. Кто-то присвистнул, кто-то откашлялся и сплюнул. Запахло немытыми телами и противной сладостью гниения.
— Уютно тут у вас, — насмешливо прозвучал уже знакомый голос, — Но с гостеприимностью, очевидно, проблемы… Какой хозяин тычет ружьем в гостей? , — несколько мужчин снова отреагировали смехом, кто-то издевательски повторил вопрос.— Пожалуйста, возьмите все что хотите и оставьте нас, — тихим отчаявшимся голосом произнес отец.— Как я уже сказал — мы и так берем, что хотим.
Послышался внезапный удар в стену, тяжелый резкий вздох. Ариана закричала, но ей зажали рот. Коротко свистнул разрезаемый воздух, еще удар. Что-то гулко упало на пол и, подпрыгивая, покатилось по доскам, остановившись прямо над Дредом. Он поднял глаза и увидел, как в щели меж досками скапливается густая темная жидкость и тягучими каплями падает прямо перед его лицом.
Он прижал ладонь ко рту. В темноте подполья запахло железом. Он слышал, как Ариана стала говорить — сначала быстро, потом медленнее. Ничего не разобрать, только интонации: «Не надо… пожалуйста…». Тот, кто командовал, коротко хмыкнул. Доски над ним на миг прогнулись, извергая из щелей пыль и липкие бордовые капли, оросившие лицо Дреда — кто-то встал как раз на участок пола, под которым прятался он. В этот момент ему захотелось кашлянуть — горло сжало, как веревкой, в нос ударила пыль. Он знал: кашляни — и все кончено. Пальцы вцепились в щепу так сильно, что под ногтями выступила кровь. Доски скрипнули еще раз.
В доме что-то упало; Ариана вскрикнула — коротко, будто споткнулась. Ее голос был таким родным, в каждом звуке — их пыльный, но уютный дом, летнее поле на окраине, синева реки, в которую они прыгали с моста. И ему вдруг показалось, что если он сейчас вылезет, просто вылезет и крикнет «Я здесь!», — все можно будет отмотать назад. Как в детстве, когда отец возвращал пленку кассеты в старом магнитофоне, отматывая ее большим пальцем.
Но пленка уже порвалась.
— Отпусти ее, — сказал хриплый. — Я сам.
Потом пошли звуки борьбы — напряженные, рваные. Ариана не кричала, не плакала. Дышала часто, почти что рычала сквозь зубы, пыталась вывернуться. Дред видел ее в своем воображении, подробно до мельчайших деталей: большие синие глаза, аккуратные брови-запятые, белое платье с потертым воротом, острые бледные коленки, счесанные падением с велосипеда. «Не выходи», — сказал отец. И он не вышел.
Щелкнуло железо — Ножны? Затвор?
Тихие слова мольбы. Хрип. Шорох ткани. Тупой удар.
Секунда тишины — и вдруг звук, которого он не знал, но понял мгновенно: воздух вырвался из сестры, будто из пробитого меха. Она судорожно вздохнула. И снова. А потом сказала очень тихо, на выдохе, не им — ему, туда, вниз, сквозь щели:
— Не выходи.
Мир над ним раскололся на отдельные звуки: шаги в сапогах по доскам, тяжелое дыхание, скрип двери, какие-то слова, которые он не расслышал, потому что в ушах гремела кровь. Когда дом опустел, он сидел в подвале еще долго, чувствуя, как пульс отдает в висках, как деревенеют руки.
