Дядька неохотно кивнул:
       - На втором перекрестке от Малин сворачиваете налево, проезжаете Малые Малины, а потом уже и Тур-Малиновка. Не пропустите, там дорога одна.
       Марьяна поблагодарила его и нервно закружила по заправке, разминая ноги. Ее взгляд упал на скромную вывеску кафе при заправке. Кофе! Там наверняка есть кофе!
       
       
       
       Она не ошиблась. Кофе там был и довольно хороший. Его сварила немолодая женщина с усталым лицом, которая после вернулась к чтению газеты.
       - Подумать только... - пробормотала она. - Ироды, и как их земля носит?
       - Кого? - лениво поинтересовалась Марьяна, через окно наблюдая за стайкой наглых воробьев, купавшихся в песке.
       - Да блатных... Гоняют на машинах, людей калечат, а потом откупаются... И этот туда же...
       Она ткнула пальцем в газеты, где на первой полосе кричащим заголовком сообщалось об ужасном ДТП с участием прокурора.
       - Прокурор Яшмин? - Марьяну что-то насторожило, и она подошла поближе и взяла газету.
       Быстро пробежав по строчкам, она нашла имя автора статьи. Павел Панчев!
       - Так вот о каком прокуроре он говорил... - протянула Марьяна про себя.
       Женщина ее, тем не менее, услышала и кивнула.
       - Прокурор! Отмажут свои, вот увидите...
       Она выбила чек, протянула его Марьяне. Рука у нее была в рубцах от давних ожогов. Заметив взгляд Марьяны, женщина кивнула и горько произнесла:
       - Вот и со мной такое сделалось, а хоть бы одна гнида ответила...
       - А что произошло?
       Марьяна, как и все кошки, была любопытной.
       - А семь годков назад я тут работала, когда в заправку один крутой на своей машине въехал. Прямо в бензовоз и влетел. Его отшвырнуло, а маршрутный автобус и еще одну машину взорвало... Меня тоже задело. Я хоть жива осталась, а вот остальные...
       Она снова горестно махнула рукой.
       - Сволочи они...
       
       Тур-Малиновка была странным селом. Марьяне показалось, что она попала в какую-то идеализированную деревушку. Аккуратные домики, ухоженные сады и фермы, густой аромат малины, удивительно хорошая дорога - все это разительно отличалось от того, что Марьяне пришлось наблюдать в других селах, которые она проехала.
       Она припарковала машину и отправилась на охоту. Но ее попытки расспросить местных успехом не увенчались. Говорить с ней никто не захотел, лишь один буркнул, что лучше ей спросить у местного батюшки.
       Марьяна остановилась посреди небольшой площади, прищурилась, глядя на купола церквушки. Та выглядела вполне обычной, никаких сатанистских символов не наблюдалось. Озабоченно взглянув на часы на запястье, Марьяна пожала плечами и решительно двинулась к церкви.
       
       Батюшка был благообразен и немногословен, сурово глядя на непокрытую голову посетительницы.
       - Негоже тебе в храм Божий в таком виде... - начал он.
       - Тогда давайте выйдем, - перебила его Марьяна.
       Он сурово взглянул на нее.
       - Ты не местная.
       Это был не вопрос, а констатация факта.
       - Да. Мне только спросить. Вы ответите, и я сразу покину храм Божий.
       К ее удивлению, он не стал одергивать ее, а кивнул.
       - Спрашивай и уходи.
       - Мне сказали, что вы здесь всех знаете. Я ищу Яну Калинину.
       Лицо батюшки стало еще мрачнее. Он молчал.
       - Так знаете или нет?
       - Зачем она тебе?
       У Марьяны крепло дурное предчувствие, что на Корсику она завтра не полетит. Черт бы побрал Павлина!
       - Личное дело.
       Батюшка разглядывал ее некоторое время со странным выражением, потом кивнул.
       - Ну пошли, отведу.
       Марьяна выдохнула с облегчением и последовала за ним на свет божий из сумрака церкви.
       
       - Вот, - коротко кивнул батюшка и отступил в сторону, указывая на... скромное надгробие.
       Марьяна подошла и прочла вслух:
       - Яна Калинина, 1981- 2011.
       Стожар повернулась к батюшке, который следил за ней с мрачным интересом.
       - Спасибо, - сказала она и лучезарно улыбнулась.
       У батюшки брови удивленно поползли вверх. Марьяна прошествовала мимо него, однако вовремя вспомнила:
       - А дочери у нее не было?
       Батюшка почему-то насупился.
       - Рядом похоронили.
       Досадуя на собственную невнимательность, Марьяна вернулась и обнаружила, что на соседнем надгробии значится «Ксения Чапыгина, 2002 - 2011». Стожар прикинула даты и с удовлетворением отметила, что Ксения никак не могла быть дочерью Павлина, раз он сразу после школы ушел в армию и больше со своей Яночкой не виделся. На всякий случай она вытащила телефон, проигнорировав информацию о пропущенных, и сфотографировала два надгробия. Батюшка следил за ее действиями с крайним неодобрением.
       - Журналистка?
       У Марьяны раскалывалась голова, ей хотелось быстрей вернуться и поспать перед отлетом, но врожденное любопытство... не одну кошку сгубило.
       - От чего они умерли?
       - Тебе зачем? Ты журналистка? - грозно повторил батюшка.
       - Нет, частный детектив, - почти не соврала Марьяна. - Мой клиент знал Яну Калинину и хотел ее разыскать... для встречи выпускников.
       Легенда была притянутой за уши, но это все, что Марьяна в тот момент смогла придумать.
       - Разыскала? Вот и езжай себе, откуда приехала.
       - И что мой клиент скажет остальным одноклассникам? Что случилось с бедной Яночкой? Он, знаете ли, был в нее влюблен в школе... - Марьяна в притворной печали вздохнула. - Он даже думал, что у нее мог быть ребенок от него... Кто-то из знакомых ему сказал... То ли пошутил, то ли хотел выгоду какую получить... Помогите мне, пожалуйста.
       - Не его Ксюшка была, так и передай своему клиенту. В аварии они погибли, упокой господь их души... - и батюшка перекрестился.
       Марьяна быстро окинула взглядом соседние могилы, но фамилии Чапыгина больше не увидела.
       - Яна была замужем?
       - Да.
       - Я могу поговорить с ее мужем? Он же жив?
       - Иди отсюда!.. - внезапно рассердился батюшка. - Журналюга поганая!..
       
       
       
       С чувством выполненного долга Марьяна села в машину, завела мотор и выехала на дорогу, только после этого нацепила гарнитуру и позвонила Павлину. Тот взял трубку не сразу, а когда ответил, голос у него был слабый и прерывистый.
       - Твоя Яна умерла, - без обиняков выдала Марьяна. - Семь лет назад. В аварии. Дочь у нее была, но явно не твоя, разве что ты встречался с Яночкой в 2001 году.
       Павлин тяжело выдохнул в трубку, и Марьяна поморщилась, выворачивая на трассу.
       - Кто-то знал... и воспользовался... Найди самозванку...
       - Нет, милый, мы так не договаривались. У меня дела. На Корсике. Завтра вылет. Поэтому самозванку ищи сам.
       - Ты обещала.
       - Не помню такого.
       - Ты была пьяна.
       - Не на столько!..
       - И ты мне должна, забыла? Найди самозванку.
       - Послушай, у тебя целый штат молоденьких практиканток, готовых носом землю рыть, чтобы...
       - Чтобы найти сенсацию, - оборвал ее Павлин. - А это личное дело, и я... мне некого больше просить. Слишком...
       Он не договорил, зайдясь в кашле пополам с хрипом. Чуткий слух Марьяны давно уловил какой-то странный ритмичный писк на заднем фоне.
       - Что там у тебя? - забеспокоилась она.
       Ответил ей женский голос.
       - Пациент в реанимации. Ему нельзя волноваться.
       Связь прервалась. Марьяна выругалась, съехала с дороги, посидела немного, потом бросила машину и побрела в лес. Там было тихо. Ни голосов людей, ни шума машин, только пугливые шорохи в подлеске да редкие трели птиц. Кошке было жизненно необходимо поохотиться и отведать чьей-то кровушки.
       
       Ирина искоса взглянула на мужа. Он вернулся с утренней пробежки с Маусом, прижимая телефон к уху. Вид у мужчины был встревоженный.
       - Куда? Какую еще Корсику? - спросил он в трубку, заходя на кухню.
       Ирина продолжила готовить, помешивая овощи на сковороде и прислушиваясь к разговору.
       - Чего ее туда понесло? Не заказывайте билетов, Анна Феликсовна. Да, все валите на меня, скажите, что я отменил. Марьяне нельзя уезжать. Да, я сам с ней поговорю... если дозвонюсь. Она опять не берет трубку.
       Пришел черед кулинарного колдовства, самого ответственного момента. Готовить Иру научила бабушка-грузинка, щедро поделившись своими секретами. Солить надо было не сразу, а в три приема: в начале, в середине и под конец, причем не солью, а рассолом. Приправы было качественные, многие выращены собственноручно: кинза, петрушка, укроп. Одним словом, Ирина так увлеклась процессом, что прослушала окончание разговора. Очнулась только тогда, когда Женя подошел к ней сзади и обнял, поцеловав в шею.
       - Корсика? - переспросила она, накрывая сковороду крышкой.
       - Никуда она не сбежит.
       - А почему? Разве Марьяна не может позволить себе отдых? Сентябрь, бархатный сезон, море... Почему ты так не хочешь, чтоб она уехала?
       Невольно в ее голосе вновь проскользнули ревнивые нотки. Ирина знала, что это глупо, но ничего не могла с собой поделать.
       - Ей надо работать. Мне тоже.
       - Но у нее сейчас же нет дела, верно? Лее она отказала, тот тип из ресторана грозился пойти к ней, но ты сам сказал, что с такими людьми лучше не связываться...
       - Ира, тебе не интересно, откуда Марьяна берет деньги, чтобы платить зарплату мне, Анне Феликсовне, Грегу, Льву Михайловичу?
       - Как откуда? - удивилась Ирина. - Она же берет с клиентов деньги, вот и...
       Что-то в мрачном лице Каренина показалось ей странным. Он провел пятерней по жесткому ежику темных волос, и от этого жеста ее сердце дрогнуло.
       - Что? Все плохо? - упавшим голосом спросила она.
       - Агентство убыточно. Никто не знает, откуда Марьяна добывает деньги. Поэтому я хочу уговорить ее взять дело Леи...
       Что-то было неладно, Ирина это чувствовала. Он темнит и недоговаривает. Почему?
       - Ты сказал, что Марьяна узнала в Лее кого-то...
       Он протиснулся мимо нее к плите, заглянул под крышку и принюхался:
       - Пахнет чертовски вкусно...
       - Не увиливай! Ты что-то знаешь! Рассказывай.
       - Нет, - и полез целоваться.
       Ирина попытала сопротивляться, но уже через минуту сдалась на милость победителю. Вкуснейшее чашушули остывало на плите...
       
       Анна Феликсовна развела руками:
       - Она уехала и не сказала, когда ее ждать...
       Но посетителя это нисколько не смутило. Сергей Чарторыйский удобно устроился в приемной и, похоже, никуда уходить не собирался.
       - Я не спешу, - улыбнулся он.
       - Кофе? Чай?
       У секретарши был глаз наметан, она с ходу оценила, что мужчина перед ней представительный, пусть и одет небрежно. Деньги у него явно водились, а новое дело агентству было необходимо.
       - Лучше воды. Минеральной, если есть.
       - Сейчас принесу.
       Анна Феликсовна удалилась, по пути заглянув к Грегу:
       - Опять бездельничаешь? Лучше бы нашел Марьяночку Петровну, у нее клиент важный.
       - А чего ее искать? - откликнулся парень, стягивая наушники. - Она вот...
       Он отбил быструю дробь по клавиатуре и лихо развернулся на кресле, тыча толстым пальцем в экран:
       - Ползет мимо Малых Малин.
       - Дозвонись ей, - строго велела Анна Феликсовна. - От меня она звонки не принимает. А я пока Женечке перезвоню.
       
       
       
       
       Из записок неизвестной
       Запись третья. Ад пуст, потому что все демоны уже здесь...
       
       Это был очень странный талисман. Прекрасный в своем уродстве, он был сделан из кости. Но была ли это кость животного?.. Безделушку продавал старик. Лил дождь, и на Андреевском спуске почти не было людей. Я брела по скользкой мостовой в полном отупении, но взгляд остановился на этой фигуре. Сгорбленный старик сидел прямо на бордюре, а перед ним было жалкое подобие прилавка - клеенка, расстеленная на мостовой. И талисман, ощерившийся сотнями костяшек... словно мученики в аду тянули свои костлявые руки из кипящего котла. Но пощады не будет...
       - Не будет... - пробормотала я тогда, останавливаясь возле старика.
       Он не взглянул на меня. Капли дождя стекали по его нечесаным волосам, больше похожим на серую паклю. От талисмана исходила темная энергия... энергия смерти. Чем больше я смотрела в него, тем больше образов видела. В костяных наростах проступало лицо... нет, морда... морда чудовища... демона... Стоило сморгнуть, и вот образ снова поменялся, теперь я видела груду костей, в которой что-то шевелилось и вот-вот собиралось выбраться наружу. Я не могла отвести взгляда.
       - Продаёте? - спросила я.
       Мне кивнули в ответ. По желтоватым костяшкам текли слезы... Так мне чудилось, но, возможно, это были капли дождя. Они падали мягко, даже нежно, словно святая вода падает на кости грешников, а перестук капель был похож на осанну. Талисман был втиснут в старую коробку из-под конфет, и от него исходил едва уловимый аромат шоколада и плесени.
       - Сколько?
       Меня неудержимо тянуло к этому жуткому талисмана, хотелось взять его в руки и разглядывать... как в детстве я разглядывала сменяющиеся разноцветные картинки в калейдоскопе. Точно! Это костяной калейдоскоп! Только не хватало трубки, куда можно было бы засыпать эти костяшки, а потом... Но разве это важно? Ее можно сделать. Из кости! В школе у нас были уроки труда, и трудовик, добродушный пузатый дядька, учил меня не вышивать или готовить, а выпиливать лобзиком по дереву. Это стало отрадой и спасением. Я исступлённо вырезала из дерева чудовищ, пока мои родители квасили и ругались. Когда они дрались между собой, я зажимала в руке нож для резьбы и истыкивала им деревянных монстров, превращая их в опилки. Мои поделки никогда не выставлялись на школьных выставках, слишком уродливыми они были... Но теперь... У меня руки зачесались. Сделать новую трубку, на ней будет вензель с завитками... И побольше костяшек, чтобы можно было рассматривать их вечно.... Или через них... Я вздрогнула и упрямо повторила:
       - Сколько?
       - Двадцатку дашь?.. - испитым голосом просипел старик, дохнув мне в лицо перегаром.
       
       Я открываю дверь и вхожу в тесную двухкомнатную хрущевку. Адский калейдоскоп скоро будет собран. Меня ждёт работа. Косточки одна за другой становятся на свои места. Но еще так много не хватает. Ничего, ничего. Скоро будет прибавление. Я сажусь рядом с моим творением и разглядываю причудливую мозаику костей некоторое время, раздумывая, где разместить прокурора. Его сила станет моей. Надеюсь, что не ошиблась в выборе. Человеческая кость - удивительно податливый и одновременно прочный материал. Неизъяснимое удовольствие вырезать и полировать косточки, чтобы картинка ада стала еще краше. Я провожу пальцем по гладкой черепушке. Сделано из мужниной кости. Денис считал себя хозяином дома, которому никто не смел перечить... Гулял направо и налево, обращался со мной, как с ничтожеством, унижал и прикрывал это заботой, хотя я давно была ему не нужна... Я вообще никому не нужна. Раньше меня эта мысль убивала, медленно разрушая изнутри, словно ржавчина, разъедающая металл. А теперь я ею наслаждаюсь. Хотя мою радость иногда омрачает память о настоящем хозяине ада...
       
       В день, когда я принесла костяной талисман домой, Денис вернулся с работы не в духе. Он был выпивший и швырнул его об стену, обзывая меня последними словами. Талисман треснул и развалился... на сотни маленьких костяшек. А муж рухнул, схватившись за сердце... Инсульт. Я была словно во сне, медленно шла к телефону и всё думала, думала, думала... Вызвать скорую или подождать? Подождать, подождать, подождать, пока он сдохнет... Но некстати припёрлась свекровь.
       Про талисман я и думать забыла, не до того было. Больница, капельница, уколы, утки, вонь немытых тел и хлорки. А ещё бесконечные упрёки и скандалы... Дениса разбил паралич правой половины тела, он плохо говорил и соображал. Антонина Сергеевна мигом подсуетилась.