- Директор, вы не заняты? – голос Нилы заставил эльфа взять себя в руки.
- Госпожа Сатоф. – устало поприветствовал Эвертин магиану. – У вас возникли ещё какие-то вопросы?
- Что вы, что вы! Я просто хотела уточнить кое-что по составу своей группы, - Нила мило хлопала ресницами, надувала губы и ни мгновения не стояла в покое, всё подыскивая наиболее выгодный ракурс для демонстрации своего тела.
- И что не так с группой?
- Дело в том, что мои напарники – все инициированные маги, а я – нет. И я очень переживаю, что не смогу выполнять задания на одном уровне с ними. Понимаете, инициация – это же раскрытие и увеличение силы мага, а я её не проходила. Значит,..
Эльф, положив подбородок на переплетённые пальцы, внимательно всматривался в Нилу Сатоф. Он ожидал подобного разговора и сейчас раздумывал, сказать девушке правду или же просто утешить её.
- Госпожа Сатоф, - прервал всё же директор речь студентки, - я вас услышал. Но, боюсь, мне придётся вас разочаровать. Приказом Правителя Томрана я не имею права проводить инициацию тех студентов, кто не является подданным Ландина. Вы проживали в Церрии, имеете в крови наследие и дейларийцев, и таранийцев, и сами не знаете, какому государству должны принести присягу. Потому я вынужден вам отказать.
- А если я приму гражданство Ландина? – девушка прижалась бедром к столу и наклонилась низко-низко.
- Тогда вам придётся в течение десяти лет отработать на благо страны, а после вопрос о вашей инициации будет решаться лично Правителем.
Да, такой закон тоже был совсем недавним, но именно Эвертин ау-Легин настоял на его принятии. Ведь бывают же и вечные странники, и перебежцы, и просто маги, которые ищут лучшей доли. Не все они полностью раскрывают свой внутренний резерв силы, а некоторые ведь и впрямь могут оказаться полезны государству. Оттого и согласился Правитель Томран с доводами эльфа.
- Но неужели для вашего друга Правитель не сделает исключения?
- Для моего друга? – директор Гин едва не подавился воздухом от такой формулировки. – Госпожа Сатоф, вы – студентка магической академии, я – ваш директор. О какой дружбе вы сейчас говорите?!
Девушка промолчала, лишь часто-часто захлопала ресницами, явно магически увеличенными. Эльф всё же закашлялся, а придя немного в себя, грозно рявкнул:
- Вон отсюда! На практику! А потом – домой, в родную Церрию!
Нилу Сатоф просто вынесло из кабинета Эвертина. Уже позже, вспоминая всю эту ситуацию, прокручивая мысленно все события, он понял, что впервые добился такого важного и недоступного для себя контроля над окружающим миром. Но в тот миг, когда назойливая студентка оставила его одного, эльф вновь всмотрелся в идеальные буквы полученного от невесты письма.
Как сильно отличались образы двух девушек! Одна ждала его за тридевять земель, изящная, утончённая, правильная – настоящая эльфийская леди. Вторая – темпераментная, хитрая, изворотливая – была перед глазами каждый день. Но сердце не лежало ни к одной из них.
И вопрос – подчиниться ли Повелителю или продолжать делать вид, что пропустил мимо почти прямой приказ стать шпионом – волновал куда больше отдалённого будущего.
Наверное, Эвертин ау-Легин просидел так слишком долго, потому что в дверь раздался стук, и девица Миш бочком протиснулась в кабинет.
- Директор Гин, вас спрашивает ваш друг, - улыбнувшись, сообщила она.
- Опять друг?! – недавнее недовольство всколыхнулось волной. – Если это очередная недовольная жизнью студентка, или якобы брошенная мною с младенцем на руках женщина, или вообще любая особа женского пола – гоните её в шею!
- Ну, на особу женского пола я точно не похож, - подвинув секретаря, в кабинет директора широко шагнул мужчина с красноватым оттенком кожи. – Но откуда такая нелюбовь к ним, очень интересно узнать.
- Камиль Эрицент! – сразу признал знакомца эльф. – Давно тебя видно не было.
- Да ты и один, как я посмотрю, не тоскуешь.
Мужчины устроились на удобном диване и завели долгий разговор. Несколько раз Эвертин слышал голоса студентов, жаждущих попасть пред эльфийские очи директора, но девица Миш упорно отказывалась пускать кого-либо. И эльф был благодарен госпоже Зак что так хорошо выучила свою преемницу.
Старым знакомым было, что вспомнить – от блужданий по северу Ландина до каких-то мелочей, случайно встреченных в странствиях. Если Эвертин и завидовал немного Камилю, то успешно это скрывал. Зато с гордостью рассказывал о тех изменениях, которых добился, будучи директором академии, как изменилось само отношение к обучению в стенах вверенного ему заведения.
Больше здесь не было сынков приближённых Правителя только потому, что они аристократы и кому-то заплатили. Студенты большую часть времени тратили не на бестолковое заучивание теории, кто и когда придумал какое заклинание, а практиковались в их применении. Появилась полугодовая практика на последнем курсе вместо обязательной отработки под руководством какого-нибудь кабинетного мага.
Но появились и обязательные повинности. Все адепты приносили присягу служения своему государству, если хотели пройти инициацию. Те, кто не могли оплатить обучение (а таких студентов много было среди простолюдинов), должны были отработать на благо Ландина пять лет после выпуска из академии.
Мастер Эрицент внимательно слушал своего юного товарища и с улыбкой кивал, обозначая каждое его достижение или нововведение. Когда же эльф притомился от рассказов, усмехнулся:
- Ты – первый достойный директор академии за многие годы, Эвертин. Многие эльфы до того воспринимали своё пребывание на земле людей как ссылку, и ни один не пытался соответствовать духу и букве древнего договора.
- Так тебе многие эльфы известны? – Эвертин задумался, что-то считая в уме. – Но мне казалось, срок жизни человеческих магов ограничен полутора столетиями. Значит, либо множество эльфов до меня - \то всего четверо или пятеро, либо ты что-то скрываешь.
- Арифметика – полезная наука, но не для дружбы, - уклонился маг от ответа. – Расскажи лучше, как обстоят дела с адептами. Наверняка, девушки проходу такому красавцу, как ты не дают.
Эвертин смутился, но всё же ответил.
- Верно, особенно те, кто стремятся достичь собственной выгоды. Я порой думаю, не подправить ли мне собственную иллюзию – навести, например, на лицо с десяток бородавок или прикинуться дряхлым старикашкой с отвисшей губой – встретился мне один такой яркий персонаж во время путешествия.
- Боюсь, это не поможет, - захохотал Камиль, но быстро успокоился. – Директор – это такая должность, что будь ты хоть зубастой акулой, всё равно станут в любви признаваться. А уж учитывая то, что с твоей подачи Правитель Томран дал добро на обучение граждан иных государств, наверняка, и от шпионов отбоя нет.
Эвертин поморщился – само слово «шпион» вызывало у него приступ головной боли. Почему-то показалось, что Камиль читал послания, полученные от Повелителя, хотя такого точно не могло быть.
- Не один ли из них и ты? – огрызнулся эльф.
- Нет, я не шпион, поверь, - серьёзно ответил маг. – У меня почти такие же обязательства, как и у Повелителя Затерянных островов. Только я не с одним Правителем договор в своё время заключил, а с многими. Стал, что называется, единственным человеком, который имеет доступ к любому двору, этаким гарантом мира в Прайме. Просто хочу сказать, что твою активность везде заметили, и некоторые власть имущие считают, что молоденький эльф – лёгкая добыча для их интриг.
Они замолчали. Эвертин пытался осмыслить услышанное. Выходит, на сей раз Камиль Эрицент явился, чтобы предупредить его о некой опасности, возможно, заговоре против самого эльфа. Наверное, некоторые люди забыли, как эльфы мстят за своих соотечественников, - мелькнула злая мысль. Но тут же сменилась переживаниями – а не оказался ли уже в академии кто-то из этих шпионов. Уж не Нила ли Сатоф – одна из них?!
- Кажется, я поселил в твоё сердце сомнения, - вздохнул Камиль. – Прости, не хотел испортить настроение. Лишь решил по-дружески предупредить тебя о возможных неприятностях.
- Всё хорошо, - мотнул головой эльф. – Я и впрямь чересчур увлёкся академией. Наверное, мной не только Правители Праймы недовольны, но и мой Повелитель, ведь я так упорно игнорирую его приказы.
- Ты хорош именно потому, что такой, как есть. И студенты искренне тобой восхищаются – встречались мне некоторые твои птенцы. И даже задубевшие в своём упрямстве маги старой школы признают правоту «настырного юнца». Просто повзрослей немного, чтобы не попасть в беду. А не исполнять приказы Повелителя – это сильно! – маг усмехнулся. – Да и есть такие приказы, которые исполнять глупо. Напиши ему об этом и живи спокойно.
Они ещё долго разговаривали о разном, и только года Камиль Эрицент стал собираться, он протянул эльфу плотный запечатанный конверт. Очередное письмо и, судя по толщине конверта, весьма объёмное.
- Помни: ты – это только ты, и никто больше, - напоследок сказал нечто непонятное маг и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.
Эвертин ещё долго сидел, глядя на плещущееся в бокале вино. Уже за окном стемнело, в комнате воцарились сумерки, а он всё держал в руках конверт, не желая его открывать. Неужели он что-то пропустил и Камиль на самом деле ему не друг, а подосланный Арбеаном ау-Тораном шпион? Откуда у него письмо? Интуиция шептала, что неспроста мастер Эрицент сам передал послание, не из простого желания скоротать вечерок сидел и беседовал с эльфом. Наверное, было что-то в этом письме такое, что могло ранить душу. Но откуда тогда человеческому магу о том знать? Или секрет, что никак не желал узнавать Эвертин, и не секрет вовсе?
Увлекшись делами академии, эльф совсем забыл, что весь мир не вращается вокруг старинного замка, а живёт своей жизнью. Противостояние сначала с аристократами Ландина и магами, потом с собственным Повелителем затянули, став центром его интересов. А ведь наверняка есть много такого, что обошло стороной обитель знаний и что могло бы быть интересно Эвертину. Возможно, письмо и есть ответ на этот вопрос.
Лишь когда стало совсем темно, так, что не видно было кончиков пальцев вытянутой руки, эльф всё же решился. Он медленно, всё оттягивая неприятное, создал светящийся шар, осторожно, словно от этого зависело содержание письма, вскрыл конверт.
На колени выпало несколько миниатюр. Златовласая сероглазая Илиррина, которая, словно подражая Гааллитэ, танцевала в воздухе. На оборотной стороне ожидаемо была приписана фраза «Думая о вас, я способна взлететь». Кроме того потом Эвертин обнаружил и вполне объёмное письмо от своей наречённой. Но в данный момент куда больше его занимало второе изображение: смеющаяся Гааллите в свадебном наряде. С распущенными, украшенными цветами волосами, в многослойном платье, которое многие эльфийки начинали шить в тот день, когда заключались их помолвки, и традиционных мягких сапожках она казалась ожившей сказкой.
«Дорой друг Эвертин!
Мне бесконечно жаль, что ты не смог прибыть на мою свадьбу.
Не поверишь, присутствовали, наверное, все жители Затерянных островов, и только твоё отсутствие я почувствовала острее всего. Ты навсегда останешься моим старшим братом и верным другом, пусть я и стала теперь твоей Повелительницей. Ведь так?
Наверное, тебе не интересно будет слушать про те горы золота и драгоценностей, что пошли на украшение нашего праздника, а также те, которые были подарены Повелителю счастливыми подданными. Но я познакомилась с прекрасной девушкой. Её имя Илиррина.
Друг мой, почему ты никогда не рассказывал мне про свою невесту?! Она прекрасна, мила и воспитана. Знаю, что время твоей службы ещё не завершено, но не смей задерживаться среди человеческих девиц хотя бы ради неё!
И, конечно, я всё ещё жду от тебя свой свадебный подарок. Как насчёт ещё одного небольшого соревнования, когда мой супруг будет занят своими Повелительскими делами?
Твой верный друг и сестричка Гааллитэ».
Лишь когда плотный лист дорогой даже по мерам эльфов бумаги рассыпался пеплом, Эвертин понял, что даже не запомнил этого письма, как до последнего слова заучивал все короткие послания подруги детства.
Он знал, что однажды это произойдёт. Знал, что Гааллитэ уже достигла того возраста, когда эльфийкам позволено вступать в брак. Но одно дело знать, а совсем другое – видеть её такой прекрасной и радостной, читать написанные её руками строки и понимать, что детским мечтам о праве на собственный выбор любимой, пришёл крах. И вроде бы уже давно смирился и даже принял всё происходящее, но всё равно было больно.
Повелитель хочет узнать от него о жизни человеческих государств? Хорошо, пусть будет так. Только кто сказал, что нужно лезть в политику? Может, Эвертин ещё и слишком молод, чтобы играть в такие игры, но потом скажет, что старался в меру собственных возможностей и образования. Ведь на просторах Праймы живёт гораздо больше народа, чем при дворе Правителя Томрана. А в компании изучать быт и жизнь людей куда интереснее.
Кое-как запихав в конверт так и не прочитанные послания от родителей и Повелителя, даже помяв миниатюру с изображением невесты, Эвертин стремительно вышел из своего кабинета. В приёмной секретаря было пусто, поэтому эльф черкнул буквально несколько строк для девицы Миш и прошагал в свои комнаты.
Плащ, сменная рубашка, запасные сапоги, фляга с водой – многого ему и не нужно, эльфы умеют договориться с природой. Всё полетело в заплечный мешок. Немного подумав, Эвертин отправил туда и бутыль тёмного стекла, припасённую уже давно.
Конь, которого было принято считать директорским, не выразил никакого желания покидать уютную конюшню – то ли по старости лет, то ли по причине огромной лени. И Эвертин оседлал одну из учебных лошадей. Заклинание поиска не было самым легким, но после ухода Камиля прошло не так много времени, чтобы его ещё невозможно было догнать. Выяснив, в каком направлении ему двигаться, эльф пришпорил коня и выехал с территории академии.
— Ковальски, варианты.
— Стратегическое отступление.
— Поясните...
— Мы убегаем, но мужественно.
Пингвины из «Мадагаскара»
Эвертин настиг Камиля к рассвету. Кажется, маг ждал эльфа. По крайней мере, не выказал ожидаемого удивления от появления директора.
- Знаешь, я решил понаблюдать за тем, как мои старшекурсники приступят к практике, - с затуманенным взглядом поведал Эвертин ау-Легин. – А то надоело выслушивать: я туда не хочу, я сюда не хочу. Пусть проявят себя хотя бы там, куда их распределили.
- Верно-верно, - усмехнулся маг, сделав вид, что поверил незваному спутнику. – Но ты уверен, что твой конь способен продолжать путь? Наверняка всю ночь скакал.
- Уверен. В конце концов, я же эльф, и могу восстановить силы коню с помощью магии.
Наблюдать за тем, как Эвертин творит заклинание, всё равно, что смотреть на искрящийся водопад. Сразу становилась видна разница между человеческими магами и эльфами. Если человек врывался в то, что сотворила природа, ломал и менял под себя, то любой представитель древнего народа просил окружающий его мир – и мир менялся сам в угоду эльфу. При этом используемое количество силы было таково, что потребовались бы усилия как минимум пяти сильнейших магов, чтобы повторить нечто подобное.
За то время, пока Камиль сворачивал собственный лагерь и набирал в флягу воды, Эвертин завершил свою магию.
- Госпожа Сатоф. – устало поприветствовал Эвертин магиану. – У вас возникли ещё какие-то вопросы?
- Что вы, что вы! Я просто хотела уточнить кое-что по составу своей группы, - Нила мило хлопала ресницами, надувала губы и ни мгновения не стояла в покое, всё подыскивая наиболее выгодный ракурс для демонстрации своего тела.
- И что не так с группой?
- Дело в том, что мои напарники – все инициированные маги, а я – нет. И я очень переживаю, что не смогу выполнять задания на одном уровне с ними. Понимаете, инициация – это же раскрытие и увеличение силы мага, а я её не проходила. Значит,..
Эльф, положив подбородок на переплетённые пальцы, внимательно всматривался в Нилу Сатоф. Он ожидал подобного разговора и сейчас раздумывал, сказать девушке правду или же просто утешить её.
- Госпожа Сатоф, - прервал всё же директор речь студентки, - я вас услышал. Но, боюсь, мне придётся вас разочаровать. Приказом Правителя Томрана я не имею права проводить инициацию тех студентов, кто не является подданным Ландина. Вы проживали в Церрии, имеете в крови наследие и дейларийцев, и таранийцев, и сами не знаете, какому государству должны принести присягу. Потому я вынужден вам отказать.
- А если я приму гражданство Ландина? – девушка прижалась бедром к столу и наклонилась низко-низко.
- Тогда вам придётся в течение десяти лет отработать на благо страны, а после вопрос о вашей инициации будет решаться лично Правителем.
Да, такой закон тоже был совсем недавним, но именно Эвертин ау-Легин настоял на его принятии. Ведь бывают же и вечные странники, и перебежцы, и просто маги, которые ищут лучшей доли. Не все они полностью раскрывают свой внутренний резерв силы, а некоторые ведь и впрямь могут оказаться полезны государству. Оттого и согласился Правитель Томран с доводами эльфа.
- Но неужели для вашего друга Правитель не сделает исключения?
- Для моего друга? – директор Гин едва не подавился воздухом от такой формулировки. – Госпожа Сатоф, вы – студентка магической академии, я – ваш директор. О какой дружбе вы сейчас говорите?!
Девушка промолчала, лишь часто-часто захлопала ресницами, явно магически увеличенными. Эльф всё же закашлялся, а придя немного в себя, грозно рявкнул:
- Вон отсюда! На практику! А потом – домой, в родную Церрию!
Нилу Сатоф просто вынесло из кабинета Эвертина. Уже позже, вспоминая всю эту ситуацию, прокручивая мысленно все события, он понял, что впервые добился такого важного и недоступного для себя контроля над окружающим миром. Но в тот миг, когда назойливая студентка оставила его одного, эльф вновь всмотрелся в идеальные буквы полученного от невесты письма.
Как сильно отличались образы двух девушек! Одна ждала его за тридевять земель, изящная, утончённая, правильная – настоящая эльфийская леди. Вторая – темпераментная, хитрая, изворотливая – была перед глазами каждый день. Но сердце не лежало ни к одной из них.
И вопрос – подчиниться ли Повелителю или продолжать делать вид, что пропустил мимо почти прямой приказ стать шпионом – волновал куда больше отдалённого будущего.
Наверное, Эвертин ау-Легин просидел так слишком долго, потому что в дверь раздался стук, и девица Миш бочком протиснулась в кабинет.
- Директор Гин, вас спрашивает ваш друг, - улыбнувшись, сообщила она.
- Опять друг?! – недавнее недовольство всколыхнулось волной. – Если это очередная недовольная жизнью студентка, или якобы брошенная мною с младенцем на руках женщина, или вообще любая особа женского пола – гоните её в шею!
- Ну, на особу женского пола я точно не похож, - подвинув секретаря, в кабинет директора широко шагнул мужчина с красноватым оттенком кожи. – Но откуда такая нелюбовь к ним, очень интересно узнать.
- Камиль Эрицент! – сразу признал знакомца эльф. – Давно тебя видно не было.
- Да ты и один, как я посмотрю, не тоскуешь.
Мужчины устроились на удобном диване и завели долгий разговор. Несколько раз Эвертин слышал голоса студентов, жаждущих попасть пред эльфийские очи директора, но девица Миш упорно отказывалась пускать кого-либо. И эльф был благодарен госпоже Зак что так хорошо выучила свою преемницу.
Старым знакомым было, что вспомнить – от блужданий по северу Ландина до каких-то мелочей, случайно встреченных в странствиях. Если Эвертин и завидовал немного Камилю, то успешно это скрывал. Зато с гордостью рассказывал о тех изменениях, которых добился, будучи директором академии, как изменилось само отношение к обучению в стенах вверенного ему заведения.
Больше здесь не было сынков приближённых Правителя только потому, что они аристократы и кому-то заплатили. Студенты большую часть времени тратили не на бестолковое заучивание теории, кто и когда придумал какое заклинание, а практиковались в их применении. Появилась полугодовая практика на последнем курсе вместо обязательной отработки под руководством какого-нибудь кабинетного мага.
Но появились и обязательные повинности. Все адепты приносили присягу служения своему государству, если хотели пройти инициацию. Те, кто не могли оплатить обучение (а таких студентов много было среди простолюдинов), должны были отработать на благо Ландина пять лет после выпуска из академии.
Мастер Эрицент внимательно слушал своего юного товарища и с улыбкой кивал, обозначая каждое его достижение или нововведение. Когда же эльф притомился от рассказов, усмехнулся:
- Ты – первый достойный директор академии за многие годы, Эвертин. Многие эльфы до того воспринимали своё пребывание на земле людей как ссылку, и ни один не пытался соответствовать духу и букве древнего договора.
- Так тебе многие эльфы известны? – Эвертин задумался, что-то считая в уме. – Но мне казалось, срок жизни человеческих магов ограничен полутора столетиями. Значит, либо множество эльфов до меня - \то всего четверо или пятеро, либо ты что-то скрываешь.
- Арифметика – полезная наука, но не для дружбы, - уклонился маг от ответа. – Расскажи лучше, как обстоят дела с адептами. Наверняка, девушки проходу такому красавцу, как ты не дают.
Эвертин смутился, но всё же ответил.
- Верно, особенно те, кто стремятся достичь собственной выгоды. Я порой думаю, не подправить ли мне собственную иллюзию – навести, например, на лицо с десяток бородавок или прикинуться дряхлым старикашкой с отвисшей губой – встретился мне один такой яркий персонаж во время путешествия.
- Боюсь, это не поможет, - захохотал Камиль, но быстро успокоился. – Директор – это такая должность, что будь ты хоть зубастой акулой, всё равно станут в любви признаваться. А уж учитывая то, что с твоей подачи Правитель Томран дал добро на обучение граждан иных государств, наверняка, и от шпионов отбоя нет.
Эвертин поморщился – само слово «шпион» вызывало у него приступ головной боли. Почему-то показалось, что Камиль читал послания, полученные от Повелителя, хотя такого точно не могло быть.
- Не один ли из них и ты? – огрызнулся эльф.
- Нет, я не шпион, поверь, - серьёзно ответил маг. – У меня почти такие же обязательства, как и у Повелителя Затерянных островов. Только я не с одним Правителем договор в своё время заключил, а с многими. Стал, что называется, единственным человеком, который имеет доступ к любому двору, этаким гарантом мира в Прайме. Просто хочу сказать, что твою активность везде заметили, и некоторые власть имущие считают, что молоденький эльф – лёгкая добыча для их интриг.
Они замолчали. Эвертин пытался осмыслить услышанное. Выходит, на сей раз Камиль Эрицент явился, чтобы предупредить его о некой опасности, возможно, заговоре против самого эльфа. Наверное, некоторые люди забыли, как эльфы мстят за своих соотечественников, - мелькнула злая мысль. Но тут же сменилась переживаниями – а не оказался ли уже в академии кто-то из этих шпионов. Уж не Нила ли Сатоф – одна из них?!
- Кажется, я поселил в твоё сердце сомнения, - вздохнул Камиль. – Прости, не хотел испортить настроение. Лишь решил по-дружески предупредить тебя о возможных неприятностях.
- Всё хорошо, - мотнул головой эльф. – Я и впрямь чересчур увлёкся академией. Наверное, мной не только Правители Праймы недовольны, но и мой Повелитель, ведь я так упорно игнорирую его приказы.
- Ты хорош именно потому, что такой, как есть. И студенты искренне тобой восхищаются – встречались мне некоторые твои птенцы. И даже задубевшие в своём упрямстве маги старой школы признают правоту «настырного юнца». Просто повзрослей немного, чтобы не попасть в беду. А не исполнять приказы Повелителя – это сильно! – маг усмехнулся. – Да и есть такие приказы, которые исполнять глупо. Напиши ему об этом и живи спокойно.
Они ещё долго разговаривали о разном, и только года Камиль Эрицент стал собираться, он протянул эльфу плотный запечатанный конверт. Очередное письмо и, судя по толщине конверта, весьма объёмное.
- Помни: ты – это только ты, и никто больше, - напоследок сказал нечто непонятное маг и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.
Эвертин ещё долго сидел, глядя на плещущееся в бокале вино. Уже за окном стемнело, в комнате воцарились сумерки, а он всё держал в руках конверт, не желая его открывать. Неужели он что-то пропустил и Камиль на самом деле ему не друг, а подосланный Арбеаном ау-Тораном шпион? Откуда у него письмо? Интуиция шептала, что неспроста мастер Эрицент сам передал послание, не из простого желания скоротать вечерок сидел и беседовал с эльфом. Наверное, было что-то в этом письме такое, что могло ранить душу. Но откуда тогда человеческому магу о том знать? Или секрет, что никак не желал узнавать Эвертин, и не секрет вовсе?
Увлекшись делами академии, эльф совсем забыл, что весь мир не вращается вокруг старинного замка, а живёт своей жизнью. Противостояние сначала с аристократами Ландина и магами, потом с собственным Повелителем затянули, став центром его интересов. А ведь наверняка есть много такого, что обошло стороной обитель знаний и что могло бы быть интересно Эвертину. Возможно, письмо и есть ответ на этот вопрос.
Лишь когда стало совсем темно, так, что не видно было кончиков пальцев вытянутой руки, эльф всё же решился. Он медленно, всё оттягивая неприятное, создал светящийся шар, осторожно, словно от этого зависело содержание письма, вскрыл конверт.
На колени выпало несколько миниатюр. Златовласая сероглазая Илиррина, которая, словно подражая Гааллитэ, танцевала в воздухе. На оборотной стороне ожидаемо была приписана фраза «Думая о вас, я способна взлететь». Кроме того потом Эвертин обнаружил и вполне объёмное письмо от своей наречённой. Но в данный момент куда больше его занимало второе изображение: смеющаяся Гааллите в свадебном наряде. С распущенными, украшенными цветами волосами, в многослойном платье, которое многие эльфийки начинали шить в тот день, когда заключались их помолвки, и традиционных мягких сапожках она казалась ожившей сказкой.
«Дорой друг Эвертин!
Мне бесконечно жаль, что ты не смог прибыть на мою свадьбу.
Не поверишь, присутствовали, наверное, все жители Затерянных островов, и только твоё отсутствие я почувствовала острее всего. Ты навсегда останешься моим старшим братом и верным другом, пусть я и стала теперь твоей Повелительницей. Ведь так?
Наверное, тебе не интересно будет слушать про те горы золота и драгоценностей, что пошли на украшение нашего праздника, а также те, которые были подарены Повелителю счастливыми подданными. Но я познакомилась с прекрасной девушкой. Её имя Илиррина.
Друг мой, почему ты никогда не рассказывал мне про свою невесту?! Она прекрасна, мила и воспитана. Знаю, что время твоей службы ещё не завершено, но не смей задерживаться среди человеческих девиц хотя бы ради неё!
И, конечно, я всё ещё жду от тебя свой свадебный подарок. Как насчёт ещё одного небольшого соревнования, когда мой супруг будет занят своими Повелительскими делами?
Твой верный друг и сестричка Гааллитэ».
Лишь когда плотный лист дорогой даже по мерам эльфов бумаги рассыпался пеплом, Эвертин понял, что даже не запомнил этого письма, как до последнего слова заучивал все короткие послания подруги детства.
Он знал, что однажды это произойдёт. Знал, что Гааллитэ уже достигла того возраста, когда эльфийкам позволено вступать в брак. Но одно дело знать, а совсем другое – видеть её такой прекрасной и радостной, читать написанные её руками строки и понимать, что детским мечтам о праве на собственный выбор любимой, пришёл крах. И вроде бы уже давно смирился и даже принял всё происходящее, но всё равно было больно.
Повелитель хочет узнать от него о жизни человеческих государств? Хорошо, пусть будет так. Только кто сказал, что нужно лезть в политику? Может, Эвертин ещё и слишком молод, чтобы играть в такие игры, но потом скажет, что старался в меру собственных возможностей и образования. Ведь на просторах Праймы живёт гораздо больше народа, чем при дворе Правителя Томрана. А в компании изучать быт и жизнь людей куда интереснее.
Кое-как запихав в конверт так и не прочитанные послания от родителей и Повелителя, даже помяв миниатюру с изображением невесты, Эвертин стремительно вышел из своего кабинета. В приёмной секретаря было пусто, поэтому эльф черкнул буквально несколько строк для девицы Миш и прошагал в свои комнаты.
Плащ, сменная рубашка, запасные сапоги, фляга с водой – многого ему и не нужно, эльфы умеют договориться с природой. Всё полетело в заплечный мешок. Немного подумав, Эвертин отправил туда и бутыль тёмного стекла, припасённую уже давно.
Конь, которого было принято считать директорским, не выразил никакого желания покидать уютную конюшню – то ли по старости лет, то ли по причине огромной лени. И Эвертин оседлал одну из учебных лошадей. Заклинание поиска не было самым легким, но после ухода Камиля прошло не так много времени, чтобы его ещё невозможно было догнать. Выяснив, в каком направлении ему двигаться, эльф пришпорил коня и выехал с территории академии.
Глава 6
— Ковальски, варианты.
— Стратегическое отступление.
— Поясните...
— Мы убегаем, но мужественно.
Пингвины из «Мадагаскара»
Эвертин настиг Камиля к рассвету. Кажется, маг ждал эльфа. По крайней мере, не выказал ожидаемого удивления от появления директора.
- Знаешь, я решил понаблюдать за тем, как мои старшекурсники приступят к практике, - с затуманенным взглядом поведал Эвертин ау-Легин. – А то надоело выслушивать: я туда не хочу, я сюда не хочу. Пусть проявят себя хотя бы там, куда их распределили.
- Верно-верно, - усмехнулся маг, сделав вид, что поверил незваному спутнику. – Но ты уверен, что твой конь способен продолжать путь? Наверняка всю ночь скакал.
- Уверен. В конце концов, я же эльф, и могу восстановить силы коню с помощью магии.
Наблюдать за тем, как Эвертин творит заклинание, всё равно, что смотреть на искрящийся водопад. Сразу становилась видна разница между человеческими магами и эльфами. Если человек врывался в то, что сотворила природа, ломал и менял под себя, то любой представитель древнего народа просил окружающий его мир – и мир менялся сам в угоду эльфу. При этом используемое количество силы было таково, что потребовались бы усилия как минимум пяти сильнейших магов, чтобы повторить нечто подобное.
За то время, пока Камиль сворачивал собственный лагерь и набирал в флягу воды, Эвертин завершил свою магию.
