От неожиданности Лэйли даже не пикнула — покорно потащилась за ним. Он почти сразу же свернул в какой-то то ли тайный ход, то ли ход для слуг, то ли просто забытый простенок, и это был всего лишь первый из бесчисленных узких коридорчиков и простеночков, по которым они шли, протискивались и иногда даже карабкались и перепрыгивали, так что Лэйли собрала на подол, наверное, всю местную вековую пыль и расшатала каблук.
К концу путешествия из головы выветрились остатки мечтательности. Практичность же предоставила целый список вопросов, первым из которых был: «Как я объясню маме пыльное платье?», а вторым «Как скоро меня хватятся на балу?».
Третий и обдумывать было нечего: «Что мне за это будет?». Ничего хорошего.
Она набродилась с принцессой по пылище на серьезный разговор. Как минимум.
Наконец они добрались до какой-то каморки, заваленной строительным мусором. Угол у окошка был аккуратно расчищен. Туда кто-то притащил изящно-кривоногий письменный стол темного дерева, в своем дизайнерском великолепии совершенно не подходивший этому месту. На нем неаккуратными грудами высились бумаги, а на самой середине стола, очищенной явно методом «сдвигаем хлам в сторону», валялась толстенная книга с варварски заляпавшим половину обложки штампом дворцовой библиотеки.
В другом углу, который, кажется, все-таки пытались отчистить от строительного мусора, стоял шкаф с неплотно прикрытой дверцей, в которой голубело утреннее платье принцессы.
А посреди комнаты стояла древняя арка.
— Откуда вы раздобыли этот хлам? — светски поинтересовалась Лэйли, разглядывая арку досмотра, спроектированную, наверное, еще во времена ее дедушки.
Она была меньше, чем современные. Отец бы в нее не пролез, матушке пришлось бы пригнуться. Вряд ли в те времена все были ростом с Лэйли. Видимо, были какие-то ограничения в корневом заклинании, влиявшие на максимальный размер арки, которые придумали, как обходить, уже позже. Руны были высечены прямо на камне, а не нанесены специальной краской, а еще…
— Встаньте на постамент, — попросил принцесса.
Да, толстенный каменный постамент с грубо высеченным магическим кругом. Современные арки как-то обходились без дополнительного круга на земле.
Ушгару бы понравилась эта арка. Лэйли-то ее и узнала потому, что их телепортист прямо-таки маниакально охотился за артефактами ветви рунной магии, его даже как-то чуть не арестовали за излишний энтузиазм.
Императорский дворец и правда полон сокровищ. Интересно, а что за книгу читает принцесса?
Лэйли отрицательно качнула головой, заодно отгоняя лишние мысли.
— Во-первых, я не собираюсь снимать защитные артефакты, — сказала она и замолчала.
Она не стала уточнять, что если отколет с платья безобидную брошку в виде птички, сюда мигом прилетит отнюдь не безобидная матушка.
— А во-вторых?
— Могу ли я выразить свое недоверие так, чтобы при этом не оскорбить представитель… ницу императорской семьи? Если что-то выглядит как древняя арка досмотра, но я, к сожалению, недостаточно компетентна, чтобы понять знаки на постаменте… я не могу быть уверена, что это арка досмотра, — Лэйли опустила глаза, — прошу простить мое невежество, принцесса. Однако я могу поручиться, что на мне нет никаких подслушивающих артефактов.
— Могу ли я вам верить?
— Вам решать.
— Тогда я попрошу вас довериться мне. — пожал плечами принцесса и шагнул в арку. — к сожалению, — сказал он спустя довольно долгую паузу, — нужно немного времени, чтобы она точно сработала… Но, как видите, со мной все в порядке.
— Со мной тоже, — улыбнулась Лэйли, — простите.
— Нет, я могу понять. — Что-то щелкнуло, и принцесса легко спрыгнул с камня на пол. — Половина проверки лучше, чем ничего. Можешь звать меня Сенни, кстати.
— Лэйли. — она склонилась в реверансе, — Я поняла.
Половина проверки… Принцесса сам себе не доверяет? Дурная была идея — идти с ним.
— В мужском роде, но только здесь. Эта штука… защищает это место.
— Значит ли это, что лорд Энтель не может открыть сюда портал?
Искусный телепортист может открыть портал к хорошо знакомому человеку. Там, в лабиринте, лорд Энтель так открыл портал к принцессе… Ему, если что, не придется паутину по тайным ходам мантией обмахивать…
— Лорд Энтель не знает об этом месте. Арка немного искажает сложные заклинания, в том числе и поисковые, а над этой комнатой — мои покои, а отец запретил кому-либо там появляться. Кроме пары немых горничных, конечно, — сказал принцесса и приподнял в горькой ухмылке уголок губ.
— Вы очень несчастны, я полагаю, — вежливо отозвалась Лэйли, ведь именно этого от нее и ожидали.
— И потому прошу тебя о помощи. — принцесса зачем-то взял ее за руки, — Умоляю.
— Что это был за арбалет? — спросила Лэйли, пряча руки за спину. — Что за арбалет я спрятала?
— Возможно, из него стреляли в Амелу, — принцесса нахмурился, — но щит сработал, и она даже не заметила, зато охрана дворца теперь на ушах стоит. Кем бы ни был этот идиот — очень глупая была затея.
Было покушение? Странно, что бал не отменили… отец-император не захотел расстраивать балованную дочурку? Или не воспринял всерьез?
— Если конечной целью не было подбросить вам арбалет, — Лэйли отошла к узкому окошку, из которого лились на захламленный стол последние лучи заходящего солнца.
Оно оказалось не застеклено. Она вдохнула свежий воздух полной грудью.
Ветер подует – все разлетится…
— Никто не знал, что я пойду в лабиринт.
— Ой ли? Но если бы я не забрала его, лорд мог бы открыть портал к принцессе, вооруженной арбалетом… Просто предполагаю.
А принцесса всячески поддакивает, что его все ненавидят. Что с Лэйли сделают, если окажется, что она и правда порушила чьи-то планы? Это поступок посерьезнее запачканного платья, и насолила она вовсе не любящей матушке…
— И поэтому я и решила… решил вам довериться. Твои предположения должны часто сбываться, ты же пророчица.
— Забавно, — сказала Лэйли, — вы второй сын Императора. И единственный человек, которому вы можете довериться — это девчонка, которую вы узнали утром?
— Ты меня спасла.
— Мне было видение, — Лэйли пожала плечами, увлеченно рассматривая верхушки деревьев в императорском парке, которые колебались под порывами ветра. Если прислушаться, они едва слышно шумели, и она бы с удовольствием постояла бы здесь и прислушалась, но…
Принцесса. Да, принцесса. У нее за спиной принцесса, и хорошо бы понять, чего ему надо. Раз уж совершила такую глупость и пришла сюда.
— Мне было видение, — повторила она, — и это все. Не думайте, что есть что-то еще. Не ведите себя так, как будто… я единственная, кому вы можете довериться? Это дешевый трюк — заставить кого-то чувствовать себя спасителем угнетенных. На него разве что ребенок купится. Да и кто здесь угнетенный? Принцесса, дочь Императора? Ха! Давайте прямо: что вам надо, принцесса?
— Но вы единственная, кто знает мою тайну.
— Ври больше, — Лэйли не выдержала, оттолкнулась двумя руками от стола и обернулась, — ты просто думаешь, что я достаточно глупа, чтобы ввязаться в твою интригу.
На лице принцессы было крупными буквами написано непонимание.
— Какую интригу?
— Не знаю. Знать не хочу. Но ты мне, наверное, сейчас скажешь, да?
Принцесса шевельнул желваками. Невинно-возмущенное выражение сползало с него клочьями, и через него проступало что-то… пожалуй, раздражение? Или растерянность? Что-то между?
Неуверенность? Опаска?
Что угодно шло ему больше умоляющего взгляда.
Он наконец-то был… настоящим, что ли. Лэйли не была уверена, что это ощущение значит, но ей показалось, что это хороший знак.
— Ладно. Ты права. Давай прямо. — сказал он угрюмо. — Амела — подменыш из Прорыва. Я не знаю, что за магию она использует, но она зачаровала всех.
Лэйли невольно присвистнула.
Принцесса с козырей пошел. Если это правда, ничего хорошего Амелу не ждет. Чья-то чужая душа съела душу принцессы и теперь живет в ее теле… Какой ужас!
Если это правда. Если.
Такого просто не может быть. Не в Императорской семье. Даже в крестьянских хижинах над колыбельками артефакты вешают, а тут, наверное, и вовсе вся детская с пола до потолка охранными знаками расписана, дракон прямым плевком не пробьет…
— Чем докажешь?
— Ее все обожают.
— Ого… Это, конечно, все меняет. — едко сказала Лэйли, — Обычно люди просто ненавидят миленьких четырехлетних девочек с пухленькими щечками. Мне ночью домой возвращаться, ты не мог бы покороче?
Зря она сюда пришла. Придется тратить время на банальную ревность к младшей сестре от слишком заигравшегося капризного мальчишки. Даже больше, то, что принцесса сказал про Амелаиллу, если вдруг дойдет до Императора, могло сойти с рук ему — но не его слушателям.
Это было то, что Енглая называла «смертельными разговорами», и, хотя Лэйли только начинала осознавать всю их опасность, ей уже не нравилось.
— Она зачаровала и Императора тоже. Ты же видела, что он для нее сделал! Он с Шаном столько времени в жизни не проводил! Я почти уверена, что он хочет передать ей Лес!
— Его право. — пожала плечами Лэйли, — Даже если она подменыш, это не значит, что она хочет устроить конец света. Почему бы нет?
— Нам с Шаном уже по пятнадцать, но отец до сих пор не позволил нам войти в Лес, — тихо сказал Сенни, — если ему больше не нужен будет запасной мальчик на роль Хранителя… Если он решит, что Амела больше подходит… Он меня убьет, Лэйли. Принцесса Сенниления в любом случае погибла бы после признания Лесом Ганаи одного из наследников. Но у меня все еще оставался шанс, что Шан не справится. Сейчас, если Шан не справится и погибнет в Лесу… Амела точно сможет. Она гений. Она больше всех нас взяла от отца. А еще она смогла как-то сделать так… что отец ее любит. Еще лет пять назад я бы ни за что не поверил, что такое возможно… И до сих пор не могу поверить, что это не какая-то магия. Звучит… по-дурацки, но поверь мне!
Он вцепился было в ее плечи, но почти сразу отдернул руки.
— Извини, — сказал он, — искренность мне тяжело дается.
Лэйли не поняла и половины того, что он только что сказал. Всю ее голову заняло только «он меня убьет». «Он» — это отец. «Меня» — это сына. Отец убьет сына, которого до этого заточил в женское платье. Отец… убьет… сына? Так вообще бывает? За что?
— Искренность? — тупо повторила она.
— Хватит так смотреть! — Сенни мотнул головой так, что с головы его слетел берет, — Ладно! Я хочу шанс! Шанс попытаться!
— Потому что Хранитель унаследует трон? — тихо сказала Лэйли.
Трон. Ради трона сыновья убивают отцов, наверное, наоборот тоже бывает… Лэйли ухватилась за эту мысль и решила притвориться, что это хоть немного похоже на разумное объяснение.
— Потому что я не хочу умирать, — серьезно ответил Сенни, — и ты мой единственный шанс дожить до совершеннолетия, Сердце Севера. В отличие от меня, тебя наверняка обучали, что делать.
— Мой Лес — другой.
— Принципы всегда одни и те же.
Она не знала, что ему ответить. Достаточно было одного этого разговора, чтобы навлечь беды на всю свою семью, на папиных воинов, на слуг, на людей в их деревнях…
И на другой чаше весов — мальчишка с загнанным взглядом, который настолько отчаялся, что готов положиться на первую встречную, которая хоть как-то ему помогла.
Она — Сердце Севера. В таких случаях говорят выбирать сердцем? Но ее собственное билось в груди испуганной птичкой и совсем не помогало.
— Ваш Лес спрятан в парке, верно? — сказала она, потому что надо было что-то сказать, а она не знала, что.
— Да. Вход в Лес в сердце лабиринта. Это очень хитрое пространственное заклинание… поэтому это единственный вход.
— И там, конечно, стоит кто-нибудь из тех, кто прошел с твоим отцом войну бок о бок. Так он тебя и пустит, ага! Я… не знаю, как тебе помочь, Сенни. Я не смогу войти с тобой в Лес — потому что это твой путь и твой Лес, Лес Ганаи примет лишь кровь Эйсоргов. И я не владею никакой таинственной запретной магией, которая могла бы снять охрану. И тем более я не смогу убедить Императора дать тебе шанс. Я боюсь, что меня хватятся на балу… я боюсь, что не смогу придумать, как объяснить пыль на моем платье. Я боюсь, что об этом разговоре кто-то узнает, — Лэйли моргнула, и вдруг поняла, что плачет — слезы капнули на пышный подол, и она села на стул, чтобы не оступиться случайно в помутневшем мире, и чтобы удобно было закрыть лицо руками, — это страшно. Даже если бы я что-то могла…
Сенни помрачнел, увидев ее слезы. Он так легко принял ее отказ, как будто всю жизнь только и делал, что принимал отказы.
Лэйли эта мысль добила, и она зарыдала уже совершенно не заботясь, что лицо распухнет.
Он встал на колени, достал из кармана куртки платочек, и начал сосредоточенно оттирать пыль с подола.
— Извини, — сказал он, — ты права. Я так увлекся, что и забыл, что ты не только Пророчица и будущая Хранительница Севера, что ты… что ты меня младше, и что… Прости. Я зря попытался тебя впутать. Только ты не плачь больше, ладно? — он потянулся было похлопать ее по колену, но неловко отдернул руку.
— Я, — Лэйли некрасиво шмыгнула распухшим носом, — ночью уезжаю-у-у… Чем я могу помочь? Я хотела бы! Но мало могу! Мне так жаль! Совсем нет времени! Извини, Сенни… Но! — она вдруг оживилась, — Я видела тебя взрослым…
«На эшафоте», — вспомнила она и слезы полились еще пуще.
Сенни в замешательстве протянул было ей пыльный платок, но понял свою ошибку до того, как Лэйли успела его сцапать. Пометался по комнате, и наконец решительно распахнул шкаф и рванул кружева с рукава платья принцессы Сеннилении.
Внезапный звук рвущейся ткани немного отвлек от рыданий, протянутые кипенно-белые кружева привлекли внимание, а растерянный вид Сенни заставил Лэйли рассмеяться немного истеричным, но все-таки смехом.
— Прости, — еще раз сказала она, отсмеявшись, — я такая плакса… Мне так жаль тебя, но я так мало могу… но если… ты придумаешь какую-нибудь переписку, я постараюсь передать тебе рецепт отваров и как их пить, и когда, и… зачем… и все такое. Вот.
Ей уже было стыдно за слезы, и за то что она так перепугалась. Но, кажется, Сенни не держал обиды.
— Этого уже много, — сказал Сенни, широко улыбнувшись. — Спасибо. Я что-нибудь обязательно придумаю. Какую-нибудь переписку… Да, какую-нибудь переписку.
Лэйли нашли дремлющей в комнатке для слуг в полузаброшенной восточной башне. На вопрос, как она туда попала, она подняла ясные глаза, и честно-честно сказала:
— Видение. Не помню.
Бледная матушка на это только головой покачала.
— Спасибо вам, леди Айкили, — кивнула она пожилой магиссе, — спасибо за уделенное мне время.
— Я проиграла вам желание, — лукаво улыбнулась та, — и, право, вы могли попросить больше, чем мой, признаю, довольно неумелый телепорт.
Она носила лиловое и обходилась почти без украшений. Только едва заметные капельки обсидиана в мочках ушей.
Наверное, она в трауре, решила Лэйли.
Интересно, подумала она, кого она привела на праздник? Дочь? Внучку? Племянницу?
— Благодарна капризу судьбы, столкнувшему нас за карточным столом, — сказала матушка, — вас не затруднит?..
— Конечно-конечно, подержи, милая, — магисса отдала Лэйли сумочку и воздела руки.
В воздухе заклубился туман, уплотнился, принял форму двери. Магисса нахмурилась и сказала пару слов на незнакомом Лэйле языке, почти выкрикивая гласные, и дверь открылась, медленно, с усилием.
К концу путешествия из головы выветрились остатки мечтательности. Практичность же предоставила целый список вопросов, первым из которых был: «Как я объясню маме пыльное платье?», а вторым «Как скоро меня хватятся на балу?».
Третий и обдумывать было нечего: «Что мне за это будет?». Ничего хорошего.
Она набродилась с принцессой по пылище на серьезный разговор. Как минимум.
Наконец они добрались до какой-то каморки, заваленной строительным мусором. Угол у окошка был аккуратно расчищен. Туда кто-то притащил изящно-кривоногий письменный стол темного дерева, в своем дизайнерском великолепии совершенно не подходивший этому месту. На нем неаккуратными грудами высились бумаги, а на самой середине стола, очищенной явно методом «сдвигаем хлам в сторону», валялась толстенная книга с варварски заляпавшим половину обложки штампом дворцовой библиотеки.
В другом углу, который, кажется, все-таки пытались отчистить от строительного мусора, стоял шкаф с неплотно прикрытой дверцей, в которой голубело утреннее платье принцессы.
А посреди комнаты стояла древняя арка.
— Откуда вы раздобыли этот хлам? — светски поинтересовалась Лэйли, разглядывая арку досмотра, спроектированную, наверное, еще во времена ее дедушки.
Она была меньше, чем современные. Отец бы в нее не пролез, матушке пришлось бы пригнуться. Вряд ли в те времена все были ростом с Лэйли. Видимо, были какие-то ограничения в корневом заклинании, влиявшие на максимальный размер арки, которые придумали, как обходить, уже позже. Руны были высечены прямо на камне, а не нанесены специальной краской, а еще…
— Встаньте на постамент, — попросил принцесса.
Да, толстенный каменный постамент с грубо высеченным магическим кругом. Современные арки как-то обходились без дополнительного круга на земле.
Ушгару бы понравилась эта арка. Лэйли-то ее и узнала потому, что их телепортист прямо-таки маниакально охотился за артефактами ветви рунной магии, его даже как-то чуть не арестовали за излишний энтузиазм.
Императорский дворец и правда полон сокровищ. Интересно, а что за книгу читает принцесса?
Лэйли отрицательно качнула головой, заодно отгоняя лишние мысли.
— Во-первых, я не собираюсь снимать защитные артефакты, — сказала она и замолчала.
Она не стала уточнять, что если отколет с платья безобидную брошку в виде птички, сюда мигом прилетит отнюдь не безобидная матушка.
— А во-вторых?
— Могу ли я выразить свое недоверие так, чтобы при этом не оскорбить представитель… ницу императорской семьи? Если что-то выглядит как древняя арка досмотра, но я, к сожалению, недостаточно компетентна, чтобы понять знаки на постаменте… я не могу быть уверена, что это арка досмотра, — Лэйли опустила глаза, — прошу простить мое невежество, принцесса. Однако я могу поручиться, что на мне нет никаких подслушивающих артефактов.
— Могу ли я вам верить?
— Вам решать.
— Тогда я попрошу вас довериться мне. — пожал плечами принцесса и шагнул в арку. — к сожалению, — сказал он спустя довольно долгую паузу, — нужно немного времени, чтобы она точно сработала… Но, как видите, со мной все в порядке.
— Со мной тоже, — улыбнулась Лэйли, — простите.
— Нет, я могу понять. — Что-то щелкнуло, и принцесса легко спрыгнул с камня на пол. — Половина проверки лучше, чем ничего. Можешь звать меня Сенни, кстати.
— Лэйли. — она склонилась в реверансе, — Я поняла.
Половина проверки… Принцесса сам себе не доверяет? Дурная была идея — идти с ним.
— В мужском роде, но только здесь. Эта штука… защищает это место.
— Значит ли это, что лорд Энтель не может открыть сюда портал?
Искусный телепортист может открыть портал к хорошо знакомому человеку. Там, в лабиринте, лорд Энтель так открыл портал к принцессе… Ему, если что, не придется паутину по тайным ходам мантией обмахивать…
— Лорд Энтель не знает об этом месте. Арка немного искажает сложные заклинания, в том числе и поисковые, а над этой комнатой — мои покои, а отец запретил кому-либо там появляться. Кроме пары немых горничных, конечно, — сказал принцесса и приподнял в горькой ухмылке уголок губ.
— Вы очень несчастны, я полагаю, — вежливо отозвалась Лэйли, ведь именно этого от нее и ожидали.
— И потому прошу тебя о помощи. — принцесса зачем-то взял ее за руки, — Умоляю.
— Что это был за арбалет? — спросила Лэйли, пряча руки за спину. — Что за арбалет я спрятала?
— Возможно, из него стреляли в Амелу, — принцесса нахмурился, — но щит сработал, и она даже не заметила, зато охрана дворца теперь на ушах стоит. Кем бы ни был этот идиот — очень глупая была затея.
Было покушение? Странно, что бал не отменили… отец-император не захотел расстраивать балованную дочурку? Или не воспринял всерьез?
— Если конечной целью не было подбросить вам арбалет, — Лэйли отошла к узкому окошку, из которого лились на захламленный стол последние лучи заходящего солнца.
Оно оказалось не застеклено. Она вдохнула свежий воздух полной грудью.
Ветер подует – все разлетится…
— Никто не знал, что я пойду в лабиринт.
— Ой ли? Но если бы я не забрала его, лорд мог бы открыть портал к принцессе, вооруженной арбалетом… Просто предполагаю.
А принцесса всячески поддакивает, что его все ненавидят. Что с Лэйли сделают, если окажется, что она и правда порушила чьи-то планы? Это поступок посерьезнее запачканного платья, и насолила она вовсе не любящей матушке…
— И поэтому я и решила… решил вам довериться. Твои предположения должны часто сбываться, ты же пророчица.
— Забавно, — сказала Лэйли, — вы второй сын Императора. И единственный человек, которому вы можете довериться — это девчонка, которую вы узнали утром?
— Ты меня спасла.
— Мне было видение, — Лэйли пожала плечами, увлеченно рассматривая верхушки деревьев в императорском парке, которые колебались под порывами ветра. Если прислушаться, они едва слышно шумели, и она бы с удовольствием постояла бы здесь и прислушалась, но…
Принцесса. Да, принцесса. У нее за спиной принцесса, и хорошо бы понять, чего ему надо. Раз уж совершила такую глупость и пришла сюда.
— Мне было видение, — повторила она, — и это все. Не думайте, что есть что-то еще. Не ведите себя так, как будто… я единственная, кому вы можете довериться? Это дешевый трюк — заставить кого-то чувствовать себя спасителем угнетенных. На него разве что ребенок купится. Да и кто здесь угнетенный? Принцесса, дочь Императора? Ха! Давайте прямо: что вам надо, принцесса?
— Но вы единственная, кто знает мою тайну.
— Ври больше, — Лэйли не выдержала, оттолкнулась двумя руками от стола и обернулась, — ты просто думаешь, что я достаточно глупа, чтобы ввязаться в твою интригу.
На лице принцессы было крупными буквами написано непонимание.
— Какую интригу?
— Не знаю. Знать не хочу. Но ты мне, наверное, сейчас скажешь, да?
Принцесса шевельнул желваками. Невинно-возмущенное выражение сползало с него клочьями, и через него проступало что-то… пожалуй, раздражение? Или растерянность? Что-то между?
Неуверенность? Опаска?
Что угодно шло ему больше умоляющего взгляда.
Он наконец-то был… настоящим, что ли. Лэйли не была уверена, что это ощущение значит, но ей показалось, что это хороший знак.
— Ладно. Ты права. Давай прямо. — сказал он угрюмо. — Амела — подменыш из Прорыва. Я не знаю, что за магию она использует, но она зачаровала всех.
Лэйли невольно присвистнула.
Принцесса с козырей пошел. Если это правда, ничего хорошего Амелу не ждет. Чья-то чужая душа съела душу принцессы и теперь живет в ее теле… Какой ужас!
Если это правда. Если.
Такого просто не может быть. Не в Императорской семье. Даже в крестьянских хижинах над колыбельками артефакты вешают, а тут, наверное, и вовсе вся детская с пола до потолка охранными знаками расписана, дракон прямым плевком не пробьет…
— Чем докажешь?
— Ее все обожают.
— Ого… Это, конечно, все меняет. — едко сказала Лэйли, — Обычно люди просто ненавидят миленьких четырехлетних девочек с пухленькими щечками. Мне ночью домой возвращаться, ты не мог бы покороче?
Зря она сюда пришла. Придется тратить время на банальную ревность к младшей сестре от слишком заигравшегося капризного мальчишки. Даже больше, то, что принцесса сказал про Амелаиллу, если вдруг дойдет до Императора, могло сойти с рук ему — но не его слушателям.
Это было то, что Енглая называла «смертельными разговорами», и, хотя Лэйли только начинала осознавать всю их опасность, ей уже не нравилось.
— Она зачаровала и Императора тоже. Ты же видела, что он для нее сделал! Он с Шаном столько времени в жизни не проводил! Я почти уверена, что он хочет передать ей Лес!
— Его право. — пожала плечами Лэйли, — Даже если она подменыш, это не значит, что она хочет устроить конец света. Почему бы нет?
— Нам с Шаном уже по пятнадцать, но отец до сих пор не позволил нам войти в Лес, — тихо сказал Сенни, — если ему больше не нужен будет запасной мальчик на роль Хранителя… Если он решит, что Амела больше подходит… Он меня убьет, Лэйли. Принцесса Сенниления в любом случае погибла бы после признания Лесом Ганаи одного из наследников. Но у меня все еще оставался шанс, что Шан не справится. Сейчас, если Шан не справится и погибнет в Лесу… Амела точно сможет. Она гений. Она больше всех нас взяла от отца. А еще она смогла как-то сделать так… что отец ее любит. Еще лет пять назад я бы ни за что не поверил, что такое возможно… И до сих пор не могу поверить, что это не какая-то магия. Звучит… по-дурацки, но поверь мне!
Он вцепился было в ее плечи, но почти сразу отдернул руки.
— Извини, — сказал он, — искренность мне тяжело дается.
Лэйли не поняла и половины того, что он только что сказал. Всю ее голову заняло только «он меня убьет». «Он» — это отец. «Меня» — это сына. Отец убьет сына, которого до этого заточил в женское платье. Отец… убьет… сына? Так вообще бывает? За что?
— Искренность? — тупо повторила она.
— Хватит так смотреть! — Сенни мотнул головой так, что с головы его слетел берет, — Ладно! Я хочу шанс! Шанс попытаться!
— Потому что Хранитель унаследует трон? — тихо сказала Лэйли.
Трон. Ради трона сыновья убивают отцов, наверное, наоборот тоже бывает… Лэйли ухватилась за эту мысль и решила притвориться, что это хоть немного похоже на разумное объяснение.
— Потому что я не хочу умирать, — серьезно ответил Сенни, — и ты мой единственный шанс дожить до совершеннолетия, Сердце Севера. В отличие от меня, тебя наверняка обучали, что делать.
— Мой Лес — другой.
— Принципы всегда одни и те же.
Она не знала, что ему ответить. Достаточно было одного этого разговора, чтобы навлечь беды на всю свою семью, на папиных воинов, на слуг, на людей в их деревнях…
И на другой чаше весов — мальчишка с загнанным взглядом, который настолько отчаялся, что готов положиться на первую встречную, которая хоть как-то ему помогла.
Она — Сердце Севера. В таких случаях говорят выбирать сердцем? Но ее собственное билось в груди испуганной птичкой и совсем не помогало.
— Ваш Лес спрятан в парке, верно? — сказала она, потому что надо было что-то сказать, а она не знала, что.
— Да. Вход в Лес в сердце лабиринта. Это очень хитрое пространственное заклинание… поэтому это единственный вход.
— И там, конечно, стоит кто-нибудь из тех, кто прошел с твоим отцом войну бок о бок. Так он тебя и пустит, ага! Я… не знаю, как тебе помочь, Сенни. Я не смогу войти с тобой в Лес — потому что это твой путь и твой Лес, Лес Ганаи примет лишь кровь Эйсоргов. И я не владею никакой таинственной запретной магией, которая могла бы снять охрану. И тем более я не смогу убедить Императора дать тебе шанс. Я боюсь, что меня хватятся на балу… я боюсь, что не смогу придумать, как объяснить пыль на моем платье. Я боюсь, что об этом разговоре кто-то узнает, — Лэйли моргнула, и вдруг поняла, что плачет — слезы капнули на пышный подол, и она села на стул, чтобы не оступиться случайно в помутневшем мире, и чтобы удобно было закрыть лицо руками, — это страшно. Даже если бы я что-то могла…
Сенни помрачнел, увидев ее слезы. Он так легко принял ее отказ, как будто всю жизнь только и делал, что принимал отказы.
Лэйли эта мысль добила, и она зарыдала уже совершенно не заботясь, что лицо распухнет.
Он встал на колени, достал из кармана куртки платочек, и начал сосредоточенно оттирать пыль с подола.
— Извини, — сказал он, — ты права. Я так увлекся, что и забыл, что ты не только Пророчица и будущая Хранительница Севера, что ты… что ты меня младше, и что… Прости. Я зря попытался тебя впутать. Только ты не плачь больше, ладно? — он потянулся было похлопать ее по колену, но неловко отдернул руку.
— Я, — Лэйли некрасиво шмыгнула распухшим носом, — ночью уезжаю-у-у… Чем я могу помочь? Я хотела бы! Но мало могу! Мне так жаль! Совсем нет времени! Извини, Сенни… Но! — она вдруг оживилась, — Я видела тебя взрослым…
«На эшафоте», — вспомнила она и слезы полились еще пуще.
Сенни в замешательстве протянул было ей пыльный платок, но понял свою ошибку до того, как Лэйли успела его сцапать. Пометался по комнате, и наконец решительно распахнул шкаф и рванул кружева с рукава платья принцессы Сеннилении.
Внезапный звук рвущейся ткани немного отвлек от рыданий, протянутые кипенно-белые кружева привлекли внимание, а растерянный вид Сенни заставил Лэйли рассмеяться немного истеричным, но все-таки смехом.
— Прости, — еще раз сказала она, отсмеявшись, — я такая плакса… Мне так жаль тебя, но я так мало могу… но если… ты придумаешь какую-нибудь переписку, я постараюсь передать тебе рецепт отваров и как их пить, и когда, и… зачем… и все такое. Вот.
Ей уже было стыдно за слезы, и за то что она так перепугалась. Но, кажется, Сенни не держал обиды.
— Этого уже много, — сказал Сенни, широко улыбнувшись. — Спасибо. Я что-нибудь обязательно придумаю. Какую-нибудь переписку… Да, какую-нибудь переписку.
Глава 4
Лэйли нашли дремлющей в комнатке для слуг в полузаброшенной восточной башне. На вопрос, как она туда попала, она подняла ясные глаза, и честно-честно сказала:
— Видение. Не помню.
Бледная матушка на это только головой покачала.
— Спасибо вам, леди Айкили, — кивнула она пожилой магиссе, — спасибо за уделенное мне время.
— Я проиграла вам желание, — лукаво улыбнулась та, — и, право, вы могли попросить больше, чем мой, признаю, довольно неумелый телепорт.
Она носила лиловое и обходилась почти без украшений. Только едва заметные капельки обсидиана в мочках ушей.
Наверное, она в трауре, решила Лэйли.
Интересно, подумала она, кого она привела на праздник? Дочь? Внучку? Племянницу?
— Благодарна капризу судьбы, столкнувшему нас за карточным столом, — сказала матушка, — вас не затруднит?..
— Конечно-конечно, подержи, милая, — магисса отдала Лэйли сумочку и воздела руки.
В воздухе заклубился туман, уплотнился, принял форму двери. Магисса нахмурилась и сказала пару слов на незнакомом Лэйле языке, почти выкрикивая гласные, и дверь открылась, медленно, с усилием.
