Принц Шанналан, по отзывам Учителя, был замечательным юношей, да вот только совсем не умел делать окончательный выбор, колеблясь, как флюгер на ветру. Что же на уме у принцессы Сеннилении было решительно непонятно, любой разговор она встречала кислой миной и обещала подумать — и даже существуй в мире маги, способные читать мысли, и они бы не смогли понять, что именно она там думает.
Список приглашенных был неясен до последнего.
Все это горячее время Ирай мухой носился, передавая туда-сюда секретные пакеты, секретные письма и взятки, не забывая, впрочем, заглянуть на Императорскую Кухню, чтобы вовремя заказать на очередное заседание внеурочный перекус, пока голодные и очень важные люди от злости не перегрызли друг друга.
Тайиша, к сожалению, старела, и уже не слишком хорошо справлялась с управлением Кухней. Вряд и это замечал сам Император или его дети в главном дворце, но Императорская Комиссия заседала в отдельном административном здании, связанном с дворцом лишь подземным ходом, тянущимся через полгорода, и, по сути, продовольствием обеспечиваться не должна была. Да и во всем остальном она была на самообеспечении. Кроме еды была еще уйма насущных вопросов — от чернил до бумаги, которая в это время маралась в каких-то совершенно безумных количествах, и всем этим важным господам из Комиссии заниматься поставками было недосуг, а у младших клерков просто не хватало допуска на совместные маго-чиновьичи заседания. Такой вот анахронизм, требовавших изобретать способы обойти традицию.
Исторически сложилось, что все поручалось доверенным лицам вроде Ирая и еще нескольких учеников высокопоставленных магов, и младшим помощникам писцов из секретариата, из тех, что вроде как с золотым пером во рту родились и лет через десять должны были унаследовать важные посты. Между мальчишками и девчонками на посылках с обоих сторон обычно устанавливалось нечто вроде хрупкого товарищества — потому что на вражду у них сил не оставалось.
Ночь перед Церемонией Ирай вместе провел, расписываясь за Учителя на всяческих благодарностях от приглашенных аристократов вместе с другими несчастными, спешно доделывавшими всяческую никому особо не нужную, но положенную бумажную работу.
Арик, старший сын Цесина, как самый опытный, еще в самом начале протянул всем моток бинтов, аккуратно разрезанных на тонкие полоски, а Летти, дочь главы башни Белассы, зачаровала его прилипать к пальцам, чтобы можно было закончить эту ночь без мозолей от перьев.
Немудрено, что утром Ирай мог только стоять и тупо смотреть на собравшуюся в Серебряном зале толпу приглашенных с одного из специальных тайных комнаток для охраны. Он специально спросил у Айгала, можно ли ему будет посмотреть Церемонию из незанятой комнатки, и тот разрешил или просто отмахнулся, Ирай не был уверен.
Перед уставшими за ночь глазами все плыло. Ирай даже не знал, зачем он сюда пришел. Ему было немного обидно, что для него, так много работавшего ради обустройства церемонии, не нашлось на нее приглашения, но он понимал, что лишних людей там и нет.
Он поискал в толпе знакомых — вон то ярко-рыжее пятно не Кэллири ли Вассарин? А вон там Черан Инасамо, представлявший в их маленьком учениковском кругу Башню Хагар?
Вроде бы, он смог найти тонкую фигурку Лэйлиины, но тут же потерял ее снова.
У Ирая никак не было времени попросить Учителя что-то сделать с его зрением. Он обещал когда-то, но… Учитель был все время занят, что отвлекать его на такую ерунду? Ирай привычно оттянул пальцем уголок глаза и зажмурил другой, чтобы разглядеть отсюда хотя бы Императора.
Странно.
Решение о том, кого приглашать, принимали и принц, и принцесса. Но Сеннилении подле отца, кажется, не было. Но вроде бы планировалось, что…
— Какая встреча. — Ирая хлопнули по плечу.
Он дернулся, готовый дать отпор жуткому убийце, пробравшемуся в тайную комнатку арбалетчика: бессонная ночь сделала его нервным.
— Не пугайся ты.
Ирай растерянно покосился в узкое окошко, а потом перевел взгляд на собеседника. Рядом с Императором сидел кронпринц Шанналан. В комнатке арбалетчика тоже стоял кронпринц Шанналан, только в ливрее. Довольно близко стоял, комнатка-то была тесновата, поэтому разглядеть кронпринца получилось в деталях.
Видимо, Ирай все-таки задремал и видит очень дурацкий сон.
Он сел прямо на пол, уперевшись спиной в холодную стену, и спрятал гудящую голову в ладонях.
— Все, — сказал он вслух, — дорасписывался. Кронпринцы двоятся.
Кронпринц присел перед ним на корточки.
— Ну не совсем. Я думал, ты знаешь, раз уж твой Учитель зачаровывает коллар. Нас вроде как двое. — он улыбнулся, и Ираю в этой улыбке почудилась издевка, — но раз ты не знал, будет нашим секретом. Я — Сенниления.
Ирай даже проснулся от таких новостей, и внимательнее присмотрелся к кронпринцу.
Его костюм слуги был очень даже неплох, только вот у слуг сейчас не было доступа в ту часть дворца, из которой можно было бы попасть в комнатку арбалетчика. Как он только просочился незамеченным… Вопрос имел ровно столько же шансов на ответ, как и вопрос «почему соль».
Ирай встал — негоже сидеть перед принцем, все-таки.
— Для меня честь с вами познакомиться.
— Да-да, — рассеянно ответил Сенниления, — не собирался я с тобой знакомиться, видит Спящий. Но ты занял мою комнатку, и я решил, что это судьба.
— Простите?
— Согласен, довольно-таки девичий концепт, — поморщился Сенниления, — они, знаешь ли, липнут к платью. Я, кстати, не против, если ты разболтаешь… правда, сам понимаешь, потом придется тебя наказать так или иначе, но, если ты решишь, что дело того стоит, разбалтывай на здоровье. Тоже будет судьба.
— Я знаю план мероприятия; принцесса Сенниления должна была присутствовать.
Ирай пытался удержать за те клочья реальности, про которые помнил. Но они разлетались от одного факта: перед ним человек, как две капли воды похожий на кронпринца, и все меньше верится, что это чья-то дурная шутка.
— Не «должна», могла. Как думаешь, сколько среди приглашенных провидцев и прочих, способных увидеть через иллюзию? Я знаю одну такую леди, и, хоть она моя подруга, я решил, что лучше уж не рисковать. Это очень утомительно, хранить такого рода секреты, и я не хотел случайно обременить еще кого-нибудь.
— Вы ищете понимания или сочувствия?
— Я просто хотел посмотреть, как будет держаться моя подруга. Она очень волновалась. — Сенниления пожал плечами и уставился в узкое окошко. — Я просил, чтобы она была в числе первых. Думаю, тебе тоже будет интересно. Вон она, Лэйли с матерью.
Он протянул Ираю театральный бинокль. Ирай принял, Сеннилении как-то трудно было отказать.
Хрупкая фигурка Лэйлиины в строгом темно-синем платье совсем терялась на фоне ее высокой и статной матери.
— Ирай, ты же знаешь, что после церемонии она уедет в свою провинцию и больше не вернется? — вкрадчиво спросил Сенниления.
Ирай отвернулся.
— Мое ли это дело, Ваше Высочество? Мы едва знакомы.
— Что значит «едва знакомы»? — в голосе Сеннилении опять промелькнула усмешка, — ты знаешь ее секрет, а это ключ к приятельству.
— Не значит ли это, что вы решили сделать меня своим приятелем, Ваше Высочество? Доверив свой секрет. — спросил Ирай кротко, стараясь скрыть недоумение. — Такая честь.
— Ты ученик Энтеля, я — сын Императора. Наше сотрудничество — это судьба. — Сенниления оттолкнулся от бойницы, — мы волей-неволей вынуждены будем сталкиваться во дворце, и ты бы узнал мой секрет рано или поздно. Да и в компанию мелких распорядителей ты уже попал — а мелкие распорядители, как известно, вырастают рано или поздно. Я лишь сделал шаг доброй воли, потому что я не хочу ссориться более. Я бы хотел… Рано говорить о доверии, но, пожалуй, честного сотрудничества. А еще я хотел бы защитить Лэйли.
— Защитить?
— Если мой отец узнает о том, что Лэйли слышит наш Лес, разве он ее отпустит? Он просто предложит Василь Кайссион достойную цену и выкупит такую диковинку. В конце концов, Хранитель Севера и его жена достаточно молоды, чтобы родить другого ребенка, а следующий шанс построить свою Башню может не выпасть и через сто лет. Если узнает твой учитель, узнает и мой отец. Ты слишком предан своему учителю: я хотел бы убедиться, что предан не настолько, чтобы предать Лэйли. Ведь если ты проболтаешься, она не сможет отсюда уехать. — Сенниления похлопал Ирая по плечу, — но, кажется, ты не из тех, кто проболтается. Уверен, я в тебе не ошибся.
Сеннилении, кажется, очень нравилось Ираю все снисходительно объяснять. Этим он неуловимо бесил, но у Ирая было правило: никогда не злись на того, кто добровольно делится с тобой знаниями.
Не всем дано делать это в приятной манере.
А уж принцу и вовсе положено к подданным снисходить, даже если и напялил на себя чужую ливрею.
— Да, я обещал ей, что никому не скажу.
— Молодец, приятель. Мы сработаемся. — Сенниления махнул рукой, — Посмотри пять минут на церемонию, будь добр. Бинокль дарю.
Ирай послушно отвернулся.
Не прошло и минуты, как Сенниления… исчез.
Ирай не выдержал, снова отыскал в толпе хрупкую фигурку в синем платье. У него раньше не было времени, чтобы думать о том, что Лэйлиина уедет раз и навсегда. Но Сенниления будто ткнул пальцем в рану, о которой Ирай раньше и не знал, и теперь она тянула болью.
Какая глупость.
Вся эта ситуация — двоящийся кронпринц, секреты государственной важности, которые надо хранить и забывать, забывать, забывать; какая это невероятная глупость. Ирай просто хотел учиться магии, вот и все.
Когда же все стало так…
Больно и сложно?
Лэйли нельзя было плакать.
Просто нельзя.
Зачем вообще нужен дар Пророчицы, которым с такой помпой ей разрешили владеть позавчера, если он не может предупредить ее о том, что все обернется очень, очень плохо?
Следовало ли ей, услышав позавчера свое имя, не принять из рук кронпринца Шанналана причитающуюся ей серебряную цепочку, а закричать? Затопать ногами, как маленькая девочка? Убежать прочь?
Чтобы Император решил, что с Лэйли и вовсе не стоит иметь дела? Чтобы опозорить себя? Чтобы утратить всякую ценность?
Если бы только ее дар Пророчицы подсказал ей! Но не было никакого видения: Лэйли подошла к возвышению вместе с матушкой, а потом сделала на три шага больше, не без робости отпуская матушкину руку, а потом склонилась в поклоне, как репетировали они с Енглаей. И тогда Император сказал: подойди.
И она поднялась по ступеням, и принц Шанналан — Лэйли так легко отличила его по рукам, по отсутствию едва заметного шрама у локтя, это был именно Шанналан… Застегнул на ее запястье серебряную цепочку. Потом она шла обратно, и, пока ожидала конца церемонии, пока вежливо хлопала остальным счастливцам и счастливицам, не могла налюбоваться на мелкие изумрудики, блестевшие в ее браслете. Символ ее дара, дара Пророчицы Зеленой Лощины.
Если бы только дар ее предупредил, если бы она хотя бы подумала: «защелкивается, как оковы!»
Но она была слишком счастлива своему новому статусу. Почти взрослая, уже наследница и отца, и матери. Какая молодец!
Какая дура.
Знала ли матушка?
Когда лорд Энтель появился в их доме и сказал, что Император готов дать леди Василь с дочерью личную аудиенцию, которой она столько добивалась, матушка спросила: «Почему с дочерью?»
«Ваша дочь — подруга обеим принцессам, наверное, поэтому».
Лэйли приняла это за чистую монету, и не поняла, почему матушка нахмурилась.
Но Леди Василь надела свое самое парадное из парадных платьев, приказала Инит одеть так же Лэйли, и согласилась воспользоваться телепортом лорда Энтеля. Если Император хочет видеть ее сегодня, нельзя заставлять его ждать. Он занятый человек.
Матушка не могла не знать.
И вот они уже сидят в кабинете самого Императора. Высочайший знак доверия и благоволения, и еще несколько минут назад Лэйли едва могла сдержать улыбку от мысли, что у матушки все получилось. Кроме них и Императора в кабинете был лишь секретарь Императора — Цесин. Невероятная честь.
Сидели, как друзья, не стояли, как просители. Просто невероятная. Лэйли поверить не могла, что с ней это происходит, что ее пригласили. Император вблизи оказался такой красивый. Упрямый подбородок, идеальной формы нос: все это Сенни унаследовал от отца, теперь Лэйли могла сказать точно.
Несомненно, такая аудиенция означает, что им разрешат построить в Вильге Башню.
Что она, Лэйли, и правда станет в той Башне одной из первых учениц.
На мгновение Император даже пересекся с ней взглядом. Глаза у него были желтые, птичьи, как будто во мгновенье проинспектировали все содержимое ее дурной головешки досамого мягкого мозга. Вот тут шевельнулось в груди что-то тяжелое, какое-то тянущее ожидание, но Лэйли была в таком восторге, что списала все на волнение.
После положенных приветствий Император сказал:
— Леди Василь, мы многим вам обязаны. Вы любезно согласились предоставить своего лекаря для лечения наследников Короны. Вы представили нам прекрасный проект Башни, который, несомненно, приведет к процветанию северной провинции. Вы аккуратно платите налоги в казну в это непростое время, несмотря на вашу ситуацию с продовольствием… Ваш муж, Кайсор Кайссион, бережно хранит Северный Лес от прорыва. Ваши воины храбро бились в Тали. Мы хотим одобрить ваш проект.
Матушка ждала, когда ей позволят поблагодарить. Но Император на этом не остановился.
— Ваша семья, леди Кайссион, верно служит Империи. И потому, кроме одобрения проекта Башни, мы хотели бы оказать вам еще одну милость.
Здесь он сделал паузу.
— Что же это за милость, Ваше Императорское Величество? — почему-то побледнев, спросила матушка.
— Мы хотели бы оставить вашу дочь при дворе. — сказал Император.
Лэйли непонимающе оглянулась на матушку. Что это значит? Разве она и так не побывала уже при дворе?
Она не могла не предполагать, но не хотела признавать, что будет сказано дальше.
— Лэйлиина дебютирует в столице, Ваше Императорское Величество. Конечно же, она будет подле вас…
— О, конечно же Лэйлиина дебютирует в Ганаи, — согласился Император, — За счет короны. Мы заметили, что ваша дочь замечательно поладила с нашими дочерьми. Мы хотели бы для нашей возлюбленной дочери Сеннилении такую фрейлину, леди Кайссион. Пусть девочки дебютируют вместе. Поверьте, мы обеспечим вашей дочери самое лучшее образование и самое лучшее обращение. Самые лучшие комнаты, лучших слуг. Ваш лекарь сможет остаться с ней, чтобы давать ей надлежащие травы.
Император заворачивался в церемониальное «мы», как в плащ опереточного злодея. Лучше бы честно сказал: я хочу забрать вашу дочь. Так Сенни сбивался на женские окончания в минуты неловкости.
Лэйли оборвала себя на полумысли.
Даже у нее в голове такое звучало, как конщунство.
— Это невозможно, Ваше Величество! — воскликнула матушка, — Ведь Лэйлиина наследует Лес!
— Так же невозможно, как и построить Башню на земле, где еще живы те, кто бился против Империи без должного гаранта спокойствия в нашем дворце. — в голосе Императора звякнул металл, — Я сказал. Вы получаете слишком многое от Короны. Этим отношениям нужен гарант, леди Кайссион.
— Я не могу решать такое без мужа.
— Вы должны решить сейчас. Это не наказание, но милость. Вы готовы принять мою милость?
Император протянул руку, и Цесин вложил в его ладонь свиток. На свитке болталась какая-то печать… Не сложно было узнать символический жест, столкнувшись с ним нос к носу.
Список приглашенных был неясен до последнего.
Все это горячее время Ирай мухой носился, передавая туда-сюда секретные пакеты, секретные письма и взятки, не забывая, впрочем, заглянуть на Императорскую Кухню, чтобы вовремя заказать на очередное заседание внеурочный перекус, пока голодные и очень важные люди от злости не перегрызли друг друга.
Тайиша, к сожалению, старела, и уже не слишком хорошо справлялась с управлением Кухней. Вряд и это замечал сам Император или его дети в главном дворце, но Императорская Комиссия заседала в отдельном административном здании, связанном с дворцом лишь подземным ходом, тянущимся через полгорода, и, по сути, продовольствием обеспечиваться не должна была. Да и во всем остальном она была на самообеспечении. Кроме еды была еще уйма насущных вопросов — от чернил до бумаги, которая в это время маралась в каких-то совершенно безумных количествах, и всем этим важным господам из Комиссии заниматься поставками было недосуг, а у младших клерков просто не хватало допуска на совместные маго-чиновьичи заседания. Такой вот анахронизм, требовавших изобретать способы обойти традицию.
Исторически сложилось, что все поручалось доверенным лицам вроде Ирая и еще нескольких учеников высокопоставленных магов, и младшим помощникам писцов из секретариата, из тех, что вроде как с золотым пером во рту родились и лет через десять должны были унаследовать важные посты. Между мальчишками и девчонками на посылках с обоих сторон обычно устанавливалось нечто вроде хрупкого товарищества — потому что на вражду у них сил не оставалось.
Ночь перед Церемонией Ирай вместе провел, расписываясь за Учителя на всяческих благодарностях от приглашенных аристократов вместе с другими несчастными, спешно доделывавшими всяческую никому особо не нужную, но положенную бумажную работу.
Арик, старший сын Цесина, как самый опытный, еще в самом начале протянул всем моток бинтов, аккуратно разрезанных на тонкие полоски, а Летти, дочь главы башни Белассы, зачаровала его прилипать к пальцам, чтобы можно было закончить эту ночь без мозолей от перьев.
Немудрено, что утром Ирай мог только стоять и тупо смотреть на собравшуюся в Серебряном зале толпу приглашенных с одного из специальных тайных комнаток для охраны. Он специально спросил у Айгала, можно ли ему будет посмотреть Церемонию из незанятой комнатки, и тот разрешил или просто отмахнулся, Ирай не был уверен.
Перед уставшими за ночь глазами все плыло. Ирай даже не знал, зачем он сюда пришел. Ему было немного обидно, что для него, так много работавшего ради обустройства церемонии, не нашлось на нее приглашения, но он понимал, что лишних людей там и нет.
Он поискал в толпе знакомых — вон то ярко-рыжее пятно не Кэллири ли Вассарин? А вон там Черан Инасамо, представлявший в их маленьком учениковском кругу Башню Хагар?
Вроде бы, он смог найти тонкую фигурку Лэйлиины, но тут же потерял ее снова.
У Ирая никак не было времени попросить Учителя что-то сделать с его зрением. Он обещал когда-то, но… Учитель был все время занят, что отвлекать его на такую ерунду? Ирай привычно оттянул пальцем уголок глаза и зажмурил другой, чтобы разглядеть отсюда хотя бы Императора.
Странно.
Решение о том, кого приглашать, принимали и принц, и принцесса. Но Сеннилении подле отца, кажется, не было. Но вроде бы планировалось, что…
— Какая встреча. — Ирая хлопнули по плечу.
Он дернулся, готовый дать отпор жуткому убийце, пробравшемуся в тайную комнатку арбалетчика: бессонная ночь сделала его нервным.
— Не пугайся ты.
Ирай растерянно покосился в узкое окошко, а потом перевел взгляд на собеседника. Рядом с Императором сидел кронпринц Шанналан. В комнатке арбалетчика тоже стоял кронпринц Шанналан, только в ливрее. Довольно близко стоял, комнатка-то была тесновата, поэтому разглядеть кронпринца получилось в деталях.
Видимо, Ирай все-таки задремал и видит очень дурацкий сон.
Он сел прямо на пол, уперевшись спиной в холодную стену, и спрятал гудящую голову в ладонях.
— Все, — сказал он вслух, — дорасписывался. Кронпринцы двоятся.
Кронпринц присел перед ним на корточки.
— Ну не совсем. Я думал, ты знаешь, раз уж твой Учитель зачаровывает коллар. Нас вроде как двое. — он улыбнулся, и Ираю в этой улыбке почудилась издевка, — но раз ты не знал, будет нашим секретом. Я — Сенниления.
Ирай даже проснулся от таких новостей, и внимательнее присмотрелся к кронпринцу.
Его костюм слуги был очень даже неплох, только вот у слуг сейчас не было доступа в ту часть дворца, из которой можно было бы попасть в комнатку арбалетчика. Как он только просочился незамеченным… Вопрос имел ровно столько же шансов на ответ, как и вопрос «почему соль».
Ирай встал — негоже сидеть перед принцем, все-таки.
— Для меня честь с вами познакомиться.
— Да-да, — рассеянно ответил Сенниления, — не собирался я с тобой знакомиться, видит Спящий. Но ты занял мою комнатку, и я решил, что это судьба.
— Простите?
— Согласен, довольно-таки девичий концепт, — поморщился Сенниления, — они, знаешь ли, липнут к платью. Я, кстати, не против, если ты разболтаешь… правда, сам понимаешь, потом придется тебя наказать так или иначе, но, если ты решишь, что дело того стоит, разбалтывай на здоровье. Тоже будет судьба.
— Я знаю план мероприятия; принцесса Сенниления должна была присутствовать.
Ирай пытался удержать за те клочья реальности, про которые помнил. Но они разлетались от одного факта: перед ним человек, как две капли воды похожий на кронпринца, и все меньше верится, что это чья-то дурная шутка.
— Не «должна», могла. Как думаешь, сколько среди приглашенных провидцев и прочих, способных увидеть через иллюзию? Я знаю одну такую леди, и, хоть она моя подруга, я решил, что лучше уж не рисковать. Это очень утомительно, хранить такого рода секреты, и я не хотел случайно обременить еще кого-нибудь.
— Вы ищете понимания или сочувствия?
— Я просто хотел посмотреть, как будет держаться моя подруга. Она очень волновалась. — Сенниления пожал плечами и уставился в узкое окошко. — Я просил, чтобы она была в числе первых. Думаю, тебе тоже будет интересно. Вон она, Лэйли с матерью.
Он протянул Ираю театральный бинокль. Ирай принял, Сеннилении как-то трудно было отказать.
Хрупкая фигурка Лэйлиины в строгом темно-синем платье совсем терялась на фоне ее высокой и статной матери.
— Ирай, ты же знаешь, что после церемонии она уедет в свою провинцию и больше не вернется? — вкрадчиво спросил Сенниления.
Ирай отвернулся.
— Мое ли это дело, Ваше Высочество? Мы едва знакомы.
— Что значит «едва знакомы»? — в голосе Сеннилении опять промелькнула усмешка, — ты знаешь ее секрет, а это ключ к приятельству.
— Не значит ли это, что вы решили сделать меня своим приятелем, Ваше Высочество? Доверив свой секрет. — спросил Ирай кротко, стараясь скрыть недоумение. — Такая честь.
— Ты ученик Энтеля, я — сын Императора. Наше сотрудничество — это судьба. — Сенниления оттолкнулся от бойницы, — мы волей-неволей вынуждены будем сталкиваться во дворце, и ты бы узнал мой секрет рано или поздно. Да и в компанию мелких распорядителей ты уже попал — а мелкие распорядители, как известно, вырастают рано или поздно. Я лишь сделал шаг доброй воли, потому что я не хочу ссориться более. Я бы хотел… Рано говорить о доверии, но, пожалуй, честного сотрудничества. А еще я хотел бы защитить Лэйли.
— Защитить?
— Если мой отец узнает о том, что Лэйли слышит наш Лес, разве он ее отпустит? Он просто предложит Василь Кайссион достойную цену и выкупит такую диковинку. В конце концов, Хранитель Севера и его жена достаточно молоды, чтобы родить другого ребенка, а следующий шанс построить свою Башню может не выпасть и через сто лет. Если узнает твой учитель, узнает и мой отец. Ты слишком предан своему учителю: я хотел бы убедиться, что предан не настолько, чтобы предать Лэйли. Ведь если ты проболтаешься, она не сможет отсюда уехать. — Сенниления похлопал Ирая по плечу, — но, кажется, ты не из тех, кто проболтается. Уверен, я в тебе не ошибся.
Сеннилении, кажется, очень нравилось Ираю все снисходительно объяснять. Этим он неуловимо бесил, но у Ирая было правило: никогда не злись на того, кто добровольно делится с тобой знаниями.
Не всем дано делать это в приятной манере.
А уж принцу и вовсе положено к подданным снисходить, даже если и напялил на себя чужую ливрею.
— Да, я обещал ей, что никому не скажу.
— Молодец, приятель. Мы сработаемся. — Сенниления махнул рукой, — Посмотри пять минут на церемонию, будь добр. Бинокль дарю.
Ирай послушно отвернулся.
Не прошло и минуты, как Сенниления… исчез.
Ирай не выдержал, снова отыскал в толпе хрупкую фигурку в синем платье. У него раньше не было времени, чтобы думать о том, что Лэйлиина уедет раз и навсегда. Но Сенниления будто ткнул пальцем в рану, о которой Ирай раньше и не знал, и теперь она тянула болью.
Какая глупость.
Вся эта ситуация — двоящийся кронпринц, секреты государственной важности, которые надо хранить и забывать, забывать, забывать; какая это невероятная глупость. Ирай просто хотел учиться магии, вот и все.
Когда же все стало так…
Больно и сложно?
Глава 36. Лэйлиина
Лэйли нельзя было плакать.
Просто нельзя.
Зачем вообще нужен дар Пророчицы, которым с такой помпой ей разрешили владеть позавчера, если он не может предупредить ее о том, что все обернется очень, очень плохо?
Следовало ли ей, услышав позавчера свое имя, не принять из рук кронпринца Шанналана причитающуюся ей серебряную цепочку, а закричать? Затопать ногами, как маленькая девочка? Убежать прочь?
Чтобы Император решил, что с Лэйли и вовсе не стоит иметь дела? Чтобы опозорить себя? Чтобы утратить всякую ценность?
Если бы только ее дар Пророчицы подсказал ей! Но не было никакого видения: Лэйли подошла к возвышению вместе с матушкой, а потом сделала на три шага больше, не без робости отпуская матушкину руку, а потом склонилась в поклоне, как репетировали они с Енглаей. И тогда Император сказал: подойди.
И она поднялась по ступеням, и принц Шанналан — Лэйли так легко отличила его по рукам, по отсутствию едва заметного шрама у локтя, это был именно Шанналан… Застегнул на ее запястье серебряную цепочку. Потом она шла обратно, и, пока ожидала конца церемонии, пока вежливо хлопала остальным счастливцам и счастливицам, не могла налюбоваться на мелкие изумрудики, блестевшие в ее браслете. Символ ее дара, дара Пророчицы Зеленой Лощины.
Если бы только дар ее предупредил, если бы она хотя бы подумала: «защелкивается, как оковы!»
Но она была слишком счастлива своему новому статусу. Почти взрослая, уже наследница и отца, и матери. Какая молодец!
Какая дура.
Знала ли матушка?
Когда лорд Энтель появился в их доме и сказал, что Император готов дать леди Василь с дочерью личную аудиенцию, которой она столько добивалась, матушка спросила: «Почему с дочерью?»
«Ваша дочь — подруга обеим принцессам, наверное, поэтому».
Лэйли приняла это за чистую монету, и не поняла, почему матушка нахмурилась.
Но Леди Василь надела свое самое парадное из парадных платьев, приказала Инит одеть так же Лэйли, и согласилась воспользоваться телепортом лорда Энтеля. Если Император хочет видеть ее сегодня, нельзя заставлять его ждать. Он занятый человек.
Матушка не могла не знать.
И вот они уже сидят в кабинете самого Императора. Высочайший знак доверия и благоволения, и еще несколько минут назад Лэйли едва могла сдержать улыбку от мысли, что у матушки все получилось. Кроме них и Императора в кабинете был лишь секретарь Императора — Цесин. Невероятная честь.
Сидели, как друзья, не стояли, как просители. Просто невероятная. Лэйли поверить не могла, что с ней это происходит, что ее пригласили. Император вблизи оказался такой красивый. Упрямый подбородок, идеальной формы нос: все это Сенни унаследовал от отца, теперь Лэйли могла сказать точно.
Несомненно, такая аудиенция означает, что им разрешат построить в Вильге Башню.
Что она, Лэйли, и правда станет в той Башне одной из первых учениц.
На мгновение Император даже пересекся с ней взглядом. Глаза у него были желтые, птичьи, как будто во мгновенье проинспектировали все содержимое ее дурной головешки досамого мягкого мозга. Вот тут шевельнулось в груди что-то тяжелое, какое-то тянущее ожидание, но Лэйли была в таком восторге, что списала все на волнение.
После положенных приветствий Император сказал:
— Леди Василь, мы многим вам обязаны. Вы любезно согласились предоставить своего лекаря для лечения наследников Короны. Вы представили нам прекрасный проект Башни, который, несомненно, приведет к процветанию северной провинции. Вы аккуратно платите налоги в казну в это непростое время, несмотря на вашу ситуацию с продовольствием… Ваш муж, Кайсор Кайссион, бережно хранит Северный Лес от прорыва. Ваши воины храбро бились в Тали. Мы хотим одобрить ваш проект.
Матушка ждала, когда ей позволят поблагодарить. Но Император на этом не остановился.
— Ваша семья, леди Кайссион, верно служит Империи. И потому, кроме одобрения проекта Башни, мы хотели бы оказать вам еще одну милость.
Здесь он сделал паузу.
— Что же это за милость, Ваше Императорское Величество? — почему-то побледнев, спросила матушка.
— Мы хотели бы оставить вашу дочь при дворе. — сказал Император.
Лэйли непонимающе оглянулась на матушку. Что это значит? Разве она и так не побывала уже при дворе?
Она не могла не предполагать, но не хотела признавать, что будет сказано дальше.
— Лэйлиина дебютирует в столице, Ваше Императорское Величество. Конечно же, она будет подле вас…
— О, конечно же Лэйлиина дебютирует в Ганаи, — согласился Император, — За счет короны. Мы заметили, что ваша дочь замечательно поладила с нашими дочерьми. Мы хотели бы для нашей возлюбленной дочери Сеннилении такую фрейлину, леди Кайссион. Пусть девочки дебютируют вместе. Поверьте, мы обеспечим вашей дочери самое лучшее образование и самое лучшее обращение. Самые лучшие комнаты, лучших слуг. Ваш лекарь сможет остаться с ней, чтобы давать ей надлежащие травы.
Император заворачивался в церемониальное «мы», как в плащ опереточного злодея. Лучше бы честно сказал: я хочу забрать вашу дочь. Так Сенни сбивался на женские окончания в минуты неловкости.
Лэйли оборвала себя на полумысли.
Даже у нее в голове такое звучало, как конщунство.
— Это невозможно, Ваше Величество! — воскликнула матушка, — Ведь Лэйлиина наследует Лес!
— Так же невозможно, как и построить Башню на земле, где еще живы те, кто бился против Империи без должного гаранта спокойствия в нашем дворце. — в голосе Императора звякнул металл, — Я сказал. Вы получаете слишком многое от Короны. Этим отношениям нужен гарант, леди Кайссион.
— Я не могу решать такое без мужа.
— Вы должны решить сейчас. Это не наказание, но милость. Вы готовы принять мою милость?
Император протянул руку, и Цесин вложил в его ладонь свиток. На свитке болталась какая-то печать… Не сложно было узнать символический жест, столкнувшись с ним нос к носу.
