- А вы слишком непримиримы, и вам это не к лицу!
Анна чувствовала, что внутренне вся кипит. Да что он себе позволяет! Так с ней разговаривать, будто она мелет чепуху. Божьи заповеди все впитывают с детства и ведут себя соответственно им. Кто как не Господь Бог наказал прощать друг друга так же, как и Он простил нас во Христе. Прощайте и прощены будете… Но, видимо, герцогу эти догмы были безразличны, потому что он все так же стоял и смотрел на Анну как на источник забавы.
- Согласен. Ряса бы мне не подошла. Я предпочел бы кнут или палку.
- Что? – растерялась девушка. – Для чего?
- Чтобы выбивать из людей дурь, леди Уэсли. Прекрасное средство.
Анна была так поражена, что не заметила предложенную ей руку. Герцогу пришлось самому положить ее кисть на сгиб своего локтя и направить их шаги в сторону салона. Поспевая следом за Холсберном, Анна успела пробормотать:
- Надеюсь, вы не серьезно.
- Лишь самую малость.
В гостиной уже все собрались для чаепития. Аберкорн при виде Анны сразу подошел к ней и засыпал вопросами. Девушка, чуть рассеянно отвечая ему, заметила, что адмирал уже здесь, а герцогиня завладела чайником, разливая горячий напиток.
- Анна! – воскликнула хозяйка дома, протягивая ей чашку. – Надеюсь, вы не откажетесь от чая.
- Спасибо, ваша светлость. Не откажусь, - мягко улыбнулась девушка и, взяв чашку из рук герцогини, разместилась в дальнем кресле.
Аберкорн тут же нарисовался рядом, протянув ей корзиночку со сдобным печеньем. Поблагодарив, Анна взяла одно и положила себе на блюдце. Граф освободился от корзиночки и обосновался неподалеку от нее. Участвуя в общей беседе, он время от времени обращался непосредственно к ней, чтобы втянуть в разговор, хотя, видит Бог, Анне этого совсем не хотелось. Теперь она не знала, как относится к адмиралу и особенно к герцогу. Вдруг адмирал что-то знает плохое об отце и неужели Холсберн одобряет физические наказания? Девушка похолодела от этой мысли и к ней нее закралась мысль, что она боится герцога. Теперь его мрачное настроение вполне оправдывало себя. Если он такой, как она представляет, то подобное выражение лица его обычная жестокая маска.
Она подняла глаза и встретилась со взглядом адмирала. Тот задумчиво смотрел на нее, и его лицо было очень грустным. Анна решила обязательно вызвать его на разговор. Чуть повернув голову, она увидела как за адмиралом и за ней наблюдает герцог Холсберн. Он внимательно следил за их переглядываниями, и девушке это категорически не понравилось. Как будто выслеживал!
Анна отвела взор и наткнулась на прищуренный взгляд Аберкорна. Тот коршуном вглядывался в адмирала и герцога, полчая в ответ не менее пронзительные отклики. Девушка с испугом осознала, что эти мужчины ведут между собой игру, в которой ей отведена роль жертвы. В этой ситуации занимать чью либо сторону просто опасно. И она не могла понять, чем заслужила подобное внимание со стороны джентльменов. Каждый из них преследовал свою цель, а ей просто хотелось остаться незаметной.
С этого дня Анна стала вести себя осторожно и оставаться рядом с герцогиней как можно больше времени. Не то, чтобы ей кто-нибудь досаждал или демонстративно искал ее внимания, но ощущение того, что за ней постоянно наблюдают, не оставляло девушку. Она пыталась уговорить себя, что это ей только кажется, но ничего не получалось. Казалось, в воздухе все звенело от напряжения, когда собиралось общество вместе. А еще Анна стала замечать, что маркиза Уишерт нет-нет, да посматривает на нее с подозрением. И ей это совсем не нравилось. Она понимала, что присутствие двух молодых неженатых мужчин уже причина смотреть за ней в оба глаза. А если еще появится подозрение, что она охотится за кем-нибудь из них, или за двумя сразу, то ее положение в доме станет просто невыносимым. И у герцогини и у маркизы были определенные планы по отношению к своим родственникам, Анна должна была держаться в тени. С чем она была очень солидарна.
Ее намерения продержались лишь два дня. На третий молодая часть общества отправилась на конную прогулку. Анна не могла отказаться или сторониться остальных, особенно после того как ее лично пригласили.
Девушке досталась гнедая спокойная кобылка, что не могло не радовать. Она думала, что вполне сможет поехать рядом с Патрисией, но не тут-то было. Сначала все ехали гурьбой, а затем стали перестраиваться.
Анну ловко оттеснил от остальных Аберкорн и тут же шутливо упрекнул:
- Я думаю, вы намеренно меня избегаете, леди Уэсли.
- Ну что вы, - лукаво улыбнулась она. – Мы с вами вращаемся в одном кругу с утра до вечера.
- Но мне хотелось бы иногда побыть в вашем обществе! – продолжал настаивать граф.
- Я компаньонка ее светлости. У меня есть обязанности, - серьезным тоном произнесла Анна. Аберкорн скривился.
- Я это помню. И хочу сказать, это несправедливо, леди Уэсли, что такая прекрасная девушка как вы вынуждена работать.
- В этом нет ничего странного, когда поневоле лишаешься покровителей.
- Они вам ни к чему. Ваша красота сама по себе ваш всесильный покровитель.
- Вы шутите, милорд.
- Отнюдь. Встретив такую девушку, любой джентльмен захотел бы ей помочь.
Анна от неожиданности вспыхнула. Получить такое двусмысленное предложение! Или… совсем прямое? Что, собственно, он имел в виду?
- Вам не кажется, что сегодня удивительно солнечное утро? – вклинился в разговор Холсберн, оглядывая своими проницательными глазами смущенную Анну и самодовольного графа. Последний недовольно повернулся к герцогу и заметил:
- Кажется. Я об этом и рассказывал леди Уэсли.
- Я так и понял, - в словах герцога не было ни капли иронии, но сама интонация сказала о многом. – Леди Уэсли, я хотел бы вам показать особый вид акации. Вы же любите растения?
- Да, конечно. Благодарю вас.
Анна под раздосадованным и бдительным взглядом Аберкорна направила лошадку вслед за скакуном Холсберна, и вскоре они оказались позади основной группы. Остановившись около каких-то кустов, герцог хлыстом указал в гущу зарослей и произнес:
- Я подумал, что вам нужна помощь.
Девушка удивленно посмотрела на него, но потом, неожиданно для себя, кивнула головой.
- Граф Аберкорн очень прямолинеен.
- Он оскорбил вас? – зеленые глаза ее собеседника потемнели как море перед грозой, и Анна завороженно наблюдала за этой метаморфозой. Ее сердце и так сходившее с ума в его присутствии стало отбиваться какой-то особый исступленный ритм.
- Мне кажется, он этого не хотел, - неуверенно сказала она.
- Леди Уэсли, я хочу предостеречь вас, - он взмахнул хлыстом, и Анна уже не могла смотреть ни на что другое. Плетка сразу напомнила о физическом наказании, которое, как ей казалось, не прочь был применить герцог. – Граф Аберкорн не тот человек, с кем порядочная леди хотела бы соединить свою жизнь.
Все мысли Анны тут же переключились на ее зависимое положение, и намеки герцога прозвучали как насмешка. Ну почему его присутствие так действует на нее!
- Спасибо за предупреждение, ваша светлость. Но я не собиралась с кем-то соединять свою жизнь. Я осознаю свое положение, милорд!
Он недоуменно посмотрел на нее, но потом, сообразив, что она подумала, стал протестовать.
- Я не это имел ввиду, леди Уэсли, уверяю вас! Мне хочется уберечь вас от беды!
Он в отчаянии опять взмахнул тростью.
- Я не просила вас об этом, - не желала принимать его объяснения Анна. – И наше отсутствие уже становится заметным. Надо вернуться к остальным.
Она развернула свою лошадь и спокойно направилась в сторону оставшейся группы. Через некоторое время ее догнал Холсберн и поехал рядом с ней. Он изредка поглядывал на нее, но уже не решался завязать разговор. Анна понимала, что может быть слишком резко высказалась в ответ на вполне невинное предостережение, но ничего с собой поделать не могла. Ее задевали любые слова, намекающие на нынешнее зависимое положение. А еще этот хлыст! Нет, герцог определенно опасный человек.
Издали было видно, что граф Аберкорн весьма недоволен тем, что Анна уединялась с герцогом. Маркиз со всем благодушием наслаждался прогулкой, а Патрисия кидала такие взгляды в сторону приближающейся пары, что у Анны отпали последние сомнения. Да, теперь ее пребывание здесь омрачится. Как бы она того не хотела, теперь будут следить за каждым ее словом, каждым жестом. А ведь ей просто хотелось быть незаметной!
Она представила себе, как при этих словах стала бы хохотать Аврора. Ее подруга всегда была убеждена, что красота Анны создана для большой и светлой любви. Да только ничего пока не получалось. Виктор… Виктор ворвался в ее жизнь, оставив лишь руины. А сейчас, здесь, начинались какие-то опасные мужские игры, от которых ей хотелось быть подальше.
Бедное ее сердце. Ей всего лишь хотелось любви и внимания. Того, для чего, собственно, женщины и были рождены – счастья и семьи. Будет ли это у нее? Пока она лишь чувствовала над головой сгущающиеся тучи и ощущала шаткость своего положения. Не к этому Анна стремилась, но то, чего она боялась, настигло ее. Что ж, придется смириться и принять то бремя, что выпало ей. Однако, девушка решила не поддаваться давлению, а жить так, как велит ее сердце.
Вновь обретя уверенность в себе, Анна с невозмутимым видом проехала мимо Аберкорна и пристроилась под боком у Патрисии. В этот раз ей никто не досаждал. Уишерт любезно вел с ней разговор, а встревающих молодых людей отгоняла вездесущая маркиза.
В таком порядке они и вернулись домой. Их встретила встревоженная миссис Сатли. У герцогини внезапно обострилась болезнь, и она вынуждена была лечь в постель.
На взволнованные вопросы, домоправительница ответила, что доктора уже пригласили, и что ее светлость пожелала, чтобы они напрасно не беспокоились. Однако, Анна тут же поднялась наверх к своей патронессе. Теперь она упрекала себя, что ее не было рядом с хозяйкой дома, когда это случилось. Кто знает, может, она могла бы чем-нибудь помочь. Откинув все прочие мысли, она сосредоточилась на герцогине и ее нуждах. Ибо что может иметь значение перед лицом недуга.
Спустя несколько дней герцогиня пошла на поправку. Доктор, в последний раз посетив пациентку, обнадежил обеспокоенных родственников, и всем стало намного легче. Разговоры стали громче, темы веселее, а в один из дней, за завтраком, граф Аберкорн неожиданно рассмеялся, обратив на себя всеобщее внимание. Он разбирал пришедшие на его имя письма и как раз читал одно из них.
- Фред, честное слово, зачем так разоряться, - недовольно пробурчал Уишерт, отправляя в рот большой кусок яичницы.
Адмирал многозначительно посмотрел на Анну, которая чуть улыбнулась в ответ. Она не забыла его непонятной таинственности, но посчитала, что обижаться ей не на что и вполне можно быть с ним милой. Замечательный аппетит маркиза прекрасный повод наладить охладевшие отношения.
- Я не мог по-другому, поверь, Джош. Мой приятель собрался жениться! А ведь всего месяц назад кричал, что этому не бывать.
- Все равно это не причина так шуметь, - продолжил нудить маркиз.
- Он уже успокоился, дорогой. А что за приятель, Фредерик? – ленивым голосом поинтересовалась Патрисия.
- Виконт Виктор Мерстон.
Анна смертельно побледнела. Ее бедное сердце чуть не остановилось. Продолжившийся разговор звучал для нее как сквозь туман – приглушенно и невнятно. Она могла думать только об одном: Виктор женится. Женится вопреки всем своим убеждениям. После того, как он разрушил ее жизнь!
- И с кем Мерстон помолвлен?
- Некая мисс Хёрби. Племянница барона Карбрея. Говорят, она очаровательна.
- Ну естественно. Она богата?
- Виктор пишет, что отец оставил ей…
Дальше Анна уже ничего не слышала. Она старалась размеренно дышать, чтобы не упасть в обморок прямо за столом. Когда-то она испытывала очень сильные чувства к Виктору. Их встреча казалась ей даром небес. Любезный обаятельный джентльмен завоевал симпатии всех живущих в окрестностях Олшерта. Он мог с легкостью поддерживать любой разговор, проявлял заботу о пожилых леди и был снисходителен к младшим восторженным молодым барышням, которые начинали нервно хихикать, едва его завидев. Анне казалось, что он сама доброта, благороднее честнее которого и быть не может. Как же она заблуждалась, и как был прав отец, удержав ее на краю гибели.
- Леди Уэсли? Леди Уэсли?
Девушка с трудом поняла, что это обращаются к ней. Она подняла глаза и увидела заботливо склонившегося к ней герцога Холсберна. Девушка какое-то время непонимающе смотрела на него, потом очнулась и смутилась. Нашла время для раздумий! Анна обвела взглядом всех присутствующих и чуть улыбнулась.
- У меня внезапно закружилась голова. Если не возражаете, я пойду подышу свежим воздухом.
Анна поднялась, но вслед за ней неожиданно вскочил Аберкорн.
- Леди Уэсли, я вас провожу!
- Думаю, леди Уэсли хотела побыть в одиночестве, - напрягся Холсберн, глядя на графа.
- Я не буду в тягость, - отмахнулся Аберкорн.
Маркиза закатила глаза.
- Вы как малые дети: чья очередь выгулять собачку!
- Патрисия! – с негодованием воскликнул герцог, шокированный словами сестры.
Анна, понимая чем эта грубость вызвана, поспешила осуществить задуманное:
- Прошу меня извинить.
Она вышла из-за стола и направилась к выходу. Как только девушка вышла, Холсберн повернулся к Патрисии.
- Твоя невоспитанность переходит все границы!
- Моя невоспитанность?! – возмутилась маркиза. – Что мне остается делать, когда вы оба начинаете прыгать вокруг этой девицы!
- И как это понимать? – холодно поинтересовался герцог, его глаза потемнели от гнева.
- Думаю, Пат хотела сказать, что мы оба готовы за ней волочиться, а она хочет уберечь наши нежные сердца! – ехидно высказался Аберкорн.
- Сердца! Господи! – воздела руки к небу маркиза. – Ваши деньги и состояние – вот что нужно этой авантюристке!
И тут в разговор вмешался адмирал Герберт, который оставался наблюдателем, пока велся этот спор. Его голос звучал жестко и непримиримо.
- Я всего ожидал от нынешнего глупого молодого поколения, но только не такого абсурда. Эта девочка пережила такое к своим двадцати годам, что вам, избалованным болванам, и не снилось. Ей и так непросто – она сирота, оказалась в зависимом положении, а тут одна грубит, другой достает, а третий мямлит. Герои, нечего сказать!
Он с трудом поднялся из-за стола и тоже вышел из столовой. Оставшиеся в комнате переглянулись. Если толстокожего Аберкорна речь адмирала не проняла, то других, так или иначе, задела. Патрисия задумалась, неужели она не права, защищая своих братьев, а Холсберн размышлял над словом «мямлит». Он был не готов согласиться с мнением адмирала, касающегося его самого. Он, конечно, мог вступиться за леди Уэсли в полной мере, но не говорило бы это о проявлении особого интереса к ней? Ведь подарить надежду девушке значило взять на себя обязательства перед ней. А он не настолько увлечен Анной.
Она красивая, изящная и очень милая. Несомненно, у нее прекрасное воспитание, но при этом она настолько отстраненная, что иногда казалось, что это не живой человек, а статуя. Девушка простое человеческое участие воспринимала с обостренным непринятием. А по отношению к нему самому держалась опасливо и настороженно. Почему, спрашивается?
Девушка ему нравилась, но лишь в той мере, как бывают интересны новые лица и приятное общение.
Анна чувствовала, что внутренне вся кипит. Да что он себе позволяет! Так с ней разговаривать, будто она мелет чепуху. Божьи заповеди все впитывают с детства и ведут себя соответственно им. Кто как не Господь Бог наказал прощать друг друга так же, как и Он простил нас во Христе. Прощайте и прощены будете… Но, видимо, герцогу эти догмы были безразличны, потому что он все так же стоял и смотрел на Анну как на источник забавы.
- Согласен. Ряса бы мне не подошла. Я предпочел бы кнут или палку.
- Что? – растерялась девушка. – Для чего?
- Чтобы выбивать из людей дурь, леди Уэсли. Прекрасное средство.
Анна была так поражена, что не заметила предложенную ей руку. Герцогу пришлось самому положить ее кисть на сгиб своего локтя и направить их шаги в сторону салона. Поспевая следом за Холсберном, Анна успела пробормотать:
- Надеюсь, вы не серьезно.
- Лишь самую малость.
В гостиной уже все собрались для чаепития. Аберкорн при виде Анны сразу подошел к ней и засыпал вопросами. Девушка, чуть рассеянно отвечая ему, заметила, что адмирал уже здесь, а герцогиня завладела чайником, разливая горячий напиток.
- Анна! – воскликнула хозяйка дома, протягивая ей чашку. – Надеюсь, вы не откажетесь от чая.
- Спасибо, ваша светлость. Не откажусь, - мягко улыбнулась девушка и, взяв чашку из рук герцогини, разместилась в дальнем кресле.
Аберкорн тут же нарисовался рядом, протянув ей корзиночку со сдобным печеньем. Поблагодарив, Анна взяла одно и положила себе на блюдце. Граф освободился от корзиночки и обосновался неподалеку от нее. Участвуя в общей беседе, он время от времени обращался непосредственно к ней, чтобы втянуть в разговор, хотя, видит Бог, Анне этого совсем не хотелось. Теперь она не знала, как относится к адмиралу и особенно к герцогу. Вдруг адмирал что-то знает плохое об отце и неужели Холсберн одобряет физические наказания? Девушка похолодела от этой мысли и к ней нее закралась мысль, что она боится герцога. Теперь его мрачное настроение вполне оправдывало себя. Если он такой, как она представляет, то подобное выражение лица его обычная жестокая маска.
Она подняла глаза и встретилась со взглядом адмирала. Тот задумчиво смотрел на нее, и его лицо было очень грустным. Анна решила обязательно вызвать его на разговор. Чуть повернув голову, она увидела как за адмиралом и за ней наблюдает герцог Холсберн. Он внимательно следил за их переглядываниями, и девушке это категорически не понравилось. Как будто выслеживал!
Анна отвела взор и наткнулась на прищуренный взгляд Аберкорна. Тот коршуном вглядывался в адмирала и герцога, полчая в ответ не менее пронзительные отклики. Девушка с испугом осознала, что эти мужчины ведут между собой игру, в которой ей отведена роль жертвы. В этой ситуации занимать чью либо сторону просто опасно. И она не могла понять, чем заслужила подобное внимание со стороны джентльменов. Каждый из них преследовал свою цель, а ей просто хотелось остаться незаметной.
С этого дня Анна стала вести себя осторожно и оставаться рядом с герцогиней как можно больше времени. Не то, чтобы ей кто-нибудь досаждал или демонстративно искал ее внимания, но ощущение того, что за ней постоянно наблюдают, не оставляло девушку. Она пыталась уговорить себя, что это ей только кажется, но ничего не получалось. Казалось, в воздухе все звенело от напряжения, когда собиралось общество вместе. А еще Анна стала замечать, что маркиза Уишерт нет-нет, да посматривает на нее с подозрением. И ей это совсем не нравилось. Она понимала, что присутствие двух молодых неженатых мужчин уже причина смотреть за ней в оба глаза. А если еще появится подозрение, что она охотится за кем-нибудь из них, или за двумя сразу, то ее положение в доме станет просто невыносимым. И у герцогини и у маркизы были определенные планы по отношению к своим родственникам, Анна должна была держаться в тени. С чем она была очень солидарна.
Ее намерения продержались лишь два дня. На третий молодая часть общества отправилась на конную прогулку. Анна не могла отказаться или сторониться остальных, особенно после того как ее лично пригласили.
Девушке досталась гнедая спокойная кобылка, что не могло не радовать. Она думала, что вполне сможет поехать рядом с Патрисией, но не тут-то было. Сначала все ехали гурьбой, а затем стали перестраиваться.
Анну ловко оттеснил от остальных Аберкорн и тут же шутливо упрекнул:
- Я думаю, вы намеренно меня избегаете, леди Уэсли.
- Ну что вы, - лукаво улыбнулась она. – Мы с вами вращаемся в одном кругу с утра до вечера.
- Но мне хотелось бы иногда побыть в вашем обществе! – продолжал настаивать граф.
- Я компаньонка ее светлости. У меня есть обязанности, - серьезным тоном произнесла Анна. Аберкорн скривился.
- Я это помню. И хочу сказать, это несправедливо, леди Уэсли, что такая прекрасная девушка как вы вынуждена работать.
- В этом нет ничего странного, когда поневоле лишаешься покровителей.
- Они вам ни к чему. Ваша красота сама по себе ваш всесильный покровитель.
- Вы шутите, милорд.
- Отнюдь. Встретив такую девушку, любой джентльмен захотел бы ей помочь.
Анна от неожиданности вспыхнула. Получить такое двусмысленное предложение! Или… совсем прямое? Что, собственно, он имел в виду?
- Вам не кажется, что сегодня удивительно солнечное утро? – вклинился в разговор Холсберн, оглядывая своими проницательными глазами смущенную Анну и самодовольного графа. Последний недовольно повернулся к герцогу и заметил:
- Кажется. Я об этом и рассказывал леди Уэсли.
- Я так и понял, - в словах герцога не было ни капли иронии, но сама интонация сказала о многом. – Леди Уэсли, я хотел бы вам показать особый вид акации. Вы же любите растения?
- Да, конечно. Благодарю вас.
Анна под раздосадованным и бдительным взглядом Аберкорна направила лошадку вслед за скакуном Холсберна, и вскоре они оказались позади основной группы. Остановившись около каких-то кустов, герцог хлыстом указал в гущу зарослей и произнес:
- Я подумал, что вам нужна помощь.
Девушка удивленно посмотрела на него, но потом, неожиданно для себя, кивнула головой.
- Граф Аберкорн очень прямолинеен.
- Он оскорбил вас? – зеленые глаза ее собеседника потемнели как море перед грозой, и Анна завороженно наблюдала за этой метаморфозой. Ее сердце и так сходившее с ума в его присутствии стало отбиваться какой-то особый исступленный ритм.
- Мне кажется, он этого не хотел, - неуверенно сказала она.
- Леди Уэсли, я хочу предостеречь вас, - он взмахнул хлыстом, и Анна уже не могла смотреть ни на что другое. Плетка сразу напомнила о физическом наказании, которое, как ей казалось, не прочь был применить герцог. – Граф Аберкорн не тот человек, с кем порядочная леди хотела бы соединить свою жизнь.
Все мысли Анны тут же переключились на ее зависимое положение, и намеки герцога прозвучали как насмешка. Ну почему его присутствие так действует на нее!
- Спасибо за предупреждение, ваша светлость. Но я не собиралась с кем-то соединять свою жизнь. Я осознаю свое положение, милорд!
Он недоуменно посмотрел на нее, но потом, сообразив, что она подумала, стал протестовать.
- Я не это имел ввиду, леди Уэсли, уверяю вас! Мне хочется уберечь вас от беды!
Он в отчаянии опять взмахнул тростью.
- Я не просила вас об этом, - не желала принимать его объяснения Анна. – И наше отсутствие уже становится заметным. Надо вернуться к остальным.
Она развернула свою лошадь и спокойно направилась в сторону оставшейся группы. Через некоторое время ее догнал Холсберн и поехал рядом с ней. Он изредка поглядывал на нее, но уже не решался завязать разговор. Анна понимала, что может быть слишком резко высказалась в ответ на вполне невинное предостережение, но ничего с собой поделать не могла. Ее задевали любые слова, намекающие на нынешнее зависимое положение. А еще этот хлыст! Нет, герцог определенно опасный человек.
Издали было видно, что граф Аберкорн весьма недоволен тем, что Анна уединялась с герцогом. Маркиз со всем благодушием наслаждался прогулкой, а Патрисия кидала такие взгляды в сторону приближающейся пары, что у Анны отпали последние сомнения. Да, теперь ее пребывание здесь омрачится. Как бы она того не хотела, теперь будут следить за каждым ее словом, каждым жестом. А ведь ей просто хотелось быть незаметной!
Она представила себе, как при этих словах стала бы хохотать Аврора. Ее подруга всегда была убеждена, что красота Анны создана для большой и светлой любви. Да только ничего пока не получалось. Виктор… Виктор ворвался в ее жизнь, оставив лишь руины. А сейчас, здесь, начинались какие-то опасные мужские игры, от которых ей хотелось быть подальше.
Бедное ее сердце. Ей всего лишь хотелось любви и внимания. Того, для чего, собственно, женщины и были рождены – счастья и семьи. Будет ли это у нее? Пока она лишь чувствовала над головой сгущающиеся тучи и ощущала шаткость своего положения. Не к этому Анна стремилась, но то, чего она боялась, настигло ее. Что ж, придется смириться и принять то бремя, что выпало ей. Однако, девушка решила не поддаваться давлению, а жить так, как велит ее сердце.
Вновь обретя уверенность в себе, Анна с невозмутимым видом проехала мимо Аберкорна и пристроилась под боком у Патрисии. В этот раз ей никто не досаждал. Уишерт любезно вел с ней разговор, а встревающих молодых людей отгоняла вездесущая маркиза.
В таком порядке они и вернулись домой. Их встретила встревоженная миссис Сатли. У герцогини внезапно обострилась болезнь, и она вынуждена была лечь в постель.
На взволнованные вопросы, домоправительница ответила, что доктора уже пригласили, и что ее светлость пожелала, чтобы они напрасно не беспокоились. Однако, Анна тут же поднялась наверх к своей патронессе. Теперь она упрекала себя, что ее не было рядом с хозяйкой дома, когда это случилось. Кто знает, может, она могла бы чем-нибудь помочь. Откинув все прочие мысли, она сосредоточилась на герцогине и ее нуждах. Ибо что может иметь значение перед лицом недуга.
Глава 5.
Спустя несколько дней герцогиня пошла на поправку. Доктор, в последний раз посетив пациентку, обнадежил обеспокоенных родственников, и всем стало намного легче. Разговоры стали громче, темы веселее, а в один из дней, за завтраком, граф Аберкорн неожиданно рассмеялся, обратив на себя всеобщее внимание. Он разбирал пришедшие на его имя письма и как раз читал одно из них.
- Фред, честное слово, зачем так разоряться, - недовольно пробурчал Уишерт, отправляя в рот большой кусок яичницы.
Адмирал многозначительно посмотрел на Анну, которая чуть улыбнулась в ответ. Она не забыла его непонятной таинственности, но посчитала, что обижаться ей не на что и вполне можно быть с ним милой. Замечательный аппетит маркиза прекрасный повод наладить охладевшие отношения.
- Я не мог по-другому, поверь, Джош. Мой приятель собрался жениться! А ведь всего месяц назад кричал, что этому не бывать.
- Все равно это не причина так шуметь, - продолжил нудить маркиз.
- Он уже успокоился, дорогой. А что за приятель, Фредерик? – ленивым голосом поинтересовалась Патрисия.
- Виконт Виктор Мерстон.
Анна смертельно побледнела. Ее бедное сердце чуть не остановилось. Продолжившийся разговор звучал для нее как сквозь туман – приглушенно и невнятно. Она могла думать только об одном: Виктор женится. Женится вопреки всем своим убеждениям. После того, как он разрушил ее жизнь!
- И с кем Мерстон помолвлен?
- Некая мисс Хёрби. Племянница барона Карбрея. Говорят, она очаровательна.
- Ну естественно. Она богата?
- Виктор пишет, что отец оставил ей…
Дальше Анна уже ничего не слышала. Она старалась размеренно дышать, чтобы не упасть в обморок прямо за столом. Когда-то она испытывала очень сильные чувства к Виктору. Их встреча казалась ей даром небес. Любезный обаятельный джентльмен завоевал симпатии всех живущих в окрестностях Олшерта. Он мог с легкостью поддерживать любой разговор, проявлял заботу о пожилых леди и был снисходителен к младшим восторженным молодым барышням, которые начинали нервно хихикать, едва его завидев. Анне казалось, что он сама доброта, благороднее честнее которого и быть не может. Как же она заблуждалась, и как был прав отец, удержав ее на краю гибели.
- Леди Уэсли? Леди Уэсли?
Девушка с трудом поняла, что это обращаются к ней. Она подняла глаза и увидела заботливо склонившегося к ней герцога Холсберна. Девушка какое-то время непонимающе смотрела на него, потом очнулась и смутилась. Нашла время для раздумий! Анна обвела взглядом всех присутствующих и чуть улыбнулась.
- У меня внезапно закружилась голова. Если не возражаете, я пойду подышу свежим воздухом.
Анна поднялась, но вслед за ней неожиданно вскочил Аберкорн.
- Леди Уэсли, я вас провожу!
- Думаю, леди Уэсли хотела побыть в одиночестве, - напрягся Холсберн, глядя на графа.
- Я не буду в тягость, - отмахнулся Аберкорн.
Маркиза закатила глаза.
- Вы как малые дети: чья очередь выгулять собачку!
- Патрисия! – с негодованием воскликнул герцог, шокированный словами сестры.
Анна, понимая чем эта грубость вызвана, поспешила осуществить задуманное:
- Прошу меня извинить.
Она вышла из-за стола и направилась к выходу. Как только девушка вышла, Холсберн повернулся к Патрисии.
- Твоя невоспитанность переходит все границы!
- Моя невоспитанность?! – возмутилась маркиза. – Что мне остается делать, когда вы оба начинаете прыгать вокруг этой девицы!
- И как это понимать? – холодно поинтересовался герцог, его глаза потемнели от гнева.
- Думаю, Пат хотела сказать, что мы оба готовы за ней волочиться, а она хочет уберечь наши нежные сердца! – ехидно высказался Аберкорн.
- Сердца! Господи! – воздела руки к небу маркиза. – Ваши деньги и состояние – вот что нужно этой авантюристке!
И тут в разговор вмешался адмирал Герберт, который оставался наблюдателем, пока велся этот спор. Его голос звучал жестко и непримиримо.
- Я всего ожидал от нынешнего глупого молодого поколения, но только не такого абсурда. Эта девочка пережила такое к своим двадцати годам, что вам, избалованным болванам, и не снилось. Ей и так непросто – она сирота, оказалась в зависимом положении, а тут одна грубит, другой достает, а третий мямлит. Герои, нечего сказать!
Он с трудом поднялся из-за стола и тоже вышел из столовой. Оставшиеся в комнате переглянулись. Если толстокожего Аберкорна речь адмирала не проняла, то других, так или иначе, задела. Патрисия задумалась, неужели она не права, защищая своих братьев, а Холсберн размышлял над словом «мямлит». Он был не готов согласиться с мнением адмирала, касающегося его самого. Он, конечно, мог вступиться за леди Уэсли в полной мере, но не говорило бы это о проявлении особого интереса к ней? Ведь подарить надежду девушке значило взять на себя обязательства перед ней. А он не настолько увлечен Анной.
Она красивая, изящная и очень милая. Несомненно, у нее прекрасное воспитание, но при этом она настолько отстраненная, что иногда казалось, что это не живой человек, а статуя. Девушка простое человеческое участие воспринимала с обостренным непринятием. А по отношению к нему самому держалась опасливо и настороженно. Почему, спрашивается?
Девушка ему нравилась, но лишь в той мере, как бывают интересны новые лица и приятное общение.
