Он целовал жадно и грубо, случайно услышанное не стало для него открытием, но все равно неприятно резануло по сердцу. Горечь от того, что он сам был виной всему, только усугубляла. Заставляла стискивать, притягивать, сжимать. Айя это чувствовала. Льнула, позволяла. Успокаивала. С трудом отстранившись, прошептала в его приоткрытые губы, смешивая выдохи, словно было одно дыхание на двоих.
- Ты единственный. Я умру за тебя, Нир.
И снова целовала, обхватив его лицо, заставляя нелепо согнуться всем своим огромным ростом.
А Райан наблюдал издалека, как на высоком крыльце, под искрящимися снежными вихрами в тусклом свете канделябров, что лился из приоткрытого дверного проема, его вынужденный союзник, неистово, иступлено целовал любимую ими обоими женщину…
Айя наблюдала из открытого окна, как длинная вереница всадников покидает город. Зимний, холодный рассвет едва только начал пробуждаться. Непогода усиливалась. Мело, вьюжило. Тут же заметало следы множества лошадиных копыт. Выло и свистело. Клонило вековые сосны и ели к земле. Рычало. Скрипело морозно.
В городе осталось три сотни гвардейцев под командованием сурового Амина, что сейчас стоял за спиной своей госпожи и смотрел на ее неестественно прямую спину.
Как-то разом дом опустел. Затих в своей стылой пустоте. Отдаваясь от стен эхом шагов редких обитателей. Все были оглушены предстоящими событиями, что разворачивались за высокими, каменными стенами Хасарона. Их будущее решалось где-то там, за старым, могучим лесом. Молчаливым свидетелем страшной битвы, коих на его памяти было несчетное, бесконечное множество.
Айя была на взводе.
Немного успокаивалась только рядом с Саной.
Время тянулось непозволительно медленно. Секунды казались вечностью. Томили. Мучали бедняжку. Впервые девушка не могла совладать со своим страхом. Ужас давил на нее, заставляя ходить туда-сюда по широкой лестнице, то и дело выбегать на улицу и снова мерить шагами помещения большого дома. И ничто не могла ее успокоить. Ни увещевания невозмутимой управительницы, ни доводы Амина, что уверял хозяйку в успехе. С армиями юга и войском Шаррихасса победа была лишь вопросом времени. Но Айю против воли пробирало каким-то почти священным ужасом. Она нутром чувствовала надвигающуюся на них бурю.
Двое суток почти не спала, кусок в горло тоже не лез. В часы, когда малышка, убаюканная ее теплом, засыпала, Айя отправлялась в библиотеку. Листала его блокнот. Рассматривала рисунки, вдыхала запах, ненадолго успокаивалась, чтобы через время снова метаться по дому, как загнанный в клетку зверь. Почти на всех слуг смотрела волком, видя в каждом подлого предателя, пособника принцессы Солейр. Старалась мыслить здраво, но ничего не выходило, как бы Айя ни старалась. Такого за собой прежде девушка не замечала. Даже будучи беременной в осажденном врагами замке Шаррихасс она не испытывала и доли того отчаяния, что охватывало ее в эти спокойные для Хасарона дни.
- Госпожа, так нельзя, - остановил как-то ее нервозный бег Амин, - Вы изводите себя, Айя. Ничего страшного не произошло.
- Амин, я не могу! Это сильнее меня. Я чувствую, что-то не так. Не так. Собственная беспомощность и бесполезность сводят меня с ума, - закрыла лицо руками, массируя напряженные виски.
- С ним все будет хорошо. Он самый опытный и сильный воин, которых я знавал. А теперь ему есть за что сражаться и что защищать. Нужно просто подождать. Зимой всегда непросто.
Расплакалась, как ребенок. Шмыгнула носом, скривила некрасиво лицо, вытирая щеки рукавами. Запричитала что-то в грудь приобнявшему ее гвардейцу, что смущенно поглаживал растрепанные волосы девушки. Натужно сопел над ее головой, не зная, как успокаивать особо впечатлительных барышень. Как убивать и пытать врагов знал, а вот как утешать женщин не имел ни малейшего представления. А потому просто стоял и ждал, когда госпожу перестанет трясти, всем своим солидным, бородатым видом внушая уверенность. Делился теплом и спокойствием. Представляя, чтобы сделал с ним командир, застав он их в этот момент – обнимающимися в темноте пустой залы. Невольно улыбнулся.
Кто бы мог подумать, что его господина так изменит простая человеческая девчонка?
Нирхасс никогда не отличался особой чувствительностью или же сентиментальностью. Он с детства был холоден и отчужден. Замкнут. Питал страсть разве что к оружию и верховой езде. Охоте. Быстро поднимался по службе, выделяясь среди других солдат, ассуров. Лишившийся родителей очень рано, он привык добиваться всего сам, вырывать силой и боем. Особенно у тех, кто был выше по происхождению, могущественнее, сильнее. Пер против всего и всех, демонстрировал свою мощь миру ассурин. Он словно не ведал чувств и слабостей. Хотел сам быть хозяином своей жизни. Не подчиняться, не зависеть, не приклонять колено. Принцесса Ширрин была лишь очередным шагом на пути к его цели – абсолютной свободе. Север был бы в его руках. Руках сына простого торговца и сбежавшей к нему фрейлины ее величества, покойной супруги Котрона Солейра – королевы Нииры. Безродного, не имевшего за душой и гроша, кроме разве что крохотного, покосившегося домишки у неспокойного, холодного моря. Господин сжег его, когда перешел под попечительство гвардейцев. Отрезал, обрубил свое прошлое. Решил двигаться вперед один, без гнетущих призраков минувшего. Его боялись уже тогда. И за ним тянулись, чувствуя силу. Чувствуя лидера.
И как была сильна в нем магия. В совсем еще юном мальчишке, она бурлила и кипела, рвалась на свет. Распалялась. Он подчинил и ее…
Пока проклятие не отняло у них так много.
Амин вздрогнул, вынырнув из своих мыслей, когда Айя осторожно высвободилась из его рук. Отстранился, слабо улыбнувшись.
- Спасибо, - выдохнула девушка, опускаясь на высокий стул, смахивая влагу с ресниц.
Ассур внимательно ее рассматривал. Принюхивался.
Он тоже чувствовал этот ее запах. Но голова его оставалась ясной. Ее аромат был не для него. Поддавшись любопытству и нарушая данной обещание, солдат вдруг спросил:
- Айя, расскажите о Вашем мире?
Девушка, поправляющая в это время платье, осеклась, ошарашенно на него уставилась, распахнув широко большие глаза.
- Что?! Откуда?! – выдохнула, замерев на стуле.
- Мы знаем. Господин видел тогда, как Вы исчезли. В день помолвки. Он говорил, что Вы растворились прямо в воздухе. Он не находил себе места. Мы перевернули всю округу, даже на юге искали. Ваш запах исчез. Словно его никогда и не было. Тогда командир начал искать в старых книгах и древних свитках. Но там ничего не было. Предположил, что это какая-то магия. Но потом отмел эту мысль, в нашем мире ее больше нет. Искал. Рыл. Допрашивал бедного старика-конюха, тот и рассказал все, чем Вы с ним делились Майя. Майя, верно?
Девушка только коротко кивнула.
- Я хочу, чтобы меня звали Айя.
- Хорошо, госпожа Айя.
- Почему он не сказал мне? Не сказал, что ему все известно? – сердце ее глухо стучало в груди.
- Не знаю, госпожа, - пожал широкими плечами Амин, - мне кажется он опасается. Боится, что Вы снова исчезните. Что оставите его навсегда. Это, наверное, единственное, что приводит его в самое настоящее отчаяние. Он любит Вас. И боится потерять.
Айя смотрела на своего собеседника во все глаза, внимательно слушала, борясь с вновь накатывающимися эмоциями.
- Зачем Вы все это мне рассказываете? – голос ее дрожал.
- Просто хочу, чтобы Вы знали. Хоть и получу за это по шее, - усмехнулся ассур, присаживаясь на соседний стул.
- Я Вас не выдам, - закивала тут же девушка, рассматривая его внушительную фигуру.
- Благодарю. Так Вы расскажите, каков Ваш мир? И можете ли Вы снова уйти?
- Не могу, - честно ответила Айя. И, кажется, услышала вздох облегчения. Принялась рассказывать о своем доме все, что приходило в ее голову. Пыталась изъясняться простыми словами терминами, объясняя те или иные вещи. Так увлеклась, что не заметила, как невольно расслабилась. Сковывающее ее долгое время напряжение немного отпустило. Разжало свои крепкие, стальные тиски. Амин оказался благодарным слушателем. Вникал, кивал, переспрашивал. Отвлекал, как мог. Запоминал.
Проговорили почти до самого утра, пока не проснулась маленькая Сана.
День прошел в относительном покое. Айе удалось немного поспать под строгим надзором Тойры. Она же заставила свою упрямую госпожу проглотить целую кукурузную лепешку и выпить травяной отвар с ромашкой.
Ближе к вечеру наспех помылась в быстро остывающей воде, наблюдая, с какой нежностью и трепетом управительница возится с ее ребенком. С горечью и непередаваемой тоской подумалось о маме, что никогда не увидит, не сможет обнять и даже просто не узнает, что у нее есть внучка. Что ее непутевая дочь теперь мама, жена и хозяйка жестоких, северных земель.
Старательно гнала от себя эти мысли. Боли и страхов и так доставало с лихвой.
Проветривала покои, широко распахнув окна, пока Тойра с Саной на руках прогуливалась по коридорам в сопровождении молчаливых стражников, приставленных еще Нирхассом.
Каждая мысль о нем отдавалась болью в каждой клеточке ее существа. Вдохнула вечернюю, морозную прохладу и застыла, глядя на приближающуюся с запада конницу. Гвардейцы пробирались через плотные ряды деревьев, преодолевая высокие сугробы. Были в темно-синей форме северян. Вздымались высоко белые флаги с алой розой. Алой! Не синей…
Сердце Айи забилось быстро-быстро. Бешено.
Рванула от окна, подхватывая детское одеяльце и пеленки. Мысли колоколом стучали в висках, в горле все пересохло, а ладони несчастной вспотели.
Они уже здесь! Почти преодолели стену. Они здесь!
Выбежала в коридор, запихивая на ходу в большой мешок детские вещи. Тойра уже стремилась ей на встречу. На лице ее был самый настоящий ужас. Такой несвойственный этой сильной женщине. Непривычный. Следом, быстро поднимаясь по лестнице, летел запыхавшийся Амин.
- Айя. Солейр в городе. Им открыли ворота. Предатели были среди гвардейцев, они сложили оружие. Остальные убиты.
Если повелитель здесь, значит Нирхасс и Райан…
В груди запекло. Начал разрастаться уже знакомый огненный шар.
Айя зло тряхнула головой. Не сейчас! Сана! Сейчас важна только она!
Приняла свою искорку из дрожащих рук управительницы. Скомандовала:
- За мной! – двинулась вниз, не оборачиваясь произнесла, - Румир и Норс!
Амин кивнул и удалился, чтобы скоро нагнать их в библиотеки, уже в сопровождении упомянутых Аей гвардейцев. За стенами дома послышались крики и грохот, звон. Лязг оружия. С оглушающим хлопком слетела с петель мощная, оббитая с внешней стороны кованным железом, входная дверь. Рухнула в пустой холл, впустив в помещение холод зимней ночи и десятки чужих ног.
Враг был в доме.
Остановилась у нужного шкафа, потянула на себя книгу, что показывал несколькими днями ранее ее муж. Створка отъехала. Румир и Норс без вопросов шагнули в темный провал в каменной стене, быстро поднимая заготовленные заранее факелы. Поджигая, выхватывая из ножен мечи.
Айя застыла у книжных полок. Уставилась в маленькое, безмятежное личико. Сана тихо кряхтела, пускала слюни, высовывая юркий язычок. Девушка прижимала теплый сверток к себе, кутала в теплое одеяло. Смотрела, стараясь запомнить каждую черточку своего ребенка, вдыхала ее запах, целовала. Вся содрогалась.
- Я люблю тебя больше всего на свете, моя искорка. Мой бедный огонек. Мама тебя так сильно любит…
Прижавшись к теплому лобику последний раз, сильно зажмурила глаза, давя в них соленую, жгучую влагу. Не давая себе шанса на сомнения, всучила дочь ошарашенной Тойре, почти втолкнула их в темноту хода. Обернулась к ассуру.
- Амин, прошу, - взмолилась, приседая от очередного хлопка, что раздался совсем рядом.
- Я не брошу Вас…
- Прошу! Пожалуйста! Хотите встану на колени?! Они пришли за нами. За мной! Я дам им, чего они так хотят! Их надо отвлечь. Дать фору Тойре. Пожалуйста идите с ними. Умоляю, Амин! Умоляю! Не оставьте мою Сану! Не оставьте!
И снова каменные стены сотряслись, посыпались с полок книги, задребезжали испещренные морозными узорами стекла.
- Времени нет, - произнес сухо темный и смуглый Норс.
- Прошу…
Амин, сцепив зубы, заиграл желваками. Шагнул следом за огорошенной, ошеломленной происходящим управительницей, не сводившей глаз со своей дрожащей хозяйки. Не раздумывая Айя толкнула тяжелую створку, та быстро поехала в сторону, вставая на место. Прежде чем раздался тихий щелчок, в узкую щель просочился невозмутимый Румир.
Проход закрылся.
Айя осела на пол, давясь слезами. То, что творилось в ее душе невозможно было описать ни одним известным ей термином. Не было таких слов и определений. Ее словно не стало. Как если бы она умерла – душа исчезла, а тело вместе с предсмертной агонией осталось. Сидело там - в темноте безвольной куклой, сотрясалось от страшного озноба под внимательным взглядом преданного гвардейца.
- Нам надо идти Айя. Они не должны узнать об этом как можно дольше, - парень кивнул на скрытый стеллажом ход.
- Почему ты не ушел? – опираясь на протянутую руку, поднимая свои непослушные конечности, спросила госпожа.
- Я не оставлю Вас одну, - робко улыбнулся гвардеец, сжимая в горячей ладони ее холодные, влажные пальцы. – Вы не одна!
- Спасибо, - выдохнула Айя.
Она шла по узкому коридору в сопровождении своего верного стража. Шла, высоко подняв подбородок, твердо ступая на темный камень пола, сжав до побелевших костяшек кулаки. Гнала от себя страх, понимая, что за ее спиной сокрыто слишком многое, чтобы поддаваться слабости. Самое дорогое. Бесценное. То единственное, ради чего нужно быть стойкой. Несмотря ни на что. Вопреки всему. Не важна даже жизнь…
Дом был перевернут с ног на голову. Стена в холле разрушена, снег наметало на огромные каменные глыбы, долетая до самой широкой лестницы. Стекла глухо хрустели под ногами, искрились снежинками в темноте. Слуги жались по углам, гвардейцы беспрепятственно передвигались по поруганному, оскверненному дому. На крыльце лежали чьи-то бездыханные, изломленные тела. Айю передернуло. Заметив ее, солдаты правителя громко закричали. Один ринулся к ней, норовя схватить, но перед ним возник Румир, удобнее перехватывая меч.
- Ее велено доставить повелителю! – прошипел гвардеец.
- Где он? – невозмутимо поинтересовалась девушка, выглядывая из-за спины своего защитника.
- Я провожу, - ответил воин, двинувшись к главному залу, опасливо косясь на Румира. Айя направилась следом.
Он сидел за длинным столом, в широком кресле хозяина дома. Вражеские гвардейцы расположились вдоль стен, за высокими окнами слышались окрики и смех. Ширрин подпирала собой стену у камина. Заметив Айю, вся встрепенулась, лицо ее хищно искривилось, губы дрогнули то ли в улыбке, то ли в оскале, выдавая все ее чувства. Ненависть, зависть, злое торжество.
- Так-так-так, а вот и сама госпожа Шаррихасс! – бодро воскликнул Котрон, поднимая руку и откидывая с лица гладкие, рыжие пряди. Глаза его ярко блеснули сочной зеленью в свете множества свечей. – А где же маленькая наследница? Так хочется взглянуть на творение моего преданного пса.
- Ты единственный. Я умру за тебя, Нир.
И снова целовала, обхватив его лицо, заставляя нелепо согнуться всем своим огромным ростом.
А Райан наблюдал издалека, как на высоком крыльце, под искрящимися снежными вихрами в тусклом свете канделябров, что лился из приоткрытого дверного проема, его вынужденный союзник, неистово, иступлено целовал любимую ими обоими женщину…
Айя наблюдала из открытого окна, как длинная вереница всадников покидает город. Зимний, холодный рассвет едва только начал пробуждаться. Непогода усиливалась. Мело, вьюжило. Тут же заметало следы множества лошадиных копыт. Выло и свистело. Клонило вековые сосны и ели к земле. Рычало. Скрипело морозно.
В городе осталось три сотни гвардейцев под командованием сурового Амина, что сейчас стоял за спиной своей госпожи и смотрел на ее неестественно прямую спину.
Как-то разом дом опустел. Затих в своей стылой пустоте. Отдаваясь от стен эхом шагов редких обитателей. Все были оглушены предстоящими событиями, что разворачивались за высокими, каменными стенами Хасарона. Их будущее решалось где-то там, за старым, могучим лесом. Молчаливым свидетелем страшной битвы, коих на его памяти было несчетное, бесконечное множество.
Айя была на взводе.
Немного успокаивалась только рядом с Саной.
Время тянулось непозволительно медленно. Секунды казались вечностью. Томили. Мучали бедняжку. Впервые девушка не могла совладать со своим страхом. Ужас давил на нее, заставляя ходить туда-сюда по широкой лестнице, то и дело выбегать на улицу и снова мерить шагами помещения большого дома. И ничто не могла ее успокоить. Ни увещевания невозмутимой управительницы, ни доводы Амина, что уверял хозяйку в успехе. С армиями юга и войском Шаррихасса победа была лишь вопросом времени. Но Айю против воли пробирало каким-то почти священным ужасом. Она нутром чувствовала надвигающуюся на них бурю.
Двое суток почти не спала, кусок в горло тоже не лез. В часы, когда малышка, убаюканная ее теплом, засыпала, Айя отправлялась в библиотеку. Листала его блокнот. Рассматривала рисунки, вдыхала запах, ненадолго успокаивалась, чтобы через время снова метаться по дому, как загнанный в клетку зверь. Почти на всех слуг смотрела волком, видя в каждом подлого предателя, пособника принцессы Солейр. Старалась мыслить здраво, но ничего не выходило, как бы Айя ни старалась. Такого за собой прежде девушка не замечала. Даже будучи беременной в осажденном врагами замке Шаррихасс она не испытывала и доли того отчаяния, что охватывало ее в эти спокойные для Хасарона дни.
- Госпожа, так нельзя, - остановил как-то ее нервозный бег Амин, - Вы изводите себя, Айя. Ничего страшного не произошло.
- Амин, я не могу! Это сильнее меня. Я чувствую, что-то не так. Не так. Собственная беспомощность и бесполезность сводят меня с ума, - закрыла лицо руками, массируя напряженные виски.
- С ним все будет хорошо. Он самый опытный и сильный воин, которых я знавал. А теперь ему есть за что сражаться и что защищать. Нужно просто подождать. Зимой всегда непросто.
Расплакалась, как ребенок. Шмыгнула носом, скривила некрасиво лицо, вытирая щеки рукавами. Запричитала что-то в грудь приобнявшему ее гвардейцу, что смущенно поглаживал растрепанные волосы девушки. Натужно сопел над ее головой, не зная, как успокаивать особо впечатлительных барышень. Как убивать и пытать врагов знал, а вот как утешать женщин не имел ни малейшего представления. А потому просто стоял и ждал, когда госпожу перестанет трясти, всем своим солидным, бородатым видом внушая уверенность. Делился теплом и спокойствием. Представляя, чтобы сделал с ним командир, застав он их в этот момент – обнимающимися в темноте пустой залы. Невольно улыбнулся.
Кто бы мог подумать, что его господина так изменит простая человеческая девчонка?
Нирхасс никогда не отличался особой чувствительностью или же сентиментальностью. Он с детства был холоден и отчужден. Замкнут. Питал страсть разве что к оружию и верховой езде. Охоте. Быстро поднимался по службе, выделяясь среди других солдат, ассуров. Лишившийся родителей очень рано, он привык добиваться всего сам, вырывать силой и боем. Особенно у тех, кто был выше по происхождению, могущественнее, сильнее. Пер против всего и всех, демонстрировал свою мощь миру ассурин. Он словно не ведал чувств и слабостей. Хотел сам быть хозяином своей жизни. Не подчиняться, не зависеть, не приклонять колено. Принцесса Ширрин была лишь очередным шагом на пути к его цели – абсолютной свободе. Север был бы в его руках. Руках сына простого торговца и сбежавшей к нему фрейлины ее величества, покойной супруги Котрона Солейра – королевы Нииры. Безродного, не имевшего за душой и гроша, кроме разве что крохотного, покосившегося домишки у неспокойного, холодного моря. Господин сжег его, когда перешел под попечительство гвардейцев. Отрезал, обрубил свое прошлое. Решил двигаться вперед один, без гнетущих призраков минувшего. Его боялись уже тогда. И за ним тянулись, чувствуя силу. Чувствуя лидера.
И как была сильна в нем магия. В совсем еще юном мальчишке, она бурлила и кипела, рвалась на свет. Распалялась. Он подчинил и ее…
Пока проклятие не отняло у них так много.
Амин вздрогнул, вынырнув из своих мыслей, когда Айя осторожно высвободилась из его рук. Отстранился, слабо улыбнувшись.
- Спасибо, - выдохнула девушка, опускаясь на высокий стул, смахивая влагу с ресниц.
Ассур внимательно ее рассматривал. Принюхивался.
Он тоже чувствовал этот ее запах. Но голова его оставалась ясной. Ее аромат был не для него. Поддавшись любопытству и нарушая данной обещание, солдат вдруг спросил:
- Айя, расскажите о Вашем мире?
Девушка, поправляющая в это время платье, осеклась, ошарашенно на него уставилась, распахнув широко большие глаза.
- Что?! Откуда?! – выдохнула, замерев на стуле.
- Мы знаем. Господин видел тогда, как Вы исчезли. В день помолвки. Он говорил, что Вы растворились прямо в воздухе. Он не находил себе места. Мы перевернули всю округу, даже на юге искали. Ваш запах исчез. Словно его никогда и не было. Тогда командир начал искать в старых книгах и древних свитках. Но там ничего не было. Предположил, что это какая-то магия. Но потом отмел эту мысль, в нашем мире ее больше нет. Искал. Рыл. Допрашивал бедного старика-конюха, тот и рассказал все, чем Вы с ним делились Майя. Майя, верно?
Девушка только коротко кивнула.
- Я хочу, чтобы меня звали Айя.
- Хорошо, госпожа Айя.
- Почему он не сказал мне? Не сказал, что ему все известно? – сердце ее глухо стучало в груди.
- Не знаю, госпожа, - пожал широкими плечами Амин, - мне кажется он опасается. Боится, что Вы снова исчезните. Что оставите его навсегда. Это, наверное, единственное, что приводит его в самое настоящее отчаяние. Он любит Вас. И боится потерять.
Айя смотрела на своего собеседника во все глаза, внимательно слушала, борясь с вновь накатывающимися эмоциями.
- Зачем Вы все это мне рассказываете? – голос ее дрожал.
- Просто хочу, чтобы Вы знали. Хоть и получу за это по шее, - усмехнулся ассур, присаживаясь на соседний стул.
- Я Вас не выдам, - закивала тут же девушка, рассматривая его внушительную фигуру.
- Благодарю. Так Вы расскажите, каков Ваш мир? И можете ли Вы снова уйти?
- Не могу, - честно ответила Айя. И, кажется, услышала вздох облегчения. Принялась рассказывать о своем доме все, что приходило в ее голову. Пыталась изъясняться простыми словами терминами, объясняя те или иные вещи. Так увлеклась, что не заметила, как невольно расслабилась. Сковывающее ее долгое время напряжение немного отпустило. Разжало свои крепкие, стальные тиски. Амин оказался благодарным слушателем. Вникал, кивал, переспрашивал. Отвлекал, как мог. Запоминал.
Проговорили почти до самого утра, пока не проснулась маленькая Сана.
Глава девятая
День прошел в относительном покое. Айе удалось немного поспать под строгим надзором Тойры. Она же заставила свою упрямую госпожу проглотить целую кукурузную лепешку и выпить травяной отвар с ромашкой.
Ближе к вечеру наспех помылась в быстро остывающей воде, наблюдая, с какой нежностью и трепетом управительница возится с ее ребенком. С горечью и непередаваемой тоской подумалось о маме, что никогда не увидит, не сможет обнять и даже просто не узнает, что у нее есть внучка. Что ее непутевая дочь теперь мама, жена и хозяйка жестоких, северных земель.
Старательно гнала от себя эти мысли. Боли и страхов и так доставало с лихвой.
Проветривала покои, широко распахнув окна, пока Тойра с Саной на руках прогуливалась по коридорам в сопровождении молчаливых стражников, приставленных еще Нирхассом.
Каждая мысль о нем отдавалась болью в каждой клеточке ее существа. Вдохнула вечернюю, морозную прохладу и застыла, глядя на приближающуюся с запада конницу. Гвардейцы пробирались через плотные ряды деревьев, преодолевая высокие сугробы. Были в темно-синей форме северян. Вздымались высоко белые флаги с алой розой. Алой! Не синей…
Сердце Айи забилось быстро-быстро. Бешено.
Рванула от окна, подхватывая детское одеяльце и пеленки. Мысли колоколом стучали в висках, в горле все пересохло, а ладони несчастной вспотели.
Они уже здесь! Почти преодолели стену. Они здесь!
Выбежала в коридор, запихивая на ходу в большой мешок детские вещи. Тойра уже стремилась ей на встречу. На лице ее был самый настоящий ужас. Такой несвойственный этой сильной женщине. Непривычный. Следом, быстро поднимаясь по лестнице, летел запыхавшийся Амин.
- Айя. Солейр в городе. Им открыли ворота. Предатели были среди гвардейцев, они сложили оружие. Остальные убиты.
Если повелитель здесь, значит Нирхасс и Райан…
В груди запекло. Начал разрастаться уже знакомый огненный шар.
Айя зло тряхнула головой. Не сейчас! Сана! Сейчас важна только она!
Приняла свою искорку из дрожащих рук управительницы. Скомандовала:
- За мной! – двинулась вниз, не оборачиваясь произнесла, - Румир и Норс!
Амин кивнул и удалился, чтобы скоро нагнать их в библиотеки, уже в сопровождении упомянутых Аей гвардейцев. За стенами дома послышались крики и грохот, звон. Лязг оружия. С оглушающим хлопком слетела с петель мощная, оббитая с внешней стороны кованным железом, входная дверь. Рухнула в пустой холл, впустив в помещение холод зимней ночи и десятки чужих ног.
Враг был в доме.
Остановилась у нужного шкафа, потянула на себя книгу, что показывал несколькими днями ранее ее муж. Створка отъехала. Румир и Норс без вопросов шагнули в темный провал в каменной стене, быстро поднимая заготовленные заранее факелы. Поджигая, выхватывая из ножен мечи.
Айя застыла у книжных полок. Уставилась в маленькое, безмятежное личико. Сана тихо кряхтела, пускала слюни, высовывая юркий язычок. Девушка прижимала теплый сверток к себе, кутала в теплое одеяло. Смотрела, стараясь запомнить каждую черточку своего ребенка, вдыхала ее запах, целовала. Вся содрогалась.
- Я люблю тебя больше всего на свете, моя искорка. Мой бедный огонек. Мама тебя так сильно любит…
Прижавшись к теплому лобику последний раз, сильно зажмурила глаза, давя в них соленую, жгучую влагу. Не давая себе шанса на сомнения, всучила дочь ошарашенной Тойре, почти втолкнула их в темноту хода. Обернулась к ассуру.
- Амин, прошу, - взмолилась, приседая от очередного хлопка, что раздался совсем рядом.
- Я не брошу Вас…
- Прошу! Пожалуйста! Хотите встану на колени?! Они пришли за нами. За мной! Я дам им, чего они так хотят! Их надо отвлечь. Дать фору Тойре. Пожалуйста идите с ними. Умоляю, Амин! Умоляю! Не оставьте мою Сану! Не оставьте!
И снова каменные стены сотряслись, посыпались с полок книги, задребезжали испещренные морозными узорами стекла.
- Времени нет, - произнес сухо темный и смуглый Норс.
- Прошу…
Амин, сцепив зубы, заиграл желваками. Шагнул следом за огорошенной, ошеломленной происходящим управительницей, не сводившей глаз со своей дрожащей хозяйки. Не раздумывая Айя толкнула тяжелую створку, та быстро поехала в сторону, вставая на место. Прежде чем раздался тихий щелчок, в узкую щель просочился невозмутимый Румир.
Проход закрылся.
Айя осела на пол, давясь слезами. То, что творилось в ее душе невозможно было описать ни одним известным ей термином. Не было таких слов и определений. Ее словно не стало. Как если бы она умерла – душа исчезла, а тело вместе с предсмертной агонией осталось. Сидело там - в темноте безвольной куклой, сотрясалось от страшного озноба под внимательным взглядом преданного гвардейца.
- Нам надо идти Айя. Они не должны узнать об этом как можно дольше, - парень кивнул на скрытый стеллажом ход.
- Почему ты не ушел? – опираясь на протянутую руку, поднимая свои непослушные конечности, спросила госпожа.
- Я не оставлю Вас одну, - робко улыбнулся гвардеец, сжимая в горячей ладони ее холодные, влажные пальцы. – Вы не одна!
- Спасибо, - выдохнула Айя.
Она шла по узкому коридору в сопровождении своего верного стража. Шла, высоко подняв подбородок, твердо ступая на темный камень пола, сжав до побелевших костяшек кулаки. Гнала от себя страх, понимая, что за ее спиной сокрыто слишком многое, чтобы поддаваться слабости. Самое дорогое. Бесценное. То единственное, ради чего нужно быть стойкой. Несмотря ни на что. Вопреки всему. Не важна даже жизнь…
Дом был перевернут с ног на голову. Стена в холле разрушена, снег наметало на огромные каменные глыбы, долетая до самой широкой лестницы. Стекла глухо хрустели под ногами, искрились снежинками в темноте. Слуги жались по углам, гвардейцы беспрепятственно передвигались по поруганному, оскверненному дому. На крыльце лежали чьи-то бездыханные, изломленные тела. Айю передернуло. Заметив ее, солдаты правителя громко закричали. Один ринулся к ней, норовя схватить, но перед ним возник Румир, удобнее перехватывая меч.
- Ее велено доставить повелителю! – прошипел гвардеец.
- Где он? – невозмутимо поинтересовалась девушка, выглядывая из-за спины своего защитника.
- Я провожу, - ответил воин, двинувшись к главному залу, опасливо косясь на Румира. Айя направилась следом.
Он сидел за длинным столом, в широком кресле хозяина дома. Вражеские гвардейцы расположились вдоль стен, за высокими окнами слышались окрики и смех. Ширрин подпирала собой стену у камина. Заметив Айю, вся встрепенулась, лицо ее хищно искривилось, губы дрогнули то ли в улыбке, то ли в оскале, выдавая все ее чувства. Ненависть, зависть, злое торжество.
- Так-так-так, а вот и сама госпожа Шаррихасс! – бодро воскликнул Котрон, поднимая руку и откидывая с лица гладкие, рыжие пряди. Глаза его ярко блеснули сочной зеленью в свете множества свечей. – А где же маленькая наследница? Так хочется взглянуть на творение моего преданного пса.
