Прости, я не подумал...

01.11.2024, 12:16 Автор: Елена Матеуш

Закрыть настройки

Показано 4 из 7 страниц

1 2 3 4 5 6 7


– Вот и хорошо. Раз так, я тебя потом своему фирменному рецепту научу, – ободряюще улыбнулась ей Нина Сергеевна. – Мужики, они сладкое любят. С таким пирогом этот сладкоежка от тебя никуда не денется. Мой пирог, он ведь не простой, а волшебный.
       И все весело засмеялись.
       Свекровь сдержала слово. Научила Киру своему рецепту. И тот потом сколько лет радовал уже их с Сергеем семью своим вкусом и ароматом. Вначале Кира его пекла по разным поводам, потом, когда дела и заботы стали отнимать всё больше времени, ежевичный пирог появлялся на столе всё реже, но в один день – день рождения свекрови, - обязательно вновь радовал всех.
       Полтора года назад свекровь умерла, и общее горе вдруг не сблизило, а разделило Киру и мужа. Каждый из них, не желая нагружать другого, переживал его в одиночку. Кира, на чьи плечи последние годы падала вся тяжесть ухода за болеющей и овдовевшей матерью мужа, словно выгорела изнутри, и долго не замечала, что муж от неё отдалился. И сама она, надо признать, была тогда слишком раздражительна. Срывалась из-за пустяков.
       Но всё равно, когда доброжелатели открыли ей глаза на измену мужа, долго не могла поверить в случившееся. Лишь когда её буквально ткнули носом, показав из окна на сидящую на лавочке парочку, правда обрушилась на неё оглушающим ледяным потоком.
       Кира взяла нож и взрезала румяную корочку. Пурпурные капли сока потекли на белый фарфор блюдца. Засвистел чайник, отвлекая от грустных мыслей. «Нет! Прочь тоску! Сегодня у меня праздник! День ежевичного пирога».
       Она налила в чашку золотистый, пахнущий травами напиток и вновь вернулась в гостиную, где на парадной скатерти красовался ежевичный пирог. Вдруг она поняла, что одни из последних слов свекрови были как раз об этом:
       – Ты мой рецепт-то помнишь?
       – Конечно.
       – Пеки, не забывай, – и как тогда показалось Кире, вдруг невпопад продолжила строчками кого-то из поэтов. – Не говори с тоской – их нет, а с благодарностию – были...
       Кира почувствовала, как боль тает. Даже обида на Сергея уходит. Действительно, они были в её жизни—годы настоящего счастья.
       

****


        – Милый, угадай, что я сегодня встретила в магазине?
       Кристина всё произносила нараспев, и раньше Сергею это казалось ужасно милым, но в последнее время стало раздражать, но он сдерживался.
       – Что? Скажи.
       – Ежевичный пирог! Помню, что ты говорил как-то, что он тебе нравится, – Кристина, радостно улыбаясь, поставила на стол прозрачную упаковку.
       Сергей молча смотрел на купленный пирог. Пластиковую крышку ещё не сняли и почувствовать запах выпечки было невозможно. Но Сергей подозревал, что и распакованный он пахнуть не будет. Уж как мамин или Кирин точно.
       – Красивый, правда? И мармеладки как ягодки сверху! Прямо картинка!
       – Картинка, – повторил за ней Сергей.
       Только хотелось не картинки, а живого, настоящего. Этот же больше походил на муляж, а не на домашнюю выпечку. Его гладкие блестящие бока показались Сергею такими же просиликованными, как пухлые губы Кристины.
       Он резко встал.
       – Прости меня, малышка. Я понял, что ошибся.
       

****


       Когда в дверь позвонили, Кира решила, что это соседка, и обрадовалась: есть пирог одной не придётся. Но на пороге стоял Сергей.
       Они молчали, жадно вглядываясь в родные черты, и не находя слов. Вдруг кончик носа Сергея смешно зашевелился:
       – Пирогом пахнет. Ежевичным.
       – Да, испекла сегодня. Проходи, – Кира отступила, освобождая проход. – Вспомним твою маму.
       –А я тебе чай принёс, с травами и шиповником, как ты любишь, – Сергей поднял повыше пакет с принесённым подарком.
       – А ты помнишь ещё что я люблю?
       – Я всё помню... Прости...
       Кира обрадовалась звонку телефона, что спасал от необходимости отвечать.
       – О, Маришка звонит! Привет, доча!
       – Мама, папа рядом?
       – Здесь, – Сергей приобнял Киру за плечи, заглядывая в экран смартфона.
       – Отлично, а то я вас последнее время никак вместе застать не могу. Но так и думала, что сегодня застану! Вы, небось, за столом с пирогом сидите?
       – Почти, – улыбнулась Кира. – Сейчас сядем.
       Она не говорила дочери о том, что они с мужем расстались, малодушно оставляя обязанность объяснить всё изменщику. Но, похоже, и тот не торопился огорчать живущую в другом городе дочь.
       – А я тоже сегодня его испекла. По бабушкиному рецепту.
       Кира насторожилась. Хотя она учила дочь готовить, но та возиться на кухне не особо любила. Испечённый пирог – это неспроста! И подтверждая её подозрение, дочь продолжила:
       – Родители, вы там сядьте. У меня для вас новость. Я выхожу замуж!
       Ноги у Киры подкосились и только крепкая рука Сергея на талии помогла ей не покачнуться.
       – За кого? Мы его знаем? – строго спросил Сергей.
       – Нет ещё, но скоро узнаете! – засмеялась Маришка. – Мы уже купили билеты и на выходные приедем к вам. Так что ждите!
       Эта потрясающая новость, заочное знакомство с женихом, всё это настолько выбило Киру из колеи, что обида на мужа вылетела из головы, и сев за стол с ежевичным пирогом они с Сергеем обсуждали не прошлое, а будущее, что стучалось в двери.
       


       Прода от 04.10.2024, 14:39


       Мальчик с мечтой
       
       Жил-был мальчик с мечтой большой, как мир. Он хотел обойти земной шар пешком, чтобы увидеть всё самому - джунгли и пустыни, тайгу и тундру, людей и зверей. Хотел понять, как всё устроено и как сделать мир лучше.
       Жила-была девочка. У неё тоже была мечта, простая и тёплая. Она хотела иметь собственный дом с садом, любящего мужа и пятеро детей - трёх мальчиков и двух девочек. И чтобы муж всегда был рядом.
       А потом они выросли, встретились и полюбили друг друга...
       конец рассказа
       


       
       Прода от 05.10.2024, 05:06


       

Глава Возвращение Одиссея


       Сонным доставили меня на Итаку феаки, высадив в тайной бухте, и теперь я иду по тропе, словно и не просыпался. Не узнаю ничего. Всё не так, как я помнил. Двадцать лет я в сердце хранил образ родной Итаки, а вернулся - и не узнаю ни мест, ни людей. Всё изменилось!
       Деревья выросли там, где была поляна, дорога нынче там, где я помнил тропинку, а тропа, по которой мои детские ноги несли меня когда-то к заводи у ручья, заросла травой и исчезла. И никто не узнаёт усталого странника!
       И кому узнавать? Друзья покинули остров когда-то вместе со мною, и не вернулись, увы, ни один. Исчез пухлощёкий малыш Телемах, превратившись в мужчину, что детство и юность провёл без отца. Помнит ли он меня? Вряд ли! Детская память как воск, тает под жаром времени.
       Пенелопа, супруга, вряд ли верность хранит долгие двадцать лет. Говорят, новыми женихами полон наш дом. Но об этом не хочется думать. Мне ли требовать верности? Двадцать долгих лет я и сам не был монахом. Пенелопа моя – женщина живая и страстная. Я прощу, если она проявила слабость, но помнит меня и ждёт. Если дети мои ей воспитаны верно, дом сохранён и царство не в разорении. Можно ли требовать большего? Но на сердце тяжко и пепла вкус на губах.
       Я стою на пороге и не верю, что дома. Всем чужой и чужие здесь все мне. Не узнаю никого! Собаки облаивают меня и слуги гонят прочь, издеваясь. Может, и правда уйти? Вернуться к Цирцее? Нянчить новых детей и забыть о прошлом, где никому я не нужен? Но что это? Что за пёс скулит и ползёт ко мне, виляя хвостом? Неужели мой верный Аргос? Да, я почешу тебе брюхо. Ты меня помнишь!
       Не бойся, Аргос, хозяин больше тебя не покинет. Ты ждал меня и дождался. Пусть все смеются, что старый пёс совсем из ума уже выжил, привечает бродягу, но обещаю, больше никто тебя здесь не обидит.
       Сердце сжалось в груди и перехватило дыханье. Неужели это склонилась над полотном Пенелопа? Как она изменилась! Стала совсем другой! Нет больше той нежной девушки, что во снах приходила ко мне.
       Смотрит. На меня. Узнала? Прямо в сердце мне смотрит. Узнаю этот взгляд. Так же юной девушкой смотрела она на меня при нашей первой встрече. Словно на золотых весах взвешивает мою душу и решает - достоин ли. Страшно! И тогда, и сейчас. Опустила глаза. Не признала...
       – Не гоните его, – произносит её нежный голос. – Не бродяга это безродный, а странник. Таким всегда открыт дом Одиссея-скитальца. Может, где-то и мужа сейчас моего привечают. Принимайте его, как почётного гостя. Пусть Эвриклея омоет его усталые ноги.
       – Эта старуха? – смеются наглые чужаки, что жаждут отнять у меня Пенелопу, дворец и Итаку.
       Узнаю Эвриклею. Она была экономкой, когда я на войну отправлялся, и тогда мне она уже молодой не казалась. Но послушна хозяйкиной воле старушка склонилась над моими ногами. Пальцы коснулись старого шрама. Я уж забыл про него, а она помнит, похоже.
       – Хозяин? Это же вепрь вас тогда на охоте поранил. Матушка ваша так испугалась, бедняжка. “Будет мой сын хромоногим, подобно Гефесту”, сказала. Но к счастью, всё обошлось.
       – Молчи, Эвриклея! Иначе накличешь беду. Ты меня не узнала!
       – Как скажете, наш многомудрый хозяин, – сказала она, омывая мне ноги уже не водой, а слезами. – Если б вы знали, как тяжко нам без хозяйской защиты. Телемах старается, но он ещё мальчик. Где ему справиться с этакой наглою бандой.
       – Немного осталось терпеть, Эвриклея. Я обещаю.
       И обещанье сдержал. Дом – там, где нас помнят, и дом свой я чужакам не отдам!
       Рядом стоит Телемах, выросший сын, что вместе со мной от скверны дом наш очистил. Но почему молчит Пенелопа? Теперь, когда все узнают Одиссея, не может она мужа во мне не признать. Неужели в сердце её ничего для меня не осталось?
       – Обликом ты, гость в моём доме, и правда на любимого мужа похож. Но я столько лет ждала его и искала черты Одиссея во странниках всех, кто хоть немного похож, что боюсь теперь ошибиться. Вдруг ты лишь бог, принявший милый мне облик, чтоб обмануть и завлечь меня в спальню? С луком ты справился. Если кровать передвинешь так, чтобы стояла она ближе к окну, и могла бы я лучше тебя разглядеть, то признаю в тебе дорогого супруга.
       Я засмеялся, не в силах сдержать свою радость. Похоже, в супружеской спальне другой не побывал, раз она загадала такую загадку.
       – Ты знаешь сама, моя хитроумная спутница жизни, что желание твоё выполнить никому не по силам. Я сам когда-то сделал нам брачное ложе, и ножка кровати – ствол дерева, чьи корни вросли глубоко в каменистую землю Итаки. Не вырвать его и не передвинуть. Но, надеюсь, ты пустишь меня в нашу спальню.
       Я собирался сказать ещё многое, чтобы ключ к сердцу жены подобрать, но не успел. Девочкой пылкой бросилась Пенелопа на грудь мне, и слова позабыл я.
       Дом – там, где нас помнят.
       


       
       Прода от 06.10.2024, 07:53


       


       Глава Ты - наш спаситель


       Однажды доблестный рыцарь по имени Альберт путешествовал в горах. Точнее, он спешил миновать перевал до того как погода испортиться, чтобы явиться пред очи своего сюзерена, пожелавшего дать ему какое-то важное и секретное поручение. Ещё до того, как тропа обогнула скалу, он услышал девичий плач и неразборчивые причитания.
       
       Спасать прекрасных дев – долг рыцаря, и Альберт приготовился к бою. На то, что рыданье девы вызвано обидой на отца или мужа, рыцарь не надеялся. В этой поездке ему не везло с самого начала, и потому на такой лёгкий исход рыцарь даже не рассчитывал. Если негодяй окажется один, уже это Альберт сочтёт удачей. Но его томили дурные предчувствия и на столь лёгкую схватку он не рассчитывал.
       
       Но действительность превзошла самые худшие ожидания. Обогнув скалу рыцарь увидел, что рыданья дев вызвал дракон, наполовину выбравшийся из пещеры. Плач же доносился из стоявшей перед пещерой распряжённой кареты. Похоже, дракон похитил девиц прямо в ней, как ребёнок крадёт коробку с конфетами.
       
       “Похоже, не суждено мне добраться до сюзерена, – обречённо подумал рыцарь, – но оставить девушек в беде, не сделав даже попытки помочь, я тоже не могу”.
       
       – Господин дракон, я вызываю вас на бой! – громко крикнул рыцарь и, обнажив меч, направил коня ко входу к пещеру.
       
       Дракон повернул голову в его сторону и удивлённо моргнул. Принялся выбираться из пещеры. Конь Альберта испуганно заржал и попытался затормозить. Этого же хотелось и Альберту, но истинный рыцарь, бросив вызов, не отступает даже перед заведомо превосходящими силами противника. Альберт пришпорил коня.
       
       Дракон пыхнул огнём в его сторону, но слабо и слишком высоко. Пламя пронеслось над головой. Жар лишь слегка нагрел шлем и заставил зажмуриться. Стук камней, скрежет и шум крыльев помог зажмурившемуся рыцарю верно выдержать направление. Он почувствовал, что меч ударился во что-то твёрдое, и открыл глаза. Перед ними в воздухе висела мощная когтистая лапа, в которую и упирался меч, не в силах пробить блестящую чешую.
       
       Альберт поторопился отдёрнуть оружие и приподнял щит, ожидая, что сейчас острые когти вопьются в него. Но нет! Похоже, дракон набирал высоту, так как когтистые лапы стремительно поднимались ввысь. Альберт поторопился спешиться, чтобы найти укрытие. Сейчас дракон спикирует на него с высоты и выдержать такое нападение на открытой местности будет трудно.
       
       Рыцарь посмотрел вверх, чтобы оценить действие противника и не поверил глазам – дракон улетал, не принимая бой! Альберт смотрел на всё уменьшающийся в вышине силуэт, ожидая, что тот заложит круг и вернётся его добить, но противник летел по прямой всё дальше и дальше. Не похоже, что он собирается вернуться.
       
       От наблюдения за полётом дракона, почему-то напомнившим Альберту лёгкое порхание мотылька, его отвлёк мелодичный женский голос:
       
       – О благородный рыцарь, ты – наш спаситель!
       
       Восхищение в глазах спасённых дев согрело душу рыцаря. Но нежится в лучах восхищения и благодарности ему долго не дали.
       
       – Как ты вернёшь нас домой, благородный отважный сэр?
       
       – Я?
       
       – А кто же? Ты – наш спаситель, и не можешь бросить беспомощных дев в пустынных горах.
       
       Вопрос был сложный. Оставить их здесь, в горах, Альберт действительно не мог. Не для того он спасал их от дракона, чтобы дать им погибнуть от лап хищников или рук разбойников. Если бы дева была одна, то он посадил бы её перед собой и поехал дальше. Если бы их было две, то посадил бы на своего верного Буцефала, а сам бы повёл его в поводу. Но девушек было трое, и трёх всадниц на столь сложной дороге его конь не выдержал бы. Если бы дело происходило в чистом поле, Альберт попытался бы запрячь своего коня в карету, хотя и сомневался, что боевой конь подошёл бы для такого дела. Но на горной дороге подобное и вовсе самоубийство.
       
        С трудом, но всё же ему удалось убедить спасённых в том, что единственный выход – это идти пешком. И уже скоро Альберт понял, почему дракон не принял бой, а упорхнул радостным мотыльком. Возиться с беспомощными девами оказалось так... сложно! У них уставали ноги идти пешком, а сидеть на камнях было жёстко и холодно.
       
       – Ты – наш спаситель, и должен...
       
       Список того, что должен сделать спаситель казался бесконечным: накормить, напоить, позаботиться о ночлеге, не дать девицам замёрзнуть и защитить от диких зверей, успокоить и развлечь, сделать комплименты и деликатно не замечать замаравшихся платьев, а главное, сделать их путь коротким и лёгким.
       
       К тому моменту, когда в поле видимости показался придорожный трактир, Альберт пылал внутри не хуже огнедышащего дракона.
       
       – Дамы, здесь я вынужден покинуть вас. Меня ждёт сюзерен с важным и срочным делом. Я и так задержался, спасая вас, и теперь вынужден буду ехать без сна и отдыха, чтобы нагнать время. Впереди – трактир. Идите прямо по дороге и через полчаса его достигнете. Там вам помогут.
       

Показано 4 из 7 страниц

1 2 3 4 5 6 7