Это… обычный серый камень, шершавый, угловатый, со следами древесной коры на боках. Да его не сразу и разглядишь. Особенно в поднятой мной вокруг мути. Поэтому я на целую минуту замерла, под стук сердца неподвижно зависла, ухватившись руками за стебли камышей. Пока вновь отчетливо не увидела свой ориентир. И тогда начала рыть… Ногтей у меня не было. То есть, не совсем, а таких, как у дам. Но, и сейчас я их, кажется, содрала до единого. Выворачивая сначала землю с корнями, а потом и сам янтарь из его тысячелетних гнезд. Камни большие, маленькие, сплоченные и врассыпную. Да сколько ж их здесь под защитой не меньшей по возрасту твари? Пока не уперлась в настоящую глыбу, отделяющую от моей цели пути. Пришлось поднатужиться еще. И, выпустив изо рта стаю пузырей, я, почти вслепую, отодвинула ее край… Мама моя… Родненькая… Янтарь, приплюснутый, размером с голову младенца, вспыхнул слабым синим светом и… потух. Я, схватив его, рванула вверх…
«Рванула», было сказано с большой долей патетики, допустимой во время исполнения «подвига». До «верха» было ярда полтора. И, первым делом, втянув ртом воздух…
- Наконец-то! – подцепил меня Эрик и втащил на скамью. – Агата, хоб тебя забери! Да разве так… - и присел напротив. – Ты его все-таки…
- Ага, - прижимая камень к груди, ошалело кивнула я. – Нашла.
Рыцарь, дернув из-под меня рубаху (все-таки, готовился занырнуть), накинул мне ее на плечи и сверху обхватил руками, вливая попутно силы и тепло:
- Молодец… молодец. А теперь, валим отсюда.
И вот только тогда, из-за рыцарского плеча, я огляделась… Тысь моя майка. «Хоб меня забери». Озерные кряквы, стаей носящиеся над ночной водой, месиво из камыша с донным илом волнами вокруг лодки, а совсем рядом, вдоль берега, крики и скачущие огни факелов:
- Варя?
- Угу, - огласились мне в спину.
- Я тебя сильно напугала?
Голос «не ребенка» был не менее удивленным, чем мой собственный:
- Не-ет. Я не видела ничего. Я только… Агата, так наш Ник не в чужом мире?
Ник… Вода. Сом… Шашлык из… И меня, дернувшуюся от Эрика к краю борта, так не вовремя и так по «беременному» вывернуло наизнанку… И лишь после этого мы «свалили». Очень срочно…
- Дядя Теофил, только осторожнее!
- Племянница, ты меня оскорбляешь.
Полчаса спустя мы втроем (Варю я с устной благодарностью и клятвой о неразглашенье отправила наверх спать) вновь были в родственной мастерской. И дружно сейчас зависли над столом.
- Дядя Теофил…
- Ага-та, - процедил тот от зажатого в тисках камня. – Или смолкни или тоже спать иди.
- Ага, - в ладонь зевнула я. – Как же. Я, как только удостоверимся, махну прямиком к нашему уважаемому гному.
Эрик злорадно хмыкнул мне в левое ухо:
- Хотел бы я на это посмотреть.
- А что? – оторвалась я от камня. – Хотя…
- Угу. Может заартачиться.
Мой сосредоточенный дядя поднял на нас косые глаза (святым Авосем клянусь, он их только что к носу свел!):
- У тебя, Эрик, на лбу прописано: «рыцарь Прокурата». А особо «сметливые» там еще и номер комтурии разглядят. Так что, подождем ее тут. Хоть я и уверен: на этот раз разговор будет куда продолжительней. Смотрите.
И мы посмотрели…
- Тысь моя майка.
- Хоб меня… так это она и есть?
Сквозь тонко снятый поверхностный слой, на нас глядела нежно бежевая бабочка неземной красоты. Ну, мне она такой показалась. Две пары длинных крыльев. Нижние, поменьше – лентами опущены вниз, верхние – с перламутрово голубыми задранными уголками. Ворсовые волоски, как юбка из длинной тонкой пряжи и само маленькое туловище… действительно, сильно схожее с нашим.
- Редчайший случай, с какой точки зрения ни глянь, - выдохнул над ней дядя Теофил. – Мало того что точно, бохос, так еще и сохранилась… обычно, жертвы янтаря скрючены в нем в предсмертных потугах, а эта…она будто до сих пор летит. Полный размах.
- Полный улёт, - перехватившим голосом выдала я и поймала на себе взгляд Эрика. – Что?
- Ничего. Ты – молодец, я тебе уже сказал. Но могла б и магией себе под водой помочь.
- Ой, да все зажило уже, - отмахнулась я от него. И в правду, две глубокие борозды (на правой голени - от хвоста твари, вдоль внутренней части левой руки - от угла камня) и содранные ногти на руках давно регенерировались, оставив напоследок, в качестве «побочного эффекта» лишь сонливость. Но, спать мне еще… - Магией было нельзя – вдруг бы повредила ей янтарь? И я тогда пошла…
На подходе к дому номер тридцать шесть меня, преисполненную решимости, и с увесистым «аргументом» в сумке, вдруг настиг первый местный сюрприз: кабинетные окна второго этажа ярко горели (в половине третьего то). А минуту спустя, уже на крыльце, и вовсе чуть не огребла от раскрывшейся двери, из которой скоро вышел украшенный бакенбардами, важный маг земли. На пару секунд мы с интересом замерли друг против друга. После чего мне символически качнулись и свалили в свой полыхнувший подвал.
- Мне бы… - развернулась я назад. – Ух, ты! Доброй ночи, господин Нубрс!
Гном, наряженный в пафосный бархатный сюртук (в половине третьего то!), закатив к ночному небу глаза, простонал:
- О-ох! Это опять – вы?
- Ага, - радостно оскалилась я. – И сильно надеюсь, что на этот раз вы в полном здравии. Иначе мне придется развернуться совсем в другое место.
- Надо же, какая утрата, - оценил мой сарказм мастер Нубрс. – Может, Агата, вам и маршрут нужный подсказать?
- А почему бы и нет? – вскинула я брови. – Вы наверняка знаете: где можно с пользой для себя сдать один камень… Янтарь… С бабочкой бохос внутри…
- Что?.. Ка-кой?
О-о, это надо было просто видеть: мастер Нубрс, за секунды до этого готовый с гномьим изыском послать меня во все «дальние края», вдруг, осел и ухватился обеими руками за дверное кольцо.
- Вам вновь повторить? – склонившись, поинтересовалась я. – На этот раз уже громче?
- Не-е надо, - выдул он ноздрями. – Ага-та… если это – шутка, то вы за нее дорого поплатитесь перед всеми вашими богами. Или кто там у вас, у магов…
- Это – не шутка. Мне шутить на подобные темы не доставляет эстетической радости. Как и тратить попусту свое и чужое время. Так вы меня примете? Или…
- Проходите скорей, - отлепился, наконец, гном от кольца. – в мастерскую, - и, щелкнув за мной замком, посеменил впереди.
Мы очень скоро, минуя темный салон, прошли в еще одну дверь и по подсвеченному одиноким ночником коридору оказались в «очаге цветоводства». И чего здесь только не было: свечение от камней всех мастей било и переливалось с полок вдоль стен и шкафов под самый низкий потолок. На рабочем же столе мастера среди ящичков с инструментами и тисков царил один лишь его «шедевр», пока не завершенный - на «шедевре» отсутствовали (покоясь рядом) три зеленых листочка и часть тонких черных лепестков. По всей видимости, розы. Я невольно задержала на розе взгляд. Мастер Нубрс, чиркая спичкой сбоку застекленного фонаря на столе, пробурчал:
- Ох, вот сколько хотел купить этот ваш «непотушимый шар», да всё… - и, регулируя яркость огня в фитиле, замер. – Агата, имейте в виду: я ваши подделки носом чую.
Вот интересное замечание:
- Я – в курсе, мастер.
- Тогда показывайте! – подскочил он на месте. – Показывайте, что же вы?!
- Ага, - наблюдая за столь бурным нетерпением, потянулась я к сумке, через мгновенье удовлетворив его сполна:
- О-о… - мастер Нубрс, припавший носом к янтарю, вновь «умер» для всего мира. – О-о… о-о-о…
- Вы довольны? – скрестила я на груди руки. А что – заслужила ведь? Ну хоть немножко повыпендриваться?
Гном поднял вверх влажные глаза:
- Это, безусловно, она. Она… Ага-та…
- Что? – склонила я набок голову.
- Агата, сколько лет, - заломил руки гном. – Вы не представляете себе: сколько долгих лет я искал именно эту драгоценность.
- Очень за вас рада. Только, она еще не ваша, господин Нубрс, а товар, за который нужно заплатить.
- Что вы хотите? – сверкнул глазами «одержимый бохосом». – Любые деньги.
- А если хорошо подумать?
- Что?.. Мой дом? Мою «вечную лицензию»? Мою…
- Нет, - не рискнула я дождаться «вечной тещи». – Только информацию.
- Какую?
- В которой вы мне отказали накануне. Два камня атрактина.
- Атрактина? – выдохнул он.
- Совершенно верно. Теперь вы должны рассказать мне про них все. Иначе сделки не будет. И имейте в виду: я ложь и без заклятий прекрасно чую.
- А может, - вдруг, замер гном. – Агата, может, все же… де-ньги?
- Та-ак, - потянулась я к янтарю. Мастер Нубрс взвыл:
- Йо-о-о! Ладно!.. Ладно! Ладно, ладно, лад…
- Я поняла, - пораженно застыла я… Бесова сила, что ж это за камушки то такие?
- Ладно, - в последний раз тряхнул головой гном. – Ваша взяла. Сыграли на чужой слабости. И…
- Про богов только моих не надо. У нас с вами – честная сделка. Ну, рассказывайте. Я жду, - и подвинула к себе по столу камень.
Мастер Нубрс, проводив его взглядом, сглотнул слюну:
- Может, сначала… по маленькой?
- Для вдохновения?
- Ну да?
- Да, пожалуйста, только без меня.
- Хорошо, - шустро нырнув под стол, выудил гном оттуда початую зеленую бутыль и, раскрутив крышку-стопку, плеснул себе до краев. – Для «вдохновения»… У-ух… А вы присаживайтесь, Агата. Присаживайтесь.
- Благодарствую, - села я на круглый табурет и приготовилась «вдохновенно» внимать…
- Значит, вы твердо вознамерились забить себе голову именно этой информацией?
- Да.
- Конечно, в наше время материальные и душевные ценности уже с лихвой заменяются ценностью знаний, но, Агата, позвольте мне дать вам, как другу совет?
- Да тысь моя майка… - выговаривая слова, поднялась я и зависла над столом. – Сколько можно тянуть кота за его хвост?! Или вы мне рассказываете о тех мутных камнях, или я забираю бохос и вы больше его не увидите! Ну! – гаркнула так, что гнома передернуло:
- Ага-та, вы сядьте, пожалуйста. Я…
- Ну!
- Его звали Тимур Гибиус! – зажмурившись, выдал ювелир.
Я – опешила:
- Кого?
- Упокойника! – отважно пропищал гном. И сразу как-то сник… или расслабился (кто ж их, гномов…) – Это он теперь, Агата, упокойник. А тогда был о-очень ловким в нашем городе перекупщиком, посредником, а местами и консультантом. Пока не влез куда не надо даже днем и с фонарем.
- И куда он «влез»?
Господин Нубрс обреченно взмахнул рукой:
- А, в королевский дворец, - и снова потянулся к бутылю. – Влез туда со своими услугами… Может, будете?
- Что?.. Нет, - отстраненно глянула я на бутыль. – Значит, в наш королевский дворец?
- Ага, - философски скривился мастер Нубрс рюмке. – Ну, ваше здоровье…у-ух… Тимур Гибиус, Агата, был человеком выдающимся в своем роде: мог из воздуха сделать товар, а из товара – мечту.
- Строительство «воздушных замков» - статья сто семнадцатая Судебного Кодекса страны. Подраздел «Уголовщина», - со знанием дела уточнила я.
Гном поджал рот:
- Это - да. Конечно, да. Но, я не о том. Я сам с нашим законом дружу. Просто, обидно было иногда за Тимура, когда вся слава и почести доставались не ему заслуженно, а этому хвастуну, его другу, Андре Бертезу. Слышали о таком? Наш знаменитый «алмазный маэстро»?
- Ну да, - уклончиво ответила я.
Гном кивнул:
- Все у нас в Ладмении о нем знают. Да и не только в Ладмении. А Тимур Гибиус… сгинул.
- Вслед за другом?
- Получается, так… Поставщика атрактина для отделки личных покоев Его Величества нашел Бертезу именно он. Контору «Грань». И о такой вы тоже слышали? – глянул мастер. – Вижу, что, да… Когда-то, вполне солидная контора, но в последний год ей, скажем так, стало хронически не везти. И пока хозяева «Грани» отмывались от одного скандала за другим, их конкуренты, молодые и наглые, поделили меж собой все былые рынки сбыта, а потом и сами рудники, дающие прибыль. И вот все что от былой «Грани» в Ладмении осталось, и есть теперь тот самый, единственный на нашей территории рудник, в котором добывается атрактин.
- Мутно-зеленый?
- Он… «Старый клен» называется. Из-за блеклости цвета и характерно рыжих вкраплений. Один из ваших камушков был именно «Старым кленом».
- А второй?
- Второй, - почесал подбородок гном. – Второй, Агата, есть очень качественная подделка под него.
- Только и всего?
- «Только и всего»? – вскинулся мастер. – Вы ведь в ювелирном деле, дорогая госпожа, извините, полный нуль. Даже не дилетант. Так скажите мне, примитивно как простой обыватель: зачем с точностью до ста процентов подделывать то, что и так стоит не меньше оригинала? Пусть и с отличиями, другого цвета? Зачем?
- Зачем? – удивленно повторила я. – Чтобы одно на другое подменить.
- Вот именно! – откинулся на стуле гном.
- Но, я и здесь логики тогда не вижу, - напротив, метнулась я к нему.
- А какая же здесь может быть «логика»? Здесь, - вдруг, замолк господин Нубрс. – Здесь, Агата, сплошной… «злой умысел». В нем и есть «логика».
- «Злой умысел»? – переспросила я. – Мне, как «простому обывателю» он видится лишь в том, что настоящий атрактин на единственном руднике «Грани», вдруг, иссяк, а королевский заказ был далек от завершенья. Поэтому его и тихо заменили на стекляшку. Или, я не права?
На лице мастера отразилась целая гамма нешуточных эмоций: «согласиться», «послать» (наплевав на бохос) или, все ж…
- Вы, действительно, хотите знать про эти два камня всё? – медленно проговорил он.
- Да, - уверенно кивнула я.
Мастер Нубрс страдальчески вздохнул:
- Тогда, слушайте… Для начала: чем отличается природный атрактин от «стекляшки»… Первый в своем составе содержит кварцит и слюду, которая и дает характерное «перспективное» мерцание. Второй плавится из кремнезёма, попросту песка, красителя, в нашем случае, хрома, медной пыли и опилок, заменяющих в натуральном аналоге слюду и… вещества под названием «одор». Зачем последнее нужно? Дело в том, Агата, что одной из характеристик любого минерала является его «твердость». Так вот, твердость природного атрактина равна семи, а стекла – пяти. Жидкость одор и уменьшает до мизерного минимума последнюю разницу между оригиналом и копией. Это – для начала. Теперь другая сторона вопроса: особая ценность атрактина, и того и другого. Как вы думаете: за что? Хотя, можете помолчать. Я сам скажу, хоть и не маг. Антактин по своим физическим и эстетических характеристикам с такими минералами, как нефрит, например, - махнул бородой гном на лепестки от розы. – конкурирует… слабо. Хоть и красив. По-своему красив. Так за что же он так дорого стоит? Как высококлассный джингарский алмаз? Из-за своей энергетики. Да! Именно из-за нее. Этот камень превосходно накапливает, очищает и хранит ее для своего обладателя. Что чаще всего служит в качестве ваших и алантских артефактов?
- Ну, если «обладателю» по карману, то…
- Атрактин! – ткнул в меня пальцем гном. – А?
- Ага.
- Несомненно, атрактин. Причем, и натуральный и стеклянный. В этом его уникальность.
- Прекрасная лекция. Вы меня даже сильно устыдили, но я, все равно…
- Не видите вашей «логики»? – сузил на меня глаза гном. – Хорошо. Вернемся вновь к составу стеклянного образца. Конкретно, нашего, то есть, вашего.
- И что с ним? – распрямила я спину.
- С ним?.. – выдержал паузу мастер. – Самая «логическая» малость: чрезмерная доля одора в составе.
- Который дает нужную твердость?
«Рванула», было сказано с большой долей патетики, допустимой во время исполнения «подвига». До «верха» было ярда полтора. И, первым делом, втянув ртом воздух…
- Наконец-то! – подцепил меня Эрик и втащил на скамью. – Агата, хоб тебя забери! Да разве так… - и присел напротив. – Ты его все-таки…
- Ага, - прижимая камень к груди, ошалело кивнула я. – Нашла.
Рыцарь, дернув из-под меня рубаху (все-таки, готовился занырнуть), накинул мне ее на плечи и сверху обхватил руками, вливая попутно силы и тепло:
- Молодец… молодец. А теперь, валим отсюда.
И вот только тогда, из-за рыцарского плеча, я огляделась… Тысь моя майка. «Хоб меня забери». Озерные кряквы, стаей носящиеся над ночной водой, месиво из камыша с донным илом волнами вокруг лодки, а совсем рядом, вдоль берега, крики и скачущие огни факелов:
- Варя?
- Угу, - огласились мне в спину.
- Я тебя сильно напугала?
Голос «не ребенка» был не менее удивленным, чем мой собственный:
- Не-ет. Я не видела ничего. Я только… Агата, так наш Ник не в чужом мире?
Ник… Вода. Сом… Шашлык из… И меня, дернувшуюся от Эрика к краю борта, так не вовремя и так по «беременному» вывернуло наизнанку… И лишь после этого мы «свалили». Очень срочно…
- Дядя Теофил, только осторожнее!
- Племянница, ты меня оскорбляешь.
Полчаса спустя мы втроем (Варю я с устной благодарностью и клятвой о неразглашенье отправила наверх спать) вновь были в родственной мастерской. И дружно сейчас зависли над столом.
- Дядя Теофил…
- Ага-та, - процедил тот от зажатого в тисках камня. – Или смолкни или тоже спать иди.
- Ага, - в ладонь зевнула я. – Как же. Я, как только удостоверимся, махну прямиком к нашему уважаемому гному.
Эрик злорадно хмыкнул мне в левое ухо:
- Хотел бы я на это посмотреть.
- А что? – оторвалась я от камня. – Хотя…
- Угу. Может заартачиться.
Мой сосредоточенный дядя поднял на нас косые глаза (святым Авосем клянусь, он их только что к носу свел!):
- У тебя, Эрик, на лбу прописано: «рыцарь Прокурата». А особо «сметливые» там еще и номер комтурии разглядят. Так что, подождем ее тут. Хоть я и уверен: на этот раз разговор будет куда продолжительней. Смотрите.
И мы посмотрели…
- Тысь моя майка.
- Хоб меня… так это она и есть?
Сквозь тонко снятый поверхностный слой, на нас глядела нежно бежевая бабочка неземной красоты. Ну, мне она такой показалась. Две пары длинных крыльев. Нижние, поменьше – лентами опущены вниз, верхние – с перламутрово голубыми задранными уголками. Ворсовые волоски, как юбка из длинной тонкой пряжи и само маленькое туловище… действительно, сильно схожее с нашим.
- Редчайший случай, с какой точки зрения ни глянь, - выдохнул над ней дядя Теофил. – Мало того что точно, бохос, так еще и сохранилась… обычно, жертвы янтаря скрючены в нем в предсмертных потугах, а эта…она будто до сих пор летит. Полный размах.
- Полный улёт, - перехватившим голосом выдала я и поймала на себе взгляд Эрика. – Что?
- Ничего. Ты – молодец, я тебе уже сказал. Но могла б и магией себе под водой помочь.
- Ой, да все зажило уже, - отмахнулась я от него. И в правду, две глубокие борозды (на правой голени - от хвоста твари, вдоль внутренней части левой руки - от угла камня) и содранные ногти на руках давно регенерировались, оставив напоследок, в качестве «побочного эффекта» лишь сонливость. Но, спать мне еще… - Магией было нельзя – вдруг бы повредила ей янтарь? И я тогда пошла…
На подходе к дому номер тридцать шесть меня, преисполненную решимости, и с увесистым «аргументом» в сумке, вдруг настиг первый местный сюрприз: кабинетные окна второго этажа ярко горели (в половине третьего то). А минуту спустя, уже на крыльце, и вовсе чуть не огребла от раскрывшейся двери, из которой скоро вышел украшенный бакенбардами, важный маг земли. На пару секунд мы с интересом замерли друг против друга. После чего мне символически качнулись и свалили в свой полыхнувший подвал.
- Мне бы… - развернулась я назад. – Ух, ты! Доброй ночи, господин Нубрс!
Гном, наряженный в пафосный бархатный сюртук (в половине третьего то!), закатив к ночному небу глаза, простонал:
- О-ох! Это опять – вы?
- Ага, - радостно оскалилась я. – И сильно надеюсь, что на этот раз вы в полном здравии. Иначе мне придется развернуться совсем в другое место.
- Надо же, какая утрата, - оценил мой сарказм мастер Нубрс. – Может, Агата, вам и маршрут нужный подсказать?
- А почему бы и нет? – вскинула я брови. – Вы наверняка знаете: где можно с пользой для себя сдать один камень… Янтарь… С бабочкой бохос внутри…
- Что?.. Ка-кой?
О-о, это надо было просто видеть: мастер Нубрс, за секунды до этого готовый с гномьим изыском послать меня во все «дальние края», вдруг, осел и ухватился обеими руками за дверное кольцо.
- Вам вновь повторить? – склонившись, поинтересовалась я. – На этот раз уже громче?
- Не-е надо, - выдул он ноздрями. – Ага-та… если это – шутка, то вы за нее дорого поплатитесь перед всеми вашими богами. Или кто там у вас, у магов…
- Это – не шутка. Мне шутить на подобные темы не доставляет эстетической радости. Как и тратить попусту свое и чужое время. Так вы меня примете? Или…
- Проходите скорей, - отлепился, наконец, гном от кольца. – в мастерскую, - и, щелкнув за мной замком, посеменил впереди.
Мы очень скоро, минуя темный салон, прошли в еще одну дверь и по подсвеченному одиноким ночником коридору оказались в «очаге цветоводства». И чего здесь только не было: свечение от камней всех мастей било и переливалось с полок вдоль стен и шкафов под самый низкий потолок. На рабочем же столе мастера среди ящичков с инструментами и тисков царил один лишь его «шедевр», пока не завершенный - на «шедевре» отсутствовали (покоясь рядом) три зеленых листочка и часть тонких черных лепестков. По всей видимости, розы. Я невольно задержала на розе взгляд. Мастер Нубрс, чиркая спичкой сбоку застекленного фонаря на столе, пробурчал:
- Ох, вот сколько хотел купить этот ваш «непотушимый шар», да всё… - и, регулируя яркость огня в фитиле, замер. – Агата, имейте в виду: я ваши подделки носом чую.
Вот интересное замечание:
- Я – в курсе, мастер.
- Тогда показывайте! – подскочил он на месте. – Показывайте, что же вы?!
- Ага, - наблюдая за столь бурным нетерпением, потянулась я к сумке, через мгновенье удовлетворив его сполна:
- О-о… - мастер Нубрс, припавший носом к янтарю, вновь «умер» для всего мира. – О-о… о-о-о…
- Вы довольны? – скрестила я на груди руки. А что – заслужила ведь? Ну хоть немножко повыпендриваться?
Гном поднял вверх влажные глаза:
- Это, безусловно, она. Она… Ага-та…
- Что? – склонила я набок голову.
- Агата, сколько лет, - заломил руки гном. – Вы не представляете себе: сколько долгих лет я искал именно эту драгоценность.
- Очень за вас рада. Только, она еще не ваша, господин Нубрс, а товар, за который нужно заплатить.
- Что вы хотите? – сверкнул глазами «одержимый бохосом». – Любые деньги.
- А если хорошо подумать?
- Что?.. Мой дом? Мою «вечную лицензию»? Мою…
- Нет, - не рискнула я дождаться «вечной тещи». – Только информацию.
- Какую?
- В которой вы мне отказали накануне. Два камня атрактина.
- Атрактина? – выдохнул он.
- Совершенно верно. Теперь вы должны рассказать мне про них все. Иначе сделки не будет. И имейте в виду: я ложь и без заклятий прекрасно чую.
- А может, - вдруг, замер гном. – Агата, может, все же… де-ньги?
- Та-ак, - потянулась я к янтарю. Мастер Нубрс взвыл:
- Йо-о-о! Ладно!.. Ладно! Ладно, ладно, лад…
- Я поняла, - пораженно застыла я… Бесова сила, что ж это за камушки то такие?
- Ладно, - в последний раз тряхнул головой гном. – Ваша взяла. Сыграли на чужой слабости. И…
- Про богов только моих не надо. У нас с вами – честная сделка. Ну, рассказывайте. Я жду, - и подвинула к себе по столу камень.
Мастер Нубрс, проводив его взглядом, сглотнул слюну:
- Может, сначала… по маленькой?
- Для вдохновения?
- Ну да?
- Да, пожалуйста, только без меня.
- Хорошо, - шустро нырнув под стол, выудил гном оттуда початую зеленую бутыль и, раскрутив крышку-стопку, плеснул себе до краев. – Для «вдохновения»… У-ух… А вы присаживайтесь, Агата. Присаживайтесь.
- Благодарствую, - села я на круглый табурет и приготовилась «вдохновенно» внимать…
- Значит, вы твердо вознамерились забить себе голову именно этой информацией?
- Да.
- Конечно, в наше время материальные и душевные ценности уже с лихвой заменяются ценностью знаний, но, Агата, позвольте мне дать вам, как другу совет?
- Да тысь моя майка… - выговаривая слова, поднялась я и зависла над столом. – Сколько можно тянуть кота за его хвост?! Или вы мне рассказываете о тех мутных камнях, или я забираю бохос и вы больше его не увидите! Ну! – гаркнула так, что гнома передернуло:
- Ага-та, вы сядьте, пожалуйста. Я…
- Ну!
- Его звали Тимур Гибиус! – зажмурившись, выдал ювелир.
Я – опешила:
- Кого?
- Упокойника! – отважно пропищал гном. И сразу как-то сник… или расслабился (кто ж их, гномов…) – Это он теперь, Агата, упокойник. А тогда был о-очень ловким в нашем городе перекупщиком, посредником, а местами и консультантом. Пока не влез куда не надо даже днем и с фонарем.
- И куда он «влез»?
Господин Нубрс обреченно взмахнул рукой:
- А, в королевский дворец, - и снова потянулся к бутылю. – Влез туда со своими услугами… Может, будете?
- Что?.. Нет, - отстраненно глянула я на бутыль. – Значит, в наш королевский дворец?
- Ага, - философски скривился мастер Нубрс рюмке. – Ну, ваше здоровье…у-ух… Тимур Гибиус, Агата, был человеком выдающимся в своем роде: мог из воздуха сделать товар, а из товара – мечту.
- Строительство «воздушных замков» - статья сто семнадцатая Судебного Кодекса страны. Подраздел «Уголовщина», - со знанием дела уточнила я.
Гном поджал рот:
- Это - да. Конечно, да. Но, я не о том. Я сам с нашим законом дружу. Просто, обидно было иногда за Тимура, когда вся слава и почести доставались не ему заслуженно, а этому хвастуну, его другу, Андре Бертезу. Слышали о таком? Наш знаменитый «алмазный маэстро»?
- Ну да, - уклончиво ответила я.
Гном кивнул:
- Все у нас в Ладмении о нем знают. Да и не только в Ладмении. А Тимур Гибиус… сгинул.
- Вслед за другом?
- Получается, так… Поставщика атрактина для отделки личных покоев Его Величества нашел Бертезу именно он. Контору «Грань». И о такой вы тоже слышали? – глянул мастер. – Вижу, что, да… Когда-то, вполне солидная контора, но в последний год ей, скажем так, стало хронически не везти. И пока хозяева «Грани» отмывались от одного скандала за другим, их конкуренты, молодые и наглые, поделили меж собой все былые рынки сбыта, а потом и сами рудники, дающие прибыль. И вот все что от былой «Грани» в Ладмении осталось, и есть теперь тот самый, единственный на нашей территории рудник, в котором добывается атрактин.
- Мутно-зеленый?
- Он… «Старый клен» называется. Из-за блеклости цвета и характерно рыжих вкраплений. Один из ваших камушков был именно «Старым кленом».
- А второй?
- Второй, - почесал подбородок гном. – Второй, Агата, есть очень качественная подделка под него.
- Только и всего?
- «Только и всего»? – вскинулся мастер. – Вы ведь в ювелирном деле, дорогая госпожа, извините, полный нуль. Даже не дилетант. Так скажите мне, примитивно как простой обыватель: зачем с точностью до ста процентов подделывать то, что и так стоит не меньше оригинала? Пусть и с отличиями, другого цвета? Зачем?
- Зачем? – удивленно повторила я. – Чтобы одно на другое подменить.
- Вот именно! – откинулся на стуле гном.
- Но, я и здесь логики тогда не вижу, - напротив, метнулась я к нему.
- А какая же здесь может быть «логика»? Здесь, - вдруг, замолк господин Нубрс. – Здесь, Агата, сплошной… «злой умысел». В нем и есть «логика».
- «Злой умысел»? – переспросила я. – Мне, как «простому обывателю» он видится лишь в том, что настоящий атрактин на единственном руднике «Грани», вдруг, иссяк, а королевский заказ был далек от завершенья. Поэтому его и тихо заменили на стекляшку. Или, я не права?
На лице мастера отразилась целая гамма нешуточных эмоций: «согласиться», «послать» (наплевав на бохос) или, все ж…
- Вы, действительно, хотите знать про эти два камня всё? – медленно проговорил он.
- Да, - уверенно кивнула я.
Мастер Нубрс страдальчески вздохнул:
- Тогда, слушайте… Для начала: чем отличается природный атрактин от «стекляшки»… Первый в своем составе содержит кварцит и слюду, которая и дает характерное «перспективное» мерцание. Второй плавится из кремнезёма, попросту песка, красителя, в нашем случае, хрома, медной пыли и опилок, заменяющих в натуральном аналоге слюду и… вещества под названием «одор». Зачем последнее нужно? Дело в том, Агата, что одной из характеристик любого минерала является его «твердость». Так вот, твердость природного атрактина равна семи, а стекла – пяти. Жидкость одор и уменьшает до мизерного минимума последнюю разницу между оригиналом и копией. Это – для начала. Теперь другая сторона вопроса: особая ценность атрактина, и того и другого. Как вы думаете: за что? Хотя, можете помолчать. Я сам скажу, хоть и не маг. Антактин по своим физическим и эстетических характеристикам с такими минералами, как нефрит, например, - махнул бородой гном на лепестки от розы. – конкурирует… слабо. Хоть и красив. По-своему красив. Так за что же он так дорого стоит? Как высококлассный джингарский алмаз? Из-за своей энергетики. Да! Именно из-за нее. Этот камень превосходно накапливает, очищает и хранит ее для своего обладателя. Что чаще всего служит в качестве ваших и алантских артефактов?
- Ну, если «обладателю» по карману, то…
- Атрактин! – ткнул в меня пальцем гном. – А?
- Ага.
- Несомненно, атрактин. Причем, и натуральный и стеклянный. В этом его уникальность.
- Прекрасная лекция. Вы меня даже сильно устыдили, но я, все равно…
- Не видите вашей «логики»? – сузил на меня глаза гном. – Хорошо. Вернемся вновь к составу стеклянного образца. Конкретно, нашего, то есть, вашего.
- И что с ним? – распрямила я спину.
- С ним?.. – выдержал паузу мастер. – Самая «логическая» малость: чрезмерная доля одора в составе.
- Который дает нужную твердость?
