Зря Зигмунд трусил. Ровно посередине тракта Либряна-Мэзонруж было сейчас пусто и ветрено. Слева, он, желтея булыжными щербинами, взбирался на открытый холм, с вершины которого уже видны были городские окраины. А справа, терялся в рапсовом поле, над которым надолго зависали сейчас, опасные лишь разъевшимся гусеницам жаворонки. И только придорожный столб с цифрой «1,5» на деревянной табличке, оживлял своими косыми красно-синими полосами скромные краски августа. Вот у этого «яркого пятна» и маялись сейчас в ожидании, глядя на мои угловатые телодвижения, воин духа с ученым котом на плече. И если первый делал это молчаливо, то второй, тычясь время от времени затылком в угол таблички, пытался нервозно комментировать:
- Странно. А в прошлый раз ты была гораздо резвее… Ой-й… Стася, может надо ближе к городу… Или к деревне… Или…
- Зигмунд, или помолчи и не отвлекай ее или…- не выдержал, наконец, Ветран.
- Ой-й… Ладно, молчу… А ты не качайся, как пугало в непогоду… И вообще, домашнему коту на таких просторах…
- Оба помолчите, - не отрывая взгляда от вспыхнувшей в нескольких ярдах левее мерцающей точки, буркнула я. – Я, кажется, его… зацепила.
Точка, медленно плывя над дорогой, постепенно начала разрастаться до очертаний сначала седока, запахнутого до пояса в плед, и держащего обвислые вожжи, а потом проявился и сам его транспорт. Это была миниатюрная двухместная повозка, качающаяся на неспешном ходу. Она проехала мимо меня, задев высоким бледно голубым колесом вытянутую вперед руку с гребнем, и только тогда я опомнилась. Быстро нарисовав вслед видению закрепляющий заклятие знак, тут же спрятала русалочью радость в карман кофточки:
- Нам за ним, - оглянулась я к своим послушно притихшим спутникам. – Пошли… Или вам здесь понравилось?
- У тебя получилось? – с мальчишеским восторгом выдохнул Ветран и рванул с места так, что едва не смахнул умника.
- Ага… - радостно расплылась я. – Теперь остается поспешать следом и внимательно наблюдать развитие событий. Потому что, если верить слухам, а мы можем пока опираться только на них, оружейник исчез по дороге к своему родственнику. А значит…
- В любой момент, - понятливо кивнул мужчина. – Ну, ты хоть опиши, что сейчас видишь. Интересно же. Я с таким впервые сталкиваюсь, - вновь напомнил мне Ветран открытого всему миру ребенка.
- Да. И мне тоже… жутко интересно, - добавил, распластанный полосатым воротником на плечах воина духа кот.
- Ага… Я могу видеть лишь его самого и то, с чем он сейчас соприкасается и, следовательно, только это вам опишу. А вижу я средних лет мужчину с традиционной гномьей бородой, мирно дремлющего на сиденье своей повозки. У нас на таких только дамы ездят и гномы. Они так и называются - «крошки». Он едет медленно. Ну, потому что дремлет. Хотя, это я уже говорила.
- Анастэйс, а по слухам, в какой половине дня оружейник сюда выдвинулся? – оттаскивая меня на обочину, проводил Ветран взглядом, промчавшуюся мимо почтовую карету.
- Не знаю… - тормознула я от доступного только мне зрелища. – Скорее всего, во второй, потому что пропажа его обнаружилась «с ночи».
- Угу…
- Я что хочу сказать, - приподнял свою качающуюся морду Зигмунд. – Гномы – народ скряжный. И вряд ли наш оружейник стал бы проводить лишнюю ночь на каком-нибудь либрянском постоялом дворе или сидеть там же в таверне, если едет в гости к свояку, где ему будет все и в лучшем виде и даром. Значит, было это, скорее всего или еще засветло или в сумерках… Это ты сейчас о наличии свидетелей?
- О них, - задумчиво нахмурился мужчина.
А я, вдруг, с опозданием осознала, что вообще представления не имею, как мы будем таковых сначала искать, а потом еще и опрашивать. Ну, не накладывать же на каждого потенциального ротозея знак полного доверия?.. В ответ можно такого наслушаться. И в таком количестве…
Так, поспешая, правда уже по обочине, сбоку от мерцающей гномьей повозки, мы и сами не заметили, как минуя второстепенные ветки дороги, по самой главной вошли в Мэзонруж. Красные его дома с арками и мезонинами, местами облепленные плющом, прикрывающим вековые выедины на кирпичах, местами спрятанные в тенистых палисадниках, встретили нас распахнутыми настежь окнами и щедрыми запахами со всех деревенских кухонь. Погода сегодня сквознякам явно благоприятствовала. Зигмунд, разморенный на солнце, тут же парусами надул свои розовые ноздри, но вслух выражать желания поостерегся. Иначе накроется ему в следующий раз вся следственная деятельность за моральную шаткость. Воин духа, пригревший его на своих широких плечах, шагал уверенно, цепляя боковым зрением всех встречных - поперечных. Я же наблюдала за окружающей обстановкой в пол глаза, сосредоточив все свое внимание на профиле энергетического двойника нашего оружейного мастера. Гном, едва по обочинам появились крайние деревенские постройки, заметно оживился, сбросив плед и прежнюю свою сонливость, но, на нашу радость, ехал с прежней скоростью, иногда таращась по сторонам. А следующее его действие позволило мне сделать соответствующий увиденному вывод:
- А ведь он здесь впервые, - в полголоса произнесла я.
- Впервые? – склонился ко мне Ветран. – Почему ты так решила?
- Дорогу спрашивает… А теперь ее жестами явно за кем-то повторяет… кивая при этом головой. И, если я не ошибаюсь… Ага, на следующем перекрестке будет поворачивать.
- Это к мясной лавке, что ли? – встрепенулся, съехавший набок умник.
- По крайней мере, в ту же сторону, - высунув от старания язык, продолжила я наблюдение и, если бы не Ветран, то на всем ходу врезалась в идущую навстречу по тротуару пару.
Повозка, вскоре, на самом деле свернула в правый переулок, но, к огорчению, не знаю, на что рассчитывающего кота (может, хоть в витрину попялиться хотел?), уже на следующем совершила еще один маневр. На этот раз, налево и, через несколько десятков ярдов проехала мимо хорошо знакомого мне домика с четырьмя угловыми разноцветными башенками, украшенными вычурными флюгерами.
- Стась, а ведь здесь твоя приятельница живет, Алена? - сощурился на такую красоту умник.
- Ты откуда знаешь? – метнула я в него удивленный взгляд и вновь вернулась к повозке.
- Так мы ж их в ту ночь с ее прокуратским кавалером… завозили, - смущенно пояснил Зеня. – Вот я и запомнил.
- Ну да. Отсюда и «Семь тараканов» недалеко, - в ответ хмыкнула я. – В следующий раз бесплатно никого не катай. А то, что ж? Возчики за деньги, а ты – даром по деревне скачешь. Хотя… На таких дрожках, как бы тебе самому приплачивать не пришлось. К тому же у тебя и упряжи, не то, что приличной, а вообще никакой…
- Стася! – взмолился на такие речи философ. – Ты мне теперь это недоразумение до каких пор будешь припоминать?
- Всего-то в первый раз сказала! – совершенно справедливо возмутилась я. – Да у нас и дрожек то теперь нет, благодаря тебе же, кстати.
- Подумаешь, большая потеря. Да Мата сама от них хотела избавиться еще лет тридцать назад. Они и не ее вовсе были, а знакомых из Медянска, которые по дороге к нам в канаву на тех дрожках опрокинулись и рессоры повредили. Это как раз в разгар Солнцепутья(14) было. Вот на время и оставили под нашим старым навесом. Нашла по чему страдать.
- Подумаешь?! А не ты ли тогда упряжным у них был?
- Анастэйс, давайте, вы не здесь… продолжите? На нас уже прохожие оглядываются, - в полголоса буркнул мне воин духа, которому, видимо, надоело слушать нашу перебранку.
Я представила, как это должно со стороны сейчас выглядеть и мне, вдруг, стало смешно: ведь, наверняка не все в деревне знают, что кот у нас – особенный и местами даже не в меру говорящий. И хотела уже об этом своим спутникам сообщить, как…
- Стоять!
- Что-о? – сдавленно выдохнул, получивший от меня рукой наотмашь по животу мужчина.
- Стася, а его-то за что?
- Молчите, - прыгнула я с тротуара на кромку дороги и, привстав на цыпочки, вытянула шею. – Наш гном остановился.
- Но, ведь здесь нет ничьих ворот? Одна сплошная изгородь, - шепотом, на всякий случай, удивился Ветран.
- Так в том то и дело. Он с кем то разговаривает… и… - побежали у меня мурашки по рукам от увиденного.
- … Анастэйс, что, «и»?
- И… все, - хлопнулась я попой на дорожный бордюр. – Больше нам не за кем здесь следить…
______________________________________
1 - «Малая жизнь» или «мнимая смерть», болезненное состояние, похожее на сон и характеризующееся неподвижностью, отсутствием реакций на внешнее раздражение и резким снижением интенсивности всех внешних признаков жизни.
2 - Просторечный жаргон, подразумевающий собой наличие в голове «страдальца» кузнечной кувалды и кузнечных щипцов (а может, и всех остальных инструментов).
3 - Предвестье - один из четырех основных ладменских праздников. Приурочен ко Дню весеннего равноденствия и отмечается 21 марта. Праздник-просьба о будущем хорошем урожае, благоприятной погоде, здоровье в семье.
4 - Самая мелкая ладменская монета, равноценная, примерно, одной российской копейке.
5 - Самая крупная ладменская монета, преимущественно из золотого сплава. В стране также в ходу: просто злотень, двойной злотень, тройной злотень. Ладный же злотень равен 5-ти простым.
6 - Тяжелое навершие на рукояти меча, служащее противовесом клинку.
7 - Разновидность особого морского узла.
8 - Речные русалки. Также их можно разделить на прудниц, озерниц и морских, называемых иначе волнорезками.
9 - То же самое, что и сглазила, в просторечье.
10 - Обязательная смерть в порядке возмездия.
11 - Трава с острыми краями листьев, снабжёнными микроскопическими пилообразными зубцами.
12 - Водный дух мужского пола, являющийся в ночь на Ивана Купала одиноким девушкам, дабы «утешить» их.
13 - Украшения и другая женская атрибутика, ревностно собираемые каждой русалкой для собственного удовольствия. Часто в такие предметы заключаются души погубленных ими людей (в большинстве своем мужчин).
14 - Самый любимый всеми слоями населения ладменский праздник. Приурочен ко Дню зимнего солнцестояния и отмечается с 22 декабря и до конца месяца разными красочными мероприятиями и хождениями друг к другу в гости. Знаменует собой начало зимы, а заканчивается встречей нового календарного года.
Глава 8
Как такое вообще может происходить? В центре Мэзонружа, в самом центре моего маленького мира? Мира, где я люблю каждую травинку, каждый кирпичик? Где солнце встает исключительно, чтобы радовать, а дождь бывает всегда кстати?.. Как?.. Ехал себе, никого не трогая, обычный гном, мечтал о сытном ужине и о теплой мягкой постели, пригрев в кармашке под сердцем подарок любимой жене, а тут…
- А он точно по доброй воле?
- Если ты под доброй волей имеешь в виду заклятие полного повиновения, то, да. Гнома маг силком не тащил.
- Так может, они знакомцы и решили на пару куда-нибудь?.. А, хотя…
- Зеня, ты мне сразу скажи, что тебе ответить, я так и поступлю, но, останусь при своем мнении, - устало вздохнула я и убрала со спины кота прилипшее к шерсти перышко. Тоже, наверное, сидит сейчас, сбоку от меня на дорожном бордюре и также недоумевает: «Как?». – Ошметки этого заклятия и сотворенного подвала, по которому этот гад оружейника увел, до сих пор здесь к мостовой прибиты. Я их и сейчас вижу, хотя, если бы шла мимо, то точно не заметила, а маг не избавился, потому что у него времени на то не было. Вот и все… Вот и все.
- Анастэйс, это не тупик. Это просто закрытая дверь, которую мы обязательно откроем, - легко качнул меня своим плечом, сидящий с другой стороны Ветран.
- Ага… - ответила я ему тем же и встретилась с взглядом любимых, небесно- голубых глаз, полных сейчас уверенности. А потом не смогла удержаться – шеркнулась кончиком носа по его рукаву. – Я тебе верю. Потому что, когда ты рядом, то…
- То, «что»? – улыбнулся Ветран, дунув мне на растрепавшуюся челку.
- Поберегись! – едва успел он в следующий миг подогнуть свои «огроменные», раскинутые на мостовую ноги перед пронесшейся мимо коляской нашего старосты. Но, на пассажирском диванчике раскинулся сейчас не он, а…
- А я, кажется, знаю, как нам без поиска и опроса свидетелей получить ценную информацию, - соскочила я с ограждения. – Чего расселись, вставайте. Здесь, дальше по улице живет единственная гномья семья в этой половине деревни. Наверняка оружейник к ним ехал, иначе бы двигался в совсем другом направлении. Пошли.
- Ты что, у свояка нашего убиенного решила ценной информации насобирать? – скептически скривился Зеня, но зад свой полосатый от бордюра оторвал.
- Ну-у, это, если только сильно повезет… или наоборот, - сделала я шаг в сторону, давая простор для маневра Ветрану. Мужчина легко подпрыгнул с места и отряхнул свои единственные штаны. – А вообще… Ужинать пора.
- Анастэйс, что ты задумала?
- Что задумала? – с прищуром глянула я на мужчину. – Пошли, по дороге расскажу…
У всеми уважаемого начальника нашей деревенской стражи, Фионария, было два главных греха (страсти), которые он, до сих пор успешно для
собственного организма совмещал: женщины и «душевница» (1) производства бабки Цветихи. И как Дозирон не боролся с обоими, периодически подсовывая Фионарию то благочестивых невест, то целебные антиалкогольные травки, традиционно терпел крах. В конце концов, между двумя этими, не последними людьми Мэзонружа был заключен устный договор (хотя, кто его знает, может где и бумажка с печатью припрятана) о том, что «усугубляться» наш главный страж будет в четко обозначенное для грехов время: с вечера пятницы по субботнее утро. И даже, в силу широты души, а может, ради лишнего контроля, стал выделять для пятничных поездок к Цветихе свой личный гужевой транспорт.
На свое же сегодняшнее, пятничное счастье, адрес этой, несомненно, творческой личности я знала. А вот к явному неудовольствию, жила она по этому адресу через дом от меня на противоположной стороне. И не то, чтобы моя высокая нравственность претила такому крайне популярному соседству, просто, на протяжении нескольких лет, Фионарий считал своим долгом непременно налево оттуда сворачивать. Началось это хождение к моей калитке и обратно как раз после освобождения Наума от демона. То ли я в глазах стражника сразу и сильно выросла, то ли другое что его на сей подвиг вдохновило, но доставал он меня основательно… А потом было ему видение… в ночи, белых одеждах и с отвращающим от моего дома текстом. Это, как выяснилось совсем недавно, оказался единственный известный мне случай «отвращения женихов» из множества профессионально исполненных некромантско-философской парочкой…
- Ну что?
- Ничего, - буркнул Ветран в ответ на мой вопрос.
- Как это, ничего? – удивленно открыла я рот.
- Ничего хорошего.
- Это ты сейчас… морально-этические нормы имеешь в виду? – ехидно уточнил с его плеча умник. – Так она же не на счет променада с продолжением у Фионария будет интересоваться. И не в каком по счету горшке от двери он свои сребени хранит. Узнает, что нам надо и свернет. В чем проблема то?
В чем проблема, Ветран, видимо и сам затруднялся ответить. Поэтому лишь хмыкнул в сторону, а потом ускорил свой и без того широкий шаг, едва не промахнув мимо нужного дома.
