– Отец Измаил, да вы в своем уме? – Тщетно стараясь сохранить остатки хладнокровия, прошипела девушка. – Следите за языком и немедленно меня отпустите!
Она быстрым взглядом окинула просторный молельный зал.
В другой ситуации она уделила бы больше внимания роскошному убранству и необычному сочетанию массивных зуккарийских колонн и изящных белоснежных статуй семи богов перед длинным алтарем. Жесткого в своем строгом узоре древнего барельефа и совсем новых, утонченных витражей, которые были вставлены в высоко расположенные и вытянутые по горизонтали окна.
Слабый свет, проникающий извне, играл оттенками золотистого, белого и винного, его недостаток компенсировали многочисленные свечи, между островками которых стелились мягкие тени.
Но сейчас все это мало заботило некромантку. Вдоль широкого прохода, по которому тащил ее священник, стояли тяжелые деревянные скамьи, каждая из которых, должно быть весила в три раза больше самой Агаты.
Она схватилась за одну из них. Раздался отвратительный скрежет дерева по мрамору, и через мгновение некромантка выпустила край скамьи, едва не выкрутив из сустава руку.
Отец Измаил приостановился, растерянно оглянулся и потащил ее с новой силой.
Что с ним было не так?
– Да что за демон в вас вселился!.. Объяснитесь, немедленно!
В Доме Седьмицы, где любая магия, кроме магии света или целительства была строго запрещена, меньше всего Агата хотела применять свои способности.
– Промедление может стоить жизни тем, кто не защищен сводами храма! – Заявил отец Измаил и покачал головой. – Бедное невинное дитя... Тебе нужно бежать через катакомбы, и всем нам – молиться, чтобы боги спасли нас от этого чудовища! Если такой монстр заприметил тебя, он так просто не откажется от своей добычи... Сколько несчастных душ он уже поглотил? Сколько смерти посеял на этой земле?..
Колючие искры неприятного изумления пробежали по спине Агаты.
– При всем уважении, но вы бредите... святой отец.
Священник встал, перестав тянуть несчастную девушку куда-то в направлении алтаря. Отец Измаил глубоко вздохнул, резко повернулся к Агате и в порыве сжал ее плечи.
– Глупое дитя, очнись! Твой спутник – не человек!
Громкие слова священника гулко усилились стенами храма.
Агата оцепенела, ее сердце тяжело отбило несколько ударов. Но она до последнего отказывалась верить.
Отказывалась верить, что Себастьян был так нелепо разоблачен каким-то простым священнослужителем в туристическом городке на окраине.
– Это существо... – пробормотал отец Измаил и, словно в горячке, тряхнул Агату. – Нет! Лучше тебе и не знать, что он такое! На наше счастье ему не так легко войти в святую церковь...
Резная дверь за их спинами распахнулась от удара ногой, и свет безжалостно подсветил высокую фигуру.
– О, нет, – тихо простонала Агата.
Ее напарник легко перешагнул порог и спокойным прогулочным шагом направился к ним.
Если боги и оберегали святую обитель от подобных Себастьяну, сегодня они остались безучастны.
Агата стиснула зубы и подняла руку, но прежде чем печать потеплела, фигура некроманта смазалась. Ветерок пронесся по залу, и неуловимая глазу сила толкнула отца Измаила. Он отлетел к алтарю.
С грохотом рухнула ритуальная посуда, опасно накренилось одно из семи белоснежных изваяний, изображающее богиню Матери-Земли.
Пока священник, который чудом остался в сознании после такого удара, с ужасным стоном пытался сесть, Себастьян едва заметно улыбнулся и направился к нему.
– Стой! – Приказала Агата и поморщилась как от ожога.
Напарник смотрел на нее чертовски недовольным взглядом.
– О чем ты вообще думал?! – Воскликнула она, запуская пальцы в свои смоляные волосы. – Это же святой отец, как ты мог так поступи...
Слепящий узкий луч золотистого цвета разорвал пространство и пронзил грудь Себастьяна, истаяв за его спиной. Некромант тяжело покачнулся, и с видимым усилием удержал равновесие. На белый пол брызнула темная кровь.
Глаза Агаты расширились.
Отец Измаил больше не чертыхался у алтаря. Он стоял на ногах удивительно твердо, выпрямив спину. На его поднятой к Себастьяну ладони блекли замысловатые символы, а прежде мягкое лицо стало абсолютно бесстрастным. Глаза смотрели остро и проницательно, напоминая осколки голубого льда.
– Значит, не побоялся войти в место благодати, проклятое отродье? – Холодно проговорил он.
С его голоса слетела шелуха благостности.
– Отец Измаил, да кто вы такой? – ошеломленно спросила Агата.
– С тобой, дитя, я разберусь позже, – чуть наклонил голову священник. – Жертва ты или человеческая слуга этой твари, лучше бы тебе убраться в дальней угол.
– Смело, – хрипло сказал Себастьян и коротко сплюнул кровью. – Особенно для того, кто может видеть сущность темных созданий. Но ты же не думал, что твой дешевый фокус и правда мне навредит?
Себастьян убрал руку от груди, открывая страшную сквозную дыру размером с кулак. Изнутри нее паутинкой бежали бесчисленные алые нити, на глазах восстанавливая разрушенные ткани.
Агата прижала пальцы к губам, борясь со смесью противоречивых чувств. На ее памяти Себастьян впервые позволил себя так ощутимо ранить, а смотреть на противоестественное восстановление было непросто, ведь он по-прежнему выглядел как человек.
Но хуже всего, Себастьян подставился под магии света из-за ее приказа.
Святой отец наклонил голову. Внешне почти ничего не изменилось, но барельефы стали четче, а пронизывающий зал свет – ярче. Окружающее пространство накрыло незримой, но ощутимой своим присутствием пеленой, которая отрезала их от внешнего мира.
Ни один звук не вырвется наружу молитвенного зала. Никто не выйдет и не войдет, пока святой отец не отменит заклятье.
Или... пока он не умрет.
– Твоя человеческая маскировка странно жизнеспособна и от того любопытна, – одними губами улыбнулся отец Измаил.
– О, тогда тебя ждет большой сюрприз, – в тон священнику ответил Себастьян.
– Неважно. Сколько бы ты не приложил усилий, сколько бы не потратил магии и людских жизней для создания этой лживой маски, я с огромным удовольствием ее уничтожу.
Отец Измаил отдернул белоснежный рукав, и на его запястье показались блестящие четки из красного камня. Следуя воли священника, они рассыпались облаком алых искр, чтобы через мгновение обрести новую форму.
Святой отец протянул руку и подхватил сверкающее копье, соткавшееся в воздухе. Свечение гасло, уступая место странному красноватому металлу, который испещряли письмена, – не магические знаки, а строки на исконном языке Мольхар.
Себастьян приподнял бровь и со вздохом вытащил из внутреннего кармана плаща небольшой осколок окаменевший от времени кости. Когда он коснулся ее гладкой поверхности абсолютно черного цвета, по залу разлился мертвенный холод. Свечи дрогнули, их пламя испуганно сжалось.
Острые края кости смягчились, и она стала стремительно расти. Вскоре вместо небольшого осколка некромант держал длинную и мрачную косу, выточенную из полупрозрачного материала, напоминающего обсидиан.
Но прежде чем коса окончательно приобрела свои очертания, она молниеносно поднялась, отбивая колющий удар. От столкновения копья и полупрозрачного лезвия косы пронесся оглушительный звон.
Фигуры Себастьяна и отца Измаила смазались, и воздух закипел от их стремительных движений.
Вздрогнув, Агата нырнула под прикрытие рядов тяжелых скамей.
Дело принимало дурной оборот... Нет, происходящее было просто катастрофой.
Под какофонию соприкасающихся клинков, неуместных в Божьем доме, девушка, глотая пыль, старалась отползти как можно дальше.
Полыхнула золотистая вспышка, а затем скамья, которую оставила позади некромантка, вдруг растаяла зловонной гниющей жижей.
Себастьян и святой отец обменивались не только ударами оружия, но и магическими атаками.
«Плохо... все очень плохо...»
Она догадывалась о предназначении кусочка кости, который всюду таскал с собой ее напарник, но ни разу не видела, чтобы он воспользовался ей. Казалось, Себастьян был слишком ленив, чтобы упростить жизнь Агаты, и не прибегал к своим многочисленным способностям сверх необходимого. Тем страннее было видеть, как он направил свое причудливое оружие не на мощное умертвие, а против смертного человека.
Но что это был за человек! Священник не только разглядел суть Себастьяна, но и всерьез собирался его уничтожить, словно искоренение темных сил было целью всей жизни отца Измаила. И, похоже, он неплохо в этом разбирался.
Используя Агату, проклятый священник специально заманил Себастьяна в храм. Пусть семеро богов и оставались равнодушно далеки, магия света истинно верующего черпала силы из святой благодати, из-за нее же некромантия ослаблялась настолько, насколько это было возможно.
Кости в катакомбах внизу, и те молчали на тихий призыв Агаты, скованные ежедневной неустанной молитвой. Пытаться победить владеющего магией света священника в Божьем доме выглядело так же самонадеянно, как назначить поединок некроманту на огромном кладбище.
Впрочем, напарник Агаты был достаточно опасен, чтобы пренебречь преимуществом отче.
«Конечно, Себастьян невероятно силен. О чем я только думаю... »
Агата достигла края зала, и осторожно выглянула из-за колонны.
Себастьян и святой отец сместились к центру прохода, и ряды скамей поблизости или почернели, превратившись в жалкие головешки, или разрушились под тяжестью гниения. В воздухе плясали редкие хлопья пепла, алые ленты на колоннах истлели.
У некромантки не было с собой оружия. Да и на фоне неожиданно ошеломительного мастерства отца Измаила и не менее неожиданного для Агаты – мастерства обращения с косой Себастьяна, ее собственное умение фехтования не стоило упоминаний. Вблизи от священника она не принесла бы пользы и рисковала бы попасть под шальной удар.
Что до магии... Поначалу Агата хотела атаковать издалека, но безумный ход боя только напомнил ей, как она в действительности была слаба.
Когда Себастьян заявил Клауду Шер, что в состоянии его убить, он не бахвалился, и Агата это прекрасно знала. Но священник не только оставался на ногах, но и, казалось, вполне успешно наступал на Себастьяна.
Его копье двигалось так быстро, словно было сразу в нескольких местах. Наконечник сверкал священным пламенем, обжигая кожу напарника Агаты, когда тот близко подпускал проворное лезвие. Великолепная полупрозрачная коса заметно почернела и закоптилась в местах, где соприкоснулась с копьем врага.
«Этот человек... А человек ли он?»
Слишком сверхъестественной была скорость отца Измаила, слишком мощные заклинания он посылал на Себастьяна, то поднимая столбы пронзительного пламени, медленно уничтожая прекрасный молельный зал, то прицельно пуская испепеляющие лучи.
Огонь не распространялся только из-за воли на то мага света, а сжечь часть храма наверняка не входило в планы отца Измаила.
Возможно, эту идею он приберег напоследок.
Агата сходила с ума, глядя, как Себастьян шаг за шагом отступает. На его лице застыла звериная полуулыбка, он ловко избегал пламени, и на его теле, кроме ожогов от близости копья, не было новых ран.
Но это было совсем непохоже на напарника Агаты, который с легкостью мог ворваться в полчище нежити, и стереть ее с лица земли.
Бой шел сверхъестественно быстро, и Агата заметила это не сразу, но от кожи и одежд священника исходило едва заметное сияние. Когда коса неумолимо неслась к фигуре отца Измаила, то будто отклонялась чей-то невидимой рукой, и раз за разом пронзала пустоту.
Что если священник и правда был нечеловеческим существом, о котором прежде не слышала Агата?
В любом случае у нее уже сдавали нервы.
Она протянула руку, сконцентрировалась, и через несколько секунд из мраморного пола зала хлынули призрачные цепи.
Обычно их количества было не так велико, чтобы сдержать массу нежити, но его хватало, чтобы поймать пару мертвяков. Но отец Измаил не был мертвяком, а являлся чем-то много хуже.
Лезвие копья двинулось полукругом, играючи разбивая магию Агаты. Не отвлекаясь от боя, священник вскинул пальцы, и волна палящего жара вскипела под ее ногами.
Прежде чем столб пламени взвился ввысь, девушку толкнуло, и мир до тошноты смазался в одно пятно.
Она рухнула и чудом не ударилась головой о белый камень. Из-за невероятно быстрого перемещения некромантку едва не вывернуло, но она сдержалась, сцепив зубы. От движения пальцев отца Измаила до ее чудесного спасения прошло не больше пары мгновений.
– О, как сентиментально, ты спас свою рабу! – Услышала Агата голос отца Измаила. – Глупая девчонка действительно тебе служит... Значит, потом ее ждет смерть.
– Верни часть моих сил, Агата, чего же ты медлишь, – вкрадчиво шепнул Себастьян и исчез, чтобы встать на пути священника.
Некромантка крепко сжала запястье, где под тканью вилась изящная вязь магических рун.
Не то чтобы она уже не думала об этом. Но печать, давным-давно разработанная ее семьей, была не всемогуща.
То что будет выпущено, не запечатать. То что будет отдано – не вернуть. За раз она могла сорвать одну ступень печати из пяти, но даже пятая часть силы, которую лишили напарника Агаты, казалась слишком велика.
Настолько велика, что девушка всерьез рассматривала как более разумную альтернативу погибнуть прямо здесь.
– Только через мой труп, Себастьян, – тихо прошептала Агата, зная, что он уже ее не слышит.
Себастьян не только вынес ее из-под удара, но и оставил под защитой алтаря, – последний был вырезан из цельного куска мрамора, а призвать столбы испепеляющего пламени среди статуй богов должно было быть настоящим кощунством. Во всяком случае, если сделать это ради убийства кого-то столь незначительного как она.
Агата нахмурилась, упираясь взглядом в белоснежные статуи богов. Ей было достаточно протянуть руку, чтобы коснуться каменной ноги Дочери-воды, чье одеяние мраморными водопадами стекало к полу.
Дар виденья священника так и не открыл ему, как связаны Агата и Себастьян, и как проще всего было избавиться от последнего. Наверняка он не знал и того, что Себастьян уже как два года отрезан от большей части своего нечестивого могущества. Видел ли он настоящую суть Себастьяна, или только его ослабленную часть?
В любом случае, он был не всеведущ.
А может, и не так безнадежно силен?
Откуда-то шло тепло. Что было не так странно, учитывая, что зал постепенно превращался в пепелище, но это тепло отличалось от обычного жара. К тому же, его источник был где-то совсем рядом перед Агатой, в то время как священник ни разу не посылал священное пламя в сторону алтаря.
Некромантка провела по гладкой поверхности камня изваяния богини. Мрамор под ее пальцами как будто долго стоял под солнцем и теперь распространял приятное тепло.
И Агату с головы до пят захлестнуло удивительное чувство, пришедшее извне.
Расслабленной легкости. Возвышенной святости. Растущей в мышцах силе...
Она отдернула руку, и ощущение пропало. Агата не была набожна, но ее охватил суеверный страх. Неужели боги и правда так милостивы к священнику?
Или... изваяние было артефактом, который святой отец использовал для подпитки своей скорости и силы?
Девушка поочередно проверила соседние статуи от Дочери-воды, но они оставались холодны, как и было положено мертвому камню.
Неподалеку раздалось несколько взрывов, и скользнул близкий жар. Самое время было проверить догадку Агаты.
Она быстрым взглядом окинула просторный молельный зал.
В другой ситуации она уделила бы больше внимания роскошному убранству и необычному сочетанию массивных зуккарийских колонн и изящных белоснежных статуй семи богов перед длинным алтарем. Жесткого в своем строгом узоре древнего барельефа и совсем новых, утонченных витражей, которые были вставлены в высоко расположенные и вытянутые по горизонтали окна.
Слабый свет, проникающий извне, играл оттенками золотистого, белого и винного, его недостаток компенсировали многочисленные свечи, между островками которых стелились мягкие тени.
Но сейчас все это мало заботило некромантку. Вдоль широкого прохода, по которому тащил ее священник, стояли тяжелые деревянные скамьи, каждая из которых, должно быть весила в три раза больше самой Агаты.
Она схватилась за одну из них. Раздался отвратительный скрежет дерева по мрамору, и через мгновение некромантка выпустила край скамьи, едва не выкрутив из сустава руку.
Отец Измаил приостановился, растерянно оглянулся и потащил ее с новой силой.
Что с ним было не так?
– Да что за демон в вас вселился!.. Объяснитесь, немедленно!
В Доме Седьмицы, где любая магия, кроме магии света или целительства была строго запрещена, меньше всего Агата хотела применять свои способности.
– Промедление может стоить жизни тем, кто не защищен сводами храма! – Заявил отец Измаил и покачал головой. – Бедное невинное дитя... Тебе нужно бежать через катакомбы, и всем нам – молиться, чтобы боги спасли нас от этого чудовища! Если такой монстр заприметил тебя, он так просто не откажется от своей добычи... Сколько несчастных душ он уже поглотил? Сколько смерти посеял на этой земле?..
Колючие искры неприятного изумления пробежали по спине Агаты.
– При всем уважении, но вы бредите... святой отец.
Священник встал, перестав тянуть несчастную девушку куда-то в направлении алтаря. Отец Измаил глубоко вздохнул, резко повернулся к Агате и в порыве сжал ее плечи.
– Глупое дитя, очнись! Твой спутник – не человек!
Громкие слова священника гулко усилились стенами храма.
Агата оцепенела, ее сердце тяжело отбило несколько ударов. Но она до последнего отказывалась верить.
Отказывалась верить, что Себастьян был так нелепо разоблачен каким-то простым священнослужителем в туристическом городке на окраине.
– Это существо... – пробормотал отец Измаил и, словно в горячке, тряхнул Агату. – Нет! Лучше тебе и не знать, что он такое! На наше счастье ему не так легко войти в святую церковь...
Резная дверь за их спинами распахнулась от удара ногой, и свет безжалостно подсветил высокую фигуру.
– О, нет, – тихо простонала Агата.
Ее напарник легко перешагнул порог и спокойным прогулочным шагом направился к ним.
Если боги и оберегали святую обитель от подобных Себастьяну, сегодня они остались безучастны.
Агата стиснула зубы и подняла руку, но прежде чем печать потеплела, фигура некроманта смазалась. Ветерок пронесся по залу, и неуловимая глазу сила толкнула отца Измаила. Он отлетел к алтарю.
С грохотом рухнула ритуальная посуда, опасно накренилось одно из семи белоснежных изваяний, изображающее богиню Матери-Земли.
Пока священник, который чудом остался в сознании после такого удара, с ужасным стоном пытался сесть, Себастьян едва заметно улыбнулся и направился к нему.
– Стой! – Приказала Агата и поморщилась как от ожога.
Напарник смотрел на нее чертовски недовольным взглядом.
– О чем ты вообще думал?! – Воскликнула она, запуская пальцы в свои смоляные волосы. – Это же святой отец, как ты мог так поступи...
Слепящий узкий луч золотистого цвета разорвал пространство и пронзил грудь Себастьяна, истаяв за его спиной. Некромант тяжело покачнулся, и с видимым усилием удержал равновесие. На белый пол брызнула темная кровь.
Глаза Агаты расширились.
Отец Измаил больше не чертыхался у алтаря. Он стоял на ногах удивительно твердо, выпрямив спину. На его поднятой к Себастьяну ладони блекли замысловатые символы, а прежде мягкое лицо стало абсолютно бесстрастным. Глаза смотрели остро и проницательно, напоминая осколки голубого льда.
– Значит, не побоялся войти в место благодати, проклятое отродье? – Холодно проговорил он.
С его голоса слетела шелуха благостности.
– Отец Измаил, да кто вы такой? – ошеломленно спросила Агата.
– С тобой, дитя, я разберусь позже, – чуть наклонил голову священник. – Жертва ты или человеческая слуга этой твари, лучше бы тебе убраться в дальней угол.
– Смело, – хрипло сказал Себастьян и коротко сплюнул кровью. – Особенно для того, кто может видеть сущность темных созданий. Но ты же не думал, что твой дешевый фокус и правда мне навредит?
Себастьян убрал руку от груди, открывая страшную сквозную дыру размером с кулак. Изнутри нее паутинкой бежали бесчисленные алые нити, на глазах восстанавливая разрушенные ткани.
Агата прижала пальцы к губам, борясь со смесью противоречивых чувств. На ее памяти Себастьян впервые позволил себя так ощутимо ранить, а смотреть на противоестественное восстановление было непросто, ведь он по-прежнему выглядел как человек.
Но хуже всего, Себастьян подставился под магии света из-за ее приказа.
Святой отец наклонил голову. Внешне почти ничего не изменилось, но барельефы стали четче, а пронизывающий зал свет – ярче. Окружающее пространство накрыло незримой, но ощутимой своим присутствием пеленой, которая отрезала их от внешнего мира.
Ни один звук не вырвется наружу молитвенного зала. Никто не выйдет и не войдет, пока святой отец не отменит заклятье.
Или... пока он не умрет.
– Твоя человеческая маскировка странно жизнеспособна и от того любопытна, – одними губами улыбнулся отец Измаил.
– О, тогда тебя ждет большой сюрприз, – в тон священнику ответил Себастьян.
– Неважно. Сколько бы ты не приложил усилий, сколько бы не потратил магии и людских жизней для создания этой лживой маски, я с огромным удовольствием ее уничтожу.
Отец Измаил отдернул белоснежный рукав, и на его запястье показались блестящие четки из красного камня. Следуя воли священника, они рассыпались облаком алых искр, чтобы через мгновение обрести новую форму.
Святой отец протянул руку и подхватил сверкающее копье, соткавшееся в воздухе. Свечение гасло, уступая место странному красноватому металлу, который испещряли письмена, – не магические знаки, а строки на исконном языке Мольхар.
Себастьян приподнял бровь и со вздохом вытащил из внутреннего кармана плаща небольшой осколок окаменевший от времени кости. Когда он коснулся ее гладкой поверхности абсолютно черного цвета, по залу разлился мертвенный холод. Свечи дрогнули, их пламя испуганно сжалось.
Острые края кости смягчились, и она стала стремительно расти. Вскоре вместо небольшого осколка некромант держал длинную и мрачную косу, выточенную из полупрозрачного материала, напоминающего обсидиан.
Но прежде чем коса окончательно приобрела свои очертания, она молниеносно поднялась, отбивая колющий удар. От столкновения копья и полупрозрачного лезвия косы пронесся оглушительный звон.
Фигуры Себастьяна и отца Измаила смазались, и воздух закипел от их стремительных движений.
Вздрогнув, Агата нырнула под прикрытие рядов тяжелых скамей.
Дело принимало дурной оборот... Нет, происходящее было просто катастрофой.
Под какофонию соприкасающихся клинков, неуместных в Божьем доме, девушка, глотая пыль, старалась отползти как можно дальше.
Полыхнула золотистая вспышка, а затем скамья, которую оставила позади некромантка, вдруг растаяла зловонной гниющей жижей.
Себастьян и святой отец обменивались не только ударами оружия, но и магическими атаками.
«Плохо... все очень плохо...»
Она догадывалась о предназначении кусочка кости, который всюду таскал с собой ее напарник, но ни разу не видела, чтобы он воспользовался ей. Казалось, Себастьян был слишком ленив, чтобы упростить жизнь Агаты, и не прибегал к своим многочисленным способностям сверх необходимого. Тем страннее было видеть, как он направил свое причудливое оружие не на мощное умертвие, а против смертного человека.
Но что это был за человек! Священник не только разглядел суть Себастьяна, но и всерьез собирался его уничтожить, словно искоренение темных сил было целью всей жизни отца Измаила. И, похоже, он неплохо в этом разбирался.
Используя Агату, проклятый священник специально заманил Себастьяна в храм. Пусть семеро богов и оставались равнодушно далеки, магия света истинно верующего черпала силы из святой благодати, из-за нее же некромантия ослаблялась настолько, насколько это было возможно.
Кости в катакомбах внизу, и те молчали на тихий призыв Агаты, скованные ежедневной неустанной молитвой. Пытаться победить владеющего магией света священника в Божьем доме выглядело так же самонадеянно, как назначить поединок некроманту на огромном кладбище.
Впрочем, напарник Агаты был достаточно опасен, чтобы пренебречь преимуществом отче.
«Конечно, Себастьян невероятно силен. О чем я только думаю... »
Агата достигла края зала, и осторожно выглянула из-за колонны.
Себастьян и святой отец сместились к центру прохода, и ряды скамей поблизости или почернели, превратившись в жалкие головешки, или разрушились под тяжестью гниения. В воздухе плясали редкие хлопья пепла, алые ленты на колоннах истлели.
У некромантки не было с собой оружия. Да и на фоне неожиданно ошеломительного мастерства отца Измаила и не менее неожиданного для Агаты – мастерства обращения с косой Себастьяна, ее собственное умение фехтования не стоило упоминаний. Вблизи от священника она не принесла бы пользы и рисковала бы попасть под шальной удар.
Что до магии... Поначалу Агата хотела атаковать издалека, но безумный ход боя только напомнил ей, как она в действительности была слаба.
Когда Себастьян заявил Клауду Шер, что в состоянии его убить, он не бахвалился, и Агата это прекрасно знала. Но священник не только оставался на ногах, но и, казалось, вполне успешно наступал на Себастьяна.
Его копье двигалось так быстро, словно было сразу в нескольких местах. Наконечник сверкал священным пламенем, обжигая кожу напарника Агаты, когда тот близко подпускал проворное лезвие. Великолепная полупрозрачная коса заметно почернела и закоптилась в местах, где соприкоснулась с копьем врага.
«Этот человек... А человек ли он?»
Слишком сверхъестественной была скорость отца Измаила, слишком мощные заклинания он посылал на Себастьяна, то поднимая столбы пронзительного пламени, медленно уничтожая прекрасный молельный зал, то прицельно пуская испепеляющие лучи.
Огонь не распространялся только из-за воли на то мага света, а сжечь часть храма наверняка не входило в планы отца Измаила.
Возможно, эту идею он приберег напоследок.
Агата сходила с ума, глядя, как Себастьян шаг за шагом отступает. На его лице застыла звериная полуулыбка, он ловко избегал пламени, и на его теле, кроме ожогов от близости копья, не было новых ран.
Но это было совсем непохоже на напарника Агаты, который с легкостью мог ворваться в полчище нежити, и стереть ее с лица земли.
Бой шел сверхъестественно быстро, и Агата заметила это не сразу, но от кожи и одежд священника исходило едва заметное сияние. Когда коса неумолимо неслась к фигуре отца Измаила, то будто отклонялась чей-то невидимой рукой, и раз за разом пронзала пустоту.
Что если священник и правда был нечеловеческим существом, о котором прежде не слышала Агата?
В любом случае у нее уже сдавали нервы.
Она протянула руку, сконцентрировалась, и через несколько секунд из мраморного пола зала хлынули призрачные цепи.
Обычно их количества было не так велико, чтобы сдержать массу нежити, но его хватало, чтобы поймать пару мертвяков. Но отец Измаил не был мертвяком, а являлся чем-то много хуже.
Лезвие копья двинулось полукругом, играючи разбивая магию Агаты. Не отвлекаясь от боя, священник вскинул пальцы, и волна палящего жара вскипела под ее ногами.
Прежде чем столб пламени взвился ввысь, девушку толкнуло, и мир до тошноты смазался в одно пятно.
Она рухнула и чудом не ударилась головой о белый камень. Из-за невероятно быстрого перемещения некромантку едва не вывернуло, но она сдержалась, сцепив зубы. От движения пальцев отца Измаила до ее чудесного спасения прошло не больше пары мгновений.
– О, как сентиментально, ты спас свою рабу! – Услышала Агата голос отца Измаила. – Глупая девчонка действительно тебе служит... Значит, потом ее ждет смерть.
– Верни часть моих сил, Агата, чего же ты медлишь, – вкрадчиво шепнул Себастьян и исчез, чтобы встать на пути священника.
Некромантка крепко сжала запястье, где под тканью вилась изящная вязь магических рун.
Не то чтобы она уже не думала об этом. Но печать, давным-давно разработанная ее семьей, была не всемогуща.
То что будет выпущено, не запечатать. То что будет отдано – не вернуть. За раз она могла сорвать одну ступень печати из пяти, но даже пятая часть силы, которую лишили напарника Агаты, казалась слишком велика.
Настолько велика, что девушка всерьез рассматривала как более разумную альтернативу погибнуть прямо здесь.
– Только через мой труп, Себастьян, – тихо прошептала Агата, зная, что он уже ее не слышит.
Себастьян не только вынес ее из-под удара, но и оставил под защитой алтаря, – последний был вырезан из цельного куска мрамора, а призвать столбы испепеляющего пламени среди статуй богов должно было быть настоящим кощунством. Во всяком случае, если сделать это ради убийства кого-то столь незначительного как она.
Агата нахмурилась, упираясь взглядом в белоснежные статуи богов. Ей было достаточно протянуть руку, чтобы коснуться каменной ноги Дочери-воды, чье одеяние мраморными водопадами стекало к полу.
Дар виденья священника так и не открыл ему, как связаны Агата и Себастьян, и как проще всего было избавиться от последнего. Наверняка он не знал и того, что Себастьян уже как два года отрезан от большей части своего нечестивого могущества. Видел ли он настоящую суть Себастьяна, или только его ослабленную часть?
В любом случае, он был не всеведущ.
А может, и не так безнадежно силен?
Откуда-то шло тепло. Что было не так странно, учитывая, что зал постепенно превращался в пепелище, но это тепло отличалось от обычного жара. К тому же, его источник был где-то совсем рядом перед Агатой, в то время как священник ни разу не посылал священное пламя в сторону алтаря.
Некромантка провела по гладкой поверхности камня изваяния богини. Мрамор под ее пальцами как будто долго стоял под солнцем и теперь распространял приятное тепло.
И Агату с головы до пят захлестнуло удивительное чувство, пришедшее извне.
Расслабленной легкости. Возвышенной святости. Растущей в мышцах силе...
Она отдернула руку, и ощущение пропало. Агата не была набожна, но ее охватил суеверный страх. Неужели боги и правда так милостивы к священнику?
Или... изваяние было артефактом, который святой отец использовал для подпитки своей скорости и силы?
Девушка поочередно проверила соседние статуи от Дочери-воды, но они оставались холодны, как и было положено мертвому камню.
Неподалеку раздалось несколько взрывов, и скользнул близкий жар. Самое время было проверить догадку Агаты.
