Она положила ладонь на узкую белую ступню Дочери-воды. Глубоко вздохнула, наслаждаясь возвышенным ощущением, вновь охватившим все ее тело.
И совершила святотатство.
«Теперь меня точно отлучат от церкви».
Некромантия могла создавать отвратительное и разрушать его. Но никогда прежде Агате не приходилось разрушать нечто столь прекрасное.
В сравнение с Себастьяном девушка была не самым сильным магом, а изваяние Дочери-воды не могло быть не защищено чарами. Но, видимо, питая силы священника, она стала уязвима. И слишком хрупка.
По белому мрамору удивительно легко расползлись глубокие трещины, и со звоном бьющегося стекла статуя разлетелась на осколки.
Острые куски мрамора посыпались на прозрачный щит, который вовремя призвала Агата. Девушка выкатилась из-за алтаря, опасаясь кары то ли остатков зачарования артефакта, то ли самих богов.
По молельному залу прокатился вопль священника.
– Ты! – Он с праведной ненавистью уставился на Агату. – Что ты наделала, безумная мерзкая женщина!
Быть мерзкой безумной женщиной почему-то казалось значительно приятней, чем наивным дитя. Некромантка поднялась и приготовилась в любой момент бежать.
Громкое разрушение статуи привлекло внимание и Себастьяна, но ему не было никакого дела до Семерых богов.
Коса снова пришла в движение, и громко скрипнув зубами, отец Измаил был вынужден блокировать ее металлическим древком копья. В этот раз простой прием дался ему значительно тяжелее.
Все изменилось.
Агате не пришлось уворачиваться от столба пламени или пронзительного луча, потому что магической атаки не последовало.
Святой отец больше не мог отвлекаться от основного боя. Свечение, все это время поддерживающее его, исчезло. Как и удивительная быстрота и сила.
Коса черными росчерками неумолимо рассекала воздух, неся потенциальную смерть. Если раньше отец Измаил теснил Себастьяна, то теперь едва успевал защититься от вездесущего лезвия.
Нет, священник по-прежнему оставался невероятно хорош, иначе бы все закончилось ровно тогда, когда Агата разбила статую богини. Но все больше пота выступало на лбу отца Измаила, все тяжелее он дышал.
Казалось, на священника разом свалилась вся накопленная усталость.
– Не убивай его! – Крикнула Агата.
Теперь, когда отец Измаил перестал быть серьезной угрозой, она планировала его допросить. Не каждый день встретишь священника, который бы осмелился бросить вызов одному из истинных повелителей мертвых.
Ритм звона клинков ослаб. Себастьян, на мгновение с досадой замерев, стремительно ушел за спину отче, развернул косу и тупым концом ударил священника по спине.
Тот упал и со вздохом прокатился несколько метров. Ослабевшая рука выронила копье, и на середину наконечника опустился сапог Себастьяна.
Зал тронула мимолетная рябь, и Агата испуганно оглянулась. Пелена, отрезавшая их от всего остального мира, рассеялась.
Поначалу некромантка решила, что Себастьян перестарался, но священник был еще жив.
С проклятьями, совершенно не вяжущимися с его белой рясой, он приподнялся на локте, сорвал что-то с шеи, и быстро сжал в кулаке.
Черное облачко вылетело из его пальцев, сложилось в невероятно знакомый рисунок – перекрестье кинжалов и черной розы, и истаяло в воздухе.
Агата с изумлением уставилась на отче.
– Что за ерунду ты только что сделал? – Негромко спросил Себастьян, рывком подведя лезвие косы опасно близко к шее священника.
– Передал сообщение ближайшим соратникам, – вместо него пояснила Агата.
Кожу на ее ладони защекотало, но она уже примерно знала, что на ней увидит.
Девушка устало опустилась на колени перед священником.
– Отец Измаил, – сказала она со слабой улыбкой. – Вы просто не представляете... как все это неловко.
Священник смотрел на нее, и его пристальный взгляд оставался не читаем.
Агата протянула руку и показала отче ладонь. На бледной коже словно черной краской были выписаны несколько слов и обозначений, ровно те, который отправил отец Измаил.
– Мы из ордена святой Франциски, – она взяла долгую паузу, чтобы не выругаться. – Как, впрочем, и вы.
Себастьян растерянно моргнул и вдруг громко расхохотался.
– Вы один из карателей ордена, верно?
В запутанных ходах катакомб каждый шаг сопровождался эхо. Бесконечные ниши с древними костями тянулись по обе стороны широкого коридора.
Его освещали далеко расположенные друг от друга магические факелы. Голубоватого пламени, вспыхивающего при приближении, и гаснувшего, стоило оставить факел на некотором расстоянии позади, едва хватало, чтобы Агата видела дальше пяти шагов перед собой.
Темнота не мешала Себастьяну уйти вперед. Это место вызывало у него нескрываемый интерес, и девушка могла свободно говорить с отцом Измаила без очередной порции неуместных комментариев.
– Да. Точнее, я когда-то был карателем. Я уже ушел на заслуженный отдых. – Священник глубоко вздохнул. – Агата, вы прекрасно знаете, что приверженность к той или иной магии иногда дает преимущества жить немного дольше или выглядеть моложе. И пусть моя внешность не вводить вас в заблуждение, – я уже очень стар. И далеко не так силен, как раньше.
Агата тоскливо улыбнулась. Использование магии смерти, к сожалению, положительно влияло на внешний вид только если сам некромант, по своему преступному желанию или чужой воли, становился нежитью. Другое дело, что вся нежить за редким исключением выглядела плохо.
Из-за близости к некротике некроманты с возрастом приобретали болезненную бледность и страдали от плохого здоровья. Рано или поздно и Агате придется все чаще обращаться к целителям, чтобы раньше срока не разрушить собственное тело.
Но маги света были другими. Девушка взглянула на лицо отца Измаила. Казалось, он едва разменял пятый десяток, но учитывая его магические способности, эту цифру можно было смело умножать на два.
– С виду я еще достаточно крепок, но внутри – давно не тот воин, каким некогда был. Я держался как мог. Может, даже дольше, чем следовало... Но каратели живут на передовой этой скрытой войны со злом. Поняв, что сдаю, я ушел на пенсию и наконец-то принял сан.
Некромантка изредка пересекалась с карателями в штабе. Они были не теми людьми, с которыми она хотела бы сближаться.
Орден решал щекотливые проблемы там, где появлялся след темной магии или сверхъестественные существа. Но далеко не всегда удавалось наладить сотрудничество или прийти к компромиссу. Не везде был нужен тонких подход.
Уничтожением особенно опасных и непокорных тварей занимались каратели. Они не отличались терпимостью и не искали тайных знаний. Почти все каратели вели глубоко личную борьбу с силами тьмы, и сдерживали свои неуемные порывы исключительно из-за уважения к авторитету ордена святой Франциски.
– Когда мы собирались в Рэймон, нам не сказали, что в городе будет свой человек, – заметила Агата. – Жаль, что мы узнали о вас именно так. На пенсии вы или нет, но член ордена всегда им остается.
– Вы правы, – с промедлением и нехотя кивнул отец Измаил. – Все, кто отошел от дел, поддерживают связь с орденом через куратора. Информация и связи часто ценнее грубой силы. Но орден пока не знает, где я нахожусь. После принятия сана я нес служение в пригороде столицы, но Церковь перевела меня в Реймон в помощь настоятелю. Я приехал сюда всего месяц назад.
– То есть вы совершенно случайно попали в город, который взял под свое крыло вампир, и в котором два с лишним месяца назад погибло столько священнослужителей?
Отец Измаил чуть слышно хмыкнул.
– Вы проницательны. Я вызвался сам. То, что здесь произошло... чудовищная пощечина для Церкви Седьмицы.
Агата могла понять чувства отца Измаила. В материалах от господина Шер холодное в своей формальности описание расправы, которую устроила нежить в главном храме города, не умаляло ее жестокости.
За одну ночь погибло с десяток человек, священников и послушников, которые ночевали в жилых помещениях храма. Магия света – большая редкость, и все погибшие были самыми обычными и беззащитными людьми.
Их изувеченные тела свалили в кучу на ступенях перед главным входом в храм.
– Сначала я думал, что виновник всему – этот наглый вампир, Клауд Шер, – угрюмо процедил священник. – Я знаю, орден благоволит ему. Но теперь я не только член ордена, но и служитель Святой Церкви. Однако, кажется, я ошибался. Господин Шер позволяет себе больше, чем дозволено по соглашению, и пьет кровь своих человеческих слуг: нескольких легкомысленных и доступных барышень, которые живут в его замке. Но если благодаря малому злу старый вампир сдерживает свою натуру, то так тому и быть... В остальном Клауд ведет вполне добропорядочную жизнь, если так вообще можно выразиться, говоря о вампире. На вашем месте я бы присмотрелся к его трем гнусным выродкам. Они пока не имеют такого самоконтроля, как их прародитель по крови.
Агата кивнула, принимая услышанное к сведению.
– Так вы поняли, зачем мы с Себастьяном здесь?
– Это очевидно, Агата. – Коротко рассмеялся отец Измаил. Его взгляд блуждал где-то впереди, и наверняка цепко следил за ее напарником вопреки темноте. – Вряд ли вы приехали сюда полюбоваться горами.
– Вас еще не было в городе в ночь нападения на храм, но, может, удалось узнать что-то еще?
– Мне нечем похвастаться. Несколько раз я выходил на охоту, но так и не нашел нежить и их хозяина. В местных захоронениях нет подозрительных могил. Я проверил все окрестности, но тщетно. Жалких мертвяков на кладбище прекрасно сдерживает его сторож, долгих лет ему жизни.
– Значит, остается одно, – вздохнула Агата.
– Да. Нежить прячется где-то под Рэймоном.
Рэймон был возведен на остатках древнего зуккарийского города, превосходившего его по численности и размерам. Империя Зуккар активно использовала нежить как рабочую силу, и чтобы жители не страдали от ее довлеющего присутствия, для содержания и перемещения живых мертвых строили подземные ходы и помещения. Под домами и улицами Рэймона должен был быть целый лабиринт, возможно, не уступающий по размерам самому городу.
– Но пока я так и не нашел ни один вход в подземелья Рэймона, если не считать катакомб.
– Из катакомб есть путь не только на поверхность?
Именно к выходу за территорию храма и вел их отец Измаил. Перед уходом из зала он запер двери, и Агата с Себастьяном должны были незаметно покинуть Божий дом.
– Конечно. Но проход в остальное подземелье был завален, когда Церковь взяла храм под свой контроль. Если бы не то, что мы устроили в молельне наверху, – отец Измаил сокрушенно покачал головой, – мне бы и пошли навстречу, дозволив расчистить ход на некоторое время. Но теперь я лишь смиренно молюсь о том, чтобы хотя бы сохранить свой сан.
Агата увела взгляд в темноту, стараясь не думать, что грозит всем им за порчу церковного имущества и разрушение ценной реликвии. Отец Измаил помогал им укрыться от внимания прихода и Святой Церкви, их личности и имена не будут раскрыты. Но бывший каратель не мог не отчитаться о случившемся куратору.
Орден вмешается и формально возьмет все расходы на себя, но жалованье Агаты будет урезано. Ей определенно придется не сладко, когда она вернется в штаб.
– Кроме этих катакомб, есть еще одно неприятное мне место в городе, которое заслуживает отдельного внимания в свете нападений нежити. Но вы наверняка уже его изучили. В конце концов, разве не туда первым делом идут некроманты?... – Задумчиво проговорил отец Измаил и, заметив вопрос в глазах Агаты, пояснил. – Конечно, я о кладбище.
– Вы же сказали, что осмотрели местные захоронения?
– Дело не в этом. С тех пор, как я служу в Рэймоне, пришлось лично поддерживать защитное кладбищенского заклинание. В храме знают о моих талантах... в общих чертах. Раньше я не занимался настолько простыми вещами, но, видимо, так и выглядит настоящая пенсия. И несколько раз, когда я приходил обновить заклинание, я замечал нечто странное.
Со всем этим сражением Себастьяна и отче Агата совсем забыла, что собиралась узнать у отца Измаила. А ведь заклинание на ограде с самого начала вызывало у нее вопросы.
– Как будто иногда защита от нежити держится лучше, чем должна по истечению отведенного ей срока? – С готовностью предположила Агата.
– Да. Именно так. – Священник бросил на девушку удивленный взгляд. – Но откуда вы...
– В первую нашу ночь в Рэймоне я приходила к кладбищу, и там не было никакой защиты. – Некромантка нахмурилась. – А сразу после этого нежить напала на пару любовников, совсем рядом, возле старой башни. Когда я и Себастьян вернулись туда утром, защита была уже на месте. Кладбищенский сторож упоминал, что именно вы занимаетесь этим, и что до вашего прихода оставалось несколько дней. Думаю, кто-то незаметно провел нежить через ограду, а после – ушел обратно тем же путем. Это единственное объяснение, зачем нужно было снимать защиту и тем более накладывать ее снова. И раз на самом кладбище нет подозрительных вскрытых могил, значит, где-то там может быть спрятан еще один проход в подземный лабиринт.
– Так вы уже его искали?
Агата отрицательно помотала головой.
– Нет. Мы пока не исследовали кладбище достаточно хорошо. К тому же, в ту ночь на нас напала не человеческая нежить, а мертвые волки. Логичнее было предположить, что их подняли в лесу, и из него же привели. К тому же, формально кладбище всегда под охраной. Но там живет всего один сторож. Каким бы он не был умелым, он простой человек. Обмануть его зрение несложно.
– Что ж, кладбища – ваша стихия, Агата. Никто лучше не сориентируется в этом месте, чем вы и ваш... напарник. Тем более такой как он.
До этого момента беседа со священником была достаточно приятной, чтобы позабыть о неудачном начале их знакомства. Но, упомув Себастьяна, отец Измаил изменил тон.
– В те последние годы, когда я еще был карателем, до меня доходили слухи, что орден собирается найти одну из этих тварей и приручить ее, – негромко сказал он. – Не думал, что когда-нибудь встречусь с ней лицом к лицу.
– Каждое ваше слово Себастьян сейчас прекрасно слышит, – мягко проговорила Агата.
– Я знаю. Разве я сказал что-то не так? – Выразительно поднял бровь священник. – Я неплохо разбираюсь в сортах зла Агата, ведь это было моей работой. Многие существа, имеющие защиту ордена, этого не достойны. Только одна мысль греет мое сердце, – я истребил достаточно мерзости, будучи карателем, чтобы о чем-то сожалеть. Но никогда на моей памяти орден не заходил настолько далеко. Неужели вам не претит общество подобного монстра?
– Нисколько, – холодно усмехнулась девушка.
– Агата, пусть вы и молоды, но сами владеете магией смерти. И вы не хуже меня должны понимать, на что когда-то пошел ваш... Себастьян, чтобы обрести свои особенные силы. Некромантия коварна и иронична. Живой некромант всегда слабее некроманта мертвого. Столкнувшись с естественной преградой для роста в своем ремесле многие из ваших коллег переступали божественный закон и убивали себя. Но и одной собственной смерти для настоящего могущества будет мало, – это прямой путь лишиться рассудка, быстро истощив свою душу. Чтобы в мире появился молодой лич, он же истинный повелитель мертвых, вместе с самим магом должен погибнуть не один десяток человек, и...
– Не утруждайтесь, отец Измаил. – Видимо безразличным голосом оборвала священника Агата.
И совершила святотатство.
«Теперь меня точно отлучат от церкви».
Некромантия могла создавать отвратительное и разрушать его. Но никогда прежде Агате не приходилось разрушать нечто столь прекрасное.
В сравнение с Себастьяном девушка была не самым сильным магом, а изваяние Дочери-воды не могло быть не защищено чарами. Но, видимо, питая силы священника, она стала уязвима. И слишком хрупка.
По белому мрамору удивительно легко расползлись глубокие трещины, и со звоном бьющегося стекла статуя разлетелась на осколки.
Острые куски мрамора посыпались на прозрачный щит, который вовремя призвала Агата. Девушка выкатилась из-за алтаря, опасаясь кары то ли остатков зачарования артефакта, то ли самих богов.
По молельному залу прокатился вопль священника.
– Ты! – Он с праведной ненавистью уставился на Агату. – Что ты наделала, безумная мерзкая женщина!
Быть мерзкой безумной женщиной почему-то казалось значительно приятней, чем наивным дитя. Некромантка поднялась и приготовилась в любой момент бежать.
Громкое разрушение статуи привлекло внимание и Себастьяна, но ему не было никакого дела до Семерых богов.
Коса снова пришла в движение, и громко скрипнув зубами, отец Измаил был вынужден блокировать ее металлическим древком копья. В этот раз простой прием дался ему значительно тяжелее.
Все изменилось.
Агате не пришлось уворачиваться от столба пламени или пронзительного луча, потому что магической атаки не последовало.
Святой отец больше не мог отвлекаться от основного боя. Свечение, все это время поддерживающее его, исчезло. Как и удивительная быстрота и сила.
Коса черными росчерками неумолимо рассекала воздух, неся потенциальную смерть. Если раньше отец Измаил теснил Себастьяна, то теперь едва успевал защититься от вездесущего лезвия.
Нет, священник по-прежнему оставался невероятно хорош, иначе бы все закончилось ровно тогда, когда Агата разбила статую богини. Но все больше пота выступало на лбу отца Измаила, все тяжелее он дышал.
Казалось, на священника разом свалилась вся накопленная усталость.
– Не убивай его! – Крикнула Агата.
Теперь, когда отец Измаил перестал быть серьезной угрозой, она планировала его допросить. Не каждый день встретишь священника, который бы осмелился бросить вызов одному из истинных повелителей мертвых.
Ритм звона клинков ослаб. Себастьян, на мгновение с досадой замерев, стремительно ушел за спину отче, развернул косу и тупым концом ударил священника по спине.
Тот упал и со вздохом прокатился несколько метров. Ослабевшая рука выронила копье, и на середину наконечника опустился сапог Себастьяна.
Зал тронула мимолетная рябь, и Агата испуганно оглянулась. Пелена, отрезавшая их от всего остального мира, рассеялась.
Поначалу некромантка решила, что Себастьян перестарался, но священник был еще жив.
С проклятьями, совершенно не вяжущимися с его белой рясой, он приподнялся на локте, сорвал что-то с шеи, и быстро сжал в кулаке.
Черное облачко вылетело из его пальцев, сложилось в невероятно знакомый рисунок – перекрестье кинжалов и черной розы, и истаяло в воздухе.
Агата с изумлением уставилась на отче.
– Что за ерунду ты только что сделал? – Негромко спросил Себастьян, рывком подведя лезвие косы опасно близко к шее священника.
– Передал сообщение ближайшим соратникам, – вместо него пояснила Агата.
Кожу на ее ладони защекотало, но она уже примерно знала, что на ней увидит.
Девушка устало опустилась на колени перед священником.
– Отец Измаил, – сказала она со слабой улыбкой. – Вы просто не представляете... как все это неловко.
Священник смотрел на нее, и его пристальный взгляд оставался не читаем.
Агата протянула руку и показала отче ладонь. На бледной коже словно черной краской были выписаны несколько слов и обозначений, ровно те, который отправил отец Измаил.
– Мы из ордена святой Франциски, – она взяла долгую паузу, чтобы не выругаться. – Как, впрочем, и вы.
Себастьян растерянно моргнул и вдруг громко расхохотался.
***
– Вы один из карателей ордена, верно?
В запутанных ходах катакомб каждый шаг сопровождался эхо. Бесконечные ниши с древними костями тянулись по обе стороны широкого коридора.
Его освещали далеко расположенные друг от друга магические факелы. Голубоватого пламени, вспыхивающего при приближении, и гаснувшего, стоило оставить факел на некотором расстоянии позади, едва хватало, чтобы Агата видела дальше пяти шагов перед собой.
Темнота не мешала Себастьяну уйти вперед. Это место вызывало у него нескрываемый интерес, и девушка могла свободно говорить с отцом Измаила без очередной порции неуместных комментариев.
– Да. Точнее, я когда-то был карателем. Я уже ушел на заслуженный отдых. – Священник глубоко вздохнул. – Агата, вы прекрасно знаете, что приверженность к той или иной магии иногда дает преимущества жить немного дольше или выглядеть моложе. И пусть моя внешность не вводить вас в заблуждение, – я уже очень стар. И далеко не так силен, как раньше.
Агата тоскливо улыбнулась. Использование магии смерти, к сожалению, положительно влияло на внешний вид только если сам некромант, по своему преступному желанию или чужой воли, становился нежитью. Другое дело, что вся нежить за редким исключением выглядела плохо.
Из-за близости к некротике некроманты с возрастом приобретали болезненную бледность и страдали от плохого здоровья. Рано или поздно и Агате придется все чаще обращаться к целителям, чтобы раньше срока не разрушить собственное тело.
Но маги света были другими. Девушка взглянула на лицо отца Измаила. Казалось, он едва разменял пятый десяток, но учитывая его магические способности, эту цифру можно было смело умножать на два.
– С виду я еще достаточно крепок, но внутри – давно не тот воин, каким некогда был. Я держался как мог. Может, даже дольше, чем следовало... Но каратели живут на передовой этой скрытой войны со злом. Поняв, что сдаю, я ушел на пенсию и наконец-то принял сан.
Некромантка изредка пересекалась с карателями в штабе. Они были не теми людьми, с которыми она хотела бы сближаться.
Орден решал щекотливые проблемы там, где появлялся след темной магии или сверхъестественные существа. Но далеко не всегда удавалось наладить сотрудничество или прийти к компромиссу. Не везде был нужен тонких подход.
Уничтожением особенно опасных и непокорных тварей занимались каратели. Они не отличались терпимостью и не искали тайных знаний. Почти все каратели вели глубоко личную борьбу с силами тьмы, и сдерживали свои неуемные порывы исключительно из-за уважения к авторитету ордена святой Франциски.
– Когда мы собирались в Рэймон, нам не сказали, что в городе будет свой человек, – заметила Агата. – Жаль, что мы узнали о вас именно так. На пенсии вы или нет, но член ордена всегда им остается.
– Вы правы, – с промедлением и нехотя кивнул отец Измаил. – Все, кто отошел от дел, поддерживают связь с орденом через куратора. Информация и связи часто ценнее грубой силы. Но орден пока не знает, где я нахожусь. После принятия сана я нес служение в пригороде столицы, но Церковь перевела меня в Реймон в помощь настоятелю. Я приехал сюда всего месяц назад.
– То есть вы совершенно случайно попали в город, который взял под свое крыло вампир, и в котором два с лишним месяца назад погибло столько священнослужителей?
Отец Измаил чуть слышно хмыкнул.
– Вы проницательны. Я вызвался сам. То, что здесь произошло... чудовищная пощечина для Церкви Седьмицы.
Агата могла понять чувства отца Измаила. В материалах от господина Шер холодное в своей формальности описание расправы, которую устроила нежить в главном храме города, не умаляло ее жестокости.
За одну ночь погибло с десяток человек, священников и послушников, которые ночевали в жилых помещениях храма. Магия света – большая редкость, и все погибшие были самыми обычными и беззащитными людьми.
Их изувеченные тела свалили в кучу на ступенях перед главным входом в храм.
– Сначала я думал, что виновник всему – этот наглый вампир, Клауд Шер, – угрюмо процедил священник. – Я знаю, орден благоволит ему. Но теперь я не только член ордена, но и служитель Святой Церкви. Однако, кажется, я ошибался. Господин Шер позволяет себе больше, чем дозволено по соглашению, и пьет кровь своих человеческих слуг: нескольких легкомысленных и доступных барышень, которые живут в его замке. Но если благодаря малому злу старый вампир сдерживает свою натуру, то так тому и быть... В остальном Клауд ведет вполне добропорядочную жизнь, если так вообще можно выразиться, говоря о вампире. На вашем месте я бы присмотрелся к его трем гнусным выродкам. Они пока не имеют такого самоконтроля, как их прародитель по крови.
Агата кивнула, принимая услышанное к сведению.
– Так вы поняли, зачем мы с Себастьяном здесь?
– Это очевидно, Агата. – Коротко рассмеялся отец Измаил. Его взгляд блуждал где-то впереди, и наверняка цепко следил за ее напарником вопреки темноте. – Вряд ли вы приехали сюда полюбоваться горами.
– Вас еще не было в городе в ночь нападения на храм, но, может, удалось узнать что-то еще?
– Мне нечем похвастаться. Несколько раз я выходил на охоту, но так и не нашел нежить и их хозяина. В местных захоронениях нет подозрительных могил. Я проверил все окрестности, но тщетно. Жалких мертвяков на кладбище прекрасно сдерживает его сторож, долгих лет ему жизни.
– Значит, остается одно, – вздохнула Агата.
– Да. Нежить прячется где-то под Рэймоном.
Рэймон был возведен на остатках древнего зуккарийского города, превосходившего его по численности и размерам. Империя Зуккар активно использовала нежить как рабочую силу, и чтобы жители не страдали от ее довлеющего присутствия, для содержания и перемещения живых мертвых строили подземные ходы и помещения. Под домами и улицами Рэймона должен был быть целый лабиринт, возможно, не уступающий по размерам самому городу.
– Но пока я так и не нашел ни один вход в подземелья Рэймона, если не считать катакомб.
– Из катакомб есть путь не только на поверхность?
Именно к выходу за территорию храма и вел их отец Измаил. Перед уходом из зала он запер двери, и Агата с Себастьяном должны были незаметно покинуть Божий дом.
– Конечно. Но проход в остальное подземелье был завален, когда Церковь взяла храм под свой контроль. Если бы не то, что мы устроили в молельне наверху, – отец Измаил сокрушенно покачал головой, – мне бы и пошли навстречу, дозволив расчистить ход на некоторое время. Но теперь я лишь смиренно молюсь о том, чтобы хотя бы сохранить свой сан.
Агата увела взгляд в темноту, стараясь не думать, что грозит всем им за порчу церковного имущества и разрушение ценной реликвии. Отец Измаил помогал им укрыться от внимания прихода и Святой Церкви, их личности и имена не будут раскрыты. Но бывший каратель не мог не отчитаться о случившемся куратору.
Орден вмешается и формально возьмет все расходы на себя, но жалованье Агаты будет урезано. Ей определенно придется не сладко, когда она вернется в штаб.
– Кроме этих катакомб, есть еще одно неприятное мне место в городе, которое заслуживает отдельного внимания в свете нападений нежити. Но вы наверняка уже его изучили. В конце концов, разве не туда первым делом идут некроманты?... – Задумчиво проговорил отец Измаил и, заметив вопрос в глазах Агаты, пояснил. – Конечно, я о кладбище.
– Вы же сказали, что осмотрели местные захоронения?
– Дело не в этом. С тех пор, как я служу в Рэймоне, пришлось лично поддерживать защитное кладбищенского заклинание. В храме знают о моих талантах... в общих чертах. Раньше я не занимался настолько простыми вещами, но, видимо, так и выглядит настоящая пенсия. И несколько раз, когда я приходил обновить заклинание, я замечал нечто странное.
Со всем этим сражением Себастьяна и отче Агата совсем забыла, что собиралась узнать у отца Измаила. А ведь заклинание на ограде с самого начала вызывало у нее вопросы.
– Как будто иногда защита от нежити держится лучше, чем должна по истечению отведенного ей срока? – С готовностью предположила Агата.
– Да. Именно так. – Священник бросил на девушку удивленный взгляд. – Но откуда вы...
– В первую нашу ночь в Рэймоне я приходила к кладбищу, и там не было никакой защиты. – Некромантка нахмурилась. – А сразу после этого нежить напала на пару любовников, совсем рядом, возле старой башни. Когда я и Себастьян вернулись туда утром, защита была уже на месте. Кладбищенский сторож упоминал, что именно вы занимаетесь этим, и что до вашего прихода оставалось несколько дней. Думаю, кто-то незаметно провел нежить через ограду, а после – ушел обратно тем же путем. Это единственное объяснение, зачем нужно было снимать защиту и тем более накладывать ее снова. И раз на самом кладбище нет подозрительных вскрытых могил, значит, где-то там может быть спрятан еще один проход в подземный лабиринт.
– Так вы уже его искали?
Агата отрицательно помотала головой.
– Нет. Мы пока не исследовали кладбище достаточно хорошо. К тому же, в ту ночь на нас напала не человеческая нежить, а мертвые волки. Логичнее было предположить, что их подняли в лесу, и из него же привели. К тому же, формально кладбище всегда под охраной. Но там живет всего один сторож. Каким бы он не был умелым, он простой человек. Обмануть его зрение несложно.
– Что ж, кладбища – ваша стихия, Агата. Никто лучше не сориентируется в этом месте, чем вы и ваш... напарник. Тем более такой как он.
До этого момента беседа со священником была достаточно приятной, чтобы позабыть о неудачном начале их знакомства. Но, упомув Себастьяна, отец Измаил изменил тон.
– В те последние годы, когда я еще был карателем, до меня доходили слухи, что орден собирается найти одну из этих тварей и приручить ее, – негромко сказал он. – Не думал, что когда-нибудь встречусь с ней лицом к лицу.
– Каждое ваше слово Себастьян сейчас прекрасно слышит, – мягко проговорила Агата.
– Я знаю. Разве я сказал что-то не так? – Выразительно поднял бровь священник. – Я неплохо разбираюсь в сортах зла Агата, ведь это было моей работой. Многие существа, имеющие защиту ордена, этого не достойны. Только одна мысль греет мое сердце, – я истребил достаточно мерзости, будучи карателем, чтобы о чем-то сожалеть. Но никогда на моей памяти орден не заходил настолько далеко. Неужели вам не претит общество подобного монстра?
– Нисколько, – холодно усмехнулась девушка.
– Агата, пусть вы и молоды, но сами владеете магией смерти. И вы не хуже меня должны понимать, на что когда-то пошел ваш... Себастьян, чтобы обрести свои особенные силы. Некромантия коварна и иронична. Живой некромант всегда слабее некроманта мертвого. Столкнувшись с естественной преградой для роста в своем ремесле многие из ваших коллег переступали божественный закон и убивали себя. Но и одной собственной смерти для настоящего могущества будет мало, – это прямой путь лишиться рассудка, быстро истощив свою душу. Чтобы в мире появился молодой лич, он же истинный повелитель мертвых, вместе с самим магом должен погибнуть не один десяток человек, и...
– Не утруждайтесь, отец Измаил. – Видимо безразличным голосом оборвала священника Агата.
