- Не надо! Отпустите его! Он не хотел! – и этими воплями она напомнила Эдоардо исталийских торговок рыбой в порту Неаполиса или прожённых рондонских шлюх с Брауни-сквер. «Значит, «до» Большой», - подумалось ему. И тут мужчина, чьё горло сжимал Иверет, вывернулся, и показался слабовольный интраверт «ми-бемоль».
- Терренс, ты в порядке, дорогой? – поменяла тон куколка, бросившись к юноше.
- Отстань, дура… Всё из-за тебя! – отмахнулся «ми-бемоль» и, толкнув плечом Эдоардо, выскочил из гостиной.
Куколка тут же разрыдалась, некрасиво морща свой кукольный рот, и вытирая слёзы кружевным кукольным платочком.
- Лидия, дорогая, присядьте! – бросился утешать свою будущую свояченицу Иверет. – Что сделал Вам этот великовозрастный оболтус?
Иверет усадил куколку на диванчик, а сам встал перед нею на другое колено. «Не на той сестре он собрался жениться», - почему-то мелькнуло в голове, и Эдоардо негромко кашлянул, привлекая к себе внимание.
- А-а-а, извините… - подскочил с пола «фа третьей». – Я сейчас позову миссис Беркс, и она рассчитается с Вами и проводит…Вам не нужен кэб?
- Нет, благодарю. Меня ждут!
Иверет вышел из гостиной. «Лишь бы опять не сцепился с безвольным, а то буду ждать расчёта до Чинайского Рождества!»
Эдоардо мельком взглянул на куколку. Та уже не плакала, а с затаённым любопытством рассматривала его.
- Вы вправду исталиец? – вдруг спросила она совершенно спокойным тоном.
- Да…
- Папа обещал свозить нас этим летом в Амбрию, но постоянно твердил: «Дела, дела». А потом умер. Несчастный случай.
- Прискорбно, - ответил ей Эдоардо.
- Это я попросила вызвать настройщика для рояля. Я иногда играю. Папа подарил его мне на семнадцатилетие.
«А куколка старше, чем я думал», - отметил Эдоардо.
- А Вам не интересно, как умер папа? – с детской непосредственностью спросила она.
- Нет, простите. Я считаю, что это не моё дело.
- Да? А все приходят и спрашивают, спрашивают… И полицмейстер был.
- Полицмейстер?
- Да. Такой, с усами и в фуражке. Он спрашивал и у Эмилии, и у меня, и у Терренса, и у Джона.
- И что же он спрашивал? – доставая из кармана хронометр на цепочке, из вежливости, спросил Эдоардо, слегка позёвывая.
- Он спрашивал, кто был в доме, когда погиб папа, а в доме были только мы с Джоном. Джон был в библиотеке, а я – в своей комнате.
- А что прислуга? – Эдоардо посмотрел на часы. Время было достаточно позднее. В это время он обычно уже обедал и выпивал полбокала исталийского красного сухого. Желудок Эдоардо требовательно заурчал.
- Папа дал в тот день всем выходной. Это же был понедельник фей. Прислуга же всегда просится на выходной!
- Да? – скептически поинтересовался Эдоардо.
- А у вас в Исталии разве нет такого праздника?
- Первый раз слышу, извините… Могу я присесть? – «фа» куда-то пропал.
– И что же ваш папа? – продолжил изображать вежливость Эдоардо.
- Так он свалился с лестницы, - оживлённо, почти весело заявила ему неизвестная величина в образе куколки. – Брык – и всё!
От этих слов по спине Эдоардо поползли мурашки… Куколка сразу же ему показалась «ля» контр-октавы, такой жуткой «ля», почти потусторонней. Её улыбка превратилась в оскал, а кружево платья – в паутину.
- Лидия, детка, всё в порядке? – второй женский голос расколол атмосферу страха, чуть не накрывшую Эдоардо. В гостиную вплыла, Эдоардо не мог подобрать другого слова, Эмилия. Посадка головы, милое выражение лица, то, как она несла себя, всё это напоминало королев Средневековья, так часто изображаемых в Исталии на полотнах великих художников прошлого.
- Мы тут беседуем с господином настройщиком, - куколка подскочила с дивана и подошла к сестре, - я ему рассказываю про смерть папа, как это было… досадно…
- О, милая, - Эмилия обняла сестру, погладила её по голове, а потом сказала: - Это был тяжёлый день, и мне кажется, что ты могла бы отдохнуть, дорогая.
- А как же обед?
- Я принесу тебе его в твою комнату.
- Я хочу остаться, ну, пожалуйста, пожалуйста…
- Лидия, тебе надо отдохнуть…
- Ты как он! Только и знаешь, как командовать! Прощайте, настройщик! – громко ответила куколка и выскочила прочь.
- Вы ещё не ушли? – поморщилась королева.
- Как видите, нет. Я ожидаю господина Сейда с расплатой. Он обещал решить этот вопрос, но, видимо, задержался, - Эдоардо встал. Сидеть перед королевой… О, нет! На такое мнящий себя Ловеласом Эдоардо был не способен.
- Извините нас. Мы все на нервах. Смерть отца выбила нас из колеи, - ответила королева с вежливой улыбкой на устах.
«Не подействовало», - досадливо поморщился Эдоардо. Королева не обратила внимание на его самую обаятельную улыбку из всех возможных. Ну, что ж. Провал – это тоже результат!
- Давайте я схожу всё разузнаю, а если что, не соблаговолите ли Вы остаться на наш скромный обед, господин Сильвестри? – вдруг, почему-то, расщедрилась к нему королева.
- Посчитаю за честь, госпожа Барнет.
- Мисс, просто мисс Барнет, - и молодая женщина протянула ему руку, - пойдёмте, я для начала провожу Вас в столовую.
От того, как она нежно взяла его под руку, у Эдоардо по спине поползли мурашки. Он растаял от прикосновения королевы, и в его душе заиграла красивая исталийская песня неаполитанских рыбаков, в которой рассказывалось о том, как один рыбак ушёл в море, а на берегу осталась ждать его любимая. Но все рыбаки вернулись, а он – нет. Тогда его любимая бросилась в море со скалы. Эдоардо всегда испытывал тоску, когда слышал эту песню.
Так, за своими мыслями и ощущениями, Эдоардо был доведён королевой до столовой.
- Вот мы и пришли. Проходите, присаживайтесь вот здесь, с краю!
За столом уже сидели «соль» второй октавы и «соль-бемоль» первой. Хотя эти два мужчины явно являлись друг другу родственниками, но они сидели молча, даже не глядя друг на друга.
- Вы решили к нам присоединиться? – спросил молодой «соль».
- Так уж вышло, - Эдоардо не спешил вдаваться в подробности.
- Дожили… Будем обедать за одним столом с грязным истальяшкой… - пробубнил второй «соль-бемоль», и сделал это так, будто бы себе под нос, но на самом деле достаточно громко, чтобы оскорбить Эдоардо.
Исталиец встал и хотел уже покинуть это негостеприимное место, не собираясь ввязываться в ссору, но королева и молодой "соль vivace" вдруг приструнили пожилого унылого типа.
- Дядюшка, как Вам не совестно! Оскорблять человека только по его месту рождения – моветон! Останьтесь, господин Сильвестри!
- Эмилия права, дядя, Ваша грубость…
- Не тебе меня судить, щенок! – отрезал пожилой. – Если вас обоих это устраивает, так уж и быть, я потерплю! А ты, моя милая, поменьше крути хвостом накануне свадьбы! Твой отец, да упокой Господи его душу, видит всё! И слышит…
Эдоардо посмотрел на королеву. Та опустила глаза, но кончиках ресниц её дрожали слезинки.
- Дядюшка, да как Вы можете, - попытался заступиться за сестру «соль», но дядя перебил его резким:
- Могу! Я этих кошек хорошо знаю! Есть предпочитают дома, а гулять на улицу ходят! С первым же смазливым самцом!
- Дядя! – вскрикнула Эмилия и выскочила за дверь. Эдоардо остался стоять в столовой рядом со столом и двумя рассерженными мужчинами.
- Мне кажется, мистер Барнет, являясь гостем в нашем доме, Вы должны следовать нашим правилам, - заговорил молодой, но пожилой тут же перебил его:
- В вашем доме? – и засмеялся низким каркающим смехом, сбросив маску унылого типа. – Ваш дом скоро станет не вашим. Я посмотрю, как вы все тогда забегаете. Только не просите меня о помощи… Пускай вам прадедушка Френсис помогает, а я умываю руки!
Сказав это, пожилой демонстративно выпрямил спину.
- Присаживайтесь, господин Сильвестри. Я прошу у Вас прощения за наше поведение. После смерти отца мы все на нервах. Отец зачем-то заложил «Дубы», а нас не поставил в известность. Мы узнали об этом только вчера.
Молодой поморщился, будто от боли.
- Благодарю Вас, - Эдоардо присел на указанное ему королевой место. Его с одной стороны позабавила, а с другой – заставила призадуматься данная ситуация. «Как кот лапой по клавиру, сплошная какофония!» Даже в скандалах у него на родине в Исталии было больше fortissimo rallentando, чем в том, что было сейчас. Всё это походило на головоломку сеньора Мак Анджело, жившего в эпоху Зарождения. А Эдоардо любил разгадывать головоломки.
Настройщик – это было его профессией, тем, что Эдоардо мог, любил и тем, что его кормило. Но вот головоломки были его страстью, не приносившей денег, но дающие фисгармонию в его оторванную от родины душу.
- И какова же сумма залога? – спокойно и немного отстранённо поинтересовался Эдоардо. – Просто у меня есть знакомый из Сити, специалист по решению сложных финансовых вопросов…
Исталиец выдержал паузу, замолчав, но из-под ресниц наблюдая за мужчинами. Пожилой так и не двинулся с места, а вот реакция молодого была неожиданной. Он вздрогнул, заёрзал на стуле, а уголки его рта опустились.
- Пятьдесят тысяч фунтов, - сказал пожилой тоном, подходящим мажордому покойного короля, тезки Эдоардо, когда тот объявлял пришедших на королевскую аудиенцию. Эдоардо знал этот тон и таких людей. «Соль-бемоль» заиграл новыми красками, усиливая какофонию. Маленький человек с большими амбициями и чувством глубокого неудовлетворения своей жизнью.
Молодой «соль» сжал руки в кулаки и ответил, глядя куда-то в пол.
- Благодарю за предложение, но мы не нуждаемся в посторонней помощи.
Пожилой «соль» нарочито хмыкнул. А потом, прикрыв рукой зевок, громко поинтересовался:
- И куда делась эта старая карга? Когда подадут на стол?
В комнате застыла тишина. Эдоардо из-под слегка опущенных век продолжал следить за мужчинами. «Соль vivace» разжал кулаки и старался не смотреть больше по сторонам, разглядывая свои руки. Эдоардо бросил на них взгляд, и опять удивился. Несмотря на добротный костюм от дорого портного, гладко выбритое брадобреем лицо, руки старшего сына покойного Барнета не были руками бездельника. Его руки были похожи на руки рыбака, да, скорее всего, рыбака. Почему он подумал об этом, Эдоардо понял через минуту. Любимая мелодия и воспоминания детства навеяли ему образ рыбака.
Эдоардо повнимательнее взглянул на молодого мужчину. Под глазами и на лбу у него виднелись, пока слегка заметные, но морщины. Кожа была загорелой и обветренной. А большом пальце правой руки уже обозначилась небольшая мозоль. Такую мозоль Эдоардо часто встречал в родной Исталии, половина населения которой была связана с морем. Да и дорогой костюм на молодом человеке сидел так, будто ему было в нем не очень удобно, а воротничок рубашки был слегка ослаблен. Видно, по душе ему была совсем другая одежда.
С молодым «соль» было всё ясно. А что там со старым? Эдоардо осторожно посмотрел на другой конец стола и слегка вздрогнул: седой мужчина тоже внимательно следил за ним. Его цепкий взгляд неприятно холодил кожу Эдоардо. «Соль-бемоль» первой смотрел на исталийца, как на клопа. И раздавить хочется, и дотронуться противно! Но Эдоардо не подал и виду, что заметил это. Он теперь уже открыто взглянул на старикашку.
- Мало того, что вонючий истальяшка, так ещё и шпион, - пробурчал тот, отводя взгляд через несколько десятков мгновений.
- Мало того, что Вы уже дважды оскорбили меня, непочтенный господин Барнет, за что у нас, в Исталии, Вас уже прокололи бы шпагой, дважды… Так ещё и называете шпионом. Разве «Дубы» - это Секретариат Её Величества?
- Не обращайте внимания, прошу Вас, господин Сильвестри, дядюшка так шутит. В детстве он называл меня Дрейком. Я даже начал откликаться на это прозвище.
- Так я оказался прав, не так ли? – вдруг рассмеялся старый vecchio bacucco.
- Ну, хватит! – стукнул по столу молодой «соль». – Я зарабатываю себе на жизнь честно! А не как эти ваши Дрейки и Морганы…
Занимательную беседу прервало появление Эмилии в сопровождении своего жениха. Девушка выглядела взволнованной, даже испуганной, а «фа третьей» был похож на помятого забулдыгу, что каждый вечер толпились у низкопробных таверен в рондомском порту. И не спрашивайте, откуда Эдоардо, богач и щёголь, знал эту сторону анкликанской жизни.
- Что случилось? – обеспокоенно спросил молодой «соль» у вошедших, поднимаясь со своего места. Он не спеша подошёл к сестре.
- Эмилия застала миссис Беркс без сознания, - ответил вместо девушки «фа». – Видимо, удар. Нужно вызвать врача! А прислуги почти не осталось. Горничная Лидии, совсем юная девушка, и сама миссис Беркс. Мажордом болен, у него ужасная горячка. Придётся кому-нибудь доехать до Палма-стрит, где живёт наш семейный доктор.
- Бедная миссис Беркс! – вдруг воскликнула Эмилия. – Как же так? Она никогда не жаловалась на здоровье!
- Давайте, я возьму Ангуса и съезжу на нём на Палма-стрит! – предложил молодой «соль».
- Ангуса? Ангуса! – вдруг рассмеялся старый. – Его ещё вчера забрали представители заёмщика.
- Как же… Я забыл, - почти прошептал молодой.
- Но что же нам делать? Миссис Беркс должен осмотреть врач! – воскликнула королева.
- Извините, что вмешиваюсь, - произнёс Эдоардо, не забыв добавить в голос чувственной хрипотцы, - но меня должен ожидать кэб, на углу Сабен-сквер и Оуэн-стрит. Если кучер не обманул, то он и сейчас там стоит. Я могу отправить его за вашим доктором. Только нужен точный адрес и записка, чтобы этот человек приехал.
И тут королева подняла свои огромные глаза вверх и посмотрела на Эдоардо. Посмотрела, как на спасителя! Её карие глаза отражали такую благодарность, что Эдоардо испугался, что его самомнение может не вынести такого подъёма. Как же легко оказаться в глазах девушки героем - стоит только предложить свой кэб.
- Благодарим Вас, господин Сильвестри. Мы воспользуемся Вашим предложением немедленно! Эмилия, пройдёмте в кабинет, возьмём бумагу и перо! – ответил ему «фа», а молодой «соль» сказал, повернувшись к сидящему за столом старому:
- Дядя, обед пока откладывается. Нашей экономке требуется доктор.
- Ну вот… - раздалось из-за спины Эдоардо недовольное шипение. – Решили оставить голодным. А с моей язвой нужно соблюдать режим!
Раздался щелчок. Эдоардо оглянулся и увидел дорогие часы на цепочке, крышкой которых и щёлкнул старый «соль». Увидев взгляд настройщика, мужчина поторопился спрятать их в нагрудный карман и застегнул сюртук. Но Эдоардо с ходу определил и марку, и стоимость этого дорого аксессуара. Он сам недавно посещал салон шейтарской фирмы «Бергман и сыновья» и приценивался к подобным карманным часам, но ушёл ни с чем, посчитав их слишком дорогим приобретением. А у старшего Барнета на дешёвом жилете под не новым сюртуком обреталась такая дорогая вещь. Казалось бы, откуда?
- Вот записка, - сказал вернувшийся в столовую «фа». – Вы отнесёте сами?
- Да, и тут же вернусь, если позволите. Со мною так никто и не расплатился.
- Извините, господин Сильвестри. Я сейчас напомню об этом своей невесте.
И «фа» опять исчез за дверью.
- Вы не проводите меня до входа? – спросил тогда Эдоардо у молодого Барнета. – Я боюсь опять заблудиться в «Дубах». Странная планировка у этого поместья.
- Конечно, конечно… - и молодой «соль» поторопился вперёд, открывая дверь и дожидаясь исталийца. Позади молодых людей раздался громкий хмык.
Они поспешили на улицу. Эдоардо пришлось почти в полной темноте искать своё пальто на вешалке в холле. Молодой Барнет лишь поторапливал его. Всё это какофонией зазвучало в его голове.
- Терренс, ты в порядке, дорогой? – поменяла тон куколка, бросившись к юноше.
- Отстань, дура… Всё из-за тебя! – отмахнулся «ми-бемоль» и, толкнув плечом Эдоардо, выскочил из гостиной.
Куколка тут же разрыдалась, некрасиво морща свой кукольный рот, и вытирая слёзы кружевным кукольным платочком.
- Лидия, дорогая, присядьте! – бросился утешать свою будущую свояченицу Иверет. – Что сделал Вам этот великовозрастный оболтус?
Иверет усадил куколку на диванчик, а сам встал перед нею на другое колено. «Не на той сестре он собрался жениться», - почему-то мелькнуло в голове, и Эдоардо негромко кашлянул, привлекая к себе внимание.
- А-а-а, извините… - подскочил с пола «фа третьей». – Я сейчас позову миссис Беркс, и она рассчитается с Вами и проводит…Вам не нужен кэб?
- Нет, благодарю. Меня ждут!
Иверет вышел из гостиной. «Лишь бы опять не сцепился с безвольным, а то буду ждать расчёта до Чинайского Рождества!»
Эдоардо мельком взглянул на куколку. Та уже не плакала, а с затаённым любопытством рассматривала его.
- Вы вправду исталиец? – вдруг спросила она совершенно спокойным тоном.
- Да…
- Папа обещал свозить нас этим летом в Амбрию, но постоянно твердил: «Дела, дела». А потом умер. Несчастный случай.
- Прискорбно, - ответил ей Эдоардо.
- Это я попросила вызвать настройщика для рояля. Я иногда играю. Папа подарил его мне на семнадцатилетие.
«А куколка старше, чем я думал», - отметил Эдоардо.
- А Вам не интересно, как умер папа? – с детской непосредственностью спросила она.
- Нет, простите. Я считаю, что это не моё дело.
- Да? А все приходят и спрашивают, спрашивают… И полицмейстер был.
- Полицмейстер?
- Да. Такой, с усами и в фуражке. Он спрашивал и у Эмилии, и у меня, и у Терренса, и у Джона.
- И что же он спрашивал? – доставая из кармана хронометр на цепочке, из вежливости, спросил Эдоардо, слегка позёвывая.
- Он спрашивал, кто был в доме, когда погиб папа, а в доме были только мы с Джоном. Джон был в библиотеке, а я – в своей комнате.
- А что прислуга? – Эдоардо посмотрел на часы. Время было достаточно позднее. В это время он обычно уже обедал и выпивал полбокала исталийского красного сухого. Желудок Эдоардо требовательно заурчал.
- Папа дал в тот день всем выходной. Это же был понедельник фей. Прислуга же всегда просится на выходной!
- Да? – скептически поинтересовался Эдоардо.
- А у вас в Исталии разве нет такого праздника?
- Первый раз слышу, извините… Могу я присесть? – «фа» куда-то пропал.
– И что же ваш папа? – продолжил изображать вежливость Эдоардо.
- Так он свалился с лестницы, - оживлённо, почти весело заявила ему неизвестная величина в образе куколки. – Брык – и всё!
От этих слов по спине Эдоардо поползли мурашки… Куколка сразу же ему показалась «ля» контр-октавы, такой жуткой «ля», почти потусторонней. Её улыбка превратилась в оскал, а кружево платья – в паутину.
- Лидия, детка, всё в порядке? – второй женский голос расколол атмосферу страха, чуть не накрывшую Эдоардо. В гостиную вплыла, Эдоардо не мог подобрать другого слова, Эмилия. Посадка головы, милое выражение лица, то, как она несла себя, всё это напоминало королев Средневековья, так часто изображаемых в Исталии на полотнах великих художников прошлого.
- Мы тут беседуем с господином настройщиком, - куколка подскочила с дивана и подошла к сестре, - я ему рассказываю про смерть папа, как это было… досадно…
- О, милая, - Эмилия обняла сестру, погладила её по голове, а потом сказала: - Это был тяжёлый день, и мне кажется, что ты могла бы отдохнуть, дорогая.
- А как же обед?
- Я принесу тебе его в твою комнату.
- Я хочу остаться, ну, пожалуйста, пожалуйста…
- Лидия, тебе надо отдохнуть…
- Ты как он! Только и знаешь, как командовать! Прощайте, настройщик! – громко ответила куколка и выскочила прочь.
- Вы ещё не ушли? – поморщилась королева.
- Как видите, нет. Я ожидаю господина Сейда с расплатой. Он обещал решить этот вопрос, но, видимо, задержался, - Эдоардо встал. Сидеть перед королевой… О, нет! На такое мнящий себя Ловеласом Эдоардо был не способен.
- Извините нас. Мы все на нервах. Смерть отца выбила нас из колеи, - ответила королева с вежливой улыбкой на устах.
«Не подействовало», - досадливо поморщился Эдоардо. Королева не обратила внимание на его самую обаятельную улыбку из всех возможных. Ну, что ж. Провал – это тоже результат!
- Давайте я схожу всё разузнаю, а если что, не соблаговолите ли Вы остаться на наш скромный обед, господин Сильвестри? – вдруг, почему-то, расщедрилась к нему королева.
- Посчитаю за честь, госпожа Барнет.
- Мисс, просто мисс Барнет, - и молодая женщина протянула ему руку, - пойдёмте, я для начала провожу Вас в столовую.
От того, как она нежно взяла его под руку, у Эдоардо по спине поползли мурашки. Он растаял от прикосновения королевы, и в его душе заиграла красивая исталийская песня неаполитанских рыбаков, в которой рассказывалось о том, как один рыбак ушёл в море, а на берегу осталась ждать его любимая. Но все рыбаки вернулись, а он – нет. Тогда его любимая бросилась в море со скалы. Эдоардо всегда испытывал тоску, когда слышал эту песню.
Так, за своими мыслями и ощущениями, Эдоардо был доведён королевой до столовой.
- Вот мы и пришли. Проходите, присаживайтесь вот здесь, с краю!
За столом уже сидели «соль» второй октавы и «соль-бемоль» первой. Хотя эти два мужчины явно являлись друг другу родственниками, но они сидели молча, даже не глядя друг на друга.
- Вы решили к нам присоединиться? – спросил молодой «соль».
- Так уж вышло, - Эдоардо не спешил вдаваться в подробности.
- Дожили… Будем обедать за одним столом с грязным истальяшкой… - пробубнил второй «соль-бемоль», и сделал это так, будто бы себе под нос, но на самом деле достаточно громко, чтобы оскорбить Эдоардо.
Исталиец встал и хотел уже покинуть это негостеприимное место, не собираясь ввязываться в ссору, но королева и молодой "соль vivace" вдруг приструнили пожилого унылого типа.
- Дядюшка, как Вам не совестно! Оскорблять человека только по его месту рождения – моветон! Останьтесь, господин Сильвестри!
- Эмилия права, дядя, Ваша грубость…
- Не тебе меня судить, щенок! – отрезал пожилой. – Если вас обоих это устраивает, так уж и быть, я потерплю! А ты, моя милая, поменьше крути хвостом накануне свадьбы! Твой отец, да упокой Господи его душу, видит всё! И слышит…
Эдоардо посмотрел на королеву. Та опустила глаза, но кончиках ресниц её дрожали слезинки.
- Дядюшка, да как Вы можете, - попытался заступиться за сестру «соль», но дядя перебил его резким:
- Могу! Я этих кошек хорошо знаю! Есть предпочитают дома, а гулять на улицу ходят! С первым же смазливым самцом!
- Дядя! – вскрикнула Эмилия и выскочила за дверь. Эдоардо остался стоять в столовой рядом со столом и двумя рассерженными мужчинами.
- Мне кажется, мистер Барнет, являясь гостем в нашем доме, Вы должны следовать нашим правилам, - заговорил молодой, но пожилой тут же перебил его:
- В вашем доме? – и засмеялся низким каркающим смехом, сбросив маску унылого типа. – Ваш дом скоро станет не вашим. Я посмотрю, как вы все тогда забегаете. Только не просите меня о помощи… Пускай вам прадедушка Френсис помогает, а я умываю руки!
Сказав это, пожилой демонстративно выпрямил спину.
- Присаживайтесь, господин Сильвестри. Я прошу у Вас прощения за наше поведение. После смерти отца мы все на нервах. Отец зачем-то заложил «Дубы», а нас не поставил в известность. Мы узнали об этом только вчера.
Молодой поморщился, будто от боли.
- Благодарю Вас, - Эдоардо присел на указанное ему королевой место. Его с одной стороны позабавила, а с другой – заставила призадуматься данная ситуация. «Как кот лапой по клавиру, сплошная какофония!» Даже в скандалах у него на родине в Исталии было больше fortissimo rallentando, чем в том, что было сейчас. Всё это походило на головоломку сеньора Мак Анджело, жившего в эпоху Зарождения. А Эдоардо любил разгадывать головоломки.
Настройщик – это было его профессией, тем, что Эдоардо мог, любил и тем, что его кормило. Но вот головоломки были его страстью, не приносившей денег, но дающие фисгармонию в его оторванную от родины душу.
- И какова же сумма залога? – спокойно и немного отстранённо поинтересовался Эдоардо. – Просто у меня есть знакомый из Сити, специалист по решению сложных финансовых вопросов…
Исталиец выдержал паузу, замолчав, но из-под ресниц наблюдая за мужчинами. Пожилой так и не двинулся с места, а вот реакция молодого была неожиданной. Он вздрогнул, заёрзал на стуле, а уголки его рта опустились.
- Пятьдесят тысяч фунтов, - сказал пожилой тоном, подходящим мажордому покойного короля, тезки Эдоардо, когда тот объявлял пришедших на королевскую аудиенцию. Эдоардо знал этот тон и таких людей. «Соль-бемоль» заиграл новыми красками, усиливая какофонию. Маленький человек с большими амбициями и чувством глубокого неудовлетворения своей жизнью.
Молодой «соль» сжал руки в кулаки и ответил, глядя куда-то в пол.
- Благодарю за предложение, но мы не нуждаемся в посторонней помощи.
Пожилой «соль» нарочито хмыкнул. А потом, прикрыв рукой зевок, громко поинтересовался:
- И куда делась эта старая карга? Когда подадут на стол?
В комнате застыла тишина. Эдоардо из-под слегка опущенных век продолжал следить за мужчинами. «Соль vivace» разжал кулаки и старался не смотреть больше по сторонам, разглядывая свои руки. Эдоардо бросил на них взгляд, и опять удивился. Несмотря на добротный костюм от дорого портного, гладко выбритое брадобреем лицо, руки старшего сына покойного Барнета не были руками бездельника. Его руки были похожи на руки рыбака, да, скорее всего, рыбака. Почему он подумал об этом, Эдоардо понял через минуту. Любимая мелодия и воспоминания детства навеяли ему образ рыбака.
Эдоардо повнимательнее взглянул на молодого мужчину. Под глазами и на лбу у него виднелись, пока слегка заметные, но морщины. Кожа была загорелой и обветренной. А большом пальце правой руки уже обозначилась небольшая мозоль. Такую мозоль Эдоардо часто встречал в родной Исталии, половина населения которой была связана с морем. Да и дорогой костюм на молодом человеке сидел так, будто ему было в нем не очень удобно, а воротничок рубашки был слегка ослаблен. Видно, по душе ему была совсем другая одежда.
С молодым «соль» было всё ясно. А что там со старым? Эдоардо осторожно посмотрел на другой конец стола и слегка вздрогнул: седой мужчина тоже внимательно следил за ним. Его цепкий взгляд неприятно холодил кожу Эдоардо. «Соль-бемоль» первой смотрел на исталийца, как на клопа. И раздавить хочется, и дотронуться противно! Но Эдоардо не подал и виду, что заметил это. Он теперь уже открыто взглянул на старикашку.
- Мало того, что вонючий истальяшка, так ещё и шпион, - пробурчал тот, отводя взгляд через несколько десятков мгновений.
- Мало того, что Вы уже дважды оскорбили меня, непочтенный господин Барнет, за что у нас, в Исталии, Вас уже прокололи бы шпагой, дважды… Так ещё и называете шпионом. Разве «Дубы» - это Секретариат Её Величества?
- Не обращайте внимания, прошу Вас, господин Сильвестри, дядюшка так шутит. В детстве он называл меня Дрейком. Я даже начал откликаться на это прозвище.
- Так я оказался прав, не так ли? – вдруг рассмеялся старый vecchio bacucco.
- Ну, хватит! – стукнул по столу молодой «соль». – Я зарабатываю себе на жизнь честно! А не как эти ваши Дрейки и Морганы…
Занимательную беседу прервало появление Эмилии в сопровождении своего жениха. Девушка выглядела взволнованной, даже испуганной, а «фа третьей» был похож на помятого забулдыгу, что каждый вечер толпились у низкопробных таверен в рондомском порту. И не спрашивайте, откуда Эдоардо, богач и щёголь, знал эту сторону анкликанской жизни.
- Что случилось? – обеспокоенно спросил молодой «соль» у вошедших, поднимаясь со своего места. Он не спеша подошёл к сестре.
- Эмилия застала миссис Беркс без сознания, - ответил вместо девушки «фа». – Видимо, удар. Нужно вызвать врача! А прислуги почти не осталось. Горничная Лидии, совсем юная девушка, и сама миссис Беркс. Мажордом болен, у него ужасная горячка. Придётся кому-нибудь доехать до Палма-стрит, где живёт наш семейный доктор.
- Бедная миссис Беркс! – вдруг воскликнула Эмилия. – Как же так? Она никогда не жаловалась на здоровье!
- Давайте, я возьму Ангуса и съезжу на нём на Палма-стрит! – предложил молодой «соль».
- Ангуса? Ангуса! – вдруг рассмеялся старый. – Его ещё вчера забрали представители заёмщика.
- Как же… Я забыл, - почти прошептал молодой.
- Но что же нам делать? Миссис Беркс должен осмотреть врач! – воскликнула королева.
- Извините, что вмешиваюсь, - произнёс Эдоардо, не забыв добавить в голос чувственной хрипотцы, - но меня должен ожидать кэб, на углу Сабен-сквер и Оуэн-стрит. Если кучер не обманул, то он и сейчас там стоит. Я могу отправить его за вашим доктором. Только нужен точный адрес и записка, чтобы этот человек приехал.
И тут королева подняла свои огромные глаза вверх и посмотрела на Эдоардо. Посмотрела, как на спасителя! Её карие глаза отражали такую благодарность, что Эдоардо испугался, что его самомнение может не вынести такого подъёма. Как же легко оказаться в глазах девушки героем - стоит только предложить свой кэб.
- Благодарим Вас, господин Сильвестри. Мы воспользуемся Вашим предложением немедленно! Эмилия, пройдёмте в кабинет, возьмём бумагу и перо! – ответил ему «фа», а молодой «соль» сказал, повернувшись к сидящему за столом старому:
- Дядя, обед пока откладывается. Нашей экономке требуется доктор.
- Ну вот… - раздалось из-за спины Эдоардо недовольное шипение. – Решили оставить голодным. А с моей язвой нужно соблюдать режим!
Раздался щелчок. Эдоардо оглянулся и увидел дорогие часы на цепочке, крышкой которых и щёлкнул старый «соль». Увидев взгляд настройщика, мужчина поторопился спрятать их в нагрудный карман и застегнул сюртук. Но Эдоардо с ходу определил и марку, и стоимость этого дорого аксессуара. Он сам недавно посещал салон шейтарской фирмы «Бергман и сыновья» и приценивался к подобным карманным часам, но ушёл ни с чем, посчитав их слишком дорогим приобретением. А у старшего Барнета на дешёвом жилете под не новым сюртуком обреталась такая дорогая вещь. Казалось бы, откуда?
- Вот записка, - сказал вернувшийся в столовую «фа». – Вы отнесёте сами?
- Да, и тут же вернусь, если позволите. Со мною так никто и не расплатился.
- Извините, господин Сильвестри. Я сейчас напомню об этом своей невесте.
И «фа» опять исчез за дверью.
- Вы не проводите меня до входа? – спросил тогда Эдоардо у молодого Барнета. – Я боюсь опять заблудиться в «Дубах». Странная планировка у этого поместья.
- Конечно, конечно… - и молодой «соль» поторопился вперёд, открывая дверь и дожидаясь исталийца. Позади молодых людей раздался громкий хмык.
Они поспешили на улицу. Эдоардо пришлось почти в полной темноте искать своё пальто на вешалке в холле. Молодой Барнет лишь поторапливал его. Всё это какофонией зазвучало в его голове.
