Правда, лишь немногие из них пока держались поблизости. Но тех, кто подплывал, втаскивали на борт.
Через некоторое время к двум горящим кораблям присоединились ещё три. Все остальные торопливо уходили прочь от берега. Чистец, оглянувшись на гридей, прикрикнул:
– Чего ворон ловите? Вон там уцелевшие подплывают – встречайте!
Действительно, в волнах виднелись головы нескольких уцелевших, кто решил направиться не к другим кораблям, а к земле. Гриди по тропинке спустились вниз. Подплывавших сразу брали под белы руки и вели наверх. Несколько отроков успели по приказу воеводы при-тащить верёвки, которыми и связывали пленников. Те даже не сопротивлялись.
Немного понаблюдав за своими, Чистец отёр лоб рукавом и вновь обернулся к побратимам:
– Сегодня уж не вернутся. Пошли в крепостицу.
Все трое чувствовали себя усталыми, но вполне удовлетворёнными. До победы над находниками было ещё далеко, но хотя бы на сей раз их удалось отогнать.
Втроём они поднялись в горницы. Отроки притащили кувшин с пивом, кубки, блюда с лепёшками и мясом. Усевшись за стол, побратимы принялись за еду. Все разговоры решено было отложить.
Когда с едой было покончено, Темнята, отставив кубок, спросил:
– Ну что, глянем, чего там наш князюшка учудил?
– Давай, – махнул рукой Чистец.
Все трое знали, что и здесь, у них многое зависит от того, как всё сложится на межах твердичей и могутичей. Потому упускать из виду происходящее там они не собирались. Чистец поставил на стол большую гадательную чашу, налил в неё воды.
Склонившись над чашей, Темнята, у которого это получалось лучше остальных, негромко заговорил:
– Государыня вода, всем княгиням княгиня, всем матерям мать! Пособи, покажи, что в землях дальних, на межах твердичей и могутичей творится…
Все трое пристально смотрели на воду. А там разворачивались картины прошедшего боя – того, который завершился не в пользу Грозномира. И отряды щитников, обученных Воеславом, и неудача с засадным полком, и пленение Огнеца…
Когда видения в чаше угасли, побратимы переглянулись. Темнята многозначительно протянул:
– Та-а-а-ак…
– Ведь не уймётся, – досадливо стукнул себя по колену Прозор.
Чистец прошёлся по горнице, раздумывая о чём-то, потом взглянул на них:
– Плохо, что Огнец ему в руки попал…
– Знаешь его, что ли? – Темнята вопросительно поднял бровь.
– Знаю. Он же из ближней дружины князя…
– Новой битвы пока не было… – заметил Прозор. – Может, всё же вмешаемся?
– «Вестников» отправим? – прищурился Темнята.
– Их! – подтвердил Прозор.
Умением отправлять куда-то свои образы, прозванные «вестниками», побратимы овладели далеко не сразу. Да и не так часто пользовались этим. Но сейчас был именно тот случай, когда это и правда казалось необходимым. Потому, посоветовавшись, решили идти в святилище – там, если потребуется, можно было рассчитывать на какую-никакую помощь. Да и сил понадобится чуть меньше, чем где-то ещё.
* * *
Пара дней после не задавшегося сражения прошли в затишье. Грозномир понимал, что послать свои полки в бой на другое же утро он, конечно, может. Вот только много ли они навоюют? И не разбежится ли немалая часть его воев? К тому же почти не переставая шёл дождь, превращая лощину между холмами в настоящую болотину. Биться там было бы труд-но, а подняться на холмы на той стороне твердичи им не позволят. Потому в ожидании подходящей погоды ратники получили передышку. А вот воеводам пришлось решать, как быть: повторять ошибки князь не желал, но ничего нового придумать пока не получалось.
Меж тем тиун занят был совсем иными раздумьями. Дружину и ратников надо было кормить, да не пустой кашей или похлёбками из всякой зелени – на такой еде много они уж точно не навоюют. Вот только мясо в городце уже заканчивалось, от стада, пригнанного с месяц назад, осталась всего-то пара коров. На лов посылать было некого, да и леса в округе тоже ведь не бездонные, за весну там, почитай, чуть не всю дичину повыбили. Вон народу-то сколько кормить приходится!
Выход, как ни странно, подсказал один из гридей ближней дружины князя:
– Ты хоть кого из челяди отправь рыбы наловить!
– А и то! – тиун оживился. – С утрева пущай берут сети – и вперёд!
Он торопливо ушёл, чтобы поручить кому-нибудь проверить сети и приготовить их на завтрашнее утро. Ещё несколько человек были тут же отправлены на берег, чтобы посмотреть лодки. Кого послать завтра на ловлю рыбы, тиун даже не особенно задумывался – кто подвернётся, те и пойдут. Благо челяди, и своей, и княжеской, и боярской, на дворе околачивалось немало.
Любомил с едва заметной усмешкой посмотрел ему вслед. Тиун и не догадывался, что его заботы давали гридю надежду совершить задуманное.
Тем временем Грозномир в очередной раз собрал в гриднице всех бояр и воевод. Были здесь и волхвы во главе с Ведобором, который наконец оправился от близкого удара молнии, хоть пока и был бледен и хмур. В разговоре он почти не участвовал, разве что коротко отвечал, если князь обращался к нему.
Бояре вяло переругивались, но ничего толкового предложить не могли. Грозномир, как ни злился, тоже не сумел придумать хоть что-то новое. Волхвы и вовсе отмалчивались.
В разгар этого тягучего, словно завязшего в смоле совета посреди гридницы вдруг воз-никло светящееся облачко. Оно быстро принялось расти. В гриднице запахло свежо и остро, как после грозы. Все, кто видел это, невольно повскакали. Тем временем свечение словно опало, оставив посреди гридницы троих. Зрелые воины в кольчугах, обтянувших могучие плечи, смотрели спокойно и сурово. Крушибор невольно крякнул, узнав двоих из них.
Между тем один из троих, самый высокий, с тёмными, изрядно тронутыми сединой волосами и бородой, негромко заговорил:
– Ты, княже, на чужой-то коровай рот не разевай. Не тебе, не твоим землям Перун Сварожич благословение то даровал, не тебе и владеть им. А ты, волхве, попомни: Перун – не Велес, долго терпеть не станет!
Грозномир в гневе приподнялся, собираясь отдать приказ схватить дерзких. Однако слова замерли на губах: он вдруг понял, что все трое словно бы одновременно здесь и где-то ещё. Сквозь них он, хоть и смутно, видел очертания двери гридницы и тех бояр, что сидели неподалёку от неё. Ведобор, наоборот, выпрямился и словно попытался вжаться в стену.
Повисшее молчание нарушил воевода Крушибор:
– А вы кто таковы будете, чтоб указывать?
Трое переглянулись, разом усмехнулись, и один из них, крепкий русобородый воин негромко произнёс заговор.
– …стань незримое – зримым, а тайное – явным!..
Словно зарница полыхнула в гриднице, вспыхнула – да так и осталась сиять тремя звёздами Перуновых знаков. Все, кто видел это, замерли. А третий воин, до сих пор молчавший, проронил:
– Даже будь Перунов меч здесь, в этой гриднице, ни тебе, княже, ни тебе, волхве, сила Прави в руки бы не далась. Не про вас она.
И, прежде чем кто-то сумел вымолвить хоть слово, трое вновь исчезли, растаяли в воздухе. Только запах грозы остался.
Огнец сидел на охапке сена, обхватив колени и склонив на них голову. Мыслями он был сейчас далеко от этой крохотной клети.
Он помнил, как начинался бой с могутическим засадным полком. Их лучники успели подстрелить нескольких гридей, не говоря уж о простых ратниках, куда хуже защищённых. Потом отряды сошлись меч-в-меч. Скольких удалось срубить ему самому, прежде чем его оглушили ударом по шлему, он не знал… А очнулся висящим поперёк седла коня, которого кто-то вёл в поводу. Опутавшие тело прямо поверх кольчуги верёвки не оставляли сомнений, что он в руках могутичей.
Грозномир не испугал его. Не зря Огнец столько времени провёл рядом с Воеславом – ему вполне хватило смелости даже дерзить князю. Показывать могутичам, каково ему на самом деле, он не хотел. И только здесь, в клети всё же дал волю своей досаде. Хорош воевода – в первом же бою в плен попал… Интересно, что там с остальными? И… как Воеслав примет это?..
Вспомнив о Воеславе, он едва не застонал. Но пока не оставалось ничего, кроме как ждать своей участи.
Пару дней его никто не трогал. Только раз в день приносили несколько лепёшек да кувшин с водой. Спасибо хоть, какую-то старенькую свиту кинули, чтобы было чем укрыться… Бежать Огнец не пытался – пришлось бы выбираться не только из клети, но и с посадничьего двора, из детинца, из городца, найти дорогу к своим…
Вспоминая, что было в гриднице, Огнец невольно нахмурился. Вот, значит, куда подался из Еловца боярин Милован с семейством! У могутичей обосновались. Его самого в гриднице, правда, не было. А вот сынок, которого он тогда пытался к Воеславу в дружину пристроить, тут. И похоже, у князя Грозномира в чести… Вот только… почему он не сказал князю, кого их воины захватили в плен? Знает ведь…
За крохотным оконцем сгустилась темнота. Огнец прилёг, закинув руки за голову. Мысли оставались невесёлыми. На время избавиться от них можно было только одним способом. Он закрыл глаза и незаметно задремал.
Сон оказался недолгим. Чья-то рука легонько потрясла его за плечо. Огнец открыл глаза. Над ним склонился почти невидимый в темноте человек. Огнец услышал его шёпот:
– Вставай! Сторож твой спит.
– И куда я денусь? – так же шёпотом хмыкнул гридь.
– Потом скажу. На вот, надень!
Натянув поданную рубаху прямо на кольчугу, Огнец с интересом наблюдал, как нежданный спаситель скрутил из сена подобие спящего человека, укрыл свитой. Закончив, он знаком позвал Огнеца за собой и выскользнул из клети. Пленник последовал за ним. Ночь была безлунная, хотя дождь наконец перестал. И всё же они постарались держаться в тени стены. Задержавшись ненадолго, ночной гость заложил дверь засовом. Гридь, стороживший клеть, сидел, прислонившись к стене, и мирно похрапывал.
Оглядевшись, таинственный провожатый ухватил Огнеца за плечо и увлёк за угол. Там ждал их парень в простой холщовой рубахе и таких же портах. Огнец с удивлением узнал Рощеня. Тот коротко кивнул ему. Впрочем, расспросы пришлось отложить, потому что таинственный спаситель негромко заговорил:
– Утром тиун отправит сколько-то людей из челяди ловить рыбу. Выйдете из городца вместе с ними, а дальше уж сами разберётесь.
– Да ведь признают меня, – махнул рукой Огнец.
– Кудри под шапку спрячешь – не признают.
– А кольчугу куда?
– В мешок. Его сетью обмотаете – никто и не догадается.
Он протянул Огнецу мешок, в котором было что-то продолговатое. Заглянув туда, гридь обнаружил собственный пояс с мечом. Сообразив, он взглянул на своего спасителя. Тот коротко хмыкнул и шагнул из тени туда, где было светлее. Огнец удивлённо вскинул брови:
– Ты?!
– Я, – спокойно кивнул Любомил. – Меня батюшка не спрашивал, когда сюда ехать решил. Да мне-то супротив своих идти не с руки…
Немного помолчав, Огнец спросил:
– Не обвинят тебя, что мне помог?
– Да никому и в голову не придёт, – Любомил повёл плечом. – Вместе нас никто не видал, да и у клети меня углядеть некому было.
– Дальше-то что делать станешь?
– В Еловец вернусь. Батюшка с младшими пусть как сам знает, а мне тут делать нечего.
Огнец пытливо прищурился:
– Ты ж вроде у князя здешнего в чести?
Любомил поморщился:
– Мне та честь даром не надобна… Ладно, вон уж светает. Пойду я. А вы постарайтесь с сетью в руках тиуну на глаза попасть. Перун вам в помощь!
Он ушёл. Рощень помог Огнецу свернуть и уложить в мешок кольчугу, спрятать под шапку кудри. Мешковатая холщовая рубаха, стянутая простым тканым поясом, и войлочная шапка, какие носили здешние смерды и челядины посадника, изменили гридя до неузнаваемости. А уж когда он ссутулил плечи, Рощень невольно фыркнул и покрутил головой. Впрочем, долго развлекаться им не пришлось. Надёжно замотав мешок с кольчугой и мечом в рыболовную сеть, они выбрались на двор.
Любомил не ошибся. Увидев парней, возившихся с сетью, тиун обрадовался. За те полгода, что княжеские полки провели в городце, он окончательно перестал разбирать, где своя челядь, где чужая. Слишком уж много народу толклось на посадничьем дворе и около него. Потому им тут же было дано распоряжение отправляться на реку – лодки ещё со вчерашнего вечера привязаны у мостков, а вёсла он выдал парням самолично. Сам же тиун отправился будить ещё хоть кого-нибудь, понимая, что одной сетью много рыбы не наловишь – дружину накормить удастся хорошо если один раз. Да и то – если улов будет сносный.
Воротники, предупреждённые загодя, позёвывая, приоткрыли створку и выпустили их из детинца. То же было и на наружных воротах городца. Огнец, старательно прятавший лицо за поднятой на плечо сетью, молил всех богов, чтобы всё прошло удачно. По счастью, воротникам было не до того, чтобы разглядывать каких-то челядинов.
Рощень выбрал небольшой челнок из тех, что привязаны были к мосткам. Уложив на дно сеть, они быстро приладили вёсла. Огнец взялся грести. После тяжёлых вёсел большой ладьи с лодочкой он управлялся играючи. Рощень, устроившись на корме, подсказывал, куда править. Туман, поднимавшийся над пробуждавшейся рекой, сейчас был их союзником.
– Не удивятся, что мы за поворот правим? – размеренно налегая на вёсла, спросил Огнец.
– Не-е, – Рощень мотнул головой, – тут против городца мели да коряги, много не наловишь, только сети порвёшь.
– Ну, лады, коли так.
Но лишь когда городец окончательно скрылся из виду за туманом и прибрежными лозами, Огнец вздохнул с облегчением. Он снова был свободен.
* * *
Отправив Ведорада побродить по городу, послушать новостей, Велемысл в раздумьях расхаживал по горнице. Похоже, что Ведорад прав и раньше, чем через несколько лет, добраться до заветного талисмана не получится… во всяком случае, если надеяться на князя с его полками. Конечно, ему не привыкать ждать, но сколько ж ещё?! Это было тем более обидно, потому что сейчас Велемысл уже примерно знал, где искать.
Он нахмурился. Если ожидание и правда затянется, есть опасность, что кто-нибудь сумеет опередить его. Похоже, пришло время отправиться на поиски заговора, который уж точно поможет обойтись без помощи каких бы то ни было князей, бояр и дружин.
Вообще-то зима в Истоке прошла не совсем бесплодно. Общение со здешними волхвами, хоть и уступавшими ему, как считал сам Велемысл, и силой, и мудростью, подсказало ему причину всех неудач с поисковыми заговорами. Талисман создан был другим народом, давно ушедшим, а значит, и откликнуться мог скорее на их заговоры. И теперь следовало для начала найти тех, кто мог такие заговоры знать. Поиски он начал сразу, как только догадался об этом. И, к немалому своему удивлению, узнал, что те, кто когда-то обитал в этих краях, ушли далеко не все. Некоторые ведуны исчезнувшего народа остались жить в глухих лесах, каких много было в землях по Росаве и Заболони. Как они выживали эти несколько столетий, кому и как передавали свои знания – этого Велемысл не знал, да и не слишком рвался узнать. Куда важнее для него было найти их самих.
По весне, когда они уходили из Истока на время, что здесь было войнарическое войско, Велемысл воспользовался этим. И теперь уже почти точно знал, куда ляжет его ближайший путь. Земля и вода и звери лесные, покорные силе Велеса, рассказали ему, где живёт один из потомков забытого племени.
Через некоторое время к двум горящим кораблям присоединились ещё три. Все остальные торопливо уходили прочь от берега. Чистец, оглянувшись на гридей, прикрикнул:
– Чего ворон ловите? Вон там уцелевшие подплывают – встречайте!
Действительно, в волнах виднелись головы нескольких уцелевших, кто решил направиться не к другим кораблям, а к земле. Гриди по тропинке спустились вниз. Подплывавших сразу брали под белы руки и вели наверх. Несколько отроков успели по приказу воеводы при-тащить верёвки, которыми и связывали пленников. Те даже не сопротивлялись.
Немного понаблюдав за своими, Чистец отёр лоб рукавом и вновь обернулся к побратимам:
– Сегодня уж не вернутся. Пошли в крепостицу.
Все трое чувствовали себя усталыми, но вполне удовлетворёнными. До победы над находниками было ещё далеко, но хотя бы на сей раз их удалось отогнать.
Втроём они поднялись в горницы. Отроки притащили кувшин с пивом, кубки, блюда с лепёшками и мясом. Усевшись за стол, побратимы принялись за еду. Все разговоры решено было отложить.
Когда с едой было покончено, Темнята, отставив кубок, спросил:
– Ну что, глянем, чего там наш князюшка учудил?
– Давай, – махнул рукой Чистец.
Все трое знали, что и здесь, у них многое зависит от того, как всё сложится на межах твердичей и могутичей. Потому упускать из виду происходящее там они не собирались. Чистец поставил на стол большую гадательную чашу, налил в неё воды.
Склонившись над чашей, Темнята, у которого это получалось лучше остальных, негромко заговорил:
– Государыня вода, всем княгиням княгиня, всем матерям мать! Пособи, покажи, что в землях дальних, на межах твердичей и могутичей творится…
Все трое пристально смотрели на воду. А там разворачивались картины прошедшего боя – того, который завершился не в пользу Грозномира. И отряды щитников, обученных Воеславом, и неудача с засадным полком, и пленение Огнеца…
Когда видения в чаше угасли, побратимы переглянулись. Темнята многозначительно протянул:
– Та-а-а-ак…
– Ведь не уймётся, – досадливо стукнул себя по колену Прозор.
Чистец прошёлся по горнице, раздумывая о чём-то, потом взглянул на них:
– Плохо, что Огнец ему в руки попал…
– Знаешь его, что ли? – Темнята вопросительно поднял бровь.
– Знаю. Он же из ближней дружины князя…
– Новой битвы пока не было… – заметил Прозор. – Может, всё же вмешаемся?
– «Вестников» отправим? – прищурился Темнята.
– Их! – подтвердил Прозор.
Умением отправлять куда-то свои образы, прозванные «вестниками», побратимы овладели далеко не сразу. Да и не так часто пользовались этим. Но сейчас был именно тот случай, когда это и правда казалось необходимым. Потому, посоветовавшись, решили идти в святилище – там, если потребуется, можно было рассчитывать на какую-никакую помощь. Да и сил понадобится чуть меньше, чем где-то ещё.
* * *
Пара дней после не задавшегося сражения прошли в затишье. Грозномир понимал, что послать свои полки в бой на другое же утро он, конечно, может. Вот только много ли они навоюют? И не разбежится ли немалая часть его воев? К тому же почти не переставая шёл дождь, превращая лощину между холмами в настоящую болотину. Биться там было бы труд-но, а подняться на холмы на той стороне твердичи им не позволят. Потому в ожидании подходящей погоды ратники получили передышку. А вот воеводам пришлось решать, как быть: повторять ошибки князь не желал, но ничего нового придумать пока не получалось.
Меж тем тиун занят был совсем иными раздумьями. Дружину и ратников надо было кормить, да не пустой кашей или похлёбками из всякой зелени – на такой еде много они уж точно не навоюют. Вот только мясо в городце уже заканчивалось, от стада, пригнанного с месяц назад, осталась всего-то пара коров. На лов посылать было некого, да и леса в округе тоже ведь не бездонные, за весну там, почитай, чуть не всю дичину повыбили. Вон народу-то сколько кормить приходится!
Выход, как ни странно, подсказал один из гридей ближней дружины князя:
– Ты хоть кого из челяди отправь рыбы наловить!
– А и то! – тиун оживился. – С утрева пущай берут сети – и вперёд!
Он торопливо ушёл, чтобы поручить кому-нибудь проверить сети и приготовить их на завтрашнее утро. Ещё несколько человек были тут же отправлены на берег, чтобы посмотреть лодки. Кого послать завтра на ловлю рыбы, тиун даже не особенно задумывался – кто подвернётся, те и пойдут. Благо челяди, и своей, и княжеской, и боярской, на дворе околачивалось немало.
Любомил с едва заметной усмешкой посмотрел ему вслед. Тиун и не догадывался, что его заботы давали гридю надежду совершить задуманное.
Тем временем Грозномир в очередной раз собрал в гриднице всех бояр и воевод. Были здесь и волхвы во главе с Ведобором, который наконец оправился от близкого удара молнии, хоть пока и был бледен и хмур. В разговоре он почти не участвовал, разве что коротко отвечал, если князь обращался к нему.
Бояре вяло переругивались, но ничего толкового предложить не могли. Грозномир, как ни злился, тоже не сумел придумать хоть что-то новое. Волхвы и вовсе отмалчивались.
В разгар этого тягучего, словно завязшего в смоле совета посреди гридницы вдруг воз-никло светящееся облачко. Оно быстро принялось расти. В гриднице запахло свежо и остро, как после грозы. Все, кто видел это, невольно повскакали. Тем временем свечение словно опало, оставив посреди гридницы троих. Зрелые воины в кольчугах, обтянувших могучие плечи, смотрели спокойно и сурово. Крушибор невольно крякнул, узнав двоих из них.
Между тем один из троих, самый высокий, с тёмными, изрядно тронутыми сединой волосами и бородой, негромко заговорил:
– Ты, княже, на чужой-то коровай рот не разевай. Не тебе, не твоим землям Перун Сварожич благословение то даровал, не тебе и владеть им. А ты, волхве, попомни: Перун – не Велес, долго терпеть не станет!
Грозномир в гневе приподнялся, собираясь отдать приказ схватить дерзких. Однако слова замерли на губах: он вдруг понял, что все трое словно бы одновременно здесь и где-то ещё. Сквозь них он, хоть и смутно, видел очертания двери гридницы и тех бояр, что сидели неподалёку от неё. Ведобор, наоборот, выпрямился и словно попытался вжаться в стену.
Повисшее молчание нарушил воевода Крушибор:
– А вы кто таковы будете, чтоб указывать?
Трое переглянулись, разом усмехнулись, и один из них, крепкий русобородый воин негромко произнёс заговор.
– …стань незримое – зримым, а тайное – явным!..
Словно зарница полыхнула в гриднице, вспыхнула – да так и осталась сиять тремя звёздами Перуновых знаков. Все, кто видел это, замерли. А третий воин, до сих пор молчавший, проронил:
– Даже будь Перунов меч здесь, в этой гриднице, ни тебе, княже, ни тебе, волхве, сила Прави в руки бы не далась. Не про вас она.
И, прежде чем кто-то сумел вымолвить хоть слово, трое вновь исчезли, растаяли в воздухе. Только запах грозы остался.
Глава 20
Огнец сидел на охапке сена, обхватив колени и склонив на них голову. Мыслями он был сейчас далеко от этой крохотной клети.
Он помнил, как начинался бой с могутическим засадным полком. Их лучники успели подстрелить нескольких гридей, не говоря уж о простых ратниках, куда хуже защищённых. Потом отряды сошлись меч-в-меч. Скольких удалось срубить ему самому, прежде чем его оглушили ударом по шлему, он не знал… А очнулся висящим поперёк седла коня, которого кто-то вёл в поводу. Опутавшие тело прямо поверх кольчуги верёвки не оставляли сомнений, что он в руках могутичей.
Грозномир не испугал его. Не зря Огнец столько времени провёл рядом с Воеславом – ему вполне хватило смелости даже дерзить князю. Показывать могутичам, каково ему на самом деле, он не хотел. И только здесь, в клети всё же дал волю своей досаде. Хорош воевода – в первом же бою в плен попал… Интересно, что там с остальными? И… как Воеслав примет это?..
Вспомнив о Воеславе, он едва не застонал. Но пока не оставалось ничего, кроме как ждать своей участи.
Пару дней его никто не трогал. Только раз в день приносили несколько лепёшек да кувшин с водой. Спасибо хоть, какую-то старенькую свиту кинули, чтобы было чем укрыться… Бежать Огнец не пытался – пришлось бы выбираться не только из клети, но и с посадничьего двора, из детинца, из городца, найти дорогу к своим…
Вспоминая, что было в гриднице, Огнец невольно нахмурился. Вот, значит, куда подался из Еловца боярин Милован с семейством! У могутичей обосновались. Его самого в гриднице, правда, не было. А вот сынок, которого он тогда пытался к Воеславу в дружину пристроить, тут. И похоже, у князя Грозномира в чести… Вот только… почему он не сказал князю, кого их воины захватили в плен? Знает ведь…
За крохотным оконцем сгустилась темнота. Огнец прилёг, закинув руки за голову. Мысли оставались невесёлыми. На время избавиться от них можно было только одним способом. Он закрыл глаза и незаметно задремал.
Сон оказался недолгим. Чья-то рука легонько потрясла его за плечо. Огнец открыл глаза. Над ним склонился почти невидимый в темноте человек. Огнец услышал его шёпот:
– Вставай! Сторож твой спит.
– И куда я денусь? – так же шёпотом хмыкнул гридь.
– Потом скажу. На вот, надень!
Натянув поданную рубаху прямо на кольчугу, Огнец с интересом наблюдал, как нежданный спаситель скрутил из сена подобие спящего человека, укрыл свитой. Закончив, он знаком позвал Огнеца за собой и выскользнул из клети. Пленник последовал за ним. Ночь была безлунная, хотя дождь наконец перестал. И всё же они постарались держаться в тени стены. Задержавшись ненадолго, ночной гость заложил дверь засовом. Гридь, стороживший клеть, сидел, прислонившись к стене, и мирно похрапывал.
Оглядевшись, таинственный провожатый ухватил Огнеца за плечо и увлёк за угол. Там ждал их парень в простой холщовой рубахе и таких же портах. Огнец с удивлением узнал Рощеня. Тот коротко кивнул ему. Впрочем, расспросы пришлось отложить, потому что таинственный спаситель негромко заговорил:
– Утром тиун отправит сколько-то людей из челяди ловить рыбу. Выйдете из городца вместе с ними, а дальше уж сами разберётесь.
– Да ведь признают меня, – махнул рукой Огнец.
– Кудри под шапку спрячешь – не признают.
– А кольчугу куда?
– В мешок. Его сетью обмотаете – никто и не догадается.
Он протянул Огнецу мешок, в котором было что-то продолговатое. Заглянув туда, гридь обнаружил собственный пояс с мечом. Сообразив, он взглянул на своего спасителя. Тот коротко хмыкнул и шагнул из тени туда, где было светлее. Огнец удивлённо вскинул брови:
– Ты?!
– Я, – спокойно кивнул Любомил. – Меня батюшка не спрашивал, когда сюда ехать решил. Да мне-то супротив своих идти не с руки…
Немного помолчав, Огнец спросил:
– Не обвинят тебя, что мне помог?
– Да никому и в голову не придёт, – Любомил повёл плечом. – Вместе нас никто не видал, да и у клети меня углядеть некому было.
– Дальше-то что делать станешь?
– В Еловец вернусь. Батюшка с младшими пусть как сам знает, а мне тут делать нечего.
Огнец пытливо прищурился:
– Ты ж вроде у князя здешнего в чести?
Любомил поморщился:
– Мне та честь даром не надобна… Ладно, вон уж светает. Пойду я. А вы постарайтесь с сетью в руках тиуну на глаза попасть. Перун вам в помощь!
Он ушёл. Рощень помог Огнецу свернуть и уложить в мешок кольчугу, спрятать под шапку кудри. Мешковатая холщовая рубаха, стянутая простым тканым поясом, и войлочная шапка, какие носили здешние смерды и челядины посадника, изменили гридя до неузнаваемости. А уж когда он ссутулил плечи, Рощень невольно фыркнул и покрутил головой. Впрочем, долго развлекаться им не пришлось. Надёжно замотав мешок с кольчугой и мечом в рыболовную сеть, они выбрались на двор.
Любомил не ошибся. Увидев парней, возившихся с сетью, тиун обрадовался. За те полгода, что княжеские полки провели в городце, он окончательно перестал разбирать, где своя челядь, где чужая. Слишком уж много народу толклось на посадничьем дворе и около него. Потому им тут же было дано распоряжение отправляться на реку – лодки ещё со вчерашнего вечера привязаны у мостков, а вёсла он выдал парням самолично. Сам же тиун отправился будить ещё хоть кого-нибудь, понимая, что одной сетью много рыбы не наловишь – дружину накормить удастся хорошо если один раз. Да и то – если улов будет сносный.
Воротники, предупреждённые загодя, позёвывая, приоткрыли створку и выпустили их из детинца. То же было и на наружных воротах городца. Огнец, старательно прятавший лицо за поднятой на плечо сетью, молил всех богов, чтобы всё прошло удачно. По счастью, воротникам было не до того, чтобы разглядывать каких-то челядинов.
Рощень выбрал небольшой челнок из тех, что привязаны были к мосткам. Уложив на дно сеть, они быстро приладили вёсла. Огнец взялся грести. После тяжёлых вёсел большой ладьи с лодочкой он управлялся играючи. Рощень, устроившись на корме, подсказывал, куда править. Туман, поднимавшийся над пробуждавшейся рекой, сейчас был их союзником.
– Не удивятся, что мы за поворот правим? – размеренно налегая на вёсла, спросил Огнец.
– Не-е, – Рощень мотнул головой, – тут против городца мели да коряги, много не наловишь, только сети порвёшь.
– Ну, лады, коли так.
Но лишь когда городец окончательно скрылся из виду за туманом и прибрежными лозами, Огнец вздохнул с облегчением. Он снова был свободен.
* * *
Отправив Ведорада побродить по городу, послушать новостей, Велемысл в раздумьях расхаживал по горнице. Похоже, что Ведорад прав и раньше, чем через несколько лет, добраться до заветного талисмана не получится… во всяком случае, если надеяться на князя с его полками. Конечно, ему не привыкать ждать, но сколько ж ещё?! Это было тем более обидно, потому что сейчас Велемысл уже примерно знал, где искать.
Он нахмурился. Если ожидание и правда затянется, есть опасность, что кто-нибудь сумеет опередить его. Похоже, пришло время отправиться на поиски заговора, который уж точно поможет обойтись без помощи каких бы то ни было князей, бояр и дружин.
Вообще-то зима в Истоке прошла не совсем бесплодно. Общение со здешними волхвами, хоть и уступавшими ему, как считал сам Велемысл, и силой, и мудростью, подсказало ему причину всех неудач с поисковыми заговорами. Талисман создан был другим народом, давно ушедшим, а значит, и откликнуться мог скорее на их заговоры. И теперь следовало для начала найти тех, кто мог такие заговоры знать. Поиски он начал сразу, как только догадался об этом. И, к немалому своему удивлению, узнал, что те, кто когда-то обитал в этих краях, ушли далеко не все. Некоторые ведуны исчезнувшего народа остались жить в глухих лесах, каких много было в землях по Росаве и Заболони. Как они выживали эти несколько столетий, кому и как передавали свои знания – этого Велемысл не знал, да и не слишком рвался узнать. Куда важнее для него было найти их самих.
По весне, когда они уходили из Истока на время, что здесь было войнарическое войско, Велемысл воспользовался этим. И теперь уже почти точно знал, куда ляжет его ближайший путь. Земля и вода и звери лесные, покорные силе Велеса, рассказали ему, где живёт один из потомков забытого племени.
