А потом тропинка вдруг разом вырвалась из-под сени деревьев и затерялась среди высоких трав. А впереди, на холме посреди широкого луга встал великан-дуб, равных которому подруги ещё никогда не видывали. Могучие ветви его, словно шатёр, укрывали весь холм, а ствол едва ли смогли бы обхватить даже десяток дюжих воинов. Это и был тот самый Мер-Дуб, объединяющий Правь, Явь и Навь. Любой из земных дубов – его отражение, в любом живёт частичка силы Мер-Дуба…
В нескольких шагах от дуба обнаружился и тот, к кому они шли.
Пожалуй, никто не сумел бы ответить, каков он собой. Лицо его, казалось, то ли собрало в себе все возрасты от зрелости до старости, то ли не имело возраста вовсе. Волосы и борода были не то седыми, не то просто очень светлыми. А исходившее от его лица и рук мягкое сияние ещё больше сбивало с толку.
Сварог явно ждал их, и подруги, приблизившись к подножию холма, почтительно поклонились. Он приветливо кивнул в ответ и негромко спросил:
– С чем пожаловали, красавицы-лебёдушки?
В ярко-голубых глазах его таилась усмешка. Словно он и без того знал, что привело их сюда, но ждал, чтобы они сказали об этом сами.
Потвора, ещё раз поклонившись, заговорила:
– За помощью да советом к тебе, Свароже господине! Отправились мужья наши с товарищами искать того, кто души людские вытягивает. Да и то – кому ж, как не Перуновым воинам, за это взяться! Да только, чтоб до него добраться, пришлось им в Навь идти. Сыскали его, да его чародейная сила хранит, не даёт им близко подойти. А чтоб супротив его чар оружие выковать, нужен жар-цвет… Помоги, Свароже господине, научи, где его сыскать да как им передать!
Сварог ненадолго задумался, потом вновь взглянул на них:
– Верно, есть такой секрет у кузнецов – коли к железу жар-цвет добавить, можно выковать оружие, что любые, даже самые сильные чары порушить может… Да вы-то откуда про жар-цвет узнали?
– Старик к нам приходил, – пояснила Ярмила, – обликом вроде ведун. Он и рассказал.
– А как раз перед тем брата моего жена сон про жар-цвет видела, – добавила Зоряна.
– Да и Миляна, Огнецова жена, то же во сне видала, – поддержала их Потвора, – А после и ко мне тот старик приходил.
Окинув стоящих перед ними женщин испытующим взглядом, Сварог чуть повернул голову и произнёс:
– Что скажешь, сыне? Поможем?
– Поможем.
Глубокий звучный голос заставил женщин невольно вздрогнуть. Лишь теперь они увидели статного темноволосого воина, стоявшего чуть в стороне под дубом. А Перун, едва заметно улыбнувшись им, обернулся к Сварогу:
– Уж коли даже Велес помогать взялся, вестника своего послал, так нам и подавно в стороне оставаться не гоже.
– Верно говоришь! – кивнул Сварог и вновь взглянул на гостий. – Жар-цвет мужьям вашим и впрямь надобен будет. Да только вам самим туда, где они нынче, ходу нет. Другой с тем управится.
Он кивнул Перуну. Оглянувшись через плечо, тот негромко свистнул. Откуда-то из-за облаков метнулся огненный росчерк, остановился с ним рядом. Из сияния вдруг как-то разом возникли очертания крупного пса с крыльями, похожими на орлиные, разве что перья на них были из пламени. Женщины невольно ахнули, узнав Семаргла.
Перун поднял руку, и в неё словно из ниоткуда скользнули ветки с перистыми листьями. Вроде папоротник, а вроде и нет… Засияли рдяно, как угольки в костре, цветы. Протянув их Семарглу, Перун приказал:
– Отыщешь их и отдашь цветы. Коли понадобится – пособишь.
Бережно взяв в пасть ветки жар-цвета, Семаргл взмахнул крыльями и исчез.
Женщины смотрели на всё это широко раскрытыми глазами.
В том, что Сварог и Перун, похоже, знали о происходящем с их мужьями куда больше них, ничего удивительного не было. Боги всё-таки, им ли не знать! А что сами, своей волей жар-цвет не послали – так опять же боги людям свободную волю дали, коли что нужно – попроси.
Что приходивший к ним старик мог быть вестником, отправленным самим Велесом, хоть и удивляло, но и этому было объяснение. Велес, хоть и главный над всякой нежитью, чужакам, что людские души крадут, едва ли был рад. Что ни говори, а Мировой Лад они рушили.
Между тем Сварог, проводив взглядом Семаргла, вновь обернулся к гостьям:
– Что ж, не зря от веку рядом с каждым из воинов, что знаками Небесного огня отмечены, есть дева-хранительница, у кого – жена, у кого – сестра… Не всякой, понятно, приходится за Кромку идти, чтоб им помочь. Но уж коли вам такое выпало, и вы не побоялись, так пусть во всём вам удача будет. Да и подругам вашим тоже – вещая душа ведь тоже немало.
После ни одна из трёх не смогла бы сказать, каков был обратный путь. Просто поутру Ярмила и Зоряна проснулись в шатре на поляне. Ничего вроде бы не изменилось, вот только в ожерельях у обеих появилось по новой привеске из светлого серебра, украшенной знаками небесного огня.
Солнце стояло уже высоко, подбираясь к полудню. Гриди на поляне занимались своими делами. Когда женщины вышли из шатра, все взгляды обратились к ним. «Соколы» знали, зачем на самом деле княжне понадобилось уехать из Светлояра, и не без волнения ожидали, что она скажет. Впрочем, уже по её лицу было ясно, что задуманное удалось.
Ярмила не стала ничего рассказывать, лишь коротко сказала, что всё в порядке. Преждан вздохнул с явным облегчением: всё же во всяких чародейных делах он не понимал ровным счётом ничего, а потому слегка опасался их. Особенно с тех пор, как его самого пытался заморочить чародей, чтобы с его помощью рассорить Перуновых воинов. К тому же, случись что-то с княжной, как он стал бы потом смотреть в глаза Молнеславу?
– Так куда мы теперь? – он вопросительно взглянул на княжну. – Обратно в Светлояр?
– В святилище, как и собирались, – откликнулась она и улыбнулась, – а не то что князю с княгиней говорить станем?
– И то верно! Ну так чего тогда, собираемся, что ли?
Ярмила кивнула. Пока они с Зоряной поели, гриди успели свернуть шатёр и сложить и его, и все остальные вещи в повозку.
Вскоре небольшой отряд продолжил путь к Велесову святилищу.
Глава 16
Ожидание начинало уже утомлять. Правда, чародей сделал ещё одну попытку к ним подобраться, на сей раз укрываясь за мороками. Поначалу, пока Воеслав заветный заговор не сказал, помстилось, будто чародей разом в трёх или четырёх местах стоит. А после оказалось, что всё это Ловцы, а сам он совсем в другой стороне. И удрал, едва понял, что его обнаружили, не дожидаясь молний с их клинков.
Чистец подсел к погружённому в какие-то размышления Воеславу:
– О чём задумался, княже?
Тот слегка усмехнулся:
– О делах, что дома ждут. Помнишь, небось, о чём Комаричи с Заботичами просили?
У Комаричей дружину полюдья, как обычно, встретили радостно. Тем неожиданнее оказался разговор, который завёл старейшина:
– Слышь, княже, тебе бы в наших местах городец, что ли, поставить. А то вон с тех пор, как ты с раденичами замирился, купцы к нам наезживать стали, мы ж последние года три даже на ярмарку в Добрятин после Дожинок не ездим – надобности нет, купцы прямо к нам сюда приезжают.
– Городец, сказываешь? – Воеслав с интересом взглянул на него. – А соседи ваши что скажут?
– Да то же самое! – уверенно откликнулся старейшина. – С ними-то мы про то уже толковали. Хочешь, княже, я завтра, покуда вы охотиться станете, мальчишек отправлю, чтоб старейшин их позвали.
– А отправь, пожалуй!
Явившиеся к вечеру следующего дня старейшины Заботичей, Тешатичей и Осеничей в один голос поддержали Комаричей. Оказалось, что промеж собой они это обговорили уже и не один раз, даже и место для будущего городца приглядели подходящее – на высоком берегу, в излучине Берёзни. Осмотрев его на следующий день, Воеслав обещал обсудить это с боярами. Надо было учесть очень многое: не только построить крепостицу, но и решить, какую дружину туда отправить, кого поставить воеводой… Да и кто в этом городце будет жить, тоже не мешало подумать загодя. Ну, из этих четырёх родов кто-то наверняка решит перебраться туда. Но ведь этого явно мало! Что ни говори, а там нужен будет и мастеровой люд – гончары, кожевники, кузнецы, плотники…
Кто ж знал, что разговор с боярами про новый городец придётся отложить больше чем на полгода!
Припомнив просьбу Комаричей, воевода Чистец усмехнулся:
– Ну а чего, дело доброе! У них там все эти четыре рода крепкие, небедные. Понятно, им хочется и достатка поболее, и почёту, а в городе-то оно как-то вроде и проще…
– Вот в Велегостье вернёмся – соберу бояр, надо как следует обмозговать, что да как там будет. Там, как ни крути, Добрятин не так далеко, не стали бы они промеж собой спорить из-за купцов да ремесленного люда. Да и посадник туда понадобится – тоже ведь кого попало не посадишь.
Вообще-то Воеслав подумывал со временем отправить либо Огнеца, либо его брата посадником, вот только не в этот новый городец (который прежде всё равно нужно построить), а в Добрятин. Во-первых, тамошнему посаднику всё едино годков через несколько замену искать придётся, он, как ни крути, стареет. А во-вторых, хоть это и было совсем уж по-мальчишечьи, но уж очень хотелось уязвить покрепче надменного добрятинского боярина Горденя. Он уж не раз пытался намекнуть князю, что лучше бы посадником поставили его. Он-де и знатен, и богат, и сметлив… Однако вот как раз его Воеслав на этом месте видеть никак не желал. Впрочем, ни Огнец, ни Заренец в ближайшие годы туда не поедут. Рановато, пожалуй. А Огнеца к тому же и не хочется прочь от себя отсылать…
Размышления Воеслава окончательно оборвал Огнец. Он сидел, удобно опираясь спиной в выемку на камне, и смотрел на вершины гор на другом берегу. И вдруг, вглядевшись, вскочил на ноги:
– Смотрите!
Побратимы обернулись туда, куда он указывал. Со стороны гор к ним, разгораясь всё ярче, мчалась искра – не искра, а словно бы сгусток живого пламени. Когда он приблизился так, что стали видны очертания, кто-то зачарованно выдохнул:
– Семаргл…
Вскоре огненный пёс опустился на берег рядом с ними, сложил крылья и, склонив голову набок, оглядел всех восьмерых. А потом бережно положил на камень веточки жар-цвета.
Темнята с лёгкой досадой заметил:
– Эх, надо было нам хоть попробовать кузню построить!
Ответ Семаргла услышали все, хоть говорил он не вслух:
– Вы не успели бы.
– Да если б и успели, – Твердята невесело усмехнулся. – У нас инструментов-то… Одни кузнечные молоты!
Семаргл ещё раз внимательно оглядел их, коротко приказал:
– Собирайтесь.
Воинам не требовалось много времени, чтобы собрать пожитки. Не так уж много взяли с собой, чтобы иметь возможность двигаться поскорее. Кто ж знал, что придётся надолго застрять на одном месте!
Когда все уже собрались, осталось лишь погасить костёр. Однако заботиться об этом им не пришлось. Семаргл легонько тряхнул крылом, и всё пламя словно втянулось в него. Потом он коротко приказал:
– Встаньте все вместе, да поплотнее.
Побратимы встали плечом к плечу сомкнутым кругом. Семаргл, приблизившись к ним, расправил крылья, да так, что воины оказались в огненном кольце. Но странное дело – они совсем не чувствовали жара пламени, хоть оно и взметнулось высоко над их головами. А когда опало, а Семаргл вновь сложил крылья, оказалось, что они уже совсем в другом месте. Здесь тоже была речка, вот только вместо скал вокруг шумела дубрава, а поодаль обнаружились ладные крепкие бревенчатые постройки – небольшая кузница, сарай, а за ними чуть в отдалении изба. Она оказалась не слишком велика, однако и этого побратимам было более чем достаточно.
Постройки не выглядели вовсе заброшенными, однако чувствовалось, что здесь давно никто не бывал.
Рядом с кузней, у самого берега речки, обнаружилась отдельно стоящая печь для плавки металла, невысокая, но непривычно широкая. От больших мехов, которыми раздувалось в ней пламя, шёл вал к водяному колесу, приводившему их в движение. Достаточно было сдвинуть рычажок, что удерживал его. Трое побратимов-кузнецов переглянулись, вспомнив схожие печи и меха с водяными колёсами у двергов. Рядом лежали несколько глиняных тиглей. А запасов угля, сложенных в сарае, должно было с лихвой хватить для работы.
Выгружая из своего мешка куски руды и подаренные двергами камешки – «слёзы гор», Темнята обронил:
– Так чего ковать-то станем?
Вместо побратимов ему ответил Семаргл:
– Делайте наконечники для стрел.
– Тогда и лук сделать надо, – откликнулся Прозор.
– Будет вам лук.
На том и порешили.
«Слёзы гор» и жар-цвет, по совету всё того же Семаргла, сразу перемешали с рудой и дроблёным углём, засыпали в один из тиглей, накрыли крышкой и обмазали глиной. Потом установили его в горн, засыпали сверху слой угля [1]
Закрыть
. Теперь всё было готово к работе.Хотя тигельная плавка металла была развита в Индии и Средней Азии (да-да, именно так получали знаменитый булат!), а не на Руси или в Европе, но – почему бы нет? В конце концов, это лучший способ добавить в металл некоторые компоненты, что едва ли удалось бы при горновой выплавке. А в мире фэнтези возможно всё.
Вскоре дрогнуло и закрутилось водяное колесо, поворачивая вал, задышали меха. В горне постепенно всё ярче разгоралось пламя, нагревая тигель с рудой.
Пока кузнецы занимались выплавкой металла, остальные побратимы навели порядок в доме и занялись ещё одним нужным делом – принялись готовить древки для стрел. Подходящие заготовки для них, кстати, нашлись всё в том же сарае. Решили на всякий случай сделать с запасом – десятка полтора. На сколько наконечников хватит выплавленного металла, не знал никто.
На следующий день пришла пора ковать наконечники. Тигель, извлечённый из печи, разбили. Придирчиво осмотрев извлечённую крицу, Темнята проронил:
– На десяток наконечников хватит. А то и поболе.
Задышали меха, загудело пламя в горне. Когда металл разогрелся, застучали молоты. Работа началась.
Побратимы не тревожили троих кузнецов, чтобы ненароком не помешать огненным чарам, с каждым ударом молотов входившим в металл.
Лишь под вечер они вошли в избу, где к этому времени собрались все. Громобой молча высыпал на стол десяток блестящих наконечников, острых даже на вид. Побратимы оживились: теперь оставалось лишь насадить их на древки и поставить оперение, а после этого можно отправляться вновь вызывать чародея на бой. Только вот лук… Семаргл, который обещал, что лук у них будет, целый день не показывался. Где он – никто из побратимов не знал.
Семаргл словно дожидался, когда о нём вспомнят. На сей раз он появился из пламени очага, словно и впрямь соткался из него. Просто один язычок пламени вдруг оторвался от поленьев, взлетел выше и превратился в Семаргла, только совсем крохотного – с ладонь величиной. Но, едва ступив на пол, огненный пёс вдруг разом вырос. Лишь теперь побратимы увидели, что явился он не налегке. В прошлое своё появление он принёс жар-цвет, а в это – лук, да какой! Потемневшее дерево было гладким, словно шелковистым, и по нему вились прихотливые узоры, переплетённые с резами древней грамоты. Впрочем, разбирать их побратимам пока что было не досуг.
Положив лук на лавку, Семаргл взглянул на Твердяту и Огнеца:
– Кто из вас лучше стреляет?
