Эльдвуг, когда ему озвучили сумму, предложил купцу "убираться в брюхо к Ферниру со своими бесполезными дерьмовыми стекляшками". Но Брунгильда уговорила мужа. Он не смог ей отказать. Она посмотрела на себя в зеркало и улыбнулась. И не удивительно. Ведь она прекрасна как Навсикая. Брунгильда точно не знала кто это, то ли какая-то римская богиня, то ли царица, но она считалась одной из самых красивейших женщин в истории мира и заморские купцы восторженно сравнивали Брунгильду с этой красавицей. Они вообще говорили Брунгильде много лестного, они умели говорить такие вещи, от которых у девушки почти кружилась голова.
Она взяла черепаховый гребень и принялась неторопливо расчесывать свои чудесные волосы. Она обожала это занятие.
Что ж, подумалось ей, Эльдвугу конечно совершенно не зачем мечтать о каких-то других женщинах, это очевидно. А вот она порой позволяла себе размышлять о других мужчинах. И Хальфар Буян был одним из тех, кто занимал её мысли довольно часто. Он был очень хорош собой и безумно отважен, полагала она. И рядом с таким красивым и статным мужчиной она выглядела бы конечно более выигрышно. А ещё как ей казалось он был гораздо более управляем, чем её нынешний муж. Эльдвуг, несмотря на то что в общем старался угождать жене во всех её желаниях, тем не менее был очень вдумчив, рассудителен и почти всегда принимал важные решения только по собственному разумению, никак не советуясь с молодой женой и даже не слушая её, когда она пыталась повлиять на что-то большее чем как расставить столы в пиршественной зале, какие наряды выбрать для альтинга или какие ещё побрякушки купить у странных смуглых купцов. А Брунгильда очень хотела чтобы её слушали и по другим вопросам. И ей представлялось что будь на месте Эльдвуга такой человек как Хальфар, который как бы... девушка не была уверена какое слово здесь точно подходит, ну в общем который как бы слегка туповат, ей было бы гораздо проще влиять на все важные инициативы в Тилгарде и тех землях что он контролирует. И потому в неких нечетких потаенных размышлениях о будущем она осторожно позволяла себе допускать что Хальфар каким-то образом займет место Эльдвуга Дубового Щита. И вдруг какая-то глупая буйша является в Тилгард и одним махом лишает её этой мечты. Брунгильда чувствовала ярость, почти дрожь бешенства. Теперь уже и речи быть не могло о том чтобы Хальфар занял место рядом с ней. Даже если он выживет. Ей хватило одного взгляда на его изуродованное лицо, изувеченную глазницу, покалеченную руку чтобы моментально понять, что этот со всех сторон достойный и замечательный образчик мужчины больше не годится ни в ярлы, ни в воины, ни в любовники. И расчесывая чудесные рыжие локоны эта милая девушка с упоением представляла, как её родной брат и его воины искалечат и порубят на части дикую бриттку, эту проклятую ведьму. Ей не терпелось получить вести от Сигхурда и она с волнением думала сколько времени у него займёт чтобы настигнуть буйшу. Она не могла уйти далеко, убеждала себя Брунгильда и её сердце сжималось от страха при мысли что эта лесная девка всё ж таки как-нибудь сумеет скрыться от брата и его воинов. Но она тут же уверяла себя, что нет, конечно же не сумеет. Здесь рядом с Тилгардом негде прятаться и с полуострова, на котором он расположен есть только одна дорога. Буйше никуда не деться.
В комнату вошла одна из служанок. Это была Софи, совсем молодая девушка из далекой совершенно мифической для Брунгильды страны под названием Византия из местности с таким красивым и певучем именем как Эллада. Русоволосая, зеленоглазая, курносая Софи, не смотря на то что была всего лишь жалкой рабыней, которую к тому же перепродавали уже несколько раз, перемещая всё дальше и дальше на север от её родины, совсем не утратила живости характера и жизнерадостного отношения к жизни. Брунгильде была очень симпатична эта умная, энергичная, неунывающая девушка, умевшая говорить на нескольких языках, прошедшая через полмира, видевшая своими глазами сказочные Рим и Миклагард (Константинополь) и знавшая сотни удивительных вещей, о которых жена ярла даже не слышала. Брунгильда очень привязалась к Софи и относилась к ней скорее как подруге чем как какой-то бессловесной бесправной прислужнице. И она почти привыкла что юная гречанка почти всегда в хорошем настроении. Но сейчас Софи смотрела на неё очень странным словно перепуганным взглядом и Брунгильде это совсем не понравилось. Она ждала только хороших вестей.
- В чем дело, Софи?
Софи подошла ближе и остановилась, глядя на рыжеволосую женщину как будто испуганно.
- Ну говори, - резко сказала Брунгильда и сама уже отчасти напуганная.
- Там приехал Рейнмар Молотобоец с другими воинами. Они привезли твоего брата, с разбитой головой, всего в крови, связанного. Его бросили к ногам ярла и твой муж очень сердился. Я думала он убьёт Сигхурда прямо на месте. Но хвала Зевсу ярл сдержался. Твоего брата бросили в яму у маяка и насколько я поняла завтра казнят, - Софи опустила глаза, словно чувствовала вину за то, что принесла столь недобрые вести и тихо добавила, - утопят.
Брунгильда сидела как каменная, буквально застыв с гребнем в руке. Кое-как совладав с нахлынувшими на неё чувствами, она дрожащей рукой отложила гребень и спросила:
- А остальные?
- Ты о ком?
- С братом было еще несколько человек.
Софи пожала плечами:
- Не знаю. Там был ещё Тибар, едва стоявший на ногах, и несколько лошадей с мертвецами.
Брунгильда побледнела. Её прошиб ледяной пот при мысли что проклятая буйша вышла победительницей. Отправляя за ней брата, Брунгильда не сомневалась, что целый отряд воинов, действуя одновременно и заодно, уж конечно расправится с одной жалкой лесной девкой, ведьма она там или нет, и вернётся без потерь. И что же сейчас скажет ярл и другие, когда узнают, что это из-за неё погибло еще несколько норманнских мужчин, каждый из которых на вес золота перед военным походом?
Брунгильда поднялась. Её била мелкая дрожь, по крайней мере где-то глубоко внутри тела. Ей захотелось как можно скорее пойти к мужу, чтобы всё решить, томительная неопределенность угнетала хуже любой угрозы. Но она остановила себя, необходимо было привести себя в порядок после дневного сна, она должна выглядеть так чтобы у любого мужчины, увидевшего её участилось сердцебиение от восторга и восхищения, как и всегда. Это обязательно, это не обсуждалось.
- Принеси мне умыться и несколько новых шелковых лент. Приготовь моё зеленое датское платье и синий плащ с вышивкой.
30.
Своего мужа Брунгильда нашла в просторном лодочном эллинге возле самого берега. Это помещение представляло из себя огромный навес со скошенной крышей, покоящейся на могучих столбах, и с отсутствующими стенами. На бревнах-подставках здесь стояли в разной степени готовности корпуса двух кнорров и четырех небольших лодок. Здесь было много столов, разнокалиберных досок, веревочных бухт, спелёнатых охапок мха, подставок с топорами и пилами и здесь сильно пахло смолой и древесиной и даже свежий ветер с залива не мог разметать этот в общем очень приятный запах.
Ярл с задумчивым видом и с деревянной колотушкой в руках неспешно прохаживался вдоль борта одной из лодок и время от времени постукивал по ясеневым доскам.
Брунгильда велела Софи ждать её снаружи, но так чтобы они видели друг друга. Брунгильда и сама не знала зачем ей это нужно, но чувствовала, что так ей будет спокойнее. Она подошла к ярлу и остановилась шагах в пяти. Эльдвуг повернулся к ней, сжимая в руках колотушку. На жену он глядел неприветливо или по крайней мере с деланным равнодушием.
Брунгильда собралась с духом, сделала ещё один шаг навстречу мужчине и спокойно сказала:
- Могу я с тобой поговорить, муж мой?
Эльдвуг сумрачно смотрел на молодую женщину и против воли его разум соскальзывал в приятные размышления о том как же она хороша. Ярлу даже показалось что она зачем-то принарядилась, на ней были зеленые керамические бусы, две фибулы и сияющий серебряный браслет со стеклянными бисером. И приятные мысли неудержимо катились дальше: как же тебе повезло обладать такой женщиной. И обращение "муж мой" доставило ему дополнительное удовольствие несмотря на всё его настроение.
- Говори, - бесстрастно ответил он.
- Мне сказали, что мой брат брошен в поруб и завтра будет казнен. Это правда?
- Правда. Только я ещё не решил, как именно его казнить. Утопить в море или всё же в выгребной яме, чтобы он, как гнусный предатель, перед смертью мог дышать только дерьмом, таким же как и он сам.
Брунгильда сильно побледнела от негодования, ей понадобилось время чтобы взять себя в руки.
- В чем же его вина? - Всё ещё сдержанно и относительно спокойно спросила она.
- Он предал меня, ослушался моего прямого приказа и навлёк позор на меня и весь Тилгард. - Он угрюмо поглядела на неё. - За это только смерть.
Брунгильде стало не по себе, она видела, что муж настроен решительно. Но в ней уже просыпалась злость, она не привыкла чтобы всё шло настолько вразрез с её желанием.
- И как именно он тебя предал? - Взволнованно воскликнула она. - Какой такой позор он навлёк на Тилгард? Сразился с дикой лесной ведьмой, которая колдовством убила нашего брата и которую ты отпустил на все четыре стороны. Это что ли...
- Слушай чего ты хочешь, а?! - Рявкнул ярл, начиная терять терпение. - Может лучше скажешь кто надоумил Сигхурда отправиться за буйшей и убить её?! Сам бы он точно не вызвался. Он же тупой как дерево и ленивый как старый кот. Лежит вечно на сеновале в носу ковыряет, поссать и то будет два дня собираться, а тут видите ли сорвался. - И он гневно уставился на жену как бы ожидая ответа.
Но Брунгильда молчала.
Она впала в некоторую растерянность. Во-первых, её до глубины души возмутило такое живописание её брата, которое она считала совершенно несправедливым, а во-вторых для неё было неожиданностью что буйша погибла. Она почему-то из разговора с Софи решила, что мерзкая бриттка, благодаря только конечно своему проклятому колдовству, одолела всех воинов, троих зарубила до смерти, а двоих, Сигхурда и Тибара тяжело ранила, и затем благополучно ушла восвояси. Но оказывается она мертва. Девушка ощутила злую радость. Ей стало как-то легче на душе, всё-таки уже кое-что исполнилось так как она того желала. На всякий случай она уточнила:
- Сигхурд убил её?
- Чего ты хочешь? - Неприязненно повторил ярл, догадавшись что эта весть обрадовала её.
Брунгильда почувствовала себя увереннее. Ей подумалось что раз боги помогли брату одолеть злое колдовство бриттской ведьмы значит очевидно они на его стороне и её дело правое.
- Ты должен отпустить Сигхурда.
Ярл зло усмехнулся.
- Отпущу. Завтра. На тот свет.
- Не будь таким дурнем, - запальчиво сказала она. - Отпусти его домой. Или ты думаешь мой отец, владетель Ранохгора, простит тебе смерть своего сына? - Она пронзительно поглядела ему в самые глаза и веско сказала: - Или ты думаешь я тебе прощу это?
Эльдвуг молчал, сверля жену тяжелым угрюмым взглядом.
- Может это ты у нас не слишком умный, если собираешься из-за какой-то немытой буйши пустить коту под хвост всё чем владеешь. Знай, Эльдвуг Дубовый Щит, что если мой брат умрёт, я брошу тебя и уеду в Ранохгор. И не пройдёт и месяца как мой отец и весь его хирд будет здесь. И если ты уйдешь в поход, то отец заберёт Тилгард как кусок пирога с тарелки и тебе некуда будет вернуться. А если ты останешься здесь, то увязнешь в войне, в которой тебе не победить. Или ты думаешь твои воины будут сражаться за ярла, который больше ценит жизни каких-то грязных бриттов, чем своих собственных воинов?! - Она насмешливо глядела на него, чувствуя как ей представлялось своё превосходство над ним.
А он крепче сжал деревянную колотушку, немного приподняв её. Казалось он борется с желание хорошенько врезать этой колотушкой по черепу жену. Но он только усмехнулся:
- Бросишь меня?! Я тебе что котенок чтобы бросать меня или не бросать? Никуда ты не уедешь. Прикажу и никто тебя не выпустит из города, а надо будет посажу на цепь как собаку. Братца я твоего утоплю, даже не сомневайся. А что до старого Ордекса, то не смеши мои усы, рыжая. Этот старый пузатый пьяница и с завязками собственных штанов не справится. Пойдет в поход на Тилгард? Да куда там! Когда он последний раз покидал свой Ранохгор? Для него теперь до толчка или до кровати уже великий поход. И все его воины такие же, дряхлые пердуны с беззубыми ртами, которые сутками напролет пьют дешевую кислятину, которую они почему-то называют мёдом и вспоминают былые битвы, в которых они участвовали ещё во времена драконов и великанов.
Лицо Брунгильды вытянулось, она была до глубины души уязвлена таким отзывом о её отце и его людях и, зная, что доля правда в этом есть, она обиделась еще больше.
- Земли моего отца в три раза обширнее твоих! - Звонко воскликнула она.
Ярл фыркнул:
- Да там одни болота, кому они нужны!
- Он один из пяти главных ярлов на альтинге, его уважают и слушают. А на тебя даже бы не посмотрели, не будь я твоей женой!
Ярл побагровел. В свою очередь уловив долю правды в словах молодой женщины, он сильно расстроился.
- Заткнуться бы тебе лучше, - посоветовал он и непроизвольно поднял колотушку ещё выше.
Но разгоряченная Брунгильда уже не замечала никаких знаков опасности.
- И я не понимаю чего ты так перевозбудился из-за этой буйши. Глаз что ли на неё положил? Потянуло на диких лесных девок? Может еще на овец и кобыл начнешь засматриваться.
Ярл окончательно помрачнел, такой мерзости он не собирался выносить ни от кого, даже от своей красавицы-жены. И всё же он снова сдержался хотя кулак сжимающий колотушку уже зудел от желания действовать.
- Но тебе ж не до меня. Ты у нас томной козочкой вокруг Буяна скачешь. Хотя теперь поди уже остыла, да? На кой он тебе с располосованной рожей, без руки и без глаза. С таким уже не ляжешь, да?
Брунгильда сильно покраснела. Но поскольку физически она никогда Эльдвугу не изменяла, а то что творилось в её мыслях это только её личное дело и никого не касается, она сочла себя донельзя оскорбленной.
- Ну ты и сволочь! - Ледяным тоном сказала она. - Как ты смеешь говорить такое. Кроме тебя ни на одного мужчину я не посмотрела как на мужчину с тех пор как стала твоей женой. Но я пытаюсь быть тебе женой не только в постели, но и в остальном. Как-то помочь тебе в твоих делах. У Черной реки тебя разбили, потому что ты доверился пиктским следопытам и они завели тебя в ловушку. Брентонские купцы вместо марсалийского вина продали тебе подкрашенную воду, продали за золото и ты не удосужился даже проверить, доверившись пьянице Гёмли и остальным, которых купцы просто напоили до бесчувствия. В прошлом году всё зерно, купленное у икенов, опять же за золото, сгнило, потому что криворукие галлы, которых ты нанял по дешёвке и чем очень гордился, построили амбар как попало без нормального подпола. И опять никто не проверил. Твой поход на Йор провалился, потому что твой бравый хэрсир Ульф перед самым нападением нажрался как свинья и умер, захлебнувшись собственной блевотиной.
Она взяла черепаховый гребень и принялась неторопливо расчесывать свои чудесные волосы. Она обожала это занятие.
Что ж, подумалось ей, Эльдвугу конечно совершенно не зачем мечтать о каких-то других женщинах, это очевидно. А вот она порой позволяла себе размышлять о других мужчинах. И Хальфар Буян был одним из тех, кто занимал её мысли довольно часто. Он был очень хорош собой и безумно отважен, полагала она. И рядом с таким красивым и статным мужчиной она выглядела бы конечно более выигрышно. А ещё как ей казалось он был гораздо более управляем, чем её нынешний муж. Эльдвуг, несмотря на то что в общем старался угождать жене во всех её желаниях, тем не менее был очень вдумчив, рассудителен и почти всегда принимал важные решения только по собственному разумению, никак не советуясь с молодой женой и даже не слушая её, когда она пыталась повлиять на что-то большее чем как расставить столы в пиршественной зале, какие наряды выбрать для альтинга или какие ещё побрякушки купить у странных смуглых купцов. А Брунгильда очень хотела чтобы её слушали и по другим вопросам. И ей представлялось что будь на месте Эльдвуга такой человек как Хальфар, который как бы... девушка не была уверена какое слово здесь точно подходит, ну в общем который как бы слегка туповат, ей было бы гораздо проще влиять на все важные инициативы в Тилгарде и тех землях что он контролирует. И потому в неких нечетких потаенных размышлениях о будущем она осторожно позволяла себе допускать что Хальфар каким-то образом займет место Эльдвуга Дубового Щита. И вдруг какая-то глупая буйша является в Тилгард и одним махом лишает её этой мечты. Брунгильда чувствовала ярость, почти дрожь бешенства. Теперь уже и речи быть не могло о том чтобы Хальфар занял место рядом с ней. Даже если он выживет. Ей хватило одного взгляда на его изуродованное лицо, изувеченную глазницу, покалеченную руку чтобы моментально понять, что этот со всех сторон достойный и замечательный образчик мужчины больше не годится ни в ярлы, ни в воины, ни в любовники. И расчесывая чудесные рыжие локоны эта милая девушка с упоением представляла, как её родной брат и его воины искалечат и порубят на части дикую бриттку, эту проклятую ведьму. Ей не терпелось получить вести от Сигхурда и она с волнением думала сколько времени у него займёт чтобы настигнуть буйшу. Она не могла уйти далеко, убеждала себя Брунгильда и её сердце сжималось от страха при мысли что эта лесная девка всё ж таки как-нибудь сумеет скрыться от брата и его воинов. Но она тут же уверяла себя, что нет, конечно же не сумеет. Здесь рядом с Тилгардом негде прятаться и с полуострова, на котором он расположен есть только одна дорога. Буйше никуда не деться.
В комнату вошла одна из служанок. Это была Софи, совсем молодая девушка из далекой совершенно мифической для Брунгильды страны под названием Византия из местности с таким красивым и певучем именем как Эллада. Русоволосая, зеленоглазая, курносая Софи, не смотря на то что была всего лишь жалкой рабыней, которую к тому же перепродавали уже несколько раз, перемещая всё дальше и дальше на север от её родины, совсем не утратила живости характера и жизнерадостного отношения к жизни. Брунгильде была очень симпатична эта умная, энергичная, неунывающая девушка, умевшая говорить на нескольких языках, прошедшая через полмира, видевшая своими глазами сказочные Рим и Миклагард (Константинополь) и знавшая сотни удивительных вещей, о которых жена ярла даже не слышала. Брунгильда очень привязалась к Софи и относилась к ней скорее как подруге чем как какой-то бессловесной бесправной прислужнице. И она почти привыкла что юная гречанка почти всегда в хорошем настроении. Но сейчас Софи смотрела на неё очень странным словно перепуганным взглядом и Брунгильде это совсем не понравилось. Она ждала только хороших вестей.
- В чем дело, Софи?
Софи подошла ближе и остановилась, глядя на рыжеволосую женщину как будто испуганно.
- Ну говори, - резко сказала Брунгильда и сама уже отчасти напуганная.
- Там приехал Рейнмар Молотобоец с другими воинами. Они привезли твоего брата, с разбитой головой, всего в крови, связанного. Его бросили к ногам ярла и твой муж очень сердился. Я думала он убьёт Сигхурда прямо на месте. Но хвала Зевсу ярл сдержался. Твоего брата бросили в яму у маяка и насколько я поняла завтра казнят, - Софи опустила глаза, словно чувствовала вину за то, что принесла столь недобрые вести и тихо добавила, - утопят.
Брунгильда сидела как каменная, буквально застыв с гребнем в руке. Кое-как совладав с нахлынувшими на неё чувствами, она дрожащей рукой отложила гребень и спросила:
- А остальные?
- Ты о ком?
- С братом было еще несколько человек.
Софи пожала плечами:
- Не знаю. Там был ещё Тибар, едва стоявший на ногах, и несколько лошадей с мертвецами.
Брунгильда побледнела. Её прошиб ледяной пот при мысли что проклятая буйша вышла победительницей. Отправляя за ней брата, Брунгильда не сомневалась, что целый отряд воинов, действуя одновременно и заодно, уж конечно расправится с одной жалкой лесной девкой, ведьма она там или нет, и вернётся без потерь. И что же сейчас скажет ярл и другие, когда узнают, что это из-за неё погибло еще несколько норманнских мужчин, каждый из которых на вес золота перед военным походом?
Брунгильда поднялась. Её била мелкая дрожь, по крайней мере где-то глубоко внутри тела. Ей захотелось как можно скорее пойти к мужу, чтобы всё решить, томительная неопределенность угнетала хуже любой угрозы. Но она остановила себя, необходимо было привести себя в порядок после дневного сна, она должна выглядеть так чтобы у любого мужчины, увидевшего её участилось сердцебиение от восторга и восхищения, как и всегда. Это обязательно, это не обсуждалось.
- Принеси мне умыться и несколько новых шелковых лент. Приготовь моё зеленое датское платье и синий плащ с вышивкой.
30.
Своего мужа Брунгильда нашла в просторном лодочном эллинге возле самого берега. Это помещение представляло из себя огромный навес со скошенной крышей, покоящейся на могучих столбах, и с отсутствующими стенами. На бревнах-подставках здесь стояли в разной степени готовности корпуса двух кнорров и четырех небольших лодок. Здесь было много столов, разнокалиберных досок, веревочных бухт, спелёнатых охапок мха, подставок с топорами и пилами и здесь сильно пахло смолой и древесиной и даже свежий ветер с залива не мог разметать этот в общем очень приятный запах.
Ярл с задумчивым видом и с деревянной колотушкой в руках неспешно прохаживался вдоль борта одной из лодок и время от времени постукивал по ясеневым доскам.
Брунгильда велела Софи ждать её снаружи, но так чтобы они видели друг друга. Брунгильда и сама не знала зачем ей это нужно, но чувствовала, что так ей будет спокойнее. Она подошла к ярлу и остановилась шагах в пяти. Эльдвуг повернулся к ней, сжимая в руках колотушку. На жену он глядел неприветливо или по крайней мере с деланным равнодушием.
Брунгильда собралась с духом, сделала ещё один шаг навстречу мужчине и спокойно сказала:
- Могу я с тобой поговорить, муж мой?
Эльдвуг сумрачно смотрел на молодую женщину и против воли его разум соскальзывал в приятные размышления о том как же она хороша. Ярлу даже показалось что она зачем-то принарядилась, на ней были зеленые керамические бусы, две фибулы и сияющий серебряный браслет со стеклянными бисером. И приятные мысли неудержимо катились дальше: как же тебе повезло обладать такой женщиной. И обращение "муж мой" доставило ему дополнительное удовольствие несмотря на всё его настроение.
- Говори, - бесстрастно ответил он.
- Мне сказали, что мой брат брошен в поруб и завтра будет казнен. Это правда?
- Правда. Только я ещё не решил, как именно его казнить. Утопить в море или всё же в выгребной яме, чтобы он, как гнусный предатель, перед смертью мог дышать только дерьмом, таким же как и он сам.
Брунгильда сильно побледнела от негодования, ей понадобилось время чтобы взять себя в руки.
- В чем же его вина? - Всё ещё сдержанно и относительно спокойно спросила она.
- Он предал меня, ослушался моего прямого приказа и навлёк позор на меня и весь Тилгард. - Он угрюмо поглядела на неё. - За это только смерть.
Брунгильде стало не по себе, она видела, что муж настроен решительно. Но в ней уже просыпалась злость, она не привыкла чтобы всё шло настолько вразрез с её желанием.
- И как именно он тебя предал? - Взволнованно воскликнула она. - Какой такой позор он навлёк на Тилгард? Сразился с дикой лесной ведьмой, которая колдовством убила нашего брата и которую ты отпустил на все четыре стороны. Это что ли...
- Слушай чего ты хочешь, а?! - Рявкнул ярл, начиная терять терпение. - Может лучше скажешь кто надоумил Сигхурда отправиться за буйшей и убить её?! Сам бы он точно не вызвался. Он же тупой как дерево и ленивый как старый кот. Лежит вечно на сеновале в носу ковыряет, поссать и то будет два дня собираться, а тут видите ли сорвался. - И он гневно уставился на жену как бы ожидая ответа.
Но Брунгильда молчала.
Она впала в некоторую растерянность. Во-первых, её до глубины души возмутило такое живописание её брата, которое она считала совершенно несправедливым, а во-вторых для неё было неожиданностью что буйша погибла. Она почему-то из разговора с Софи решила, что мерзкая бриттка, благодаря только конечно своему проклятому колдовству, одолела всех воинов, троих зарубила до смерти, а двоих, Сигхурда и Тибара тяжело ранила, и затем благополучно ушла восвояси. Но оказывается она мертва. Девушка ощутила злую радость. Ей стало как-то легче на душе, всё-таки уже кое-что исполнилось так как она того желала. На всякий случай она уточнила:
- Сигхурд убил её?
- Чего ты хочешь? - Неприязненно повторил ярл, догадавшись что эта весть обрадовала её.
Брунгильда почувствовала себя увереннее. Ей подумалось что раз боги помогли брату одолеть злое колдовство бриттской ведьмы значит очевидно они на его стороне и её дело правое.
- Ты должен отпустить Сигхурда.
Ярл зло усмехнулся.
- Отпущу. Завтра. На тот свет.
- Не будь таким дурнем, - запальчиво сказала она. - Отпусти его домой. Или ты думаешь мой отец, владетель Ранохгора, простит тебе смерть своего сына? - Она пронзительно поглядела ему в самые глаза и веско сказала: - Или ты думаешь я тебе прощу это?
Эльдвуг молчал, сверля жену тяжелым угрюмым взглядом.
- Может это ты у нас не слишком умный, если собираешься из-за какой-то немытой буйши пустить коту под хвост всё чем владеешь. Знай, Эльдвуг Дубовый Щит, что если мой брат умрёт, я брошу тебя и уеду в Ранохгор. И не пройдёт и месяца как мой отец и весь его хирд будет здесь. И если ты уйдешь в поход, то отец заберёт Тилгард как кусок пирога с тарелки и тебе некуда будет вернуться. А если ты останешься здесь, то увязнешь в войне, в которой тебе не победить. Или ты думаешь твои воины будут сражаться за ярла, который больше ценит жизни каких-то грязных бриттов, чем своих собственных воинов?! - Она насмешливо глядела на него, чувствуя как ей представлялось своё превосходство над ним.
А он крепче сжал деревянную колотушку, немного приподняв её. Казалось он борется с желание хорошенько врезать этой колотушкой по черепу жену. Но он только усмехнулся:
- Бросишь меня?! Я тебе что котенок чтобы бросать меня или не бросать? Никуда ты не уедешь. Прикажу и никто тебя не выпустит из города, а надо будет посажу на цепь как собаку. Братца я твоего утоплю, даже не сомневайся. А что до старого Ордекса, то не смеши мои усы, рыжая. Этот старый пузатый пьяница и с завязками собственных штанов не справится. Пойдет в поход на Тилгард? Да куда там! Когда он последний раз покидал свой Ранохгор? Для него теперь до толчка или до кровати уже великий поход. И все его воины такие же, дряхлые пердуны с беззубыми ртами, которые сутками напролет пьют дешевую кислятину, которую они почему-то называют мёдом и вспоминают былые битвы, в которых они участвовали ещё во времена драконов и великанов.
Лицо Брунгильды вытянулось, она была до глубины души уязвлена таким отзывом о её отце и его людях и, зная, что доля правда в этом есть, она обиделась еще больше.
- Земли моего отца в три раза обширнее твоих! - Звонко воскликнула она.
Ярл фыркнул:
- Да там одни болота, кому они нужны!
- Он один из пяти главных ярлов на альтинге, его уважают и слушают. А на тебя даже бы не посмотрели, не будь я твоей женой!
Ярл побагровел. В свою очередь уловив долю правды в словах молодой женщины, он сильно расстроился.
- Заткнуться бы тебе лучше, - посоветовал он и непроизвольно поднял колотушку ещё выше.
Но разгоряченная Брунгильда уже не замечала никаких знаков опасности.
- И я не понимаю чего ты так перевозбудился из-за этой буйши. Глаз что ли на неё положил? Потянуло на диких лесных девок? Может еще на овец и кобыл начнешь засматриваться.
Ярл окончательно помрачнел, такой мерзости он не собирался выносить ни от кого, даже от своей красавицы-жены. И всё же он снова сдержался хотя кулак сжимающий колотушку уже зудел от желания действовать.
- Но тебе ж не до меня. Ты у нас томной козочкой вокруг Буяна скачешь. Хотя теперь поди уже остыла, да? На кой он тебе с располосованной рожей, без руки и без глаза. С таким уже не ляжешь, да?
Брунгильда сильно покраснела. Но поскольку физически она никогда Эльдвугу не изменяла, а то что творилось в её мыслях это только её личное дело и никого не касается, она сочла себя донельзя оскорбленной.
- Ну ты и сволочь! - Ледяным тоном сказала она. - Как ты смеешь говорить такое. Кроме тебя ни на одного мужчину я не посмотрела как на мужчину с тех пор как стала твоей женой. Но я пытаюсь быть тебе женой не только в постели, но и в остальном. Как-то помочь тебе в твоих делах. У Черной реки тебя разбили, потому что ты доверился пиктским следопытам и они завели тебя в ловушку. Брентонские купцы вместо марсалийского вина продали тебе подкрашенную воду, продали за золото и ты не удосужился даже проверить, доверившись пьянице Гёмли и остальным, которых купцы просто напоили до бесчувствия. В прошлом году всё зерно, купленное у икенов, опять же за золото, сгнило, потому что криворукие галлы, которых ты нанял по дешёвке и чем очень гордился, построили амбар как попало без нормального подпола. И опять никто не проверил. Твой поход на Йор провалился, потому что твой бравый хэрсир Ульф перед самым нападением нажрался как свинья и умер, захлебнувшись собственной блевотиной.
