Когда начали опускаться сумерки, а мы выехали из леса на поле, я обратила внимание на что-то темное и длинное на горизонте. Нечаянно спросила вслух, что это, больше для себя, но Дан, конечно, услышал. Бесцветным голосом произнес:
- Это горы, граница между мирами.
Арк услышал наш короткий разговор и задумчиво спросил:
- Кара, а ты бывала раньше в горах? Может быть, в Северных?
Я быстро и просто ответила "нет", и только позже до меня дошло, что вопрос его какой-то странный. Спина напряглась и покрылась мурашками, в висках застучало. Да нет, не может быть. Это просто вопрос, не паникуй, пыталась я себя успокоить. Не смотря на теплый вечер и жаркую руку Дана, меня передернуло от холода, и я с шипением втянула воздух сквозь зубы. Он положил вторую руку на первую, замкнув меня в кольцо. Я с тревогой это отметила. Что бы это значило? Не люблю оковы.
Вскоре остановились на ночлег на свободной поляне. Опять-таки рядом с широким ручьем. Напоминание о Северных горах вызвало во мне забытые воспоминания о жизни в замке, и весь вечер я была погружена в них и рассеянна. Арк странно поглядывал на меня, но ничего не говорил. Дан кидал на него хмурые взгляды. С трудом удалось уснуть.
Я увидела его. Высокий, бледный, с горящими безумием глазами. Кривая улыбка обнажала клык. Он смотрел прямо на меня и медленно приближался, мягкой походкой хищника, наслаждаясь ужасом в моих глазах. Парализованная страхом, я не могла сделать ни одного движения. Паника затопила сознание, в глазах потемнело от ужаса, дыхание остановилось. Волосы на голове, казалось, встали дыбом. Холодом обдало спину. Смотрит на меня сверху вниз, как всегда. Чаще всего я сидела на полу, положив руки на бедра, низко опустив голову и глаза. Не смея пошевелиться или произнести любой звук. Старалась сделаться незаметной, слиться со стеной или полом, чтобы прошел мимо, не тронул.
Разинув рот в радостной улыбке, он протянул ко мне правую руку, норовясь схватить за горло. Я смотрела ему в глаза и понимала, это конец, больше ничего не будет. Хотя я привыкла думать иначе. Продолжение было всегда, сколько себя помнила. Конца для меня не существует, не запланирован. Как бы не было ужасно сегодня, неминуемо будет завтра. И так без конца. Как часто я желала остаться в том месте, куда попадала после смерти. В покое и умиротворении, в нигде и в никогда. Как не желала возвращаться обратно. Но это происходило раз за разом, не зависимо от моего желания. Я пробовала просить, умолять, объяснять и доказывать, даже нелепо угрожать, но ни разу никто не откликнулся, не подал даже малейшего знака о том, что вообще слышит меня. Было трудно поверить, что там совсем никого нет, но понимание этого неумолимо и постепенно вползало в сознание, вызывая отчаяние.
В миг, когда он коснулся моей кожи, я проснулась, всхлипнув. Дернулась, резко садясь. Вскочила на ноги, побежала, но тут же споткнулась и упала. Не понимаю где я, ничего не видно. Рядом послышались голоса, но ни слова не понятно. Постепенно стало ясно, это ночь, лагерь, крик и метание переполошили группу. Смутившись, и еще не оправившись от кошмара, я кинулась к ручью. Упала на колени, погрузила руки в воду. Она ледяная, это хорошо. Я чувствую. Значит всё приснилось. Сгорбившись, сижу, и так хочется плакать. Нельзя, разрыдаюсь сейчас, а кто-нибудь придет. Начнут вопросы задавать. Лили добрая и сострадательная, только мне всё это не нужно. Марта мудрая и рассудительная, но я не хочу им ничего рассказывать. Вообще говорить ни с кем не хочу. Нельзя плакать. Нужно потерпеть. Потом, когда буду одна, тогда навоюсь всласть. До икоты, до истощения. Как тогда в лесу, давно, во время ливня. Я забилась под корни большого дерева, ливень стоял стеной. Гроза гремит, а я плачу. Рыдаю в голос, проклинаю всех и всё. Потом уснула от усталости и долго проспала. Вот тогда было хорошо. После такого я долго не испытывала к себе жалости, не чувствовала обиды, плакать не хотелось. До сих пор.
Так, нужно вставать и идти обратно спать. Плесну себе в лицо водой, смывая слезы. Умываться после кошмара полезно. Я слышала однажды, как пожилая женщина поучала молодую, которой снились дурные сны и из памяти не шли. Нужно вспомнить кошмар, глядя в воду, умыться, руки ополоснуть. Вода должна быть проточная, не стоячая. Она унесет с собой дурные мысли и воспоминания. Развернулась, а там он стоит, в двух шагах от меня. Конечно, я не заметила, как Дан подошел. Если бы я его заметила, когда он того не хочет, это, наверное, означало бы, что демон заболел. Смутившись, опустив голову, я шагнула мимо него, но пройти не удалось. Он вытянул руку в сторону и сгреб меня. Прижал к груди, второй рукой бережно накрыл. Я вся напряглась. Не люблю объятия. Всегда для меня это заканчивалось плохо. Это хватка, удержание, а за ней последует боль и насилие. Мое тело помнит это. И ждет.
Моя голова и руки лежат на его груди. Напряженными мышцами я ощущаю силу его рук. Из такого кольца не вырваться. Да он одной рукой меня поднять может и даже не напряжется. Вдруг я почувствовала поток горячего воздуха. Дан подул мне в макушку, и от этого тепла, разливающегося по голове вниз, по шее, вдруг стало так хорошо. Так приятно, что мышцы сами собой расслабились и плечи опустились. Он подул снова, и я расслабилась еще больше. Чуть повернула голову, скользя щекой по его груди. Ладони прижала теснее. Дан прижал меня к себе крепче, уткнулся носом в волосы и сделал длинный глубокий вдох. Я бы не удивилась, если бы он расчихался или резко выдохнул. Вряд ли я пахну хорошо. Я мылась последний раз, когда попала под дождь, а уж мыла мое тело и одежда не видели месяцы. Но ничего подобного не произошло, он медленно выдохнул и потом вдохнул снова. Мне стало любопытно, и я сделала то же самое. Уткнулась носом в его грудь и вдохнула. Немного закружилась голова. Попыталась разобрать аромат и первое что поняла, это запах выделанной кожи. Затем запах древесины. Есть еще что-то. Что же это такое. Что-то смутно знакомое, но далекое. Запах свежего хлеба! Ммм, в храме я иногда получала свежие лепешки. Ничего на свете лучше этого аромата нет. Он такой домашний, теплый, сытый и спокойный. Не удержавшись, я тихонько застонала, а потом вдохнула еще раз. Да, определенно, всё это есть. Но теперь еще что-то, что было в прошлый раз, но так слабо. Какая-то горечь. Я нахмурилась. Знаю этот запах, но он такой редкий. Кажется, это кофе. Сай однажды дал мне попробовать, когда был в хорошем расположении духа. Сам он часто пил этот напиток, и когда это происходило, аромат расползался по всему замку. Поэтому я его запомнила, а вкус почти нет. Помню, что было горько и мне не понравилось. Однако позже, вспоминая этот случай, я поймала себя на мысли, что не прочь попробовать еще раз. Больше такой случай не представился. В Годунце я однажды поймала этот аромат, пробегая мимо какого-то дома. И вот теперь я чувствую запах кофе, уткнувшись в грудь демона. Как меня угораздило. Я не должна здесь быть сейчас, не должна прикасаться к нему. В панике я резко отстранилась, и он разжал кольцо рук. Не глядя на Дана, бегом кинулась к своему одеялу.
Там все уже давно улеглись, кое-кто даже уже сопел. Только Арк сидел на своем спальнике, скрестив ноги, и смотрел в мою сторону. Я быстро легла и закрыла глаза. Судя по звездам, середина ночи. Нужно поспать, а то завтра буду как вареная ворона, всех задерживать. Постаралась подумать о чем-нибудь приятном. Приятного моя память могла выдать немного. Самое прекрасное время выдалось на те две с половиной недели, когда я жила при храме. У меня была своя постель, меня кормили, и никто не обижал. Как же было здорово. Потом всё пошло кувырком. И теперь вот только это приятное тепло в руках Дана. Странно он себя повел. Хотел утешить? Зачем ему это?
Коса.
Утром никто ничего мне не сказал и все вели себя как обычно. Только я чувствовала себя разбитой. Почти всю дорогу продремала в руках Дана. Арк притащил к обеду большую жирную птицу. Я таких раньше не видела. Что-то вроде очень крупной курицы, но красивая, черно-красная, с длинными перьями и веерным хвостом. На голове хохолок. Зак сказал, что такую птицу хорошо запечь в глине в углях, но на это нужно время. Если всю не съедим, то остатки продержатся до ужина, меньше потом готовить. Дан кивнул ему и гном принялся за дело. Оказывается, чтобы легче снять перья с птицы, её нужно ошпарить кипятком, а потрошить уже потом, когда будет голая тушка. Я со стыдом вспоминала свои мучения с птичкой, когда жила в лесном домике.
Арк подошел ко мне близко и спросил:
- Кара, как тебе путешествие?
- Хорошо. - вяло ответила я, желая, чтобы он убрался подальше.
Но Арк не отставал. Спросил с хитрыми взглядом и своей кривой улыбкой:
- Поедешь дальше со мной?
- Что? Нет.
- Почему? - протянул он. - Я бы увез тебя далеко-далеко. В знакомые тебе края.
И пальцем по моему плечу водит. Мне стало дурно, и я быстро ушла к озеру, где Зак набирал глину. Когда вернулась, Арка и Дана не было видно. Голоса Марты и Лили раздавались из кустов. Присела у костра и стала осматривать свою одежду. Того и гляди, развалится прямо на мне. Нужно знать, чего ожидать. Неожиданно Лили выскочила из кустов и закричала:
- Там Арк и Дан дерутся!
Голос её при этом был веселый, глаза горели восторгом. Выкрикнув это, тут же развернулась и нырнула в кусты. Мы с Заком переглянулись и ринулись следом. Пробежав немного вперед, на открытом месте между деревьев боролись темный эльф и демон. Арк выглядел как дикий зверь. Рычит, лицо оскалено, пальцы с когтями скрючены, грива волос развивается. Дан сдержан, спокоен, быстр и ловок. Только он весь стал черный, как будто окутан дымом. В правой руке короткий широкий клинок. Они двигались очень быстро, сложно уследить глазами. Арк наносил удары когтями, локтями и коленями, Дан отводил удары и колол клинком. Я увидела, как когтистая лапа Арка оставила глубокие борозды на предплечье демона, они сразу стали влажно черными. В следующий раз, когда мне удалось поймать взглядом это место - там уже ничего не было. В конце боя Дан уложил Арка на спину и, прижав клинок к его шее, что-то грозно произнес на незнаком мне языке. На теле Арка виднелись порезы и из них сочилась серо-синяя густая жидкость. Такая же виднелась у носа и на губах. Арк фыркнул и хмуро ответил, тоже не понятно что. После этого Дан сразу отпустил темного и обернулся, посмотрев прямо на меня. Мне было приятно видеть Арка поверженным, и я не смогла сдержать улыбку. Отвернулась и пошла обратно, заниматься своими делами.
Я вышла к озеру из-под сени деревьев. Хотелось вымыть руки после детального осмотра обуви и одежды. Одежда, как всегда, представляла собой лохмотья, обувь не отставала. Правый ботинок протерся внизу на левом боку, у основания. Вот-вот появится большая дыра. Где взять новую обувь, не представляю. Эта то была снята с трупа какого-то несчастного, случайно обнаруженного в лесу на дереве. По одежде выходило, что мужчина. Невысокий, поэтому обувь мне более-менее подошла. Кто-то повесил беднягу, а может он и сам повесился, трудно определить. Одежду не стала брать, это были такие же драные лохмотья, как мои, а вот обувь оказалась очень кстати. Она была не новая, поэтому ничего удивительного, что так скоро приходит в негодность. Всё что у меня есть или было, либо кто-то давал, либо я находила или крала. Вообще мне наплевать на мой внешний вид. Хотя я, конечно, наблюдаю за людьми вокруг и понимаю, что в сравнении с кем угодно проигрываю. Простое лицо, ничего выразительного. Короткие теперь волосы, чуть ниже плеч, которые топорщатся понизу в разные стороны, напоминая намокший одуванчик. Вечно поцарапанная, с синяками, я, наверное, напоминаю мальчишку подростка. Не берегу свое тело и одежду, как пришло, так и ушло, но ходить босиком неприятно, а одежда нужна для защиты от холода. И вот теперь ботинок при смерти.
В расстроенных чувствах подошла к воде, не сразу заметив, что не одна. Дан стоял у берега почти по пояс в воде. Из одежды на нем только штаны. Он умывался и не торопясь смывал с рук и торса кровь Арка, грязь и пот. Коса распущена, черные волосы плотной длинной блестящей волной стекают с головы на спину, концами утопая в воде. Я замерла и затаила дыхание. Меньше всего сейчас хочется находиться с ним наедине и вообще нарушать его покой. Но не смотреть на него трудно. Тугое мускулистое тело притягивает взгляд. Смуглая влажная кожа блестит на солнце. От волос вообще глаз не отвести. Захотелось их потрогать, наверное, они довольно тяжелые. Еще захотелось ощутить их запах. Почему-то кажется, что они должны приятно пахнут, может пряностями или чем-то в этом роде. Коса у Дана всегда выглядит аккуратно и блестит, как будто он её маслом мажет. Толстая, упругая. Я тихонько повернулась и собралась скользнуть в кусты, как вдруг услышала:
- Кара, можно тебя попросить?
Не испытывая ни малейшего желания подходить, сделала пару шагов в его сторону. Не поворачиваясь, продолжая стоять ко мне спиной, он продолжил ровным бесстрастным тоном:
- Ты могла бы помочь мне с волосами? Нужно расчесать и заплести. Я повредил руку и пока не могу сделать это сам.
Я медленно приблизилась и застыла у края воды, не произнося ни звука. Дан медленно повернулся и шагнул ко мне. Как всегда, его лицо не выражало ничего, словно маска. Холодные глаза смотрели прямо на меня. Он прошел мимо к камню и сел в пол-оборота. Повисла неловкая пауза. Неловкая только для меня, Дана вряд ли можно заставить испытывать неловкость. Что делать? Как бы сбежать? Не хочу здесь быть, да еще и трогать его великолепные волосы. Отказать нельзя. Он первый раз меня о чем-то просит, а сам помогал мне уже не раз. Нехорошо будет отказать, тем более мелочь такая. На плохо слушающихся ногах, нахмурясь, медленно двинулась к нему. Дан развернулся ко мне спиной и протянул из-за плеча гребень. Совершенно простой предмет, без украшений, рисунков, сделанный из какого-то не известного мне материала, похожего на камень, но теплого и не тяжелого.
Встала за спиной, взяла гребень. Левой рукой поправила его волосы, прошептала смущенно:
- Честно говоря, я не умею толком это делать. У меня не получится так аккуратно как у тебя.
- Ничего, делай как получится.
Начала расчесывать. Волосы действительно тяжелые. И влажные. Боясь причинить боль и вызвать его гнев, я действовала медленно и аккуратно. Начала с головы и постепенно продвигалась ниже. Благо волос толстый, не путается. Какие же они приятные на ощупь. Проскользнула странная мысль, что я с удовольствием делала бы это каждый день. Так, с расчесывание покончено. Перевела дух. Теперь самое сложное. Никогда не плела никому волосы, но видела, как это делается. Себе плела, когда научилась и волосы были длинные. Но от шеи, не со лба. Придется касаться его головы. Почему-то так неловко. Смущаясь и оттого злясь, я взялась за дело. Какого Беша. Я честно его предупредила, что не умею. Переплетет потом сам или будет ходить как пугало. Дело его. Так, значит надо захватить волосы на лбу и распределить между пальцами на три потока. Теперь переплести один с другим, третий подсунуть снизу-вверх. Теперь при каждом перекручивании добавлять прядь сбоку.
- Это горы, граница между мирами.
Арк услышал наш короткий разговор и задумчиво спросил:
- Кара, а ты бывала раньше в горах? Может быть, в Северных?
Я быстро и просто ответила "нет", и только позже до меня дошло, что вопрос его какой-то странный. Спина напряглась и покрылась мурашками, в висках застучало. Да нет, не может быть. Это просто вопрос, не паникуй, пыталась я себя успокоить. Не смотря на теплый вечер и жаркую руку Дана, меня передернуло от холода, и я с шипением втянула воздух сквозь зубы. Он положил вторую руку на первую, замкнув меня в кольцо. Я с тревогой это отметила. Что бы это значило? Не люблю оковы.
Вскоре остановились на ночлег на свободной поляне. Опять-таки рядом с широким ручьем. Напоминание о Северных горах вызвало во мне забытые воспоминания о жизни в замке, и весь вечер я была погружена в них и рассеянна. Арк странно поглядывал на меня, но ничего не говорил. Дан кидал на него хмурые взгляды. С трудом удалось уснуть.
Я увидела его. Высокий, бледный, с горящими безумием глазами. Кривая улыбка обнажала клык. Он смотрел прямо на меня и медленно приближался, мягкой походкой хищника, наслаждаясь ужасом в моих глазах. Парализованная страхом, я не могла сделать ни одного движения. Паника затопила сознание, в глазах потемнело от ужаса, дыхание остановилось. Волосы на голове, казалось, встали дыбом. Холодом обдало спину. Смотрит на меня сверху вниз, как всегда. Чаще всего я сидела на полу, положив руки на бедра, низко опустив голову и глаза. Не смея пошевелиться или произнести любой звук. Старалась сделаться незаметной, слиться со стеной или полом, чтобы прошел мимо, не тронул.
Разинув рот в радостной улыбке, он протянул ко мне правую руку, норовясь схватить за горло. Я смотрела ему в глаза и понимала, это конец, больше ничего не будет. Хотя я привыкла думать иначе. Продолжение было всегда, сколько себя помнила. Конца для меня не существует, не запланирован. Как бы не было ужасно сегодня, неминуемо будет завтра. И так без конца. Как часто я желала остаться в том месте, куда попадала после смерти. В покое и умиротворении, в нигде и в никогда. Как не желала возвращаться обратно. Но это происходило раз за разом, не зависимо от моего желания. Я пробовала просить, умолять, объяснять и доказывать, даже нелепо угрожать, но ни разу никто не откликнулся, не подал даже малейшего знака о том, что вообще слышит меня. Было трудно поверить, что там совсем никого нет, но понимание этого неумолимо и постепенно вползало в сознание, вызывая отчаяние.
В миг, когда он коснулся моей кожи, я проснулась, всхлипнув. Дернулась, резко садясь. Вскочила на ноги, побежала, но тут же споткнулась и упала. Не понимаю где я, ничего не видно. Рядом послышались голоса, но ни слова не понятно. Постепенно стало ясно, это ночь, лагерь, крик и метание переполошили группу. Смутившись, и еще не оправившись от кошмара, я кинулась к ручью. Упала на колени, погрузила руки в воду. Она ледяная, это хорошо. Я чувствую. Значит всё приснилось. Сгорбившись, сижу, и так хочется плакать. Нельзя, разрыдаюсь сейчас, а кто-нибудь придет. Начнут вопросы задавать. Лили добрая и сострадательная, только мне всё это не нужно. Марта мудрая и рассудительная, но я не хочу им ничего рассказывать. Вообще говорить ни с кем не хочу. Нельзя плакать. Нужно потерпеть. Потом, когда буду одна, тогда навоюсь всласть. До икоты, до истощения. Как тогда в лесу, давно, во время ливня. Я забилась под корни большого дерева, ливень стоял стеной. Гроза гремит, а я плачу. Рыдаю в голос, проклинаю всех и всё. Потом уснула от усталости и долго проспала. Вот тогда было хорошо. После такого я долго не испытывала к себе жалости, не чувствовала обиды, плакать не хотелось. До сих пор.
Так, нужно вставать и идти обратно спать. Плесну себе в лицо водой, смывая слезы. Умываться после кошмара полезно. Я слышала однажды, как пожилая женщина поучала молодую, которой снились дурные сны и из памяти не шли. Нужно вспомнить кошмар, глядя в воду, умыться, руки ополоснуть. Вода должна быть проточная, не стоячая. Она унесет с собой дурные мысли и воспоминания. Развернулась, а там он стоит, в двух шагах от меня. Конечно, я не заметила, как Дан подошел. Если бы я его заметила, когда он того не хочет, это, наверное, означало бы, что демон заболел. Смутившись, опустив голову, я шагнула мимо него, но пройти не удалось. Он вытянул руку в сторону и сгреб меня. Прижал к груди, второй рукой бережно накрыл. Я вся напряглась. Не люблю объятия. Всегда для меня это заканчивалось плохо. Это хватка, удержание, а за ней последует боль и насилие. Мое тело помнит это. И ждет.
Моя голова и руки лежат на его груди. Напряженными мышцами я ощущаю силу его рук. Из такого кольца не вырваться. Да он одной рукой меня поднять может и даже не напряжется. Вдруг я почувствовала поток горячего воздуха. Дан подул мне в макушку, и от этого тепла, разливающегося по голове вниз, по шее, вдруг стало так хорошо. Так приятно, что мышцы сами собой расслабились и плечи опустились. Он подул снова, и я расслабилась еще больше. Чуть повернула голову, скользя щекой по его груди. Ладони прижала теснее. Дан прижал меня к себе крепче, уткнулся носом в волосы и сделал длинный глубокий вдох. Я бы не удивилась, если бы он расчихался или резко выдохнул. Вряд ли я пахну хорошо. Я мылась последний раз, когда попала под дождь, а уж мыла мое тело и одежда не видели месяцы. Но ничего подобного не произошло, он медленно выдохнул и потом вдохнул снова. Мне стало любопытно, и я сделала то же самое. Уткнулась носом в его грудь и вдохнула. Немного закружилась голова. Попыталась разобрать аромат и первое что поняла, это запах выделанной кожи. Затем запах древесины. Есть еще что-то. Что же это такое. Что-то смутно знакомое, но далекое. Запах свежего хлеба! Ммм, в храме я иногда получала свежие лепешки. Ничего на свете лучше этого аромата нет. Он такой домашний, теплый, сытый и спокойный. Не удержавшись, я тихонько застонала, а потом вдохнула еще раз. Да, определенно, всё это есть. Но теперь еще что-то, что было в прошлый раз, но так слабо. Какая-то горечь. Я нахмурилась. Знаю этот запах, но он такой редкий. Кажется, это кофе. Сай однажды дал мне попробовать, когда был в хорошем расположении духа. Сам он часто пил этот напиток, и когда это происходило, аромат расползался по всему замку. Поэтому я его запомнила, а вкус почти нет. Помню, что было горько и мне не понравилось. Однако позже, вспоминая этот случай, я поймала себя на мысли, что не прочь попробовать еще раз. Больше такой случай не представился. В Годунце я однажды поймала этот аромат, пробегая мимо какого-то дома. И вот теперь я чувствую запах кофе, уткнувшись в грудь демона. Как меня угораздило. Я не должна здесь быть сейчас, не должна прикасаться к нему. В панике я резко отстранилась, и он разжал кольцо рук. Не глядя на Дана, бегом кинулась к своему одеялу.
Там все уже давно улеглись, кое-кто даже уже сопел. Только Арк сидел на своем спальнике, скрестив ноги, и смотрел в мою сторону. Я быстро легла и закрыла глаза. Судя по звездам, середина ночи. Нужно поспать, а то завтра буду как вареная ворона, всех задерживать. Постаралась подумать о чем-нибудь приятном. Приятного моя память могла выдать немного. Самое прекрасное время выдалось на те две с половиной недели, когда я жила при храме. У меня была своя постель, меня кормили, и никто не обижал. Как же было здорово. Потом всё пошло кувырком. И теперь вот только это приятное тепло в руках Дана. Странно он себя повел. Хотел утешить? Зачем ему это?
Глава 4.
Коса.
Утром никто ничего мне не сказал и все вели себя как обычно. Только я чувствовала себя разбитой. Почти всю дорогу продремала в руках Дана. Арк притащил к обеду большую жирную птицу. Я таких раньше не видела. Что-то вроде очень крупной курицы, но красивая, черно-красная, с длинными перьями и веерным хвостом. На голове хохолок. Зак сказал, что такую птицу хорошо запечь в глине в углях, но на это нужно время. Если всю не съедим, то остатки продержатся до ужина, меньше потом готовить. Дан кивнул ему и гном принялся за дело. Оказывается, чтобы легче снять перья с птицы, её нужно ошпарить кипятком, а потрошить уже потом, когда будет голая тушка. Я со стыдом вспоминала свои мучения с птичкой, когда жила в лесном домике.
Арк подошел ко мне близко и спросил:
- Кара, как тебе путешествие?
- Хорошо. - вяло ответила я, желая, чтобы он убрался подальше.
Но Арк не отставал. Спросил с хитрыми взглядом и своей кривой улыбкой:
- Поедешь дальше со мной?
- Что? Нет.
- Почему? - протянул он. - Я бы увез тебя далеко-далеко. В знакомые тебе края.
И пальцем по моему плечу водит. Мне стало дурно, и я быстро ушла к озеру, где Зак набирал глину. Когда вернулась, Арка и Дана не было видно. Голоса Марты и Лили раздавались из кустов. Присела у костра и стала осматривать свою одежду. Того и гляди, развалится прямо на мне. Нужно знать, чего ожидать. Неожиданно Лили выскочила из кустов и закричала:
- Там Арк и Дан дерутся!
Голос её при этом был веселый, глаза горели восторгом. Выкрикнув это, тут же развернулась и нырнула в кусты. Мы с Заком переглянулись и ринулись следом. Пробежав немного вперед, на открытом месте между деревьев боролись темный эльф и демон. Арк выглядел как дикий зверь. Рычит, лицо оскалено, пальцы с когтями скрючены, грива волос развивается. Дан сдержан, спокоен, быстр и ловок. Только он весь стал черный, как будто окутан дымом. В правой руке короткий широкий клинок. Они двигались очень быстро, сложно уследить глазами. Арк наносил удары когтями, локтями и коленями, Дан отводил удары и колол клинком. Я увидела, как когтистая лапа Арка оставила глубокие борозды на предплечье демона, они сразу стали влажно черными. В следующий раз, когда мне удалось поймать взглядом это место - там уже ничего не было. В конце боя Дан уложил Арка на спину и, прижав клинок к его шее, что-то грозно произнес на незнаком мне языке. На теле Арка виднелись порезы и из них сочилась серо-синяя густая жидкость. Такая же виднелась у носа и на губах. Арк фыркнул и хмуро ответил, тоже не понятно что. После этого Дан сразу отпустил темного и обернулся, посмотрев прямо на меня. Мне было приятно видеть Арка поверженным, и я не смогла сдержать улыбку. Отвернулась и пошла обратно, заниматься своими делами.
Я вышла к озеру из-под сени деревьев. Хотелось вымыть руки после детального осмотра обуви и одежды. Одежда, как всегда, представляла собой лохмотья, обувь не отставала. Правый ботинок протерся внизу на левом боку, у основания. Вот-вот появится большая дыра. Где взять новую обувь, не представляю. Эта то была снята с трупа какого-то несчастного, случайно обнаруженного в лесу на дереве. По одежде выходило, что мужчина. Невысокий, поэтому обувь мне более-менее подошла. Кто-то повесил беднягу, а может он и сам повесился, трудно определить. Одежду не стала брать, это были такие же драные лохмотья, как мои, а вот обувь оказалась очень кстати. Она была не новая, поэтому ничего удивительного, что так скоро приходит в негодность. Всё что у меня есть или было, либо кто-то давал, либо я находила или крала. Вообще мне наплевать на мой внешний вид. Хотя я, конечно, наблюдаю за людьми вокруг и понимаю, что в сравнении с кем угодно проигрываю. Простое лицо, ничего выразительного. Короткие теперь волосы, чуть ниже плеч, которые топорщатся понизу в разные стороны, напоминая намокший одуванчик. Вечно поцарапанная, с синяками, я, наверное, напоминаю мальчишку подростка. Не берегу свое тело и одежду, как пришло, так и ушло, но ходить босиком неприятно, а одежда нужна для защиты от холода. И вот теперь ботинок при смерти.
В расстроенных чувствах подошла к воде, не сразу заметив, что не одна. Дан стоял у берега почти по пояс в воде. Из одежды на нем только штаны. Он умывался и не торопясь смывал с рук и торса кровь Арка, грязь и пот. Коса распущена, черные волосы плотной длинной блестящей волной стекают с головы на спину, концами утопая в воде. Я замерла и затаила дыхание. Меньше всего сейчас хочется находиться с ним наедине и вообще нарушать его покой. Но не смотреть на него трудно. Тугое мускулистое тело притягивает взгляд. Смуглая влажная кожа блестит на солнце. От волос вообще глаз не отвести. Захотелось их потрогать, наверное, они довольно тяжелые. Еще захотелось ощутить их запах. Почему-то кажется, что они должны приятно пахнут, может пряностями или чем-то в этом роде. Коса у Дана всегда выглядит аккуратно и блестит, как будто он её маслом мажет. Толстая, упругая. Я тихонько повернулась и собралась скользнуть в кусты, как вдруг услышала:
- Кара, можно тебя попросить?
Не испытывая ни малейшего желания подходить, сделала пару шагов в его сторону. Не поворачиваясь, продолжая стоять ко мне спиной, он продолжил ровным бесстрастным тоном:
- Ты могла бы помочь мне с волосами? Нужно расчесать и заплести. Я повредил руку и пока не могу сделать это сам.
Я медленно приблизилась и застыла у края воды, не произнося ни звука. Дан медленно повернулся и шагнул ко мне. Как всегда, его лицо не выражало ничего, словно маска. Холодные глаза смотрели прямо на меня. Он прошел мимо к камню и сел в пол-оборота. Повисла неловкая пауза. Неловкая только для меня, Дана вряд ли можно заставить испытывать неловкость. Что делать? Как бы сбежать? Не хочу здесь быть, да еще и трогать его великолепные волосы. Отказать нельзя. Он первый раз меня о чем-то просит, а сам помогал мне уже не раз. Нехорошо будет отказать, тем более мелочь такая. На плохо слушающихся ногах, нахмурясь, медленно двинулась к нему. Дан развернулся ко мне спиной и протянул из-за плеча гребень. Совершенно простой предмет, без украшений, рисунков, сделанный из какого-то не известного мне материала, похожего на камень, но теплого и не тяжелого.
Встала за спиной, взяла гребень. Левой рукой поправила его волосы, прошептала смущенно:
- Честно говоря, я не умею толком это делать. У меня не получится так аккуратно как у тебя.
- Ничего, делай как получится.
Начала расчесывать. Волосы действительно тяжелые. И влажные. Боясь причинить боль и вызвать его гнев, я действовала медленно и аккуратно. Начала с головы и постепенно продвигалась ниже. Благо волос толстый, не путается. Какие же они приятные на ощупь. Проскользнула странная мысль, что я с удовольствием делала бы это каждый день. Так, с расчесывание покончено. Перевела дух. Теперь самое сложное. Никогда не плела никому волосы, но видела, как это делается. Себе плела, когда научилась и волосы были длинные. Но от шеи, не со лба. Придется касаться его головы. Почему-то так неловко. Смущаясь и оттого злясь, я взялась за дело. Какого Беша. Я честно его предупредила, что не умею. Переплетет потом сам или будет ходить как пугало. Дело его. Так, значит надо захватить волосы на лбу и распределить между пальцами на три потока. Теперь переплести один с другим, третий подсунуть снизу-вверх. Теперь при каждом перекручивании добавлять прядь сбоку.
