Вот Винтар, мой шкодливый дух, предлагает полетать. Вот я делаю шаг в пустоту, зная, что он держит меня крепко. Вот что-то свистит над ухом, спугнув мой новый дар. И я лечу – только не вверх, не в сторону, где выглядывает из-за скалы пристань. Я лечу вниз, со свистом рассекая воздух, и врезаюсь в плотные темные воды. А дальше перепуганный Винтар, схватив меня внезапно отросшими когтями за пояс, мчится под водой вперед, словно убегая от кого-то страшного. Мелькают сбоку черные гибкие тела, сверкают громадные зубы – и вот я снова в небе, еле дыша, мчусь к далекому берегу. А снизу море будто кипит, вмиг наполнившись движением и жизнью, злясь на ускользнувшую добычу. Но мы уже далеко. Поля, застывшие реки, острые макушки лесов – и только завидев впереди крышу дома, я теряю сознание.
- Я нашел тебя почти что на пороге своего дома. Ангу согласилась помочь. – Северянин кивнул в сторону старухи, бормочущей у очага. – Ты не бойся, она не навредит. В прошлый раз тоже она тебя выходила.
- Спасибо, Даир. Ты снова меня спас. – Я улыбнулась краешком губ, на большее сил не хватило.
- Отдыхай. Будем считать, что у тебя выходные на природе.
Я представила, какой переполох, наверное, творится сейчас в АСКе – надо же, имперские нотары прозевали, куда делась цель у них из-под носа - и усмехнулась, устраиваясь поудобнее. Выходные на природе – именно то, чего мне сейчас не хватало. А Княжьему оку я потом объясню. Когда выясню, что так напугало моего духа.
Густые клубы жемчужно-серого тумана колыхались над озером, все ближе подбираясь к берегу. Еще немного – и уже не найти, не отыскать в пасмурном мареве дорогу. Оттого и старались люди, с головы до пят укутанные в черное, поскорее закончить свое дело и сбежать подальше от опасной зоны. Подумаешь, у начальства поручение высшей важности. Вот шло бы оно, начальство, в эту волглую хмарь, и само искало следы оппозиционеров. Да и какие могут быть следы, когда снегом все дороги засыпало…
Немудрено, что при таких-то размышлениях четверка нотаров не заметила проскользнувшего за их спинами человека. Словно тень мелькнула в тумане – и исчезла. Не проверять же каждую тень, которая почудится. Кто в здравом уме в такую погоду пойдет к озеру, чьи воды ядовиты для людей?
Даир, почти не скрываясь, добрался до дальнего берега озера, где от кромки воды до горного склона расстояние было всего два шага. Капля крови, оброненная на темный, будто закопченный выступ – и земля уходит из-под ног.
- Ай-я, шаманов сын, когда ты уже научишься открывать проход, нэ? Себя калечить хочешь – других не тронь! – привратник, молодой чернявый парень, едва успел отпрыгнуть в сторону.
- Сдвигай пластину медленнее, Ингвар, и я не буду падать тебе на голову. – Даир выпрямился, стряхнул каменную пыль с одежды и направился вперед по коридору.
В подземный город вело всего три пути, и вход на каждый из них открывал привратник. Два из них, умудренные годами мужи, были вполне приветливы к чужакам, а вот третий… К выходкам Ингвара он уже успел привыкнуть – скучающий на посту, молодой служитель развлекался за счет гостей. То вход в подземный город откроет через горный лабиринт, то, как сегодня, пластину из-под ног выдернет слишком быстро. И лежать бы Даиру в едкой пыли перед насмешником, если бы не оставленный кем-то условный знак на определяющем камне.
- Ты не очень-то торопился, Сеймсонн. Мы уже начали волноваться.
Каминный зал оказался, вопреки обыкновению, почти пуст. Правда, Даир бы предпочел более людную обстановку. От Рейнара, который поджидал его, редко приходилось ждать чего-то хорошего. Традгарсольды – по крайней мере, те из них, что выжили – в принципе приятными людьми не являлись. Все сплошь снобы с манией величия – в память, видимо, о прошлом, когда их род был приближен к королю.
- Прибыл, как только смог. Что вы хотели, мэд Традгарсольд?
- О, всего лишь узнать, как дела в Академии. – Голос Рейнара звучал обманчиво весело. Впору забеспокоиться. – Видишь ли, мне донесли, что наша прекрасная южная лилия, этот нежный цветок, снова исчезла. Более того… погибла, бросившись в море с утеса. Тебе есть, что сказать?
Даир в мыслях проклял того болтуна, который решил выслужиться и обогнал его самого с новостями. Знать бы, кто доносит Рейнару новости из АСКи. За две недели он сам так и не смог вычислить «стукача».
- Меня не было в Академии, я ушел с утра проверить сторожку. Ректор оставалась под присмотром «гончих». – Он и правда уходил в сторожку, принять груз от горцев. И даже успел его передать. Глядишь, поверят…
- Говорят, эти самые «гончие» - или мерзкие нотары, неважно… Кто-то из них подстрелил нашу лилию, отчего она и упала в воду… - Рейнар завороженно смотрел в жерло камина. Зная о некоторых особенностях этого человека, Даир даже думать не хотел, ЧТО он там рассматривает. В прошлый раз огню «скормили» дюжину портретов князя Хольмквиста.
- Что требуется от меня?
- Ты нашел ее. В прошлый раз. Случайно. – От пауз между словами, которые делал Рейнар, у следопыта холодело где-то в груди. – Вдруг…тебе повезет еще раз? Она нужна нам…
- Зачем? Могу ли я узнать, для чего нам нужна чужачка? Толку от женщины? – Смешно подумать, но еще пару недель назад Даир именно так и считал. Пока не познакомился с мэддой Дэго лично.
- Ее дар. Он нам пригодится. Ее ум. Тоже не помешает. – Традгарсольд, поднявшись со своего места, подходил к Даиру ближе и ближе. И говорил с каждым шагом все тише. – Ее энергичность – о, она прекрасна. Север содрогается от ее идей. И наконец…
В светлых, почти белых глазах наследника рода королевских травников плясали синие искры. Угольно-черные кудри обрамляли изящный, почти девичий овал лица. Тонкие бледные пальцы взметнулись, прижавшись к сердцу Даира. Следопыт замер, как мышь перед голодной змеей.
Пахнуло сладким ароматом снежных роз. Рейнар раздвинул губы в диковатой улыбке и прошептал, склонившись к самому уху своего подчиненного.
- И наконец, мой брат страдает. Она дорога ему. Ты приведешь ее сюда. Я подарю нашу лилию Марелю. И брат снова вернется в семью. Ты понял?
- Да.
- Так что же ты медлишь, Даир-ро? Твой отец был более понятлив. Иди! Девчонка нужна нам живой!
Даир поклонился и, развернувшись, почти побежал к выходу из подземелья. Вслед ему несся мелодичный голос Рейнара, поющего гимн сгинувшего королевства Бельфенроз.
Легкие перистые облака мчались где-то в прозрачной вышине. Солнечные блики сияли, слепя взгляд, на острых гранях ломкой наледи. Ветер игриво гнал по дороге горсти хрустких листьев, не успевших уйти под снег – настолько стремительно обрушились на Север морозы.
Снег, лед, сухой треск листьев, застигнутых врасплох стужей. И запах... отвратительный, пугающий запах гари.
Я глубже закуталась в пуховую вязанную шаль, одолженную у старой шаманки. Липкий страх до сих пор не отпускал, морозной дрожью пробегая вдоль позвоночника.
Хозяйка лесного дома, где я провела выходные, ушла спозаранку, оставив мне ягодный взвар и вяленое мясо с хлебом. Даир, как убежал вчера после моего пробуждения, так до сих пор и не вернулся. А мне, после привидевшегося во сне, совершенно не хотелось одной проверять, что же такое горело, посылая по всему лесу волны едкого дыма.
Над головой затрещала черная с желтой грудкой птица. Я вздрогнула от неожиданности и, ругнувшись, вернулась в дом.
Мать говорила, что иногда слишком сильные переживания не стираются из памяти со временем, как это бывает, а остаются. И растут в душе подобно жемчугу, наращивая слои из связанных или похожих событий, обрывков фраз, ощущений. Вот только горе тому ловцу, что извлечет эту «жемчужину» на поверхность – более жутких по своей силе кошмаров человеку не испытать.
Мне снилась война. Такое же высокое синее небо над каменным городом разрезали с рёвом стальные «птицы». Каждый раз, пролетая над домами, они роняли вниз округлые «перья». И землю разрывало взрывами. Смертоносные огненные цветы распускались там, где только что спешили на работу взрослые или играли в салки дети.
Пыль, едкая гарь, крики боли, рев моторов, грохот взрывов… И отчаяние, разрывающее вены – отчаяние, что ты не можешь никого спасти. Ни себя. Ни родных. Ни чужих.
Не можешь, но все равно бежишь, задыхаясь, прижимаешься к стенам. Тянешь за руку кого-то близкого, чье лицо никак не рассмотреть – еще чуть-чуть, еще немного, и покажется укрытие. Из последних сил делаешь рывок…
Тонкий свист хлещет по ушам – и гигантский столб пламени рычит, преграждая дорогу, а меня упругой обжигающей волной сбивает с ног. И тишина, тишина без единого звука с тех самых пор...
Похоже, происходящее со мной здесь вскрыло в памяти раковину, где зрела эта «жемчужинка». А ведь я после тех событий ни разу не видела кошмаров. Возможно, потому что сама была лишь наблюдателем – мне было лет восемь, ветромах Императора следовал на Север, и разворачивающиеся внизу события нас не коснулись.
Что это было? Карательная акция или подавление бунта? Не помню. А стальные «птицы» - явно творение северян. Интересно, какая община их создала? И почему они не защитили себя, когда Империя решила поглотить Бельфенроз, если обладали такой боевой мощью?
Впрочем, не моего ума дело. Завтра понедельник. Нужно вернуться в Академию. Если кто-нибудь из обитателей этого дома не появится в ближайшие пару часов, у меня возникнут определенные проблемы. Призвать свой второй дар у меня никак не получалось, рисунки на руке замерли и не двигались. Идти же через заснеженный лес в темноте одной – совершенное безумие.
Густой белоснежный мех, выстилающий мое гостевое «гнездо», согревал лучше всякого одеяла. Скинув шаль, я подобрала под себя ноги и задумалась. Осень с каждым месяцем все больше настораживала.
Во-первых, в АСКе с учетом последних событий наверняка переполох. Надо придумать, каким образом объяснить свое исчезновение почти на два дня, да еще из-под носа конвоя. Ведь явно же Эрик, не найдя следов, доложил Княжьему оку, а тот – Князю.
Во-вторых, молчание патриархов. Несмотря на введенное мной платное обучение, деление на группы по знаниям и другие «мелкие» нововведения, лишающие «золотых» деток былых привилегий, главы общин больше не подавали жалоб Князю. Будь я понаивнее, поверила бы в проснувшееся раскаяние и содействие, но…Наивность за проведенные на Севере месяцы мне отшибло. А в свете приближающегося приезда делегаций из других Университетов и Академий такое поведение патриархов не могло не настораживать.
В-третьих, Черный нотар со своими провокациями. Я досадливо поморщилась, вспоминая щеголеватого имперца. То, с каким поразительным упорством мужчина придирался к любой мелочи, стремясь вывести меня из себя, заставляло задуматься. Разумеется, наличие Винтара – неизученного, да еще и полученного при странных обстоятельствах дара, частично оправдывало повышенное ко мне внимание в последние дни. Но я, как ни старалась, так и не смогла вспомнить случаев подобной травли, иначе не назвать, одаренных, находящихся на особом счету у службы нотаров. По крайней мере, в Южном пределе такого точно не было в последние лет десять. Даже обладателей боевых даров не проверяли на душевное равновесие такими варварскими способами! Наоборот, ребят сразу учили владеть собой в любой ситуации. В общем-то, как и меня. А посему… Похоже, Сарг Эйра умышленно доводил меня до срыва. Но зачем?
Происходящее мне откровенно не нравилось. Такого количества неприятностей, которые на меня сыпались со всех сторон здесь, в моей жизни еще не случалось. Допустим, в какой-то момент я бы не выдержала и сорвалась. Что бы произошло? Химар для людей безопасен – моих сил хватит максимум на создание копии себя или близко стоящего ко мне человека. И то недолговечной. Фаруны без высокой степени концентрации в принципе работать не будут. А вот Винтар…
В памяти всплыли кружащие у моих ног вихри, пришпиленный к стене ледяными копьями прислужник нотара и сама стена, промерзшая до самой сердцевины. Винтар был своевольным даром. Потеряй я контроль – и жертв не избежать. По закону Одаренные, причинившие вред здоровью и жизни жителей Империи, отправлялись на принудительное лечение...
Так вот что для меня готовил Черный нотар. Лечебница при Нотариате, которую сами Одаренные звали не иначе, как «тюремной лабораторией». По нервам будто кипятком плеснули. Никто из сосланных туда на лечение еще не возвращался. С другой стороны, попадали туда только отъявленные душегубы и мучители, но… Это только общеизвестная информация. Мало ли, что оставалось скрытым от газетчиков?
Так или иначе, в первую очередь мне необходимо попасть обратно в Академию. Или хотя бы в свою квартиру в Истре. А там уже можно будет посоветоваться с мадом Хоросом, например. Или с отцом, хоть и не было у меня желания тревожить его.
Стук и глухое рычание, раздавшееся у входа в дом, сбили меня с мысли. Я осторожно выбралась из своего «гнезда», взяла со стола длинный нож и отступила в самый темный угол. Снова рычание, уже более громкое, шорох снега, глухой удар и…. отборная брань смутно знакомым мне голосом. Только чьим?
Наверное, прошло не меньше получаса, прежде чем дверь землянки приоткрылась, впустив студеный воздух с привкусом гари – и лобастого маута, как две капли воды похожего на погибшего на Черном озере зверя. Животное мазнуло по дому взглядом и, урча, забралось в мое гнездо, где свернулось и притихло.
- Молодец, девочка. Эк ты вредителя напугала. – Старуха скинула на пол берестяной короб, в котором что-то брякнуло. – А ты чего в угол забилась? Охранницу мою испугалась, что ль?
- Гостя незваного. – Я медленно подошла к столу и вернула на место нож. Зверь дернул ухом. Старуха усмехалась.
- Гость-то и правда не зван, не гадан. А по твою ж душу пришел, девка. Чем ты, мелкая да тощая, духов привлекла? Сам вождь послов шлет, совета просит, где тебя сыскать.
- Какой вождь? – я насторожилась. Рука машинально потянулась обратно к ножу.
- Не бойся. Не выдам. Даир просил за тебя. – Глаза шаманки ехидно щурились. – А вождь – тот самый, чью дочь Хозяйка отметила, да промахнулась. Теперь ни дочери у него, ни благодати от Ледяной.
- И что ему теперь от меня нужно? За дочь мстить хочет? – Только исов с их дикими обычаями мне и не хватало для полной коллекции неприятностей, конечно.
- Если бы. – Женщина отвернулась, принявшись ворошить разложенные на столе травы. – Некому мстить. И вождь – только слово, а суть – прислужник. Не принадлежит себе наш вождь больше, а господин его совсем заигрался.
- А кто…его господин?
Старуха открыла рот, но… узнать, кто тот самый загадочный господин, подчинивший вождя не самого маленького племени исов, мне было не суждено.
- Ангу? Лераи? – Даир ворвался в землянку, будто за ним волки гнались. Дыхание сбито, одежда перемазана какой-то бурой грязью, лицо бледное. Увидел нас двоих – и будто стержень выдернули. Привалился к стене да так на пол и сполз. – Целы, слава богам.
- На-ка, внучек, хлебни. И говори, чего там приключилось. – Бабка моего дважды спасителя сунула ему в руки чашку с каким-то отваром. Мужчина выхлебал ее в два глотка и поднялся.
- Уходить надо. Кто-то разбудил пару скогрэ. Они идут сюда.
- Кто? Что это? – я, как ни пыталась, так и не вспомнила, что за существа напугали Даира.
- Я нашел тебя почти что на пороге своего дома. Ангу согласилась помочь. – Северянин кивнул в сторону старухи, бормочущей у очага. – Ты не бойся, она не навредит. В прошлый раз тоже она тебя выходила.
- Спасибо, Даир. Ты снова меня спас. – Я улыбнулась краешком губ, на большее сил не хватило.
- Отдыхай. Будем считать, что у тебя выходные на природе.
Я представила, какой переполох, наверное, творится сейчас в АСКе – надо же, имперские нотары прозевали, куда делась цель у них из-под носа - и усмехнулась, устраиваясь поудобнее. Выходные на природе – именно то, чего мне сейчас не хватало. А Княжьему оку я потом объясню. Когда выясню, что так напугало моего духа.
***
Густые клубы жемчужно-серого тумана колыхались над озером, все ближе подбираясь к берегу. Еще немного – и уже не найти, не отыскать в пасмурном мареве дорогу. Оттого и старались люди, с головы до пят укутанные в черное, поскорее закончить свое дело и сбежать подальше от опасной зоны. Подумаешь, у начальства поручение высшей важности. Вот шло бы оно, начальство, в эту волглую хмарь, и само искало следы оппозиционеров. Да и какие могут быть следы, когда снегом все дороги засыпало…
Немудрено, что при таких-то размышлениях четверка нотаров не заметила проскользнувшего за их спинами человека. Словно тень мелькнула в тумане – и исчезла. Не проверять же каждую тень, которая почудится. Кто в здравом уме в такую погоду пойдет к озеру, чьи воды ядовиты для людей?
Даир, почти не скрываясь, добрался до дальнего берега озера, где от кромки воды до горного склона расстояние было всего два шага. Капля крови, оброненная на темный, будто закопченный выступ – и земля уходит из-под ног.
- Ай-я, шаманов сын, когда ты уже научишься открывать проход, нэ? Себя калечить хочешь – других не тронь! – привратник, молодой чернявый парень, едва успел отпрыгнуть в сторону.
- Сдвигай пластину медленнее, Ингвар, и я не буду падать тебе на голову. – Даир выпрямился, стряхнул каменную пыль с одежды и направился вперед по коридору.
В подземный город вело всего три пути, и вход на каждый из них открывал привратник. Два из них, умудренные годами мужи, были вполне приветливы к чужакам, а вот третий… К выходкам Ингвара он уже успел привыкнуть – скучающий на посту, молодой служитель развлекался за счет гостей. То вход в подземный город откроет через горный лабиринт, то, как сегодня, пластину из-под ног выдернет слишком быстро. И лежать бы Даиру в едкой пыли перед насмешником, если бы не оставленный кем-то условный знак на определяющем камне.
- Ты не очень-то торопился, Сеймсонн. Мы уже начали волноваться.
Каминный зал оказался, вопреки обыкновению, почти пуст. Правда, Даир бы предпочел более людную обстановку. От Рейнара, который поджидал его, редко приходилось ждать чего-то хорошего. Традгарсольды – по крайней мере, те из них, что выжили – в принципе приятными людьми не являлись. Все сплошь снобы с манией величия – в память, видимо, о прошлом, когда их род был приближен к королю.
- Прибыл, как только смог. Что вы хотели, мэд Традгарсольд?
- О, всего лишь узнать, как дела в Академии. – Голос Рейнара звучал обманчиво весело. Впору забеспокоиться. – Видишь ли, мне донесли, что наша прекрасная южная лилия, этот нежный цветок, снова исчезла. Более того… погибла, бросившись в море с утеса. Тебе есть, что сказать?
Даир в мыслях проклял того болтуна, который решил выслужиться и обогнал его самого с новостями. Знать бы, кто доносит Рейнару новости из АСКи. За две недели он сам так и не смог вычислить «стукача».
- Меня не было в Академии, я ушел с утра проверить сторожку. Ректор оставалась под присмотром «гончих». – Он и правда уходил в сторожку, принять груз от горцев. И даже успел его передать. Глядишь, поверят…
- Говорят, эти самые «гончие» - или мерзкие нотары, неважно… Кто-то из них подстрелил нашу лилию, отчего она и упала в воду… - Рейнар завороженно смотрел в жерло камина. Зная о некоторых особенностях этого человека, Даир даже думать не хотел, ЧТО он там рассматривает. В прошлый раз огню «скормили» дюжину портретов князя Хольмквиста.
- Что требуется от меня?
- Ты нашел ее. В прошлый раз. Случайно. – От пауз между словами, которые делал Рейнар, у следопыта холодело где-то в груди. – Вдруг…тебе повезет еще раз? Она нужна нам…
- Зачем? Могу ли я узнать, для чего нам нужна чужачка? Толку от женщины? – Смешно подумать, но еще пару недель назад Даир именно так и считал. Пока не познакомился с мэддой Дэго лично.
- Ее дар. Он нам пригодится. Ее ум. Тоже не помешает. – Традгарсольд, поднявшись со своего места, подходил к Даиру ближе и ближе. И говорил с каждым шагом все тише. – Ее энергичность – о, она прекрасна. Север содрогается от ее идей. И наконец…
В светлых, почти белых глазах наследника рода королевских травников плясали синие искры. Угольно-черные кудри обрамляли изящный, почти девичий овал лица. Тонкие бледные пальцы взметнулись, прижавшись к сердцу Даира. Следопыт замер, как мышь перед голодной змеей.
Пахнуло сладким ароматом снежных роз. Рейнар раздвинул губы в диковатой улыбке и прошептал, склонившись к самому уху своего подчиненного.
- И наконец, мой брат страдает. Она дорога ему. Ты приведешь ее сюда. Я подарю нашу лилию Марелю. И брат снова вернется в семью. Ты понял?
- Да.
- Так что же ты медлишь, Даир-ро? Твой отец был более понятлив. Иди! Девчонка нужна нам живой!
Даир поклонился и, развернувшись, почти побежал к выходу из подземелья. Вслед ему несся мелодичный голос Рейнара, поющего гимн сгинувшего королевства Бельфенроз.
Глава 9. Скогрэ
Легкие перистые облака мчались где-то в прозрачной вышине. Солнечные блики сияли, слепя взгляд, на острых гранях ломкой наледи. Ветер игриво гнал по дороге горсти хрустких листьев, не успевших уйти под снег – настолько стремительно обрушились на Север морозы.
Снег, лед, сухой треск листьев, застигнутых врасплох стужей. И запах... отвратительный, пугающий запах гари.
Я глубже закуталась в пуховую вязанную шаль, одолженную у старой шаманки. Липкий страх до сих пор не отпускал, морозной дрожью пробегая вдоль позвоночника.
Хозяйка лесного дома, где я провела выходные, ушла спозаранку, оставив мне ягодный взвар и вяленое мясо с хлебом. Даир, как убежал вчера после моего пробуждения, так до сих пор и не вернулся. А мне, после привидевшегося во сне, совершенно не хотелось одной проверять, что же такое горело, посылая по всему лесу волны едкого дыма.
Над головой затрещала черная с желтой грудкой птица. Я вздрогнула от неожиданности и, ругнувшись, вернулась в дом.
Мать говорила, что иногда слишком сильные переживания не стираются из памяти со временем, как это бывает, а остаются. И растут в душе подобно жемчугу, наращивая слои из связанных или похожих событий, обрывков фраз, ощущений. Вот только горе тому ловцу, что извлечет эту «жемчужину» на поверхность – более жутких по своей силе кошмаров человеку не испытать.
Мне снилась война. Такое же высокое синее небо над каменным городом разрезали с рёвом стальные «птицы». Каждый раз, пролетая над домами, они роняли вниз округлые «перья». И землю разрывало взрывами. Смертоносные огненные цветы распускались там, где только что спешили на работу взрослые или играли в салки дети.
Пыль, едкая гарь, крики боли, рев моторов, грохот взрывов… И отчаяние, разрывающее вены – отчаяние, что ты не можешь никого спасти. Ни себя. Ни родных. Ни чужих.
Не можешь, но все равно бежишь, задыхаясь, прижимаешься к стенам. Тянешь за руку кого-то близкого, чье лицо никак не рассмотреть – еще чуть-чуть, еще немного, и покажется укрытие. Из последних сил делаешь рывок…
Тонкий свист хлещет по ушам – и гигантский столб пламени рычит, преграждая дорогу, а меня упругой обжигающей волной сбивает с ног. И тишина, тишина без единого звука с тех самых пор...
Похоже, происходящее со мной здесь вскрыло в памяти раковину, где зрела эта «жемчужинка». А ведь я после тех событий ни разу не видела кошмаров. Возможно, потому что сама была лишь наблюдателем – мне было лет восемь, ветромах Императора следовал на Север, и разворачивающиеся внизу события нас не коснулись.
Что это было? Карательная акция или подавление бунта? Не помню. А стальные «птицы» - явно творение северян. Интересно, какая община их создала? И почему они не защитили себя, когда Империя решила поглотить Бельфенроз, если обладали такой боевой мощью?
Впрочем, не моего ума дело. Завтра понедельник. Нужно вернуться в Академию. Если кто-нибудь из обитателей этого дома не появится в ближайшие пару часов, у меня возникнут определенные проблемы. Призвать свой второй дар у меня никак не получалось, рисунки на руке замерли и не двигались. Идти же через заснеженный лес в темноте одной – совершенное безумие.
Густой белоснежный мех, выстилающий мое гостевое «гнездо», согревал лучше всякого одеяла. Скинув шаль, я подобрала под себя ноги и задумалась. Осень с каждым месяцем все больше настораживала.
Во-первых, в АСКе с учетом последних событий наверняка переполох. Надо придумать, каким образом объяснить свое исчезновение почти на два дня, да еще из-под носа конвоя. Ведь явно же Эрик, не найдя следов, доложил Княжьему оку, а тот – Князю.
Во-вторых, молчание патриархов. Несмотря на введенное мной платное обучение, деление на группы по знаниям и другие «мелкие» нововведения, лишающие «золотых» деток былых привилегий, главы общин больше не подавали жалоб Князю. Будь я понаивнее, поверила бы в проснувшееся раскаяние и содействие, но…Наивность за проведенные на Севере месяцы мне отшибло. А в свете приближающегося приезда делегаций из других Университетов и Академий такое поведение патриархов не могло не настораживать.
В-третьих, Черный нотар со своими провокациями. Я досадливо поморщилась, вспоминая щеголеватого имперца. То, с каким поразительным упорством мужчина придирался к любой мелочи, стремясь вывести меня из себя, заставляло задуматься. Разумеется, наличие Винтара – неизученного, да еще и полученного при странных обстоятельствах дара, частично оправдывало повышенное ко мне внимание в последние дни. Но я, как ни старалась, так и не смогла вспомнить случаев подобной травли, иначе не назвать, одаренных, находящихся на особом счету у службы нотаров. По крайней мере, в Южном пределе такого точно не было в последние лет десять. Даже обладателей боевых даров не проверяли на душевное равновесие такими варварскими способами! Наоборот, ребят сразу учили владеть собой в любой ситуации. В общем-то, как и меня. А посему… Похоже, Сарг Эйра умышленно доводил меня до срыва. Но зачем?
Происходящее мне откровенно не нравилось. Такого количества неприятностей, которые на меня сыпались со всех сторон здесь, в моей жизни еще не случалось. Допустим, в какой-то момент я бы не выдержала и сорвалась. Что бы произошло? Химар для людей безопасен – моих сил хватит максимум на создание копии себя или близко стоящего ко мне человека. И то недолговечной. Фаруны без высокой степени концентрации в принципе работать не будут. А вот Винтар…
В памяти всплыли кружащие у моих ног вихри, пришпиленный к стене ледяными копьями прислужник нотара и сама стена, промерзшая до самой сердцевины. Винтар был своевольным даром. Потеряй я контроль – и жертв не избежать. По закону Одаренные, причинившие вред здоровью и жизни жителей Империи, отправлялись на принудительное лечение...
Так вот что для меня готовил Черный нотар. Лечебница при Нотариате, которую сами Одаренные звали не иначе, как «тюремной лабораторией». По нервам будто кипятком плеснули. Никто из сосланных туда на лечение еще не возвращался. С другой стороны, попадали туда только отъявленные душегубы и мучители, но… Это только общеизвестная информация. Мало ли, что оставалось скрытым от газетчиков?
Так или иначе, в первую очередь мне необходимо попасть обратно в Академию. Или хотя бы в свою квартиру в Истре. А там уже можно будет посоветоваться с мадом Хоросом, например. Или с отцом, хоть и не было у меня желания тревожить его.
Стук и глухое рычание, раздавшееся у входа в дом, сбили меня с мысли. Я осторожно выбралась из своего «гнезда», взяла со стола длинный нож и отступила в самый темный угол. Снова рычание, уже более громкое, шорох снега, глухой удар и…. отборная брань смутно знакомым мне голосом. Только чьим?
Наверное, прошло не меньше получаса, прежде чем дверь землянки приоткрылась, впустив студеный воздух с привкусом гари – и лобастого маута, как две капли воды похожего на погибшего на Черном озере зверя. Животное мазнуло по дому взглядом и, урча, забралось в мое гнездо, где свернулось и притихло.
- Молодец, девочка. Эк ты вредителя напугала. – Старуха скинула на пол берестяной короб, в котором что-то брякнуло. – А ты чего в угол забилась? Охранницу мою испугалась, что ль?
- Гостя незваного. – Я медленно подошла к столу и вернула на место нож. Зверь дернул ухом. Старуха усмехалась.
- Гость-то и правда не зван, не гадан. А по твою ж душу пришел, девка. Чем ты, мелкая да тощая, духов привлекла? Сам вождь послов шлет, совета просит, где тебя сыскать.
- Какой вождь? – я насторожилась. Рука машинально потянулась обратно к ножу.
- Не бойся. Не выдам. Даир просил за тебя. – Глаза шаманки ехидно щурились. – А вождь – тот самый, чью дочь Хозяйка отметила, да промахнулась. Теперь ни дочери у него, ни благодати от Ледяной.
- И что ему теперь от меня нужно? За дочь мстить хочет? – Только исов с их дикими обычаями мне и не хватало для полной коллекции неприятностей, конечно.
- Если бы. – Женщина отвернулась, принявшись ворошить разложенные на столе травы. – Некому мстить. И вождь – только слово, а суть – прислужник. Не принадлежит себе наш вождь больше, а господин его совсем заигрался.
- А кто…его господин?
Старуха открыла рот, но… узнать, кто тот самый загадочный господин, подчинивший вождя не самого маленького племени исов, мне было не суждено.
- Ангу? Лераи? – Даир ворвался в землянку, будто за ним волки гнались. Дыхание сбито, одежда перемазана какой-то бурой грязью, лицо бледное. Увидел нас двоих – и будто стержень выдернули. Привалился к стене да так на пол и сполз. – Целы, слава богам.
- На-ка, внучек, хлебни. И говори, чего там приключилось. – Бабка моего дважды спасителя сунула ему в руки чашку с каким-то отваром. Мужчина выхлебал ее в два глотка и поднялся.
- Уходить надо. Кто-то разбудил пару скогрэ. Они идут сюда.
- Кто? Что это? – я, как ни пыталась, так и не вспомнила, что за существа напугали Даира.
