А вот ангу, услышав незнакомое мне слово, побледнела до синевы. Маут, заворчав, подскочил из «гнезда», подставил бабке спину, за которую та ухватилась. Даир глянул искоса на меня и, рубанув рукой воздух, подхватил короб и начал складывать старухины вещи.
- По дороге расскажу. Лераи, у меня к тебе просьба. Можешь ли ты на время приютить нас с ангу в Академии? – он на ни минуту не остановился, методично набивая короб. – Примерно на пару недель, потом мы уйдем.
- Я могу и на больший срок вас приютить. Мне нужен проверенный лекарь, который разбирается в местных ядах и может определить зелье. Жилье и оплату обеспечу.
- Хорошо. Разберемся позже. Лезьте в сани, я сейчас. Ты поможешь…как тогда? – в темных глазах светились надежда и….беспокойство.
Я кивнула. В конце концов, Химар тоже нужно иногда использовать, чтобы дар не угас.
Сани, запряженные тройкой маутов, почти что летели над снегом. Шаманка, закатив глаза, перебирала резные бусины на нитке и что-то беспрестанно шептала. Даир, постоянно оглядываясь по сторонам, держал на плече арбалет.
- Кто такие скогрэ? – Общая нервозность потихоньку передалась и мне.
- Знаешь, кто такие беры? Для людей они обычно не опасны, если не подходить к их норам. Как ляжет снег, они впадают в спячку.
- Почему мы тогда убегаем? – Беров я видела. В цирке. Мощные звери с бурой шерстью и длинными когтями потешно крутили обручи и выполняли трюки.
- Потому что скогрэ – это беры, повадившиеся жрать человечину. – Даир резко обернулся назад, но никого не заметил и опустил, наконец, арбалет. – Одно из племен исов как-то раз решило, что беры – это их предки. И начали приносить им жертвы. Сначала просто скотину или дичь. А потом стали отдавать зверям неугодных. Изрежут руки-ноги, чтобы кровь выступила, к дереву привяжут и уйдут.
- Но если таких зверей всего двое, что мешает их убить? – Меня передернуло от описанной Даиром дикости.
- Убивали. Ловушки ставили и всегда убивали. Отряд охотников специальный был. А потом этим тварям скормили Одаренных. – Мужчина потемнел лицом, видимо, вспомнив подробности истории. – И скогрэ переродились, став новым видом зверья. Они крупнее обычного бера в два раза, у них белая шкура, они впадают в спячку летом, умеют плавать, лазать по деревьям, не боятся огня и нюхом чуют обладателей дара.
- Жуть какая. А Князь…знает?
- Узнает. Если мы доберемся до города.
Лес вдоль дороги постепенно редел. На горизонте виднелся подернутый дымкой город. Солнце вяло клонилось к закату. Ангу перестала бормотать и теперь сидела, нахохлившись, и смотрела мне в спину. От пристального взгляда чесалось между лопаток.
- Даир, а что горело в лесу? – я все-таки решила узнать, что за запах разбудил меня сегодня.
- Горело? - Мужчина обернулся и осмотрел меня цепким взглядом с ног до головы. – На что похож был запах?
- Ну… - я задумалась, вспоминая свои ощущения. – Что-то среднее между запахом после выстрелов и жженными волосами.
- Идиоты! - Даир зарычал, ударив кулаком по лавке. Ангу за моей спиной разразилась целым потом ругани на своем языке. – Лераи, ты сможешь проводить меня к Княжьему оку? Это очень важно.
Я снова кивнула. При всем моем желании избежать этой встречи, к Грегору Хольмквисту накопилось слишком много вопросов.
Люди сновали туда-сюда мимо моего дома, на бегу обмениваясь сплетнями. Раз – и склонились две нарядно одетые мэдды друг к другу, два – и вот уже одна спешит по своим делам, а вторая импульсивно хватается за голову, три – и все повторяется, только участники меняются, будто по сигналу. Этакий вечный танец во имя человеческой болтливости.
- Отойди от окна, Лераи. – Голос отца звучал непривычно тревожно. – Боги, знал бы, чем это все обернется, еще летом бы вмешался.
Я послушно отодвинулась от прозрачного стекла и на всякий случай задернула штору. Последние дни я вообще казалась сама себе образцовой дочерью. Правда, всем остальным такой роскоши не досталось.
- Что это за…изделие? – Я рассматривала покоящийся на столе бронзовый шар, покрытый мелкими чешуйками.
- Это экспериментальный образец одного моего друга-Одаренного. – Отец легонько постучал пальцем по макушке шара. Раздался негромкий урчащий звук. – Вот, привез на проверку крафтериям из твоей Академии. Тут есть ряд проблем…
Шар вдруг подпрыгнул и со щелчком развернулся. На стол приземлилось симпатичное существо, напоминающее помесь белки и броненосца. Механический зверек потянул носом, прямо как живой, и с тонким писком вспрыгнул мне на плечо.
- Похоже, вопрос с проживанием для Кирли решен. – Отец усмехнулся и пояснил, заметив мой удивленный взгляд. – Видишь ли, мад Рульдэ поместил в механизм духа какого-то незнакомого порядка, потому его поведение резко отличается от изделий крафтериев Севера. Он, как бы сказать, обладает повадками и разумом действительно живого зверя. Это, конечно, мило и занятно, но практической пользы никакой.
- А для чего он создавал этого Кирли? – я машинально погладила зверька между ушей, и тот вдруг заурчал, будто кошка. Смешной.
- Кажется, в помощь горнякам и строителям. Разведка, перенос небольших грузов, съемка данных. В общем, я пока к Князю, а Кирли останется у тебя. Сидите тихо, ладно?
Я, слабо улыбнувшись, кивнула. Не напоминать же отцу, что за порогом дежурят бравые ребята Хольмквиста, он и так это знает. Просто…делает вид, что от меня еще что-то зависит.
Кирли, как и подобает всякому зверю, ушел осматривать территорию своего нового дома. Я же предпочла дожидаться его, лежа под одеялом. Силы после выходных еще не восстановились, потому особого желания передвигаться по квартире не возникало. Чай, одеяло, южные сладости, которые привез отец – и никаких обращений к дару до конца недели, как сказал лекарь.
Не очень-то и хотелось. Винтар только-только начал восстанавливаться после субботнего полета. Химар я в принципе редко призывала. Держать концентрацию во время сумасшедшей гонки по заметенному снегом лесу – то еще испытание. Особенно когда громадная туша бросается на тебя с оскаленной пастью, и плевать ей на арбалетные болты, впивающиеся в шкуру.
Скогрэ все-таки нашли нас, несмотря на все предосторожности шаманки. Два белоснежных зверя, напоминающие беров-переростков, гнались за нами до самой кромки леса. А потом вдруг развернулись и исчезли среди деревьев. Будто добились своего. А мы угодили прямиком в лапы поискового отряда, если так можно выразиться. К счастью, новость про пару скогрэ перевесила все остальное, и меня просто настоятельно попросили немедленно явиться в Академию. Мои планам это не противоречило. Мы спокойно добрались до АСКи, через бледную, как смерть, Линару оформили старую шаманку лекарем при Академии, выпили чаю с илиссом…
Всегда невозмутимый Эрик чуть не сломал мне ребра, когда прижал к себе. От него мы и узнали, что свидетели у моего «прыжка в бездну» все-таки были, и далеко не мирные. И что Черный нотар сейчас сидит в темнице за якобы доведение Одаренного до самоубийства (сильно сомневаюсь, что это истинная причина). И что мад Хольмквист княжеским указом отправлен в горную лечебницу. И что Князь втихую вызвал на Север моего отца, чтобы найти в очередной раз пропавшую меня старым проверенным способом – по родной крови. Есть у северян такой занятный прибор – «ищейка». Похож на змею, в «голову» вставляется капсула с кровью родственника пропавшего, потом механизм приносят на место, где в последний раз видели человека – и вперед. Отец, кстати, собирался сделать мне сюрприз и летел в Истру на три недели раньше срока, с кучей посылок от мамы. Так что все сложилось довольно удачно – и вместе с тем…
Сарг Эйра отбыл вместе со своей свитой вечером понедельника. Говорят, имперец настаивал на встрече со мной до отлета, но такой возможности ему не предоставили. Сам князь выступил против.
Мад Хольмквист по-прежнему оставался в лечебнице, хотя новость о моем счастливом возвращении ему передали. У безопасника (возможно, бывшего) нет при себе теперь ни симанна, ни других разработок. Лекари не дозволяют.
В Истру движутся делегации из трех Университетов. По прогнозам, прибытие ожидается уже к концу недели. И судя по намекам отца, некоторые встречи меня совсем не обрадуют.
Патриархи общин оставили АСКу и ее дела в покое – все внимание «отцов Севера» направлено на черных китов, которые по каким-то причинам изменили свои маршруты и теперь мелькают вдоль всего побережья, нападая на рыбаков и других промысловиков.
Учебный процесс идет своим чередом – студенты постигают науки, попутно изводя преподавателей и друг друга различными каверзами, из-за чего в приемной моего кабинета всегда очередь на общественно-полезные работы, а в Ученом квартале не смолкают сплетни об академии. Вчера, например, троица романтично настроенных четверокурсников рванула вместо пар в лесную низину – за снежными цветами. Удивительное, кстати, зрелище – как будто из травяного стебля вырастает ледяной цветок с зеленоватыми прожилками сока. Цветов не нашли, зато нарвались на охотничий заслон, караулящий скогрэ. В итоге были возвращены с позором в АСКу и поставлены в ту же самую очередь за «искуплением».
В общем, жизнь бьет ключом, извлекая из недр на свет порой такое, о чем и в страшном сне не подумаешь. И это…отчасти радует.
Суета не оставляет времени на раздумья. Она съедает время, дарит взамен ощущение всенужности и практически ежеминутной занятости. И после таких дней нет места тягостным воспоминаниям, мыслям о будущем и тому подобному. А сегодня суеты нет. Словно колесо, в котором я вертелась-крутилась последнее время, вдруг исчезло.
Кто теперь стоит, тенью отражаясь в стекле? Ректор Северной Академии?
Нет. У ректора всегда непробиваемо спокойный вид и опрятность во всем образе. Та, что зовется ректором, просчитывает ходы заранее и идет к цели.
Может, археолог, излазивший все гроты и ущелья Южного предела?
Нет. У той, что видела историю в крупицах пыли, была твердая рука – и свобода за плечом.
Одаренная, с детства проходящая все проверки нотаров? Тоже нет.
У хозяйки Химара хватало изворотливости прятать свой страх от проверяющих и тем доказать свое право на редкий дар.
Так кто смотрит на меня в зыбком отражении? Чего она хочет? И что ее так гнетет, что слетели образы-маски, прочно вросшие не под кожу – в душу?
Наверное, я все-таки просто устала. Оттого и кажется снова все здесь чужим – и дом, до сих пор необжитой и тусклый. И дар, липкими лентами обнимающий руку. И холод, который не прогнать ничем – ни теплой одеждой, ни каминным огнем, ни северным ягодным напитком.
Дурацкое чувство, когда хочется довериться хоть кому-то – и знаешь, что этого делать нельзя. Ни-ко-му. Даже отцу. Тем более – отцу.
В комнате что-то звякнуло, скрежетнуло, отвлекая от дурных мыслей. Я спохватилась, вспомнив про механического зверя, и побежала на звук.
Металлическая белка сидела в жестяной банке из-под илисса и остервенело выцарапывал что-то из крышки. Странное поведение, особенно если вспомнить, для чего это создавали Кирли.
- Что там, малыш? – я потянула крышку из звериных лап и присмотрелась внимательнее. Под следами царапин отчетливо желтели местами порванные прожилки проводов, прикрытые до этого двойным дном.
Похоже, даже в собственном доме мне нет покоя. Я усмехнулась, подбросив крышку в воздух, и задумалась. Чем киснуть в четырех стенах – лучше и впрямь отправиться на работу. Заодно проверю кабинет на предмет чужих прослушек…
- Пойдем, Кирли. Нас ждет прогулка.
Порог кабинета я переступала со смешанным чувством. Так бывает, когда после долгого путешествия вдруг оказываешься в родных местах. На первый, поверхностный взгляд – все было в порядке. Облицованные панелями из фирузы стены. Тяжелый стол из мореного дуба. Коллекция минералов на стене. Миниатюрные фиалы с ароматическими маслами на полке в углу. Дурацкие синие шторы на белой гардине – подарок мада Риксонна. Ковер-имитация шкуры какого-то морского хищника. Диван с обугленной дыркой на подлокотнике – след пагубной привычки мада Хольмквиста.
Все на месте. Но чего-то не хватает.
Я осмотрелась еще раз и, прорычав неприемлемое для женщины словцо, кинулась к секретарю.
- Линара! Куда вы его дели?!
- Кого? – Девушка невинно хлопнула ресничками, оторвавшись от сортировки бумаг.
- Не прикидывайся! Куда выбросили и по чьему распоряжению? Я хочу знать.
- Мэдда Дэго, я не понимаю, о чем вы? Что-то не так в кабинете?
- Все не так! – я сдернула с вешалки свое зимнее пальто и выскочила на лестницу. Мысли лихорадочно мелькали в голове.
Незадолго до крайне «увлекательных» выходных курьер передал для меня снежные розы. Причем не срезанные – живые, в горшке с традиционным северным орнаментом. Я «поселила» подарочек на шкафу, что стоял позади моего стола, специально поближе к окну – снежные розы любили холод. Линару, правда, цветок пугал – что-то она видела в нем недоброе, заставляющее ее практически пробегать мимо растения. Казначея растение раздражало своим экзотическим ароматом – судя по всему, мад Хорос страдал от аллергии. Меня же…
Меня цветок радовал. И видом, и запахом, и теплом воспоминаний, и негаснущей надеждой на все-таки счастливую концовку всей этой истории. Жаль, что при первой возможности от него тишком избавились.
Думаем дальше. Меня не было четыре дня. Снежные розы – дорогой цветок, его абы кому не дарят. Если горшок нашли студенты – сплетни уже обошли бы всю Истру. Сотрудникам вряд ли бы отдали – слишком легко вычислить. Значит, выкинули туда, где поукромнее. А где у нас хлама сейчас столько, что можно целый мобиль потерять?
Бывший пустырь у первого корпуса. После злополучной дуэли, приключившейся по вине студентов, туда не ходят. А после того, как площадку раскопали под будущий фундамент общежития – тем более. Можно ненароком и ноги переломать, в яму свалившись, снегом прикрытую.
Я остановилась около заградительной ленты. Как найти небольшой предмет посреди огромной кучи мусора?
Механический бельчонок выскочил на снег из-под моего зимнего пальто и радостно застрекотал.
- Смотри, не провались, малыш. – Смутная идея забрезжила на краю сознания. А что, если… Я опустилась на колени и погладила бельчонка по голове. – Кирли, ты можешь найти для меня одну вещь? Это цветок в горшке, он, должно быть, все еще жив…
Говорил же отец, что это создание сделал его друг для почтовых работ и разведки. Значит, искать он тоже должен уметь. Кирли тем временем вильнул шипастым хвостом и умчался вглубь свалки.
За проведенный на бывшем пустыре час бельчонок притащил мне не меньше дюжины побитых цветочных горшков, с десяток пучков смерзшейся овощной ботвы и… дорогой моему сердцу цветок. От дивного горшка откололся кусочек на донце, один из трех стеблей был переломлен с той же стороны – видимо, пострадал во время падения. Однако белоснежные соцветия все еще источали аромат, а уцелевшие бутоны и листья и не думали замерзать или вянуть.
- Умница, Кирли. Забирайся теперь обратно. – Механический зверек проворно запрыгнул мне на плечо и спрятался в капюшон, а я, крепко прижав правой рукой к груди горшок, аккуратно стала пробираться по узкой тропинке обратно в академию. Наверное, именно поэтому странное голубоватое сияние, окутавшее всю руку и стебли цветка, заметила только на крыльце корпуса. Похоже, Винтар просыпался после затишья.
- По дороге расскажу. Лераи, у меня к тебе просьба. Можешь ли ты на время приютить нас с ангу в Академии? – он на ни минуту не остановился, методично набивая короб. – Примерно на пару недель, потом мы уйдем.
- Я могу и на больший срок вас приютить. Мне нужен проверенный лекарь, который разбирается в местных ядах и может определить зелье. Жилье и оплату обеспечу.
- Хорошо. Разберемся позже. Лезьте в сани, я сейчас. Ты поможешь…как тогда? – в темных глазах светились надежда и….беспокойство.
Я кивнула. В конце концов, Химар тоже нужно иногда использовать, чтобы дар не угас.
Сани, запряженные тройкой маутов, почти что летели над снегом. Шаманка, закатив глаза, перебирала резные бусины на нитке и что-то беспрестанно шептала. Даир, постоянно оглядываясь по сторонам, держал на плече арбалет.
- Кто такие скогрэ? – Общая нервозность потихоньку передалась и мне.
- Знаешь, кто такие беры? Для людей они обычно не опасны, если не подходить к их норам. Как ляжет снег, они впадают в спячку.
- Почему мы тогда убегаем? – Беров я видела. В цирке. Мощные звери с бурой шерстью и длинными когтями потешно крутили обручи и выполняли трюки.
- Потому что скогрэ – это беры, повадившиеся жрать человечину. – Даир резко обернулся назад, но никого не заметил и опустил, наконец, арбалет. – Одно из племен исов как-то раз решило, что беры – это их предки. И начали приносить им жертвы. Сначала просто скотину или дичь. А потом стали отдавать зверям неугодных. Изрежут руки-ноги, чтобы кровь выступила, к дереву привяжут и уйдут.
- Но если таких зверей всего двое, что мешает их убить? – Меня передернуло от описанной Даиром дикости.
- Убивали. Ловушки ставили и всегда убивали. Отряд охотников специальный был. А потом этим тварям скормили Одаренных. – Мужчина потемнел лицом, видимо, вспомнив подробности истории. – И скогрэ переродились, став новым видом зверья. Они крупнее обычного бера в два раза, у них белая шкура, они впадают в спячку летом, умеют плавать, лазать по деревьям, не боятся огня и нюхом чуют обладателей дара.
- Жуть какая. А Князь…знает?
- Узнает. Если мы доберемся до города.
Лес вдоль дороги постепенно редел. На горизонте виднелся подернутый дымкой город. Солнце вяло клонилось к закату. Ангу перестала бормотать и теперь сидела, нахохлившись, и смотрела мне в спину. От пристального взгляда чесалось между лопаток.
- Даир, а что горело в лесу? – я все-таки решила узнать, что за запах разбудил меня сегодня.
- Горело? - Мужчина обернулся и осмотрел меня цепким взглядом с ног до головы. – На что похож был запах?
- Ну… - я задумалась, вспоминая свои ощущения. – Что-то среднее между запахом после выстрелов и жженными волосами.
- Идиоты! - Даир зарычал, ударив кулаком по лавке. Ангу за моей спиной разразилась целым потом ругани на своем языке. – Лераи, ты сможешь проводить меня к Княжьему оку? Это очень важно.
Я снова кивнула. При всем моем желании избежать этой встречи, к Грегору Хольмквисту накопилось слишком много вопросов.
Глава 10. Кирли
Люди сновали туда-сюда мимо моего дома, на бегу обмениваясь сплетнями. Раз – и склонились две нарядно одетые мэдды друг к другу, два – и вот уже одна спешит по своим делам, а вторая импульсивно хватается за голову, три – и все повторяется, только участники меняются, будто по сигналу. Этакий вечный танец во имя человеческой болтливости.
- Отойди от окна, Лераи. – Голос отца звучал непривычно тревожно. – Боги, знал бы, чем это все обернется, еще летом бы вмешался.
Я послушно отодвинулась от прозрачного стекла и на всякий случай задернула штору. Последние дни я вообще казалась сама себе образцовой дочерью. Правда, всем остальным такой роскоши не досталось.
- Что это за…изделие? – Я рассматривала покоящийся на столе бронзовый шар, покрытый мелкими чешуйками.
- Это экспериментальный образец одного моего друга-Одаренного. – Отец легонько постучал пальцем по макушке шара. Раздался негромкий урчащий звук. – Вот, привез на проверку крафтериям из твоей Академии. Тут есть ряд проблем…
Шар вдруг подпрыгнул и со щелчком развернулся. На стол приземлилось симпатичное существо, напоминающее помесь белки и броненосца. Механический зверек потянул носом, прямо как живой, и с тонким писком вспрыгнул мне на плечо.
- Похоже, вопрос с проживанием для Кирли решен. – Отец усмехнулся и пояснил, заметив мой удивленный взгляд. – Видишь ли, мад Рульдэ поместил в механизм духа какого-то незнакомого порядка, потому его поведение резко отличается от изделий крафтериев Севера. Он, как бы сказать, обладает повадками и разумом действительно живого зверя. Это, конечно, мило и занятно, но практической пользы никакой.
- А для чего он создавал этого Кирли? – я машинально погладила зверька между ушей, и тот вдруг заурчал, будто кошка. Смешной.
- Кажется, в помощь горнякам и строителям. Разведка, перенос небольших грузов, съемка данных. В общем, я пока к Князю, а Кирли останется у тебя. Сидите тихо, ладно?
Я, слабо улыбнувшись, кивнула. Не напоминать же отцу, что за порогом дежурят бравые ребята Хольмквиста, он и так это знает. Просто…делает вид, что от меня еще что-то зависит.
Кирли, как и подобает всякому зверю, ушел осматривать территорию своего нового дома. Я же предпочла дожидаться его, лежа под одеялом. Силы после выходных еще не восстановились, потому особого желания передвигаться по квартире не возникало. Чай, одеяло, южные сладости, которые привез отец – и никаких обращений к дару до конца недели, как сказал лекарь.
Не очень-то и хотелось. Винтар только-только начал восстанавливаться после субботнего полета. Химар я в принципе редко призывала. Держать концентрацию во время сумасшедшей гонки по заметенному снегом лесу – то еще испытание. Особенно когда громадная туша бросается на тебя с оскаленной пастью, и плевать ей на арбалетные болты, впивающиеся в шкуру.
Скогрэ все-таки нашли нас, несмотря на все предосторожности шаманки. Два белоснежных зверя, напоминающие беров-переростков, гнались за нами до самой кромки леса. А потом вдруг развернулись и исчезли среди деревьев. Будто добились своего. А мы угодили прямиком в лапы поискового отряда, если так можно выразиться. К счастью, новость про пару скогрэ перевесила все остальное, и меня просто настоятельно попросили немедленно явиться в Академию. Мои планам это не противоречило. Мы спокойно добрались до АСКи, через бледную, как смерть, Линару оформили старую шаманку лекарем при Академии, выпили чаю с илиссом…
Всегда невозмутимый Эрик чуть не сломал мне ребра, когда прижал к себе. От него мы и узнали, что свидетели у моего «прыжка в бездну» все-таки были, и далеко не мирные. И что Черный нотар сейчас сидит в темнице за якобы доведение Одаренного до самоубийства (сильно сомневаюсь, что это истинная причина). И что мад Хольмквист княжеским указом отправлен в горную лечебницу. И что Князь втихую вызвал на Север моего отца, чтобы найти в очередной раз пропавшую меня старым проверенным способом – по родной крови. Есть у северян такой занятный прибор – «ищейка». Похож на змею, в «голову» вставляется капсула с кровью родственника пропавшего, потом механизм приносят на место, где в последний раз видели человека – и вперед. Отец, кстати, собирался сделать мне сюрприз и летел в Истру на три недели раньше срока, с кучей посылок от мамы. Так что все сложилось довольно удачно – и вместе с тем…
Сарг Эйра отбыл вместе со своей свитой вечером понедельника. Говорят, имперец настаивал на встрече со мной до отлета, но такой возможности ему не предоставили. Сам князь выступил против.
Мад Хольмквист по-прежнему оставался в лечебнице, хотя новость о моем счастливом возвращении ему передали. У безопасника (возможно, бывшего) нет при себе теперь ни симанна, ни других разработок. Лекари не дозволяют.
В Истру движутся делегации из трех Университетов. По прогнозам, прибытие ожидается уже к концу недели. И судя по намекам отца, некоторые встречи меня совсем не обрадуют.
Патриархи общин оставили АСКу и ее дела в покое – все внимание «отцов Севера» направлено на черных китов, которые по каким-то причинам изменили свои маршруты и теперь мелькают вдоль всего побережья, нападая на рыбаков и других промысловиков.
Учебный процесс идет своим чередом – студенты постигают науки, попутно изводя преподавателей и друг друга различными каверзами, из-за чего в приемной моего кабинета всегда очередь на общественно-полезные работы, а в Ученом квартале не смолкают сплетни об академии. Вчера, например, троица романтично настроенных четверокурсников рванула вместо пар в лесную низину – за снежными цветами. Удивительное, кстати, зрелище – как будто из травяного стебля вырастает ледяной цветок с зеленоватыми прожилками сока. Цветов не нашли, зато нарвались на охотничий заслон, караулящий скогрэ. В итоге были возвращены с позором в АСКу и поставлены в ту же самую очередь за «искуплением».
В общем, жизнь бьет ключом, извлекая из недр на свет порой такое, о чем и в страшном сне не подумаешь. И это…отчасти радует.
Суета не оставляет времени на раздумья. Она съедает время, дарит взамен ощущение всенужности и практически ежеминутной занятости. И после таких дней нет места тягостным воспоминаниям, мыслям о будущем и тому подобному. А сегодня суеты нет. Словно колесо, в котором я вертелась-крутилась последнее время, вдруг исчезло.
Кто теперь стоит, тенью отражаясь в стекле? Ректор Северной Академии?
Нет. У ректора всегда непробиваемо спокойный вид и опрятность во всем образе. Та, что зовется ректором, просчитывает ходы заранее и идет к цели.
Может, археолог, излазивший все гроты и ущелья Южного предела?
Нет. У той, что видела историю в крупицах пыли, была твердая рука – и свобода за плечом.
Одаренная, с детства проходящая все проверки нотаров? Тоже нет.
У хозяйки Химара хватало изворотливости прятать свой страх от проверяющих и тем доказать свое право на редкий дар.
Так кто смотрит на меня в зыбком отражении? Чего она хочет? И что ее так гнетет, что слетели образы-маски, прочно вросшие не под кожу – в душу?
Наверное, я все-таки просто устала. Оттого и кажется снова все здесь чужим – и дом, до сих пор необжитой и тусклый. И дар, липкими лентами обнимающий руку. И холод, который не прогнать ничем – ни теплой одеждой, ни каминным огнем, ни северным ягодным напитком.
Дурацкое чувство, когда хочется довериться хоть кому-то – и знаешь, что этого делать нельзя. Ни-ко-му. Даже отцу. Тем более – отцу.
В комнате что-то звякнуло, скрежетнуло, отвлекая от дурных мыслей. Я спохватилась, вспомнив про механического зверя, и побежала на звук.
Металлическая белка сидела в жестяной банке из-под илисса и остервенело выцарапывал что-то из крышки. Странное поведение, особенно если вспомнить, для чего это создавали Кирли.
- Что там, малыш? – я потянула крышку из звериных лап и присмотрелась внимательнее. Под следами царапин отчетливо желтели местами порванные прожилки проводов, прикрытые до этого двойным дном.
Похоже, даже в собственном доме мне нет покоя. Я усмехнулась, подбросив крышку в воздух, и задумалась. Чем киснуть в четырех стенах – лучше и впрямь отправиться на работу. Заодно проверю кабинет на предмет чужих прослушек…
- Пойдем, Кирли. Нас ждет прогулка.
Глава 11. Дом роз
Порог кабинета я переступала со смешанным чувством. Так бывает, когда после долгого путешествия вдруг оказываешься в родных местах. На первый, поверхностный взгляд – все было в порядке. Облицованные панелями из фирузы стены. Тяжелый стол из мореного дуба. Коллекция минералов на стене. Миниатюрные фиалы с ароматическими маслами на полке в углу. Дурацкие синие шторы на белой гардине – подарок мада Риксонна. Ковер-имитация шкуры какого-то морского хищника. Диван с обугленной дыркой на подлокотнике – след пагубной привычки мада Хольмквиста.
Все на месте. Но чего-то не хватает.
Я осмотрелась еще раз и, прорычав неприемлемое для женщины словцо, кинулась к секретарю.
- Линара! Куда вы его дели?!
- Кого? – Девушка невинно хлопнула ресничками, оторвавшись от сортировки бумаг.
- Не прикидывайся! Куда выбросили и по чьему распоряжению? Я хочу знать.
- Мэдда Дэго, я не понимаю, о чем вы? Что-то не так в кабинете?
- Все не так! – я сдернула с вешалки свое зимнее пальто и выскочила на лестницу. Мысли лихорадочно мелькали в голове.
Незадолго до крайне «увлекательных» выходных курьер передал для меня снежные розы. Причем не срезанные – живые, в горшке с традиционным северным орнаментом. Я «поселила» подарочек на шкафу, что стоял позади моего стола, специально поближе к окну – снежные розы любили холод. Линару, правда, цветок пугал – что-то она видела в нем недоброе, заставляющее ее практически пробегать мимо растения. Казначея растение раздражало своим экзотическим ароматом – судя по всему, мад Хорос страдал от аллергии. Меня же…
Меня цветок радовал. И видом, и запахом, и теплом воспоминаний, и негаснущей надеждой на все-таки счастливую концовку всей этой истории. Жаль, что при первой возможности от него тишком избавились.
Думаем дальше. Меня не было четыре дня. Снежные розы – дорогой цветок, его абы кому не дарят. Если горшок нашли студенты – сплетни уже обошли бы всю Истру. Сотрудникам вряд ли бы отдали – слишком легко вычислить. Значит, выкинули туда, где поукромнее. А где у нас хлама сейчас столько, что можно целый мобиль потерять?
Бывший пустырь у первого корпуса. После злополучной дуэли, приключившейся по вине студентов, туда не ходят. А после того, как площадку раскопали под будущий фундамент общежития – тем более. Можно ненароком и ноги переломать, в яму свалившись, снегом прикрытую.
Я остановилась около заградительной ленты. Как найти небольшой предмет посреди огромной кучи мусора?
Механический бельчонок выскочил на снег из-под моего зимнего пальто и радостно застрекотал.
- Смотри, не провались, малыш. – Смутная идея забрезжила на краю сознания. А что, если… Я опустилась на колени и погладила бельчонка по голове. – Кирли, ты можешь найти для меня одну вещь? Это цветок в горшке, он, должно быть, все еще жив…
Говорил же отец, что это создание сделал его друг для почтовых работ и разведки. Значит, искать он тоже должен уметь. Кирли тем временем вильнул шипастым хвостом и умчался вглубь свалки.
За проведенный на бывшем пустыре час бельчонок притащил мне не меньше дюжины побитых цветочных горшков, с десяток пучков смерзшейся овощной ботвы и… дорогой моему сердцу цветок. От дивного горшка откололся кусочек на донце, один из трех стеблей был переломлен с той же стороны – видимо, пострадал во время падения. Однако белоснежные соцветия все еще источали аромат, а уцелевшие бутоны и листья и не думали замерзать или вянуть.
- Умница, Кирли. Забирайся теперь обратно. – Механический зверек проворно запрыгнул мне на плечо и спрятался в капюшон, а я, крепко прижав правой рукой к груди горшок, аккуратно стала пробираться по узкой тропинке обратно в академию. Наверное, именно поэтому странное голубоватое сияние, окутавшее всю руку и стебли цветка, заметила только на крыльце корпуса. Похоже, Винтар просыпался после затишья.
