Воин становится глиной сырой,
Взгляд победить может только герой…
… Капитан Кракс часто ловил себя на том, что не слишком доволен своим новым назначением. Ему поручили осуществлять контроль за охраной восточной границы королевства, и сначала он воспринял это с воодушевлением. Молодой командир надеялся, что сможет проявить все свои лучшие качества, но на деле оказалось, что применять тут приходится скорее хозяйственные навыки. На востоке Лэгэнд граничил с Ортагельсом и частично с Зелендером. Ни одно из этих королевств не было враждебным. Никто на Лэгэнд не нападал, границу злостно не пытался нарушить. Даже когда в Ортагельсе появилось чудовище и жители стали массово бежать из своих домов, всё равно, вели они себя вполне сносно: не устраивали панику, послушно проходили проверку и досмотр, терпеливо ждали расселения.
За полгода службы на границе было всего два неприятных случая: один раз через реку перебрались мракобесы, второй раз – посевняк. Кракс и его солдаты быстро расправились с нечистью. Не зря капитан тренировал своих подчинённых, часто проводил учения.
Но сегодня день с утра начался необычно. Только командир успел обойти посты и проверить все ли беженцы на месте, как прилетели два почтовых голубя.
Один голубь принёс донесение от генерала Шторфа. В нём был приказ встретить принца Эндориана, оказать ему всяческое содействие, подготовить место для ночлега.
Второй голубь принёс Краксу записку от младшего брата Марвина, служившего в дворцовой страже. В записке брат писал о родителях, о своей невесте, о столичных новостях и празднике в честь Создателя Олка. Не забыл Марвин сообщить и о выступлении принца на ярмарке и то, как оно закончилось. Впрочем, ничего удивительного тут не было. О том, что наследник престола носит в себе дар-проклятье, знали в королевстве все от мала до велика, и к небольшим разрушениям и возгораниям уже привыкли. Ещё брат упоминал о служанке, которая сошла с ума и сбила с ног его напарника прямо на посту.
Прочитав записку, Кракс даже вздохнул. Тут, на границе, не происходило ничего интересного, разве что принц сегодня будет проездом. Интересно посмотреть на него. Капитан опасался, что Его Высочество окажется капризным и надменным. Радовало только, что угождать ему придётся не долго – всего лишь до утра.
Дальше день понёсся своим чередом. Кракс хоть и доверял своим воякам, но не привык сидеть на месте. Прибывали новые беженцы, их надо было разместить во временный лагерь, накормить. К вечеру капитан выставил дозорного, чтобы тот высматривал принца, и вскоре Его Высочество почтило их своим прибытием.
Это было забавное зрелище. Будущий король ехал верхом на странном существе, похожем на ящерицу, но размером с коня. «Скакун» имел белёсый окрас чешуи и полное снаряжение: оголовье, повод и седло. Все это было немного изменено под особенности строения ящера и украшено золотой вышивкой. Сам принц выглядел почти мальчишкой, но не смотря на юность и смешные лиловые штаны в обтяжку, держался уверено и величаво, а лицо выдавало твёрдость характера и благородное происхождение. Сзади за наследником семенил осёл, нагруженный баулами. В баулах примостился странный человек в чёрном длинном балахоне, шутовском колпаке с бубенцами, выбеленным лицом и обведёнными углём глазами.
Кракс удивился, но вида не подал. Королевские особы могут позволить себе чудачества, и никто им не указ. Как и положено, он представился и доложил принцу обстановку. Тот слушал внимательно, задавал вопросы, хвалил капитана за выполненную работу. Несмотря на всякие нелепые слухи, принц оказался умным парнем и приятным собеседником. Капитан был бы рад пообщаться с ним ещё, но Эндориан спешил в Ортагельс.
На этом необычный день не закончился. Примерно через полчаса после отъезда Его Высочества к заставе подъехала странная девушка. Она была в голубом форменном платье и белом переднике, какие носят служанки при дворе. Тёмные волосы девушки были растрёпаны, лицо имело бедный нездоровый цвет, под глазами пролегали тени, словно она скакала долгое время без сна и отдыха. Лошадь у неё тоже была странной: двигала ногами так, словно кто-то отбивал ей мерный ритм. А ещё Кракс обратил внимание на большую корзину, притороченную к седлу.
Капитан заступил дорогу незнакомке, хотел выяснить цель её прибытия, но не успел. Корзина зашевелилась, и из неё показалась голова какого-то существа. Кракс был не из пугливых. Он видел и черноволков, и мерзких упырников, но эта нечисть вселяла не столько страх, сколько отвращение. Казалось, что с головы человека содрали кожу и так сплюснули череп, что он вытянулся и стал похож на змеиную морду.
Кракс потянулся к мечу, висящему на поясе, но в этот миг увидел глаза… Существо взирало на него в упор глазами цвета светлого янтаря. Чёрный зрачок пульсировал, заставляя сердце биться в такт ему, подчиняться. Тварь раскрыла свою пасть, и сквозь шипение послышались слова:
– Где принц Эндориан? Он был здесь? Говори…
Кракс почувствовал, как тело его немеет. Всё вокруг заволокло мутной пеленой, словно реальность превращалась в сон. Мысли в голове двигались с трудом и очень медленно. Он что-то объяснял этому существу, показывал рукой в сторону моста, потом шел возле лошади. Они направлялись к реке. Чудовище, шипя, отдавало распоряжения. Кракс остановился. Лошадь встала на мост… послышался треск… Существо закричало. Этот крик завибрировал в голове у капитана, отзываясь болью. Казалось, что мозг сейчас взорвётся… Лошадь успела отступить назад. Моста через реку теперь не было…
Дальше у капитана начались провалы в памяти. Он помнил, как звал своих солдат, как они подбегали и сразу останавливались под взглядом нечисти… Наверное, это всё-таки был сон, потому что всё виделось словно в тумане, и фрагменты происходящего сменяли друг друга без какого-либо перехода. Вот куда-то он бежит с солдатами в темноте, подсвеченной отблесками факелов, вот топорами они рубят деревья и тащат их к реке. Кракс видит свои руки… пальцы содраны в кровь… рядом дряхлый старик и подросток из лагеря беженцев. Они тоже из последних сил, вцепившись в ствол, тащат его вперёд… бурлящая в темноте вода… одно дерево, уже без ветвей, упирается другим концом в дальний берег… второе бревно… третье… небо начинает светлеть… на его фоне выделяется тёмная фигура девушки верхом на лошади… на другом берегу…
* * *
…Сколько женщина может прощать мужчине обман? Все зависит от того, насколько сильно она его любит. Тьма всё время прощала Морлода. Даже тогда, когда он послал её на верную смерть. Из-за этого Тьма потеряла большую часть своих магических способностей. Тогда, несколько столетий назад, она была ещё так неопытна. Как же давно это было. Воспоминания вызывали чувства светлой радости и… острую боль…
…Морлод всегда был эгоистичным. Он гордился своей «божественностью», но и мучился из-за неё. Когда-то он был человеком, и все людские страсти и желания тоже одолевали его. Любовь… Морлод всегда искал её. Находил… И терял… Его любимые женщины со временем старели и умирали, а он оставался неизменным. Его божественных сил не хватало на то, чтобы остановить для них время. Это мучило его. Каждый раз любовь оборачивалась пыткой. Он начал бояться заводить близкие отношения, пытался избегать их, но это не помогало. Женщины стали казаться ему злом, словно они нарочно заставляли его мучится.
И он начал мстить им. Это были изощрённые пытки. Пытки любовью. Он умело повышал накал страстей, так терзал душу и расшатывал психику, что женщины сходили с ума. Они переставали воспринимать действительность, истерично кричали, когда он отходил от них, вырывали себе волосы, бесконечно водя по ним расчёсками, днём и ночью украшали себя безмерно, чтобы понравиться ему… И тогда он спокойно бросал несчастных, обвиняя в том, что они не прошли проверку на любовь.
Так продолжалось долгое время. Морлод привык и даже стал получать удовольствие от этого. Он оправдывал себя тем, люди слишком слабы, чтобы выдержать настоящие чувства.
А потом появилась Лаэна… Как могло человеческое дитя получить такую магическую мощь от рождения? Да, и мать, и отец у Лаэны были колдунами, поэтому девочка и унаследовала силу волшебства. Но её сила в десятки раз превосходила их. Ох, что она творила! До сих пор в Стаземелье сохранились хрустальные горы, золотое озеро и живые летающие цветы – всё это Лаэна создала с помощью магии, не особо тратя свои силы. Она была ещё совсем юной девушкой, но мощь в ней росла с невероятной скоростью.
Боги поняли, что вскоре она может стать пятой из них, но это не пугало. Лаэна была настолько доброй и чистой душой, что её появление всегда вызывало только радость. У всех. Кроме Морлода.
Он всегда чувствовал себя лучшим, а тут вдруг появилась эта недоучка. Она не понимала устройство мира, его законов и принципа равновесия, но упорно лезла своим волшебством куда не следует. И тогда Морлод предложил ей стать… его ученицей. Лаэна с легкостью согласилась. Она с жадностью впитывала в себя знания и учения, но… делала всё по-своему.
Сколько раз Морлод твердил ей, что людям необходимы войны, страдания и голод. Пусть и в небольших количествах, но они заставят их бороться за свою жизнь, искать пути выживания и тем самым развиваться. Юная волшебница внимательно слушала, соглашалась, а потом летела останавливать сражение или устранять эпидемию.
А ещё она совершенно не боялась его, никогда ни о чём не просила, не умоляла. Морлод был в растерянности. Лаэна вела себя ни как другие женщины. Слишком смелая, независимая, слишком чистая помыслами и действиями. Рядом с этим олицетворением чистоты он остро чувствовал все свои недостатки: свой эгоизм, надменность и порочность. Морлода страшно бесило, что она лучше, что не спорит, что притягивает к себе. Да, она привлекала его, и ещё как! Каждый день в его мыслях была лишь Лаэна, отвлекая от важных дел. Он заметил, что и она тянется к нему.
Судьба давала Морлоду шанс на любовь, женщину, которая всегда будет рядом и не состарится. Но бог испугался, что чувства сделают его слабым. Он боялся даже прикасаться к ней, понимал, что не сможет справиться с эмоциями. И тогда он решил отомстить Лаэне, как делал это с другими женщинами.
Она не сопротивлялась, поддавалась на обольщение, на то, как он приближал, а потом отталкивал, распаляя страсть. В глазах девушки горел огонь любви, но она, как и раньше ни о чём не просила, молчала и грелась в своих чувствах, словно кошка у очага. А Морлод своими играми только ещё больше привязывался к ней, но не мог признать, что сам загнал себя в ловушку. Во всём он винил Лаэну. Ему даже стало казаться, что она использует приворотную магию. Нужно было остановить это помешательство. И Морлод не придумал ничего лучше, как отправить девушку к источнику Первородной Тьмы.
Что это за место на самом деле – не знал никто. Была легенда, что, когда Всемогущий Бог Олк создавал этот мир, то использовал Первородный Свет и Первородную Тьму. Он соединил их – и появилась материя, из которой Олк вылепил всё сущее. Как он смог соединить силы, которые всегда находились в постоянном противоборстве? На то он и Всемогущий.
После сотворения мира осталось ещё немного Света и Тьмы. Эти сгустки мощной энергии прожгли землю, оставив после себя несколько глубочайших шахт. Вот к одной такой шахте Морлод и отправил Лаэну. Он велел ей принести из глубины этого провала немного Первородной Тьмы. Волшебница, не раздумывая, отправилась на верную смерть. Она не знала, что спустившись в шахту, уже невозможно выбраться обратно.
Лаэна не взяла с собой никакого снаряжения, понадеялась на свои силы. Летать она умела с детства, это получалось даже лучше, чем ходить. Она стала спускаться в шахту всё глубже и глубже. Стены ямы были неровные, бугристые, словно оплавленные огнем. Становилось всё темнее. Кружок света над головой превращался в точку. Стал ощущаться холод. А потом вдруг началось ужасное…
Свечение, которое распространяла вокруг себя девушка, стало меркнуть. Из глубины туннеля к ней тянулись сгустки тьмы, похожие на щупальца. Они касались её, обжигали холодом, забирая энергию. Лаэна почувствовала, что из нее уходит магическая сила. А ещё на неё накатил страх. Она была беспомощна против этой всепоглощающей Тьмы. И чем больше Лаэна сопротивлялась с помощью волшебства, тем меньше его оставалось. Тьма словно высасывала из неё магию. Тогда девушка постаралась унять панику, подлетела к одной из стен, вцепилась в её неровную поверхность и «отключила» свои сверхъестественные способности. Щупальца тут же стали втягиваться в глубину шахты.
Было темно, страшно, сил, держаться на весу с помощью одних только рук, не хватало, но Тьма ей теперь не угрожала. Лаэна выровняла дыхание, немного успокоилась и попыталась забраться повыше. Она содрала пальцы в кровь, но смогла залезть всего лишь на полметра вверх. Силы её совсем покинули, она чуть не сорвалась в глубину шахты. Без магии ей было не выбраться. Ничего не оставалось кроме, как пойти на риск. Лаэна опять вызвала в себе магию, быстро пополнила силы и швырнула своё тело вверх… и едва не попала в щупальца, вынырнувшие из глубины провала. Но ей всё же удалось продвинуться ещё немного.
Так, метр за метром, девушка поднималась на поверхность земли. Иногда силы её совсем оставляли, приходилось отдыхать, прижавшись к стене… Наверх Лаэна выбралась только через четыре дня. Бледная, грязная, вся в крови – она походила на ожившего мертвеца, выбравшегося из могилы. Летать она теперь не могла, магических сил почти не осталось. Долгие дни ей пришлось добираться до логова Морлода. Так и предстала перед ним – оборванная, истощённая.
Ни один мускул не дрогнул на лице бога при виде измученной девушки. Он только грубо спросил её:
– Ты принесла Тьму, как я велел?
Лаэна не могла ни чего ответить, голос неожиданно пропал. Она только отрицательно мотала головой, и горькие слёзы вымывали светлые полосы на покрытых дорожной грязью щеках. Слёзы мешали ей видеть глаза Морлода, который и сам страдал не меньше. Все эти дни он каждую минуту думал о ней, изводил себя, сдерживал, чтобы не броситься в ту шахту искать её.
– Ты не выполнила задание, – сказал он дрогнувшим голосом. – Я подумаю о твоём наказании…
Но они оба ошибались. Лаэна принесла Тьму. В себе. Закон замещения действует даже на волшебство. Выкачивая из девушки магию, сила Тьмы взамен вливалась в неё. Теперь Лаэна сама стала частично этой Первородной Тьмой.
Морлод первым заметил, как изменилась девушка. Волосы её стали чёрными, словно вороново крыло, кожа приобрела смуглый оттенок, глаза казались провалами в мрачную бездну. Вокруг неё стал появляться тёмный ореол, превращающийся в сгустки черноты. Душа Лаэны тоже изменилась. Теперь она не рвалась помогать людям и легко смогла убить всех своих родных и близких. Магии в ней осталось немного, но их дополняла сила Тьмы. Морлод и саму Лаэну с тех пор начал называть Тьмой.
Взгляд победить может только герой…
… Капитан Кракс часто ловил себя на том, что не слишком доволен своим новым назначением. Ему поручили осуществлять контроль за охраной восточной границы королевства, и сначала он воспринял это с воодушевлением. Молодой командир надеялся, что сможет проявить все свои лучшие качества, но на деле оказалось, что применять тут приходится скорее хозяйственные навыки. На востоке Лэгэнд граничил с Ортагельсом и частично с Зелендером. Ни одно из этих королевств не было враждебным. Никто на Лэгэнд не нападал, границу злостно не пытался нарушить. Даже когда в Ортагельсе появилось чудовище и жители стали массово бежать из своих домов, всё равно, вели они себя вполне сносно: не устраивали панику, послушно проходили проверку и досмотр, терпеливо ждали расселения.
За полгода службы на границе было всего два неприятных случая: один раз через реку перебрались мракобесы, второй раз – посевняк. Кракс и его солдаты быстро расправились с нечистью. Не зря капитан тренировал своих подчинённых, часто проводил учения.
Но сегодня день с утра начался необычно. Только командир успел обойти посты и проверить все ли беженцы на месте, как прилетели два почтовых голубя.
Один голубь принёс донесение от генерала Шторфа. В нём был приказ встретить принца Эндориана, оказать ему всяческое содействие, подготовить место для ночлега.
Второй голубь принёс Краксу записку от младшего брата Марвина, служившего в дворцовой страже. В записке брат писал о родителях, о своей невесте, о столичных новостях и празднике в честь Создателя Олка. Не забыл Марвин сообщить и о выступлении принца на ярмарке и то, как оно закончилось. Впрочем, ничего удивительного тут не было. О том, что наследник престола носит в себе дар-проклятье, знали в королевстве все от мала до велика, и к небольшим разрушениям и возгораниям уже привыкли. Ещё брат упоминал о служанке, которая сошла с ума и сбила с ног его напарника прямо на посту.
Прочитав записку, Кракс даже вздохнул. Тут, на границе, не происходило ничего интересного, разве что принц сегодня будет проездом. Интересно посмотреть на него. Капитан опасался, что Его Высочество окажется капризным и надменным. Радовало только, что угождать ему придётся не долго – всего лишь до утра.
Дальше день понёсся своим чередом. Кракс хоть и доверял своим воякам, но не привык сидеть на месте. Прибывали новые беженцы, их надо было разместить во временный лагерь, накормить. К вечеру капитан выставил дозорного, чтобы тот высматривал принца, и вскоре Его Высочество почтило их своим прибытием.
Это было забавное зрелище. Будущий король ехал верхом на странном существе, похожем на ящерицу, но размером с коня. «Скакун» имел белёсый окрас чешуи и полное снаряжение: оголовье, повод и седло. Все это было немного изменено под особенности строения ящера и украшено золотой вышивкой. Сам принц выглядел почти мальчишкой, но не смотря на юность и смешные лиловые штаны в обтяжку, держался уверено и величаво, а лицо выдавало твёрдость характера и благородное происхождение. Сзади за наследником семенил осёл, нагруженный баулами. В баулах примостился странный человек в чёрном длинном балахоне, шутовском колпаке с бубенцами, выбеленным лицом и обведёнными углём глазами.
Кракс удивился, но вида не подал. Королевские особы могут позволить себе чудачества, и никто им не указ. Как и положено, он представился и доложил принцу обстановку. Тот слушал внимательно, задавал вопросы, хвалил капитана за выполненную работу. Несмотря на всякие нелепые слухи, принц оказался умным парнем и приятным собеседником. Капитан был бы рад пообщаться с ним ещё, но Эндориан спешил в Ортагельс.
На этом необычный день не закончился. Примерно через полчаса после отъезда Его Высочества к заставе подъехала странная девушка. Она была в голубом форменном платье и белом переднике, какие носят служанки при дворе. Тёмные волосы девушки были растрёпаны, лицо имело бедный нездоровый цвет, под глазами пролегали тени, словно она скакала долгое время без сна и отдыха. Лошадь у неё тоже была странной: двигала ногами так, словно кто-то отбивал ей мерный ритм. А ещё Кракс обратил внимание на большую корзину, притороченную к седлу.
Капитан заступил дорогу незнакомке, хотел выяснить цель её прибытия, но не успел. Корзина зашевелилась, и из неё показалась голова какого-то существа. Кракс был не из пугливых. Он видел и черноволков, и мерзких упырников, но эта нечисть вселяла не столько страх, сколько отвращение. Казалось, что с головы человека содрали кожу и так сплюснули череп, что он вытянулся и стал похож на змеиную морду.
Кракс потянулся к мечу, висящему на поясе, но в этот миг увидел глаза… Существо взирало на него в упор глазами цвета светлого янтаря. Чёрный зрачок пульсировал, заставляя сердце биться в такт ему, подчиняться. Тварь раскрыла свою пасть, и сквозь шипение послышались слова:
– Где принц Эндориан? Он был здесь? Говори…
Кракс почувствовал, как тело его немеет. Всё вокруг заволокло мутной пеленой, словно реальность превращалась в сон. Мысли в голове двигались с трудом и очень медленно. Он что-то объяснял этому существу, показывал рукой в сторону моста, потом шел возле лошади. Они направлялись к реке. Чудовище, шипя, отдавало распоряжения. Кракс остановился. Лошадь встала на мост… послышался треск… Существо закричало. Этот крик завибрировал в голове у капитана, отзываясь болью. Казалось, что мозг сейчас взорвётся… Лошадь успела отступить назад. Моста через реку теперь не было…
Дальше у капитана начались провалы в памяти. Он помнил, как звал своих солдат, как они подбегали и сразу останавливались под взглядом нечисти… Наверное, это всё-таки был сон, потому что всё виделось словно в тумане, и фрагменты происходящего сменяли друг друга без какого-либо перехода. Вот куда-то он бежит с солдатами в темноте, подсвеченной отблесками факелов, вот топорами они рубят деревья и тащат их к реке. Кракс видит свои руки… пальцы содраны в кровь… рядом дряхлый старик и подросток из лагеря беженцев. Они тоже из последних сил, вцепившись в ствол, тащат его вперёд… бурлящая в темноте вода… одно дерево, уже без ветвей, упирается другим концом в дальний берег… второе бревно… третье… небо начинает светлеть… на его фоне выделяется тёмная фигура девушки верхом на лошади… на другом берегу…
* * *
…Сколько женщина может прощать мужчине обман? Все зависит от того, насколько сильно она его любит. Тьма всё время прощала Морлода. Даже тогда, когда он послал её на верную смерть. Из-за этого Тьма потеряла большую часть своих магических способностей. Тогда, несколько столетий назад, она была ещё так неопытна. Как же давно это было. Воспоминания вызывали чувства светлой радости и… острую боль…
…Морлод всегда был эгоистичным. Он гордился своей «божественностью», но и мучился из-за неё. Когда-то он был человеком, и все людские страсти и желания тоже одолевали его. Любовь… Морлод всегда искал её. Находил… И терял… Его любимые женщины со временем старели и умирали, а он оставался неизменным. Его божественных сил не хватало на то, чтобы остановить для них время. Это мучило его. Каждый раз любовь оборачивалась пыткой. Он начал бояться заводить близкие отношения, пытался избегать их, но это не помогало. Женщины стали казаться ему злом, словно они нарочно заставляли его мучится.
И он начал мстить им. Это были изощрённые пытки. Пытки любовью. Он умело повышал накал страстей, так терзал душу и расшатывал психику, что женщины сходили с ума. Они переставали воспринимать действительность, истерично кричали, когда он отходил от них, вырывали себе волосы, бесконечно водя по ним расчёсками, днём и ночью украшали себя безмерно, чтобы понравиться ему… И тогда он спокойно бросал несчастных, обвиняя в том, что они не прошли проверку на любовь.
Так продолжалось долгое время. Морлод привык и даже стал получать удовольствие от этого. Он оправдывал себя тем, люди слишком слабы, чтобы выдержать настоящие чувства.
А потом появилась Лаэна… Как могло человеческое дитя получить такую магическую мощь от рождения? Да, и мать, и отец у Лаэны были колдунами, поэтому девочка и унаследовала силу волшебства. Но её сила в десятки раз превосходила их. Ох, что она творила! До сих пор в Стаземелье сохранились хрустальные горы, золотое озеро и живые летающие цветы – всё это Лаэна создала с помощью магии, не особо тратя свои силы. Она была ещё совсем юной девушкой, но мощь в ней росла с невероятной скоростью.
Боги поняли, что вскоре она может стать пятой из них, но это не пугало. Лаэна была настолько доброй и чистой душой, что её появление всегда вызывало только радость. У всех. Кроме Морлода.
Он всегда чувствовал себя лучшим, а тут вдруг появилась эта недоучка. Она не понимала устройство мира, его законов и принципа равновесия, но упорно лезла своим волшебством куда не следует. И тогда Морлод предложил ей стать… его ученицей. Лаэна с легкостью согласилась. Она с жадностью впитывала в себя знания и учения, но… делала всё по-своему.
Сколько раз Морлод твердил ей, что людям необходимы войны, страдания и голод. Пусть и в небольших количествах, но они заставят их бороться за свою жизнь, искать пути выживания и тем самым развиваться. Юная волшебница внимательно слушала, соглашалась, а потом летела останавливать сражение или устранять эпидемию.
А ещё она совершенно не боялась его, никогда ни о чём не просила, не умоляла. Морлод был в растерянности. Лаэна вела себя ни как другие женщины. Слишком смелая, независимая, слишком чистая помыслами и действиями. Рядом с этим олицетворением чистоты он остро чувствовал все свои недостатки: свой эгоизм, надменность и порочность. Морлода страшно бесило, что она лучше, что не спорит, что притягивает к себе. Да, она привлекала его, и ещё как! Каждый день в его мыслях была лишь Лаэна, отвлекая от важных дел. Он заметил, что и она тянется к нему.
Судьба давала Морлоду шанс на любовь, женщину, которая всегда будет рядом и не состарится. Но бог испугался, что чувства сделают его слабым. Он боялся даже прикасаться к ней, понимал, что не сможет справиться с эмоциями. И тогда он решил отомстить Лаэне, как делал это с другими женщинами.
Она не сопротивлялась, поддавалась на обольщение, на то, как он приближал, а потом отталкивал, распаляя страсть. В глазах девушки горел огонь любви, но она, как и раньше ни о чём не просила, молчала и грелась в своих чувствах, словно кошка у очага. А Морлод своими играми только ещё больше привязывался к ней, но не мог признать, что сам загнал себя в ловушку. Во всём он винил Лаэну. Ему даже стало казаться, что она использует приворотную магию. Нужно было остановить это помешательство. И Морлод не придумал ничего лучше, как отправить девушку к источнику Первородной Тьмы.
Что это за место на самом деле – не знал никто. Была легенда, что, когда Всемогущий Бог Олк создавал этот мир, то использовал Первородный Свет и Первородную Тьму. Он соединил их – и появилась материя, из которой Олк вылепил всё сущее. Как он смог соединить силы, которые всегда находились в постоянном противоборстве? На то он и Всемогущий.
После сотворения мира осталось ещё немного Света и Тьмы. Эти сгустки мощной энергии прожгли землю, оставив после себя несколько глубочайших шахт. Вот к одной такой шахте Морлод и отправил Лаэну. Он велел ей принести из глубины этого провала немного Первородной Тьмы. Волшебница, не раздумывая, отправилась на верную смерть. Она не знала, что спустившись в шахту, уже невозможно выбраться обратно.
Лаэна не взяла с собой никакого снаряжения, понадеялась на свои силы. Летать она умела с детства, это получалось даже лучше, чем ходить. Она стала спускаться в шахту всё глубже и глубже. Стены ямы были неровные, бугристые, словно оплавленные огнем. Становилось всё темнее. Кружок света над головой превращался в точку. Стал ощущаться холод. А потом вдруг началось ужасное…
Свечение, которое распространяла вокруг себя девушка, стало меркнуть. Из глубины туннеля к ней тянулись сгустки тьмы, похожие на щупальца. Они касались её, обжигали холодом, забирая энергию. Лаэна почувствовала, что из нее уходит магическая сила. А ещё на неё накатил страх. Она была беспомощна против этой всепоглощающей Тьмы. И чем больше Лаэна сопротивлялась с помощью волшебства, тем меньше его оставалось. Тьма словно высасывала из неё магию. Тогда девушка постаралась унять панику, подлетела к одной из стен, вцепилась в её неровную поверхность и «отключила» свои сверхъестественные способности. Щупальца тут же стали втягиваться в глубину шахты.
Было темно, страшно, сил, держаться на весу с помощью одних только рук, не хватало, но Тьма ей теперь не угрожала. Лаэна выровняла дыхание, немного успокоилась и попыталась забраться повыше. Она содрала пальцы в кровь, но смогла залезть всего лишь на полметра вверх. Силы её совсем покинули, она чуть не сорвалась в глубину шахты. Без магии ей было не выбраться. Ничего не оставалось кроме, как пойти на риск. Лаэна опять вызвала в себе магию, быстро пополнила силы и швырнула своё тело вверх… и едва не попала в щупальца, вынырнувшие из глубины провала. Но ей всё же удалось продвинуться ещё немного.
Так, метр за метром, девушка поднималась на поверхность земли. Иногда силы её совсем оставляли, приходилось отдыхать, прижавшись к стене… Наверх Лаэна выбралась только через четыре дня. Бледная, грязная, вся в крови – она походила на ожившего мертвеца, выбравшегося из могилы. Летать она теперь не могла, магических сил почти не осталось. Долгие дни ей пришлось добираться до логова Морлода. Так и предстала перед ним – оборванная, истощённая.
Ни один мускул не дрогнул на лице бога при виде измученной девушки. Он только грубо спросил её:
– Ты принесла Тьму, как я велел?
Лаэна не могла ни чего ответить, голос неожиданно пропал. Она только отрицательно мотала головой, и горькие слёзы вымывали светлые полосы на покрытых дорожной грязью щеках. Слёзы мешали ей видеть глаза Морлода, который и сам страдал не меньше. Все эти дни он каждую минуту думал о ней, изводил себя, сдерживал, чтобы не броситься в ту шахту искать её.
– Ты не выполнила задание, – сказал он дрогнувшим голосом. – Я подумаю о твоём наказании…
Но они оба ошибались. Лаэна принесла Тьму. В себе. Закон замещения действует даже на волшебство. Выкачивая из девушки магию, сила Тьмы взамен вливалась в неё. Теперь Лаэна сама стала частично этой Первородной Тьмой.
Морлод первым заметил, как изменилась девушка. Волосы её стали чёрными, словно вороново крыло, кожа приобрела смуглый оттенок, глаза казались провалами в мрачную бездну. Вокруг неё стал появляться тёмный ореол, превращающийся в сгустки черноты. Душа Лаэны тоже изменилась. Теперь она не рвалась помогать людям и легко смогла убить всех своих родных и близких. Магии в ней осталось немного, но их дополняла сила Тьмы. Морлод и саму Лаэну с тех пор начал называть Тьмой.
