Дождавшись, когда жена заснет, я выбрался из ее комнаты и осторожно, не привлекая внимания, обошел владения, стараясь обнаружить хоть какую-то зацепку — запах или след, но все оказалось тщетно.
Вернувшись к спящей жене под утро, я устроился рядом с ней и до рассвета, не смыкая глаз, смотрел на спокойное красивое лицо, с ужасом осознавая, что было во всей этой истории то, что напугало меня больше позора и злости императора — если бы Сюин съела хотя бы один кусочек «отравы», я бы навсегда потерял и свою избранницу, и нашего сына.
«Демонов Шиан, ненавижу!» — думал Уми, стоя посреди галереи. А ведь заклятый враг был так близко — юноше не стоило бы труда вонзить кинжал в ничего не подозревающего генерала, если бы у парня было оружие!
Все произошло так внезапно! Вэйдун проходил мимо и вдруг грубо толкнул его, будто намеренно, после чего умчался в неизвестном направлении. Несколько мгновений Уми растерянно смотрел вслед генералу, пытаясь понять, что произошло. Затем присел на деревянный пол, с ужасом размышляя о том, что Небо ответило на его молитвы, послало ему шанс, столкнув с генералом лицом к лицу, а он упустил его!
Уми с трудом сдерживался, чтобы не расплакаться от разочарования, пока собирал разбросанную еду. Теперь еще и на кухню возвращаться, а потом выслушивать возмущения госпожи!
— Очень жаль, — неожиданно сказал кто-то за его спиной. — Они были вкусными.
Но юноша, судорожно сжимавший побелевшими пальцами поднос, даже не пошевелился. От напряжения его руки и плечи начали слегка подрагивать.
— Да брось, — повторил незнакомец. — Разве испорченная еда — повод для слез? Ты не похож на деревенского парня, которому приходилось голодать. Или я ошибаюсь?
Уми повернулся и чуть не потерял дар речи. Рядом с ним сидел Вэйдун, убежавший несколько мгновений назад. Хотя… Юноша оторопело вглядывался в черты лица незнакомца, которые определенно были мягче, чем у хозяина дома, и волосы не собраны в пучок на темени, а заплетены в модную прическу — длинный хвост с выпущенными по бокам прядями, и одежда на аристократе была не черная. В темных же глазах мужчины, окруженных тонкой, только наметившейся сетью морщинок, плясали озорные смешинки, приглашавшие присоединиться к «танцу».
Юноша зажмурился, надеясь, что наваждение пройдет.
— Или Роу над тобой издевается? — услышал он голос «генерала».
Упоминание имени госпожи заставило Уми очнуться. Она ведь ждет его! А ему надо еще вернуться на кухню и раздобыть другой еды.
— Нет, нет! — поспешил заверить аристократа слуга. — Благодарю, господин, за помощь. Я, пожалуй, пойду, если вы не возражаете.
И Уми вскочил на ноги и поспешил вернуться к своим обязанностям.
«Как я мог растеряться? — корил себя юноша всю дорогу до кухни, а затем и до комнаты Роу. — Небо! А если другого шанса больше не будет?»
Уми проклинал судьбу и свою неосмотрительность. Если бы не они, господин Ливэй был бы уже отомщен, и они сидели бы вместе в Небесных садах…
Юноша вошел в комнату.
— Госпожа? — тихо позвал он. Роу не ответила.
Уми приблизился к кровати и обнаружил, что девушка спит. И судя по выражению лица, ее вылазка не была успешной.
«Придется возвращать», — подумал Уми, с грустью глядя на поднос.
Он уже собирался уйти на кухню, когда заметил маленький ножик с белой костяной рукоятью, лежавший на столике у кровати. Юноша испуганно огляделся, хотя прекрасно знал, что в комнате никого больше не было. Уми подкрался к оружию и, стараясь не издать ни звука, взял его.
«Это ненадолго, — говорил сам себе парень. — Я только потренируюсь и верну».
Спрятав ножик в карман и прихватив поднос, Уми поспешил в галерею. Он решил не идти на кухню сразу, а вначале пройтись вдоль Внутреннего сада и собраться с мыслями, по дороге подыскивая закуток, где можно было бы спрятаться и пометать лезвие.
— Как себя чувствует госпожа Роу? — услышал Уми знакомый голос, едва вышел из комнаты. Юноша вздрогнул, чуть не уронив еду. — Извини, не хотел тебя напугать.
Аристократ сидел на перилах. Лунный свет скользил по длинным волосам, по белой, словно слоновая кость, коже, украшал серебристыми бликами синий шелк халата.
— Она отказалась от ужина и решила лечь спать.
Мужчина понимающе кивнул, продолжая внимательно рассматривать слугу. Уми стало не по себе.
— Вам принести чего-нибудь, господин? — поинтересовался юноша, растерянно переминаясь с ноги на ногу.
— А что на подносе? — спросил «генерал».
— Чай, тофу, рисовые лепешки.
— Налей мне чаю, если тебе не сложно, — последовал незамедлительный ответ.
— Я слуга, господин, — напомнил Уми, вежливо кланяясь, — и обязан выполнять любую вашу прихоть.
— Вот именно, слуга, а не раб, — уточнил аристократ. — И я не твой господин.
Последняя фраза была сказана со странным вздохом и интонацией. Стараясь понять, что могли означать все эти знаки, Уми поспешил наполнить чашку ароматным коричнево-красным напитком с терпким древесным запахом, над которым кружились белесые ленты пара, завораживая своей красотой, соблазняя поддаться искушению и сделать глоток. Но Уми не подчинился магии чая и протянул пиалу господину. Нежные мужские пальцы прикоснулись к ладоням юноши.
— И себе налей, — сказал господин. — Ты, кажется, замерз.
Уми смутился. Подобное ему предлагали впервые. Господин Ливэй дарил ему подарки, позволял делить постель и ванную, но никогда не просил выпить вместе с ним чаю.
— Поговори со мной, — попросил незнакомец.
— О чем желает говорить господин?
Мужчина сделал глоток чая и посмотрел на луну.
— Красивая сегодня ночь, — протянул он, а затем неожиданно тихо запел:
— Луны осенней тонкий серп
Разрезал сердце пополам.
Его осколки подарю
Белеющим в полях снегам.
Склонится грустный сухоцвет
Над памятью моей любви,
Но духа прошлого ответ
Поймут лишь только журавли…
Взгляд Уми помутился. Ему почудилось, что он вновь оказался в деревне неподалеку от Гондаге, когда мимо него проехала повозка с господином Ливэем. Юноше показалось, будто его грудь безжалостно разодрали и вырвали оттуда сердце, а слезы сами потекли из глаз.
— Безответная любовь? — спросил незнакомец, протягивая юноше платок.
— Его убили, — прошипел Уми, которого вновь начало трясти.
— Прости, прости, — сказал подошедший к нему мужчина. — Я не подумал. Прости!
Уми хотелось закричать, что это «незнакомец» во всем виноват, ну или его копия! Хотя какая разница! Это Вэйдун убил Ливэя, а Уми сегодня не смог его прикончить! И уже, наверное, никогда не сможет! Если только…
Юноша нервно сглотнул. И как он раньше не догадался? Такое сходство может быть только у родственников. Скорее всего, это брат генерала. И, возможно, если парень понравится господину, тот захочет забрать его у Роу.
Недолго думая, Уми встал на цыпочки, оставил на мужских губах легкий, точно прикосновение ветра поцелуй, и поспешил скрыться в комнате госпожи.
«Небо! Пусть все получится!» — молил юноша, сидя в темноте и сжимая рукоять ножика в кармане.
Вскоре от пережитых эмоций Уми стало клонить ко сну. Засыпая, он старался думать о Ливэе, вспоминать его улыбку, проведенное вместе время, однако почти всю ночь слышал красивый голос незнакомца: «Луны осенней тонкий серп разрезал сердце пополам…»
Я, наверное, в сотый раз, попросил Небо позаботиться о духе мудреца, придумавшего правило, что Первые гости должны покинуть приютивший их дом на рассвете с первыми лучами солнца.
— Еще раз благодарю за оказанную честь, — сказал господин Ки, перед тем как забраться в повозку, где уже сидела бледная поникшая Роу. Если бы не знакомый с детства запах инея, я принял бы ее за постороннего человека. Хотелось спросить, что случилось, но время было не подходящее. А ее отец продолжал: — Я обязательно расскажу всем, что ваши владения — прекрасное и безопасное место!
Я склонил голову, принимая комплименты и с нетерпением ожидая, когда смогу в открытую пройтись по некоторым закуткам и поговорить со стражей.
Но не успели за повозкой закрыться ворота, как на взмыленной лошади прибыл посланец из Гондаге с секретным донесением. Проклиная всех демонов, я незамедлительно сломал печать и развернул свиток.
«Пойман эльгардский шпион. На допросе он сообщил, что в конце осени ожидается приход чужеземных военных кораблей. Порт, который они собираются атаковать, неизвестен.»
— Как давно ты покинул Гондаге? — спросил гонца.
— Две недели назад, генерал! Я ехал почти без сна и остановок.
Нельзя было терять ни мгновения. Но перед тем, как отправиться во дворец, я приказал подготовить мою лошадь, а затем поспешил к Сюин, которая вышивала, устроившись во Внутреннем дворе.
— Господин! — сказала она, поднимаясь.
Я невольно поморщился, так как успел заметить — девушка называет меня господином, только когда обижена. А судя по решительному голосу и сердитому виду, Сюин успела продумать речь, и, если не поторопиться, есть вероятность, что жена заведет неприятный разговор. Возможно о Роу.
И я подхватил Сюин на руки и поспешил с ней в кладовую.
— Что происходит? — недоумевала жена по дороге.
Оказавшись на месте, я перенюхал все овощи, фрукты и мясо, и убедившись, что опасности нет, спросил:
— Сюин, ты сможешь приготовить еду сама?
— Конечно, — растеряно согласилась девушка.
— Тогда прямо сейчас отбери все, что тебе понадобится, — попросил, поднимая с пола и протягивая ей корзину. — Когда будешь на кухне, не отворачивайся и не подпускай никого к своим блюдам. Поняла?
Жена неуверенно кивнула.
Что ж. Осталось решить последнюю задачу.
— Ты не видела Юна?
— Нет, — ответила девушка, складывая продукты. — Он со вчерашнего вечера куда-то пропал.
Вот же! Меньше всего мне хотелось обращаться за помощью к солдату, но другого выхода не было — нельзя оставлять Сюин без присмотра.
Минж нашелся у ворот, куда его поставили на караул. И я вновь похвалил себя за предусмотрительность, решив не отправлять его в столичный гарнизон сразу, а придержать в личной охране до возвращения Сюин в Тигриную скалу.
— Ты останешься с госпожой! — приказал вытянувшемуся передо мной Минжу и вручил ему корзину. — Следи за каждым ее шагом и не оставляй одну. Исключение — комната, но ты обязан дежурить у двери. Выходить за пределы дома — запрещено. И все эти правила действуют до моего возвращения. Понял?
— Да, генерал!
Больше медлить было нельзя. Я вскочил на уже готовую лошадь и умчался во дворец.
Император принял меня, едва ему сообщили о срочном донесении.
— Мне передали, генерал Шиан, что вы прибыли с важными сведениями, — заметил владыка, сияние которого сегодня едва пульсировало тусклым блекло-желтым ореолом — явный признак беспокойства.
Неожиданно, я поймал себя на мысли, что жалею правителя — несмотря на то, что он был самым сильным из нас, он никогда не оборачивался. Его зверь мог получить волю только после обретения избранницы, которая подарит ему чувства и тем самым защитит жителей Хорсы от безжалостной змеи. Но время шло. Число жен и наложниц росло, а императрицы так и не появилось.
— Прикажете немедленно уезжать в Гондаге? — спросил я, как только его величество прочитал послание.
— Нет, генерал. Не будем сеять панику раньше времени. К тому же мы не знаем наверняка, какие земли они собираются атаковать.
— Сомневаюсь, что это будет столица.
Император скривился.
— Одному Небу известно, что у этих демонов на уме! Прямо сейчас отправляйте приказ, чтобы под предлогом учений готовили гарнизоны Гондаге, а в близлежащие бухты незаметно стягивали часть кораблей. А сразу после праздника возвращайтесь в порт.
— Могу я идти? — спросил, склонившись перед правителем.
— Подождите, генерал, — остановил меня владыка. — Как поживает госпожа Шиан?
— Благодарю, — ответил, тщательно скрывая настороженность. — Мне кажется, вполне сносно.
— До меня дошли слухи, что девушка едва не пострадала во время пожара, и часто болеет. Возможно, стоит прислать к ней моего доктора?
Я невольно усмехнулся. Стоило догадаться, что в доме, подаренном императором, обязательно найдутся люди, присматривающие за хозяевами в свободное от работы время. Очень хотелось спросить, не подскажут ли слуги его величества в какую дыру вчера провалился мой брат, а заодно, может быть, дадут ему хорошего пинка, чтобы Юн поскорее вернулся домой, но это было бы уже слишком.
— Не стоит беспокоиться, — сказал, старясь непринужденно улыбаться. — Госпожа просто выросла в другом климате.
— Как знаете, — протянул император. — Не смею вас задерживать.
И я поторопился в гарнизон, чтобы написать письма и отдать распоряжения своим людям.
С каждым днем воздух в море становился холоднее, ветер крепчал, предвещая приближение сезона штормов, а по утрам на побережье чаще собирался густой колючий туман.
Гуэю еще сильнее, чем прежде хотелось бросить все и уйти к Южным островам, к шуму теплого прибоя и к горячим источникам, со склоненными над ними магнолиями. Но дело, ради которого пират вылез из своего убежища, требовало немедленного завершения, потому как неделю назад в районе тех самых островов бросили якоря военные эльгардские корабли. Они будут стоять там на рейде до середины осени, а затем, когда наступит непродолжительное затишье, на всех парусах помчатся к хорсийским берегам, чтобы защищать интересы родной империи.
Мужчина открыл дверь каюты, но на палубу джонки не вышел, решив, что незачем привлекать к себе внимания — в водах близи Хайбина не жаловали не только чужеземные суда, но и самих чужеземцев.
Гуэй окликнул капитана, поспешившего незамедлительно бросить свои дела и подойти к хозяину.
— Господин, пока никого не видно, — сказал хорсиец, который явно чувствовал себя неуютно, находясь рядом с раздраженным пиратом. — Как только мы заметим шлюпку, я вам сразу сообщу.
Гуэй хлопнул дверью и поспешил откупорить бутылку бренди.
«Да где же ее демоны носят?» — думал мужчина, цедя золотисто-коричневый напиток и вновь прикидывая время, которое могло потребоваться Джен на осмысление письма и на принятие решения. По всем подсчетам выходило, что госпожа Тицзы уже должна была прибыть в бухту!
«А что если она не приедет? — мелькнула шальная мысль, за которой последовал неутешительный ответ: — Значит, я совершил ошибку».
После сорвавшегося похищения девушки и возвращения Гуэйя на корабль, его люди донесли, что в Храме появилась новая настоятельница, а Матушка и ее подопечная пропали — будто провалились сквозь землю. И почти полтора месяца о них ничего не было известно.
Однако в один непримечательный день по Хайбину и его окрестностям, а затем и по отдаленным закуткам Хорсы пополз необыкновенный слух — Мао женился на девушке из рода Тицзы, который считался исчезнувшим, ведь единственная уцелевшая дочь господина была уже пожилой монахиней, не способной выйти замуж и родить наследников.
После таких известий Гуэйю не составило труда выяснить, куда подевалась бывшая храмовая послушница — наверняка Шиан поместил ее в родовой дом. Однако спустя несколько дней пирату сообщили, что генерала с женой заметили в Хайбине. Джен же в столице никто не видел.
«Скорее всего она осталась в Тигриной скале», — рассудил мужчина. И Гуэй решил пойти на риск, написав письмо и отправив его со слугой в замок.
Вернувшись к спящей жене под утро, я устроился рядом с ней и до рассвета, не смыкая глаз, смотрел на спокойное красивое лицо, с ужасом осознавая, что было во всей этой истории то, что напугало меня больше позора и злости императора — если бы Сюин съела хотя бы один кусочек «отравы», я бы навсегда потерял и свою избранницу, и нашего сына.
***
«Демонов Шиан, ненавижу!» — думал Уми, стоя посреди галереи. А ведь заклятый враг был так близко — юноше не стоило бы труда вонзить кинжал в ничего не подозревающего генерала, если бы у парня было оружие!
Все произошло так внезапно! Вэйдун проходил мимо и вдруг грубо толкнул его, будто намеренно, после чего умчался в неизвестном направлении. Несколько мгновений Уми растерянно смотрел вслед генералу, пытаясь понять, что произошло. Затем присел на деревянный пол, с ужасом размышляя о том, что Небо ответило на его молитвы, послало ему шанс, столкнув с генералом лицом к лицу, а он упустил его!
Уми с трудом сдерживался, чтобы не расплакаться от разочарования, пока собирал разбросанную еду. Теперь еще и на кухню возвращаться, а потом выслушивать возмущения госпожи!
— Очень жаль, — неожиданно сказал кто-то за его спиной. — Они были вкусными.
Но юноша, судорожно сжимавший побелевшими пальцами поднос, даже не пошевелился. От напряжения его руки и плечи начали слегка подрагивать.
— Да брось, — повторил незнакомец. — Разве испорченная еда — повод для слез? Ты не похож на деревенского парня, которому приходилось голодать. Или я ошибаюсь?
Уми повернулся и чуть не потерял дар речи. Рядом с ним сидел Вэйдун, убежавший несколько мгновений назад. Хотя… Юноша оторопело вглядывался в черты лица незнакомца, которые определенно были мягче, чем у хозяина дома, и волосы не собраны в пучок на темени, а заплетены в модную прическу — длинный хвост с выпущенными по бокам прядями, и одежда на аристократе была не черная. В темных же глазах мужчины, окруженных тонкой, только наметившейся сетью морщинок, плясали озорные смешинки, приглашавшие присоединиться к «танцу».
Юноша зажмурился, надеясь, что наваждение пройдет.
— Или Роу над тобой издевается? — услышал он голос «генерала».
Упоминание имени госпожи заставило Уми очнуться. Она ведь ждет его! А ему надо еще вернуться на кухню и раздобыть другой еды.
— Нет, нет! — поспешил заверить аристократа слуга. — Благодарю, господин, за помощь. Я, пожалуй, пойду, если вы не возражаете.
И Уми вскочил на ноги и поспешил вернуться к своим обязанностям.
«Как я мог растеряться? — корил себя юноша всю дорогу до кухни, а затем и до комнаты Роу. — Небо! А если другого шанса больше не будет?»
Уми проклинал судьбу и свою неосмотрительность. Если бы не они, господин Ливэй был бы уже отомщен, и они сидели бы вместе в Небесных садах…
Юноша вошел в комнату.
— Госпожа? — тихо позвал он. Роу не ответила.
Уми приблизился к кровати и обнаружил, что девушка спит. И судя по выражению лица, ее вылазка не была успешной.
«Придется возвращать», — подумал Уми, с грустью глядя на поднос.
Он уже собирался уйти на кухню, когда заметил маленький ножик с белой костяной рукоятью, лежавший на столике у кровати. Юноша испуганно огляделся, хотя прекрасно знал, что в комнате никого больше не было. Уми подкрался к оружию и, стараясь не издать ни звука, взял его.
«Это ненадолго, — говорил сам себе парень. — Я только потренируюсь и верну».
Спрятав ножик в карман и прихватив поднос, Уми поспешил в галерею. Он решил не идти на кухню сразу, а вначале пройтись вдоль Внутреннего сада и собраться с мыслями, по дороге подыскивая закуток, где можно было бы спрятаться и пометать лезвие.
— Как себя чувствует госпожа Роу? — услышал Уми знакомый голос, едва вышел из комнаты. Юноша вздрогнул, чуть не уронив еду. — Извини, не хотел тебя напугать.
Аристократ сидел на перилах. Лунный свет скользил по длинным волосам, по белой, словно слоновая кость, коже, украшал серебристыми бликами синий шелк халата.
— Она отказалась от ужина и решила лечь спать.
Мужчина понимающе кивнул, продолжая внимательно рассматривать слугу. Уми стало не по себе.
— Вам принести чего-нибудь, господин? — поинтересовался юноша, растерянно переминаясь с ноги на ногу.
— А что на подносе? — спросил «генерал».
— Чай, тофу, рисовые лепешки.
— Налей мне чаю, если тебе не сложно, — последовал незамедлительный ответ.
— Я слуга, господин, — напомнил Уми, вежливо кланяясь, — и обязан выполнять любую вашу прихоть.
— Вот именно, слуга, а не раб, — уточнил аристократ. — И я не твой господин.
Последняя фраза была сказана со странным вздохом и интонацией. Стараясь понять, что могли означать все эти знаки, Уми поспешил наполнить чашку ароматным коричнево-красным напитком с терпким древесным запахом, над которым кружились белесые ленты пара, завораживая своей красотой, соблазняя поддаться искушению и сделать глоток. Но Уми не подчинился магии чая и протянул пиалу господину. Нежные мужские пальцы прикоснулись к ладоням юноши.
— И себе налей, — сказал господин. — Ты, кажется, замерз.
Уми смутился. Подобное ему предлагали впервые. Господин Ливэй дарил ему подарки, позволял делить постель и ванную, но никогда не просил выпить вместе с ним чаю.
— Поговори со мной, — попросил незнакомец.
— О чем желает говорить господин?
Мужчина сделал глоток чая и посмотрел на луну.
— Красивая сегодня ночь, — протянул он, а затем неожиданно тихо запел:
— Луны осенней тонкий серп
Разрезал сердце пополам.
Его осколки подарю
Белеющим в полях снегам.
Склонится грустный сухоцвет
Над памятью моей любви,
Но духа прошлого ответ
Поймут лишь только журавли…
Взгляд Уми помутился. Ему почудилось, что он вновь оказался в деревне неподалеку от Гондаге, когда мимо него проехала повозка с господином Ливэем. Юноше показалось, будто его грудь безжалостно разодрали и вырвали оттуда сердце, а слезы сами потекли из глаз.
— Безответная любовь? — спросил незнакомец, протягивая юноше платок.
— Его убили, — прошипел Уми, которого вновь начало трясти.
— Прости, прости, — сказал подошедший к нему мужчина. — Я не подумал. Прости!
Уми хотелось закричать, что это «незнакомец» во всем виноват, ну или его копия! Хотя какая разница! Это Вэйдун убил Ливэя, а Уми сегодня не смог его прикончить! И уже, наверное, никогда не сможет! Если только…
Юноша нервно сглотнул. И как он раньше не догадался? Такое сходство может быть только у родственников. Скорее всего, это брат генерала. И, возможно, если парень понравится господину, тот захочет забрать его у Роу.
Недолго думая, Уми встал на цыпочки, оставил на мужских губах легкий, точно прикосновение ветра поцелуй, и поспешил скрыться в комнате госпожи.
«Небо! Пусть все получится!» — молил юноша, сидя в темноте и сжимая рукоять ножика в кармане.
Вскоре от пережитых эмоций Уми стало клонить ко сну. Засыпая, он старался думать о Ливэе, вспоминать его улыбку, проведенное вместе время, однако почти всю ночь слышал красивый голос незнакомца: «Луны осенней тонкий серп разрезал сердце пополам…»
Глава 14
Я, наверное, в сотый раз, попросил Небо позаботиться о духе мудреца, придумавшего правило, что Первые гости должны покинуть приютивший их дом на рассвете с первыми лучами солнца.
— Еще раз благодарю за оказанную честь, — сказал господин Ки, перед тем как забраться в повозку, где уже сидела бледная поникшая Роу. Если бы не знакомый с детства запах инея, я принял бы ее за постороннего человека. Хотелось спросить, что случилось, но время было не подходящее. А ее отец продолжал: — Я обязательно расскажу всем, что ваши владения — прекрасное и безопасное место!
Я склонил голову, принимая комплименты и с нетерпением ожидая, когда смогу в открытую пройтись по некоторым закуткам и поговорить со стражей.
Но не успели за повозкой закрыться ворота, как на взмыленной лошади прибыл посланец из Гондаге с секретным донесением. Проклиная всех демонов, я незамедлительно сломал печать и развернул свиток.
«Пойман эльгардский шпион. На допросе он сообщил, что в конце осени ожидается приход чужеземных военных кораблей. Порт, который они собираются атаковать, неизвестен.»
— Как давно ты покинул Гондаге? — спросил гонца.
— Две недели назад, генерал! Я ехал почти без сна и остановок.
Нельзя было терять ни мгновения. Но перед тем, как отправиться во дворец, я приказал подготовить мою лошадь, а затем поспешил к Сюин, которая вышивала, устроившись во Внутреннем дворе.
— Господин! — сказала она, поднимаясь.
Я невольно поморщился, так как успел заметить — девушка называет меня господином, только когда обижена. А судя по решительному голосу и сердитому виду, Сюин успела продумать речь, и, если не поторопиться, есть вероятность, что жена заведет неприятный разговор. Возможно о Роу.
И я подхватил Сюин на руки и поспешил с ней в кладовую.
— Что происходит? — недоумевала жена по дороге.
Оказавшись на месте, я перенюхал все овощи, фрукты и мясо, и убедившись, что опасности нет, спросил:
— Сюин, ты сможешь приготовить еду сама?
— Конечно, — растеряно согласилась девушка.
— Тогда прямо сейчас отбери все, что тебе понадобится, — попросил, поднимая с пола и протягивая ей корзину. — Когда будешь на кухне, не отворачивайся и не подпускай никого к своим блюдам. Поняла?
Жена неуверенно кивнула.
Что ж. Осталось решить последнюю задачу.
— Ты не видела Юна?
— Нет, — ответила девушка, складывая продукты. — Он со вчерашнего вечера куда-то пропал.
Вот же! Меньше всего мне хотелось обращаться за помощью к солдату, но другого выхода не было — нельзя оставлять Сюин без присмотра.
Минж нашелся у ворот, куда его поставили на караул. И я вновь похвалил себя за предусмотрительность, решив не отправлять его в столичный гарнизон сразу, а придержать в личной охране до возвращения Сюин в Тигриную скалу.
— Ты останешься с госпожой! — приказал вытянувшемуся передо мной Минжу и вручил ему корзину. — Следи за каждым ее шагом и не оставляй одну. Исключение — комната, но ты обязан дежурить у двери. Выходить за пределы дома — запрещено. И все эти правила действуют до моего возвращения. Понял?
— Да, генерал!
Больше медлить было нельзя. Я вскочил на уже готовую лошадь и умчался во дворец.
Император принял меня, едва ему сообщили о срочном донесении.
— Мне передали, генерал Шиан, что вы прибыли с важными сведениями, — заметил владыка, сияние которого сегодня едва пульсировало тусклым блекло-желтым ореолом — явный признак беспокойства.
Неожиданно, я поймал себя на мысли, что жалею правителя — несмотря на то, что он был самым сильным из нас, он никогда не оборачивался. Его зверь мог получить волю только после обретения избранницы, которая подарит ему чувства и тем самым защитит жителей Хорсы от безжалостной змеи. Но время шло. Число жен и наложниц росло, а императрицы так и не появилось.
— Прикажете немедленно уезжать в Гондаге? — спросил я, как только его величество прочитал послание.
— Нет, генерал. Не будем сеять панику раньше времени. К тому же мы не знаем наверняка, какие земли они собираются атаковать.
— Сомневаюсь, что это будет столица.
Император скривился.
— Одному Небу известно, что у этих демонов на уме! Прямо сейчас отправляйте приказ, чтобы под предлогом учений готовили гарнизоны Гондаге, а в близлежащие бухты незаметно стягивали часть кораблей. А сразу после праздника возвращайтесь в порт.
— Могу я идти? — спросил, склонившись перед правителем.
— Подождите, генерал, — остановил меня владыка. — Как поживает госпожа Шиан?
— Благодарю, — ответил, тщательно скрывая настороженность. — Мне кажется, вполне сносно.
— До меня дошли слухи, что девушка едва не пострадала во время пожара, и часто болеет. Возможно, стоит прислать к ней моего доктора?
Я невольно усмехнулся. Стоило догадаться, что в доме, подаренном императором, обязательно найдутся люди, присматривающие за хозяевами в свободное от работы время. Очень хотелось спросить, не подскажут ли слуги его величества в какую дыру вчера провалился мой брат, а заодно, может быть, дадут ему хорошего пинка, чтобы Юн поскорее вернулся домой, но это было бы уже слишком.
— Не стоит беспокоиться, — сказал, старясь непринужденно улыбаться. — Госпожа просто выросла в другом климате.
— Как знаете, — протянул император. — Не смею вас задерживать.
И я поторопился в гарнизон, чтобы написать письма и отдать распоряжения своим людям.
***
С каждым днем воздух в море становился холоднее, ветер крепчал, предвещая приближение сезона штормов, а по утрам на побережье чаще собирался густой колючий туман.
Гуэю еще сильнее, чем прежде хотелось бросить все и уйти к Южным островам, к шуму теплого прибоя и к горячим источникам, со склоненными над ними магнолиями. Но дело, ради которого пират вылез из своего убежища, требовало немедленного завершения, потому как неделю назад в районе тех самых островов бросили якоря военные эльгардские корабли. Они будут стоять там на рейде до середины осени, а затем, когда наступит непродолжительное затишье, на всех парусах помчатся к хорсийским берегам, чтобы защищать интересы родной империи.
Мужчина открыл дверь каюты, но на палубу джонки не вышел, решив, что незачем привлекать к себе внимания — в водах близи Хайбина не жаловали не только чужеземные суда, но и самих чужеземцев.
Гуэй окликнул капитана, поспешившего незамедлительно бросить свои дела и подойти к хозяину.
— Господин, пока никого не видно, — сказал хорсиец, который явно чувствовал себя неуютно, находясь рядом с раздраженным пиратом. — Как только мы заметим шлюпку, я вам сразу сообщу.
Гуэй хлопнул дверью и поспешил откупорить бутылку бренди.
«Да где же ее демоны носят?» — думал мужчина, цедя золотисто-коричневый напиток и вновь прикидывая время, которое могло потребоваться Джен на осмысление письма и на принятие решения. По всем подсчетам выходило, что госпожа Тицзы уже должна была прибыть в бухту!
«А что если она не приедет? — мелькнула шальная мысль, за которой последовал неутешительный ответ: — Значит, я совершил ошибку».
После сорвавшегося похищения девушки и возвращения Гуэйя на корабль, его люди донесли, что в Храме появилась новая настоятельница, а Матушка и ее подопечная пропали — будто провалились сквозь землю. И почти полтора месяца о них ничего не было известно.
Однако в один непримечательный день по Хайбину и его окрестностям, а затем и по отдаленным закуткам Хорсы пополз необыкновенный слух — Мао женился на девушке из рода Тицзы, который считался исчезнувшим, ведь единственная уцелевшая дочь господина была уже пожилой монахиней, не способной выйти замуж и родить наследников.
После таких известий Гуэйю не составило труда выяснить, куда подевалась бывшая храмовая послушница — наверняка Шиан поместил ее в родовой дом. Однако спустя несколько дней пирату сообщили, что генерала с женой заметили в Хайбине. Джен же в столице никто не видел.
«Скорее всего она осталась в Тигриной скале», — рассудил мужчина. И Гуэй решил пойти на риск, написав письмо и отправив его со слугой в замок.
