— Я очень надеюсь, что ты принес хорошие новости, Щё, — сказал постоялец, присаживаясь напротив.
— Девушка была в храме Неба, — равнодушным голосом ответил хорсиец, продолжая мучить аксессуар из резных кипарисовых пластинок.
— Почему ты не привел ее сюда? — поинтересовался мужчина, как бы между прочим, на самом же деле внутри него бушевал ураган из самых разных чувств.
Если бы он мог — давно бы пришел в храм сам! Но у горожан Гондаге очень зоркие глаза, а внешность любого чужестранца, тем более с такими отличительными приметами, как у него — слишком броская. Он не хотел, чтобы кто-нибудь подумал, будто его интересует воспитанница Матушки. И посылать записки опасался — слишком много развелось тех, кто пытался найти его слабые места, а потому следил за каждым шагом иноземца.
— Моим людям помешали. Гуэй, они сказали, что в дело вмешался Мао.
Тот, кого назвали Гуэй, выругался про себя, но внешне сохранил полное спокойствие. Присланный несколько месяцев назад из столицы генерал стал настоящей занозой! Выдворив почти всех эльгардцев, форгардцев и партолийцев, прикрыв торговые компании и затруднив поступления озия в Хорсу, он и в этом нехитром деле умудрился встать поперек горла!
«Давить выродка надо!» — подумал постоялец, сжимая кулаки. Вот только почему-то убить имперского выкормыша не получалось. Ходили слухи, что у ублюдка девять жизней. Из-за этого Шиана даже прозвали Мао, проще говоря — кот.
— Делай, что хочешь, Щё, — протянул Гуэй, поднимаясь. — Если ты не привезешь девушку ко мне до того, как в Гондаге придут эльгардские корабли и начнется война… — Он осекся, неожиданно решив не уточнять, что полукровок попросту вырежут без суда и следствия. — В общем, я не прощу тебе долг, отдам новую партию озия другому продавцу, а Уми придется отправиться в путешествие. Он, кстати, передавал тебе привет. Красивый мальчик, послушный. Я так понимаю, ты многому его обучил… Как думаешь, сколько мне за него дадут на невольничьем рынке?
Хорсиец побледнел. Веер замер и лег на колени мужчины. Несколько мгновений Щё будто силился что-то сказать, но в конце концов передумал. Гуэй же кивнул, одобряя мудрое решение собеседника, а потом вышел из кабинета и направился к себе.
Нога нещадно болела. Мир вокруг ужасно скрипел. Хотелось незамедлительно покинуть Гондаге и уйти в сторону островов южнее Ниттори, где заботливая Лань знала, как справиться со всеми напастями. Но девушка была нужна Гуэю, значит, надо собраться с силами и немного потерпеть.
Дорога казалась бесконечной. Если бы не державшая меня рука, я бы давно свалилась под лошадиные копыта или в канаву. И искренне порадовалась бы такому исходу. Уставшая, измотанная пережитым, я задремала, еще будучи верхом, и не помнила, как оказалась в помещении.
Когда же открыла глаза, наступило позднее утро.
Вне себя от ужаса я подскочила и стала метаться от одной стены к другой, пытаясь сообразить, что делать и как быть, ведь я только приехала к хозяевам и… проспала! А самое ужасное — я не знала где нахожусь, куда мне идти, чем заниматься и к кому обратиться за помощью, потому что за служанками редко приходили сами владельцы домов, предпочитая поручать это задание управляющим. И именно они знакомили новичков с другими работниками и объясняли их обязанности.
Я же была в комнате одна. Никто не стучал, не звал меня, не поторапливал. Решив, что самое разумное — не паниковать, а смиренно дождаться хозяина или кого-то из слуг, я собралась направиться к кровати, чтобы заправить постель и присесть, когда обратила внимание на необыкновенную обстановку.
Комната оказалась просторной, очень светлой из-за двух больших окон, которые, по всей видимости, не затворяли на ночь. Это открытие меня поразило, потому что я была абсолютно уверена, что спала крепко, не сворачиваясь клубком и не замерзая, хотя не любила сквозняков и всегда реагировала на малейшее похолодание.
«Вот уж точно Цветок!» — ворчала Матушка всякий раз, когда отпаивала меня — кашляющую — медовым настоем.
Под ногами лежали полированные красные доски, но стоило сделать шаг, и я оказалась бы на самом настоящем могульском ковре! В храме мы однажды учились чистить подобный, но он был уже старым, потертым, с торчащими по краям нитями. Здесь же царили яркие бордово-золотистые краски, а пушистый мягкий ворс так и манил лечь на него и понежиться от удовольствия.
Прислушавшись и убедившись, что никого поблизости нет, я присела и дотронулась до редкого дорогого покрытия, и чуть не замурлыкала от удовольствия. Небо! Умоляю! Пусть меня назначат главной служанкой по коврам, я готова на все что угодно, лишь бы вновь и вновь прикасаться к этому чуду света!
У стены рядом с широкой кроватью стоял красный лакированный столик с небольшим зеркалом, по правую и левую стороны от которого на стене висели свитки, где тушью изобразили сосну, растущую на скале, и цветок лотоса.
Передвигаясь мелкими шагами, я не заметила, как оказалась у курильницы для благовоний, находившейся рядом с одним из окон.
Я невольно ахнула, осознав, что комната располагалась в самой высокой башне дома, откуда открывался вид не только на территорию владений, но и близлежащие земли. А еще отсюда была видна синяя-синяя полоса моря, над которым нависли рельефные серебристые облака. Я сглотнула, так как еще ни разу не забиралась дальше нижних веток дерева, и поспешила отойти.
Все это было так странно и необыкновенно, что меня охватили тревога и растерянность. Я обошла ковер и собиралась присесть на кровать, но вдруг заметила шелковую алую простыню. И я спала на ней? Мне стало по-настоящему плохо. Я опустилась на доски, обхватив себя руками, и только сейчас ощутила жуткий холод.
Через несколько мгновений, уже начав дрожать, я все-таки решила нарушить одно из правил, гласившее, что «если хозяин оставил хорошую служанку в определенном месте, а сам ушел по делам, то она должна умереть, но терпеливо ждать его возвращения, никуда не отлучаясь».
Растерев занемевшие и окоченевшие ноги, я осторожно прокралась к двери и прислушалась, а затем приоткрыла ее и увидела маленькую площадку, от которой вниз вела деревянная лестница, озаренная солнечными лучами, проникавшими через небольшие прямоугольные оконца.
Не уловив ни единого звука, я рискнула спуститься на один пролет и оказалась в просторной комнате, поделенной на две части резной перегородкой. На светлой половине у окна виднелся стол и карта, висящая на стене и заключенная в раму.
Слева же от меня была еще одна дверь. Набравшись храбрости, я заглянула и туда, и обнаружила нетипичную для Хорсы уборную. Вновь прислушавшись и воровато оглядевшись, юркнула внутрь и поспешила привести себя в порядок. И сразу стало гораздо лучше!
«Интересно, кому я буду прислуживать? — думала, умывая лицо. — Будет этот человек капризным, злым или же любящим поизмываться? А может, я буду служить самому господину Вэйдуну?..»
Я растерянно моргнула, из-за чего мыло попало в глаза.
— А-а, — прошипела, поспешно избавляясь от пены и плеская на лицо воды из керамической чаши. Когда ясность зрения вернулась, я вновь вспомнила о мужчине.
«И почему эта очевидная мысль не посетила меня раньше?» — подумала я, смотрясь в зеркало, висевшее на стене.
— Но как иначе объяснить произошедшее? — спросила у своего отражения с мокрыми прядями на лбу.
У меня было единственное предположение, зачем я ему понадобилась — принцип. Видимо, Вэйдун из тех людей, которые привыкли получать то, что захотели, и не готовы смириться с проигрышем. Если бы не злосчастные торги с чиновником, сидела бы сейчас в храме, ну или с Минжем…
Минж! Сердце дрогнуло. Все произошедшее было в корне неправильно! Я должна непременно вернуться в храм! Я не рабыня! Меня не имеют права так просто привозить в посторонний дом и принуждать работать, не показав контракта! А контракт заключается в присутствии служанки, Матушки и Старшей нэи! И раз последнего не было, я имею право настаивать, чтобы меня отпустили. Немедленно! Да и вообще, я могу просто уйти!
От осознания, что закон на моей стороне, настроение улучшилось, а я улыбнулась. Какое счастье, что вместе со свежестью я вернула себе ясность мыслей и решительность!
В этот момент послышался резкий звук, напоминавший урчание. Я вздрогнула от неожиданности, но потом поняла, что это всего лишь мой бедный изголодавшийся желудок…
— Я с тобой абсолютно согласна! — сказала я, прикладывая руку к животу, и покинула уборную, полная воинственности. — Сейчас бы чего-нибудь перекусить, и мне даже демоны не будут страшны, не то что какой-то Вэй...
Имя застряло в горле — господин сидел на лестнице, облокотившись на колени и подперев руками голову.
— Рад, что ты быстро освоилась, — протянул мужчина.
Я же растерянно хлопала ртом, как выброшенная на берег рыба, и ощущала предательскую дрожь в коленях. Из последних усилий я собрала волю в кулак и, справившись с эмоциями, быстро поклонилась. Живот вновь так не вовремя напомнил о себе. Вэйдун усмехнулся.
Неожиданно он поднялся, взял потрясенную меня за руку и повел наверх.
— Обычно девушки поднимаются в час Собаки, — сказал Вэйдун, открывая дверь в комнату. — Извини, я не думал, что ты проснешься раньше, а потому не приставил служанку. Больше такого не повторится — я учту, что ты не такая, как все.
— Но в Храме не принято подниматься позднее часа Змеи, — пояснила я, покорно следуя за ним. — И я ничем не отличаюсь от других ваших слуг, господин.
Мужчина остановился. Он повернулся, глядя на меня… желтыми глазами? Понадеявшись, что это всего лишь игра воображения, я зажмурилась на мгновение, но, когда снова посмотрела на Вэйдуна, иллюзия не развеялась.
Я не знала куда деваться, а мужчина уже шагал в сторону ковра, где уселся сам и — я даже пискнуть не успела! — посадил меня к себе на колени.
— Тебе здесь нравится? Удобно? — послышался голос за спиной, в котором появилась хрипотца. От находившегося рядом со мной человека веяло жаром, и каждый раз, когда он выдыхал, из его груди вырывалось нечто, отдаленно напоминавшее мурлыканье.
Хотелось сказать «нет», но разве я могла? Но и принимать подобное отношение к себе как должное — не собиралась.
— Благодарю, — я запнулась, стараясь вспомнить, как правильно обращаться к хозяину. — Благодарю, господин…
О Небо! Я ведь не помню второго имени мужчины. Господин Ливэй, кажется, называл его, но я была погружена в свои мысли и не запомнила, а аристократ так и не представился! Не могу же я назвать приближенного императора, происходившего из очень древнего рода, просто «господин Вэйдун» — это слишком фамильярно! Но, с другой стороны, я все еще сидела на его коленях, что тоже считалось недопустимым…
— Благодарю за заботу, — выдавила я. — Но мне было бы приятно, если бы вы все-таки показали мне контракт! И если он есть и заверен, как положено по закону, прошу объяснить мне — кому я буду служить, что конкретно входит в мои обязанности, а также показать мою комнату! Если же нет… господин, простите мне мою дерзость, но я имею право немедленно покинуть вас и вернуться в Храм!
Вэйдун молчал. Я же почувствовала, как по спине пробежал холодок.
«Это всего лишь реакция на сквозняк!» — постаралась убедить себя, а затем попробовала подняться.
— Это и есть твоя комната, — наконец ответил мужчина, пресекая мою попытку вырваться.
— Простите… — протянула я, замирая. Мне не послышалось?
Я вновь окинула взглядом апартаменты, обращая внимание на детали, особенно на могульский ковер. Мог ли хозяин так заботиться о своих слугах? Сомневаюсь. Но думать о другом не хотелось.
— Ты будешь жить здесь, Сюин, — повторил Вэйдун. — Временно, конечно.
Я облегченно выдохнула. Все понятно, видимо, всему есть разумное объяснение: в помещении для слуг — ремонт, или оно переполнено, а я сижу в объятиях господина, потому что...
— Когда мы покинем Гондаге, — продолжил Вэйдун, проводя пальцами по моим волосам, — и уедем в Хайбин, ты сможешь там выбрать…
— Что?!
Я все-таки резко дернулась и вырвалась из его рук, поспешно вскакивая на ноги.
Вэйдун недоуменно моргнул. Я прикрыла рот ладонью. Великое Небо, я посмела перебить хозяина — Матушка убила бы меня на месте!
— Простите, господин, — поспешила я извиниться.
Мужчина растерянно кивнул.
— Подумай, что тебе необходимо, и скажи об этом служанке…
— Господин, я ничего не понимаю, — затараторила я, сжимая ладони в кулаки, до боли впиваясь ногтями в кожу. — Объясните мне, пожалуйста, чем я буду заниматься! Стирка, мытьё полов, может быть — кухня? Знаете, я готовлю вкусные пирожки с фасолью. Или… уборка в купальне? Конечно, если вы прикажете, я не посмею ослушаться, но от сырости и холода я начинаю кашлять, поэтому если вы добры…
Сквозняк и нервное возбуждение сделали свое дело, и я действительно чихнула. Вэйдун встал и подошел ко мне.
— Сюин, ты не служанка, — сказал мужчина, пытаясь дотронуться до моего лица, но я не нарочно сделала шаг назад. Желтые глаза сузились. — Ты моя женщина, пара, избранница. Называй как хочешь.
— Ваша женщина? — переспросила, пытаясь осмыслить его слова. — Господин, вы, кажется, ошиблись. Я не джинью и зарабатываю на жизнь другим способом. Может, в столице так и принято, но в Храме воспитывают порядочных служанок...
Желтизна в глазах Вэйдуна уступила место красному золоту.
Я потупилась, прикусывая губу и вспоминая, что он не только избалованный аристократ, проживающий в столице, но еще и воин. И на его руках есть кровь как минимум одного наемника.
Тем временем Вэйдун закрыл окна, самостоятельно задвинув деревянные панели, в которых имелись прямоугольные прорези размером с тушечницу.
— Это твоя комната, — сказал он и ушел.
А я осталась одна посреди полумрака, жалея, что не спрыгнула с повозки и не ушла с Минжем.
«Небо, защити его!» — подумала, вспоминая о друге.
Присев на кровать, я посчитала, что нет смысла дальше горевать о своей судьбе, как бы мне не было страшно и грустно. Ведь хорошая служанка не теряет рассудок, даже если оказалась запертой в подвале за провинности. Она думает над своими ошибками и делает выводы, чтобы впредь эти ошибки не повторить.
Я выскочил на улицу, часто дыша, стараясь справиться с внезапно нахлынувшими, чуждыми мне эмоциями. Отдав четкие распоряжения слугам накормить девушку, выполнять ее просьбы и не позволять совершать глупости, особенно опасные, я вскочил на лошадь и умчался в лес в сторону гор, тянувшихся до побережья.
Пожалуй, впервые в жизни я не знал, что делать. Это злило и выводило из себя. Запах деревьев, простиравшихся по обе стороны от дороги, будоражил кровь. Хотелось незамедлительно обернуться, но я понимал, что нельзя — дорога слишком людная, уши уже улавливают, как где-то впереди скрипят колеса, шумно дышат быки.
Преодолев небольшое расстояние, я повстречался с рыбаками, ехавшими на телеге, наполненной корзинами с уловом — крабами, осьминогами и еще какими-то морскими тварями. Я собирался пронестись мимо, но передумал. Мне надо было кое-что выяснить прямо сейчас.
Завидев всадника, мужчина поспешил остановиться. Когда мы поравнялись, старик и его сын спустились на землю и низко поклонились, ожидая, когда я заговорю или поеду дальше. Мое поведение напугало рыбаков — я ощущал запах пота, струившегося по загоревшим лбам и спинам.
— Девушка была в храме Неба, — равнодушным голосом ответил хорсиец, продолжая мучить аксессуар из резных кипарисовых пластинок.
— Почему ты не привел ее сюда? — поинтересовался мужчина, как бы между прочим, на самом же деле внутри него бушевал ураган из самых разных чувств.
Если бы он мог — давно бы пришел в храм сам! Но у горожан Гондаге очень зоркие глаза, а внешность любого чужестранца, тем более с такими отличительными приметами, как у него — слишком броская. Он не хотел, чтобы кто-нибудь подумал, будто его интересует воспитанница Матушки. И посылать записки опасался — слишком много развелось тех, кто пытался найти его слабые места, а потому следил за каждым шагом иноземца.
— Моим людям помешали. Гуэй, они сказали, что в дело вмешался Мао.
Тот, кого назвали Гуэй, выругался про себя, но внешне сохранил полное спокойствие. Присланный несколько месяцев назад из столицы генерал стал настоящей занозой! Выдворив почти всех эльгардцев, форгардцев и партолийцев, прикрыв торговые компании и затруднив поступления озия в Хорсу, он и в этом нехитром деле умудрился встать поперек горла!
«Давить выродка надо!» — подумал постоялец, сжимая кулаки. Вот только почему-то убить имперского выкормыша не получалось. Ходили слухи, что у ублюдка девять жизней. Из-за этого Шиана даже прозвали Мао, проще говоря — кот.
— Делай, что хочешь, Щё, — протянул Гуэй, поднимаясь. — Если ты не привезешь девушку ко мне до того, как в Гондаге придут эльгардские корабли и начнется война… — Он осекся, неожиданно решив не уточнять, что полукровок попросту вырежут без суда и следствия. — В общем, я не прощу тебе долг, отдам новую партию озия другому продавцу, а Уми придется отправиться в путешествие. Он, кстати, передавал тебе привет. Красивый мальчик, послушный. Я так понимаю, ты многому его обучил… Как думаешь, сколько мне за него дадут на невольничьем рынке?
Хорсиец побледнел. Веер замер и лег на колени мужчины. Несколько мгновений Щё будто силился что-то сказать, но в конце концов передумал. Гуэй же кивнул, одобряя мудрое решение собеседника, а потом вышел из кабинета и направился к себе.
Нога нещадно болела. Мир вокруг ужасно скрипел. Хотелось незамедлительно покинуть Гондаге и уйти в сторону островов южнее Ниттори, где заботливая Лань знала, как справиться со всеми напастями. Но девушка была нужна Гуэю, значит, надо собраться с силами и немного потерпеть.
Глава 6
Дорога казалась бесконечной. Если бы не державшая меня рука, я бы давно свалилась под лошадиные копыта или в канаву. И искренне порадовалась бы такому исходу. Уставшая, измотанная пережитым, я задремала, еще будучи верхом, и не помнила, как оказалась в помещении.
Когда же открыла глаза, наступило позднее утро.
Вне себя от ужаса я подскочила и стала метаться от одной стены к другой, пытаясь сообразить, что делать и как быть, ведь я только приехала к хозяевам и… проспала! А самое ужасное — я не знала где нахожусь, куда мне идти, чем заниматься и к кому обратиться за помощью, потому что за служанками редко приходили сами владельцы домов, предпочитая поручать это задание управляющим. И именно они знакомили новичков с другими работниками и объясняли их обязанности.
Я же была в комнате одна. Никто не стучал, не звал меня, не поторапливал. Решив, что самое разумное — не паниковать, а смиренно дождаться хозяина или кого-то из слуг, я собралась направиться к кровати, чтобы заправить постель и присесть, когда обратила внимание на необыкновенную обстановку.
Комната оказалась просторной, очень светлой из-за двух больших окон, которые, по всей видимости, не затворяли на ночь. Это открытие меня поразило, потому что я была абсолютно уверена, что спала крепко, не сворачиваясь клубком и не замерзая, хотя не любила сквозняков и всегда реагировала на малейшее похолодание.
«Вот уж точно Цветок!» — ворчала Матушка всякий раз, когда отпаивала меня — кашляющую — медовым настоем.
Под ногами лежали полированные красные доски, но стоило сделать шаг, и я оказалась бы на самом настоящем могульском ковре! В храме мы однажды учились чистить подобный, но он был уже старым, потертым, с торчащими по краям нитями. Здесь же царили яркие бордово-золотистые краски, а пушистый мягкий ворс так и манил лечь на него и понежиться от удовольствия.
Прислушавшись и убедившись, что никого поблизости нет, я присела и дотронулась до редкого дорогого покрытия, и чуть не замурлыкала от удовольствия. Небо! Умоляю! Пусть меня назначат главной служанкой по коврам, я готова на все что угодно, лишь бы вновь и вновь прикасаться к этому чуду света!
У стены рядом с широкой кроватью стоял красный лакированный столик с небольшим зеркалом, по правую и левую стороны от которого на стене висели свитки, где тушью изобразили сосну, растущую на скале, и цветок лотоса.
Передвигаясь мелкими шагами, я не заметила, как оказалась у курильницы для благовоний, находившейся рядом с одним из окон.
Я невольно ахнула, осознав, что комната располагалась в самой высокой башне дома, откуда открывался вид не только на территорию владений, но и близлежащие земли. А еще отсюда была видна синяя-синяя полоса моря, над которым нависли рельефные серебристые облака. Я сглотнула, так как еще ни разу не забиралась дальше нижних веток дерева, и поспешила отойти.
Все это было так странно и необыкновенно, что меня охватили тревога и растерянность. Я обошла ковер и собиралась присесть на кровать, но вдруг заметила шелковую алую простыню. И я спала на ней? Мне стало по-настоящему плохо. Я опустилась на доски, обхватив себя руками, и только сейчас ощутила жуткий холод.
Через несколько мгновений, уже начав дрожать, я все-таки решила нарушить одно из правил, гласившее, что «если хозяин оставил хорошую служанку в определенном месте, а сам ушел по делам, то она должна умереть, но терпеливо ждать его возвращения, никуда не отлучаясь».
Растерев занемевшие и окоченевшие ноги, я осторожно прокралась к двери и прислушалась, а затем приоткрыла ее и увидела маленькую площадку, от которой вниз вела деревянная лестница, озаренная солнечными лучами, проникавшими через небольшие прямоугольные оконца.
Не уловив ни единого звука, я рискнула спуститься на один пролет и оказалась в просторной комнате, поделенной на две части резной перегородкой. На светлой половине у окна виднелся стол и карта, висящая на стене и заключенная в раму.
Слева же от меня была еще одна дверь. Набравшись храбрости, я заглянула и туда, и обнаружила нетипичную для Хорсы уборную. Вновь прислушавшись и воровато оглядевшись, юркнула внутрь и поспешила привести себя в порядок. И сразу стало гораздо лучше!
«Интересно, кому я буду прислуживать? — думала, умывая лицо. — Будет этот человек капризным, злым или же любящим поизмываться? А может, я буду служить самому господину Вэйдуну?..»
Я растерянно моргнула, из-за чего мыло попало в глаза.
— А-а, — прошипела, поспешно избавляясь от пены и плеская на лицо воды из керамической чаши. Когда ясность зрения вернулась, я вновь вспомнила о мужчине.
«И почему эта очевидная мысль не посетила меня раньше?» — подумала я, смотрясь в зеркало, висевшее на стене.
— Но как иначе объяснить произошедшее? — спросила у своего отражения с мокрыми прядями на лбу.
У меня было единственное предположение, зачем я ему понадобилась — принцип. Видимо, Вэйдун из тех людей, которые привыкли получать то, что захотели, и не готовы смириться с проигрышем. Если бы не злосчастные торги с чиновником, сидела бы сейчас в храме, ну или с Минжем…
Минж! Сердце дрогнуло. Все произошедшее было в корне неправильно! Я должна непременно вернуться в храм! Я не рабыня! Меня не имеют права так просто привозить в посторонний дом и принуждать работать, не показав контракта! А контракт заключается в присутствии служанки, Матушки и Старшей нэи! И раз последнего не было, я имею право настаивать, чтобы меня отпустили. Немедленно! Да и вообще, я могу просто уйти!
От осознания, что закон на моей стороне, настроение улучшилось, а я улыбнулась. Какое счастье, что вместе со свежестью я вернула себе ясность мыслей и решительность!
В этот момент послышался резкий звук, напоминавший урчание. Я вздрогнула от неожиданности, но потом поняла, что это всего лишь мой бедный изголодавшийся желудок…
— Я с тобой абсолютно согласна! — сказала я, прикладывая руку к животу, и покинула уборную, полная воинственности. — Сейчас бы чего-нибудь перекусить, и мне даже демоны не будут страшны, не то что какой-то Вэй...
Имя застряло в горле — господин сидел на лестнице, облокотившись на колени и подперев руками голову.
— Рад, что ты быстро освоилась, — протянул мужчина.
Я же растерянно хлопала ртом, как выброшенная на берег рыба, и ощущала предательскую дрожь в коленях. Из последних усилий я собрала волю в кулак и, справившись с эмоциями, быстро поклонилась. Живот вновь так не вовремя напомнил о себе. Вэйдун усмехнулся.
Неожиданно он поднялся, взял потрясенную меня за руку и повел наверх.
— Обычно девушки поднимаются в час Собаки, — сказал Вэйдун, открывая дверь в комнату. — Извини, я не думал, что ты проснешься раньше, а потому не приставил служанку. Больше такого не повторится — я учту, что ты не такая, как все.
— Но в Храме не принято подниматься позднее часа Змеи, — пояснила я, покорно следуя за ним. — И я ничем не отличаюсь от других ваших слуг, господин.
Мужчина остановился. Он повернулся, глядя на меня… желтыми глазами? Понадеявшись, что это всего лишь игра воображения, я зажмурилась на мгновение, но, когда снова посмотрела на Вэйдуна, иллюзия не развеялась.
Я не знала куда деваться, а мужчина уже шагал в сторону ковра, где уселся сам и — я даже пискнуть не успела! — посадил меня к себе на колени.
— Тебе здесь нравится? Удобно? — послышался голос за спиной, в котором появилась хрипотца. От находившегося рядом со мной человека веяло жаром, и каждый раз, когда он выдыхал, из его груди вырывалось нечто, отдаленно напоминавшее мурлыканье.
Хотелось сказать «нет», но разве я могла? Но и принимать подобное отношение к себе как должное — не собиралась.
— Благодарю, — я запнулась, стараясь вспомнить, как правильно обращаться к хозяину. — Благодарю, господин…
О Небо! Я ведь не помню второго имени мужчины. Господин Ливэй, кажется, называл его, но я была погружена в свои мысли и не запомнила, а аристократ так и не представился! Не могу же я назвать приближенного императора, происходившего из очень древнего рода, просто «господин Вэйдун» — это слишком фамильярно! Но, с другой стороны, я все еще сидела на его коленях, что тоже считалось недопустимым…
— Благодарю за заботу, — выдавила я. — Но мне было бы приятно, если бы вы все-таки показали мне контракт! И если он есть и заверен, как положено по закону, прошу объяснить мне — кому я буду служить, что конкретно входит в мои обязанности, а также показать мою комнату! Если же нет… господин, простите мне мою дерзость, но я имею право немедленно покинуть вас и вернуться в Храм!
Вэйдун молчал. Я же почувствовала, как по спине пробежал холодок.
«Это всего лишь реакция на сквозняк!» — постаралась убедить себя, а затем попробовала подняться.
— Это и есть твоя комната, — наконец ответил мужчина, пресекая мою попытку вырваться.
— Простите… — протянула я, замирая. Мне не послышалось?
Я вновь окинула взглядом апартаменты, обращая внимание на детали, особенно на могульский ковер. Мог ли хозяин так заботиться о своих слугах? Сомневаюсь. Но думать о другом не хотелось.
— Ты будешь жить здесь, Сюин, — повторил Вэйдун. — Временно, конечно.
Я облегченно выдохнула. Все понятно, видимо, всему есть разумное объяснение: в помещении для слуг — ремонт, или оно переполнено, а я сижу в объятиях господина, потому что...
— Когда мы покинем Гондаге, — продолжил Вэйдун, проводя пальцами по моим волосам, — и уедем в Хайбин, ты сможешь там выбрать…
— Что?!
Я все-таки резко дернулась и вырвалась из его рук, поспешно вскакивая на ноги.
Вэйдун недоуменно моргнул. Я прикрыла рот ладонью. Великое Небо, я посмела перебить хозяина — Матушка убила бы меня на месте!
— Простите, господин, — поспешила я извиниться.
Мужчина растерянно кивнул.
— Подумай, что тебе необходимо, и скажи об этом служанке…
— Господин, я ничего не понимаю, — затараторила я, сжимая ладони в кулаки, до боли впиваясь ногтями в кожу. — Объясните мне, пожалуйста, чем я буду заниматься! Стирка, мытьё полов, может быть — кухня? Знаете, я готовлю вкусные пирожки с фасолью. Или… уборка в купальне? Конечно, если вы прикажете, я не посмею ослушаться, но от сырости и холода я начинаю кашлять, поэтому если вы добры…
Сквозняк и нервное возбуждение сделали свое дело, и я действительно чихнула. Вэйдун встал и подошел ко мне.
— Сюин, ты не служанка, — сказал мужчина, пытаясь дотронуться до моего лица, но я не нарочно сделала шаг назад. Желтые глаза сузились. — Ты моя женщина, пара, избранница. Называй как хочешь.
— Ваша женщина? — переспросила, пытаясь осмыслить его слова. — Господин, вы, кажется, ошиблись. Я не джинью и зарабатываю на жизнь другим способом. Может, в столице так и принято, но в Храме воспитывают порядочных служанок...
Желтизна в глазах Вэйдуна уступила место красному золоту.
Я потупилась, прикусывая губу и вспоминая, что он не только избалованный аристократ, проживающий в столице, но еще и воин. И на его руках есть кровь как минимум одного наемника.
Тем временем Вэйдун закрыл окна, самостоятельно задвинув деревянные панели, в которых имелись прямоугольные прорези размером с тушечницу.
— Это твоя комната, — сказал он и ушел.
А я осталась одна посреди полумрака, жалея, что не спрыгнула с повозки и не ушла с Минжем.
«Небо, защити его!» — подумала, вспоминая о друге.
Присев на кровать, я посчитала, что нет смысла дальше горевать о своей судьбе, как бы мне не было страшно и грустно. Ведь хорошая служанка не теряет рассудок, даже если оказалась запертой в подвале за провинности. Она думает над своими ошибками и делает выводы, чтобы впредь эти ошибки не повторить.
***
Я выскочил на улицу, часто дыша, стараясь справиться с внезапно нахлынувшими, чуждыми мне эмоциями. Отдав четкие распоряжения слугам накормить девушку, выполнять ее просьбы и не позволять совершать глупости, особенно опасные, я вскочил на лошадь и умчался в лес в сторону гор, тянувшихся до побережья.
Пожалуй, впервые в жизни я не знал, что делать. Это злило и выводило из себя. Запах деревьев, простиравшихся по обе стороны от дороги, будоражил кровь. Хотелось незамедлительно обернуться, но я понимал, что нельзя — дорога слишком людная, уши уже улавливают, как где-то впереди скрипят колеса, шумно дышат быки.
Преодолев небольшое расстояние, я повстречался с рыбаками, ехавшими на телеге, наполненной корзинами с уловом — крабами, осьминогами и еще какими-то морскими тварями. Я собирался пронестись мимо, но передумал. Мне надо было кое-что выяснить прямо сейчас.
Завидев всадника, мужчина поспешил остановиться. Когда мы поравнялись, старик и его сын спустились на землю и низко поклонились, ожидая, когда я заговорю или поеду дальше. Мое поведение напугало рыбаков — я ощущал запах пота, струившегося по загоревшим лбам и спинам.
