Пролог
— Я хочу тебя.
«Да что ты заладил!» — пробормотала про себя девушка.
— Паш, ну зачем? — она старалась говорить как можно мягче и спокойнее. — Ты красивый, умный, богатый парень. Стоит только захотеть, и весь мир, вернее, все девчонки этого мира будут у твоих ног. А мир — он большой, удивительный. В нем знаешь, сколько таких, которые за один твой взгляд, да что там, за одну улыбку, будут готовы расцеловать твои руки, ноги и то, что между ними.
— Я не хочу других, — отмахнулся шатен, сидевший напротив. — Я хочу, чтобы меня целовала ТЫ!
Девушка чуть не завыла. Чтоб тебя! Проклятая любовь! Какой идиот придумал, что это чувство надо боготворить, а избранницу добиваться? Свет всемогущий, как же вправить Паше мозги на место? Еще и руки, связанные за спиной, затекли. Завязал так крепко — не пошевелить и тем более — не выпутаться.
Нет, она была права, когда сказала подруге, что Паша не от мира сего. Он точно ненормальный. Псих! Она скосила глаза в бок. Город за окном сменился красивыми видами сельской местности. Мобиль несся по автостраде вдоль золотистых полей, затем — мимо изумрудных, покрытых сочным клевером, лугов. Когда деревенская безмятежность осталась позади и по сторонам дороги стали вырастать высокие темные деревья, мобиль неожиданно сбросил скорость и повернул. И сразу под колесами неприятно зашуршало, будто дерево обрабатывали наждачкой.
Неужели на грунтовку съехали? Куда везет ее этот больной мерзавец? Что он задумал? Девушка испуганно замотала головой.
— Па-Паша, что… что происходит? Ты чего? Куда ты меня тащишь?
Но мужчина молчал и задумчиво продолжал рассматривать ее.
— Паш…
Сердце сжалось от дурного предчувствия.
Закатное солнце сменилось сумеречным полумраком. А дорога вновь повернула. Теперь из правого окна виднелся темный лес, а из левого — обрыв. Судя по звуку, где-то внизу об огромные прибрежные валуны разбивались громоздкие волны.
Все внутри похолодело. Во рту пересохло. На спине выступил пот. Девушка завозилась на месте.
«Свет всемогущий, неужели из серии — так не доставайся же ты никому?!»
Она вновь попробовала сбросить веревки, но тщетно. Казалось, они только туже затянулись.
«Мамочка, мамочка! — шептала про себя девушка, уже не сдерживая накатившие на глаза слезы. — Клянусь! Я никогда, никогда не сяду в машину к мужчине. Буду только сама за рулем. И… и подружкам больше не буду верить».
Чтоб их тьма разодрала, куриц тупых!
«Этот красавчик запал на тебя, — вспомнились слова Натали в баре. — Он очень-очень хочет познакомиться с тобой. — И стерва заговорщически подмигнула. — Да не будь ты такой ледышкой! Это же сам Па-вел!»
Тьма ее дернула пококетничать с «самим Павлом», который, как оказалось, не просто на нее запал, а уже несколько месяцев был безнадежно влюблен, а потому, почувствовав первые признаки симпатии, сразу перешел в режим «ты только моя» и предложил стать его женой. Ну не готова она к свадьбе! Тем более с ним! Думала, проведет весело время с красивым богатым мужиком. Получит внимание, подарки. Опять же — подружки позавидуют. А оно вон как обернулось.
И что теперь? Он сбросит ее с обрыва? Или застрелит? Или... Взгляд скользнул по виду за окном. А мобиль в этот момент вновь повернул, оставляя пенистое море позади.
Они опять оказались на грунтовой дороге… петляющей между могил.
«Закопает», — догадалась девушка.
— Паша, пожалуйста, — затараторила она, стараясь мило улыбаться. — Паш, а ты классный. Может, у нас получится? Я просто не могу так сразу. Пойми, мне нужно внимание, ухаживания, романтическая лабудень. — А мобиль ехал все дальше и дальше, могил становилось все больше и больше. — Забудь! Мне не нужна никакая лабудень. Паш, я могу и так постараться. Пожалуйста, Паша... Я тебя уже люблю, только отпусти-и!
Голос сорвался на визг, а веревка затягивалась все сильнее и сильнее.
Мужчина, сидевший напротив, молча слушал и смотрел в окно, за которым вновь мелькали черные стволы елей, сосен, раскидистые ветви дубов. Солнце уже закатилось, и в лесу между деревьев затаилась тьма, озаренная лишь светом огромной желтой луны.
Что делать? Что делать?!
— Паша, хорошо. Пусть будет по-твоему. Но у меня есть же право на желание? Одно желание, умоляю! Там могила моей бабушки, я семь лет здесь не была. Можно я поздороваюсь? Мне вдруг стало так стыдно перед ней... Паша?
Мобиль резко затормозил.
На следующий день
Шестое или седьмое… в общем, какое-то чувство подсказывало Каю, что день будет мерзким. И не спасет ни горячий кофе, ни красивая улыбка Стесси, сварившей этот кофе и ожидавшей в кабинете.
— Кай, документы, с которыми надо разобраться прямо сейчас, я положила в красную папку. Те, про которые ты не должен забыть в течение дня — в черную.
Он кивнул, продолжая разглядывать парк за окном.
Серые облака тянулись по небу, заволакивая робкие проблески зари. Деревья настойчиво гнулись к земле, словно пытались сказать: «Прогнозе ошибся! Вероятность нашествия урагана равна девяноста процентам».
А Кай терпеть не мог шататься куда-либо по дождю, тем более по дождю со шквалистым ветром.
«Тьма всемогущая, раздери их всех! — подумал Кай, устраиваясь в кресле. — И дождь, и ветер, и работу, и начальство, и коллег, что-то напевающих с утра под дверями кабинета».
А у его подчиненного была отвратительная привычка нарочно петь еще громче и гнусавее, если на него не обращали внимания.
Стесси грустно вздохнула и направилась к выходу.
— Может, задержишься сегодня после работы? — спросил Кай, провожая взглядом ее бедра, обтянутые узкой синей юбкой, и длинные стройные ноги.
«Все-таки женщина в форме — это потрясающе, — отметил про себя мужчина. — А если это такая женщина, как Стесси, можно сразу признать себя виновным по всем статьям, лишь бы получить от нее наказание».
Стесси обернулась. Тонкая коричневая бровь удивленно приподнялась, охлаждая пыл начальника.
— Насколько я помню, у нас еще стопка с документами не разобрана, — поспешно добавил тот, указывая на стол в углу, где действительно высилась бумажная гора. Он знал, Тесс — девушка серьезная, работа и карьера для нее святое. Заманить «ледяную леди» в ресторан, а тем более в постель ни у кого в департаменте до сих пор не получилось, поэтому Кай старался действовать осторожно, надеясь, что общее дело сблизит его с этой женщиной.
— Ну если только ради документов, — настороженно проговорила Стесси и вновь повернулась к нему спиной.
«Тьма! Разве на форменных юбках разрешены разрезы?..»
— На поле маги зажига-али
Кругом военный антураж…
Четыре тру-у-упа-а-а возле за-а-амка
Дополнят утренний пейзаж!
— Тесс, я тебя умоляю, когда выйдешь, скажи Мише, чтобы он заткнулся! У меня голова разрывается.
Стесси усмехнулась и открыла дверь, за которой стоял молодой парень. Увидев перед собой девушку, вернее, ту роскошную часть, что была на уровне его глаз, он мечтательно улыбнулся, но Стесси с высоты своего роста этого даже не заметила. Она стояла к Каю вполоборота, и он хорошо видел — ни один мускул не дрогнул на красивом лице.
— Заткнись! — протянула девушка, не сильно церемонясь с младшим сотрудником.
— Ты сегодня необычайно хороша, — сказал Миша, не обратив внимания на слова коллеги и продолжая рассматривать пуговки на блузке Стесси. — Тесс-с…
— Кай, скажи ему! — неожиданно вспыхнула помощница.
— Миша…
— Тесс…
— Кай!
— Я рад был с вами снова познакомиться, ребята, — улыбнулся мой подчиненный — Особенно с тобой, Стесси, знакомился бы и знакомился. Каждый день. И утром, и в обед, и вечером. Но дела…
Тесс, у которой начала подрагивать нижняя губа, наконец, взяла себя в руки, вздернула подбородок и прошла мимо Миши. Кай не выдержал и расхохотался.
— Заходи, — махнул он рукой коллеге. —– Как у тебя получается так бесить непробиваемую Тесс?
— Это талант, — улыбнулся парень.
И Кай ему поверил, учитывая, что уже не в первый раз наблюдал подобные сцены.
Не дожидаясь приглашения, Миша вольготно устроился в кресле около стола руководителя, открыв красную папку, достал из нее отчет.
— Невеселые песни поешь с утра, — протянул Кай, принимая бумагу.
— А это не песни, — возразил коллега, — а оперативные сводки.
— Да ладно! Что, прям четыре?
— Не-е. Вернее, да, четыре, но — нет, не трупа. Их вовремя заметили. Мужичок с семьей от родственников возвращался. И девчонка им чуть под колеса не попала. Ну, естественно, тормоза, крики... ой, — Миша зевнул. — Они их всех в мобильчик погрузили и в больничку отвезли... Еле откачали.
Молодой сотрудник службы безопасности беспечно рассказывал о событиях минувшей ночи, в то время как у Кая на голове, да и под рубашкой, волосы встали дыбом.
— Квартал некромантов? — спросил Кай, понимая, что настроение стало еще гаже. — Кладбище?
Миша довольно кивнул.
— А тру... Пострадавшие? Светлые?
— А то как же! — протянул довольный напарник.
— А подобравший их мужичок — Темный?
— Опять в точку!
«…Да сколько можно», — подумал Кай, ударив кулаком по столу.
— И снова никаких следов воздействия?
Парень кивнул, продолжая улыбаться.
— Миш, прекрати! И так гадко, еще ты лыбишься, как идиот.
Хотя, справедливости ради, Кай вынужден был признать, что сам вел себя также как подчиненный десять лет назад. Тоже ждал, когда в городе произойдет что-то «грандиозное», мечтал подключиться к такому делу, не понимая, что за этим «грандиозным» — чужое горе, поломанные судьбы, жизни, опасность и бессонные ночи. Но ему хотелось приключений и наград, наплевав на неповоротливое начальство, которое не вылезало из кабинета темного магистра, строча объяснительные: почему так вышло и как продвигаются дела.
Вот только сейчас этим начальством был он сам…
«И какого арха я ничего не пишу?»
— Подожди! — обратился к подчиненному Кай. — Почему меня никто ночью не поднял?
Миша, кажется, смекнул, что это действительно подозрительно, и растерянно пожал плечами. В этот момент в кабинет вновь заглянула Тесс.
— Тебя вызывают. Прямо сейчас. Он, — и девушка подняла глаза кверху. — Сказал, чтобы ты все бросил и мчался к нему на ковер.
«Лучше поздно, чем никогда», — подумал Кай и, помянув Тьму недобрым словом, поспешил к директору.
***
В кабинете Витольда было необыкновенно светло. Вопреки расхожему мнению, Темный магистр и глава Вирмутской службы безопасности не любил мрачные интерьеры, отдавая предпочтение бежевым тонам и милым домашним безделушкам.
На стене пожилого некроманта висели вышитая картина — матерый серый кот, развалившийся на ветке дерева, — обрамленная резной золоченой рамой, и детский рисунок — «любимый дедушка» собственной персоной с дымящимся черепом в руке. А на рабочем столе в серебристой рамке стояла фотография супруги, окруженной отпрысками и внуками.
— Доброго времени, — сказал Кай, входя в кабинет.
— Я бы не был так уверен, — протянул Витольд, откидываясь на спинку кресла цвета кофе с молоком. — Ты уже знаешь?
— Да, мне доложили в общих чертах. Но хотелось бы подробностей. И я не понимаю, почему никто не поднял меня посреди ночи?
Магистр вскинул на него изумленный взгляд, в котором так и читалось: «Значит, не знаешь».
От этого взгляда Каю стало не просто гадко, а мерзко. В очередной раз он убедился, что интуиция его не подвела — не только утро, но и день будет паршивым.
А Витольд уже указал ему на кресло.
— Сегодня в районе двух часов ночи на кладбище в квартале некромантов были обнаружены четверо. Девчонка и три мужика. Видимых повреждений нет. Только у девушки руки связаны. На лицах всех — гримаса ужаса.
«Пока ничего нового, разве что связанная пострадавшая», — отметил Кай, не понимая, чем же его так встревожил взгляд магистра. Картина, которую тот обрисовал, была до боли знакомой и повторялась, можно сказать, из года в год.
— Какого хрена они туда полезли? — задал Кай традиционный вопрос. — Все Светлые в нашем регионе знают об опасности июльской ночи. Как они вообще в живых остались? До этого никому так не везло…
Краем глаза он заметил, что пока рассуждал, Витольд становился все мрачнее и мрачнее.
— Магистр, вы могли бы уже сказать мне всю правду?! Я до сих пор не понимаю, почему меня ночью не известили…
Начальник протянул ему серую папку.
— Это я запретил поднимать тебя, Кай, — пояснил магистр, сплетая пальцы на груди. — Пострадавшую девушку зовут Кристина Саланж. Она ведь не твоя однофамилица, так?
Кай почувствовал, как пол под ногами предательски покачнулся. А потом, не помня себя, подскочил и кинулся к двери, чтобы отправиться в больницу. Схватившись за ручку — остановился. Вспомнил, что не только не знает, куда положили Кристину, но еще его пугает странная деталь, требовавшая немедленного уточнения.
— Почему она была связанная и в компании трех мужиков? — спросил Кай, поворачиваясь к директору.
Витольд вновь указал ему на кресло и вновь подтолкнул кончиками пальцев серую папку. Кай взял себя в руки, занял свое место и извлек документы. Пока бегло просматривал данные, магистр рассказывал:
— Павел. Светлый. Двое — его водитель и охранник. Не судим, не привлекался, штрафы, налоги — все в норме. Со всех сторон отмечается, как положительный. Никаких нареканий. Скорее наоборот, многие за него искренне переживают. Особенно девушки. — Витольд прервался, посмотрел в окно, по которому ударили первые тяжелые капли. — Влюбился он в твою Кристину. До умопомрачения. Все за ним бегали, а она одна нос воротила. Иногда спала с ним, но замуж выходить отказывалась. Вот он и отчаялся. Решил за помощью податься. Кто-то пустил слух, что в квартале некромантов живет маг, способный приворожить кого угодно к кому угодно. Но обряд он обещал провести в полнолуние.
— Скотина, — прошипел Кай. — Он же знает, что в ночь с двадцать шестого на двадцать седьмое июля почти каждый год там гибнут Светлые!
— Он утверждает, что не посмотрел на даты. Услышал только про полнолуние. Он думал, что раньше в квартале действовала секта, которую мы успешно ликвидировали. Ведь два года ничего не происходило. Не хотел он подвергать риску ни девушку, ни свою жизнь.
«В гробу я видел то, что он хотел!»
— Где он?
— О нет, Кай, — протянул Витольд. — Я тебя к нему не пущу. Тогда точно будет труп, а мне этого не надо…
— Воскрешу, — прорычал Кай, перебивая начальство. — Знаете, господин магистр, мне плевать, сколько вам заплатили его родственники! Где он?
— Я лучше скажу, где твоя сестра, — проигнорировал ругательства и вопрос Витольд. — Госпиталь Утреннего света. Ей уже гораздо лучше. Врачи обещают, что к вечеру она придет в себя, так что сможешь наведаться.
Но Кай не собирался ждать вечера — видимо, Витольд это понял.
— Подожди, — остановил его магистр. — Ввиду того, что один из пострадавших твой близкий родственник, я официально отстраняю тебя от этого дела…
Кажется, Кай зашипел. Но Витольд даже глазом не моргнул.
— А неофициально… с этим делом надо разобраться, Кай, — протянул глава службы безопасности. — Мне это кладбище, как кость поперек горла, уже двадцать лет! И запрет ввести нельзя! Арховы защитники прав, Тьма их раздери, с их криками про ущемление и дискриминацию, когда не разрешаешь куда-либо ходить или что-либо делать, и воплями: «Почему вы бездействуете!» после происшествия! Ты некромант, Кай.
