К демонам что скажут люди! Как будто меня волнует их мнение! Я уйду при первой возможности!
Натихэ словно прочитала мои мысли.
— Пожалуйста, госпожа, пожалейте меня. Местные будут судачить, а я страдать, слушая сплетни.
Только ради подруги я взяла себя в руки и ушла.
Оказавшись наверху, первое, что увидела — треклятый рисунок на кровати.
То есть сам Ёнгхо возит всякие портреты, а я — «значит, приняла?» и «марш в комнату!» Как же хотелось порвать ненавистный образ!
Но я заметила на столе тушь и чернила.
— Поговорим?
Как у людей называется чувство собственничества? Кажется, ревность.
Я еле сдерживался, чтобы не разорвать Гина, прикасавшегося к Эми. Друг никак не желал уяснять, что она не светская львица, которой можно вскружить голову и безнаказанно скрыться с рассветом. Пора прояснить ситуацию.
— Что за подарки? — прорычал, когда мы остались наедине.
— Эми скучала, а я заметил, что ей нравится эта игра, вот и решил развлечь.
Эми. Резануло.
— Да и не похоже, чтобы ты ее баловал, — продолжал друг. — Она в странной одежде, без украшений, косметики. Неужели тебе не хочется порадовать ее? Ты предъявляешь на Эми права, но при этом она выглядит хуже, чем поберушка! Любой, кто на нее посмотрит, решит, что она дешевая джинья, а не твоя любовница! Ёнгхо, послушай… Может и хорошо, что ты начал этот разговор! Эми отличается от других девушек. Думаю, ты понимаешь о чем я. Она веселая, светлая, она… она не заслуживает прозябания в Бэйчанге. Ты глава клана и не сможешь жениться на ней, и даже привезти ее к себе в резиденцию. У меня больше свободы. Дай мне шанс сделать ее счастливой!
Я слушал, не веря ушам. Гин не врал — от него исходили волны тепла. Он влюбился.
— Гин, Эми моя.
Волны тепла пропали.
— Нет, ты не можешь так говорить.
— Что значит не могу?
— Прости, друг, но мне кажется, ты слишком уверен в себе, — протянул Гин. — Да, ты аристократ из древнего рода, но я сын министра императора, и денег у меня почти столько же, сколько и у тебя. И ты не говорил, что она тебе нравится. Эми тоже подобного не упоминала. Значит, она не совсем твоя. — Гин на мгновение прикрыл глаза. — Ёнгхо, я совершил кучу ошибок, но теперь я уверен! Это настоящая любовь. Я хочу улыбаться, когда смотрю на нее. Мне хочется положить мир к ее ногам, а сам я хочу стать лучше.
— Гин, — пробормотал с трудом сдерживая злость и на чересчур осмелевшего друга, и на то, что Эмия не упоминала меня в их беседах. То есть она ко мне ровным счетом ничего не чувствовала? — Ты не понимаешь. Она моя невеста. Я отправил императору письмо с просьбой разрешить брак. Он все одобрит.
Я ощущал, как внутри Гина подрагивает нерв. Еще бы — смотреть в глаза медведю. Но Гин держался. За это я его и уважал.
— Но ведь пока не одобрил?
— Говорю же, отправил прошение.
Гин кивнул.
— Что ж, до получения письма я буду бороться за нее. В конце концов, Эми не аристократка и может сделать выбор без давления отца, деда, дяди…
— Она моя!
Гин побледнел, вздрогнул, но не сломался. Рука друга легла на рукоять меча.
— Я буду бороться, — повторил он. А затем развернулся и ушел.
На земле остались лежать мешочки.
Неужели Гин прав? А ведь я даже не устроил быт Эми. И до сих пор не узнал, кто она.
Красота! Так-то лучше, господин генерал, надеюсь вам понравится. Теперь вы сможете любоваться сим шедевром днями и ночами. А может продолжите хранить его под подушкой, а лучше поближе к сердцу. Хотя, сомнительное удовольствие. Что бы еще придумать?
Я увлеклась и не услышала шагов на лестнице. Ёнгхо вошел в комнату и застал меня у стола с кистью в руке. Мне бы отбросить ее, но я только спрятала лист за спину. Генерал нахмурился. Ой, ой, что будет, когда он увидит?
— Эми? Что ты делаешь?
Я помотала головой. Ох, тетушка, где же ты бродишь, когда так нужна! Отвлекла бы оборотня, а я бы сбежала…
— Ты пишешь письмо? — предположил Ёнгхо, приближаясь. — Кому?
Я пожала плечами. Какая тебе разница?
— Дай сюда!
Поспешно скомкала лист.
— Эми… пожалуйста.
И свечи нет. А рука Ёнгхо легла на мой кулак и осторожно, но уверено его разжала. Интересно, я успею добежать до окна и выпрыгнуть? Боюсь, поймает.
Я зажмурилась, когда Ёнгхо извлек лист и развернул его. Мне послышалось, что генерал то ли облегченно выдохнул, то ли раздраженно засопел. Молчание затягивалось, и я рискнула приоткрыть глаз — бледное лицо Ёнгхо покрылось багровыми пятнами. М-да… Я бы тоже расстроилась, появись у моей возлюбленной ослиные уши, облезлый хвост и усы.
— Эми, что за ребячество? Зачем?
Он приблизился еще на шаг. Я уже почти лежала на столе. Эфес меча, прикрепленного к поясу, дотронулся до меня. Я вскрикнула, дернулась и задела баночку с порошком для приготовления чернил. Та покатилась по столу, крышка с нее слетела, и в воздух взметнулось лазуревое облако, осевшее на лице генерала маской разъяренного демона.
— Апчхи! — сказал демон, проводя ладонью по лицу, отчего на нем появились полосы. Ну точно усы с рисунка!
Напряжение спало, а я не выдержала и расхохоталась. Ёнгхо несколько мгновений смотрел на меня. Я же была готова сползти под стол. Синий оборотень! Ой, не могу! А Ёнгхо взял другую баночку и бросил ее содержимое в меня.
— Апчхи! — сказала, рассматривая зеленые пряди волос и подушечки пальцев. — Зачем ты это сделал?
— А ты зачем?
— Я случайно задела краску!
— И рисунок испортила случайно?!
А то он не понимает? Как же! Я вздернула голову и отвернулась.
— Езжай в свою столицу и с ней так разговаривай! Сомневаюсь, что ей ты приказываешь, куда идти и что делать!
— Подожди, ты решила, это портрет моей невесты? Нет, она всего лишь мечта…
Оу! Всего лишь! Теперь понятно. Мечта! Недосягаемая, прекрасная, идеальная, не то что какая-то кицунэ. Небо, почему мне так неприятно?
Улыбающийся Ёнгхо развернул меня к себе.
— Эми, посмотри мне в глаза.
Я упрямо разглядывала пол. Ёнгхо взял меня за подбородок и приподнял его, но я отвела взгляд в сторону.
— Эми, прости. Во дворе я вспылил, а увидев тебя с кистью, решил, ты пишешь письмо Гину. Он ведь сделал тебе предложение? — Не дождавшись ответа, генерал продолжил: — Я придумал ту девушку. И очень удивился, когда увидел тебя. Я считал, тебя не существует. Эми, ты моя невеста. Зеленая, как лягушка. — Ёнгхо усмехнулся, а я смутилась и на миг забыла, кем являюсь.
— Брр! Гадость! Не хочу быть лягушкой! А ты с этими полосками похож на тигра!
— Нет. Место тигра занято. Я медведь.
Вот и признание. Простое, незамысловатое. Несколько мгновений я смотрела на него, гадая, понял ли он, что я поняла смысл слов.
— Злой?
Ёнгхо пожал плечами.
— Мои эмоции зависят от тебя.
— И что это значит? — нахмурилась.
— Такие как я рождаются с инстинктами — самосохранение, привязанность, желание контролировать территорию. Но нам не знакомы любовь, счастье, вдохновение, разочарование, ревность, зависть. Всеми этими чувствами наделяет нас пара.
Интересно. Хонеши про подобное не говорила.
— И какими чувствами я тебя наделила?
— Лавиной, с которой мне до конца жизни не разобраться!
Ёнгхо взял мою руку. Словно завороженная, я следила, как он подносит ее к губам, целует кончики пальцев. По телу пробежала знакомая дрожь. И я даже не подумала сопротивляться, когда он притянул меня к себе и поцеловал. Решительно, нежно, сладко. А я не хотела прерываться. Прижалась крепче, запустила пальцы в его волосы. И расстроилась, стоило Ёнгхо остановиться.
Повисла неловкая пауза.
— Пойдем в купальню, — предложил генерал, оттягивая зеленоватую прядь моих волос. — Вернем тебе человеческий облик.
Я вложила свою руку в его, но вовремя спохватилась. Там же вода, а отражение обмануть невозможно! И мишка сразу поймет, что я не милая лунная жаба, и, тем более, не лунный зайка, которые сидят на небе и растирают в ступке порошок долголетия, а мерзкий коварный демон, заслуживающий смерти.
— Никаких купален! — сказала, вырываясь, и, заметив недоумение Ёнгхо, поспешила добавить: — До свадьбы.
— А разве джинью подобное волнует?
— Нет, но раз ты называешь меня невестой, пусть все будет правильно.
— Ладно. Приводи себя в порядок, и поедем в город.
Город?! Наверное, я должна радоваться… Но вдруг там будет Хонеши? Вдруг она меня узнает? А если Ёнгхо увидит ее и поймет, кто она, кто я… Кстати, я так и не узнала главного.
— Ёнгхо, как ты понял, что я твоя невеста?
— От тебя невероятно пахнет ежевикой.
— Ежевикой? И все?
Генерал развел руки в стороны, мол, должно быть что-то еще? И он ушел в купальню, а я сама не своя от счастья закружила по комнате, а затем упала на кровать.
Я пахну для него ежевикой!
— Госпожа? — В комнату заглянула Натихэ с кувшином воды. — Вы такая счастливая! Неужели побег отменяется?
Настроение пропало. Могу ли я остаться с Ёнгхо, быть его невестой, а в будущем женой? Может ли Небо сотворить чудо, соединив потомка древнего рода оборотней и кицунэ? Сомневаюсь.
Уж лучше бы я была джиньей!
Я пожала плечами и решила, что сейчас не подходящее время для размышлений. Надо собираться в город, а заодно молиться всем богам, чтобы Хонеши была в безопасности, и чтобы мы с ней не пересеклись.
«Лисичка, бедная, хорошая. Хочешь я полечу твою лапку?»
Хонеши стиснула зубы, чтобы не закричать, когда промывала рану от меча, которая ныла и не желала затягиваться. Лучше б ее подстрелили! Давно бы поправилась. А теперь она вынуждена сидеть в халупе на окраине города, принимая разные образы. Чаще пожилой женщины, чтобы не привлекать внимания. Но временами, желая подзаработать, милых девушек. Благо, лиц в запасе имелось предостаточно.
И вот мерзкий оборотень не только согнал ее с привычного места, лишил дома, богатства, но испортил прекрасную кожу! Еще шрам останется. Хонеши отбросила в сторону тряпку, пропитанную травяным настоем. Людям же помогает! Почему ей до сих пор так больно?!
Одно успокаивало — она его тоже задела. Не сильно, но царапины не затянутся мгновенно и некоторое время будут напоминать о встрече.
«Я обязательно отомщу!» — думала Хонеши, заглядывая в миску с настоем. Оттуда на нее смотрела чёрно-бурая лисица. Когда появится девятый хвост, силы хватит, чтобы избавиться и от шрама, и от заклятых врагов.
Хонеши проклинала день, когда демонова мамаша помешала ей убить мальчишку и отнять у него меч. Она много раз представляла, как это было бы — обрести бессмертие и полноценную магию. Наверное, она избавилась бы от страха и наконец-то узнала вкус свободы.
А еще не было бы трудностей с Эми.
При мыслях о воспитаннице Хонеши вновь почувствовала боль, но уже не от раны, а в груди. Куда она пропала? Жива ли? Хонеши облазила весь город, надеясь обнаружить следы лисицы, но та как сквозь землю провалилась. Думать, что ее давно поймал оборотень — не хотелось.
Может Эми научилась охотиться и убежала в лес? Сомнительно. По звериной морде было видно, как ее мутит от мышей, птиц, потрохов. Значит, она не должна уходить от людей.
Представив воспитанницу, побирающейся по помойкам, Хонеши с трудом сдержала слезы. Упрямая девчонка! Если бы Эми послушала ее, они уже были бы далеко-далеко.
Правда временами кицунэ терзали сомнения, а способна ли Эми к обороту? Ведь все было неправильно — возраст девочки, обряд. Как только ребенок выжил?
Хонеши должна была ее бросить и не создавать себе проблем. Но единственный раз в жизни она не смогла поступить иначе.
«Лисичка, бедная, хорошая. Хочешь, я полечу тебе лапку? — воспоминание далекое, но по-прежнему живое и яркое, особенно сейчас. Растрепанные волосы, милое открытое личико, белая рубашонка, тепло от маленьких ладошек. — Ты не бойся. Я никому не скажу и позабочусь о тебе».
Хонеши вздохнула.
«Еще пару дней», — решила она. Дольше задерживаться в Бэйчанге опасно. Если Эми не найдется, придется уйти и прятаться без нее.
И приняв образ пожилой вдовы, Хонеши, преодолевая боль, отправилась бродить по городу, внюхиваясь в запахи и всматриваясь в темные переулки.
Почему я раньше не обращала внимания, что в городе столько людей?! Будучи лисой, я проскальзывала по секретным ходам, или бежала на поводке, опасаясь, чтобы никто не наступил на хвост.
Но сегодня я смотрела на Бэйчанг другими глазами, а горожане посматривали на меня. Никто не кричал, не тыкал пальцем, не желал пнуть. Первое время я принюхивалась, стараясь уловить запах тети, но так и не заметив ничего похожего, расслабилась.
Я ехала с Ёнгхо и с удивлением разглядывала улицы. Я так долго прожила здесь, но городок казался мне незнакомым. Наверное, потому что я привыкла смотреть на все и всех снизу вверх. Раньше дома казались огромными, крыши недосягаемыми, а теперь… Да я могу дотронуться до фонарика, висевшего на веревке, натянутой через улицу! Я так и поступила. Вытянула руку и толкнула красный пузатый шар с кисточками. Он закачался, а я рассмеялась, когда поймала на себе растерянный взгляд Ёнгхо.
— Извини, — улыбнулась, ничуть не смутившись.
Мне нравились новые виды.
Ёнгхо же остановился у магазина, где продавали готовые платья.
Не знаю, кто чувствовал себя более неловко — огромный Ёнгхо в небольшом, заставленном шкафами и зеркалами, помещении, или я, которой впервые предложили выбрать одежду.
— Мне, правда, можно?
Я залюбовалась светло-зеленым и розовым. Оба были такие красивые, что я не знала на каком остановиться.
— Мне можно одно или два?
— Можно два, — согласился Ёнгхо, а я заметила пионовое.
— А три? — спросила, поворачиваясь к генералу. Генерал посмотрел на продавщицу, которая определенно хотела оказаться подальше от оборотня и подкрадывалась ко мне, словно желала найти защиту. Эх, если бы она знала, что я кицунэ... На миг я представила реакцию Ёнгхо, откройся ему правда. Стало не по себе.
— Эми, все хорошо? Конечно, ты можешь взять три и четыре, и пять...
«Ну, господин мишка, вас за язык никто не тянул», — подумала, выныривая из мрачных мыслей. Решив, что если умирать, так довольной и в красивом платье, я выбрала и сиреневое, и голубое, и персиковое, и пепельное, и пионовое, и зеленое. А еще зонтик, и гребень, и веер с карпами!
Здесь же была витрина с косметическими баночками, как у Хонеши. И все такое необычное, интересное! Во все хотелось ткнуться носом и запустить пальцы.
Оценив гору покупок, возникшую на прилавке, Ёнгхо пробормотал:
— Придется нанять телегу.
И мы вышли на улицу.
Время пролетело, и я сама не заметила, как стала поглядывать в сторону закусочных. Ёнгхо усмехнулся и проводил меня в ресторан. Я чуть не задохнулась от восторга! Плов, лепешки с сыром, инжир — что может быть лучше? Только яблоки в карамели?
— Эми, откуда ты?
Чуть кусок не застрял в горле.
— Я же говорила.
— Помню, но я имею в виду семью. У тебя она была?
Что ему сказать? Пожалуй, правду.
— Ёнгхо, я бы хотела все рассказать… про семью, но я не помню. Только обрывки. Из снов. Я даже не понимаю вымышленные ли они или всамделишние? Иногда я вижу горы, черный дым, себя маленькую. Все. Меня вырастила тетя, но она не любила придаваться воспоминаниям. Прости.
— А джинья ты стала…
— Давай не будем об этом?
Опасаясь дальнейших расспросов, я встала из-за стола и вышла на улицу.
Натихэ словно прочитала мои мысли.
— Пожалуйста, госпожа, пожалейте меня. Местные будут судачить, а я страдать, слушая сплетни.
Только ради подруги я взяла себя в руки и ушла.
Оказавшись наверху, первое, что увидела — треклятый рисунок на кровати.
То есть сам Ёнгхо возит всякие портреты, а я — «значит, приняла?» и «марш в комнату!» Как же хотелось порвать ненавистный образ!
Но я заметила на столе тушь и чернила.
***
— Поговорим?
Как у людей называется чувство собственничества? Кажется, ревность.
Я еле сдерживался, чтобы не разорвать Гина, прикасавшегося к Эми. Друг никак не желал уяснять, что она не светская львица, которой можно вскружить голову и безнаказанно скрыться с рассветом. Пора прояснить ситуацию.
— Что за подарки? — прорычал, когда мы остались наедине.
— Эми скучала, а я заметил, что ей нравится эта игра, вот и решил развлечь.
Эми. Резануло.
— Да и не похоже, чтобы ты ее баловал, — продолжал друг. — Она в странной одежде, без украшений, косметики. Неужели тебе не хочется порадовать ее? Ты предъявляешь на Эми права, но при этом она выглядит хуже, чем поберушка! Любой, кто на нее посмотрит, решит, что она дешевая джинья, а не твоя любовница! Ёнгхо, послушай… Может и хорошо, что ты начал этот разговор! Эми отличается от других девушек. Думаю, ты понимаешь о чем я. Она веселая, светлая, она… она не заслуживает прозябания в Бэйчанге. Ты глава клана и не сможешь жениться на ней, и даже привезти ее к себе в резиденцию. У меня больше свободы. Дай мне шанс сделать ее счастливой!
Я слушал, не веря ушам. Гин не врал — от него исходили волны тепла. Он влюбился.
— Гин, Эми моя.
Волны тепла пропали.
— Нет, ты не можешь так говорить.
— Что значит не могу?
— Прости, друг, но мне кажется, ты слишком уверен в себе, — протянул Гин. — Да, ты аристократ из древнего рода, но я сын министра императора, и денег у меня почти столько же, сколько и у тебя. И ты не говорил, что она тебе нравится. Эми тоже подобного не упоминала. Значит, она не совсем твоя. — Гин на мгновение прикрыл глаза. — Ёнгхо, я совершил кучу ошибок, но теперь я уверен! Это настоящая любовь. Я хочу улыбаться, когда смотрю на нее. Мне хочется положить мир к ее ногам, а сам я хочу стать лучше.
— Гин, — пробормотал с трудом сдерживая злость и на чересчур осмелевшего друга, и на то, что Эмия не упоминала меня в их беседах. То есть она ко мне ровным счетом ничего не чувствовала? — Ты не понимаешь. Она моя невеста. Я отправил императору письмо с просьбой разрешить брак. Он все одобрит.
Я ощущал, как внутри Гина подрагивает нерв. Еще бы — смотреть в глаза медведю. Но Гин держался. За это я его и уважал.
— Но ведь пока не одобрил?
— Говорю же, отправил прошение.
Гин кивнул.
— Что ж, до получения письма я буду бороться за нее. В конце концов, Эми не аристократка и может сделать выбор без давления отца, деда, дяди…
— Она моя!
Гин побледнел, вздрогнул, но не сломался. Рука друга легла на рукоять меча.
— Я буду бороться, — повторил он. А затем развернулся и ушел.
На земле остались лежать мешочки.
Неужели Гин прав? А ведь я даже не устроил быт Эми. И до сих пор не узнал, кто она.
***
Красота! Так-то лучше, господин генерал, надеюсь вам понравится. Теперь вы сможете любоваться сим шедевром днями и ночами. А может продолжите хранить его под подушкой, а лучше поближе к сердцу. Хотя, сомнительное удовольствие. Что бы еще придумать?
Я увлеклась и не услышала шагов на лестнице. Ёнгхо вошел в комнату и застал меня у стола с кистью в руке. Мне бы отбросить ее, но я только спрятала лист за спину. Генерал нахмурился. Ой, ой, что будет, когда он увидит?
— Эми? Что ты делаешь?
Я помотала головой. Ох, тетушка, где же ты бродишь, когда так нужна! Отвлекла бы оборотня, а я бы сбежала…
— Ты пишешь письмо? — предположил Ёнгхо, приближаясь. — Кому?
Я пожала плечами. Какая тебе разница?
— Дай сюда!
Поспешно скомкала лист.
— Эми… пожалуйста.
И свечи нет. А рука Ёнгхо легла на мой кулак и осторожно, но уверено его разжала. Интересно, я успею добежать до окна и выпрыгнуть? Боюсь, поймает.
Я зажмурилась, когда Ёнгхо извлек лист и развернул его. Мне послышалось, что генерал то ли облегченно выдохнул, то ли раздраженно засопел. Молчание затягивалось, и я рискнула приоткрыть глаз — бледное лицо Ёнгхо покрылось багровыми пятнами. М-да… Я бы тоже расстроилась, появись у моей возлюбленной ослиные уши, облезлый хвост и усы.
— Эми, что за ребячество? Зачем?
Он приблизился еще на шаг. Я уже почти лежала на столе. Эфес меча, прикрепленного к поясу, дотронулся до меня. Я вскрикнула, дернулась и задела баночку с порошком для приготовления чернил. Та покатилась по столу, крышка с нее слетела, и в воздух взметнулось лазуревое облако, осевшее на лице генерала маской разъяренного демона.
— Апчхи! — сказал демон, проводя ладонью по лицу, отчего на нем появились полосы. Ну точно усы с рисунка!
Напряжение спало, а я не выдержала и расхохоталась. Ёнгхо несколько мгновений смотрел на меня. Я же была готова сползти под стол. Синий оборотень! Ой, не могу! А Ёнгхо взял другую баночку и бросил ее содержимое в меня.
— Апчхи! — сказала, рассматривая зеленые пряди волос и подушечки пальцев. — Зачем ты это сделал?
— А ты зачем?
— Я случайно задела краску!
— И рисунок испортила случайно?!
А то он не понимает? Как же! Я вздернула голову и отвернулась.
— Езжай в свою столицу и с ней так разговаривай! Сомневаюсь, что ей ты приказываешь, куда идти и что делать!
— Подожди, ты решила, это портрет моей невесты? Нет, она всего лишь мечта…
Оу! Всего лишь! Теперь понятно. Мечта! Недосягаемая, прекрасная, идеальная, не то что какая-то кицунэ. Небо, почему мне так неприятно?
Улыбающийся Ёнгхо развернул меня к себе.
— Эми, посмотри мне в глаза.
Я упрямо разглядывала пол. Ёнгхо взял меня за подбородок и приподнял его, но я отвела взгляд в сторону.
— Эми, прости. Во дворе я вспылил, а увидев тебя с кистью, решил, ты пишешь письмо Гину. Он ведь сделал тебе предложение? — Не дождавшись ответа, генерал продолжил: — Я придумал ту девушку. И очень удивился, когда увидел тебя. Я считал, тебя не существует. Эми, ты моя невеста. Зеленая, как лягушка. — Ёнгхо усмехнулся, а я смутилась и на миг забыла, кем являюсь.
— Брр! Гадость! Не хочу быть лягушкой! А ты с этими полосками похож на тигра!
— Нет. Место тигра занято. Я медведь.
Вот и признание. Простое, незамысловатое. Несколько мгновений я смотрела на него, гадая, понял ли он, что я поняла смысл слов.
— Злой?
Ёнгхо пожал плечами.
— Мои эмоции зависят от тебя.
— И что это значит? — нахмурилась.
— Такие как я рождаются с инстинктами — самосохранение, привязанность, желание контролировать территорию. Но нам не знакомы любовь, счастье, вдохновение, разочарование, ревность, зависть. Всеми этими чувствами наделяет нас пара.
Интересно. Хонеши про подобное не говорила.
— И какими чувствами я тебя наделила?
— Лавиной, с которой мне до конца жизни не разобраться!
Ёнгхо взял мою руку. Словно завороженная, я следила, как он подносит ее к губам, целует кончики пальцев. По телу пробежала знакомая дрожь. И я даже не подумала сопротивляться, когда он притянул меня к себе и поцеловал. Решительно, нежно, сладко. А я не хотела прерываться. Прижалась крепче, запустила пальцы в его волосы. И расстроилась, стоило Ёнгхо остановиться.
Повисла неловкая пауза.
— Пойдем в купальню, — предложил генерал, оттягивая зеленоватую прядь моих волос. — Вернем тебе человеческий облик.
Я вложила свою руку в его, но вовремя спохватилась. Там же вода, а отражение обмануть невозможно! И мишка сразу поймет, что я не милая лунная жаба, и, тем более, не лунный зайка, которые сидят на небе и растирают в ступке порошок долголетия, а мерзкий коварный демон, заслуживающий смерти.
— Никаких купален! — сказала, вырываясь, и, заметив недоумение Ёнгхо, поспешила добавить: — До свадьбы.
— А разве джинью подобное волнует?
— Нет, но раз ты называешь меня невестой, пусть все будет правильно.
— Ладно. Приводи себя в порядок, и поедем в город.
Город?! Наверное, я должна радоваться… Но вдруг там будет Хонеши? Вдруг она меня узнает? А если Ёнгхо увидит ее и поймет, кто она, кто я… Кстати, я так и не узнала главного.
— Ёнгхо, как ты понял, что я твоя невеста?
— От тебя невероятно пахнет ежевикой.
— Ежевикой? И все?
Генерал развел руки в стороны, мол, должно быть что-то еще? И он ушел в купальню, а я сама не своя от счастья закружила по комнате, а затем упала на кровать.
Я пахну для него ежевикой!
— Госпожа? — В комнату заглянула Натихэ с кувшином воды. — Вы такая счастливая! Неужели побег отменяется?
Настроение пропало. Могу ли я остаться с Ёнгхо, быть его невестой, а в будущем женой? Может ли Небо сотворить чудо, соединив потомка древнего рода оборотней и кицунэ? Сомневаюсь.
Уж лучше бы я была джиньей!
Я пожала плечами и решила, что сейчас не подходящее время для размышлений. Надо собираться в город, а заодно молиться всем богам, чтобы Хонеши была в безопасности, и чтобы мы с ней не пересеклись.
***
«Лисичка, бедная, хорошая. Хочешь я полечу твою лапку?»
Хонеши стиснула зубы, чтобы не закричать, когда промывала рану от меча, которая ныла и не желала затягиваться. Лучше б ее подстрелили! Давно бы поправилась. А теперь она вынуждена сидеть в халупе на окраине города, принимая разные образы. Чаще пожилой женщины, чтобы не привлекать внимания. Но временами, желая подзаработать, милых девушек. Благо, лиц в запасе имелось предостаточно.
И вот мерзкий оборотень не только согнал ее с привычного места, лишил дома, богатства, но испортил прекрасную кожу! Еще шрам останется. Хонеши отбросила в сторону тряпку, пропитанную травяным настоем. Людям же помогает! Почему ей до сих пор так больно?!
Одно успокаивало — она его тоже задела. Не сильно, но царапины не затянутся мгновенно и некоторое время будут напоминать о встрече.
«Я обязательно отомщу!» — думала Хонеши, заглядывая в миску с настоем. Оттуда на нее смотрела чёрно-бурая лисица. Когда появится девятый хвост, силы хватит, чтобы избавиться и от шрама, и от заклятых врагов.
Хонеши проклинала день, когда демонова мамаша помешала ей убить мальчишку и отнять у него меч. Она много раз представляла, как это было бы — обрести бессмертие и полноценную магию. Наверное, она избавилась бы от страха и наконец-то узнала вкус свободы.
А еще не было бы трудностей с Эми.
При мыслях о воспитаннице Хонеши вновь почувствовала боль, но уже не от раны, а в груди. Куда она пропала? Жива ли? Хонеши облазила весь город, надеясь обнаружить следы лисицы, но та как сквозь землю провалилась. Думать, что ее давно поймал оборотень — не хотелось.
Может Эми научилась охотиться и убежала в лес? Сомнительно. По звериной морде было видно, как ее мутит от мышей, птиц, потрохов. Значит, она не должна уходить от людей.
Представив воспитанницу, побирающейся по помойкам, Хонеши с трудом сдержала слезы. Упрямая девчонка! Если бы Эми послушала ее, они уже были бы далеко-далеко.
Правда временами кицунэ терзали сомнения, а способна ли Эми к обороту? Ведь все было неправильно — возраст девочки, обряд. Как только ребенок выжил?
Хонеши должна была ее бросить и не создавать себе проблем. Но единственный раз в жизни она не смогла поступить иначе.
«Лисичка, бедная, хорошая. Хочешь, я полечу тебе лапку? — воспоминание далекое, но по-прежнему живое и яркое, особенно сейчас. Растрепанные волосы, милое открытое личико, белая рубашонка, тепло от маленьких ладошек. — Ты не бойся. Я никому не скажу и позабочусь о тебе».
Хонеши вздохнула.
«Еще пару дней», — решила она. Дольше задерживаться в Бэйчанге опасно. Если Эми не найдется, придется уйти и прятаться без нее.
И приняв образ пожилой вдовы, Хонеши, преодолевая боль, отправилась бродить по городу, внюхиваясь в запахи и всматриваясь в темные переулки.
***
Почему я раньше не обращала внимания, что в городе столько людей?! Будучи лисой, я проскальзывала по секретным ходам, или бежала на поводке, опасаясь, чтобы никто не наступил на хвост.
Но сегодня я смотрела на Бэйчанг другими глазами, а горожане посматривали на меня. Никто не кричал, не тыкал пальцем, не желал пнуть. Первое время я принюхивалась, стараясь уловить запах тети, но так и не заметив ничего похожего, расслабилась.
Я ехала с Ёнгхо и с удивлением разглядывала улицы. Я так долго прожила здесь, но городок казался мне незнакомым. Наверное, потому что я привыкла смотреть на все и всех снизу вверх. Раньше дома казались огромными, крыши недосягаемыми, а теперь… Да я могу дотронуться до фонарика, висевшего на веревке, натянутой через улицу! Я так и поступила. Вытянула руку и толкнула красный пузатый шар с кисточками. Он закачался, а я рассмеялась, когда поймала на себе растерянный взгляд Ёнгхо.
— Извини, — улыбнулась, ничуть не смутившись.
Мне нравились новые виды.
Ёнгхо же остановился у магазина, где продавали готовые платья.
Не знаю, кто чувствовал себя более неловко — огромный Ёнгхо в небольшом, заставленном шкафами и зеркалами, помещении, или я, которой впервые предложили выбрать одежду.
— Мне, правда, можно?
Продавщица растерянно взглянула на Ёнгхо. Тот кивнул.
Я залюбовалась светло-зеленым и розовым. Оба были такие красивые, что я не знала на каком остановиться.
— Мне можно одно или два?
— Можно два, — согласился Ёнгхо, а я заметила пионовое.
— А три? — спросила, поворачиваясь к генералу. Генерал посмотрел на продавщицу, которая определенно хотела оказаться подальше от оборотня и подкрадывалась ко мне, словно желала найти защиту. Эх, если бы она знала, что я кицунэ... На миг я представила реакцию Ёнгхо, откройся ему правда. Стало не по себе.
— Эми, все хорошо? Конечно, ты можешь взять три и четыре, и пять...
«Ну, господин мишка, вас за язык никто не тянул», — подумала, выныривая из мрачных мыслей. Решив, что если умирать, так довольной и в красивом платье, я выбрала и сиреневое, и голубое, и персиковое, и пепельное, и пионовое, и зеленое. А еще зонтик, и гребень, и веер с карпами!
Здесь же была витрина с косметическими баночками, как у Хонеши. И все такое необычное, интересное! Во все хотелось ткнуться носом и запустить пальцы.
Оценив гору покупок, возникшую на прилавке, Ёнгхо пробормотал:
— Придется нанять телегу.
И мы вышли на улицу.
Время пролетело, и я сама не заметила, как стала поглядывать в сторону закусочных. Ёнгхо усмехнулся и проводил меня в ресторан. Я чуть не задохнулась от восторга! Плов, лепешки с сыром, инжир — что может быть лучше? Только яблоки в карамели?
— Эми, откуда ты?
Чуть кусок не застрял в горле.
— Я же говорила.
— Помню, но я имею в виду семью. У тебя она была?
Что ему сказать? Пожалуй, правду.
— Ёнгхо, я бы хотела все рассказать… про семью, но я не помню. Только обрывки. Из снов. Я даже не понимаю вымышленные ли они или всамделишние? Иногда я вижу горы, черный дым, себя маленькую. Все. Меня вырастила тетя, но она не любила придаваться воспоминаниям. Прости.
— А джинья ты стала…
— Давай не будем об этом?
Опасаясь дальнейших расспросов, я встала из-за стола и вышла на улицу.
