Она поймала себя на мысли, что, сидя на берегу искрящейся Лучистой реки, в окружении нипров, ей было хорошо. И даже любопытство об Одере и Ижен сменилось на интерес к обитателям заводи.
Когда они добрались до Ижен, солнце начало клониться к закату.
— Как успехи? — спросила девушка.
— Ровно шестьдесят три, — объявила Альни, с удовольствием наблюдая за тем, как Ижен рассматривает записи и рисунки. — А как Флокси?
— Неплохо. Порывалась сбежать к вам. Еле удержала.
И правда, едва завидев хозяйку, кошка спрыгнула со стола, рванула к ней и запрыгнула на плечо.
Альнарина покачнулась от неожиданности.
— Ну ты и тяжелая, — пробормотала она, поглаживая пушистую грудку. — Так скоро в слоняша превратишься.
— На самом деле она немного мелковата для игниса. А анализы показали первую стадию истощения. Подозреваю, что, если бы ты ее не нашла и не забрала, Флокси… — Ижен не договорила. А Альнарина подумала, что, видимо, папе придется смириться с утратой еще одного кролика. И даже тапки ее теперь не пугали.
С наступлением темноты они вернулись домой.
— Завтра поедем? — спросила Альнарина Одера, прежде чем уйти к себе.
— А разве у тебя нет занятий? Я думал дождаться выходных.
— Скажу, что приболела, — махнула рукой девушка. — Пропущу пару дней. Хуже от этого моей учебе не станет.
Одер усмехнулся, а довольная Альнарина протанцевала в комнату. Когда она открыла дверь, занавеси на открытом окне колыхнулись, точно крылья гигантской птицы.
День был великолепным! Альнарина так увлеклась танцем, что не заметила валявшуюся на полу сумку и едва не споткнулась.
— Я же тебя вроде на кровати оставила, — проговорила девушка, собирая с пола карандаши, перья. Она полезла внутрь, желая достать расписание и посмотреть, какие предметы пропустит, но его там не оказалось.
«Видимо, забыла в пансионе», — решила про себя Альнарина. И только Флокси подозрительно принюхивалась к каким-то новым для себя запахам.
В древние времена люди боготворили кошек. И кошки этого не забыли. Терри Пратчетт.
За нипрами последовали единороги. Одер отвел Альнарину глубоко в лес, где на поляне около озера с берегами, поросшими незабудками, она заметила троих.
— А остальные? — спросила Альни.
Одер дал ей бинокль, и девушка увидела лошадей цвета топленого масла в коричневую крапинку и бледно-зелеными гривами. У каждой на голове имелся длинный серебристый рог, на конце которого будто звездочка поблескивала. Единороги отдыхали в тени раскидистых крон, и благодаря маскировке их не так-то просто было разглядеть.
За единорогами последовали грифоны. Чтобы их найти Одеру и Альнарине пришлось отъехать к горам и подняться на утесы, где звери прятали свои гнезда. Почти весь день они карабкались, спускались, вновь поднимались, стараясь отыскать крылатых, но удача им не улыбалась. Лишь после полудня, когда Одер почти отчаялся, он увидел в воздухе стаю.
— Считай тех, что слева! — сказал Одер, протягивая девушке бинокль. — А я возьмусь за правую сторону.
Грифонов оказалось около тридцати. Альни и Одер поднялись на другой утес, надеясь лучше разглядеть зверей и убедиться, что не ошиблись, но те скрылись в облаках.
— Не повезло, — разочарованно протянула Альни. Одер не ответил. Он молча смотрел на долину. Альни подошла к нему. Вид, открывавшийся с утеса, вдохновлял также, как вид с развалин: серебристая лента реки, насыщенная зелень крон и ярко-ярко-голубое небо с пушистыми облаками. Альни улыбнулась с наслаждением вдыхая ароматы леса, сыроватых скал.
— Пора возвращаться, — сказал Одер, глядя на начавшее клониться к горизонту солнце.
Альни нехотя согласилась. Она собиралась пойти за Одером, когда заметила чуть пониже на склоне движение. Девушка присмотрелась и чуть не закричала — серая орлиная голова и серые крылья сливались с камнями, но сомнений не было — грифон сидел в гнезде! Альни дернула Одера, тот собирался возмутиться, но она успела закрыть ему рот ладонью, другой же показала на зверя. Злость Одера как ветром сдуло.
— Мать честная, да она же на яйцах! — прошептал Одер, когда они подобрались к гнезду. Его глаза сияли, голос дрожал: — Слушай, нужно обязательно посчитать их количество. — Заметив удивленный взгляд Альни, он пояснил: — Дело в том, что грифоны за свою столетнюю жизнь откладывают не больше двух яиц. Пока нет отца, я попробую спугнуть самку, а ты посчитай и зарисуй.
— Мне кажется, это опасно, — проговорила Альни, рассматривая большой изогнутый клюв. Где-то под крыльями скрывались крепкие когти. Грифон явно был не нипром и даже не единорогом.
— Да нет, — поморщился Одер.
— Ижен просила, чтобы я не давала тебе рисковать, — напомнила Альнарина, которой идея Одера нравилась все меньше.
Но Одер отмахнулся. Он осторожно побрел к гнезду. Грифониха уставилась на него ярко-желтыми глазами. Из ее груди вырвался предупреждающий клекот. Чем ближе подходил Одер, тем громче она клекотала. Наконец грифониха не выдержала и вскочила на лапы. Ее хвост ходил ходуном.
— Одер, вернись! — попросила Альнарина. — Это плохо кончится!
— Не каркай! Плохо кончится, если мы не будем знать, сколько грифонов в стае прибавится. Она единственная, которая сейчас ожидает детенышей. Интересно, куда делись остальные. — Одер сделал шаг вправо, голова грифонихи повернулась за ним. Одер направился влево, самка нервно наблюдала за его передвижениями. Казалось, она вот-вот сорвется с места, но опасается оставить яйца без присмотра.
Альнарина наблюдала за ними, как завороженная.
— Считай! — сказал Одер.
Альнарина встрепенулась и посмотрела на голубые камни между лап грифонихи. Они были размером с дыню, в ярко-синюю крапинку.
— Их два! — крикнула девушка.
Грифониха встала на задние лапы и раскрыла огромные крылья. За ее спиной выросли вторые — больше, сильнее.
— Мама, — прошептала Альни.
— Вернее папа… вернулся… — пробормотал Одер, а затем крикнул: — Беги к деревьям!
Они помчались по склону, с трудом удерживаясь на ногах, под которыми перекатывались камни. Над их головами бились сильные серые крылья. Глава грифоньего семейства явно был настроен решительно. Он попытался схватить Одера, но тот успел увернуться. Грифон же не оставил попытки. У Альни возникло подозрение, что папочка хочет не только покарать незваного гостя, но и угостить жену редким деликатесом. Наконец они оказались под защитой крон.
— Ты в порядке? — спросил Одер, когда они прислонились к дереву, чтобы отдышаться.
— Ага, — выдохнула Альни, сердце которой едва не выскакивало из груди. — А ты? Цел?
— Ерунда. Сколько там было яиц?
— Два.
— Уверена? — Альнарина кивнула. — Что ж. Ижен обрадуется. Для нее это будет лучшим подарком.
— Ты так говоришь, будто она твоя девушка, — Альни и сама понимала, что фраза прозвучала нелепо и, пожалуй, неуместно, но слово не воробей. От пережитого трудно было держать язык за зубами. Ей подумалось, что именно сейчас, она имеет право удовлетворить любопытство.
— Что? Девушка?..
Альнарина ожидала услышать ответ, но Одер замолчал. Молчал он и пока они пробирались по лесу, и ехали в мобиле, и шли к Ижен. Альни поймала себя на мысли, что начинает злиться. Ну неужели трудно сказать?! Это что, тайна какая-то?! Сама того не желая, она со всей силы хлопнула дверью мобиля.
— Полегче, — услышала Альни знакомый голос. — Так и сломать недолго. А министерство терпеть не может выделять новые мобили. Придется пешком ходить.
На крыльце белого домика сидел Вацлаф и жевал соломинку. Он был одет почти так же, как Одер, вот только на шее чернел платок, а голову укрывала шляпа с загнутыми по краям полями.
— Вацлаф! Что ты здесь делаешь? — спросила Альнарина.
— Аналогичный вопрос. Ты очень необычно выглядишь! И, кстати, не появляешься в пансионе. Я случайно проходил мимо. Мне сказали, ты приболела дня два или три назад.
Альнарина улыбнулась и покраснела.
— М-да… — смутилась она.
В этот миг из домика выскочила Ижен. Девушка явно была расстроенной и озадаченной. Увидев Одера, она кинулась к нему и схватила за руку:
— Одер! Какое счастье, что ты здесь! Пойдем, пожалуйста, ты очень нужен. — Заметив Альни, Ижен добавила: — А ты оставайся здесь! Вацлаф, проследи, чтобы она никуда не ходила!
Ижен не говорила, а приказывала, и вся она была натянута, как струна.
— С Флокси все в порядке? — испугалась Альнарина.
— Что? А, да. Не переживай. Она в кабинете. Сытая спит на столе.
И Одер с Ижен убежали, оставив Альнарину смущенную и растерянную.
На несколько мгновений повисло молчание. Альнарина смотрела вслед удаляющейся паре. Вацлав, прищурившись из-за света, бившего ему в глаза, наблюдал за Альнариной.
— Интересно, что случилось? — не выдержала Альни.
— Нашли новый склад браконьеров, — ответил Вацлаф.
Альнарина удивленно посмотрела на собеседника.
— Я его и нашел, — как ни в чем не бывало сказал Вацлаф, — теперь жду, когда подъедут ребята, чтобы составить протокол. — Поняв, что Альнарина окончательно растерялась, Вацлаф добавил: — Я сотрудник министерства и занимаюсь поимкой браконьеров.
— Серьезно? — Альни невольно поддалась вперед. — А тогда на развалинах ты тоже их искал?
— Не поверишь, просто прогуливался. Нравится мне то место. Красивое. Что-то есть в его атмосфере… сказочное, что ли? Как представишь, что несколько веков назад по той земле бродили эльфы, дрожь пронимает.
— А почему в маске?
Вацлав стрельнул глазами по сторонам и наклонился к Альнарине.
— Это мой секрет. Поклянись, что никому не расскажешь! — прошептал он.
— Клянусь, — сказала Альнарина.
— У меня аллергия на цветы, особенно на розы.
Несколько секунд Альни оторопело смотрела на Вацлафа.
— Ты шутишь? — спросила она, с трудом сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.
— К сожалению, нет. Как оказываюсь рядом с розами, начинаю чихать. Поэтому из меня отвратительный ухажер. Маска хоть немного защищает.
— Соболезную, — улыбнулась Альни. — Наверное, тебе действительно приходится не просто. Не знаю ни одной девушки, готовой отказаться от букета.
— И ты в их числе?
Альни задумалась. Готова ли она отказаться от цветов?
— Ну, — протянула Альни, — так как мне их никогда не дарили, пожалуй, мне нечего терять.
Вацлаф рассмеялся. Альни вместе с ним.
— Может прогуляемся в субботу? — предложил он.
Смех прекратился. Альни показалось, что сердце пропустило удар.
— Ам, я… мне надо перенести запланированные дела. Не думаю, что с этим возникнут проблемы. Поэтому, да, давай.
В этот миг у ограды остановился мобиль и оттуда вышли сотрудники в форме. Вацлав извинился и пошел к коллегам. Альнарина же, окрыленная счастьем, поспешила к отдаленному сараю, желая заранее договориться о свободной субботе. В ее голове кружились образы теплого вечера, оживленной городской площади с фонтаном и парка с золотистыми фонарями.
Она открыла дверь и зашла в сарай, из глубины которого доносились голоса. В нос ударили запахи кожи, шерсти и чего-то еще, отчего волосы встали дыбом. Голова едва не закружилась. Куда ни падал взгляд — повсюду лежали шкуры и тушки. Нипр лежал прямо на полу. Совсем недавно Альни видела его живым, кувыркающимся в воде. Теперь он валялся, бесцветный, бездыханный. Правее находился какой-то предмет, похожий на нож с испачканным чем-то бурым лезвием. Альни зажала рот рукой. Она выскочила из сарая, с трудом сдерживаясь.
— Альни? О, нет! — Ижен выбежала за ней и положила ей руку на плечо. — Я же просила… Куда Вацлаф смотрел?
— Там приехали… — Альни с трудом подавила приступ тошноты, — министерские.
— Ты как? Волосы подержать?
Альни помотала головой.
— Прости, надо было предупредить тебя, но я не хотела пугать.
— Зачем они это делают?
— Рога нипров на черном рынке стоят пять золотых за штуку. Шкура — семь. Рога дороже, потому что вокруг них много легенд. Печень — один золотой, легенда гласит, она помогает при заболеваниях желудка, а когти — пятьдесят серебряных — приносят удачу. И если ты все это сложишь, то только за одного нипра можно получить мою месячную зарплату.
— Но почему вы ничего не предпринимаете?
— Предпринимаем, Альни. Но я не всесильна, хоть и имею в предках эльфов и дриад.
Альни добралась до домика Ижен и толкнула дверь. С порога на нее с сердитым требовательным «Мяу!» набросилась Флокси, да так, что едва не сбила с ног. Альни схватила кошку на руки и прижала к себе, уткнувшись лицом в золотистую шелковистую шерстку. Как ни странно, от Флокси пахло фиалками и розами. Сдерживаться Альни больше не могла и разрыдалась. Флокси фыркнула и, когда Альни отстранилась, слизнула с щеки хозяйки слезинку.
— Я теперь не оставлю тебя без присмотра ни на минуту!
— Что с ней? — услышала Альни голос Одера.
— Зашла в сарай.
— Вот, черт… — выругался Одер. Часть его рыжих волос выбилась из хвоста. На заходящем солнечном свете он походил на одуванчик. — Альни, уже поздно, поехали домой.
Альнарине ничего не оставалось, как послушаться.
К тому времени, как Одер и Альни вернулись домой, черные тучи наползли на город. Вечер и ночь выдались душными. Альнарина умылась, помыла лапы Флокси и отправилась к себе. Делать ничего не хотелось, так она устала и чувствовала себя разбитой. Хотя нет, хотелось лечь и мечтать, поглаживая Флокси. Вот только в романтические грезы временами вторгались жуткие картины реальности, которые Альни желала забыть. Флокси потопталась у нее на груди и, мурлыкая, улеглась.
— А ты неплохо так отъелась, — усмехнулась Альни. Флокси зевнула, и они провались в сон.
Альни видела себя посреди леса. Она шла по тропинке мимо золотистых деревьев. Вокруг порхали разноцветные птицы и садились к ней на пальцы, пели на разный манер. Флокси вышагивала рядом. Ее шерсть сияла, точно пламя, и от нее разлетались электрические разряды. Кошка была то привычных размеров, то вырастала до состояния пони. Внезапно раздался гром. Небо потемнело, подул ветер, кто-то зашипел, а из кустов послышалось: «Чертова тварь!». Альни вздрогнула и проснулась.
Занавески колыхались от порывов свежего ветра. Пахло сыростью. Вспышка молнии осветила комнату. А затем хлынул дождь.
— Флокси?
Флокси сидела в изножье, круглая, распушившаяся. Глаза кошки сверкали, как и шерсть.
— Тебе тоже приснился дурной сон? — спросила девушка, поглаживая животное. — Или грома испугалась?
Альнарина повернулась на другой бок и, притянув к себе Флокси, заснула.
— Нам надо поговорить, — сказала мама, останавливая Альнарину с утра на лестнице. Голос ее был совсем не любезный.
— Что случилось?
Лаира Берт достала из кармана сигару.
— И? — не поняла Альнарина. — Я-то тут причем? Лучше у папы спроси.
— Я нашла ее в твоей комнате. Я, конечно, многое понимаю, но это уже перебор.
Альнарина ошалело смотрела на маму.
— Это не мое.
— А чье? Кто оставляет в твоей комнате сигары? — лицо мамы покрылось красными пятнами. Альнарина никогда еще не видела лаиру Берт такой. — Я хотела цветок полить и нашла ее у окна. Чего я не знаю, дочь?
Язык приклеился к небу. Альнарина и слова не могла выговорить.
— Альнарина, уже пора! А то опоздаем! — прокричал Одер.
— Ты, Одер, решил поучиться в пансионе? — спросил лаир Берт. — Не советую. Вероятность того, что ты найдешь там жену, крайне мала, а вот проблему, которая притаскивает домой прожорливых злобных кошек — легко.
Когда они добрались до Ижен, солнце начало клониться к закату.
— Как успехи? — спросила девушка.
— Ровно шестьдесят три, — объявила Альни, с удовольствием наблюдая за тем, как Ижен рассматривает записи и рисунки. — А как Флокси?
— Неплохо. Порывалась сбежать к вам. Еле удержала.
И правда, едва завидев хозяйку, кошка спрыгнула со стола, рванула к ней и запрыгнула на плечо.
Альнарина покачнулась от неожиданности.
— Ну ты и тяжелая, — пробормотала она, поглаживая пушистую грудку. — Так скоро в слоняша превратишься.
— На самом деле она немного мелковата для игниса. А анализы показали первую стадию истощения. Подозреваю, что, если бы ты ее не нашла и не забрала, Флокси… — Ижен не договорила. А Альнарина подумала, что, видимо, папе придется смириться с утратой еще одного кролика. И даже тапки ее теперь не пугали.
С наступлением темноты они вернулись домой.
— Завтра поедем? — спросила Альнарина Одера, прежде чем уйти к себе.
— А разве у тебя нет занятий? Я думал дождаться выходных.
— Скажу, что приболела, — махнула рукой девушка. — Пропущу пару дней. Хуже от этого моей учебе не станет.
Одер усмехнулся, а довольная Альнарина протанцевала в комнату. Когда она открыла дверь, занавеси на открытом окне колыхнулись, точно крылья гигантской птицы.
День был великолепным! Альнарина так увлеклась танцем, что не заметила валявшуюся на полу сумку и едва не споткнулась.
— Я же тебя вроде на кровати оставила, — проговорила девушка, собирая с пола карандаши, перья. Она полезла внутрь, желая достать расписание и посмотреть, какие предметы пропустит, но его там не оказалось.
«Видимо, забыла в пансионе», — решила про себя Альнарина. И только Флокси подозрительно принюхивалась к каким-то новым для себя запахам.
Глава 6, в которой пара дней немножечко затягивается, в заповеднике появляется Вацлав, а Флокси пытаются украсть
В древние времена люди боготворили кошек. И кошки этого не забыли. Терри Пратчетт.
За нипрами последовали единороги. Одер отвел Альнарину глубоко в лес, где на поляне около озера с берегами, поросшими незабудками, она заметила троих.
— А остальные? — спросила Альни.
Одер дал ей бинокль, и девушка увидела лошадей цвета топленого масла в коричневую крапинку и бледно-зелеными гривами. У каждой на голове имелся длинный серебристый рог, на конце которого будто звездочка поблескивала. Единороги отдыхали в тени раскидистых крон, и благодаря маскировке их не так-то просто было разглядеть.
За единорогами последовали грифоны. Чтобы их найти Одеру и Альнарине пришлось отъехать к горам и подняться на утесы, где звери прятали свои гнезда. Почти весь день они карабкались, спускались, вновь поднимались, стараясь отыскать крылатых, но удача им не улыбалась. Лишь после полудня, когда Одер почти отчаялся, он увидел в воздухе стаю.
— Считай тех, что слева! — сказал Одер, протягивая девушке бинокль. — А я возьмусь за правую сторону.
Грифонов оказалось около тридцати. Альни и Одер поднялись на другой утес, надеясь лучше разглядеть зверей и убедиться, что не ошиблись, но те скрылись в облаках.
— Не повезло, — разочарованно протянула Альни. Одер не ответил. Он молча смотрел на долину. Альни подошла к нему. Вид, открывавшийся с утеса, вдохновлял также, как вид с развалин: серебристая лента реки, насыщенная зелень крон и ярко-ярко-голубое небо с пушистыми облаками. Альни улыбнулась с наслаждением вдыхая ароматы леса, сыроватых скал.
— Пора возвращаться, — сказал Одер, глядя на начавшее клониться к горизонту солнце.
Альни нехотя согласилась. Она собиралась пойти за Одером, когда заметила чуть пониже на склоне движение. Девушка присмотрелась и чуть не закричала — серая орлиная голова и серые крылья сливались с камнями, но сомнений не было — грифон сидел в гнезде! Альни дернула Одера, тот собирался возмутиться, но она успела закрыть ему рот ладонью, другой же показала на зверя. Злость Одера как ветром сдуло.
— Мать честная, да она же на яйцах! — прошептал Одер, когда они подобрались к гнезду. Его глаза сияли, голос дрожал: — Слушай, нужно обязательно посчитать их количество. — Заметив удивленный взгляд Альни, он пояснил: — Дело в том, что грифоны за свою столетнюю жизнь откладывают не больше двух яиц. Пока нет отца, я попробую спугнуть самку, а ты посчитай и зарисуй.
— Мне кажется, это опасно, — проговорила Альни, рассматривая большой изогнутый клюв. Где-то под крыльями скрывались крепкие когти. Грифон явно был не нипром и даже не единорогом.
— Да нет, — поморщился Одер.
— Ижен просила, чтобы я не давала тебе рисковать, — напомнила Альнарина, которой идея Одера нравилась все меньше.
Но Одер отмахнулся. Он осторожно побрел к гнезду. Грифониха уставилась на него ярко-желтыми глазами. Из ее груди вырвался предупреждающий клекот. Чем ближе подходил Одер, тем громче она клекотала. Наконец грифониха не выдержала и вскочила на лапы. Ее хвост ходил ходуном.
— Одер, вернись! — попросила Альнарина. — Это плохо кончится!
— Не каркай! Плохо кончится, если мы не будем знать, сколько грифонов в стае прибавится. Она единственная, которая сейчас ожидает детенышей. Интересно, куда делись остальные. — Одер сделал шаг вправо, голова грифонихи повернулась за ним. Одер направился влево, самка нервно наблюдала за его передвижениями. Казалось, она вот-вот сорвется с места, но опасается оставить яйца без присмотра.
Альнарина наблюдала за ними, как завороженная.
— Считай! — сказал Одер.
Альнарина встрепенулась и посмотрела на голубые камни между лап грифонихи. Они были размером с дыню, в ярко-синюю крапинку.
— Их два! — крикнула девушка.
Грифониха встала на задние лапы и раскрыла огромные крылья. За ее спиной выросли вторые — больше, сильнее.
— Мама, — прошептала Альни.
— Вернее папа… вернулся… — пробормотал Одер, а затем крикнул: — Беги к деревьям!
Они помчались по склону, с трудом удерживаясь на ногах, под которыми перекатывались камни. Над их головами бились сильные серые крылья. Глава грифоньего семейства явно был настроен решительно. Он попытался схватить Одера, но тот успел увернуться. Грифон же не оставил попытки. У Альни возникло подозрение, что папочка хочет не только покарать незваного гостя, но и угостить жену редким деликатесом. Наконец они оказались под защитой крон.
— Ты в порядке? — спросил Одер, когда они прислонились к дереву, чтобы отдышаться.
— Ага, — выдохнула Альни, сердце которой едва не выскакивало из груди. — А ты? Цел?
— Ерунда. Сколько там было яиц?
— Два.
— Уверена? — Альнарина кивнула. — Что ж. Ижен обрадуется. Для нее это будет лучшим подарком.
— Ты так говоришь, будто она твоя девушка, — Альни и сама понимала, что фраза прозвучала нелепо и, пожалуй, неуместно, но слово не воробей. От пережитого трудно было держать язык за зубами. Ей подумалось, что именно сейчас, она имеет право удовлетворить любопытство.
— Что? Девушка?..
Альнарина ожидала услышать ответ, но Одер замолчал. Молчал он и пока они пробирались по лесу, и ехали в мобиле, и шли к Ижен. Альни поймала себя на мысли, что начинает злиться. Ну неужели трудно сказать?! Это что, тайна какая-то?! Сама того не желая, она со всей силы хлопнула дверью мобиля.
— Полегче, — услышала Альни знакомый голос. — Так и сломать недолго. А министерство терпеть не может выделять новые мобили. Придется пешком ходить.
На крыльце белого домика сидел Вацлаф и жевал соломинку. Он был одет почти так же, как Одер, вот только на шее чернел платок, а голову укрывала шляпа с загнутыми по краям полями.
— Вацлаф! Что ты здесь делаешь? — спросила Альнарина.
— Аналогичный вопрос. Ты очень необычно выглядишь! И, кстати, не появляешься в пансионе. Я случайно проходил мимо. Мне сказали, ты приболела дня два или три назад.
Альнарина улыбнулась и покраснела.
— М-да… — смутилась она.
В этот миг из домика выскочила Ижен. Девушка явно была расстроенной и озадаченной. Увидев Одера, она кинулась к нему и схватила за руку:
— Одер! Какое счастье, что ты здесь! Пойдем, пожалуйста, ты очень нужен. — Заметив Альни, Ижен добавила: — А ты оставайся здесь! Вацлаф, проследи, чтобы она никуда не ходила!
Ижен не говорила, а приказывала, и вся она была натянута, как струна.
— С Флокси все в порядке? — испугалась Альнарина.
— Что? А, да. Не переживай. Она в кабинете. Сытая спит на столе.
И Одер с Ижен убежали, оставив Альнарину смущенную и растерянную.
На несколько мгновений повисло молчание. Альнарина смотрела вслед удаляющейся паре. Вацлав, прищурившись из-за света, бившего ему в глаза, наблюдал за Альнариной.
— Интересно, что случилось? — не выдержала Альни.
— Нашли новый склад браконьеров, — ответил Вацлаф.
Альнарина удивленно посмотрела на собеседника.
— Я его и нашел, — как ни в чем не бывало сказал Вацлаф, — теперь жду, когда подъедут ребята, чтобы составить протокол. — Поняв, что Альнарина окончательно растерялась, Вацлаф добавил: — Я сотрудник министерства и занимаюсь поимкой браконьеров.
— Серьезно? — Альни невольно поддалась вперед. — А тогда на развалинах ты тоже их искал?
— Не поверишь, просто прогуливался. Нравится мне то место. Красивое. Что-то есть в его атмосфере… сказочное, что ли? Как представишь, что несколько веков назад по той земле бродили эльфы, дрожь пронимает.
— А почему в маске?
Вацлав стрельнул глазами по сторонам и наклонился к Альнарине.
— Это мой секрет. Поклянись, что никому не расскажешь! — прошептал он.
— Клянусь, — сказала Альнарина.
— У меня аллергия на цветы, особенно на розы.
Несколько секунд Альни оторопело смотрела на Вацлафа.
— Ты шутишь? — спросила она, с трудом сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.
— К сожалению, нет. Как оказываюсь рядом с розами, начинаю чихать. Поэтому из меня отвратительный ухажер. Маска хоть немного защищает.
— Соболезную, — улыбнулась Альни. — Наверное, тебе действительно приходится не просто. Не знаю ни одной девушки, готовой отказаться от букета.
— И ты в их числе?
Альни задумалась. Готова ли она отказаться от цветов?
— Ну, — протянула Альни, — так как мне их никогда не дарили, пожалуй, мне нечего терять.
Вацлаф рассмеялся. Альни вместе с ним.
— Может прогуляемся в субботу? — предложил он.
Смех прекратился. Альни показалось, что сердце пропустило удар.
— Ам, я… мне надо перенести запланированные дела. Не думаю, что с этим возникнут проблемы. Поэтому, да, давай.
В этот миг у ограды остановился мобиль и оттуда вышли сотрудники в форме. Вацлав извинился и пошел к коллегам. Альнарина же, окрыленная счастьем, поспешила к отдаленному сараю, желая заранее договориться о свободной субботе. В ее голове кружились образы теплого вечера, оживленной городской площади с фонтаном и парка с золотистыми фонарями.
Она открыла дверь и зашла в сарай, из глубины которого доносились голоса. В нос ударили запахи кожи, шерсти и чего-то еще, отчего волосы встали дыбом. Голова едва не закружилась. Куда ни падал взгляд — повсюду лежали шкуры и тушки. Нипр лежал прямо на полу. Совсем недавно Альни видела его живым, кувыркающимся в воде. Теперь он валялся, бесцветный, бездыханный. Правее находился какой-то предмет, похожий на нож с испачканным чем-то бурым лезвием. Альни зажала рот рукой. Она выскочила из сарая, с трудом сдерживаясь.
— Альни? О, нет! — Ижен выбежала за ней и положила ей руку на плечо. — Я же просила… Куда Вацлаф смотрел?
— Там приехали… — Альни с трудом подавила приступ тошноты, — министерские.
— Ты как? Волосы подержать?
Альни помотала головой.
— Прости, надо было предупредить тебя, но я не хотела пугать.
— Зачем они это делают?
— Рога нипров на черном рынке стоят пять золотых за штуку. Шкура — семь. Рога дороже, потому что вокруг них много легенд. Печень — один золотой, легенда гласит, она помогает при заболеваниях желудка, а когти — пятьдесят серебряных — приносят удачу. И если ты все это сложишь, то только за одного нипра можно получить мою месячную зарплату.
— Но почему вы ничего не предпринимаете?
— Предпринимаем, Альни. Но я не всесильна, хоть и имею в предках эльфов и дриад.
Альни добралась до домика Ижен и толкнула дверь. С порога на нее с сердитым требовательным «Мяу!» набросилась Флокси, да так, что едва не сбила с ног. Альни схватила кошку на руки и прижала к себе, уткнувшись лицом в золотистую шелковистую шерстку. Как ни странно, от Флокси пахло фиалками и розами. Сдерживаться Альни больше не могла и разрыдалась. Флокси фыркнула и, когда Альни отстранилась, слизнула с щеки хозяйки слезинку.
— Я теперь не оставлю тебя без присмотра ни на минуту!
— Что с ней? — услышала Альни голос Одера.
— Зашла в сарай.
— Вот, черт… — выругался Одер. Часть его рыжих волос выбилась из хвоста. На заходящем солнечном свете он походил на одуванчик. — Альни, уже поздно, поехали домой.
Альнарине ничего не оставалось, как послушаться.
К тому времени, как Одер и Альни вернулись домой, черные тучи наползли на город. Вечер и ночь выдались душными. Альнарина умылась, помыла лапы Флокси и отправилась к себе. Делать ничего не хотелось, так она устала и чувствовала себя разбитой. Хотя нет, хотелось лечь и мечтать, поглаживая Флокси. Вот только в романтические грезы временами вторгались жуткие картины реальности, которые Альни желала забыть. Флокси потопталась у нее на груди и, мурлыкая, улеглась.
— А ты неплохо так отъелась, — усмехнулась Альни. Флокси зевнула, и они провались в сон.
Альни видела себя посреди леса. Она шла по тропинке мимо золотистых деревьев. Вокруг порхали разноцветные птицы и садились к ней на пальцы, пели на разный манер. Флокси вышагивала рядом. Ее шерсть сияла, точно пламя, и от нее разлетались электрические разряды. Кошка была то привычных размеров, то вырастала до состояния пони. Внезапно раздался гром. Небо потемнело, подул ветер, кто-то зашипел, а из кустов послышалось: «Чертова тварь!». Альни вздрогнула и проснулась.
Занавески колыхались от порывов свежего ветра. Пахло сыростью. Вспышка молнии осветила комнату. А затем хлынул дождь.
— Флокси?
Флокси сидела в изножье, круглая, распушившаяся. Глаза кошки сверкали, как и шерсть.
— Тебе тоже приснился дурной сон? — спросила девушка, поглаживая животное. — Или грома испугалась?
Альнарина повернулась на другой бок и, притянув к себе Флокси, заснула.
— Нам надо поговорить, — сказала мама, останавливая Альнарину с утра на лестнице. Голос ее был совсем не любезный.
— Что случилось?
Лаира Берт достала из кармана сигару.
— И? — не поняла Альнарина. — Я-то тут причем? Лучше у папы спроси.
— Я нашла ее в твоей комнате. Я, конечно, многое понимаю, но это уже перебор.
Альнарина ошалело смотрела на маму.
— Это не мое.
— А чье? Кто оставляет в твоей комнате сигары? — лицо мамы покрылось красными пятнами. Альнарина никогда еще не видела лаиру Берт такой. — Я хотела цветок полить и нашла ее у окна. Чего я не знаю, дочь?
Язык приклеился к небу. Альнарина и слова не могла выговорить.
— Альнарина, уже пора! А то опоздаем! — прокричал Одер.
— Ты, Одер, решил поучиться в пансионе? — спросил лаир Берт. — Не советую. Вероятность того, что ты найдешь там жену, крайне мала, а вот проблему, которая притаскивает домой прожорливых злобных кошек — легко.
