Через несколько секунд он ударяется о землю, сильно приложившись правой стороной тела. Воздух со свистом вылетает из лёгких, а перед глазами вспыхивают яркие искры. Боль пронзает всё тело, но он заставляет себя открыть глаза.
В этот момент раздался пронзительный крик Сани — такой громкий и отчаянный, что у Антона внутри всё похолодело. Он попытался подняться, но не успел даже встать на четвереньки: первый ходун уже был слишком близко.
Полусгнившие пальцы схватили ногу железной хваткой, пробираясь через порванные штаны к теплу тела. Острые зубы вонзились в ногу, пробивая ткань штанов и впиваясь в плоть. Антон издал глухой крик от боли, чувствуя, как горячая кровь начинает струиться по ноге, пропитывая ткань. В голове пронеслась единственная мысль: «Это конец».
Он попытался отбросить зомби ногой, но существо вцепилось мёртвой хваткой, продолжая рвать плоть своими гнилыми зубами. Антон принялся шарить по сторонам и, схватившись за что-то металлическое, ударил по голой черепушке — казалось, десяток раз. Выдохнувшись, попытался отползти.
Кто-то схватил за плечо. Уворачиваясь, Антон, не раздумывая, заполз под груды ржавого металла, стараясь скрыться от их жадных конечностей, которых становилось всё больше.
Крики Сани прекратились, и теперь слышались лишь чавканья, от которых у Антона подкатывал ком к горлу. По лицу скатывались крупные слёзы, но он не отводил взгляда от места, где его лучшего друга продолжают поедать. А затем увидел, как один из них начал уничтожать камеру, наступая на неё снова и снова.
Мертвяк с гниющими чертами лица двинулся к нему. В голове у Антона мутнело, а яростные пасти мелькали сверху, как тени, готовые поглотить его. Он посмотрел на ногу и увидел кровь — яркие алые пятна, которые контрастировали с серым металлом. Затем его взор упал на плечо, где чертов щиток слетел, открыв доступ для гнилых зубов.
В этот момент он снова начал шарить в кармане. «Я не стану таким, как они», — решил он, когда его рука нащупала детонатор. Дрожащими пальцами он едва удерживал простое устройство, на которое потратил несколько бессонных ночей.
Он застонал от острого желания, чтобы всё это оказалось просто кошмаром, и проснуться у себя в комнате, а завтра встретиться с Саней. Но реальность была жестокой.
Вдруг полусгнившая кость, протиснувшись между покореженным металлом, схватила его за руку, и Антон замер. Он встретился взглядом с мертвяком, и в его глазах горел адский огонь, который прожигал до глубины души, заставляя его оцепенеть от ужаса. Мертвяк забрал детонатор из ослабевшей руки Антона, а затем, словно ощутив вкус крови, облизал свои пальцы.
В этот момент Антон почувствовал, как его охватывает паника. Мертвяк издал какой-то булькающий звук и, отшатнувшись, с яростью ударил по металлу, словно выражая своё недовольство. Антон, не в силах сопротивляться, завалился на бок, и увидел как мертвяк уходил прочь, оставляя его.
В голове Антона крутились обрывки мыслей, словно осколки разбитого зеркала. «Как я мог быть таким самоуверенным?» — думал он, чувствуя, как боль в раненой ноге становится всё острее. Каждый вдох давался с трудом, а кровь продолжала сочиться из раны, образуя под ним тёмную лужу.
Он лежал, прижавшись к холодному металлу, и смотрел, как тени нежити мелькают над ним. Каждый шорох заставлял его вздрагивать, но существа словно потеряли к нему интерес. «Почему они не нападают? — размышлял Антон. — Что изменилось? Может, тот зомби в военной форме… Он забрал детонатор. Зачем?»
Боль в ноге пульсировала в такт с сердцем, а сознание то и дело уплывало в темноту. Антон пытался собраться с мыслями, но перед глазами всё расплывалось. Металлический привкус крови во рту смешивался с запахом разложения, наполнявшим воздух.
«Нужно что-то предпринять, — твердил он себе. — Нельзя сдаваться. Но что теперь делать? Детонатор потерян, Саня… Саня…» Мысли о друге разрывали сердце.
«Может, ещё не всё потеряно? — мелькнула слабая надежда. — Может, он ещё жив?» Но разум подсказывал обратное: крики прекратились очень быстро. Тишина давила на уши, становясь почти осязаемой.
Остальные не пытались приближаться к нему. Антон остался один, погружённый во мрак. Его дыхание становилось всё более прерывистым, а силы постепенно покидали тело.
Антон решил: если не может смотреть новости и видеть сестру в смертельной опасности, то хотя бы превратит их берлогу в подобие человеческого жилья. Благо, времени теперь было хоть отбавляй.
Когда он всерьёз взглянул на состояние дома, его поразило, как два человека умудрились превратить дом в притон, куда даже сосед из картонной «квартиры» напротив не решился бы переселиться. Под диваном валялись носки — такие старые, что их можно было сдавать в музей. Полки покрывал толстый слой пыли, а на кухне громоздилась гора немытой посуды.
Убираться одной рукой оказалось непросто. Антон крепко сжимал швабру, водил ею по полу, оставляя пыльные разводы. Плечо ныло после каждого движения, но он упорно продолжал — монотонная работа отвлекала от тяжёлых мыслей.
«Ну что, товарищ инвалид, — мысленно подбадривал он себя. — Давай ка проверим, кто тут сильнее. Кухня, ты готова к испытанию?»
Кухня стала полем битвы. Первая попытка нарезать лук левой рукой обернулась кровавой бойней, следами будто кого-то расчленили и слезами. Попытка приготовить омлет закончилась тем, что содержимое разлетелось по столу и стенам — пришлось потратить остаток дня на уборку. Но спустя несколько дней он уже мог чистить картошку, прижимая её к столу, овощечисткой и нарезать лук — пусть со слезами, но без крови. И это была победа.
К концу месяца кухня преобразилась в настоящую лабораторию. На стенах появились специальные крючки для посуды, стол заполнили подставки и держатели. Антон освоил искусство готовить, используя все доступные части тела.
Он вытер пот со лба, глядя на кастрюлю с макаронами. Соус с фрикадельками получился жидковатым, но аромат перца щекотал ноздри. «Ну что ж, — размышлял он, оглядывая кулинарные шедевры, — теперь у Лоры будет выбор: умереть от зомби или от моей стряпни. Хотя, наверное, лучше всё таки от зомби — быстрее и менее болезненно».
— Ого! Ты… это сам? Выглядит… эпично, — она ткнула вилкой в макаронину, расплывшуюся в красноватой луже. Первый кусок застрял в горле, вынудив схватиться за воду. — Огонь! Буквально.
Антон хотел извиниться, но увидел, как её плечи дрожат от смеха — настоящего, а не той нервной икоты, что она изображала в последнее время. На душе стало легче, словно они вернулись в те дни, когда не было выездов в пекло смерти, когда сама смерть ещё не дышала им в затылок.
— Приятного. Как тебе мой фартук? — спросил Антон, неуклюже пытаясь покрутиться, но культяпка явно была против таких выкрутасов.
— Воу, потише! — Лора едва успела подхватить его, прежде чем он эффектно приземлился на пол. — Да, смотрится на тебе просто шикарно.
— Ты меня смущаешь, — буркнул Антон, усаживаясь за стол и обводя взглядом чистый его трудами дом. — Похоже, теперь я стану домохозяйкой. Вместо того чтобы командовать отрядом, буду печь пироги.
Лора улыбнулась, но в её глазах мелькнула тень беспокойства.
— Да уж, домохозяйкой ты станешь ещё той, — протянула она и наклонилась к нему. — Я спрашивала у врача о протезе… — начала она с опаской.
Слово обожгло его. Калека с монстром внутри, будет каждый раз цеплять неповоротливую конструкцию к своим культяпкам. Глубоко вздохнув, Антон опустил глаза.
— Лора, ты правда хочешь, чтобы у меня была деревянная рука и нога? Может, тогда ещё попугая купишь?
— Антон, я просто хочу, чтобы ты чувствовал себя свободнее. Чтобы ты не боялся выйти на улицу. И не деревянная вовсе.
— Ну, во первых, с нашими финансовыми расходами мне светит только пиратский вариант. А во вторых, все вокруг будут бояться меня, а не я их. Точнее, это ты боишься за меня.
— Доктор сказал, что может свести меня с одной клиникой в восточной части. Там можно договориться о рассрочке.
— Восточная часть? Ты серьёзно? Ты бы ещё напрямую к мафии обратилась. Ты хоть инъекции не в восточной части покупаешь?
— Нет.
— Вот и забыли об этом. Зачем тратиться на бесполезные побрякушки, если однажды они не понадобятся?
— О чём ты?
— Слышал, что инъекции сокращаются — чего то там не хватает из составляющих. Так что лучше я стану одноруким мертвяком, с которым будет проще справиться.
— Где ты это услышал?
— По радио. Я теперь эфиры не смотрю. Прикольно, пока крутишься на кухне, слушать фоном всякие шутки.
— На официальных станциях такого нет.
— Ну конечно, — он поднялся и взял тарелку. — Будут они нагонять панику. Все же знают, что в черте города находится процентов пять десять таких, как я. И они могут из пяти сделать двадцать пять.
— Где ты набрался этого бреда?
— Не знаю, как называется, просто случайно поймал.
Как же не знает. «Радио мертвая зона» теперь всегда работала когда он один и когда Лора засыпала, а спала она крепко.
— Прекрати это слушать. Если есть вопросы — обратись ко мне.
Антон принялся греметь тарелкой в раковине. Кажется, осталось всего три в доме — и он старался быть аккуратнее.
— Лора, ты меня извини, но ты теперь повязанная. Ты такая же, как они, и ты будешь покрывать их до последнего. От них зависим мы. Ладно, пойду, я устал сегодня, — произнёс он с явным разочарованием в голосе.
Антон не перестал слушать радиостанцию — наоборот, она постоянно крутилась у него в комнате, питая идеями и мыслями, которые глубоко резонировали с его внутренним состоянием. Каждый день он ждал новых передач, словно они могли дать ответы на его вопросы.
Эфир делился на несколько частей. Дневная программа включала истории людей, потерявших родных, музыкальные перебивки, сводки из за города и то, о чём не говорили в официальных новостях. Но больше всего Антона зацепило вечернее шоу Вечного — хозяина радиостанции.
По вечерам Вечный зачитывал дневники заражённых, ставших зомби. Эти записи он собирал во время опасных вылазок за пределы города, в пригород, кишащий мертвяками.
Неожиданно Антон почувствовал, что не так одинок в этом мире. В душе зародилось странное, почти болезненное желание поделиться с кем нибудь своими переживаниями. С Лорой он не стал бы обсуждать чувства — она просто не могла понять, каково это.
Но Вечный… Он оказался тем, кто мог его понять. Антон чувствовал это каждой клеточкой. Не казалось — он точно знал: этот человек поймёт его, разделит боль и страхи.
И он продолжал слушать, затаив дыхание, впитывая каждое слово, каждый звук из динамика. Радиостанция стала для него не просто источником информации — она превратилась в мост, соединяющий с человеком, который был из его, Антона нового мира.
Антон всё глубже погружался в этот странный, но притягательный мир, где каждый день приносил новые истории, мысли, чувства. Где то там, за пределами его комнаты, за пределами районов, жил человек, знавший намного больше, чем те, кто оставался в городе.
— Как часто мы слышим, что всё это — опасные эксперименты, вирус или новая чума, — хриплый голос Вечного эхом разносился по эфиру. — Ха ха! — раздался его медленный, зловещий смех. — Это чушь!
— Мертвецы, как мы их называем, — лишь ступень к новой ветви эволюции человека. Всё по законам Дарвина. Природа даровала нам бессмертие — и это не фантазия вроде вампиров. Нет, это другое.
— Кто из вас помнит, какими были первые нежить? Уверен, никто. Но там не было Ходунов, Обмороков и уж тем более Трупней. Трупни — это и есть эволюция. Они не просто инстинктивно жрут — они создают ловушки. Хитрые твари, и в союзе с малышариками, нежитью младенцами, образуют смертоносный дуэт, способный уничтожить самый сильный отряд зачистки.
В комнате Антона слова Вечного отзывались странным трепетом. Он слушал, затаив дыхание, чувствуя, как каждое слово проникает в сознание, словно острые когти. Теория о новой эволюции, о бессмертии через нежить пугала и завораживала одновременно.
— Да, раньше Трупни были кошмаром для горожан и военных. Но теперь… теперь случился новый виток. Я называю его «Виток Предводителя», — голос Вечного стал более хриплый и напряжённый. — Нежить рядом с Предводителем не рвётся, не мечется. Она спокойна и просто ожидает. Чего? Приказа.
Антон замер. Сердце забилось чаще, по спине пробежал холодный пот, в груди что то сжалось от недоброго предчувствия. Перед глазами вновь возник тот мертвяк, из за которого он потерял руку и лучшего друга.
Он помнил всё до мельчайших подробностей: как тот мертвяк стоял в центре толпы, как его гнилое лицо казалось осмысленнее, чем у прочих, как движения выдавали не слепой инстинкт, а холодную расчётливость. И теперь, слушая Вечного, Антон понял — тот мертвяк действительно отдавал приказы.
«Неужели это был Предводитель?» — пронеслось у него в голове.
— Лора? Вы встречали, когда нибудь… необычных мертвяков? — спросил Антон за ужином.
— Если ты не заметил, быть живым мертвецом само по себе необычно, — ответила она нервно, отложив вилку.
— Да, но…
Лора замерла, устремив на него тяжёлый взгляд — тот самый, новый, пронзительный, от которого у Антона всегда холодело внутри. Откуда он взялся? Месяц назад его не было.
— Ты что, опять слушал этот бред?
— Нет, — он опустил глаза в тарелку. — Но раньше не было ни Ходунов, ни Трупней. Они… изменились. Может, появилось что то ещё?
— Откуда ты знаешь про Трупней? — резко спросила Лора.
— Что? — удивился Антон.
— Про Трупней не говорят по ТВ. Хватит слушать этих безумцев, Антон! В городе и так хаос, а ты подкармливаешь его своими страхами.
Напряжение между ними накалилось, словно натянутая струна. Антон сделал паузу, подбирая слова, и наконец произнёс:
— Помнишь, ты говорила о протезе? — Он попытался сменить тему. — Что там с ним?
— С рукой сложно, — ответила Лора, чуть смягчившись. — А вот для ступни можно что то придумать.
— Давай завтра съездим?
Она задумалась. Антон чувствовал: в её репортёрской жизни происходит что то серьёзное, но она молчит.
— Может, я смогу вернуться к доставке? — предложил он.
Лора улыбнулась — тепло, почти по настоящему:
— Я рада, что ты снова находишь силы.
— Ты вытащила меня из лап смерти. Разве у меня есть выбор, кроме как жить? — Антон помолчал, затем добавил: — Слушай, а как у тебя с Ветераном? Расскажи, как с ним работается. Он и правда такой, как в репортажах?
Лора закатила глаза, но Антон заметил перемену: если раньше она уходила на работу с явным напряжением, через силу, то теперь её походка стала ровнее, спокойнее.
Возможно, они и не сработались по настоящему… Антон не сомневался: Лора никогда не простит Ветерана — ведь именно из за него брат ввязался в эту опасную авантюру, стремясь произвести впечатление на своего кумира. Но, похоже, она всё же приняла эту часть своей жизни как неизбежность.
— Скажу так, — произнесла Лора, слегка усмехнувшись. — Он не такой идиот, как я думала.
Антон решил: если не может смотреть новости и видеть сестру в смертельной опасности, то хотя бы превратит их берлогу в подобие человеческого жилья. Благо, времени теперь было хоть отбавляй.
Когда он всерьёз взглянул на состояние дома, его поразило, как два человека умудрились превратить дом в притон, куда даже сосед из картонной «квартиры» напротив не решился бы переселиться.
В этот момент раздался пронзительный крик Сани — такой громкий и отчаянный, что у Антона внутри всё похолодело. Он попытался подняться, но не успел даже встать на четвереньки: первый ходун уже был слишком близко.
Полусгнившие пальцы схватили ногу железной хваткой, пробираясь через порванные штаны к теплу тела. Острые зубы вонзились в ногу, пробивая ткань штанов и впиваясь в плоть. Антон издал глухой крик от боли, чувствуя, как горячая кровь начинает струиться по ноге, пропитывая ткань. В голове пронеслась единственная мысль: «Это конец».
Он попытался отбросить зомби ногой, но существо вцепилось мёртвой хваткой, продолжая рвать плоть своими гнилыми зубами. Антон принялся шарить по сторонам и, схватившись за что-то металлическое, ударил по голой черепушке — казалось, десяток раз. Выдохнувшись, попытался отползти.
Кто-то схватил за плечо. Уворачиваясь, Антон, не раздумывая, заполз под груды ржавого металла, стараясь скрыться от их жадных конечностей, которых становилось всё больше.
Крики Сани прекратились, и теперь слышались лишь чавканья, от которых у Антона подкатывал ком к горлу. По лицу скатывались крупные слёзы, но он не отводил взгляда от места, где его лучшего друга продолжают поедать. А затем увидел, как один из них начал уничтожать камеру, наступая на неё снова и снова.
Мертвяк с гниющими чертами лица двинулся к нему. В голове у Антона мутнело, а яростные пасти мелькали сверху, как тени, готовые поглотить его. Он посмотрел на ногу и увидел кровь — яркие алые пятна, которые контрастировали с серым металлом. Затем его взор упал на плечо, где чертов щиток слетел, открыв доступ для гнилых зубов.
В этот момент он снова начал шарить в кармане. «Я не стану таким, как они», — решил он, когда его рука нащупала детонатор. Дрожащими пальцами он едва удерживал простое устройство, на которое потратил несколько бессонных ночей.
Он застонал от острого желания, чтобы всё это оказалось просто кошмаром, и проснуться у себя в комнате, а завтра встретиться с Саней. Но реальность была жестокой.
Вдруг полусгнившая кость, протиснувшись между покореженным металлом, схватила его за руку, и Антон замер. Он встретился взглядом с мертвяком, и в его глазах горел адский огонь, который прожигал до глубины души, заставляя его оцепенеть от ужаса. Мертвяк забрал детонатор из ослабевшей руки Антона, а затем, словно ощутив вкус крови, облизал свои пальцы.
В этот момент Антон почувствовал, как его охватывает паника. Мертвяк издал какой-то булькающий звук и, отшатнувшись, с яростью ударил по металлу, словно выражая своё недовольство. Антон, не в силах сопротивляться, завалился на бок, и увидел как мертвяк уходил прочь, оставляя его.
В голове Антона крутились обрывки мыслей, словно осколки разбитого зеркала. «Как я мог быть таким самоуверенным?» — думал он, чувствуя, как боль в раненой ноге становится всё острее. Каждый вдох давался с трудом, а кровь продолжала сочиться из раны, образуя под ним тёмную лужу.
Он лежал, прижавшись к холодному металлу, и смотрел, как тени нежити мелькают над ним. Каждый шорох заставлял его вздрагивать, но существа словно потеряли к нему интерес. «Почему они не нападают? — размышлял Антон. — Что изменилось? Может, тот зомби в военной форме… Он забрал детонатор. Зачем?»
Боль в ноге пульсировала в такт с сердцем, а сознание то и дело уплывало в темноту. Антон пытался собраться с мыслями, но перед глазами всё расплывалось. Металлический привкус крови во рту смешивался с запахом разложения, наполнявшим воздух.
«Нужно что-то предпринять, — твердил он себе. — Нельзя сдаваться. Но что теперь делать? Детонатор потерян, Саня… Саня…» Мысли о друге разрывали сердце.
«Может, ещё не всё потеряно? — мелькнула слабая надежда. — Может, он ещё жив?» Но разум подсказывал обратное: крики прекратились очень быстро. Тишина давила на уши, становясь почти осязаемой.
Остальные не пытались приближаться к нему. Антон остался один, погружённый во мрак. Его дыхание становилось всё более прерывистым, а силы постепенно покидали тело.
Глава 12
Антон решил: если не может смотреть новости и видеть сестру в смертельной опасности, то хотя бы превратит их берлогу в подобие человеческого жилья. Благо, времени теперь было хоть отбавляй.
Когда он всерьёз взглянул на состояние дома, его поразило, как два человека умудрились превратить дом в притон, куда даже сосед из картонной «квартиры» напротив не решился бы переселиться. Под диваном валялись носки — такие старые, что их можно было сдавать в музей. Полки покрывал толстый слой пыли, а на кухне громоздилась гора немытой посуды.
Убираться одной рукой оказалось непросто. Антон крепко сжимал швабру, водил ею по полу, оставляя пыльные разводы. Плечо ныло после каждого движения, но он упорно продолжал — монотонная работа отвлекала от тяжёлых мыслей.
«Ну что, товарищ инвалид, — мысленно подбадривал он себя. — Давай ка проверим, кто тут сильнее. Кухня, ты готова к испытанию?»
Кухня стала полем битвы. Первая попытка нарезать лук левой рукой обернулась кровавой бойней, следами будто кого-то расчленили и слезами. Попытка приготовить омлет закончилась тем, что содержимое разлетелось по столу и стенам — пришлось потратить остаток дня на уборку. Но спустя несколько дней он уже мог чистить картошку, прижимая её к столу, овощечисткой и нарезать лук — пусть со слезами, но без крови. И это была победа.
К концу месяца кухня преобразилась в настоящую лабораторию. На стенах появились специальные крючки для посуды, стол заполнили подставки и держатели. Антон освоил искусство готовить, используя все доступные части тела.
Он вытер пот со лба, глядя на кастрюлю с макаронами. Соус с фрикадельками получился жидковатым, но аромат перца щекотал ноздри. «Ну что ж, — размышлял он, оглядывая кулинарные шедевры, — теперь у Лоры будет выбор: умереть от зомби или от моей стряпни. Хотя, наверное, лучше всё таки от зомби — быстрее и менее болезненно».
— Ого! Ты… это сам? Выглядит… эпично, — она ткнула вилкой в макаронину, расплывшуюся в красноватой луже. Первый кусок застрял в горле, вынудив схватиться за воду. — Огонь! Буквально.
Антон хотел извиниться, но увидел, как её плечи дрожат от смеха — настоящего, а не той нервной икоты, что она изображала в последнее время. На душе стало легче, словно они вернулись в те дни, когда не было выездов в пекло смерти, когда сама смерть ещё не дышала им в затылок.
— Приятного. Как тебе мой фартук? — спросил Антон, неуклюже пытаясь покрутиться, но культяпка явно была против таких выкрутасов.
— Воу, потише! — Лора едва успела подхватить его, прежде чем он эффектно приземлился на пол. — Да, смотрится на тебе просто шикарно.
— Ты меня смущаешь, — буркнул Антон, усаживаясь за стол и обводя взглядом чистый его трудами дом. — Похоже, теперь я стану домохозяйкой. Вместо того чтобы командовать отрядом, буду печь пироги.
Лора улыбнулась, но в её глазах мелькнула тень беспокойства.
— Да уж, домохозяйкой ты станешь ещё той, — протянула она и наклонилась к нему. — Я спрашивала у врача о протезе… — начала она с опаской.
Слово обожгло его. Калека с монстром внутри, будет каждый раз цеплять неповоротливую конструкцию к своим культяпкам. Глубоко вздохнув, Антон опустил глаза.
— Лора, ты правда хочешь, чтобы у меня была деревянная рука и нога? Может, тогда ещё попугая купишь?
— Антон, я просто хочу, чтобы ты чувствовал себя свободнее. Чтобы ты не боялся выйти на улицу. И не деревянная вовсе.
— Ну, во первых, с нашими финансовыми расходами мне светит только пиратский вариант. А во вторых, все вокруг будут бояться меня, а не я их. Точнее, это ты боишься за меня.
— Доктор сказал, что может свести меня с одной клиникой в восточной части. Там можно договориться о рассрочке.
— Восточная часть? Ты серьёзно? Ты бы ещё напрямую к мафии обратилась. Ты хоть инъекции не в восточной части покупаешь?
— Нет.
— Вот и забыли об этом. Зачем тратиться на бесполезные побрякушки, если однажды они не понадобятся?
— О чём ты?
— Слышал, что инъекции сокращаются — чего то там не хватает из составляющих. Так что лучше я стану одноруким мертвяком, с которым будет проще справиться.
— Где ты это услышал?
— По радио. Я теперь эфиры не смотрю. Прикольно, пока крутишься на кухне, слушать фоном всякие шутки.
— На официальных станциях такого нет.
— Ну конечно, — он поднялся и взял тарелку. — Будут они нагонять панику. Все же знают, что в черте города находится процентов пять десять таких, как я. И они могут из пяти сделать двадцать пять.
— Где ты набрался этого бреда?
— Не знаю, как называется, просто случайно поймал.
Как же не знает. «Радио мертвая зона» теперь всегда работала когда он один и когда Лора засыпала, а спала она крепко.
— Прекрати это слушать. Если есть вопросы — обратись ко мне.
Антон принялся греметь тарелкой в раковине. Кажется, осталось всего три в доме — и он старался быть аккуратнее.
— Лора, ты меня извини, но ты теперь повязанная. Ты такая же, как они, и ты будешь покрывать их до последнего. От них зависим мы. Ладно, пойду, я устал сегодня, — произнёс он с явным разочарованием в голосе.
Антон не перестал слушать радиостанцию — наоборот, она постоянно крутилась у него в комнате, питая идеями и мыслями, которые глубоко резонировали с его внутренним состоянием. Каждый день он ждал новых передач, словно они могли дать ответы на его вопросы.
Эфир делился на несколько частей. Дневная программа включала истории людей, потерявших родных, музыкальные перебивки, сводки из за города и то, о чём не говорили в официальных новостях. Но больше всего Антона зацепило вечернее шоу Вечного — хозяина радиостанции.
По вечерам Вечный зачитывал дневники заражённых, ставших зомби. Эти записи он собирал во время опасных вылазок за пределы города, в пригород, кишащий мертвяками.
Неожиданно Антон почувствовал, что не так одинок в этом мире. В душе зародилось странное, почти болезненное желание поделиться с кем нибудь своими переживаниями. С Лорой он не стал бы обсуждать чувства — она просто не могла понять, каково это.
Но Вечный… Он оказался тем, кто мог его понять. Антон чувствовал это каждой клеточкой. Не казалось — он точно знал: этот человек поймёт его, разделит боль и страхи.
И он продолжал слушать, затаив дыхание, впитывая каждое слово, каждый звук из динамика. Радиостанция стала для него не просто источником информации — она превратилась в мост, соединяющий с человеком, который был из его, Антона нового мира.
Антон всё глубже погружался в этот странный, но притягательный мир, где каждый день приносил новые истории, мысли, чувства. Где то там, за пределами его комнаты, за пределами районов, жил человек, знавший намного больше, чем те, кто оставался в городе.
— Как часто мы слышим, что всё это — опасные эксперименты, вирус или новая чума, — хриплый голос Вечного эхом разносился по эфиру. — Ха ха! — раздался его медленный, зловещий смех. — Это чушь!
— Мертвецы, как мы их называем, — лишь ступень к новой ветви эволюции человека. Всё по законам Дарвина. Природа даровала нам бессмертие — и это не фантазия вроде вампиров. Нет, это другое.
— Кто из вас помнит, какими были первые нежить? Уверен, никто. Но там не было Ходунов, Обмороков и уж тем более Трупней. Трупни — это и есть эволюция. Они не просто инстинктивно жрут — они создают ловушки. Хитрые твари, и в союзе с малышариками, нежитью младенцами, образуют смертоносный дуэт, способный уничтожить самый сильный отряд зачистки.
В комнате Антона слова Вечного отзывались странным трепетом. Он слушал, затаив дыхание, чувствуя, как каждое слово проникает в сознание, словно острые когти. Теория о новой эволюции, о бессмертии через нежить пугала и завораживала одновременно.
— Да, раньше Трупни были кошмаром для горожан и военных. Но теперь… теперь случился новый виток. Я называю его «Виток Предводителя», — голос Вечного стал более хриплый и напряжённый. — Нежить рядом с Предводителем не рвётся, не мечется. Она спокойна и просто ожидает. Чего? Приказа.
Антон замер. Сердце забилось чаще, по спине пробежал холодный пот, в груди что то сжалось от недоброго предчувствия. Перед глазами вновь возник тот мертвяк, из за которого он потерял руку и лучшего друга.
Он помнил всё до мельчайших подробностей: как тот мертвяк стоял в центре толпы, как его гнилое лицо казалось осмысленнее, чем у прочих, как движения выдавали не слепой инстинкт, а холодную расчётливость. И теперь, слушая Вечного, Антон понял — тот мертвяк действительно отдавал приказы.
«Неужели это был Предводитель?» — пронеслось у него в голове.
— Лора? Вы встречали, когда нибудь… необычных мертвяков? — спросил Антон за ужином.
— Если ты не заметил, быть живым мертвецом само по себе необычно, — ответила она нервно, отложив вилку.
— Да, но…
Лора замерла, устремив на него тяжёлый взгляд — тот самый, новый, пронзительный, от которого у Антона всегда холодело внутри. Откуда он взялся? Месяц назад его не было.
— Ты что, опять слушал этот бред?
— Нет, — он опустил глаза в тарелку. — Но раньше не было ни Ходунов, ни Трупней. Они… изменились. Может, появилось что то ещё?
— Откуда ты знаешь про Трупней? — резко спросила Лора.
— Что? — удивился Антон.
— Про Трупней не говорят по ТВ. Хватит слушать этих безумцев, Антон! В городе и так хаос, а ты подкармливаешь его своими страхами.
Напряжение между ними накалилось, словно натянутая струна. Антон сделал паузу, подбирая слова, и наконец произнёс:
— Помнишь, ты говорила о протезе? — Он попытался сменить тему. — Что там с ним?
— С рукой сложно, — ответила Лора, чуть смягчившись. — А вот для ступни можно что то придумать.
— Давай завтра съездим?
Она задумалась. Антон чувствовал: в её репортёрской жизни происходит что то серьёзное, но она молчит.
— Может, я смогу вернуться к доставке? — предложил он.
Лора улыбнулась — тепло, почти по настоящему:
— Я рада, что ты снова находишь силы.
— Ты вытащила меня из лап смерти. Разве у меня есть выбор, кроме как жить? — Антон помолчал, затем добавил: — Слушай, а как у тебя с Ветераном? Расскажи, как с ним работается. Он и правда такой, как в репортажах?
Лора закатила глаза, но Антон заметил перемену: если раньше она уходила на работу с явным напряжением, через силу, то теперь её походка стала ровнее, спокойнее.
Возможно, они и не сработались по настоящему… Антон не сомневался: Лора никогда не простит Ветерана — ведь именно из за него брат ввязался в эту опасную авантюру, стремясь произвести впечатление на своего кумира. Но, похоже, она всё же приняла эту часть своей жизни как неизбежность.
— Скажу так, — произнесла Лора, слегка усмехнувшись. — Он не такой идиот, как я думала.
Глава 12
Антон решил: если не может смотреть новости и видеть сестру в смертельной опасности, то хотя бы превратит их берлогу в подобие человеческого жилья. Благо, времени теперь было хоть отбавляй.
Когда он всерьёз взглянул на состояние дома, его поразило, как два человека умудрились превратить дом в притон, куда даже сосед из картонной «квартиры» напротив не решился бы переселиться.
