Его одежда казалась обжигающей, храня тепло его тела.
— А это что? — строго спросила она, указывая на пластырь на его груди и руках. Он совсем забыл о последствиях тренировки с Хаку.
— Нет, ну как это называется? Неужели нельзя было пару дней подождать, а потом друг друга увечить? Что за болезненная тяга к мордобою? — возмущалась она недовольно смотря на парня.
Итачи виновато опустил взгляд.
— И что мне с вами делать? Вот простудишься, тогда точно от Саске нагоняй получу, — сказала она при резком порыве ветра. Но Итачи даже не поежился. Несмотря на это, при одном только взгляде на его почти обнажённое тело на ветру Акину прошиб озноб. Девушка приблизилась к нему вплотную и обняла за плечи. Итачи улыбнулся.
«Чтобы тебя вот так обнимали, надо было просто раздеться», — с усмешкой подумал он.
— Ты так и не ответила на мой вопрос: тебе нравится мой дом? — повторил Итачи.
— Он просторный и красивый, — уклончиво ответила Акина, вспомнив шикарный особняк с множеством террас на обоих этажах и крытых переходов из одного крыла в другое.
— Рад это слышать. Я и не мечтал об этом, — сказал он.
— О чём? — не поняла девушка.
— О том, чтобы ты вот так меня обнимала, — с легким ехидством произнес Итачи.
— Ты это подстроил, — догадалась она, слегка отстранившись и испытующе глядя на него.
— И в мыслях не было. Я же не просил меня согревать. Ты это сделала сама, по собственной воле, — корчил из себя невинность Учиха.
Девушка взглянула в его глаза, лучащиеся озорным блеском, и поняла, что просто угодила в его ловушку.
— Ну и ладно, — вздохнула она, снова обнимая его. Она не видела, как Итачи снова тепло улыбнулся.
Желая ему немного отомстить, она коснулась его волос. Густые и одновременно лёгкие. Акина зарылась в них пальцами, ощутив их мягкость и тепло. Медленным движением провела вниз, нечаянно коснувшись ложбинки вдоль всего позвоночника. От её лёгкого ласкающего прикосновения у него перехватило дыхание. Парень слегка выгнулся в талии, подаваясь вперёд, и руки судорожно сжимали худи, которое сейчас было на ней, прижимая девушку к себе, желая быть к ней как можно ближе. От отчаянного стука его сердца, казалось, содрогалось все тело. Итачи страстно желал, чтобы этот миг продолжался вечно.
— Внешность бывает обманчива. Теперь я понимаю, почему Аюми вцепилась в тебя как клещами, и Юки после танца с тобой ходит по деревне как влюбленное зомби. А всему виной твоё опасное очарование, — вдруг произнесла она, положив голову ему на плечо.
— Сколько лестных эпитетов: самоуверенный, упрямый, своенравный, деспотичный и очаровательный. Только на тебя мои чары почему-то не действуют, — с легкой усмешкой сказал Итачи, с трудом справившись с голосом после её действий.
— Всё потому, что я знаю, какая ты на самом деле язва, — ответила Акина.
— И ты не пошла бы со мной на свидание? — осторожно поинтересовался Итачи.
— Нет. Я не хожу на свидание с парнями, у которых есть девушка, — с независимым видом вздернув носик, ответила она.
Парень тихо засмеялся. Она взглянула на него, и её взгляд вмиг посерьёзнел. Его пунцовое лицо насторожило её.
— Так прогулка окончена. Марш домой, — заявила она, поднимаясь с его колен.
Он пытался возражать, но она решительно потащила его к выходу из парка, рассудив, что так он в конце концов навредит своему здоровью. Вернулись они быстро по настоянию девушки.
— Спасибо за прогулку, — поблагодарила она перед тем, как направилась на лестницу, ведущую на второй этаж.
— Тебе спасибо, что согласилась, — ответил он и через некоторое время тоже поднялся на второй этаж другого крыла.
Но спустя пять минут дверь его комнаты резко распахнулась. На пороге стояла Акина и была чем-то очень напугана.
— Итачи, не спишь? Хорошо, идем, — сказала она, схватив его за руку и потащив за собой.
— Что случилось? — недоумевал парень.
— Вот что случилось, — ответила она, впихнув его в свою комнату и указав на букет на кровати.
— Я не знаю, как он сюда попал. Посыльные с цветочного магазина в такое время точно не работают. Вдруг это иллюзия, и вместо букета на моей постели медвежий капкан, или они источают аромат, который вызовет тошноту и головную боль, или стебли отравлены, и моё тело покроется ужасными волдырями, — говорила она, придирчиво осматривая букет.
Итачи печально вздохнул.
— Это не иллюзия, и они не отравлены. Кстати, к букетам часто прилагается открытка от дарителя, — сказал он и вышел из её комнаты.
После его ухода девушка внимательно осмотрела букет и нашла открытку. Отвязав её от одного из бутонов, пробежала взглядом по написанным ровным красивым почерком строчкам.
«Этот вечер с тобой был незабываемым, таким теплым, ярким, невероятным, долгожданным и трепетным. Хотелось бы, чтобы было еще много таких вечеров. Я бесконечно благодарен за проведенное с тобой время, ведь столько тепла оно мне подарило. Это по-настоящему большое чудо — понимать, что рядом со мной есть такой близкий, чувственный и отзывчивый человек, как ты, Акина. Спасибо за твою поддержку и за те чудесные эмоции, которые ты мне даришь. Ты самый искусный лекарь для моей души. Жаль, что твое пребывание в моём доме почти подошло к концу. Я с нетерпением буду ждать, что ты снова войдешь в мой дом, и я сварю для тебя твой любимый кофе... Итачи».
«Букет от Итачи», — вертелась мысль в голове.
Каждая девушка мечтает о шикарном огромном букете, фантазирует о том, какие это будут цветы. Будет ли это букет в честь праздника или дня рождения, просто чтобы сделать приятное или признаться в самом прекрасном и сокровенном чувстве на свете. И самое главное — от кого будет этот букет. У неё не было времени на такие мечты. И вот Акина, как загипнотизированная, смотрела на тугие нераскрывшиеся бутоны с бархатными лепестками насыщенного бордового цвета с темной окантовкой на длинном стебле и, неловко сев на край постели, съехала на пол.
«Мои первые цветы... от Итачи», — думала она, приходя в себя.
Но эйфория первого восторженного впечатления быстро сменилась всепоглощающей паникой, пробежавшей мурашками по всему телу.
«Если этот букет из цветочного магазина, то рано или поздно об этом узнает Аюми и подумает, что он для неё», — с ужасом думала Акина, пулей вылетев из своей комнаты.
С шумом в очередной раз отворилась дверь комнаты Итачи, и на пороге стояла Акина, тяжело дыша.
— Зачем ты это сделал, Итачи? Ты хоть понимаешь, что натворил? — выпалила она.
— Я не знал, что дарить цветы — это преступление, — спокойно ответил Учиха.
— Преступление — дарить цветы одной девушке, а встречаться с другой. Думаешь, как скоро Аюми узнает о покупке тобой букета, и она вряд ли подумает, что это не для нее. И, естественно, будет ждать от тебя определенных действий, ведь такие подарки просто так не делают. А теперь представь, что будет со мной, если она узнает, для кого этот букет, — строго говорила она.
— Если цветы не понравились или причиняют неудобства, можешь их выкинуть, — сухо ответил Итачи.
Его слова больно резанули безразличием. Акина стянула с себя его худи, в котором до сих пор находилась, и швырнула в него.
— Дурак вот ты кто! — выпалила она и выбежала из его комнаты.
«Всё как всегда пошло не так, и я начинаю к этому привыкать. Видимо, кто-то из богов на меня в большой обиде», — подумал он, поднимая с пола свою одежду.
Вернувшись в свою комнату, она долго смотрела на букет, затем взяла его и с удовольствием вдохнула тонкий аромат роз.
«Выкинуть? Не дождетесь, они мои», — упрямо подумала она, зарываясь лицом в цветы.
Затем спустилась на первый этаж, чтобы взять из гостиной большую вазу, для того чтобы поставить в нее букет. Когда она закончила с этим, разыгравшаяся за окном непогода резко распахнула ставни окна. Надвигался ураган, качались верхушки деревьев, срывались капли дождя. На подоконник внезапно прилетел ворон. Акина замерла от неожиданности, смотря на черную птицу. Ворон топтался на подоконнике и, поворачивая голову, старался рассмотреть девушку. Та попыталась приблизиться. Однако ворон каркнул и, взмахнув крыльями, улетел. Акине на мгновение показалось, что у птицы были красные глаза.
Не одна она не спала допоздна. Хаку, ворочаясь в кровати, всё никак не мог уснуть. Чем ближе был конец фестиваля, тем всё чаще ему снились кошмары о том, как Фуми говорит ему, что знать его больше не хочет, а Акина — о том, что он обманщик и они больше не друзья. И он просыпался в холодном поту и потом долго не мог уснуть. Вот и сейчас мысли о том, что он может всё потерять, не давали покоя. Парень медленно встал и покинул свою комнату. Хаку был уверен, что Хару уже спит, и, тихо открыв дверь его комнаты, убедился в этом. Бесшумно вошёл в его спальню. Немного постояв у двери, он не сводил пристального взгляда со спящего юноши, стараясь запомнить каждую черту его красивого лица. Он тихо подошел к нему и сел на пол, облокотившись о кровать, и погрузился в печальную задумчивость.
Когда шёл ремонт его дома, в котором Хару также принимал участие. И двигало им скорее не желание помочь соседу, а избавиться от вынужденного присутствия в его комнате посторонних. Хаку всё ломал голову над тем, как бы подружиться с молчаливым угрюмым парнем. Тибо же держался отрешенно и упорно делал вид, что его соседа вовсе не существует.
Фуми очень обрадовалась, когда узнала, что Хаку получил бандану скрытого листа и собирается сдавать экзамен на чуунина, и пожаловалась на сына, что тот категорически отказывается делать то же самое.
— Теперь вы можете тренироваться вместе, — улыбаясь, сказала она, хотя Ясухару её восторга не разделял.
Однажды он шел на тренировочную площадку в квартале Учиха и увидел там тренирующегося в одиночку Хару. Его сильные отточенные удары по тренировочным куклам и меткое попадание кунаями по различным мишеням, и всё это с завязанными глазами, очень впечатлили Юки. Ощутив на себе его взгляд, тот прервал тренировку, снял повязку с глаз.
— Чего надо? — резко сказал Ясухару.
— Может, потренируемся вместе? — предложил Хаку.
— Я уже закончил, — сухо ответил Тибо и направился было прочь, но Хаку остановил его.
— Почему ты такой? Я же всего лишь хочу быть твоим другом, — сказал Хаку с ноткой недовольства в голосе.
— В Конохе полно людей, выбирай любого, — не меняя тона разговора, продолжал Ясухару.
Хаку резко развернул его к себе лицом, встретившись взглядом с его холодными изумрудного цвета глазами.
— Зачем ты так? Ведь я ничего плохого тебе не сделал. Почему мы не можем быть друзьями? — с жаром говорил Хаку.
— Друг рано или поздно предаст, — отозвался Хару.
— Почему ты уверен, что со мной будет так же? — продолжал Хаку.
— Я не буду дожидаться, когда это произойдет, — спокойно ответил шатен.
Впервые за долгое время спокойного и улыбчивого Хаку кто-то смог вывести из себя. Он и сам не понимал своего гнева и влечения к его силе.
— Я подал прошение Цунаде, и если она его одобрит, мы будем в одной команде и сможем принять участие в экзамене на чунина, — сказал Хаку.
— Это ничего не изменит, — упрямился Хару.
— А это изменит? — спросил Юки, делая подсечку и опрокидывая Хару на землю. Тот во время падения метил ногой в правый бок противника, и Хаку был вынужден отпустить его, чтобы встретить блоком весьма ощутимый удар. Хару быстро оказался на ногах и провел серию атакующих кулачных ударов, от которых Хаку пришлось либо уходить, либо защищаться. Их спарринг с переменным успехом продолжался до изнеможения обоих соперников. Хаку сидел на коленях и тяжело дышал. Ясухару еле держался на ногах.
— Учти, домой на себе я тебя не потащу, — кое-как отдышавшись, сказал Хару.
— И не понадобится, — произнес Хаку, попытавшись подняться, и наткнулся взглядом на протянутую Хару руку.
— Что ж, вы примерно одного возраста и по силе примерно равны. К тому же в команде не хватает одного человека. Не вижу причин, чтобы отказывать, — рассудила Цунаде.
Так Хаку Юки стал напарником Хару Тибо и Юдая Камацу.
Однажды, возвращаясь вечером домой, он услышал приглушенный плач из одного из полуразрушенных обветшалых домов. Войдя в дом, Хаку увидел сидящую на полу около стены Акину. Девушка плакала, уткнувшись в подогнутые колени.
— Что случилось? — спросил он.
— Какое тебе дело? — отмахнулась девушка.
— Может, я смогу помочь, — сказал он, присаживаясь перед ней.
— Не сможешь, или ты знаешь способ, как из обычного человека сделать шиноби? — спросила она.
— Не знаю, да и зачем это делать. Гражданское население — это сердце деревни. Всё, что есть хорошего в деревне, существует благодаря обычным людям, — уверенно ответил Хаку.
Девушка перестала плакать и внимательно посмотрела на него. Яркая, привлекательная внешность парня не раз обращала на себя внимание: темно-карие глаза с влажным блеском, легкий румянец на бледном лице, коралловые чувственные губы.
«Как же он похож на девушку», — не раз думала Акина.
— Это не меняет моего положения паршивой овцы в стаде, — грустно вздохнула Акина.
— Разве важно, что думают другие, если тебя любят те, кто тебе дорог? — продолжал парень, помогая ей подняться.
— Коноха никогда не признает меня, — говорила она, и влага снова появилась в её янтарных глазах.
— Я признаю тебя, — уверенно ответил парень. Девушка смотрела на него некоторое время пристальным взглядом, затем подошла к нему вплотную и, уткнувшись в его плечо, разрыдалась. С тех пор она нередко рассказывала ему о наболевшем или, если её что-то возмущало. Хаку тонко подмечал её настроение и просто слушал. Ясухару же в таких случаях рвался принимать кардинальные меры по защите сестры. Хаку не раз приходилось утихомиривать разбушевавшегося Тибо.
Непогода билась в окно проливным дождем, как и в тот раз, когда он впервые ночевал в его комнате. Такая же буря бушевала в его мятущейся душе. И всё это он может потерять в один миг из-за своего прошлого. Хаку взглянул на спящего парня, и слезы покатились по его щекам.
— Может, хватит меня взглядом буравить? — грубо отозвался Ясухару, недовольный тем, что его разбудили.
— Прости, не хотел будить, — вздрогнув от звука его голоса, произнес Хаку.
— Может, скажешь наконец, что с тобой творится в последнее время? Смотришь на меня, как побитая собака, так, как будто в последний раз видишь. Я что, похож на смертельно больного? — поинтересовался Хару, испытующе глядя на друга.
— Прости, я не хотел тебе мешать. Просто непогода не дает заснуть, вот и... — скомкано говорил Хаку, пряча взгляд и поднимаясь с пола. Тибо ответил ему недоверчивым взглядом.
— Хаку, — позвал он, строго глядя на него, почувствовав неладное.
— Прости, спокойной ночи, — сказал он и поторопился покинуть комнату Ясухару.
Однако после визита к Ясухару, вернувшись в свою комнату, парень некоторое время всё ещё не мог заснуть, вспомнив, как однажды, принимая решение, он спросил у него совета, как поступить.
— Принимая решение, делай выбор сам. Ибо тот, кто просит совета, делает это чаще всего не потому, что не знает, что делать, а потому, что в случае неудачи или провала хочет переложить вину за это на советчика, забывая, что решение следовать совету или нет всё-таки принимает он сам. Так что не разочаровывай меня, — ответил Ясухару.
