Берни отпустил поводья и устремил взгляд куда-то вверх, тихо посвистывая.
— Ну и что у тебя за беда? — Он даже не оглянулся, но тихий вопрос заставил сердце Альды сжаться.
— Ничего... не случилось... — Альда отстранилась от Берни, утёрла слёзы. Нос предательски хлюпнул.
— Мой плащ почти промок. — Знал и терпел плаксу за спиной. Альда промолчала, провела рукой по мокрым следам на плаще. — Можешь не рассказывать. — Берни пожал плечами, обернулся к ней. — Я хочу поехать в чащу.
Берни не спрашивал, он предупреждал. Если струсила, слезай и топай домой, глупая нюня. Альда кивнула и наклонила голову, чтобы скрыть дорожки слёз.
Жеребец чуть ускорил шаг, Альда вновь прижалась к Берни. Слёзы кончились, оставили после себя ворох колющих, тревожных мыслей. Как теперь вести себя с Дезире? Она не простит... И так ли плох Берни? Пусть между ними никогда не будет любви, ведь любовь бывает только в книгах. Берни надёжен, смел, хоть и бывает с ней груб. Но это не главное, ведь юный граф Оссори — воин, настоящий рыцарь, он всегда защищал Альду. Она задумчиво посмотрела на Берни. Широкие плечи, ровная посадка, кудрявые волосы на солнце играли огнём. Этот рыцарь был хорош собой, раньше Альда этого не замечала.
Альда так и не понимала, почему, наспех кутаясь в плащ, из последних сил подавляя слёзы, она убежала от криков герцогини Оссори к её сыну. Но с тем, кого к ней привязали против воли, было странно спокойно. Тёмный, холодный лес сделался совершенно мирным, больше не таил угрозы. Но что погнало Берни сюда? Альда даже не спросила его. Берни очень редко бывал таким, обычно щедро награждая домочадцев искренней радостью или не менее искренним гневом. Но сейчас он был расстроен и даже удручен. И Берни ничего ей не расскажет, он поверял тайны только друзьям.
— Знаешь, что будет весной? — прервал тишину Берни.
Альда вздрогнула, невольно стиснула его плащ. Весной помолвка, так недавно прокричала герцогиня Оссори...
— Я должен буду к тебе посвататься. — Юноша говорил тихо, даже обречённо. Стало быть, у них одна печаль на двоих. Конечно, наследник рода Оссори, граф Уэйкшор не хочет жениться на девице Уайлс, дочери полунищего сквайра.
— Я говорила с твоей мамой.
Он обернулся, вопросительно вскинул брови, требовательно мотнул подбородком.
— Она сказала, всё уже решено... — Альда отвернулась.
— Я знаю. То же самое говорили и мне. Я не хочу на тебя жениться.
Альда фыркнула, поборов желание стукнуть Берни по плечу. Каким бы храбрым защитником он ни был, его грубость могла перечеркнуть всё.
— Я тоже не хочу за тебя замуж. — Она произнесла это как можно твёрже, почти надменно, но Берни как всегда не уделил внимания её нападкам.
Только тяжело вздохнул, отпустил поводья.
— Ты кого-то любишь? — Он спрашивал еле слышно, казалось, этот вопрос его... волновал?
— Нет... — Альда тоже отвечала тихо. Удивительно, как легко нашёлся ответ.
Они не спеша ехали меж покрытых инеем кустарников, будто поверяя этому лесу самое сокровенное.
— И я... От судьбы не уйдёшь, мы давно знали, что так будет.
— Я надеялась...
— Я тоже, — перебил Берни. — Но если уж так сложилось, может, попробуем хотя бы не ненавидеть друг друга? Я не хочу приезжать с войны в холодный дом и к леденящей душу супруге. — Альда не видела его лица, но знала, сейчас Берни смешно сморщил нос.
— А ты не груби мне, — передразнила она будущего мужа.
— Да, конечно. — Берни серьёзно кивнул и самому себе и Альде.
На какое-то время воцарилось молчание. Она не заметила, как ельник сменили голые высокие деревья, стало светлее. Устав сидеть в седле, она положила голову Берни на спину, плотнее закуталась в плащ, но холод уже пробрался под него. От Берни исходило живое тепло, Альда без стеснения прижалась к нему.
— Замёрзла? Мы можем повернуть назад. — Берни щёлкнул застёжкой плаща и зачем-то его снял.
— Нет! Пожалуйста, погуляем подольше.
Высвободив одну ногу из стремени, Берни легко развернулся седле, накинул на Альду свой плащ, старательно укутал. Альда прошептала слова благодарности, но Берни, казалось, думал о чём-то своём.
— Вы с ней поссорились? — Он снова развернулся к ней спиной, позволяя обхватить себя за пояс.
— Да... — «Если я ещё раз услышу этот писк, крошка Альда сразу разучится прекословить. Ты меня поняла?».
— Она дала мне пощечину. — Берни коснулся своей щеки, но быстро отнял руку. — Я не знал, что матушка так может.
Альда припала щекой к спине Рональда, его подбитый медвежьим мехом плащ быстро согревал, но укрыть от страха и стыда он не мог. Они оба сегодня повели себя по-змеиному. Дезире Оссори смогла улыбнуться пришедшей к ней Альде, несмотря на то, что сын только что ужасно огорчил её. Огорчил теми же неугодными словами, что готовилась произнести Альда.
— Она тебя не тронула? — В голосе Берни послышалась угроза.
— Нет! — Альда замотала головой. — Я сама виновата, я была неблагодарна, твоя матушка воспитывает меня с самого детства, а я...
— Впервые в жизни сказала ей слово против. Ха! В этом герцогстве слово Дезире Оссори — закон, даже для меня.
— А как же твой отец?
Берни зло усмехнулся:
— А ты думаешь, почему он сбегает в море каждый год с тех пор, как мне исполнилось три? — Он ненадолго замолчал и вдруг повернулся к Альде. На губах — шкодливая улыбка, в глазах —решимость. — А, катись всё к Отверженному! В детстве мы иногда даже ладили. Альда Уайлс, я хотел бы, чтобы вы стали Оссори, потому что я не встречал той, которая была бы достойнее вас!
Щёки Альды опалил жар, она заглядывала в голубые глаза Берни, пытаясь понять, не шутит ли он. Но Берни смотрел без злобы, его глаза смеялись, прямо как у отца, герцога Арчибальда Оссори.
— Весной я попрошу вас стать моей женой, как положено. А до того времени разрешаю вам сбежать отсюда с каким-нибудь достойным мужчиной. — Он поправил Альде капюшон и отвернулся. — А если останетесь... я буду рад. — Берни схватил поводья, и конь радостно заплясал, предчувствуя скачку. — Держись крепче, Альда, дома мы будем не скоро.
Блаутур
Пограничье
1
— Капитан Рейнольт, это уже третья гостиница... и последняя, судя по всему. Может, не будем пересекать границу с Блицардом сегодня? Вечер, мы в сёдлах сутки, граф Оссори наверняка уже остановился на ночлег, так что расстояние между нами даже не уменьшится, останется прежним.
Дисглейрио Рейнольт обернулся на жалобный, иначе не скажешь, скулёж. Офицер Руфус Бигот смотрел на своего капитана щенячьими глазами, конь под ним понуро месил раскисшую от снега землю. Подначальный шмыгнул раскрасневшимся носом, убрал со лба мокрые тёмно-рыжие пряди. За спиной просителя, затаив дыхание, ожидали решения ещё десять усталых солдат. Впереди, справа от тракта, в самом деле мигали жёлтые огоньки окон, свет пробивался сквозь стену мокрого снега. Гостиница манила отдыхом, теплом и сытостью. Но она же станет местом, где Рейнольт снова вспомнит, что упустил графа Оссори, и тот сейчас греет бока, не чуя за собой погони. Можно было предупредить о дезертире блицардских таможенников, но до таможни больше часа езды…
— Хорошо, хорошо, — Рейнольт махнул рукой, Бигот тут же заулыбался.
Лет двадцати от роду, Руфус Бигот, однако, как мальчишка радовался каждому дню службы в королевской охране, но в последнее время даже он приуныл. Ни слуху ни духу от беглого графа. Вылетев из окна королевской спальни, обдурив всю охрану, Оссори будто провалился прямо к народцу Подхолмов. Зато его не в меру бойкая жена оставила после себя столько следов, что Рейнольт терялся в догадках. Она покинула Григиам сразу, как узнала о дезертирстве мужа. И, отличие от него, исправно останавливалась на ночь в гостиницах на Гусином тракте. Оссори же не заезжал в родное герцогство и якобы не бывал друзей. Полудохлый Энтони Аддерли через силу вспомнил, кто такой Рональд Оссори, а после блестяще изобразил бред и приближение кончины. Над Рейнольтом издевались. Но он ничего не мог поделать, кроме как сжать зубы и дальше искать след.
И вот на тракте он, расспрашивая об Оссори, услышал о другой постоялице. Знатная дама в сопровождении двух слуг, синеглазка-златовласка, справлялась о том же путнике, что и он. Рейнольт шёл за ней неотвязно, рассчитывая поймать сразу всё счастливое семейство, пока сегодняшним днём не наткнулся на разграбленную карету. Без колёс и совершенно пустую внутри. На дверце темнел след от герба Оссори, когда-то нанесенного позолотой и теперь содранного. В один миг лгунья и дура стала для Дисглейрио прежней нежной Альдой. На неё напали. Напали, ограбили, а он плёлся сзади, как осёл! Местные говорили о благородной особе, которая то ли замёрзла насмерть, то ли была спасена каким-то залётным принцем и увезена в Блицард. Рейнольт всем сердцем надеялся на «принца». Но всё же приказал обыскать придорожные овраги и заросли возле кареты. Уподобившись псу, он сам рыскал вокруг. Он переводил дух, когда один за другим подначальные возвращались и докладывали, что графини не нашли. Уже заканчивая поиски, Дисглейрио уловил голубой блеск в потревоженном его отрядом ледяном насте. В льдинку, таящую в его ладонях, вмёрзло кольцо из незнакомого, похожего на серебро белого металла. В хватке наглых медвежьих лап искрился лунный камень. Обручальное кольцо. Её кольцо. Дисглейрио повесил его на цепочку с прюммеанским диском, оно тут же царапнуло кожу медвежьими когтями, тронуло холодом у сердца. Она оттолкнула его, уехала, ничего не сказав...
— Капитан, вам нехорошо?
Дисглейрио очнулся уже за столом. Собственные мысли глодали его волками, а он давался, терпел. Обеспокоенный Руфус сидел напротив, преданно заглядывал в глаза. Дисглейрио выдавил улыбку, мотнул головой. Тепло пробралось к озябшему телу. Вокруг царили запахи дерева, хлеба и чеснока. Небольшой зал с пятью столами и огромным, горящим вовсю очагом был занят только его людьми. Все прочие — от бедняков до дворянчиков — предпочли быть подальше от солдат короля и разбежались по комнатам. Поднявшись, Рейнольт скинул плащ, повесил его к очагу, у которого уже сушились плащи подначальных, и прежде чем вернуться к столу, кинул взгляд на единственное маленькое окно рядом с дверью. Вьюга бушевала. Похоже, не сверни они сюда, всех замело бы. Прямо перед их с Руфусом стола уходила в темноту коридора лестница на второй этаж, в жилые комнаты. Дисглейрио всмотрелся в пустующий проём, потёр глаза, откинулся на спинку скамьи. Его отряд расселся за тремя соседними столами, милостиво оставив один постояльцам посмелее. В ожидании горячего ужина солдаты с удовольствием распивали что-то явно покрепче вина. Рейнольт принюхался, из такой же бутыли пахнуло ежевичницей. Что ж, останавливать ребят уже смысла нет, хотя теперь они и проспят на пару часов дольше. Пусть, заслужили.
Черноглазая девица подпорхнула птахой, оставила тарелки с едой, одарила Дисглейрио и Руфуса улыбкой. Румяное мясо на косточке томилось в окружении припасённых на зиму весьма печальных овощей. Отодвинув вилкой не то капусту, не то просто какую-то траву, Рейнольт по-разбойничьи выловил мясо руками и вгрызся в горячую плоть.
— Кенни, ты дружку своему сказала? Утром лошади должны быть готовы.
Дисглейрио перестал жевать. Второй этаж, слишком знакомый мужской голос.
— Да, мессир, конечно, мессир. Желаете ужинать?
— Желаем. Мы спустимся.
— Хорошо, мессир.
Обжигающий жир капал с пальцев, но Рейнольт того не замечал. Если бы мог, он бы навострил уши. Не сводя глаз с тёмного проёма, капитан королевской охраны отложил кость и вытер о колет руки.
Придерживая черные юбки дорожного платья, в тусклый свет зала вступала женщина. Альда Оссори. Живая. Чему-то улыбнулась, пропустила вперёд всё ту же птаху, Кенни. Златокудрая головка медленно повернулась, синие глаза близоруко сощурились и тут же широко раскрылись. Пристыв к Дисглейрио взглядом, Альда попятилась обратно в коридор.
— Капитан? Что такое?
— Взять их... Взять! Оссори!!!
Рейнольт оттолкнул скамью, бросился к лестнице.
— Отряд! Наверх, живо! Схватить! Пятеро со мной, остальные за Биготом на улицу, живее, встать под окнами!
Он взлетел вверх по ступеням, саданул по первой двери, заперто! Которая? Узкий коридор, по обеим стенам короткий ряд дверей. Глаза ещё не привыкли к темноте. Рейнольт поднял вверх руку, призывая солдат умолкнуть, прислушался. Под последней дверью полоска света, слабый гул голосов. Наощупь он зарядил пистолет, приставил к замочной скважине.
— Берни!
— Не бойся, скорее, ну!
Грохот выстрела смешался со вскриком Альды. Звякнул металл, брызнул сноп искр, ударила по руке отлетевшая дверная ручка. Коридор заполонило дымом, гарь шибанула в нос, Рейнольт прикрыл лицо рукавом, чихнул. Он поднажал плечом и под грохот дерева ворвался в комнату, выхватывая оружие. Перед глазами плясали цветные пятна, пульсировали огни свечей. Тишина.
— Капитан Рейнольт, капитан, не та комната! — На пороге стоял запыхавшийся Бигот. — То есть, не комната, они уже на улице. Соседняя дверь.
Рейнольт взревел, растолкал крутящих головами подчинённых, растворил окно. Пойдём путём Оссори.
— Окружить, к конюшне, бегом! Поймать мне графа, пьяные вы хряки!
Дисглейрио оттолкнулся от хрустнувшего под сапогами подоконника, выпрыгнул наружу, неловко приземлился в оледеневшую грязь. На дороге нет огней, снег залепляет лицо. Задний двор, свал дров и бочки, значит, конюшня с другой стороны дома. Перехватив шпагу, Рейнольт бросился вдоль стены. Сапоги вязли в грязи, скользили по льду под ней, а сзади топали, падали, ругались пятеро увальней, опьяневших в тепле!
— Бигот, где?! — Он обернулся черед плечо. Руфус тут же возник рядом, указал острием стали за поворот, налево. Череда выстрелов, крики.
— Оссори! Стой, именем короля Лоутеана подчинись приказу!
Дисглейрио едва отпрянул вовремя, пуля просвистела перед самым носом, взрезала дерево стены.
— Эй, псина! Что же ты, ко мне, мальчик! — Новый выстрел, ворох щепок под ноги, со звоном скрестились клинки.
Пригнувшись, Рейнольт выскочил из-за стены. Оссори не сумел перезарядить пистолеты — сразу двое теснили его от конюшни. Собраться в дорогу граф не успел — вынесся в окно в одном колете, волосы намокли от снега, щёки в щетине. Этот дурень крепко запил здесь от большого горя, как Рейнольт мог так опоздать! Огляделся: один солдат лежал в месиве без движения, второй тяжело привалился к стене, зажимал рану в животе. Альды не видно. Рейнольт махнул Биготу, тот рванул к конюшне. Главное, не дать им завладеть лошадьми, а сломить графа не так трудно. Альда, нужна Альда, с ней Оссори сдастся... Граф отбивался от противников, не нападал, уходил в защиту. Рейнольт выставил шпагу, начал подходить сзади, пятеро следовали за ним, но тут Оссори извернулся. Один из солдат упал, хватаясь за горло, второй, целя в открытый бок графа, тут же получил удар под колени. Оссори отскочил назад, развернулся, бешено оскалился на Рейнольта.
— В Григиаме я отправил их ловить призрак убийцы короля, — Оссори хохотнул. В голосе беглеца уже не было той неизбывной беспечности, хотя он и пытался поддеть остротой. Дисглейрио встретил его тяжёлый, уставший взгляд. — Здесь едва ли не оказываю услугу, укладывая пьянчужек спать. Королевская охрана нынче совсем распустилась, а? — Оссори пятился.
— Ну и что у тебя за беда? — Он даже не оглянулся, но тихий вопрос заставил сердце Альды сжаться.
— Ничего... не случилось... — Альда отстранилась от Берни, утёрла слёзы. Нос предательски хлюпнул.
— Мой плащ почти промок. — Знал и терпел плаксу за спиной. Альда промолчала, провела рукой по мокрым следам на плаще. — Можешь не рассказывать. — Берни пожал плечами, обернулся к ней. — Я хочу поехать в чащу.
Берни не спрашивал, он предупреждал. Если струсила, слезай и топай домой, глупая нюня. Альда кивнула и наклонила голову, чтобы скрыть дорожки слёз.
Жеребец чуть ускорил шаг, Альда вновь прижалась к Берни. Слёзы кончились, оставили после себя ворох колющих, тревожных мыслей. Как теперь вести себя с Дезире? Она не простит... И так ли плох Берни? Пусть между ними никогда не будет любви, ведь любовь бывает только в книгах. Берни надёжен, смел, хоть и бывает с ней груб. Но это не главное, ведь юный граф Оссори — воин, настоящий рыцарь, он всегда защищал Альду. Она задумчиво посмотрела на Берни. Широкие плечи, ровная посадка, кудрявые волосы на солнце играли огнём. Этот рыцарь был хорош собой, раньше Альда этого не замечала.
Альда так и не понимала, почему, наспех кутаясь в плащ, из последних сил подавляя слёзы, она убежала от криков герцогини Оссори к её сыну. Но с тем, кого к ней привязали против воли, было странно спокойно. Тёмный, холодный лес сделался совершенно мирным, больше не таил угрозы. Но что погнало Берни сюда? Альда даже не спросила его. Берни очень редко бывал таким, обычно щедро награждая домочадцев искренней радостью или не менее искренним гневом. Но сейчас он был расстроен и даже удручен. И Берни ничего ей не расскажет, он поверял тайны только друзьям.
— Знаешь, что будет весной? — прервал тишину Берни.
Альда вздрогнула, невольно стиснула его плащ. Весной помолвка, так недавно прокричала герцогиня Оссори...
— Я должен буду к тебе посвататься. — Юноша говорил тихо, даже обречённо. Стало быть, у них одна печаль на двоих. Конечно, наследник рода Оссори, граф Уэйкшор не хочет жениться на девице Уайлс, дочери полунищего сквайра.
— Я говорила с твоей мамой.
Он обернулся, вопросительно вскинул брови, требовательно мотнул подбородком.
— Она сказала, всё уже решено... — Альда отвернулась.
— Я знаю. То же самое говорили и мне. Я не хочу на тебя жениться.
Альда фыркнула, поборов желание стукнуть Берни по плечу. Каким бы храбрым защитником он ни был, его грубость могла перечеркнуть всё.
— Я тоже не хочу за тебя замуж. — Она произнесла это как можно твёрже, почти надменно, но Берни как всегда не уделил внимания её нападкам.
Только тяжело вздохнул, отпустил поводья.
— Ты кого-то любишь? — Он спрашивал еле слышно, казалось, этот вопрос его... волновал?
— Нет... — Альда тоже отвечала тихо. Удивительно, как легко нашёлся ответ.
Они не спеша ехали меж покрытых инеем кустарников, будто поверяя этому лесу самое сокровенное.
— И я... От судьбы не уйдёшь, мы давно знали, что так будет.
— Я надеялась...
— Я тоже, — перебил Берни. — Но если уж так сложилось, может, попробуем хотя бы не ненавидеть друг друга? Я не хочу приезжать с войны в холодный дом и к леденящей душу супруге. — Альда не видела его лица, но знала, сейчас Берни смешно сморщил нос.
— А ты не груби мне, — передразнила она будущего мужа.
— Да, конечно. — Берни серьёзно кивнул и самому себе и Альде.
На какое-то время воцарилось молчание. Она не заметила, как ельник сменили голые высокие деревья, стало светлее. Устав сидеть в седле, она положила голову Берни на спину, плотнее закуталась в плащ, но холод уже пробрался под него. От Берни исходило живое тепло, Альда без стеснения прижалась к нему.
— Замёрзла? Мы можем повернуть назад. — Берни щёлкнул застёжкой плаща и зачем-то его снял.
— Нет! Пожалуйста, погуляем подольше.
Высвободив одну ногу из стремени, Берни легко развернулся седле, накинул на Альду свой плащ, старательно укутал. Альда прошептала слова благодарности, но Берни, казалось, думал о чём-то своём.
— Вы с ней поссорились? — Он снова развернулся к ней спиной, позволяя обхватить себя за пояс.
— Да... — «Если я ещё раз услышу этот писк, крошка Альда сразу разучится прекословить. Ты меня поняла?».
— Она дала мне пощечину. — Берни коснулся своей щеки, но быстро отнял руку. — Я не знал, что матушка так может.
Альда припала щекой к спине Рональда, его подбитый медвежьим мехом плащ быстро согревал, но укрыть от страха и стыда он не мог. Они оба сегодня повели себя по-змеиному. Дезире Оссори смогла улыбнуться пришедшей к ней Альде, несмотря на то, что сын только что ужасно огорчил её. Огорчил теми же неугодными словами, что готовилась произнести Альда.
— Она тебя не тронула? — В голосе Берни послышалась угроза.
— Нет! — Альда замотала головой. — Я сама виновата, я была неблагодарна, твоя матушка воспитывает меня с самого детства, а я...
— Впервые в жизни сказала ей слово против. Ха! В этом герцогстве слово Дезире Оссори — закон, даже для меня.
— А как же твой отец?
Берни зло усмехнулся:
— А ты думаешь, почему он сбегает в море каждый год с тех пор, как мне исполнилось три? — Он ненадолго замолчал и вдруг повернулся к Альде. На губах — шкодливая улыбка, в глазах —решимость. — А, катись всё к Отверженному! В детстве мы иногда даже ладили. Альда Уайлс, я хотел бы, чтобы вы стали Оссори, потому что я не встречал той, которая была бы достойнее вас!
Щёки Альды опалил жар, она заглядывала в голубые глаза Берни, пытаясь понять, не шутит ли он. Но Берни смотрел без злобы, его глаза смеялись, прямо как у отца, герцога Арчибальда Оссори.
— Весной я попрошу вас стать моей женой, как положено. А до того времени разрешаю вам сбежать отсюда с каким-нибудь достойным мужчиной. — Он поправил Альде капюшон и отвернулся. — А если останетесь... я буду рад. — Берни схватил поводья, и конь радостно заплясал, предчувствуя скачку. — Держись крепче, Альда, дома мы будем не скоро.
Глава 23
Блаутур
Пограничье
1
— Капитан Рейнольт, это уже третья гостиница... и последняя, судя по всему. Может, не будем пересекать границу с Блицардом сегодня? Вечер, мы в сёдлах сутки, граф Оссори наверняка уже остановился на ночлег, так что расстояние между нами даже не уменьшится, останется прежним.
Дисглейрио Рейнольт обернулся на жалобный, иначе не скажешь, скулёж. Офицер Руфус Бигот смотрел на своего капитана щенячьими глазами, конь под ним понуро месил раскисшую от снега землю. Подначальный шмыгнул раскрасневшимся носом, убрал со лба мокрые тёмно-рыжие пряди. За спиной просителя, затаив дыхание, ожидали решения ещё десять усталых солдат. Впереди, справа от тракта, в самом деле мигали жёлтые огоньки окон, свет пробивался сквозь стену мокрого снега. Гостиница манила отдыхом, теплом и сытостью. Но она же станет местом, где Рейнольт снова вспомнит, что упустил графа Оссори, и тот сейчас греет бока, не чуя за собой погони. Можно было предупредить о дезертире блицардских таможенников, но до таможни больше часа езды…
— Хорошо, хорошо, — Рейнольт махнул рукой, Бигот тут же заулыбался.
Лет двадцати от роду, Руфус Бигот, однако, как мальчишка радовался каждому дню службы в королевской охране, но в последнее время даже он приуныл. Ни слуху ни духу от беглого графа. Вылетев из окна королевской спальни, обдурив всю охрану, Оссори будто провалился прямо к народцу Подхолмов. Зато его не в меру бойкая жена оставила после себя столько следов, что Рейнольт терялся в догадках. Она покинула Григиам сразу, как узнала о дезертирстве мужа. И, отличие от него, исправно останавливалась на ночь в гостиницах на Гусином тракте. Оссори же не заезжал в родное герцогство и якобы не бывал друзей. Полудохлый Энтони Аддерли через силу вспомнил, кто такой Рональд Оссори, а после блестяще изобразил бред и приближение кончины. Над Рейнольтом издевались. Но он ничего не мог поделать, кроме как сжать зубы и дальше искать след.
И вот на тракте он, расспрашивая об Оссори, услышал о другой постоялице. Знатная дама в сопровождении двух слуг, синеглазка-златовласка, справлялась о том же путнике, что и он. Рейнольт шёл за ней неотвязно, рассчитывая поймать сразу всё счастливое семейство, пока сегодняшним днём не наткнулся на разграбленную карету. Без колёс и совершенно пустую внутри. На дверце темнел след от герба Оссори, когда-то нанесенного позолотой и теперь содранного. В один миг лгунья и дура стала для Дисглейрио прежней нежной Альдой. На неё напали. Напали, ограбили, а он плёлся сзади, как осёл! Местные говорили о благородной особе, которая то ли замёрзла насмерть, то ли была спасена каким-то залётным принцем и увезена в Блицард. Рейнольт всем сердцем надеялся на «принца». Но всё же приказал обыскать придорожные овраги и заросли возле кареты. Уподобившись псу, он сам рыскал вокруг. Он переводил дух, когда один за другим подначальные возвращались и докладывали, что графини не нашли. Уже заканчивая поиски, Дисглейрио уловил голубой блеск в потревоженном его отрядом ледяном насте. В льдинку, таящую в его ладонях, вмёрзло кольцо из незнакомого, похожего на серебро белого металла. В хватке наглых медвежьих лап искрился лунный камень. Обручальное кольцо. Её кольцо. Дисглейрио повесил его на цепочку с прюммеанским диском, оно тут же царапнуло кожу медвежьими когтями, тронуло холодом у сердца. Она оттолкнула его, уехала, ничего не сказав...
— Капитан, вам нехорошо?
Дисглейрио очнулся уже за столом. Собственные мысли глодали его волками, а он давался, терпел. Обеспокоенный Руфус сидел напротив, преданно заглядывал в глаза. Дисглейрио выдавил улыбку, мотнул головой. Тепло пробралось к озябшему телу. Вокруг царили запахи дерева, хлеба и чеснока. Небольшой зал с пятью столами и огромным, горящим вовсю очагом был занят только его людьми. Все прочие — от бедняков до дворянчиков — предпочли быть подальше от солдат короля и разбежались по комнатам. Поднявшись, Рейнольт скинул плащ, повесил его к очагу, у которого уже сушились плащи подначальных, и прежде чем вернуться к столу, кинул взгляд на единственное маленькое окно рядом с дверью. Вьюга бушевала. Похоже, не сверни они сюда, всех замело бы. Прямо перед их с Руфусом стола уходила в темноту коридора лестница на второй этаж, в жилые комнаты. Дисглейрио всмотрелся в пустующий проём, потёр глаза, откинулся на спинку скамьи. Его отряд расселся за тремя соседними столами, милостиво оставив один постояльцам посмелее. В ожидании горячего ужина солдаты с удовольствием распивали что-то явно покрепче вина. Рейнольт принюхался, из такой же бутыли пахнуло ежевичницей. Что ж, останавливать ребят уже смысла нет, хотя теперь они и проспят на пару часов дольше. Пусть, заслужили.
Черноглазая девица подпорхнула птахой, оставила тарелки с едой, одарила Дисглейрио и Руфуса улыбкой. Румяное мясо на косточке томилось в окружении припасённых на зиму весьма печальных овощей. Отодвинув вилкой не то капусту, не то просто какую-то траву, Рейнольт по-разбойничьи выловил мясо руками и вгрызся в горячую плоть.
— Кенни, ты дружку своему сказала? Утром лошади должны быть готовы.
Дисглейрио перестал жевать. Второй этаж, слишком знакомый мужской голос.
— Да, мессир, конечно, мессир. Желаете ужинать?
— Желаем. Мы спустимся.
— Хорошо, мессир.
Обжигающий жир капал с пальцев, но Рейнольт того не замечал. Если бы мог, он бы навострил уши. Не сводя глаз с тёмного проёма, капитан королевской охраны отложил кость и вытер о колет руки.
Придерживая черные юбки дорожного платья, в тусклый свет зала вступала женщина. Альда Оссори. Живая. Чему-то улыбнулась, пропустила вперёд всё ту же птаху, Кенни. Златокудрая головка медленно повернулась, синие глаза близоруко сощурились и тут же широко раскрылись. Пристыв к Дисглейрио взглядом, Альда попятилась обратно в коридор.
— Капитан? Что такое?
— Взять их... Взять! Оссори!!!
Рейнольт оттолкнул скамью, бросился к лестнице.
— Отряд! Наверх, живо! Схватить! Пятеро со мной, остальные за Биготом на улицу, живее, встать под окнами!
Он взлетел вверх по ступеням, саданул по первой двери, заперто! Которая? Узкий коридор, по обеим стенам короткий ряд дверей. Глаза ещё не привыкли к темноте. Рейнольт поднял вверх руку, призывая солдат умолкнуть, прислушался. Под последней дверью полоска света, слабый гул голосов. Наощупь он зарядил пистолет, приставил к замочной скважине.
— Берни!
— Не бойся, скорее, ну!
Грохот выстрела смешался со вскриком Альды. Звякнул металл, брызнул сноп искр, ударила по руке отлетевшая дверная ручка. Коридор заполонило дымом, гарь шибанула в нос, Рейнольт прикрыл лицо рукавом, чихнул. Он поднажал плечом и под грохот дерева ворвался в комнату, выхватывая оружие. Перед глазами плясали цветные пятна, пульсировали огни свечей. Тишина.
— Капитан Рейнольт, капитан, не та комната! — На пороге стоял запыхавшийся Бигот. — То есть, не комната, они уже на улице. Соседняя дверь.
Рейнольт взревел, растолкал крутящих головами подчинённых, растворил окно. Пойдём путём Оссори.
— Окружить, к конюшне, бегом! Поймать мне графа, пьяные вы хряки!
Дисглейрио оттолкнулся от хрустнувшего под сапогами подоконника, выпрыгнул наружу, неловко приземлился в оледеневшую грязь. На дороге нет огней, снег залепляет лицо. Задний двор, свал дров и бочки, значит, конюшня с другой стороны дома. Перехватив шпагу, Рейнольт бросился вдоль стены. Сапоги вязли в грязи, скользили по льду под ней, а сзади топали, падали, ругались пятеро увальней, опьяневших в тепле!
— Бигот, где?! — Он обернулся черед плечо. Руфус тут же возник рядом, указал острием стали за поворот, налево. Череда выстрелов, крики.
— Оссори! Стой, именем короля Лоутеана подчинись приказу!
Дисглейрио едва отпрянул вовремя, пуля просвистела перед самым носом, взрезала дерево стены.
— Эй, псина! Что же ты, ко мне, мальчик! — Новый выстрел, ворох щепок под ноги, со звоном скрестились клинки.
Пригнувшись, Рейнольт выскочил из-за стены. Оссори не сумел перезарядить пистолеты — сразу двое теснили его от конюшни. Собраться в дорогу граф не успел — вынесся в окно в одном колете, волосы намокли от снега, щёки в щетине. Этот дурень крепко запил здесь от большого горя, как Рейнольт мог так опоздать! Огляделся: один солдат лежал в месиве без движения, второй тяжело привалился к стене, зажимал рану в животе. Альды не видно. Рейнольт махнул Биготу, тот рванул к конюшне. Главное, не дать им завладеть лошадьми, а сломить графа не так трудно. Альда, нужна Альда, с ней Оссори сдастся... Граф отбивался от противников, не нападал, уходил в защиту. Рейнольт выставил шпагу, начал подходить сзади, пятеро следовали за ним, но тут Оссори извернулся. Один из солдат упал, хватаясь за горло, второй, целя в открытый бок графа, тут же получил удар под колени. Оссори отскочил назад, развернулся, бешено оскалился на Рейнольта.
— В Григиаме я отправил их ловить призрак убийцы короля, — Оссори хохотнул. В голосе беглеца уже не было той неизбывной беспечности, хотя он и пытался поддеть остротой. Дисглейрио встретил его тяжёлый, уставший взгляд. — Здесь едва ли не оказываю услугу, укладывая пьянчужек спать. Королевская охрана нынче совсем распустилась, а? — Оссори пятился.
