***
Начальник отдела финансов и экономики уволилась.
Нужно подписывать приказ о назначении нового начальника. Приказ был уже напечатан секретаршей и лежал перед Буяновым на столе. Он подписал его.
Открыл на автомате в компьютере анкету Лины. Да что ее читать? Она с начала своего трудового стажа и до ее перевода сюда была на глазах у Буянова.
Он открыл следующую страничку с другим работником бухгалтерии.
Марина Сергеевна Шустова...
Глаза нашли фотографию.
Она.
Марина.
Марина Сергеевна.
Марина Сергеевна Шустова.
Шустова?
Он начал рыскать по странице в поисках членов семьи. Есть. Муж. Александр Петрович Шустов-заместитель ...
Господи! Да как такое может быть? Неужели и она? Неужто она! Она? Марина! А зачем тогда?
Ему стало нехорошо. Он сорвал с себя галстук. Встал, подошел к открытой форточке.
Вот тебе раз! Как все это принимать и как все это осмыслить? Достал сигарету, нервно закурил в форточку. Это всегда было против его правил, как на прежнем месте работы, так и здесь. Но какие сегодня могут быть правила?
Как больно-то! Как плохо!
В дверь заглянула секретарша.
— Евгений Иванович, приказ подписан? Регистрировать?
— Что? Да, подписан.
И тут резануло. В мозг вонзилась мысль. А что, если...?
— Нет. Перепишите приказ. Начальником отдела назначаю Марину Сергеевну Шустову.
— Кого? Маринку? — удивленно переспросила секретарша.
— Марину Сергеевну.
Минут через десять в кабинет директора влетела встревоженная раскрасневшаяся Алина Борисовна.
— Ты чего делаешь, Евгений Иванович? Ты против кого идешь? Ты думаешь в Центральном Управлении одобрят твое решение? Смотри, а то и отсюда быстро вылетишь.
— Значит так, Алина Борисовна, Вы должны меня помнить по прежней нашей с вами совместной работе. И здесь я дважды Вам напоминать не буду. Соблюдайте субординацию. И Вам на заметку. Согласовывать с Центральным Управлением я должен лишь назначения заместителей директора и главного инженера. Начальников отделов я назначаю сам. И еще, поверьте мне, Саркис Вартанович не всемогущ. Возвращайтесь на свое рабочее место и выполняйте указания нового руководителя.
Нервно играя губами, Алина вышла из кабинета директора.
Через пять минут попросила приема Марина.
Покрасневшая, кусая губы, она стояла у дверей, собирала все слова в кучу и лишь поломав голову можно было догадаться, о чем она говорит. Она отказывалась от новой для себя должности.
— Марина Сергеевна. Я знаю Алину Борисовну очень давно. И она не устраивает меня, как начальник отдела. Из всех тех, кто мог бы претендовать на это место, я знаю лишь Вас. И я уверен, что Вы справитесь с обязанностями начальника отдела. В крайнем случае после того, как я познакомлюсь поближе со всеми работниками, а Вы будете так же отказываться, мы найдем Вам замену. Выручите меня. Вернуться на свое место Вы всегда успеете.
— Я не смогу... Это не мое... Да меня саботировать будут... Да что вообще про меня подумают?
— Сможете. Ваше. Пусть попробуют! Тоже, что и думали. Давайте отложим продолжение этого разговора хотя бы на две недели. Там видно будет. А Вы, занимайте свой кабинет, и две эти недели Вам для осваивания нового поля Вашей деятельности. Все. Подпишите со своей стороны приказ и вперед.
Чего-чего, а этого Марина от Буянова никак не ожидала. Ожидала преследования, придирок, наказаний. А тут повышение. Да еще какое! Да черт с ним. Чего она боится? Не так уж глупа и не образованна, чтобы не справиться. И опыта хватает. К тому же солидная прибавка к заработной плате. А это сейчас для нее существенно. Муж деньгами из командировки не баловал. Оно и правда, коли не получится, уйдет на прежнее место. Не стыдно. Не сама напросилась.
Главное, чтобы сам не приставал. Он был ей неприятен.
Две недели прошло. Марина не напрашивалась на беседу с директором. Но это больше огорчало Буянова, нежели радовало.
***
Зима властно вступила в свои права. Хорошо навалило снега. Стояли крепкие морозцы.
В приближающуюся субботу приятели пригласили Евгения на очередную гулянку за город.
Дни его были однообразны, как семейство ежей. Все колючие, все безрадостные, все туповато бездейственные. Он согласился. Он поехал.
За столом один из давнишних приятелей директор солидной строительной компании спросил Евгения:
— Как с работой? Тебя, я слышал, сняли? Не угодил?
— Не сняли, перевели. Должность такая же. Оклад меньше. Да нормально все. Проблем нет.
— А то смотри! К нам инвесторы богатые пришли. Будем большой микрорайон строить, из высоток. Приходи. Мне толковые мужики нужны. Место директора занято, не отдам, но хорошую должность найду. Получать больше будешь намного.
— Это где же вам землю выделили? Беден наш город на землю под микрорайоны.
— Есть земля.
Директор назвал адрес.
— Где? Ты чего, серьезно?
Этот врать не будет. Настроение совершенно испортилось. Он вылез из стола. А выпил-то всего две рюмки. Ехать было опасно, но он, попрощавшись быстро со всеми, отправился домой.
На том самом месте, где когда-то он повстречался с Мариной, на этот раз он встретился с машиной ДПС.
Полосатый жезл, выставленный параллельно дорожному полотну, выбил из Буянова последние остатки настроения, весь принятый алкоголь, но оставил в нем все то, из-за чего водителей лишают прав.
Буянов остановился перед полицейской машиной. К его окну подошел человек в форме. Евгений открыл окно.
— Документы? — спросил потенциальный лишенец прав.
— Не надо. Вы Буянов Евгений Иванович?
— Да, — удивленно ответил Евгений.
— Выйдите пожалуйста из машины.
— Это еще зачем?
— Выйдите пожалуйста из машины, — была повторена вежливо просьба.
Наверное, не стоит на рожон лезть. Буянов вышел.
— Пройдемте со мной.
А машина ментовская, но не ДПС, и регион другой. Странно. И страх тихонько коготочками пробежался по сердцу. Они обошли машину, впереди стоял огромный, как зерноуборочный комбайн, джип. Человек в форме открыл заднюю дверь и пригласил Буянова. А что тому оставалось? Он полез в машину.
Евгений сел, дверь за ним захлопнулась, у противоположной стороны сидел крупный человек. В салоне было темно. Лица не видно.
— Здравствуйте Евгений Иванович! — голос говорившего был густым и хорошо поставленным, словно у настоящего церковного батюшки.
— Здравствуйте. Кто Вы? И что все это значит!
— Могу сказать одно. Я из той структуры, которая занимается тем преступлением, что произошло неподалеку от Вашего дома, и которое, возможно, было совершено при Вашем участии.
— Я Вам ничего отвечать не буду.
— А я у Вас ничего и спрашивать не буду. Вы меня просто послушайте. Дело плохое. Чрезвычайно плохое. Погиб родственник очень высокопоставленного лица, потому этим делом занимаемся мы, а не местный следственный комитет. Но... Как для Вас, так и для нас, желательно это дело привести к определенному результату. Почему для Вас — понятно. Почему для нас — Вам этого знать не нужно.
— И что дальше?
— Мы со своей стороны предпримем все необходимые меры. Но и от Вас кое-что потребуется.
— Что именно?
— Чуть позже, от нас к Вам придет человек, который и передаст Вам, что нужно будет сделать.
Черт знает что! Что за карусель кружится вокруг него? Когда все это закончится? И почему все одновременно вокруг него? Оказывается, быть пупом земли не такое уж и приятное занятие.
— Когда он придет, и к чему мне готовиться? Деньги копить? Боюсь не смогу собрать той суммы, которая понадобится.
Собеседник хмыкнул.
— Не все так просто. Придет. Предварительно позвонит. Скажет от Семенова. Это как пароль.
Теперь уж он не хмыкнул. Засмеялся.
— Я все понял. Можно идти?
— Давайте. Не старайтесь пробить наши номера. Ничего не узнаете, сделаете только хуже. И учтите, мы следим за Вами. Разве сегодняшняя встреча на ночной дороге ничего Вам не говорит? Да, и еще, не стоит ездить на автомобиле, приняв алкоголь. У Вас и так проблем хватает.
Буянов горько усмехнулся. Не прощаясь, вышел из машины, сел в свою.
Да, вспомнил. Именно этот автомобиль он встретил сегодня днем, когда ехал на гулянку. Точно этот. Полицейский. Водитель машины там нажал на тормоз, и левый фонарь горел ярче правого. Как и сейчас. Встретил рядом со своим домом.
Домой добрался без приключений. Сидел на кухне, пил и курил. И ломал голову. А также прикидывал.
Семья.
Работа.
Убийство.
Марина.
Что дальше? Что следующее?
***
А в понедельник в кабинет зашла Марина.
— Здравствуйте, Марина Сергеевна! Что-то случилось?
Она опустила глаза.
— Ничего. Я не справляюсь. Назначайте другого. А меня на свое прежнее место. Если можно.
— Вы нормально справляетесь. Может что-то другое Вам мешает занимать эту должность? Вы скажите, я постараюсь помочь.
— Нет, мне ничего не мешает. Все хорошо. Мне просто тяжело.
— Вы внимательно финансовую деятельность завода за прошлый год проанализировали? Может там, что Вас смущает?
— Нет. И там все нормально.
Буянову захотелось завыть. Или заорать на Шустову, может даже матом. Он сдержался. Он просто сказал:
— Эх, Марина, Марина!
Набрал телефонный номер Адиманяна, тот долго не отвечал. Позвонил повторно. Марина жала, стояла у дверей, не поднимая глаз.
— Ну чего тебе? — без приветствия отозвался наконец Адиманян.
— Значит так Саркис, мое заявление об уходе у секретаря, не подпишете — с сегодняшнего числа, я на больничном. Все, прощай, Саркис!
— Ты чего, пьяный что ли с утра? Да я...
Буянов положил трубку. Марина смотрела на него, широко открыв глаза.
— Все, Марина Сергеевна! Я больше не директор. Ждите назначение нового, с ним решайте все кадровые вопросы. Всех Вам благ! И несмотря ни на что, я никогда Марина, тебя не забуду. Как жаль, что все так получается.
Он наклонился над столом, написал нужное заявление, прошел мимо впавшей в оцепенение Марины в приемную, положил бумагу на стол секретарю, снял с вешалки пальто и шапку и, на ходу надевая все это на себя, пошел к выходу.
В кабинет вбежала секретарь.
— Что случилось, Марина? Марина Сергеевна!
— Не знаю. С начальством видно поругался.
— А что мне с этим делать?
Секретарь потрясла заявлением на увольнение директора.
— Откуда я знаю? Позвоните Адиманяну, он с ним перед этим разговаривал.
Секретарь вздохнула.
— Да, жалко мужика. Недолго проработал. Но видно по всему, настоящий мужик. Хоть и не в себе? А ты дура, Маринка! Как будто не видишь ничего.
— А что я видеть должна? Ты о чем вообще говоришь-то?
— О тебе, Марина, о Вас, Марина Сергеевна, о Вашей семье, и о Вашей слепоте.
Секретарь вышла. А Марина присела на ближайший стул и заплакала. Практически зарыдала.
***
Он не вставал с кровати три дня. Почти не поднимался. Не хотелось ни есть, ни пить. Голова то раздувалась от броуновского движения в ней мыслей, от их давления на черепную коробку, то съеживалась, от полного их отсутствия. Сколько всего было передумано, сколько всего было в уме пережито!
Ну почему так? Ну неужели все, чем он хотел жить, мучительно хотел жить в последнее время, всего лишь чей-то гадкий, грязный план. Как так может быть, что женщины, одну из которых он долгое время обожал, а другую искренне и чисто полюбил, принадлежали одному и тому же мужчине. Одна была его любовницей, вторая была ему женой. И не какому-то там субъекту, почти иллюзорному, где-то там, живущему в другом мире, своей жизнью, а его заместителю, Александру Шустову, который...
Марина! Но не верилось ему, что и эта замечательная девушка, женщина — участница всех не очень хороших дел, которые происходили и происходят вокруг него. А если не участница, не верил он, то она со своей светлой головой не смогла понять всего, чего ей следовало бы понять? Наверняка поняла. Но промолчала. Или знала, потому промолчала. Что из этого хуже?
Подал голос домофон. Евгений перевернулся со спины на бок. Домофон не умолкал. Зазвонил телефон. Номер незнакомый. Евгений сел, взял трубку, он не умолкал, Буянов ответил.
— Да!
— Евгений Иванович, открывайте дверь, я знаю, что Вы дома. Нужно поговорить. Этот разговор больше Вам нужен, чем мне.
— Семенов?
— Какой еще Семенов? Назаров.
Буянов невесело усмехнулся, поднялся, прошел в прихожую. На поданный голос домофона, нажал нужную кнопку, открывая калитку. Вышел на террасу, открыл входную дверь. Вернулся, прошел на кухню. Сел. Назаров не заставил себя долго ждать. Сел напротив, вопросительно посмотрел на хозяина дома.
— Чаю нет, водки тем более.
— Переживу.
— Ну так от Семенова?
— А, ты вот о чем!
Переход на ты был вроде как естественен для гостя.
— Ну давай так. От Семенова. Есть две новости. Хорошего в обоих мало. Но при определенном раскладе, одна из них может быть для тебя со знаком плюс.
— И?
Полицейский с минуту помолчал.
— Губастый от передоза умер.
Буянов поднял глаза на капитана.
— Кто это? Я его не знаю. При чем здесь я?
— Губастый один из местных крутолобых. Правда в последнее время вес свой в определенном обществе серьезно уменьшил.
— Я слушаю, слушаю! Может моя осведомленность когда-нибудь где-нибудь мне и пойдет на пользу.
Капитан улыбнулся. Поднял вверх большой палец,
— Молодец! Шутишь! Не теряешь чувство юмора. Ну что же, не буду интриговать. Есть показания Губастого. В тот день и в то время он проезжал мимо этого дома на машине. Видел две вспышки, слышал два выстрела из ружья. Он остановился. Вышел из машины. Подкрался к углу твоего забора и подглядывал оттуда. Потом из калитки этого дома вышел мужчина, по его описанию, похожий на тебя, с тяжелой ношей на плечах. И пошел туда, где потом был найден труп.
— Маразм!
— Что? Да как хочешь называй. Однако показания под протокол есть. Но есть во всей этой дряни небольшой лучик.
— Света в темном царстве?
— Что? Кончай балагурить. Тебе о собственной судьбе думать надо. А ты тут шутить себе позволяешь. Губастый любопытный. После тебя на то место сходил. Там и наследил. А после смерти его боты у него нашли дома. Его боты.
— После меня, значит. Назаров, иди отсюда на... На работу. Надоел! Лепишь тут губастого, или как там у вас, горбатого.
Участковый покраснел. Встал. Двинулся к двери. Остановился. Обернулся.
— Мне то что. Тебе было велено передать. Хочешь, чтобы протокол Губастого исчез, а ботинки его, наоборот, в деле внимание к себе привлекли особо интересующиеся умы? Делай выводы. Ты думаешь, по-легкому все проскочит? Не тех кровей убиенный. Кого виновным признают на своей шкуре познает всю прелесть гнева властьимущих. Ты бы поменьше выеживался. А готовил бы хоромы свои к продаже. Якобы, к продаже. Ну вот вроде все. Что нужно было, все сказал. Ну давай, Буянов. Шути дальше, только ружье не продавай.
— А вам значит домик мой захотелось? Хрен вам по всей роже! Жирный и вонючий! Понял? А палец-то свой залечил, Назаров?
Шедший к выходу полицейский снова остановился, оглянулся.
— Какой палец?
— Ноготь на пальце, большом пальце правой руки. Черным он был у тебя, пришибленным.
Капитан непроизвольно посмотрел на пальцы правой руки.
— А причем здесь ноготь?
***
На место Буянова исполняющим временно обязанности директора посадили Александра Шустова.
Марине стало совсем плохо.
Ни Александр, ни главный бухгалтер ни словом, ни жестом при посторонних не показывали того, что могло бы выдать пикантность их отношений.
