Обязана.
И лучше – что-нибудь сентиментальное, цветочное, орнаменты, подойдут и морские мотивы, но море Вальера не любила. Почему?
Она и сама не знала. Просто море пугало ее до истерики, до безумия, до крика, при виде сине-зеленого пространства ей хотелось развернуться и бежать, что есть сил. Спрятаться и не вспоминать о его существовании.
Один раз Эттан решил доставить удовольствие любовнице, вывезя ее с детьми в замок на взморье. Дети были счастливы. С утра до ночи трое сыновей пропадали на побережье, Лусия тоже полюбила гулять по пляжу, выискивая красивые раковины и обточенные морем камушки, а вот Вальера…
Эттан - и тот отдыхал, купался в море и почти не думал об интригах, а Вальеру всю колотило от страха. Ночами она просыпалась от шума моря и долго лежала, не в силах заснуть.
Чего ей стоило не показывать свой страх мужу – знала только она. Она отговаривалась, что от морской воды кожа шершавая и липкая, что песок забивается в туфельки и натирает ей ноги, что от криков чаек болит голова, а водоросли гниют и мерзко воняют…
Эттан верил, а Вальера считала дни до отъезда.
С тех пор ее так и не удалось заманить к морю.
Вспоминалась поездка не часто, но всегда к каким-нибудь неприятностям. Вот и сейчас…
Эттан?
И что могло принести его домой посреди бела дня?
Вальера на миг прикрыла глаза, возвращая на лицо нужное выражение, а потом вскочила и поспешила навстречу любовнику и отцу ее детей. Не супругу. Супругом ее он теперь никогда не станет – увы.
- Мой дорогой! О, Эттан!
Эттан одарил женщину небрежным поцелуем в щеку.
Вальера ему нравилась. Она была умна, красива, она родила ему детей и воспитала их так, как надо, она была – его. И трофеем, которого он долго добивался, и собственностью… ему было чем гордиться.
Когда молоденькая тогда тьерина Тессани согласилась на свидание, он на крыльях летал. Даже статус Преотца доставил ему меньше удовольствия… возраст.
- Вэль. У меня хорошие новости.
- Какие же, монтьер?
- У меня есть брачное предложение для Лусии.
Вальера похолодела.
Она понимала, что рано или поздно дочь оторвут от нее, знала, что Эттан выдаст ее замуж за выгодного мужчину, но… Так рано! Так неожиданно!
- От кого, монтьер?
Эттан взглянул на побледневшее лицо своей любовницы, на мигом посеревшие губы – и внезапно смягчился. Все же мать…
- Да не волнуйся ты так. Это предложение от герцога Карста.
- Но герцог женат?
Это-то Вальера точно знала. Нельзя сказать, что она интересовалась жизнью высшего света – что толку, если тебя туда все равно не пустят, но знала.
- И у него есть сын, немногим старше Лу. Мирт Карстский. Вот его и решили женить.
Вальера вскинула брови.
- Монтьер, но почему – Лу?
- Потому что она – дочь Преотца. Читай, - Эттан протянул супруге письмо, которое доставил ему сегодня гонец из Карста.
Вальера взяла трубочку пергамента, аккуратно развернула, бросила беглый взгляд на печать – вроде бы все так, синий воск, печать с изображением дельфина – не подделка?
- Это действительно Карст, - подтвердил Эттан в ответ на ее взгляд. – Я-то знаю.
В самых изысканных выражениях герцог Карстский поздравлял Преотца с избранием и выражал надежду, что Эттан будет здравствовать еще долгие годы. Намекал на установление более тесных связей между Тавальеном и княжеством Карст и предлагал скрепить их родственными узами. Например, союзом старшего сына герцога и дочери Преотца. Разумеется, под это можно подписать несколько торговых договоров, снизить пошлины и договориться о военной взаимопомощи…
Вальера послушно прочитала письмо до конца – и опять посмотрела на мужа.
- Но почему – Лу?
- А что тебе непонятно? – удивился Эттан. – Она моя дочь!
- Незаконная Тессани, непризнанная Даверт – и герцог Карста? Монтьер, это несопоставимые величины!
Вальера знала, о чем говорила. Даже она, вполне законная Тессани, не была бы подходящей парой для Карста. Древность рода, чистота крови – вот что имело значение для этих ублюдков. Старинные герцогские рода и так были безумно богаты, это все знали, вот они и могли себе позволить перебирать девушками.
Вальера помнила, как она, совсем еще юная девчонка, оказалась на балу, на котором присутствовал герцог Атрей. Помнила и насмешливый взгляд, который скользнул по девушке. Не по ее платью – перешитому из материнского, нет, ее бедность Атрея не интересовала. Но род Тессани он знал.
Знал, как этот род гордится своим прошлым, знал, от кого вел начало этот род. Он сам об этом сказал.
Вальера поспешно отогнала недобрые мысли.
Атрея здесь нет, уже и не будет – умер две зимы назад. А Карст не знает. Но зачем ему этот союз?
- Дочь Преотца и знатной дамы из рода Тессани. Разве мало?
Эттан тоже знал, от кого вела свой род Вальера. Проговорилась по глупости.
- Не знаю, монтьер. Мне не нравится это предложение.
- Зато оно нравится мне. Я думаю, что дам согласие на брак.
- Монтьер! Но Лу еще так молода!
- Ей уже пятнадцать, в этом возрасте вы уже выходили в свет, - безжалостно напомнил Эттан.
Вальера прикусила губу.
Ну да.
Выходила в свет, читай – продала себя первый раз. А что делать?
У нее не было ничего. Ни денег, ни связей, ни-че-го! Пьяница-отец, больная мать, никакого приданого, может, кто-то и женился бы на ней, презрев родительские запреты, а может и нет. И вообще – она Тессани!
Вальера справедливо решила, что замуж за абы кого – уж лучше ни за кого и принялась искать покровителя. Продать себя по высшей ставке проще всего, тут главное не продешевить – и ей все удалось. Первым ее покровителем стал граф Тарвей, от него у прелестницы остались дом в Тавальене, где спокойно дожила свои дни мать Вальеры, осталась кругленькая сумма в золоте и драгоценностях и скинутый плод – Вальера не хотела ребенка и знала, как от него избавиться.
Женщина могла бы доживать век спокойно, выйти замуж за кого-то безденежного или безземельного, но вместо этого, расставшись с графом, стала искать дальше. До Эттана у нее было три покровителя.
Даверт никогда не спрашивал и не ограничивал свою любовницу, но сильно подозревал, что она сможет прожить и без него. Долго и безбедно.
- Я выходила по необходимости, - Вальера посмотрела на Преотца. – У Лу нет такой нужды, как у меня. Может быть, помолвка? На год? А потом свадьба?
Эттан задумался.
- Она дочь Преотца, а не трактирная девка! Это там – встретились, поженились, переспали, - Вальера умоляюще вцепилась в рукав супруга. – Вы же понимаете, монтьер, что Лу – незаконная дочь. С нее спрос больше. Я могла позволить себе отступить от правил, но Лу – не может. Да, этой мой грех, но нести его нам обеим!
Эттан вздохнул.
Несмотря на все свои многочисленные недостатки, Вальеру он любил. Пусть иногда и бывал с ней жесток и груб, пусть часто не считался с ее мнением, но любил. Как уж мог. Как умел. И дочери тоже не желал зла.
- Хорошо, дорогая. Я напишу герцогу. Сначала помолвка – год. Потом свадьба. Но рассчитывайте на полгода, не больше, мы не можем позволить себе упустить такую выгодную партию.
Вальера просияла и бросилась на шею преотцу.
- Благодарю вас, монтьер! Вы лучший из отцов!
- Преотцов, - насмешливо поправил Эттан, обнимая до сих пор очаровательную женщину.
И потому не увидел расчетливое выражение на лице женщины. Уж за это-то время она узнает все, что может о семье Карстов! Даже то, чего они и сами не знают!
Не отдавать же дочь неизвестно куда и кому?
Письмо Эттана вовсе не обрадовало предстоящего Эльнора. Мужчина рассчитывал, что под влиянием момента Эттан ухватится за лестное предложение двумя руками. А годичный срок помолвки – это плохо. Это ни к чему.
За это время Эттан может узнать кое-что нелестное о семье Карстов. Вряд ли тогда он откажется от помолвки, но и «приятной» неожиданности уже не получится. А хотелось-то иного…
И что теперь делать?
Хотя на этот вопрос у Эльнора был ответ.
Отправить письмо – первое.
Заняться Эрико Давертом – второе. И он уже знал, как это будет, и кто это будет. Письмо уже улетело, теперь оставалось ждать приезда нужного человека.
Интриги о любви.
Нельзя сказать, что Алаис понравилась столица Сенаорита. Так… среднее что-то между старым Парижем и старой Прагой по архитектуре. Деревянных домов почти нет, все из камня, стрельчатые окна, покатые крыши с острыми коньками, вспарывающими небо, узкие улицы, камень мостовых под копытами коней, серый камень, рыжеватый камень, белый камень…
Алаис почувствовала себя почти как дома. Многоэтажек не хватало, а так – все вполне по моде двадцатого века. Минимум зелени, максимум камня.
Большое отличие от средневековья было в другом. Не было куч мусора рядом с городом. Никто не сливал рядом нечистоты, более того, почти не видно было крыс – даже если и шмыгнет одна-другая через дорогу, то быстро и осторожно.
Конечно, попахивало.
Но жить и дышать было возможно.
Потом уже Алаис узнала, что все нечистоты вывозят из города и сваливают в ямах-селитряницах. Земля в Сенаорите не слишком богатая, родит плохо, ухаживать за ней надо постоянно, так что приятное соединяется с полезным. И удобрения, и относительная чистота. Так делается еще со времени Королей и это считается правильным.
Короли…
Чем дальше, тем больше Алаис задумывалась об их правлении. С точки зрения средневекового жителя – ничего странного. Были, правили, великие и мудрые, что тут еще добавить? А вот Алаис, которая не воспринимала это, как очевидную истину, многое смущало.
Откуда такие знания?
Навыки?
Умения?
Так вот и поверишь в версию о пришельцах. Опять же, вырождение династии – пока могли, скрещивались между собой, а потом вымерли, когда генетические аномалии развились по максимуму. Это, вон, и в ее родном мире случалось – самостоятельное вымирание на основании слишком близкого скрещивания, см. династия Габсбургов. Без слез взглянуть нельзя было.
Хотя что это ей дает?
Да ничего. Разве что интересно поразмышлять на досуге, пока трясешься в чертовой карете, без чертовых рессор по не менее чертовым дорогам! Да и то, интереснее было готовиться к побегу и обдумывать различные планы.
Свое слово Таламир, кстати, сдержал. Купил Алаис гаролу. Вроде бы простенькую, из светлого дерева, без особых украшений – что еще можно найти по дороге в столицу? Но такую звучную!
Алаис тут же нарекла ее «Амати», по аналогии с известными скрипками, и теперь целыми днями перебирала струны, привыкая к непривычному для аристократки ощущению. Получалось пока не слишком хорошо, Таня когда-то обладала более развитыми и сильными пальцами, но для средневековой девчонки-то? Очень неплохо.
Мурку, что ли, сбацать?
От нечего делать в карете Алаис даже принялась переводить тексты песен с русского языка на сенаоритский. Получалось неплохо, где-то вставлялась пара слов, где-то заменялась, получалось хуже оригинала, но кто б тут его знал?
Интересно, если распространять песни в другом мире – это плагиат или нет? Или все же реклама? Она была бы за авторские права и отчисления, но как их передать из мира в мир? В море утопить?
Алаис грустно щипнула струны, и подумала, что никогда не знаешь, какое умение тебе пригодится.
Особняк Таламира ей понравился.
Сразу и бесповоротно. Средних размеров дом из желтоватого камня приятного теплого оттенка, поблескивал на солнышке красной черепичной крышей, разноцветными стеклами ставен, медными ручками дверей и переплетами. Палисадник перед домом радовал глаз свежими зелеными тонами. Интересно, кому этот дом принадлежал раньше?
Понятно же, что Таламир его не сам строил, скорее, ему пожаловали чье-то имущество, только чье?
Или…?
Алаис порылась в памяти. Ну да, был у Карнавонов дом в столице… это – он?
А спросить как-то и не комильфо. Как будет звучать вопрос: «монтьер, а чей особняк вы отжали? Мой – или кому-то еще не повезло?». К счастью, над дверями особняка обнаружился герб Карнавонов, и все вопросы сразу отпали. Судя по его состоянию и сглаженности ветром и временем, высекли его не вчера и не позавчера. Еще лет двести – и на камне ничего не останется. Значит, все-таки Карнавоны…
Внутри особняк был не хуже, чем снаружи. Таламир заметил, как оглядывается супруга, и тихо шепнул на ушко:
- Вы никогда…?
- Ни разу в жизни.
Действительно, Алаис не вывозили за пределы Карнавона. Никогда. Не хотели позориться. Вот Алита – та побывала в столице еще лет пять назад, а младшая дочь – что ей? Страшная, странная и вообще – таких надо стесняться.
- Полагаю, монтьер, наши покои уже готовы?
- Я написал слугам с дороги, - Таламир прищурился на выстроившихся в линеечку слуг так, что задрожали все, вне зависимости от пола и возраста.
- А слуги старые?
- Нет, Алаис. Пришлось нанять новых.
Тоже неплохо. Алаис посмотрела на мужа.
- Монтьер, представьте им меня? Как хозяйку дома, чтобы я могла заняться привычными делами – кухня, белье, приемы…
Таламир несколько секунд смотрел на жену непонимающим взглядом, Алаис едва зубами не скрипнула. Конечно, он все забыл. А может, и не знал никогда, откуда бы выходцу из низов разбираться в таких вещах?
- Ах да. Итак. Я – новый герцог Карнавон. Это моя супруга, ее светлость герцогиня Карнавон. Все домашние дела находятся в ее ведении. Если кто-то не будет слушаться – пеняйте на себя.
Вышло… своеобразно. Не совсем по правилам, но зато очень убедительно. Алаис нежно улыбнулась ряду слуг в черно-красных ливреях.
- Здравствуйте. Меня зовут Алаис Карнавон, а вы можете называть меня госпожа герцогиня или просто – ваша светлость. Сегодня мы отдыхаем с дороги. Распорядитесь, чтобы мужу и мне принесли в покои ванную. Вы не возражаете, монтьер?
Таламир поощрительно кивнул, мол, не возражаю. Действуйте, дорогая жена.
- Ужин накройте в малой гостиной, - откуда-то выскочило это название, - а завтра мы подробнее побеседуем со всеми, кто здесь работает. За лень и нерадивость я буду выгонять, но тем, кто хорошо выполняет свою работу, бояться нечего. Прошу остаться дворецкого и кухарку, остальные могут заняться своей работой.
Себе Алаис тоже поставила слабую троечку, но лиха беда начало?
С дворецким обговорили имеющихся слуг, гостей, размещение их в доме, личную прислугу герцога и герцогини, привычки и пожелания. Пока – краткий список, потом будет более полный.
Приемы?
Нет, вот этого Алаис устраивать не планировала. Примерно представляла, как это надо делать, но откровенно боялась не справиться. Одно дело – празднество в замке, на берегу, считай, для своих, другое – все эти великосветские расшаркивания. Хотя Таламир наверняка потребует...
Ладно!
Подумаем об этом потом!
И Алаис со стоном наслаждения завалилась в здоровущую ванну с горячей водой. Добавила ароматическое масло и долгое время сидела, просто откинув голову на бортик. Потом попросила служанку вымыть ей волосы, что та и осуществила. Ловкие пальцы касались кожи женщины, аккуратно массировали голову, и Алаис откровенно наслаждалась жизнью. Расслабление. Покой и тишина.
Настроение слегка портили супруг, звучно моющийся в соседней комнате и мысли о тьере Эфроне, которого сгрузили в одну из маленьких комнат, как тюк с соломой. Всю дорогу он провел в седле, под строгим присмотром, но на стоянках они с Алаис все равно встречались взглядами. И такой незамутненной ненависти она давно ни в ком не видела. А за что?
И лучше – что-нибудь сентиментальное, цветочное, орнаменты, подойдут и морские мотивы, но море Вальера не любила. Почему?
Она и сама не знала. Просто море пугало ее до истерики, до безумия, до крика, при виде сине-зеленого пространства ей хотелось развернуться и бежать, что есть сил. Спрятаться и не вспоминать о его существовании.
Один раз Эттан решил доставить удовольствие любовнице, вывезя ее с детьми в замок на взморье. Дети были счастливы. С утра до ночи трое сыновей пропадали на побережье, Лусия тоже полюбила гулять по пляжу, выискивая красивые раковины и обточенные морем камушки, а вот Вальера…
Эттан - и тот отдыхал, купался в море и почти не думал об интригах, а Вальеру всю колотило от страха. Ночами она просыпалась от шума моря и долго лежала, не в силах заснуть.
Чего ей стоило не показывать свой страх мужу – знала только она. Она отговаривалась, что от морской воды кожа шершавая и липкая, что песок забивается в туфельки и натирает ей ноги, что от криков чаек болит голова, а водоросли гниют и мерзко воняют…
Эттан верил, а Вальера считала дни до отъезда.
С тех пор ее так и не удалось заманить к морю.
Вспоминалась поездка не часто, но всегда к каким-нибудь неприятностям. Вот и сейчас…
Эттан?
И что могло принести его домой посреди бела дня?
Вальера на миг прикрыла глаза, возвращая на лицо нужное выражение, а потом вскочила и поспешила навстречу любовнику и отцу ее детей. Не супругу. Супругом ее он теперь никогда не станет – увы.
- Мой дорогой! О, Эттан!
Эттан одарил женщину небрежным поцелуем в щеку.
Вальера ему нравилась. Она была умна, красива, она родила ему детей и воспитала их так, как надо, она была – его. И трофеем, которого он долго добивался, и собственностью… ему было чем гордиться.
Когда молоденькая тогда тьерина Тессани согласилась на свидание, он на крыльях летал. Даже статус Преотца доставил ему меньше удовольствия… возраст.
- Вэль. У меня хорошие новости.
- Какие же, монтьер?
- У меня есть брачное предложение для Лусии.
Вальера похолодела.
Она понимала, что рано или поздно дочь оторвут от нее, знала, что Эттан выдаст ее замуж за выгодного мужчину, но… Так рано! Так неожиданно!
- От кого, монтьер?
Эттан взглянул на побледневшее лицо своей любовницы, на мигом посеревшие губы – и внезапно смягчился. Все же мать…
- Да не волнуйся ты так. Это предложение от герцога Карста.
- Но герцог женат?
Это-то Вальера точно знала. Нельзя сказать, что она интересовалась жизнью высшего света – что толку, если тебя туда все равно не пустят, но знала.
- И у него есть сын, немногим старше Лу. Мирт Карстский. Вот его и решили женить.
Вальера вскинула брови.
- Монтьер, но почему – Лу?
- Потому что она – дочь Преотца. Читай, - Эттан протянул супруге письмо, которое доставил ему сегодня гонец из Карста.
Вальера взяла трубочку пергамента, аккуратно развернула, бросила беглый взгляд на печать – вроде бы все так, синий воск, печать с изображением дельфина – не подделка?
- Это действительно Карст, - подтвердил Эттан в ответ на ее взгляд. – Я-то знаю.
В самых изысканных выражениях герцог Карстский поздравлял Преотца с избранием и выражал надежду, что Эттан будет здравствовать еще долгие годы. Намекал на установление более тесных связей между Тавальеном и княжеством Карст и предлагал скрепить их родственными узами. Например, союзом старшего сына герцога и дочери Преотца. Разумеется, под это можно подписать несколько торговых договоров, снизить пошлины и договориться о военной взаимопомощи…
Вальера послушно прочитала письмо до конца – и опять посмотрела на мужа.
- Но почему – Лу?
- А что тебе непонятно? – удивился Эттан. – Она моя дочь!
- Незаконная Тессани, непризнанная Даверт – и герцог Карста? Монтьер, это несопоставимые величины!
Вальера знала, о чем говорила. Даже она, вполне законная Тессани, не была бы подходящей парой для Карста. Древность рода, чистота крови – вот что имело значение для этих ублюдков. Старинные герцогские рода и так были безумно богаты, это все знали, вот они и могли себе позволить перебирать девушками.
Вальера помнила, как она, совсем еще юная девчонка, оказалась на балу, на котором присутствовал герцог Атрей. Помнила и насмешливый взгляд, который скользнул по девушке. Не по ее платью – перешитому из материнского, нет, ее бедность Атрея не интересовала. Но род Тессани он знал.
Знал, как этот род гордится своим прошлым, знал, от кого вел начало этот род. Он сам об этом сказал.
Вальера поспешно отогнала недобрые мысли.
Атрея здесь нет, уже и не будет – умер две зимы назад. А Карст не знает. Но зачем ему этот союз?
- Дочь Преотца и знатной дамы из рода Тессани. Разве мало?
Эттан тоже знал, от кого вела свой род Вальера. Проговорилась по глупости.
- Не знаю, монтьер. Мне не нравится это предложение.
- Зато оно нравится мне. Я думаю, что дам согласие на брак.
- Монтьер! Но Лу еще так молода!
- Ей уже пятнадцать, в этом возрасте вы уже выходили в свет, - безжалостно напомнил Эттан.
Вальера прикусила губу.
Ну да.
Выходила в свет, читай – продала себя первый раз. А что делать?
У нее не было ничего. Ни денег, ни связей, ни-че-го! Пьяница-отец, больная мать, никакого приданого, может, кто-то и женился бы на ней, презрев родительские запреты, а может и нет. И вообще – она Тессани!
Вальера справедливо решила, что замуж за абы кого – уж лучше ни за кого и принялась искать покровителя. Продать себя по высшей ставке проще всего, тут главное не продешевить – и ей все удалось. Первым ее покровителем стал граф Тарвей, от него у прелестницы остались дом в Тавальене, где спокойно дожила свои дни мать Вальеры, осталась кругленькая сумма в золоте и драгоценностях и скинутый плод – Вальера не хотела ребенка и знала, как от него избавиться.
Женщина могла бы доживать век спокойно, выйти замуж за кого-то безденежного или безземельного, но вместо этого, расставшись с графом, стала искать дальше. До Эттана у нее было три покровителя.
Даверт никогда не спрашивал и не ограничивал свою любовницу, но сильно подозревал, что она сможет прожить и без него. Долго и безбедно.
- Я выходила по необходимости, - Вальера посмотрела на Преотца. – У Лу нет такой нужды, как у меня. Может быть, помолвка? На год? А потом свадьба?
Эттан задумался.
- Она дочь Преотца, а не трактирная девка! Это там – встретились, поженились, переспали, - Вальера умоляюще вцепилась в рукав супруга. – Вы же понимаете, монтьер, что Лу – незаконная дочь. С нее спрос больше. Я могла позволить себе отступить от правил, но Лу – не может. Да, этой мой грех, но нести его нам обеим!
Эттан вздохнул.
Несмотря на все свои многочисленные недостатки, Вальеру он любил. Пусть иногда и бывал с ней жесток и груб, пусть часто не считался с ее мнением, но любил. Как уж мог. Как умел. И дочери тоже не желал зла.
- Хорошо, дорогая. Я напишу герцогу. Сначала помолвка – год. Потом свадьба. Но рассчитывайте на полгода, не больше, мы не можем позволить себе упустить такую выгодную партию.
Вальера просияла и бросилась на шею преотцу.
- Благодарю вас, монтьер! Вы лучший из отцов!
- Преотцов, - насмешливо поправил Эттан, обнимая до сих пор очаровательную женщину.
И потому не увидел расчетливое выражение на лице женщины. Уж за это-то время она узнает все, что может о семье Карстов! Даже то, чего они и сами не знают!
Не отдавать же дочь неизвестно куда и кому?
***
Письмо Эттана вовсе не обрадовало предстоящего Эльнора. Мужчина рассчитывал, что под влиянием момента Эттан ухватится за лестное предложение двумя руками. А годичный срок помолвки – это плохо. Это ни к чему.
За это время Эттан может узнать кое-что нелестное о семье Карстов. Вряд ли тогда он откажется от помолвки, но и «приятной» неожиданности уже не получится. А хотелось-то иного…
И что теперь делать?
Хотя на этот вопрос у Эльнора был ответ.
Отправить письмо – первое.
Заняться Эрико Давертом – второе. И он уже знал, как это будет, и кто это будет. Письмо уже улетело, теперь оставалось ждать приезда нужного человека.
Глава 8.
Интриги о любви.
Нельзя сказать, что Алаис понравилась столица Сенаорита. Так… среднее что-то между старым Парижем и старой Прагой по архитектуре. Деревянных домов почти нет, все из камня, стрельчатые окна, покатые крыши с острыми коньками, вспарывающими небо, узкие улицы, камень мостовых под копытами коней, серый камень, рыжеватый камень, белый камень…
Алаис почувствовала себя почти как дома. Многоэтажек не хватало, а так – все вполне по моде двадцатого века. Минимум зелени, максимум камня.
Большое отличие от средневековья было в другом. Не было куч мусора рядом с городом. Никто не сливал рядом нечистоты, более того, почти не видно было крыс – даже если и шмыгнет одна-другая через дорогу, то быстро и осторожно.
Конечно, попахивало.
Но жить и дышать было возможно.
Потом уже Алаис узнала, что все нечистоты вывозят из города и сваливают в ямах-селитряницах. Земля в Сенаорите не слишком богатая, родит плохо, ухаживать за ней надо постоянно, так что приятное соединяется с полезным. И удобрения, и относительная чистота. Так делается еще со времени Королей и это считается правильным.
Короли…
Чем дальше, тем больше Алаис задумывалась об их правлении. С точки зрения средневекового жителя – ничего странного. Были, правили, великие и мудрые, что тут еще добавить? А вот Алаис, которая не воспринимала это, как очевидную истину, многое смущало.
Откуда такие знания?
Навыки?
Умения?
Так вот и поверишь в версию о пришельцах. Опять же, вырождение династии – пока могли, скрещивались между собой, а потом вымерли, когда генетические аномалии развились по максимуму. Это, вон, и в ее родном мире случалось – самостоятельное вымирание на основании слишком близкого скрещивания, см. династия Габсбургов. Без слез взглянуть нельзя было.
Хотя что это ей дает?
Да ничего. Разве что интересно поразмышлять на досуге, пока трясешься в чертовой карете, без чертовых рессор по не менее чертовым дорогам! Да и то, интереснее было готовиться к побегу и обдумывать различные планы.
Свое слово Таламир, кстати, сдержал. Купил Алаис гаролу. Вроде бы простенькую, из светлого дерева, без особых украшений – что еще можно найти по дороге в столицу? Но такую звучную!
Алаис тут же нарекла ее «Амати», по аналогии с известными скрипками, и теперь целыми днями перебирала струны, привыкая к непривычному для аристократки ощущению. Получалось пока не слишком хорошо, Таня когда-то обладала более развитыми и сильными пальцами, но для средневековой девчонки-то? Очень неплохо.
Мурку, что ли, сбацать?
От нечего делать в карете Алаис даже принялась переводить тексты песен с русского языка на сенаоритский. Получалось неплохо, где-то вставлялась пара слов, где-то заменялась, получалось хуже оригинала, но кто б тут его знал?
Интересно, если распространять песни в другом мире – это плагиат или нет? Или все же реклама? Она была бы за авторские права и отчисления, но как их передать из мира в мир? В море утопить?
Алаис грустно щипнула струны, и подумала, что никогда не знаешь, какое умение тебе пригодится.
***
Особняк Таламира ей понравился.
Сразу и бесповоротно. Средних размеров дом из желтоватого камня приятного теплого оттенка, поблескивал на солнышке красной черепичной крышей, разноцветными стеклами ставен, медными ручками дверей и переплетами. Палисадник перед домом радовал глаз свежими зелеными тонами. Интересно, кому этот дом принадлежал раньше?
Понятно же, что Таламир его не сам строил, скорее, ему пожаловали чье-то имущество, только чье?
Или…?
Алаис порылась в памяти. Ну да, был у Карнавонов дом в столице… это – он?
А спросить как-то и не комильфо. Как будет звучать вопрос: «монтьер, а чей особняк вы отжали? Мой – или кому-то еще не повезло?». К счастью, над дверями особняка обнаружился герб Карнавонов, и все вопросы сразу отпали. Судя по его состоянию и сглаженности ветром и временем, высекли его не вчера и не позавчера. Еще лет двести – и на камне ничего не останется. Значит, все-таки Карнавоны…
Внутри особняк был не хуже, чем снаружи. Таламир заметил, как оглядывается супруга, и тихо шепнул на ушко:
- Вы никогда…?
- Ни разу в жизни.
Действительно, Алаис не вывозили за пределы Карнавона. Никогда. Не хотели позориться. Вот Алита – та побывала в столице еще лет пять назад, а младшая дочь – что ей? Страшная, странная и вообще – таких надо стесняться.
- Полагаю, монтьер, наши покои уже готовы?
- Я написал слугам с дороги, - Таламир прищурился на выстроившихся в линеечку слуг так, что задрожали все, вне зависимости от пола и возраста.
- А слуги старые?
- Нет, Алаис. Пришлось нанять новых.
Тоже неплохо. Алаис посмотрела на мужа.
- Монтьер, представьте им меня? Как хозяйку дома, чтобы я могла заняться привычными делами – кухня, белье, приемы…
Таламир несколько секунд смотрел на жену непонимающим взглядом, Алаис едва зубами не скрипнула. Конечно, он все забыл. А может, и не знал никогда, откуда бы выходцу из низов разбираться в таких вещах?
- Ах да. Итак. Я – новый герцог Карнавон. Это моя супруга, ее светлость герцогиня Карнавон. Все домашние дела находятся в ее ведении. Если кто-то не будет слушаться – пеняйте на себя.
Вышло… своеобразно. Не совсем по правилам, но зато очень убедительно. Алаис нежно улыбнулась ряду слуг в черно-красных ливреях.
- Здравствуйте. Меня зовут Алаис Карнавон, а вы можете называть меня госпожа герцогиня или просто – ваша светлость. Сегодня мы отдыхаем с дороги. Распорядитесь, чтобы мужу и мне принесли в покои ванную. Вы не возражаете, монтьер?
Таламир поощрительно кивнул, мол, не возражаю. Действуйте, дорогая жена.
- Ужин накройте в малой гостиной, - откуда-то выскочило это название, - а завтра мы подробнее побеседуем со всеми, кто здесь работает. За лень и нерадивость я буду выгонять, но тем, кто хорошо выполняет свою работу, бояться нечего. Прошу остаться дворецкого и кухарку, остальные могут заняться своей работой.
Себе Алаис тоже поставила слабую троечку, но лиха беда начало?
С дворецким обговорили имеющихся слуг, гостей, размещение их в доме, личную прислугу герцога и герцогини, привычки и пожелания. Пока – краткий список, потом будет более полный.
Приемы?
Нет, вот этого Алаис устраивать не планировала. Примерно представляла, как это надо делать, но откровенно боялась не справиться. Одно дело – празднество в замке, на берегу, считай, для своих, другое – все эти великосветские расшаркивания. Хотя Таламир наверняка потребует...
Ладно!
Подумаем об этом потом!
И Алаис со стоном наслаждения завалилась в здоровущую ванну с горячей водой. Добавила ароматическое масло и долгое время сидела, просто откинув голову на бортик. Потом попросила служанку вымыть ей волосы, что та и осуществила. Ловкие пальцы касались кожи женщины, аккуратно массировали голову, и Алаис откровенно наслаждалась жизнью. Расслабление. Покой и тишина.
Настроение слегка портили супруг, звучно моющийся в соседней комнате и мысли о тьере Эфроне, которого сгрузили в одну из маленьких комнат, как тюк с соломой. Всю дорогу он провел в седле, под строгим присмотром, но на стоянках они с Алаис все равно встречались взглядами. И такой незамутненной ненависти она давно ни в ком не видела. А за что?
