- Его здесь нет, - заявила она наконец. – Моего сына здесь нет!
Мальчишка на это только фыркнул.
- Смотри лучше! – заявил он. – Я говорил – младенцы нынче, как на подбор – черные! Поди-ка найди среди них нужного, - у него вырвался смешок.
Глядел на нее насмешливо, даже глумливо. И в то же время – глаза застилала странная пелена равнодушия. Накато отвернулась, снова вгляделась в ползающих малышей. Вот трое в углу – ее сына среди них нет. Вот один тянется ручонкой к книге одного из учеников, что якобы присматривают за детьми – нет, не то! Слишком худой, и шея длинная. Один завалился на спинку прямо посреди помещения и жалобно хнычет – не то. Она переводила взгляд с одного на другого.
- Моего сына среди них нет, - повторила наконец, обернулась к послушнику.
Сгребла одной рукой за шиворот, подтянула к себе.
- Это все – чужие дети! Где мой ребенок?! И не вздумай снова ляпнуть, будто я не в силах признать своего малыша. Я узнаю его из тысяч!
- Ладно, ладно! – затараторил мальчишка.
На лице проступил страх. Он косился на сверток, который она небрежно прижала локтем. А у Накато в груди разливался холод – неужто малыш ее умер, а она даже не знает?! И не почувствовала ничего. Она ищет его, чтобы взглянуть напоследок – а его нет среди живых!
- Быть может, твой сын – это младенец, которого держат отдельно ото всех? Его мастер Эну принес в башню.
- Эну?! – выдохнула Накато. – То-то я видела его возле башни! Веди немедленно!
- Ладно, ладно! – затараторил послушник, силясь отодвинуться.
Накато опомнилась, выпустила его одежду из пальцев. Он, поминутно оглядываясь, заторопился по галерее. Она, перехватив удобнее сверток, последовала за ним.
- Почему его держат отдельно? – окликнула она мальчишку.
- Почему? – тот обернулся, чуть замедлил шаг. – Я не знаю. Так решили старшие мастера. Возможно, их мастер Эну попросил. Меня это не касается.
Отдельно от прочих детей. Значит, ее сын – особенный! Неужели это Эну сам отобрал у нее ребенка?! Зачем? Хотел забрать сына своего бывшего хозяина? Или малыш и правда унаследовал настолько удивительный дар? Этого она, скорее всего, не узнает. Знать могут старшие мастера в башне – но кто она такая, чтобы требовать у них ответов на вопросы? Им не составит труда ее прихлопнуть, как надоедливого москита. Юный послушник сам ничего не знает. Не младенца ведь спрашивать? Уж он-то точно ничего ей сказать не сумеет!
Она по привычке запоминала дорогу, хотя и понимала – это бессмысленно. Если она выберется из этой башни – ей не суждено будет сюда вернуться.
Она сможет утешать себя тем, что ее сын станет великим колдуном. Одним из сильнейших. Может, сделается приближенным одного из могущественных правителей. Или даже правителем! Или одним из старших мастеров башни. Но это – нескоро, это – спустя лет двадцать-тридцать.
- Пришли! – голос послушника заставил ее встряхнуться.
Она недоуменно огляделась. Все тот же узкий проход – провожатый еще раньше объяснил ей, что такие переходы идут вдоль всех общих коридоров, в толще стен, вокруг помещений. Эдакая сеть тайных дорожек внутри башни. И вот – они посреди одной из этих тайных дорожек. Даже отверстий в стене, чтобы поглядеть, нет.
- Я сейчас зайду один, - проговорил мальчишка. – Возможно, там никого и нет – я слышал, этого ребенка иногда оставляют одного. Тебе придется подождать.
Одного. Ее малыша оставляют одного – беспомощного и крохотного! Она сумела лишь кивнуть. Он нырнул в открывшийся выход, и она осталась одна.
Перехватила крепче сверток. Должно, усыпить человека на расстоянии может лишь колдун, читающий души. А в башне таких нынче нет – Эну уехал. Не иначе, это он и забрал у нее сына тогда, в лесу. Тогда получается, что он шел за Адвар, которая преследовала ее, Накато? Что за редкий дар получил ее малыш? Быть может, тоже – умение читать души.
А ведь тогда, в доме Изубы, Эну ни в чем ее не заподозрил. Не заподозрил, что она, Накато – заслана своим хозяином. Странно это.
Накато переминалась с ноги на ногу. Вопросов куда больше, чем ответов. И становилось их все больше и больше. И мгновения, как назло, тянулись медленно-медленно.
- Идем! – окликнул вернувшийся послушник. – Он сейчас один, я заглядывал.
Накато заторопилась следом. Сердце заколотилось. Сейчас она увидит своего малыша! Впервые за долгие декады. Сможет взять его на руки, обнять.
Да помилуют ее боги и духи, это стоило ее мытарств в башне! Пускай это и станет последней встречей.
*** ***
Комната была куда как меньше, чем помещение, в котором ползали остальные дети. Ее тоже выстилал тонкий потертый ковер. Однако в углу лежали несколько толстых покрывал с разбросанными на них подушками. Среди подушек сидел, откинувшись на них, ее сын.
В отличие от других детей, он не был голым. Его окутывали разноцветные покрывала из шелка и тонкой шерсти.
Малыш не спал – вертел в ручках небольшой шарик, выточенный из дерева. Он обернулся на вошедших, чуть приподнялся, отложив игрушку.
- Ты кто такой? – младенец шепелявил – во рту у него имелась всего пара-тройка зубов.
Когда его похитили, как раз начинал резаться второй зубик. Накато помнила. Неуверенная речь и младенческий голос вкупе с властными интонациями и взрослыми словами внушали безотчетный страх, от которого леденело в груди.
- Кто ты такой, - повторил малыш с явным трудом, сверля послушника взглядом. – Я видел, как ты засовывал в дверь свой любопытный нос! – перевел взгляд на Накато. – И зачем привел ее?! Она мне больше не нужна.
- Это ведь я, - Накато шагнула вперед, опустилась на колени, протянула руку робко. – Твоя мать…
- Я не уйду отсюда, - резко отозвался младенец. – Здесь – моя жизнь.
- Я знаю, - она торопливо закивала. – Я не хочу ломать твою судьбу. Хотела лишь увидеть в последний раз.
Он глядел холодно, строго. Она поневоле оробела. Она и прежде видела порою у него такой взгляд. Но то бывало редко, краткими мгновениями. А сейчас он смотрел на нее, не мигая. Вид был задумчивый – точно он взвешивал в мыслях, как бы с нею поступить. Не таким она помнила своего малыша. Непривычно.
- Что с тобою здесь сделали? – слова сами сорвались с губ.
- Оставили таким, каков я есть, - ответ прозвучал резко. – Ты нагляделась?
- Я, - она запнулась, смолкла, не зная, что сказать.
Резкие слова неожиданно больно ранили сердце, породили горькую обиду. За что? Она хотела обнять своего малыша в последний раз. Но ее малыш, оказывается, перестал в ней нуждаться. Более того – он научился говорить, как взрослый. Даром, что ему не исполнилось и года. И он глядел на нее, точно она была врагом.
Она оробела перед ним. А сердце болезненно сжималось. Ком в горле мешал дышать, глаза жгло. Не хватало еще разреветься прямо сейчас!
- А что это у тебя такое в руках? – в голосе его прорезалось любопытство.
- Это? – Накато опустила взгляд на сверток, который по-прежнему держала в руках.
А что – швырнуть его в стену прямо сейчас! Со всей силы, чтобы размазалось, не собрать. На что он ей теперь? Сына она увидела. Увидела…
- Это семя земли, - торопливо встрял послушник, о котором она забыла. – Я нес его из сада – мне сказали доставить его в Крылатую башню. Там оно оказалось бы в безопасности.
- Ага, понимаю, - младенец рассмеялся, и у Накато побежали мурашки по затылку – так это прозвучало жутко. – Ты нес его – и тут она навстречу. Верю, охотно верю. Знаю, на что она способна.
А говорил он с каждой фразой увереннее. И шепелявил теперь меньше, чем поначалу.
- Откуда ты можешь знать, на что я способна, - глухо проговорила Накато, потрясенная злыми словами. Она ведь все делала, чтобы защитить его!
- Ты испугался за то, что тебе вверили, - младенец будто и не заметил ее слов. – И выполнил все, что она тебе приказала.
Она! Не мать. Она.
Она – это чужой человек. Враг или просто досадная помеха. Нет, нельзя так скоро разрушить связь, что существует между матерью и ее ребенком! Как нельзя и научить младенца меньше, чем года от роду так резво болтать языком.
Он одержим! Кто знает, что за дух решил занять тело, потеснив потрясенную душу малыша. Кто знает этих колдунов – может, им это и на руку. Что за разница, в конце концов, чей дух обитает в теле? Им главное, что новый выкормыш станет сильным колдуном! Быть может, и одним из сильнейших – наверное, и дух мощный.
А может, все колдуны – это и есть злые духи, что когда-то заняли тела младенцев, отнятых у матерей! Души детей, потрясенные жестокостью, уснули или покинули свои вместилища…
И обижается она напрасно. Это для своего малыша она – мать. А для этого духа… быть может, и впрямь помеха – ведь, если душа ее сына заснула или онемела, то при появлении матери она может очнуться и вытеснить захватчика!
В сердце вспыхнула надежда. Она вернет сына!
Если тело его занял неведомый дух – она ничем не поломает судьбу ребенка, забрав его из башни. Напротив – спасет его.
- Эй! – окликнула она послушника. – Эта штука тяжелая, а ты выполнил, о чем я просила, - она выразительно приподняла сверток. – Я хочу отдать тебе его.
- О, - мальчишка обернулся к ней, протягивая обе руки. Лицо разгладилось, расплылось в улыбке. Тревога разом слетела с него, точно тонкая вуаль.
Накато протянула сверток, вроде как желая отдать – и без замаха с силой отправила его в стену. Смачно, увесисто шмякнуло. По стене разлетелись зеленоватые ошметки.
Послушник громко, тонко вскрикнул, обернулся инстинктивно в ту сторону. И на висок ему обрушился сокрушительный удар. Мальчишка рухнул, не успев понять, что произошло. Накато протянула руки к ребенку, готовая цапнуть его. И вспышка яркого золотистого света отшвырнула ее в сторону.
Сын! Точнее – зловредный дух, вселившийся в ее малыша. Нет, это не ее малыш!
Накато приподнялась с трудом, кое-как утвердилась на коленях. Нет, ползти не годится – он снова отшвырнет ее. Нужен стремительный и точный бросок. Быть может, тогда удастся схватить его. Она унесет его отсюда. Подальше, туда, где колдуны из Ошакати не найдут их. Она найдет такое место! Она найдет того, кто сумеет изгнать злого духа из ее ребенка.
Она прикрыла рукой лицо – вроде как не в силах прийти в себя. Сама исподтишка наблюдала за младенцем.
Тот по-прежнему сидел в подушках, закутанный в слои разноцветных тряпок. Кажется, он и не шевелился.
Однако ей не удалось даже дотронуться до него. Она только собралась кинуться к нему, когда ее приподняло в воздух, и она повисла над полом.
- Необычайная стремительность, - проговорил младенец, откидываясь на подушки и складывая на груди крохотные ручки. – И коварство. Коварство я уже видел…
Дальше она не слышала ничего. Свет перед глазами померк, звуки стремительно отодвинулись далеко-далеко, сделавшись неразличимыми, точно шум морских волн или степного ветра. Неразличимыми и незначимыми. И, в конце концов, угасли окончательно вместе с сознанием.
Глава 14. Снова в чужой власти
Холодный каменный пол.
Снова – полная беспомощность и неспособность шевельнуть хотя бы пальцем. Слепота и немота.
Накато лежала на полу. Совсем рядом, возле самой головы, кто-то ходил. Она ощущала, как ступают по полу рядом с ее лицом чьи-то ноги. Беспамятство едва рассеялось, оставив вяло ворочающиеся воспоминания и бессилие. Глаза не открывались, и она изо всех сил напрягала слух.
- Делай теперь, что хочешь! – гневный голос громыхнул над нею. – Будто я нуждаюсь в соизволении! Я – магистр Энитан, и я издавна волен делать все, что посчитаю нужным, в своей башне!
- Мне кажется, он и сам хотел бы это сделать, магистр. Да есть вещи, через которые мы переступить порою не в силах. Даже если крайне хотим этого.
- Что именно – это? – гнев в голосе уступил место насмешке. – Мне он сказал – делай, что сам хочешь. Я хочу, а не он. Тем более, чего хочет он – он мне не говорил.
- Мне казалось – все очевидно. Он не в силах посягнуть на жизнь, коя теперь кровно…
- Успеется, - перебил названный магистром. – Прежде следует выяснить, что именно происходит. Я впервые сталкиваюсь с подобным – а ведь живу не первую сотню лет!
- К нам и прежде пробирались в башню воры.
- Воры – да. Матери, желавшие получить своих детей обратно – нет. К тому же послушник говорит, она хотела лишь увидеть младенца. А она вздумала поднять на него руку. Что это – разум потеряла? А уж то, что она перед тем сотворила – и вовсе неслыханно.
- Мы нашли место в саду, где она принесла жертвоприношение. Мастера и ученики уже готовят все к ритуалу очищения.
Мысли тяжело ворочались. Посягнуть на жизнь. На чью жизнь?! И кто хочет посягнуть? Непонимание рождало смутные догадки и бесплодный страх.
- Я не понимаю причин и целей, - в голосе магистра слышалась усталость. – У всякого действия должна быть цель! Девка Бабатанда тоже сказала – она явилась за сыном. Правда, по ее словам – чтобы забрать, а не просто увидеть напоследок. Выходит, кто-то из них двоих лгал. Скорее всего, обе.
Девка Бабатанда – это Адвар. Больше некому. Она ведь была собственностью советника Бабатанда!
Голос знаком. Тот самый колдун, которому Адвар выболтала все, что узнала о Накато. Тот самый, что сотворил что-то со следом от срезанной печати, и след зажил. Высший магистр башни, главный из всех колдунов.
А она снова обездвижена и лишена способности видеть. И снова находится в его власти.
Если следовать голосу разума – она должна была удирать из башни вместе с Адвар. Но теперь, после того, как увидела сына, после того, как услышала из его уст слова, невозможные для малыша, которому не исполнилось года – она не считала такое решение само собою разумеющимся. Скверно то, что она переоценила свои силы. Понадеялась, что ей хватит быстроты сгрести младенца в охапку и унести из башни.
- Почему эту девку до сих пор не нашли?! – голос магистра прервал ее размышления. – Может, она сбежала?
- Она по-прежнему в башне. Это точно! Ее ищут.
- Неслыханно. Но то, что эта безумная призвала духа своею кровью, дает нам преимущество. На кровь мы его и приманим!
Что за нелепость? Они до сих пор ее ищут? Вот же она, лежит под их ногами! Может, неумелое колдовство младенца помешало ей схватить его, но не позволило предать ее в руки других колдунов? Ее просто обездвижило и вышвырнуло куда-то. И она лежит где-то на полу, а ее не замечают, ходят совсем рядом. Нет, они ведь говорили только что о ней. Или не о ней?
Кто-то подхватил ее, переложил. Руки и ноги ей распрямили, привязали.
Да, глупая была мысль. Не видит ее никто, как же! Но ведь не об Адвар речь? Адвар собиралась убираться, и подальше. Не может она поныне оставаться в башне! Ей-то что здесь делать?
- Ты хочешь начать до ритуала очищения?
- Пусть подождут, - резко отозвался магистр. – Пусть пока подождут и с приготовлениями. Но пусть будут наготове! Дух может явиться и туда. Все вернулись в башню?
- Все, кто находился в Ошакати и окрестностях, вернулись – почти полсотни человек, магистр. Еще полторы сотни магов, что находятся на ближних подступах, прислали ответ – наше послание получено, и они спешат.
- Отлично. Нам нужны люди – сейчас в башне катастрофически мало обученных мастеров. Полсотни – это хорошо, можем начать. Что внутри?
